Древо скорби

Сар Тиби, 9-й день

Деона проверяла записи своего навязанного ученика, дивясь подробности выписанных из старинных книг конспектов. Ей всегда казалось, что мальчишки не склонны так тянуться к Тайности, даже будучи наследниками знатных домов. Значительная часть технического бума, захватившая королевство в последние пятьдесят лет, была основана именно на этом разделе науки, неподвластном большинству Дек и Ним, какими бы талантливыми они ни были. При мысли о создании рингеривов девушка рефлекторно потёрла браслет, сковывающий её запястье.

Что ж, свои плюсы в обучении наследника внезапно обнаруженному таланту были. Деона, пускай и не напрямую, получила доступ к ранее закрытому источнику знаний. Мысль об этом болью сдавила виски, а браслет внезапно показался настолько громоздким и тяжелым, словно мог раздавить девушку.

«Никаких запретов не нарушено, читать конспекты Тиморо — прямая составляющая нашего с ним обучения. Я контролирую процесс»

Пока эта мысль не была чётко сформулирована в голове княжеской Нимы, пока она не прорвалась громким внутренним голосом через заслон боли, та не спешила отступать. Но стоило этому случиться, как крайне неприятные ощущения исчезли, словно их и не было.

Досада и злость, как бывало прежде, вспыхнули в её душе. Она уже давно не сетовала на своё жалкое происхождение. Давно не завидовала детям, окруженным заботой и любовью родителей, в то время как сама воспитывалась в приюте Ранары. Единственное, с чем Деоне до сих пор было тяжело смириться — с тем, что она была вынуждена принести обет Нимы после окончания обучения. Даже несмотря на то, что среди выпускников она была лучшей, и что почти все последователи оплота Вешпы, богини знаний, прочили ей блестящее будущее, связанное с Тайностью. Деона невесело усмехнулась. А ведь на какое-то время она им даже поверила, что может стать свободной Декой.
Сейчас смешно было осознавать, что она с такой лёгкостью повелась на сладкую ложь, которой, впрочем, её потчевали едва ли не с младенчества.

Деона была одной из немногих с искрой Тайности, чей потенциал практически не нуждался в развитии. Его нужно было лишь огранить и придать ему совершенную форму. Если бы она была из знатной семьи, которая смогла бы покрыть оплату образования в Оплоте Знаний, то по окончании обучения получила бы гордое звание Деки и принесла бы клятву развития Тайности, познания Творения и несения Знания. Но Деона была другой.
Её воспитали сёстры и братья оплота Ранары, богини семьи. Талант проявился едва ли не в тот момент, как девушка осознала себя. Сколько себя помнила, она чувствовала вокруг потоки энергии, которые наставники в Оплоте Знаний звали инструментами Творения. Почти всегда она с лёгкостью могла их коснуться, заставить течь через себя, подчинить своей воле. Она одна из немногих могла их видеть. Тогда, будучи еще ребёнком, Деона не могла применить их как следует. Она просто не знала, как. Но простые действия, в виде подогретой в бадье воды для мытья посуды, небольшого сгустка света в темноте, позволявшего ей читать по ночам в своей келье, она могла совершать чуть ли не с самого начала. Вспоминая эти счастливые моменты, которые были рядом до наступления совершеннолетия в двадцать один год, Деона вновь с досадой потёрла оковывавший руку браслет.

Её проклятие, её отличительный знак, якорь, который не давал покинуть опостылевший замок и начать вольную жизнь исследователя Тайности. А ведь именно об этом она грезила с тех пор, как переступила Оплот Вешпы, научилась первым правильно сформированным плетениям и освоила управление потоками окружающей энергии чуть более осознанно. Этот браслет украшал запястья всех выпускников Оплота Знаний, чьи семьи не смогли оплатить обучение, и даровал им звание — Нимы. Браслет всегда имел к нему медальон, и такая пара рингеривов называлась Эскравоз. Медальон связывал Ниму с выкупившим её контракт человеком. Обычно в роли владельцев контракта выступали знатные вельможи, богатые купцы, ремесленники, владельцы столичных заводов или просто зажиточные жители королевства Эденус. Официально считалось, что, оплатив время, потраченное наставниками на обучение Нимы, выкупивший её контракт человек должен был направить труды юного выпускника на благо общества. На деле же... Деона не хотела даже думать об этом. Каждый раз, начиная злиться на своё рабское положение, она вспоминала, каково приходилось другим Нимам, даже тем, что находились в Варотре. В отличие от многих Ним, которых знала Деона, у неё хотя бы был список плетений, которые она могла творить, не боясь увеличить срок своей службы. У многих не было даже такой роскоши.

Медальон имел свойство, доступное лишь владельцу контракта Нимы. Через этот парный рингерив он получал полный контроль над должником, а посему, изготовление подобных предметов оставалось строжайшей тайной. Наложенные артадеками плетения связывали Ниму, стоило ей лишь немного отойти от выданного её хозяином приказа. В очередной раз, порадовавшись скудности списка ограничений, полученных от князя Севегона, Деона вновь погрузилась в чтение конспектов молодого наследника.

Примитивнейшие рингеривы, создание которых он изучал, ни на шажок не приблизили Деону к освобождению от ненавистного браслета. Хотя она была уверена, что именно в этой библиотеке может храниться нужная ей информация. Ведь именно королевская семья владела секретом создания проклятых Эскравозов. А князь Севегон, как и Тиморо, были прямыми родственниками правившего короля. Деона не знала почему, но этот факт всячески замалчивался. Даже фамилию князю изменили, поставив его после брака во главе рода Севегон. Урождённая его фамилия была той же, что носил монарх. Вынырнув из уведших ее в сторону мыслей, девушка вернулась к насущной проблеме. Насколько Деона знала, дар артадеки передавался в королевской семье по наследству. Однако она не понимала, почему князь не пошлёт Тиморо обучаться к столичным умельцам этой специализации тайности. Зачем было поручать контролировать учёбу Ниме, которая, к тому же, не обладала этим талантом?

Окончив чтение рукописи, написанной неожиданно аккуратным почерком, и убедившись, что наследник добросовестно законспектировал весь необходимый материал, Деона решила заняться собственным исследованием, покуда кто-нибудь из замковых обитателей вновь не обратился к ней с какой-нибудь пустяковой просьбой: отправить магический вестник, сделать фонопись признания в любви или ощутить погоду на ближайший час. Деона никак не могла смириться с тем, что ей приходиться растрачивать свой потенциал на такую чушь. И пока никто не обременил её вновь совершенно неподобающим ей делом, тихонько выскользнула из кабинета.

Она уже запирала дверь, когда за углом раздались шаги. Лишь заслышав быстрый стук ног по каменному полу, девушка догадалась о личности незваного гостя. В сторону её кабинета направлялся замковый управляющий. Разозлившись на несвоевременность этого визита, Деона сплела из окружающей её энергии кокон, плотно обволакивающий её тело и прошептала уже привычное маскирующее заклинание: «Хориэдальда абадзин». Им девушка часто пользовалась, чтобы спрятать тайком вынесенные из библиотеки книги. Формально никто не запрещал Деоне их брать, но если бы кто-то проследил хронологию её исследований, то наверняка задался бы некоторыми вопросами. Краткая вспышка сиреневого огня на руке, перетекшая в неогранённый камень браслета, и вот она уже незрима почти для любого существа. А уж в том, что она была единственной в замке, кто мог видеть плетения, Деона была уверена наверняка. Она знала в лицо всех постоянных обитателей, чьему происхождению князь уделял особое внимание. Слуги же слишком часто менялись, и Нима подозревала почему, но не была готова делиться с кем-то своими предположениями.

Из-за угла вывернул высокий замковый управляющий с длинным носом и жидкими волосами, в серой форме прислуги, отмеченной гербовыми шевронами. Неизменно он напоминал Деоне очень высокую крысу. Он слегка щурил мелкие глазки, а на его лицо уже заранее была наброшена презрительная гримаса, что не оставляло поводов для сомнения в том, к кому конкретно он направлялся в этом крыле. Да и к тому же, из обитаемых помещений на этом этаже в этой части замка были только её покои, её же кабинет и библиотека. Остальные помещения стояли законсервированными в ожидании дозволения Князя заселить их какими-то постояльцами.

Чем ближе мажордом подходил к кабинету княжеской Деки, тем больше проявлялось презрение на его лице. Его волосы невзрачного мышиного цвета подрагивали при каждом шаге, вызывая приступ омерзения у Деоны. Ничуть не замедляя скорости, управляющий резко дёрнул ручку двери. Когда та не поддалась, он по инерции едва не вывернул руку в области лопатки. Она с трудом сдержала смех, чуть было не выдав свою маскировку. Её плетение скрывало лишь зрительную часть облика, но нисколько не прятало звуков. Запахов оно тоже не утаивало, но девушка была уверена, что этим она себя точно не обнаружит.

— И где же прохлаждается эта выскочка, побери её Поэна? — сам у себя спросил мажордом после того, как убедился, что его неудачной попытки открыть дверь никто не видел.

Повертев головой в поисках Нимы, управляющий двинулся дальше по коридору. Он прошёл в сторону библиотеки, бурча себе под нос прочие проклятья, тесно связанные с богиней боли — Поэной. Деона поёжилась. Этого Оплота из всех существующих она никак не могла понять. Поэна была богиней очищения и познания себя через боль. Оплоты чистоты, которые были почти в каждом городе Эденуса, принимали в свои ряды всех, кто был готов очищаться через постоянные пытки. Ходили даже слухи, что кого-то они обращают в свои ряды насильно. На деле, туда приходили вконец отчаявшиеся. Обделённые нищие, погорельцы, моральных сил которых не хватило на то, чтобы начать вести своё хозяйство заново, Деки-изгои, чьи эксперименты с тайностью выходили за грани этического восприятия общества, и зависимые от шейши, травы из панголинских равнин, вызывавшей дурман сознания. А при длительном употреблении, неважно каким образом: курительным или же поеданием её плодов, трава вызывала зависимость, постоянный голод по этому растению, который с каждым разом было всё сложнее и сложнее заглушить. Словом, в оплот Поэны стекались люди, которым уже нечего было терять. Знала об этом девушка из обязательной части программы обучения в Оплоте знаний. Цикл об истории и сути Оплота Надежды, культе сонма божеств, которые покровительствовали Эденусу, изучали все, вне зависимости от статуса будущего выпускника. Наверное, это были единственные занятия, на которых Деона пересекалась с будущими Деками.

Там она узнала подробности не только о Поэне и её Оплоте чистоты, но и обо всех других божествах родного мира. Все десять Оплотов имели каждый своего бога-покровителя, а вместе составляли Оплот Надежды.

Об Оплоте знаний, правда, Деона уже была осведомлена и до начала обучения. Все учебные заведения, школы, корпуса специалитетов, библиотеки и магистраты были Оплотами знания, которым покровительствовала богиня Вешпа. Но официально так назывались лишь те, в которых познавали Тайности. Остальные же имели другое название, хотя и носили на своих вывесках символ своей богини.

Шаги мажордома давно перестали быть слышны, а девушка все так же стояла вкопанной на том же месте. Очнувшись от ностальгических мыслей, она осознала, что в глухой тишине коридора осталась абсолютно одна. Удивительно, что внезапная встреча с откровенно неприятным ей человеком пробудила воспоминания, которые Нима нежно берегла в своём сердце. Тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, она двинулась в сторону главной лестницы, всё еще не снимая с себя полог невидимости — простейшего, по мнению девушки заклинания школы иллюминаций, которое почему-то многие не могли освоить.

В одной из старых пыльных книг, что Деона стащила от сонной библиотекарши, она вычитала очень интересную информацию о месте, в котором был воздвигнут древний родовой замок Севегон. Нима читала с большой долей скепсиса: ей слабо верилось, что эти земли были отвоёваны людьми у мирных гербисов. В истории её народа было много путаных моментов и белых пятен: казалось, что кто-то постоянно правил исторические факты и переделывал хронологию событий. Потому, почти все трактаты, датированные больше, чем эра-две назад, воспринимались ей, как и любым учёным, с изрядной долей недоверия.

Но с одним фактом было трудно спорить. Древо Скорби — символ рода Севегон — было взращено гербисами. В одном из учебных атласов об архипелаге этого народа она видела, как высятся гиганты, пестуемые близким к растениям народом. Если не учитывать особенности окраса дерева, можно было бы сказать, что они одного вида. А в этой книге рассказывалось, что первые постройки после прихода на эти земли были возведены на корнях Древа Пахапан, которое высилось над всеми другими. Древо, которое оплакало смерти своих подопечных гербисов, окрасившись в траурные цвета.

Конечно, всё это было чушью, так как чёрные цвета считались траурными лишь у людей. Насколько знала Деона, траурные цвета гербисов — коричневый и оранжевый. С чего бы их дереву окрашиваться в цвета народа захватчиков, оставалось большой логической загадкой. Помимо цвета дерева, неподдельный интерес Нимы вызвало описание местности будущей Варотры и самого замка Севегон как равнинной, а не холмисто-горной, какой она являлась сейчас. Учитывая претензию этой книги на исторически верный труд, Деона предположила, что замковые катакомбы ведут гораздо глубже в землю, чем она думала раньше. Вполне вероятно, что они представляют собой не просто подвалы с погребами, но ещё и образуют гигантскую сеть древних коммуникаций.

Деона вышла на главную лестницу, попав под лучи центральной пафосной люстры. Её света хватало, чтобы осветить гигантский холл замка. Девушка опустила взгляд.Тени она не отбрасывала, а это значило, что полог продолжает её надежно прикрывать, поэтому у неё была возможность прокрасться в охраняемое помещение.

Когда князь Севегон надиктовывал ей постоянные приказы, то не посчитал нужным упомянуть о запрете доступа посторонних в подземелья родового замка. Видимо, потому, что это казалось само собой разумеющимся. А уже научившаяся искать лазейки в приказах Деона поняла, что она вольна сунуть туда свой любопытный нос. К тому же, несмотря на то, что вход постоянно охранялся кем-то из гвардии, среди бравых солдат не было ни одного одарённого искрой тайности.

Спустившись на первый этаж холла, Деона незаметно нырнула на лестницы для прислуги, аккуратно огибая немногочисленных замковых придворных. Служебная дверь сама по себе приоткрылась и закрылась вновь. Деона очень надеялась, что если кто и обратил на это внимание, то списал на сквозняк, что гулял по внушительному холлу первого этажа. Когда внутренние ворота, ведущие к княжескому саду, были открыты, подобное часто происходило. Но вряд ли вообще кто-то из знатных вельмож, пребывающих в замке, имел привычку обращать внимание на служебные ходы. Им такое было не по чину.

Коридор привёл Ниму на кухню, откуда раздавались вкуснейшие запахи. Лучшие повара княжества Севегон старательно пытались угодить прихотливому вкусу хозяина и хозяйки замка. Учуяв дивные ароматы блюд, Деона вспомнила, что в очередной раз забыла не то, что пообедать, но и позавтракать. Да и вчера поужинать у неё тоже не получилось. С тоской обернувшись на шумную кухню, она двинулась дальше, в сторону подвалов, откуда вела очень короткая дорога до охраняемых подступов в подземелья замка.

Она миновала погреба и камеры хранения для продуктов. Над ними часто кружил управляющий замка вместе со своей книгой учёта. От мыслей о нём Деона брезгливо поморщилась. Затем девушка пробралась на уровень ниже, через люк в полу, спрятанный под пустым ящиком. Этот лаз был одним из немногих, обнаруженных ей самостоятельно. Вероятно, он был запасным. Стражи замка о нём наверняка знали, но поскольку тоннель начинался прямо перед пунктом охраны на нижних уровнях подземелий, то в большей безопасности не нуждался.

Девушка отодвинула стенную панель, открывая взору новый спрятанный за ней лаз, прикрывая собой вертикальную лестницу и нишу, за которой она располагалась. Обход должен был проводиться каждый час, но, на счастье любопытной Нимы, местная стража слишком обленилась. Оба охранника были увлечены диалогом между собой, не особенно осматривая пространство вокруг.

Выйдя из-за угла, Деона на мгновение задержала дыхание, когда один из стражников, облаченный в легких доспех, выполненный из тонких металлических пластин, отливающих голубым светом даже в темноте, повернул голову в её сторону. Но его взгляд словно бы прошёл сквозь неё, сконцентрировавшись где-то за спиной Нимы.

— Ты что-то слышал? — чуть настороженным, но ленивым голосом спросил первый стражник.

— Крысы, небось, — отмахнулся второй. — Почему нас заставляют стоять здесь в полном доспехе? Тяжело же.

— Хватит ныть, Тай, — отвернувшись от коридора, первый стражник презрительно смотрел на своего сослуживца. — Тебе платят за это недурное жалование, а из требований знай только стой себе. От дознавателей, насколько я помню, ещё никто на ногах не убегал.

— Ха-ха, во всяком случае, на своих двоих точно нет, — глумливо загоготал второй стражник.

Деона кипела внутри, осознавая никчемность стражников. Хотя называть их стражниками у нее язык не поворачивался.

Она знала, что первый уровень подземелий замка был отведён под тюрьму, для личностей, которые нарушали законы короля и князя Териуса и спокойствие городов или деревень, расположенных на территории княжества Севегон. Казалось бы, лица, которые стерегут сумасбродов и преступников должны быть ответственными и обладать некоторой моралью, но эти... Эти предпочитали всю ответственность слить на дознавателей — последователей Оплота Справедливости. Поклонялись они богу Калиду — жестокому и жёсткому, но рассудительному и рациональному.

Насколько знала Деона, дознаватели не проживали в замке. Может, занимали гостевой флигель, в который она практически никогда не ходила, но в центральной части замка никогда не появлялись. Чем конкретно они занимались в княжеских темницах с преступниками перед тем, как переправить их в Цитадель Тишины, или решить, что те достойны казни, Деона даже не хотела думать. Слухи о них ходили разные.

— От Диктиса были какие-нибудь распоряжения? — От скуки спросил первый страж.

— Нет, да и, как поговаривают офицеры, вряд ли уже будут, — лениво отозвался Тай.

— Так это всё-таки не слухи? Диктиса хотят разжаловать? — Искренний интерес первого стражника даже заставил его выпрямиться.

— Не знаю, — безразлично пожал плечами Тай, — говорят, что он просто перестал быть угодным князю. Что уж там случилось у высокородных — не моего ума дело. Но пока Диктиса не слышно, а его задачи выполняют офицеры рангом ниже.

— Говорили, что он даже новобранцев не посмотрел. Они так с его уезда и стоят лагерем около городских стен, — первый стражник явно хотел посплетничать. Но Тай откровенно скучал, а потому не стал отвечать и просто зевнул.

Деона подозревала, почему пошли разговоры о том, что Диктис не угодил князю Териусу. Однако надеялась, что слухи останутся всего лишь слухами. В тот же день после собрания совета княжества Диктис ускакал на своём могучем жеребце из замка. По разным углам замка то и дело судачила прислуга, будто бы он едва ли не бежал после того, как был вызван на личную аудиенцию к Териусу. С каждым днём история пополнялась всё новыми деталями и неопровержимыми доказательствами того, что Диктис чуть ли не с кулаками набросился на Князя.

Деона усмехнулась, представив, как бы это провернул капитан княжеской стражи. Даже будучи могучим мужчиной с большим военным опытом, который он получил в степях во время стычек с панголинами, ему не сравниться в искусности с двумя телохранительницами князя. Тилла и Аллет, когда-то подвергнутые изгнанию с родных земель старейшинами, не потеряли духа и стали одними из лучших наемниц, каких можно было найти на Ар'Хи Шамаль. Это место славилось тем, что там можно было найти любого исполнителя под совершенно любую задачу. Там были и Деки, и те, кто не обнаружил в себе искру Тайности, и существа с совершенно разным набором умений и талантов.

Это был рынок навыков и услуг, чаще всего — незаконных. Потому, ещё прадед действующего короля официально объявил бойкот всякой контрабанде и пообещал жестокое преследование каждого, кто не следовал букве закона на территории королевства. А неофициально... Что ж, Ар'Хи Шамаль — остров, который находился в четырёх-пяти часах плавания от главного порта столицы. Но туда никогда не заходило ни одно патрульное королевское судно.

— Как там у тебя с Паней? Ты же вчера бегал к ней в каморку? — первый стражник решил продолжить диалог уже о более личных моментах.

Деоне надоело подслушивать чужие разговоры. Дожидаться обхода, который должны были совершать в это время, тоже было бесполезной затеей. Потому Нима быстро сотворила маленькое плетение. Фокус, которому она научилась ещё в детстве — нечто среднее между иллюзией и обманкой.

Второй стражник уже открыл было рот, чтобы ответить, как из-за того же угла, из-за которого ранее вышла Деона, раздался негромкий хлопок. Лишь на мгновение мелькнула вспышка света, но этого было достаточно, чтобы переполошить отлынивающих стражников. Они, не сговариваясь, схватились за свои дубинки-рингеривы и бросились к источнику шума.

Стараясь не обращать внимания на засиявший браслет, который вновь отметил несанкционированное плетение, Деона быстро скользнула за халатно незапертую дверь, ведущую в казематы князя Териуса.

Стоило двери за ней закрыться, как Деона поняла, отчего та не была заперта. Добровольно вряд ли кто хотел бы сюда попасть. На помещение, которое уходило вглубь под углом, был накинут полог тишины, который не позволял раздававшимся звукам разноситься по системе вентиляции замка. Судя по равномерному свечению, которое могли видеть лишь познавшие Тайности, полог был продуктом рингерива. Не так давно Деона была вынуждена его заряжать. Она тогда ещё гадала, кому же в замке подобное могло понадобиться.

Полукругом от входа были расположены проёмы, каждый из которых оказался наглухо закрыт тяжелыми дверями с массивными металлическими засовами. Рядом с одной из таких дверей стоял стражник. И в отличие от своих товарищей по службе, этот выглядел более собранным и серьёзным. Хотя, быть может, тому способствовала атмосфера.

Из-под двери выбивался дрожащий тусклый свет, словно его источником служил старомодный факел. Из помещения раздавались истошные... нет, даже не крики. Это были вопли, полные отчаяния, говорящие, что человек уже сломан. Они сменялись протяжным воем и стоном, мольбой о пощаде, искреннем раскаянии, но влажный чавкающий звук, следовавший за этим, вызывал новую волну оглушающих криков.

Деона передёрнула плечами, путаясь между сочувствием и осуждением. Слава о деяниях дознавателей шла впереди них. Нима всегда задавалась вопросом, каким нужно быть глупцом, чтобы решиться преступить закон в королевстве Эденус. Но камеры вокруг девушки были обитаемы, а значит, и сумасшедших было больше, чем она могла себе представить. Впрочем, как предполагала Деона, большинство заключённых были повинны в нарушении вовсе не королевских законов, а указов Князя. Кто-то наверняка вживил себе в тело рингерив, что на территории княжества сурово каралось. Кто-то мог жить половой жизнью до брака, что было социально осуждаемо на территории королевства, однако не наказуемо. Кто-то завёл торговлю без ведома мажордома, который был не только управляющим замком, но и отвечал за экономические дела княжества, следовательно: выдавал лицензии на торговлю.

Деона хотела верить, что звуки пыток, раздававшихся из-за охраняемой двери, были направлены на человека, который совершил нечто поистине ужасающее.

Пройдя мимо всех камер, из-за дверей которых время от времени доносились то бормотания, то храп, Деона свернула в коридор. Он ещё более резко уходил вниз. Нима уже хотела было войти, когда из него внезапно вынырнул один из монахов, которые были на приеме у княжеского совета. Тот самый представитель культа, претенциозно именовавший себя Голосом мира, или Сеон'Алита, как бы звучало это название на древнем языке народов Фьеро.

Деона его быстро узнала. Это был тот самый неестественно прямой и молчаливый молодой парень. Кажется, его звали Хагул.
Нима, как могла, ловко отскочила с его пути, однако сделать это бесшумно у нее не получилось. С отрешённым лицом он посмотрел в сторону девушки. Деона задержала дыхание. Ещё не хватало, чтобы её поймал чужак. Однако Хагул не выдал никаких эмоций. Княжеская дека была уверена, что её заметили, ну, или услышали.

Всё это заняло не больше одного мгновения. Так и не выразив никаких эмоций по поводу внезапного шума перед собой, монах странной дерганой походкой двинулся дальше, смотря перед собой. Даже не обернулся ни разу. Сердце княжеской Деки колотилось как бешеное. Она замерла в нерешительности. Но в итоге природное любопытство и тяга к исследованиям взяли над ней верх.

О том, что её могли бы посадить в одну из камер, если бы монах ее разоблачил, нима предпочитала не думать...

***

Деона так долго спускалась по узкому крутому коридору, что потеряла счёт времени. В прорубленном в камне тоннеле встречались изредка щели и лазы, но Нима была уверена, что ни в одну из них высокий монах пролезть не мог. Значит ли это, что он пришел оттуда же, куда сейчас направлялась она сама?

Деону сильно беспокоил взгляд монаха. Она была уверена, что он ее увидел, хотя девушка не замечала вокруг него завихрений потоков энергии. При нём не было рингеривов, что выдавали бы себя ровным свечением, видимым лишь тем, кто познал Тайности. Она также постоянно оглядывалась, ожидая, что вот-вот за ней начнется погоня. Но, судя по тому, что следом так никто и не увязался, монах так никому ничего и не сказал.

Неуёмное любопытство вытеснило все посторонние мысли, стоило впереди забрезжить полоске света. Выбравшись из коридора, она оказалась в тускло освещённой пещере. Вокруг было несколько рингеривов, которые освещали пространство тёплым оранжевым светом. Прямо перед ней был обрыв, на краю которого установлен подъемный механизм, вполне способный вместить в себя двух-трёх человек. Конструкция подъёмника была полностью механической. К самому подъемнику был прикреплен двигатель, который работал на зарядных рингеривах, позволяющих крутить лебёдку без участия посторонних людей.

Подойдя к краю пропасти, Деона глянула вниз. Было высоко. Внутренности словно сжались в одну точку, когда она поняла, насколько долго будет падать с этого обрыва. В самом низу блестели огни, освещающие нечто, скрывавшееся в глубинах под родовым замком Севегон. Нервно теребя длинный край рукава, Деона осторожно ступила одной ногой на платформу подъёмника. И лишь убедившись в том, что он безопасен, девушка перенесла вторую ногу и ухватилась за трос, что удерживал платформу на весу. Отсутствие ограничителей или поручней совершенно не радовало Ниму, но и поворачивать назад она была не готова. Впереди лежала одна из тайн замка Севегон, которую Деона точно вознамерилась разгадать. И лишь когда страх немного поутих, она заметила, что сквозь горную породу то тут, то там пробиваются корни Древа Скорби. Их было сложно перепутать с чем-либо ещё из-за пепельного окраса.

Двигатель начал издавать равномерный гул, зарядный рингерив блеснул ярким светом, и платформа начала движение вниз. Уши Деоны заложило примерно на середине плавного спуска, но в то же время она перестала бояться. Платформа двигалась плавно и ровно и, будучи закреплённой с четырёх углов тросами, оставалась достаточно устойчивой. Деона предвкушала познание чего-то, что ранее ей было недоступно. Мысли эти окончательно вытеснили тревогу о беззаконности её поступка и возможных печальных последствиях.

Ожидание растягивало время, поэтому спуск казался едва ли не бесконечным. Стоило платформе остановиться, Деона огляделась. Убедившись, что она абсолютно одна, девушка скинула полог невидимости. Деона оказалась в подземном ущелье. Единственная дорога вела вперёд, освещённая теми же тусклыми рингеривами, что были наверху. Двигаясь по стремительно сужающейся дорожке, девушка отмечала всё чаще встречающиеся корни Древа Скорби.

Внезапно тропа закончилась лазом в полроста, из которого пробивались лучи холодного голубого света. Деоне ничего не оставалось, как на корточках пролезть в пещерный проём, надеясь, что она не изорвёт об острые камни свой балахон. Чинить одежду с помощью тайности Деона не умела, так как даже малейшего дара к школе Творения в ней не нашлось.

Лаз оказался небольшим. Меньше чем через минуту Нима смогла выпрямиться в полный рост, оправляя свои светлые волосы, упорно лезшие в рот. Едва глаза привыкли к слишком яркому для подземелья свету, её руки упали, а сама девушка на несколько мгновений забыла, как дышать.

Она находилась в огромном подземном гроте, на берегу небольшого, но кристально чистого озера, в котором плавали бирюзово-красные рыбки. В своем танце они сливались с кораллами и водорослями, стайками кружили около берега, выпрыгивали из воды, зависая в воздухе. Сам грот был словно оплетён коконом корней Древа Скорби, многие из которых не заканчивались тут, а уходили ещё ниже, куда-то вглубь.

На противоположном берегу водоёма виднелась лестница, выполненная из чёрного матового камня. По бокам от неё возвышались резные колонны, испещрённые письменами, на верхушки каждой из которых были установлены гранёные сферические светящиеся камни. Именно они испускали тот самый голубой свет. Разглядев, что было на платформе, к которой вели чёрные ступени, Деона едва ли не бегом кинулась к лестнице.

Она медленным взглядом снизу вверх смерила стоявший перед ней монолит. Он был высотой в три-четыре этажа с белой полосой ровно в центре, шириной шагов в тридцать-сорок. По бокам от монолита была установлена пара статуй, явно изображающая гербисов, замерших в покаянных позах на коленях, их лица были обращены к монолиту. В том, что это гербисы, Деона была уверена: их трудно было спутать с представителями других рас из-за их вытянутых ушей и причёсок, напоминавших волнистую листву молодых речных деревьев, что своей кроной касаются поверхности воды. Не впечатлившись статуями, Деона подняла взгляд еще выше, и ее глаза расширились от удивления. Верх монолита имел углубление, в центре которого был установлен гигантский кровь-камень. Он был подвергнут тщательной обработке и отшлифован самым искусным мастером. Словно кулон на шее прекрасной девы, он был заключён в витиеватую оправу из поблескивающего на свету металла, а кроваво-красное свечение напоминало биение сердца.

Кровь-камни, что изредка встречались во Фьеро, были небольшого размера, с четверть ладони. Чаще всего их использовали как статусную побрякушку, так как в лучшем случае никакой обработке те не поддавались, а в худшем... Что ж, когда такие камни только были открыты, после полного провала ювелиров и кузнецов в попытках обработать их и огранить, за дело взялись Деки и Артадеки. Они пытались найти применение и выяснить свойства удивительных минералов с помощью Тайности, но исследование вскоре решили запретить. Всего было три группы исследователей, и все они обратились в безжизненные подобия самих себя, бледные, словно фарфоровые куклы. Так гласила легенда. С тех пор кровь-камни использовали лишь в качестве элитного и чрезвычайно редкого украшения.

Очнувшись от созерцания, Деона вновь повернулась к статуям. На постаментах покоились отполированные таблички с текстом на древнефьеринском языке.

— Стоило взять факультатив по древним языкам в оплоте, — пробормотала Деона, разглядывая сначала одну, а потом и другую табличку. Если отдельные слова она ещё могла узнать, так как многие начертательные заклинания использовали древний язык в качестве русла для плетений Тайности, то письмена на колоннах она даже не пыталась понять. Они были выполнены единой вязью по всей длине спирали внутри колонны. Деона даже не была уверена, что это письмена, а не очень сложный и затейливый узор.

Вернув своё внимания к табличкам, Деона попыталась прочесть их снова. Общий смысл текста так и остался не понятым. Но отдельные слова она все же перевела: сила, величие, служение, связь. Девушка обратила внимание на статуи, на их смиренные лица, расположенные над ней, и в этот же момент она заметила четыре вертикальные точки на лбу каждой. Вдруг рядом с ней раздался голос:

— Ты знаешь смысл написанного тут? — спросил некто прямо у неё над ухом.

Взвизгнув от неожиданности, она двинула локтём со всей силы назад, явно в кого-то попав. Её крик гулким эхом пронёсся по пещере. Деона едва ли не в прыжке развернулась всем корпусом, чтобы встретить противника лицом к лицу. Воздух зарябил, и на её глазах растаял еще один полог невидимости. Как же она так отвлеклась, что перестала отслеживать нити Тайности, которые могли бы ей подсказать, что рядом чужак, она не понимала.

Из-за рассеивающегося полога проявлялся согнувшийся в три погибели... Тиморо! Деона от возмущения пару секунд открывала и закрывала рот, словно рыба без воды. Чуть позже пришло осознание, что она едва не покалечила наследника владельца её контракта.

Тиморо обхватил руками живот и грудь и тщетно пытался выровнять дыхание. Нима попала ему локтём аккурат под рёбра. Он был на голову выше Деоны, и, даже наклонившись, всё равно возвышался над девушкой. Одетый в свои повседневные одежды излюбленных красно-золотых цветов, он упустил из рук сумку с книгами, которая шлёпнулась им прямо под ноги. Его лицо раскраснелось от попыток вздохнуть, а зелёные глаза слезились, когда с укором смотрели на свою наставницу.

— Что ты тут делаешь? — воскликнула Деона. Голос сквозил испугом и гневом, а бледное лицо заливалось краской. Она уже хотела было высказать наглому мальчишке о том, что его здесь не должно быть, но осеклась. Она и сама находилась здесь без разрешения.

— У меня к тебе тот же вопрос, — чуть хрипло проговорил Тиморо, едва переведя дух.

— Ты научился сплетать полог невидимости? — проигнорировав укол в свою сторону, продолжила спрашивать Деона.

— Я, эм... — лицо наследника, едва вернувшее нормальный цвет, густо залило румянцем, — Я видел, как ты его сплела, а потом, уже перед входом в подземелье, сплёл такой же.

— Ты шёл за мной всё это время? — изящные брови Нимы поползли вверх, почти спрятавшись за челкой светлых волос.

— Да, и не касался Тайности, чтобы не привлечь тв... чьё-либо внимание, — запнувшись, себе под нос пробурчал Тиморо.

Повисла неловкая тишина. Оба молчали, не зная, что сказать. Лишь тихий плеск рыбок в озере заполнял паузу в диалоге.

— Что ж, — утерев руки, словно от пыли, начала вдруг Деона, — я рада, что вы усвоили не только теоретическую, но и практическую часть наших занятий. Даже превзошли её. Полагаю, вы оказались более одарённым учеником, чем я думала. Вы даже можете видеть плетения. Очень похвально.

Глаза наследника счастливо заблестели. Губ коснулась радостная улыбка, а щёк лёгкий румянец.

— Кокон вокруг тебя выглядел искусственным в сравнении с другими потоками Тайности, — быстро затараторил мальчишка. — А ещё он двигался по коридорам, чего само по себе не случается.

Деона едва сдержала улыбку. Радость юного Севегона оказалась слишком заразной. Смущённо откашлявшись в кулак, нима вновь подняла спокойное лицо. Тиморо видел нити тайности! И не брать в расчет такое было бы просто опасно, особенно в союзе с любопытством юнца.

— Ну, тут вы не правы. Бывают потоки Тайности, что сплетаются в запутанный клубок необузданной мощи. Но мы ещё к этому вернёмся позже, а сейчас — я вас хвалю. Вы знаете, что это за место?

— Нет, — Тиморо обвёл взглядом обелиск, колонны, которые к нему вели, и две большие статуи гербисов со странными отметинами на лбу, — но я уверен, что именно из-за этого вход в подземелья охраняется.

— Очень жаль, что я не изучала древнее наречие, — сокрушённо покачала головой Деона. Она обернулась на Тиморо. Очень осторожно, одними лишь кончиками пальцев наследник коснулся таблички.

— Как думаешь, мы сможем это расшифровать?

— Мы? — переспросила Нима, опасно прищурившись. Мальчишка вёл себя так, словно в его действиях не было ничего предосудительного, словно всё в порядке. Деону эта беспечность очень злила. Она проделала такой путь, рискнула последними крохами своей свободы, а он просто шёл следом и теперь примазывался к её работе. Да как он вообще смеет?

— Мы, — повторил Тиморо. Он бросил на девушку быстрый рассеянный взгляд и отвернулся, рассматривая горящие светом камни, статуи и прочее окружение. Деона посчитала это странным, ведь раньше он так себя не вёл. Воспитание наследника обязывало смотреть на собеседника, чего Тиморо сейчас не делал.

— Послушай, — вновь нарушил тишину парень. Его голос немного дрожал, но было слышно, как он пытался храбриться и звучать расслабленно. Получалось очень плохо. — Мы ведь можем помочь друг другу. Ты мне, я тебе.

Деона не сводила с парня колючих глаз. Тиморо пусть и не смотрел на неё, но наверняка чувствовал этот испепеляющий взгляд кожей.

-Ужасаюсь даже предположить, что ваша светлость может предложить простой скромной ниме, — нарочито вежливо ответила девушка. Ей не нравилась вся эта ситуация. Опыт научил Деону не доверять ненавистным жителям замка, особенно своим, так называемым, хозяевам. Князь никогда не славился щедростью. А Тиморо, каким бы славным ни казался, являлся сыном своего отца. На него тоже нельзя полагаться.

Тиморо тихо вздохнул и обернулся. Деона стояла подчёркнуто отстранённо и прямо. Подбородок был приподнят, руки сцеплены в замок, а глаза не выражали ни капли тепла. От такого у парня невольно побежали мурашки по коже.

-Деона... — он прикрыл глаза и молчал некоторое время, собираясь с мыслями. — Твоё любопытство однажды может сыграть с тобой злую шутку. Я же могу прикрывать тебя. Неужели ты ни разу не задумалась о том, что рискуешь оказаться в темнице?

Но нима была неумолима. В её глазах не было ни капли веры в наследника. Парень видел лишь глухую стену, через которую при всём желании не смог бы достучаться до девушки.

— Я была готова к такому исходу, — отрезала Деона. И пусть каждое слово было ложью, она отчеканила их со всей уверенностью. Нима просчитала каждый свой шаг и готовилась к этой вылазке не один день. И единственным неучтённым элементом оказался любопытный мальчишка. Нелепость всей этой ситуации безумно злила, но вместе с тем напористость Тиморо вызывала некоторый восторг. С такими данными он мог пойти гораздо дальше своего отца. Нужно было лишь огранить этот юный алмаз.

Тиморо же начинал злиться. Молодое красивое лицо покрывалось румянцем, светлые брови хмурились. Он хотел накричать на девушку, но из последних сил сдерживался. Отчего-то это слегка позабавило Деону. Даже показалось очаровательным.

— Неужели? — тихим обиженным голосом переспросил он. — Так уж и была готова? А если я прямо сейчас пойду к отцу и доложу на тебя? Будешь ли ты так же невозмутима?

Напускное спокойствие Нимы дало трещину. Она удивлённо и даже немного шокировано посмотрела на наследника. Она слишком расслабилась рядом с ним и совсем забыла, с кем разговаривает. Он Севегон. Такой же, как и его отец.

— Вот видишь? — вздыхает Тиморо. Зелёные глаза смотрели на девушку тоскливо и виновато. Словно он сожалел о собственных угрозах. — Я попрошу не так много взамен.

Деона сжала губы. Ее ладони под длинным балахоном сжались в плотные кулаки. Она снова на крючке, только теперь её жизнью игрался паршивец помладше.

— И чего же вы хотите от меня? — вымучено спросила девушка.

— Я хочу знаний, — твёрдо ответил наследник. — Мне мало наших уроков. Я могу гораздо больше.