Глава 12
Солнечный Эдем, Четвертый Порт
Максим
По экрану снизу-вверх ползут белые рябящие полосы, перечеркивая изображение, но я уже давно не вникаю в то, что показывает единственный работающий здесь канал Варруса. Бубнение телевизора помогает не сдохнуть от скуки в такие дни, как сегодня, когда заняться нечем, а выходить никуда не хочется. Лежа на узкой кушетке, я пялюсь в экран, но мои мысли уже давно улетели прочь из этой крохотной комнатки, в которую вмещается, собственно, лишь кровать, тумбочка с телевизором и небольшой комод, и в которой я живу с тех пор, как руководство местного приюта для несовершеннолетних сирот выпнуло меня за дверь по случаю восемнадцатилетия.
Именно на такое тупое созерцание бытия под шум телека я трачу львиную долю своего времени в перерывах между вылазками в пустыню, попойками в портовском кабаке или более шумными попойками в злачных заведениях Варруса. Впрочем, иногда наш любитель гулянок Дэн организует вечеринки на открытом воздухе в пределах нейтральных территорий. На них я тоже трачу время, порой с удовольствием, но чаще просто чтобы не валяться здесь, перед экраном, будто умирающий дед. Таков удел человека, у которого слишком много свободного времени, но слишком мало вариантов, чем себя занять. Иногда я даже завидую работникам завода, ведь они всегда пашут. Но вспоминаю, что многие из них завидуют мне, потому что у копателей есть куча времени на отдых, и решаю, что моя участь все же лучше.
Сегодня мысли текут особенно лениво. Сначала я неторопливо обжевываю в голове ситуацию в Пустых Землях. За две недели военным удалось выдавить племена стервятников за флажковые границы и вроде бы, как говорят копатели, уже успевшие сходить в недалекие экспедиции, в пустыне стало тихо. Но мы с Дэном и Соней все еще отсиживаемся, потому что наш заветный пункт назначения лежит дальше, куда солдаты по понятным причинам носа не стали совать. Едва не погибнув в последней вылазке, мы все пока не готовы рисковать жизнями вновь. Рано или поздно это придется сделать, когда осадок пережитого страха окончательно растворится в необходимости выполнять свою работу, чтобы выжить, и в предвкушении большого куша, который непременно нас ждет, если мы доберемся до того загадочного объекта (ну и если вернемся назад живыми). Добыча, которую мы собрали там в первый раз, уже обеспечила нас деньгами надолго. И это при том, что некоторую ее часть мы спрятали для продажи бандитам Варруса. С ними мы тоже торгуем. Без каких-то там особых причин. Просто потому, что они платят больше, чем Гильдия. И иногда не деньгами, а услугами, которые бывают дороже денег.
Красивая дикторша в белом пиджаке вещает с экрана что-то о предстоящем Турнире Хранителей. В последнее время в телеке только о нем и говорят. Аналитики, которых я называю бесполезными болтунами, делают прогнозы о том, какие требования в этот раз будут выдвинуты столицами друг другу, удастся ли им договориться без состязаний (разумеется, нет) и есть ли шансы, что бойня закончится досрочно? Никто из этих любителей почесать языком на самом деле понятия не имеет, как будет на самом деле, потому что города и их уполномоченные лица абсолютно не заинтересованы раскрывать карты до начала состязаний.
Бесцельно, просто от нечего делать мои мысли ползут к прошлому Турниру, который состоялся десять лет назад. Мне тогда было пятнадцать, но отец уже успел помочь моему характеру закалиться в опасных экспедициях, поэтому смотреть, как одни люди убивают других на экране телевизора – не в кино, а по-настоящему, было почти не страшно. Трансляции крутились целыми днями: сначала в прямом эфире, потом повторами, потом отрывками с комментариями обозревателей, и вскоре наскучили мне. Варрус тогда победил решительно. Гарфурд договорился с ним во время первого состязания и объявил о добровольной капитуляции. Криетрон потерял четырнадцать из двадцати Хранителей во втором и тоже сдался. Хиллвиль, как обычно, бился до последнего бойца, но одолеть Бесстрашных им все же не удалось. Вряд ли в этот раз ситуация сильно изменится. Клинок Матриархата по-прежнему умеет находить компромиссы с Владыкой и выйдет на Полигон скорее для показухи, дескать, мы тоже умеем воевать. Криетрон, как всегда, будет в первую очередь беречь бойцов и поэтому проиграет. А благодаря фанатичной целеустремленности Хиллвиля всему Солнечному Эдему выпадет удовольствие посмотреть грандиозную резню сильнейших. Но Варрус все равно победит.
Я вздыхаю и включаю посильнее кондиционер. Жара недавно сменялась на несколько душащих сыростью дождливых дней, но теперь снова вернулась, и, кажется, ее энтузиазм в испепелении жалких остатков жизни на Земле удвоился. Окна в мою комнатку плотно закрывают пластиковые пожелтевшие жалюзи, которые я года два назад снял с чудом уцелевшего окна в древнем офисном здании. Думал, с ними будет удобнее, чем с тряпичными занавесками, но оказалось все наоборот. Эта хреновина постоянно ломается, но я не снимаю ее, потому что иногда она дает мне почувствовать себя жителем старого мира. Живого, высокоразвитого и, вероятно, даже счастливого. Это странно – быть взрослым человеком и мечтать о такой ерунде, представлять в голове картинки, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не станут реальностью. Но они иногда спасают от тоски, а это многого стоит...
Мое воображение вдруг рисует надоедливый образ белокурой красотки с идеальным лицом и мистически-синими, поглощающе-притягательными глазами. Елена... Ну конечно. Тебя то мне только сегодня не хватало...
Мы так и не нашли ее, хотя за две недели исколесили все ближайшие Порты и пустыню в радиусе двадцати километров. Дальше одиночка без вездехода или хотя бы оружия вряд ли бы сумела уйти. Хищное зверье боится транспорта, но за одинокими путниками бдит и днем, и ночью. Мы даже выяснили у Томаса, не заявлял ли кто об угоне машин? Опросили рабочих на железнодорожной станции и знакомых работяг, которые в ночное время возвращаются со смен, не видели ли они чего подозрительного? Но девчонка будто сквозь землю провалилась. И хотя мне хочется верить, что она еще жива, здравый рассудок подсказывает, что, скорее всего, беднягу либо все-таки убили солдаты, либо слопали шакалы, либо грохнул кто-то еще. Ну, или, может, она решила сама уйти в Пустые Земли и просто померла от жажды. Вот так нелепо самая уникальная, исторически значимая находка сгинула здесь.
Я люблю тебя, Солнечный Эдем, чтоб ты сдох...
«Проваливай», – велю я стоящему перед глазами длинноволосому миражу, но лишь сильнее погружаюсь в него. Едва ли мне стало все равно после того, как смирился с тем, что Елена потеряна навсегда. Нет, будь она неладна, мне не все равно. Что-то среднее между обидой, досадой и сожалением уже реже, но все же вгрызается в душу. Мне жаль девчонку, но и жаль себя, как бы не было стыдно в этом признаться. Наверное, я наивно надеялся, что заслужил нечто большее, чем неизвестность, за то, что вытащил Елену из-под земли в пустыне и был готов защищать ее здесь. Речь не о пошлостях, разумеется, и не о том, чтобы быть в глазах девушки спасителем. Мне просто хотелось подружиться с ней, узнать поближе. Потому что судьба подарила этот шанс нам с ребятами – вступить в контакт с первым разумным человеком родом откуда-то не из Солнечного Эдема. Но теперь об этом даже рассуждать нет никакого смысла.
У меня не заперто. В Портах редко запирают двери, потому что за проникновение в чужое жилище и тем более за воровство есть строгое наказание. Портовцы все это знают и, отправляясь друг к другу в гости, обычно входят без стука. Именно поэтому я невольно напрягаюсь, когда слышу три негромких, но настойчивых удара костяшками пальцев по деревянной поверхности.
Поднимаюсь с кровати и босиком настороженно шагаю к двери. Приоткрываю ее ровно настолько, чтобы в проем влезла лишь голова. По глазам сразу же бьет солнечный свет, заставляя веки щуриться, но я успеваю рассмотреть незваного гостя (точнее гостью), прежде чем кто-то из нас успевает заговорить.
У порога моей комнаты стоит брюнетка лет, пожалуй, не больше тридцати. Черные слегка вьющиеся волосы струятся по ее плечам, обрамляя привлекательное, даже смазливое, но чем-то все же отталкивающее лицо. Какое-то оно холодновато высокомерное, что ли...
– Максим Нестеров? – Густые черные брови над серо-зелеными глазами с любопытством и некоторой ноткой наглости приподнимаются вверх. Голос незнакомки звучит напористо и остро, а по слегка взведенным уголкам ее губ сложно понять, пытается ли она выглядеть доброжелательной или надменно ухмыляется.
– Кто спрашивает? – грубовато уточняю я.
В следующее мгновение дамочка вытягивает перед собой изображение, распечатанное на бумаге, и сует мне его почти под самый нос.
– Поговорим? – Острый голосок не оставляет выбора.
«Твою мать...», – проносится в голове, отдаваясь чувством неприятного сжатия в копчике.
На изображении мы: я, Дэн, Соня... Елена. Мы на лестнице парадного входа Представительства в тот самый день, когда вернулись из Пустых Земель с загадочной девчонкой. Это стопкадр с камеры видеонаблюдения, висящей над дверьми обиталища столичных чиновников. Как я мог не подумать о том, что тогда мы, наивные идиоты-конспираторы, успели засветиться?!
Ступор, охвативший меня, длится лишь секунду, но достаточно долгую, чтобы оказаться заметным. Что делать? Бежать? Или изображать, будто все нормально? Кто эта девка с картинкой? Судя по одежде – серой футболке, серым штанам, затянутым на поясе ремнем с массивной пряжкой, и чуть более темному серому плащу в пол, она не похожа ни на портовца, ни на служащую комендатуры, однако без труда вписывается в окружающий колорит, не привлекая внимания. Такие легкие плащи из специальной «дышащей» и защищающей от солнца ткани носят везде – и в Портах, и в столицах.
Я делаю шаг в сторону, открываю дверь шире. Барышня входит вальяжно, как к себе домой, бесцеремонно осматривается и с откровенным отвращением морщит нос.
– Кто ты такая? – интересуюсь настойчивее, уже не скрывая раздражения.
– Светловолосая девушка, что запечатлена на снимке. Где она? – игнорируя мой вопрос, спрашивает незнакомка.
Пораженный наглостью, я хмыкаю:
– Так у нас ничего не получится. Не хочешь представиться – проваливай.
Она садится на мою кровать прямо в пыльном плаще. Улыбается. Затем запускает руку под плащ и вынимает из-под него... пистолет.
В каждую пору моей кожи словно забирается стужа. Я сглатываю сухой ком, делаю короткий шаг назад, но проклятая девка кладет руку с оружием на кровать, предусмотрительно направив его дулом на меня, и говорит:
– Не суетись. Я пришла лишь поговорить. Это моя страховка, что ты не поднимешь шум, если я немного расскажу о себе. Ты же не поднимешь?
Стараясь справиться с растерянностью, я секунду медлю, потом отрицательно кручу головой.
– Славно. Меня зовут Даша. Я из департамента внешней разведки Криетрона. Как ты понимаешь, Максим, мое пребывание здесь формально никем не санкционированно, и поэтому действовать я могу без каких-либо ограничений. – Девушка делает паузу, наблюдая за моей реакцией, которая, впрочем, особо не меняется, оставаясь похожей на ошеломленное молчание. Затем добавляет: – Меня послали сюда найти твою подругу...
– Она мне не подруга, – огрызаюсь со злостью.
– Тогда кто? – Брюнетка и бровью не ведет, будто мы просто любезно беседуем.
– Сам бы хотел знать.
Теперь понятно, почему эта мерзкая шпионка наставила на меня ствол. Четвертый Порт находится под патронажем Варруса. Если солдаты узнают, что кто-то из представителей других столиц втайне добывает здесь какие-то сведения, скорее всего, «крота» поймают и либо убьют, либо будут пытать, выведывая его замыслы. Для этого мне достаточно просто выбежать на улицу с криками: «Лови шпиона!». Но я остаюсь на месте не только из-за того, что опасаюсь меткости Даши (интересно, это настоящее имя?), но и потому, что сам хочу узнать больше. Если ко мне заявились из Криетрона... Святые мутанты... Все мои версии о судьбе Елены рушатся, как карточный дом, превращаясь во что-то совершенно безумное и неясное.
– Послушай, Максим. – Улыбка, от которой по спине бегут мурашки, не сходит с лица незваной гостьи. – Я понимаю, у копателей принято стоять друг за друга горой, но...
– Мы нашли ее в Пустых Землях, – перебиваю я, желая поскорее разделаться с прелюдиями (говорить ведь все равно придется, уж лучше подыграть). – Недалеко. Километрах в тридцати от границы. Девчонке требовалась помощь, мы забрали ее с собой в Порт. Она вроде бы потеряла память, поэтому я хотел сплавить ее в Гильдию, чтобы самим не возиться. Но Елене стало плохо на лестнице, и мы отвезли ее в госпиталь. На этом все. Больше я ее не видел.
– Елена, значит, – самодовольно закусывает нижнюю губу Даша и смотрит на меня взглядом, полным плотоядности. – Интересно. Только вот почему-то в журналах регистрации госпиталя нет никакой Елены. Или девушки, которая хотя бы по возрасту соответствовала...
– Как вы?.. – вырывается у меня, но вопрос застревает в горле.
– Получила доступ к журналам? Я еще не такое могу. Так что, Максим? Будем говорить на чистоту?
Раздосадованно вздохнув, я опираюсь спиной на стену и скрещиваю руки на груди. С криетронцами мне прежде доводилось встречаться, хоть и нечасто. Они казались вполне милыми, вежливыми душками. Но эта барышня вызывает те же гнусные эмоции, что и солдаты Варруса. А чего, собственно, я ждал? Мы, портовские, для любой столицы всегда были и остаемся отбросами, на которых можно в случае чего просто наставить пушку и заставить быть послушными.
– Ладно. Все правда, кроме госпиталя, – хмуро выдаю я. – Мы отвезли Елену сюда, ко мне. Решили, что надо сначала разузнать, кто она и откуда. А то мало ли...
– Мало ли, что? – моментально цепляется разведчица за прореху в моей новой совершенно лживой версии.
И правда. Какая могла быть логика у придурков, решивших увезти пострадавшего в пустыне человека не в больницу, а домой к копателю, не смыслящему в медицине?
– Ну... Она болтала в бреду, что ей надо от кого-то убежать, – на ходу сочиняю я. – Мы подумали, вдруг ее разыскивают солдаты? Решили, лучше подождать, пока девчонка придет в себя, и все выяснить. Но она так ничего и не вспомнила.
Даша недоверчиво хмурится и несколько секунд молчит, периодически меняясь в лице. Я почти чувствую, как она тщательно вертит в голове мой рассказ, проверяя его на изъяны.
– Допустим, – наконец произносит она. – И где эта Елена теперь?
Немного расслабившись, я невинно пожимаю плечами.
– Ей стало лучше на следующий день. Вечером она вышла на улицу и не вернулась. Мы с ребятами искали ее трое суток, беспокоились. Но так и не нашли. Думаю, она отправилась в свой Порт. Здесь я всех в лицо знаю. Не местная она...
Рука с пистолетом отрывается от кровати. Я вздрагиваю, непроизвольно бочком делая шаг к двери, однако брюнетка прячет оружие обратно под плащ и поднимается на ноги. Подходит ко мне близко, почти вплотную. Наши носы едва не касаются друг друга, и я жалею, что дверь, в которую упирается моя спина, не может раствориться в воздухе. Ноздри обдает запахом мяты и чего-то еще – сладкого и притягательного. У шпионки определенно хороший вкус на средства гигиены.
– Что ж, Максим, – говорит она негромко, но серьезно, без прежней надменности и лукавства. – Ты и твои друзья... Вы все можете оказаться в большой опасности, если я не найду Елену.
– Полагаю, спрашивать, зачем она вам и о чем вообще идет речь, бессмысленно? – презрительно усмехаюсь я.
– Могу сказать только, что ей ничего не угрожает с нами. Как и тебе. Мы не враги.
– Поэтому ты размахиваешь тут стволом? – Моя усмешка становится шире и превращается в гримасу.
Даша вздыхает. Потом будто бы виновато поджимает губы.
– Работа такая.
Она многозначительно указывает взглядом на дверь. Я сторонюсь. Разведчица выходит, запустив в мою комнату пыль, нагоняемую порывами ветра. Какое-то время я не двигаюсь с места. Нервы еще не расслабились, не усвоили случившееся и не обрадовались, что все обошлось.
ПОКА обошлось...
Наверное, лишь спустя минуту мои ноги начинают слушаться. Я хватаю с комода ключи от вездехода и бегом покидаю жилище, не в полной мере понимающий, что собираюсь делать, и еще не осознавший, что в игре, которую мы непроизвольно начали в Пустых Землях, ставки внезапно возросли в сотни раз.
***
Солнечный Эдем, нейтральные территории
Дэн
Старая колымага, в которой от вездехода осталось лишь одно название, жалобно лязгает и стучит на каждой яме так громко, что кажется, сейчас от нее что-нибудь оторвется или она и вовсе развалится на части. Вцепившись обеими руками в руль, словно за него можно удержаться и не вывалиться из доживающей закат своей жизни машины, Дэн смотрит на приближающиеся скалы. До жути знакомые скалы, от вида которых кровь бурлит в приливах адреналина. Он ездит сюда один. Всегда. Уже много лет. На этом старом списанном корыте, которое он едва сумел восстановить, купив на свалке техники за гроши. Так уж повелось, что в команде Макса последний отвечает за решительность, смелость и упорство. За то, когда надо совершить что-нибудь героически безумное, и за крепкие руки дисциплины и ответственности, держащие коллектив. Но Дэн умеет кое-что другое. Выгодно договариваться. И лучший друг с охотой доверяет ему в этом, кстати, тоже очень рискованном занятии. Давно доверяет. Почти со дня регистрации их команды в Гильдии.
Что ж, у Дэна не было отца-героя, отца-знаменитости, который мог бы воспитать в нем целеустремленность и смелость, иногда граничащие с фанатизмом. В этом Максу очень повезло, хотя всем понятно, что его стремление быть достойным сыном Пустынного Короля является главной причиной, почему его лоб вечно нахмурен так, что кожу уже пробороздили морщины, а сам Макс редко расслабляется, даже когда пьет. У Дэна же вообще никого не было, кроме таких же забытых жизнью приятелей в приюте для сирот и старших парней, которые любили поколотить младших, если те не знали, что предложить за свою безопасность. Поэтому ровняться ему было не на кого. Зато находить решения в переговорах с крупными ребятами, которые часто предпочитали общаться с помощью палки и пинков, приходилось каждый день.
Вот и сейчас, спрятав глаза за круглыми стеклами солнцезащитных очков, подставив соломенную шевелюру ветру и предусмотрительно уложив дробовик на пассажирское сидение, парень мчится к месту, о котором знают немногие. В этих рыжих скалах, причудливо закрученных, словно гигантские бивни чудовища, совершаются деловые встречи, если обсуждение сделок с бандитами Варруса можно так назвать. Патрули сюда не ездят, так как нейтральные территории никому не принадлежат, и несведущему простаку делать здесь совершенно нечего. Потому что сгинуть в этих местах легко, а выжить довольно сложно, если тебя заприметила какая-нибудь шайка на ловчих. Так называют машины со специальными гарпунами для остановки других машин. Но Дэна здесь знают. Да и вообще, с копателями выгоднее торговать, а не грабить и убивать их. Не понимают этого разве что законченные отморозки, но таких обычно изживают другие банды.
Гремящий всем, чем можно, вездеход врывается сквозь узкий проезд в скальный массив, не сбавляя скорости. Дэн любит лихачить по пустыне. Иначе зачем вообще он несколько месяцев ковырялся над оживлением этого металлолома? Те, кого он, едва сдерживая смех, иногда называет «партнерами», представляя себя серьезным деловым человеком, уже ждут, навесив на плечи короткие автоматы старых образцов – не армейские винтовки, конечно, но все же получше дробовиков. Любой копатель много бы заплатил за такой экземпляр, но комендатура разрешает портовцам лишь то, чем много против солдат не навоюешь.
Савва и Додо – так зовут двоих, что стоят у спрятанного в скалах внедорожника песочного цвета (хотя может, их просто так называют в бандитских кругах, ведь что это за имя – Додо?). На встречи всегда приезжают только они, и за четыре года регулярных контактов внешность этих парней существенно изменилась. Раньше они были просто двумя диковатого вида мужиками: Савва – невысокий и поджарый, с лысой башкой, похожей на яйцо, и горбатым носом, как клюв пустынного грифа; Додо – здоровенный бородатый амбал, тоже бритоголовый, мышцы которого прячутся под добротным слоем жирка, от чего его руки когда-то выглядели необъятно огромными. Однако теперь их место занимают искусственные протезы. Металлические, прочные и еще более внушительные. В Варрусе подобную хрень в народе называют улучшениями, а в официальной среде – модификациями. Короче, эти двое доулучшались до того, что в их телах теперь железяк больше, чем живой плоти. Дэну это всегда казалось извращением. Вот только с одним не поспоришь: искусственные части тела действительно сильнее и быстрее настоящих, а иногда дают дополнительные способности.
Парень останавливает вездеход перед «партнерами», бросает взгляд на дробовик. Брать его с собой нет смысла. Вовсе не потому, что Савва и Додо заслуживают доверия (доверять им – последнее дело даже после четырех лет сотрудничества), а потому, что если бандиты захотят пустить незадачливого копателя в расход, со своими сраными улучшениями они сделают это быстрее, чем тот успеет хотя бы раз выстрелить.
«А нервишки то пошаливают, – проносится в голове будоражащая мысль. – Пошаливают, чтоб их... Столько лет встречаемся, а задница все равно сжимается!»
Все-таки схватив дробовик за рукоять и торопливо размяв плечи, Дэн выбирается из вездехода. Он ничего не говорит первым. Лишь нарочито непринужденным, смелым шагом подходит к закадычной двойке.
– Здорово, Дэнчик! – криво – так, как может это делать только отпетый негодяй, ухмыляется Савва. Молчаливый Додо ограничивается кивком.
– Привет, парни. – Копатель позволяет сжать свою руку каждому по очереди, опасаясь, что крепкие стальные клешни нечаянно раздавят ему кости, однако эти двое умеют управляться со своими улучшениями. Интересно, они чувствуют их так же, как чувствовали родные конечности?
– Чем порадуешь нас? – Савва кровожадно смотрит на вездеход-развалюху, пытаясь заглянуть в кузов.
Дэн замечает это и переходит сразу к делу:
– Можешь не смотреть. Там пусто. В этот раз поставка будет крупная. Мне нужно прикрытие и коридор через границу. Отгружать будем в Варрусе.
Маленькие глазенки яйцеголового с притворным удивлением расширяются.
– Вот это поворот! Неужто Максимка нашел новую сокровищницу? Ну точно в папашу парень! А до нас доходят слухи, что копатели все на мели.
– Так и есть. В пустыне совсем плохо с добычей. Поэтому цена будет двойная.
Лоб Додо хмурится, а восторженная гримаса сползает с физиономии Саввы, скользкая, как и он сам. Дэн невольно стискивает рукоять дробовика сильнее, но лицо старается сделать каменным и благодарит солнцезащитные очки за то, что они скрывают глаза, в которых может предательски промелькнуть тревога.
– Дэнчик, ты мне нравишься, – начинает Савва будто бы издалека, но к сути переходит быстро. – Нравишься как партнер и как славный парень. Правда. Но за такую наглость мы ведь можем и язык отрезать.
Он щурится, пару секунд молчит, потом негромко смеется. Стоящий рядом Додо басовито вторит ему. Всем своим естеством, каждой малюсенькой клеткой тела копатель ощущает, будто вернулся в ставший когда-то ему родным домом сиротский приют, где сотни раз он также стоял перед ребятами, справиться с которыми силой у него не было ни единого шанса. Однако били его редко. Дениса Похлебкина – мелкого пацана, тогда еще слишком тощего, низкорослого и лишь потом вымахавшего под метр девяносто, в конечном итоге называли другом или приятелем те, кого в душе он сам презирал.
– Предлагаю сперва показать смотрящим перечень. – Дэн игнорирует угрозу и протягивает бандитам сложенный в несколько раз желтый лист бумаги.
Савва выхватывает его и ловко разворачивает металлическими пальцами. Темные зрачки мужчины ныряют в написанный неаккуратным почерком текст. Границы век над ними сначала сужаются сосредоточенно, потом расширяются изумленно.
– У вас правда все это есть?
Дэн кивает. Слова сейчас лишние. «Партнерам» надо дать усвоить впечатления, обрести неуверенность в том, что решение вопроса угрозами и силой хоть сколько-то уместно.
– Если обманываешь, убьем, – коротко предупреждает Додо, но в его туповатом тоне уже слышатся сомнения.
Приятель здоровяка еще раз пробегается глазами по списку.
– Давненько копатели нас так не удивляли... Ну, Максим! Ну, молодец!
– Двойная цена, – заставляет себя повторить условия Дэн, чувствуя, как пальцы немеют на рукояти дробовика. – Или так, или сдадим в Гильдию.
Бандиты переглядываются, хмурятся, еще раз заглядывают в список. Качают головами.
– Ладно. – Савва складывает бумагу и убирает в карман бежевых штанов. – Мы передадим смотрящим твои условия. Про прикрытие и границу тоже потолкуем. Жди весточку. Может быть задержка. В Варрусе сейчас неспокойно.
В такой момент стоит уходить быстро. Цель достигнута, и любая лишняя болтовня чревата тем, что «партнеры» могут внезапно решить выторговать себе условия получше. Парень прежде всегда так и делал. Уходил, едва разговоры о делах заканчивались. Но сейчас какой-то мимолетный порыв, который стоило бы убить в зародыше и забыть, вдруг заставляет его спросить:
– А что случилось?
Лицо Саввы тотчас приобретает такое выражение, будто он ждал именно этого вопроса. Глаза бандита увлеченно расширяются с энтузиазмом алкоголика, собутыльник которого затронул невероятно интересную тему. Набрав полную грудь воздуха для длинной тирады, он рассказывает:
– Да понимаешь, сейчас же, в преддверии Турнира, все и так на ушах. А тут какие-то отморозки устроили бойню в одном баре на окраине. Прикинь? Расстреляли хозяина заведения и молодую официантку. Только вот в чем соль. Обе жертвы выжили, а стрелков кто-то порешил прямо там. Вроде как из их же ствола. Я сначала думал, что хозяин. Он вроде как серьезным воякой был. Но ходят слухи, что это официантка всех того... Короче, силовики сейчас на кипише.
Дэн уже пожалел, что ввязался в этот бесполезный разговор, однако, чтобы резко его не обрывать, без особого интереса спрашивает:
– Официантка? Как-то неправдоподобно звучит.
– Ну, может и просто слухи, – пожимает плечами Савва. – Только говорят, что она несколько пуль словила, а когда врачи приехали, сидела на стуле живехонькая. По новостям мельком показывали. Красивая девка. Мордашка хорошенькая такая. И волосы, представляешь, белые-белые! Вот прям как снег. Не похожа на варрусчанок...
Внутри Дэна что-то екает. Перед мысленным взором, сметая на своем пути все стены самообладания и сосредоточенности на деле, возникает образ девушки, которую на собственных руках вынес Макс из странного до мурашек подземного объекта. Елена. Самая загадочная находка копателей в истории, которая бесследно исчезла, оставив после себя лишь ворох домыслов, догадок и бесполезных версий, которые не дают покоя и Дэну тоже.
– И что с ней теперь? – крякнув в кулак, чтобы выровнять норовивший задрожать голос, спрашивает парень.
Савва поправляет ремень автомата. Пожимает плечами.
– Пес ее знает... А тебе что до этого? – Глаза бандита наполняются подозрением.
– Да не. Ничего. Простое любопытство. – Дэн торопливо стряпает на лице равнодушную ухмылку. Нельзя допустить, чтобы эти отпетые негодяи нашли повод с ним поболтать еще. – Поехал я. Дел много.
Он разворачивается, чувствуя, как взгляд его «партнеров» неприятно щекочет спину, и расслабляется, лишь когда скалы начинают стремительно удаляться в треснувшем зеркале заднего вида.
Волосы белые, как снег... В Солнечном Эдеме это огромная редкость. Натуральные блондинки обычно соломенные, с желтизной, как Дэн. А ненатуральные цвета сплошь розовые, кислотные, синие и... Короче, краситься в белый не модно. И если это не чудовищно удивительное совпадение, все до нелепости быстро встает на свои места. Елена вполне могла добраться до Варруса и осесть там на любой окраине. В этом городе слишком много живущих в тени, бегущих от самих себя и прячущихся от липких щупалец правосудия – людей без документов, имен и будущего...