Древо скорби

Сар Тиби, 10-й день, 1686 г пп

Почтовый вестник с тихим гулом материализовался на прикроватной тумбочке городской гостиницы, не суля ничего хорошего одним своим видом. Во всяком случае, так показалось капитану стражи. С тяжёлой головой после вчерашней пьянки он проснулся от неожиданного и такого противного звука. Диктис надеялся получить вести от князя не так скоро. Шум быстро стих, но всё равно продолжал отзываться в ушах, вкручиваясь тупой болью в виски и затылок.

Рядом раздался сонный всхлип и события вчерашнего вечера, бурно перетёкшего в страстную ночь, ворвались в сознание, чуть подёрнутые пеленой пьяного тумана.

Кажется, он вчера утащил наверх одну из подавальщиц таверны. Вроде бы, она не сопротивлялась. Диктис надеялся на это.

— Господин... — смущённо спросила худенькая молодая девушка, — вы так смотрите, что-то не так?

— Я надеюсь... — сорвался хриплый бас капитана. Ему пришлось прокашляться, — Я надеюсь, что нет.

Задумавшись о вчерашних событиях и причинах своего срыва, он не заметил, как спящая любовница проснулась. Её большие, почти детские глаза тревожно блестели, губы были до сих пор припухлыми, а волосы растрепались. Но она не выглядела оскорблённой или испуганной, что не могло не радовать капитана.

— Я, наверное, пойду. Госпожа Фарра будет недовольна моей отлучкой, — девушка завозилась, стягивая одеяло на себя, чтобы в него закутаться, прежде чем встать.

— Могу я рассчитывать ещё на одну встречу здесь, милая? — оставшись без укрытия тёплого одеяла, Диктис продолжил лежать всё в той же расслабленной позе, ничуть не стесняясь своей наготы. Подавальщица упорно старалась не смотреть на мужчину. Она покраснела после вопроса капитана, оглянулась через плечо, уже на выходе и захихикала, а после выпорхнула из комнаты.

Диктис посчитал это за согласие. Ему даже стало немного стыдно, что он не запомнил её имя и приятно, что его нагота так мило может кого-то смущать.

В комнате царил кавардак, непривычный для строгого капитана стражи. Алкоголь и накрывшая его вчера страсть заставили позабыть о приверженности к чистоте, что, впрочем, не мешало раздражаться ею теперь. В отличие от многих других высокопоставленных офицеров гарнизона, он не чурался низкой работы, а потому сам навёл порядок в небольшой, но уютной комнате. Заправив напоследок кровать, занимавшую большую часть помещения, Диктис всё так же, будучи обнажённым, решился-таки взять вестник.

Он был запечатан гербом Севегонов, деревом, заключённым в круг. Отправитель мог быть только один, Диктис в этом не сомневался. Около печати значился получатель: «Диктис Охмара, командующий княжества Севегон».

Диктис немало удивился, глядя на выведенные аккуратным почерком буквы. Его звание уже изменилось, хотя с дня совета княжества прошло чуть больше двух суток. Разломав печать, Диктис раскрыл свёрнутый в трубку плотный глянцевый лист качественной бумаги, повсеместно использующейся для почтовых вестников.

«Сим повелеваю.

Обрядить Диктиса Охмара, уроженца земель Севегон, титулом Номарха, первого в своём Доме. Первейше наказывается перенять в управление ном Иссикай, в долине Вестус.
Номарх Диктис Охмара, ввиду своего нового положения, более не может занимать пост капитана гвардии Рода Севегон.
Номарх Диктис Охмара обязуется взять на себя защиту своего нома.
Номарх Диктис Охмара назначается командующим легионом Севегон, что квартируется в номе Иссикай.
Командующий легионом номарх Диктис Охмара должен не позднее окончания сара Тиби предоставить князю Севегон подробный отчёт текущего состояния нома Иссикай, численности легиона, а также принятие командования над легионом и капитанами когорт.

Сар Тиби, 10-й день

Князь Териус Севегон третий, Владыка перевала, казначей Короля и Страж врат.»

Письмо наверняка писала Деона. Диктис знал, что именно она исполняла роль княжеской Деки, а также секретаря. И по мере прочтения лицо бывшего капитана становилось всё мрачнее.

Ещё бы, ведь ном Иссикай — не то место, в котором хотелось бы провести остаток жизни. Будучи крайней южной точкой княжества Севегон, да и всего королевства Эденус, он был единственным доступным маршрутом через горы. Фактически это и был тот самый перевал, владыкой которого являлся князь Севегон. За ним располагалась долина Вестус. И сам ном, насколько знал Диктис, номом то и не был. Ни ферм, ни пастбищ, ни возделанных земель в нём не было. Наверняка, конечно, какое-то подобие номаршьего поместья было возведено в этой долине, но не более того.
Будучи пограничной точкой сразу с двумя государствами, Иссикай постоянно подвергался нападкам агрессивных и диких соседей, обитателей степей, что лежали за горами — панголинами. А потому этот ном использовался исключительно с целью квартирования легиона княжества Севегон, а также легионов других княжеств, которые, как и Териус Севегон, дали клятву королю защищать единственную уязвимую брешь королевства.

Пускай номинально письмо князя и говорило о повышении, фактически — быть номархом Иссикая означало одно — большую головную боль.

Стоило отпустить края листа, как он тут же свернулся обратно в трубку. Бывший капитан стражи, а сейчас — новоиспечённый номарх и командующий легионом, одновременно выдохнул от облегчения. А потом ужаснулся тому, сколько работы ему предстоит.

Признаться, Диктис не надеялся дожить до конца Тиби, не то, чтобы предоставлять какие-либо отчёты. Обычно те, кто удостаивался столь явного неодобрения от князя, проживали на этом свете недолго. Явным примером служил предыдущий Вестник Оплотов, что скоропостижно скончался в прошлом саре после того, как раскритиковал князя при просителях и членах совета. Теперь Диктис совершил ту же ошибку, он понял это при личном разговоре с князем после совета.

Диктис дошёл до уборной, в которой оглядел своё чуть опухшее, но всё ещё грозное лицо и щетину, покрывающую волевой подбородок.

«Видимо прощальный загул отменяется», — подумал мужчина, начиная приводить себя в порядок. Умываясь, ему было немного грустно, что он так и не узнал имя подавальщицы. Теперь они наверняка уже увидятся очень нескоро, пока Диктис будет находиться в ссылке.

***

Выйдя из гостиницы со значительно облегчённым кошельком, Диктис усмехнулся. Госпожа Фарра, владелица гостиницы «У водопада», не преминула содрать с него и его ближайших командиров, устроивших в заведение кутёж, втридорога. Не знай он наверняка, подумал бы, что в стоимость были включены постельные приключения. Однако эта гостиница не была Оплотом Любви, соответственно жриц и жрецов культа бога Гаудена здесь быть не могло.

Впрочем, припоминая, сколько он и его ближники в себя влили, а также тот факт, что наверняка как минимум одна из подавальщиц понесёт, он понимал хозяйку. Она, так сказать, учла все возможные убытки. Уже на выходе из гостиницы почти прямо перед носом бывшего капитана стражи материализовался ещё один вестник. Диктис едва успел его поймать.

Письмо было из столичного магистрата с утверждающей грамотой его нового титула номарха и основанием нового знатного рода. Предписание посетить своего князя на вверение полномочий, список обязательных податей, предполагаемая численность легионов, предписания особенного статуса пограничного нома Иссикай. Всё это Диктис просмотрел вскользь, прекрасно понимая, что ему этим заниматься будет некогда. А значит — надо найти толкового управляющего земельными вопросами.

С тоской Диктис подумал о Харате, замковом управляющем князя Териуса. Конечно, личностью он был малоприятной, однако ни один небéр не проскакивал мимо его длинного носа. Не говоря уже о стáтере. Да к тому же, насколько знал бывший капитан, княжеский дигит также имел своих клерков и коллекторов, которые держали всех торговцев Варотры стальной хваткой, требуя ревизий, регулярных отчётов о выручке и обновления торговых лицензий. Разумеется, новоиспечённый номарх и командующий войска хотел себе найти такого же дИгита и мажордома для содержания расквартированных войск королевства.

— Госпожа Фарра на нас серчает, — выдернул Диктиса из раздумий знакомый голос. — За кружку мятного сидра она содрала с меня 10 неберов.

Ещё более помятый, чем сам Диктис, со взъерошенной копной черных волос, на него печально смотрел Астар — один из его бывших подчиненных, лейтенант дозорного патруля. В отличии от Диктиса, одетого уже в обычную одежду горожанина, Астар был одет в легкий доспех, который обычно носят при дневном патруле городских улиц.

Славный малый, родом из небольшого знатного рода Варотры, владельцев нескольких каменоломен и кузниц. Насколько знал Диктис, он не то, чтобы видел свою жизнь связанной с армией, но выбора не было. Его род не был особо богатым, и надежда оставалась лишь на то, что в младшем наследнике обнаружится искра Тайности, коей не оказалось в старших детях. Однако этого не произошло. Его старшие сестры, на удачу родителей, были выгодно выданы замуж, приписав родителям Астара, энное количество рабов в качестве выкупа за дочерей. А вот младший не оправдал надежд. Он был отправлен в столичную военную академию и после обучения вернулся в родное княжество. Его долг выкупил сам Териус, вследствие чего Астар должен был пробыть на службе у его светлости ещё два года, после уже отслуженных трёх. Его хватка и острый ум позволили ему получить в подчинение гарнизон дозорных, а также звание лейтенанта.

— Госпожа Фарра понимает, что мы заплатим и всё равно вернёмся, — чуть хрипло сказал Диктис.

— И то правда, хотя, честно, с такими ценами я скоро обращу внимание на постоялые дворы нижней части города.

— Только смотри тише, чтобы Фарра тебя не услышала, а то в следующий раз твоя постель будет не такая уютная, а греть тебе её будет разъяренная хи'ли.

Оба мужчины переглянулись и рассмеялись своей старой шутке.

Из всех своих ближников, Диктис действительно мог назвать лишь одного лейтенанта другом. Бывший капитан гвардии княжества поймал себя на мысли, что именно их неспешных диалогов и долгих споров ему будет не хватать больше всего.

Где остальные командиры? — спросил Диктис, отдышавшись от смеха.

Оглянувшись в поисках гвардейцев князя, мужчина обнаружил, что Варотра потихоньку изменяет свой облик. Лицевые фасады белокаменных домов верхнего города преображались, украшенные заботливыми руками хозяев или их рабов. Резные десятигранные колонны украшались свежими цветами и лианами, символами приходящего лета, а также повсеместно появлялись символы Оплота Надежды — десятиконечные звезды. Отдельно обозначились знамения бога времен года: четырехлистный донник, его устанавливали вверху колонн или под сводом крыши, чевствуя тем самым бога Калида, приглашая его в свой дом.

— Так, Дики, они уже того, все двинулись в замок. Да и я скоро пойду, хотел с тобой попрощаться.

Диктис наконец обратил внимание, что в руках Астор держал свой вестник, с уже взломанной печатью.

— Что там? — Диктис постарался, чтобы его голос звучал максимально непринужденно.

— Повеление князя, — Астар потупил глаза, явно стараясь не смотреть на Диктиса.

— Уже есть кандидат на моё место? — Диктис пытался себя убедить в том, что он не уязвлён, но обманывать самого себя у него никогда не выходило.

— Князь пожаловал это звание мне, Дики, — совсем понуро проговорил Астар.

— Что ж, лучше это будешь ты, чем кто-то ещё, — вздохнул бывший капитан. — А я хотел было позвать тебя с собой.

— Дики, я очень ценю тебя, но вставать в поток перерождения пока не готов, — усмехнулся Астор.

Диктис молча протянул другу первый и второй магические вестники, полученные им с утра. Молодой мужчина развернул их и начал читать. Свободная рука, по мере прочтения, все больше взъерошивала черные волосы, которые и без того пребывали в кавардаке.

— Дики! Так это же здорово! Мы с парнями думали, что... В общем, не важно, что мы думали. Ты теперь номарх! Да ещё и командующий его светлости. Целый легион!

— Целый легион проблем, да. А также — полуобжитый ном, в котором постоянно то там, то тут пробиваются панголины и хи'ли.

— Проклятые твари, — сплюнул в искреннем порыве злости Астор. — Если будет совсем жарко, я подам прошение князю, чтобы меня с гвардией мобилизовали в помощь Иссикаю. Но сам ном, ты только вдумайся! Ты сможешь основать там своё дело. В конце концов, там не может ничего не быть. Долина Вестус богата рудами по оценке дек. Да и прошлый номарх, долгого ему перерождения, откровенно не занимался номом. Все прекрасно знали, что он жил припеваючи на деньги, выделенные королем. А сколько получал от князей за квартирование легионов на своих землях? А потом кутил в столице, да ни в чём себе не отказывал.

Там же и почил, насколько я знаю. Ладно, ты прав. Не время унывать, но я буду скучать по Варотре. Это мой родной город.

Диктис с тоской обвел взглядом его любимый постоялый двор, сложенный из светлого камня, небольшой полопал и речушку, что узким, но бурным потоком протекала по горе, на которой стояла Варотра и впадала в озерцо, берега которого омывали нижний город. Бывший капитан внутренне прощался с Варотрой, понимая, что вряд ли скоро он её увидит.

Князь же не запретил тебе посещать город? — спросил Астра, словно угадав мысли друга.

— Узнаю на аудиенции, мне предписано перенять полномочия номарха.

— Пришли мне вестник, как будет что известно. И в первое увольнение я приеду к тебе на пьянку!

— Именем Кладиса, я запомнил твоё обещание! Помни, отсюда до Иссикая — два-три дня пути, если без остановок, и дороги не размыло селями.

— Именем Кладиса, я в ответе за обещание! — приложив четыре пальца ко лбу, Астор игриво поклонился, улыбаясь во весь рот.

— Я прибуду в замок вечером, после смотра и строя. Если ещё будешь не на стенах, то проводишь меня как следует.

— Я не переживу второго попоища подряд, Дики, пощади. До встречи, друг!

— До встречи, — Диктис махнул рукой в ответ, но уходить не собирался. Так и стоял на месте какое-то время, провожая печальным взглядом стремительно удаляющегося мужчину. Астар уходил, не оборачиваясь вверх по улицам. В сторону стоящего на возвышении замка Севегон.

Трактир за спиной манил остаться и проспать до обеда, но новые обязанности не ждали. Перед отбытием и аудиенцией, Диктису много чего нужно было купить в городе. Он в последний раз оглядел любимую гостиницу. Она была сложена из крупного камня, с резными колоннами при входе. Мужчина в последний раз полюбовался водопадом неподалёку и двинулся вниз с горы, в сторону жилых и торговых кварталов Варотры, оставляя высшую часть города позади.
Спускаясь ниже с горы, улицы становились всё более шумными, а окружающие дома всё более простыми. Добротными, но простыми. Он дошёл до Площади Оплотов, что считалась главной площадью едва ли не в каждом городе королевства. В центре стоял десятигранный храм из белого камня, представляющий собой идеальный декаэдр, окружённый такими же белокаменными колоннами. Между каждой колонной был аркообразный ригель, каждый напротив своей двери в храм. На каждом из них висел свой символ — символ божества, каждому из которых была посвящена отдельная дверь. От колонн кверху шла куполообразная витражная крыша. Она создавала внутри храма причудливые блики и проецировала разные образы на стены и полы. Сама крыша, опираясь в основном грузом на колонны, словно покрывала собой сверху стены храма.
Считалось, что входить в молитвенный храм нужно было через дверь бога, которому ты пришёл молиться. А уже внутри не было разницы, кому из богов ты возносишь свои просьбы, страхи или надежды. Эти общие храмы всего пантеона были символом единения богов, которые милостиво заботились о королевстве, местом, где можно было обратиться к ним как к единой силе.
Оглянувшись, чтобы никто его не увидел, Диктис тайком прошёл в храм, что было сложно сделать, учитывая его внушительную фигуру. Незамеченным он точно не остался, однако никто из горожан не отметил посетителя по-особенному.
Из всех дверей, Диктис выбрал ту, что была отмечена символом солнца, диск которого перекрывал диск луны. Символ бога правосудия, справедливости, суда и честности, бога Кладиса. Именно его мужчина шёл просить. Отчасти он стеснялся своей слабости, выраженной в надежде что-то разрешить через молитву. Диктис знал характер князя и был уверен, даже божественное вмешательство вряд ли поможет ему остаться на своём старом, привычном, а главное — любимом посту. Даже если Кладис сам явится к Териусу.
Но веру в лучшее никто не отменял.
***
Время после посещения храма пронеслось очень быстро. Когда Диктис выходил из своего дома в нижней части города, солнце уже начало клониться к закату. Он был переодет в обычную свежую одежду: добротную свободную рубашку, с модным нынче глубоким вырезом на груди и шнуровкой светло-серого цвета, тёмный удлиненный жилет со свободными карманами и нашивками его новоиспечённого дома, который в спешке пришлось заказывать у портного. Диктис выбрал своим символом то, что знал лучше всего — меч, заключённый в зауженный книзу щит. Работало ателье быстро, недаром несколько ним трудились в лавке. Потому первая вещь с символом рода была уже на нём, а остальное владелец мастерской обещал доставить в поместье в номе Иссикай. Зауженные кожаные штаны и сапоги по форме ног подчеркивали фигуру, однако сам бывший капитан чувствовал себя в таком наряде донельзя нелепо.

Но, как предписывали правила этикета, являться в военной форме до официального поручения должности командующего Диктис не мог, а должности капитана стражи его уже лишили. Новоиспечённый номарх не сомневался, с князя станется стребовать с него по всей строгости за неподобающий вид.

С этим было серьёзно, любой, кто не имел права носить лёгкий доспех гарнизона стражи города или личной гвардии князя, но всё-таки это делал, рисковал получить долгую встречу с дознавателями и совершенно незапланированную поездку в темницу.

Оправив неудобную одежду, Диктис оглянулся на свой дом, который так и не успел ему стать Домом с большой буквы. Это строение, едва ли не у окраины Варотры, неподалеку от городских врат, когда-то капитан стражи купил, чтобы хранить личные вещи. А может и для того, чтобы когда-нибудь привести сюда будущую жену, но... не сложилось. Служба отнимала всё время, и дом всё больше пустовал, оставаясь хранилищем пары комплектов вещей, да и небольшой суммы денег, что бывший капитан всегда держал на всякий случай. Привычка, которую он заимел, будучи взращенным бедной семьёй. Когда-то они жили в одной из деревень, неподалеку от самого города, меньше полудня пути. Несмотря на то, что на его счёт в банке поступало каждый сар энное количество статеров, иметь вот такой денежный схрон всегда казалось надёжнее. Во всяком случае, так говорил отец. Это было едва ли не единственным, что он помнил о своей семье.

Он помнил дом, помнил улыбку матери, помнил чувство надежности, когда видел отца. Помнил, что у него был старший брат. Однако вся размеренная и простая жизнь деревенских фермеров разрушилась в один миг, когда на их деревню обрушился хИкут. Вот его, к сожалению для самого себя, Диктис помнил лучше, чем всю свою жизнь До.

В солнечный день внезапно на деревню наполз густой туман, больше походящий на очень плотный дым. Распространяя вокруг зловещую глухую тишину, он волнами укрывал всё, выливаясь на главную улицу деревни из центрального колодца. Люди бежали, кричали, молились о спасении, но боги были глухи. Они падали замертво, едва густой туман касался кожи и больше не поднимались. Диктис помнил, что даже не успел испугаться, когда одно из щупалец коснулось его старшего брата. Он затолкал младшего себе за спину в жалкой попытке отсрочить неизбежное. Где-то сзади раздался короткий вскрик матери. Через секунду брат уже лежал на земле, а туман проникал в него, рваными толчками заползая в уши, рот, нос. Диктис был парализован страхом. Он не мог ни пошевелиться, ни закричать. Впрочем, почти наверняка это было бы бесполезно. И в тот момент, когда он уже решил, что конец близок, туман отступил. Он будто втянулся в каждого, до кого успел дотянуться и, наконец, иссяк. Деревня погрузилась в тяжёлую невыносимую тишину.

Медленно и очень дёргано брат поднялся на ноги. Диктис облегчённо выдохнул и уже хотел рвануть к нему со всех ног, но немой крик застрял в горле, стоило старшему обернуться. Глаза брата были до того налиты кровью, что казались багровыми. Маленький Диктис не увидел в них ничего, кроме желания убивать. Из дома мальчик услышал звук бьющейся посуды. За ним последовал топот ног, рычание, звуки борьбы. Диктис узнал голос отца, тот умолял остановиться. Старший брат подходил всё ближе. Походка была шаркающей, а глаза горели, словно у дикого зверя. Он смотрел на младшего, не моргая, и был готов накинуться в любую секунду. Оскаленные зубы угрожающе щёлкнули, готовясь рвать мальчишку на части, каждая мышца была вздута. Диктис тихо всхлипывал, делая робкие шажки назад. Дрожащим голосом он раз за разом повторял заветное и такое родное имя. Надежда уходила из детского сердечка медленно, но верно. С каждым мгновением он всё отчётливее понимал — это тело больше не его брат. В глазах не было ни капли прежнего озорства. Осталось лишь чудовище, которое Диктис видел впервые.

Всё могло кончиться жестокой расправой, если бы не подоспели стражи княжества вместе с несколькими деками. По счастливому стечению обстоятельств они не так давно покинули деревню и не успели уйти далеко. Ежегодный объезд с проверкой населения на способности к Тайности в тот день спас Диктису жизнь.

Диктис кричал, когда его заслонила собой девушка. Она была безоружна, но мальчишка прекрасно знал, что брата это не спасёт. Наивная горестная надежда вновь вспыхнула, когда он вдруг решил, что до старшего ещё можно докричаться. Казалось, ещё секунда и он вновь рассмеётся, как было всегда, когда он пугал младшего. Вновь щёлкнет по носу и гордо объявит всей улице, как ловко снова надурил Диктиса. Ему всем сердцем хотелось верить, что это просто очередная выдумка, но все надежды вмиг рассыпались прахом. Дека совершала странные пасы руками, пока Диктис раз за разом выкрикивал имя брата. Но слова на незнакомом наречии прервали крики ребёнка. Запахло горелым мясом. Этот запах Диктис запомнил на всю жизнь и ёжился каждый раз, стоило почувствовать хоть что-то похожее даже сейчас. Запах паленой человеческой кожи, который ему встречалось ощущать во время сражений, на какой-то миг всегда возвращал его в тот самый день.

Старший вспыхнул ослепительным белым пламенем, почти мгновенно опалившим его до мяса.

Диктис болезненно хрипел, когда девушка-дека обернулась, чтобы проверить его. В этот момент из дома стремительно вылетело окровавленное создание и сбило деку с ног. Лицо чудовища было скрыто растрёпанными волосами, а в руках оно держало что-то, что Диктис был не в состоянии рассмотреть. Почуяв свежую кровь, существо потеряло всякий интерес к вещи и принялось рвать на части ещё живую деку. Мальчик ничего не мог сделать. Он закрыл уши руками, чтобы не слышать крики девушки и опустил глаза. Только тогда он понял, что же это чудовище бросило к его ногам. Приглядевшись, он узнал в этом голову отца. Голос не слушался. Из горла вырывался лишь жалкий сип. Голова кружилась, а в ушах звенело. Мальчик понемногу переставал понимать реальность.

Неподалеку от дома Диктиса в воздухе застыл чёрный матовый шар. Он парил в нескольких метрах над землей. Двое дек направляли потоки Тайности на него. Внезапно до ребёнка дошли окружающие звуки. Жуткие звуки, звуки битвы, нет, резни. Он увидел, как люди бросаются с яростным животным рёвом, прямо на мечи солдат. Те, кого раньше он считал любимыми, добрыми соседями, сейчас стремились рвать зубами глотки. Эти чавкающие звуки проникающих клинков в тела людей он ещё долго будет видеть в кошмарах. Солдаты защищали дек, направляющих потоки в чёрный шар, неестественно парящий над землей. Защищали от тех, кто не так давно встречал их с улыбками и свежим хлебом. Ещё утром хозяйка большого стада коров угощала проходящих свежайшим молоком и сватала своих дочерей свободным солдатам. Сейчас она повисла на копье, из последних сил стараясь дотянуться до солдата ободранными ногтями.

Диктиса всего трясло. Он вновь поднял глаза и увидел трёх солдат, что бежали в его сторону. А затем создание, что убило деку, вдруг подняло голову. Сквозь растрёпанные прилипшие к окровавленному лицу волосы мальчик разглядел черты родной матери. Она больше не смотрела на него с любовью. Он видел лишь исступлённую ненависть. Существо звучно рыгнуло и отстранилось от разорванного тела деки. Кожа его матери стремительно серела, вспучивалась изнутри прямо на глазах, словно под ней роилась стая насекомых. Блаженное забытие наступило раньше, чем существо прыгнуло на мальчишку. Диктис потерял сознание.

Уже потом Диктис узнал, что спасли его деки. Жуткий чёрный шар оказался одним из вариантов хИкута — бедствия, от которого могли спасти только боги. Или несколько сильных дек. Очнулся одиннадцатилетний Диктис в приюте Ранары, пристанище для осиротевших детей и одиноких стариков. С того момента не было места, которое он мог бы назвать домом.

Диктис встряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Он отвёл взгляд от добротного простого одноэтажного дома, и пошёл из своего тупичка, жителем которого до недавнего времени числился. В городском магистрате сегодня он уже успел выставить дом на торги. А это значило, что скоро его счёт пополнится ещё одной внушительной суммой. Недвижимость в черте города стоила весьма немало.

Вечерами нижний город был шумен, а широкие улицы полны снующих людей, белокаменный город окрашивался в цвета заката, а тени загадочной волной синеватой тьмы окутывали колонны некоторых домов. Вот рядом прошёл погонщик, ведя в связке на поводках нескольких новоиспечённых долговых рабов. Видимо, они уже были воспитанными, так как держались хорошо, хоть и скорбно. Они были одеты в простые белые туники и обуты в плетёную обувь, что говорило о том, что хозяина у них ещё нет. Видимо, погонщик гнал их на аукцион. В таверне, что располагалась дальше по улице недалеко от дома бывшего капитана, было шумно. У входа в неё стоял зазывала, опираясь спиной и одной ногой о колонну, обещающий самый свежий сидр и самые вкусные стейки. Лавочники потихоньку снимали товары, закрывали ставни и спешили в ближайшее питейное заведение.

Диктиса уже ожидал экипаж с эмблемой семьи Севегон на двери. Кучером оказался слуга, а не раб, что было обычным делом, когда речь шла о подчинённых Териуса. Пускай вслух это и не обсуждалось, но всем было известно об одной странности князя Севегон. Он был противником рабства. Он не чинил помех

работорговцам и не запрещал аукционы, но своим отношением всячески подчёркивал презрение к рабовладельческому ремеслу.

Он ввёл в моду работу по найму в своём княжестве. Там, где в других княжествах трудились только рабы, в Варотре работали за деньги. Что, впрочем, не помешало ему завести ниму. Диктис помнил, как сильно он удивился, когда Териус представил двору Деону, обременённую ответственностью и занятостью княжеской деки, но лишенную при этом положенных статуса и авторитета. А всё из-за браслета, который та носила.

Лакей, также наёмный, открыл Диктису дверь кареты, дождался, пока тот с трудом заберётся внутрь и закрыл за ним дверь. Он даже не стал дожидаться, пока могучий мужчина усядется. Внутри карета оказалась тесной, и явно ему маловатой. Вскочив сзади на запятки, лакей постучал по крыше. Та, после щелчка кнута по лошадиному крупу, тронулась, медленно покачиваясь.

Городские кварталы неторопливо ползли в маленьком окошке. Диктис, чуть склонившись из-за роста, задумчиво смотрел на сменяющиеся улочки и проспекты. Карета двигалась в гору, в сторону замка. Вот уже улицы стали благоустроенными, с зелёными насаждениями, филигранно подстриженными в один уровень. Добротные простые домики сменились высокими особняками, гостевыми домами и конторами, домами компаний по добыче. Их плотность становилась всё меньше, пока не иссякла вовсе, а угол наклона кареты существенно изменился. Дорога непосредственно к замку была крутой. По обеим сторонам от узкого подъёма, на котором едва умещался один экипаж, были вывешены штандарты с изображением герба рода Севегон, символом Оплота Надежды: десятиконечной звездой, заключённой в октаэдр, а также гербами вассалов рода Севегон, ныне действующих номархов княжества.

Когда экипаж миновал большие центральные ворота замка, кучер отдал команду лошадям, и те встали. Лакей шустро спрыгнул с запятков и открыл дверь. Диктис еле вытащил себя из тесноты, чувствуя, что всё его тело затекло от неудобной позы.

Звук, с которым ворота позади закрылись, заставил Диктиса почувствовать себя запертым в ловушке. На его памяти, никто не удостаивался личной аудиенции князя после того, как вызывал у него столь глубокое неудовольствие, какое смог вызвать Диктис. Холодный, липкий страх и тревога поселились в сердце. Он не готов был умирать, и ему хотелось верить, что повышение — не ловушка, хитро расставленная князем.

Во дворе замка в тени гигантского Древа Скорби Диктис обнаружил нечто, что можно найти здесь далеко не каждый день.

Неподалеку от больших корней бывший капитан обнаружил группу лелл'адов, готовящихся отправиться в путь. Они окружали уже знакомого Диктису представителя этой чудной расы, посла Зуа-Аху. Сейчас они были заняты тем, что нагружали монструозных двуногих существ своими пожитками и припасами в дорогу. Существа эти, как и сами лелл'ады, не имели глаз и были частично покрыты минералами и камнями. В сумеречном свете они невероятно переливались во вспыхивающих лучах уходящего солнца. От самих лелладов их отличали размеры и пропорции.

Они были выше Диктиса в половину, а ведь сам бывший капитан был очень высок по человеческим меркам, мощного телосложения, с заметно удлинёнными руками, что давало им возможность перемещаться и на четырёх конечностях. Странная деталь, бросившаяся Диктису в глаза и показавшаяся странной — на существах были набедренные повязки. У кого-то простые чёрные, у кого-то с узором и вышивкой. Для бывшего капитана стражи это было всё равно, что увидеть лошадь в белье. Так чуднО было видеть транспорт в одежде.

Что ж, на счастье Диктиса, следить за тем, чтобы гигантские каменюки не разбушевались — более не его забота. Теперь этим занимался Астар, как новый капитан стражи пресветлого князя. Конечно, такого ни разу не случалось, с тех пор как делегации этой расы зачастили в замок. Но всегда оставалась вероятность, что такое произойти может.

— Ваша милость, — из тени замка вышел слуга, обращаясь к Диктису, — мне велено проводить вас в зал совета.

Обряженный в серую форму, в чёрных перчатках и высоких ботинках, слуга поклонился Диктису, ожидая, когда тот последует за ним.

— Делегация Зуа-Аху уже отбывает? — спросил Диктис.

— Ваша милость, насколько мне известно, посол будет со своей свитой пребывать в гостевом особняке его светлости в верхнем городе вплоть до конца сара Тиби. В последний день сезона роста будет праздник, посвящённый торговому союзу с Зуа-Аху, — слуга снова поклонился, после того как ответил на вопрос.

— Веди, — кивнул слуге Диктис, не сводя взгляда с лелл'адов. Они не поворачивали головы в его сторону. Но мужчина чувствовал, что их внимание сфокусировано на нём. Даже повернувшись к ним спиной, следуя за слугой, он ощущал, словно ему в спину продолжают смотреть.

***

Двери за Диктисом закрылись, снова поднимая волну страха перед князем. Его не предупредили, что в зале действительно будет весь состав малого совета.

Почему-то бывший капитан думал, что аудиенция будет приватной, но... На нём перекрестились взгляды семерых ближников князя, осуждающие, заинтересованные и равнодушные. Деона, которая стояла дальше всех от трона, казалось, засыпала на ходу и вообще не выглядела заинтересованной в происходящем. Тиморо, стоял справа от князя и смотрел на Диктиса с явным облегчением. Наверняка тоже считал, что вряд ли с ним встретиться ещё раз.

Диктис снова прочувствовал всё неудобство непривычной одежды. Расстояние от высоких дверей до места просителя на аудиенции показалось невыносимо большим. Оказаться с другой стороны было для него непривычно, как ни крути. Мужчина увидел Астара, который уже носил доспех капитана с отличительным наплечником и плащом. Он ободряюще подмигнул, заметив взгляд Диктиса.

Дойдя до нужной точки, Диктис поклонился, приложив четыре пальца вертикально посередине лба в древнем жесте почтения.

— Брось формальности, — раздался усталый голос князя. — Я надеюсь закончить быстро.

Бывший капитан разогнулся и наконец осмелился посмотреть князю в глаза. Тот действительно выглядел вымотанным, уставшим. Видимо, сегодня у него и впрямь было много дел.

— Везил, прошу, — махнул рукой князь.

Понтиф князя по имени Везил откашлялся и громко заговорил:

— Диктис Охмар, дитя Ранары, милостью князя тебе велено стать защитником, готов ли ты им быть?

— Я готов защищать, — Диктис мысленно выдохнул, радуясь, что уже видел проведение этой церемонии и знал, что нужно отвечать.

— Диктис Охмар, дитя Ранары, примешь ли ты власть князя, опору дома Севегон?

— Я готов служить и защищать, — строго глядя в глаза князю, произнёс мужчина.

— Диктис Охмар, милостью князя, милостью короля и милостью богов, станешь ли ты нести свет Надежды в номе Иссикай?

— Я готов чтить, служить и защищать, — произнёс последнюю ритуальную фразу Диктис.

— Именем закона Эденуса! — воскликнул понтиф.

— Именем святых десятерых, — подал голос Вестник Оплотов.

— И при десяти свидетелях, — продолжил Тиморо.

— Я принимаю твою присягу, номарх Диктис Охмар, опора дома Охмар, защитник нома Иссикай. Свидетели, прошу всех вас запечатлеть своими именами грамоту нового номарха.

По очереди все присутствующие подошли к понтифу, который развернул свиток с наречением Диктиса номархом. Казалось, Диктис должен радоваться, однако он ничего не чувствовал, кроме продолжающего бушевать страха. Для многих было пределом мечтаний возвыситься до высокородных. Однако Диктиса не радовало ни предыдущее назначение в капитаны стражи князя, ни сейчас в номархи.

Он осознавал давящую громаду большого зала, где сегодня его соизволил принять князь и это огромное помещение давило на него всей своей массой.

— Деона, отправь это в столичный магистрат. Сейчас. Они ждут ещё с утра эту грамоту. Все остальные — свободны.

— Пресветлый князь, я... — начал было Диктис, едва закрылась дверь за Тиморо, который последним выходил из Зала Совета.

— Оставь, — отмахнулся князь, — Чтобы ты ни хотел сказать — оставь. Я не хочу слышать ни твоих благодарностей, ни оправданий, ни жалоб.

Аллет, что осталась вместе с Тиллой стоять за троном князя, едва слышно хихикнула. Тилла бросила на неё строгий взгляд.

— Ты здорово опозорил меня, Диктис. А кому, как ни тебе знать, что происходит с людьми, выставившими меня в дурном свете.

Тяжёлыйвзглядом зелёных глаз проникал, казалось, куда-то внутрь Диктиса, заставляя того едва ли не дышать через раз. И куда девалась вся его уверенность? После последней фразы уже громче хмыкнула Тилла.

— Однако я не могу не учесть твою преданность малой родине, нашему княжеству и безупречный послужной список. Растрачивать такие кадры из-за мелких разногласий — ни к чему. Но и подле себя я тебя оставлять более не могу. Тем более, как ты сам сказал, у тебя и нет такого желания. Я понимаю, что ты предан княжеству и нашему делу, но не мне.

Диктис тихо сглотнул. Опасная тема, которую затронул князь, могла сейчас привести всё к печальному исходу для него самого.

— Мне нужно, чтобы во главе Иссикая встал кто-то, кому я могу доверять, и кто не станет мне врать. Мы должны взять под контроль всю долину Вестус. А это я могу доверить только тебе, Диктис. Да и сам по себе регион надо двигать. К сожалению, он погряз в коррупции, а военный лагерь, который перерос в небольшой городок вокруг поместья, нужно обезопасить. Тебе надлежит привести Иссикай в порядок.

— Ваша милость, но почему я...? — басом прошептал Диктис, едва не обмирая от ужаса.

Князь устало откинулся на спинку своего трона, привычно сомкнул пальцы в замок перед собой и чуть выгнул бровь. Он выглядел уставшим, однако его лица выражало предвкушение.

— Ты талантлив, ты молод, и ты меня подвёл. Удивительное сочетание, которое так мне необходимо как раз в этом месте и в это время. Ступай Диктис, сегодня можешь занять покои в гостевом флигеле замка. А завтра отправишься в дорогу с обозом снабжения легиона.