Блёстки, Кровь и Тьма

Когда я просыпаюсь, Айсадоры в комнате нет. Бумаги с её письменного стола тоже исчезли. Наверное чародейка испугалась увиденного и побежала за стражей.

Голова ещё кружится и болит, но я с трудом поднимаюсь и замечаю приоткрытую входную дверь. Торн настолько торопилась, что не заперла её?..

Я оставляю смятую кровать и беспрепятственно выхожу наружу, к резной винтовой лестнице, смотрю вниз. Множество женщин в кружевных одеяниях заняты своими делами: листают книги на бесконечных полках, читают, тихо обсуждают что-то между собой. Не похоже, чтобы башню оцепили. Торн... меня отпускает?

Зная, кто я и что я наделала?

Даже если так, мне всё равно не по себе оттого, что после сна Айсадора не захотела со мной разговаривать. Я предпочла бы оценить её реакцию. Считать настроение. А теперь придётся жить в постоянном страхе.

Впрочем, плохого предчувствия у меня почему-то нет. Никакого нет. Мои предчувствия вообще переживают не лучшие времена. Маги оказались даже хуже чем я думала... и одновременно почему-то лучше. Я пришла бороться с системным злом, а обнаружила нечто бессистемное и почти не злое.

Пока за мной не прикатил мерзавец Кайзер, я ухожу из башни. Скорее всего никто не знает, когда я должна закончить и вернуться в Люминар, так что у меня есть время наведаться в тайник. Это так похоже на начало сна, что мне приходится отдышаться.

Не имея возможности воспользоваться транспортом, к знакомому переулку я направляюсь пешком. Сразу схожу с главной площади города, где меня слишком легко заметить. Это всё ещё центр, и на ближайших улицах тоже много фонарей, но, по крайней мере, я могу прижаться к самым стенам зданий.

Хорошо, что заблудиться здесь невозможно. Сверкающе-белый, высоченный Люминар — прекрасный ориентир.

Наконец, я добираюсь до переулка, а вскоре и до колодца.

Вот я и встречаюсь с главным своим страхом — неизвестностью. Победить его легко, нужно только сделать шаг и узнать, что здесь успело произойти.

Я говорю себе, что нужно готовиться к худшему. В местном календаре я так и не разобралась, но явно отсутствовала очень долго...

Спускаясь вниз, я сразу понимаю, что за это время действительно поменялось очень многое.

Но даже в самом чокнутом сне я не могла бы представить себе такое.

На лестнице мне приходится отбиваться от холодных, звенящих нитей, похожих на щупальца. Я ловлю парочку, и это оказываются стеклянные бусы. Они висят до самого пола и постоянно путаются, заставляя меня крепко выругаться.

Мои подошвы опускаются прямо на ковровую дорожку, которая ведёт к холодильнику и шкафу. В углу тоннеля торчит торшер с пушистыми кисточками, на стене висит мишень для игры в дартс, и ещё есть зеркальный шар под потолком.

Да-да. Зеркальный шар. В канализации.

Но это ещё ничего, потому что я слышу музыку, исходящую из той самой ниши в стене. Кажется, её издаёт агрегат, напоминающий проигрыватель. Это вообще как будто попало сюда из другого века.

И если бы мебель могла разговаривать, то здешняя явно говорила бы на разных языках, потому что ни один предмет совсем не подходит к другому. Но тот, кто всё это сделал, явно потратил немало сил, чтобы создать подпольный, мать его, клуб из пустого старого тоннеля, из моего тайника.

И, что самое возмутительное, на эту вечеринку меня даже не пригласили.

Лэнг развалился на диване с бутылкой и стаканом. Он не мог не слышать звон стеклянных бус, но делает вид, что не замечает моего появления. Читает мелкий шрифт на приклеенной к бутылочному боку этикетке. Вдобавок ко всему я понимаю, что он раздобыл себе новый наряд. Но что же это за свалка такая, где расшитые торшеры с кисточками лежат рядом с мужскими майками, постыдно обнажающими пупок?!

Я начинаю закипать, и ровно в этот момент он обращает на меня внимание:

— Тебя так сложно дождаться. Я даже успел навести уют. Что скажешь? Я вернул твоё творчество на место.

Он показывает на обрывок обложки, пронзённый ножом. Вид у него при этом предовольный. Наверняка маг испытал нечто вроде извращённого удовольствия, когда увидел свой портрет в таком необычном оформлении. В его глазах это, должно быть, сильный жест, подтверждение его значимости. Теперь он знает, что жил в моих мыслях ещё до... всего.

Это ослабляет мою позицию. Но и его тоже. Слишком уж он ждал момента, когда мне придётся всё объяснять, это видно по его глазам. Уверена, он часами рассматривал себя на фото и явно трогал рукоятку — я вижу это по тому, как расширилась дыра от ножа. Очевидно, наигрался вдоволь.

Ну, пусть наслаждается этим маленьким напоминанием о прошлой жизни, где он был центром вселенной, а остальные — статистами. Посмотрим, когда ему надоест.

Я решаю сменить тему:

— Где ты взял все эти вещи?!

Лэнг разводит руками:

— Да везде понемногу.

Вот ведь сволочь.

Натащил себе вещей, а значит, выходил наружу. Без разрешения. Не побоялся же. Да он ни капли не нуждался в моей помощи, что злит меня ещё сильнее. Я, значит, волнуюсь, а у него тут... абсент.

Отобрав бутылку, я уношу её, чтобы выбросить в пасть открытой канализации.

Я говорю ему:

— Тут тебе не санаторий.

Он отвечает полуулыбкой:

— Да я и не болен уже.

Это подозрительно. Не мог он так быстро восстановиться. Я нависаю над ним и требую показать состояние раны, а он выгибает бровь, но майку задирает.

— Что, хаос побери, вообще на тебе надето?

— Не костюм же мне здесь носить. Я больше не эстрада, я теперь андеграунд.

Света по-прежнему не очень много, но мне видно, что дыра в его груди изменилась. Её обугленные стенки покрылись тонким слоем белого металла. Как будто в неё залили расплавленное вещество, и оно стянуло края повреждённых тканей.

— Какого...

— Не вдыхай. Это ртуть. Оказывается, моя сила полезна и в этом. Я прямо феникс.

Пожалуй, это правда. Выглядит как то, с чем вполне возможно существовать. Мои-то травмы явно так не затянулись бы, и я чувствую болезненный укол зависти. Даже павший маг сильнее человека.

— А как дела у остальных? — вдруг спрашивает он. — Обо мне что-нибудь говорили?..

Его глаза блестят от любопытства. Ну конечно. Всё, что его волнует, это рейтинг, имидж, сплетни. Я бросаю в него чёрную розу.

— Покойся с миром, Лэнг.

К моему неудовольствию, маг ловит её и крутит в пальцах. Ногти у него накрашены в тон майки.

— О, ты даже побывала на моих похоронах. А знаешь, эта штучка похожа на тебя. Могу я называть тебя... моей подземной розой?

Я складываю руки на груди.

— Никаких идиотских прозвищ. Мы не дружки и никогда ими не станем.

— Прискорбно слышать, потому что я бы не отказался. — Это его заявление заставляет меня фыркнуть.

— Разумеется. Ты хочешь наладить контакт, потому я теперь твоя единственная зрительница.

— Ты ужасная зрительница. Постоянно опаздываешь, не улыбаешься. С другой стороны, ты подарила мне цветок... Я почти счастлив.

— Ты пьян. И всё ещё бесполезен.

— Отнюдь. Я в отличной форме! И готов приступать.

Одна из моих излюбленных привычек — игнорировать, особенно, если говорящий собирался впечатлить. Все всегда начинают дёргаться. Вот и Лэнг не исключение.

— Слышишь? Я готов исполнять свой долг, учить тебя, сливать секреты Пентаграммы. Тебе уже не интересно?

Ещё как, но...

— С чего предлагаешь начать? — спрашиваю я с напускным сомнением.

— Вот с этого.

Он достаёт из-за дивана плоский ящик и с гордостью похлопывает по его деревянной стенке. Встретив мой скептичный взгляд, маг поясняет:

— Это игра. Если хочешь побеждать в смертельных играх, сперва нужно попробовать настольные. Называется "Магическая дуэль". Развивает стратегическое мышление, настроение поднимает опять же...

— Сразу нет. Давай дальше.

— Так и знал. Ладно, вернёмся к этому потом.

Он убирает ящичек обратно.

— Не будет никакого "потом". У меня мало времени, маг. Мне нужно подобраться к долбанным пентаграммцам прежде, чем они подберутся ко мне. А у них уже полный набор: и власть надо мной, и подозрения, и сильный компромат.

— Не драматизируй. Там у каждого на каждого есть и подозрения, и компромат. А уж власти хоть отбавляй. Если бы ты согласилась сыграть, то сама поняла бы. Так это и работает, понимаешь? То, что ты уже так влипла — это просто прекрасно. Значит, ты существуешь в их системе координат. Только не надо барахтаться, как глупая мошка. Расслабься.

Эта мерзкая стрижка, из-за которой половина лица всегда в тени, эти полуприкрытые веки, ухмылки, жесты — всё меня дико бесит. И каждое слово Лэнга — как дротик в мишень моей гордости.

Но нельзя показать, что я в это играю. Я отворачиваюсь.

Он гладит место рядом с собой:

— Присядешь? Нет? Ну ладно.

Маг как будто только и ждал отказа, потому что нарочито широко потягивается и принимается валяться на диване в самых немыслимых положениях.

— Помнится, ты хотела научиться обходить ошейник. Их много, способов это сделать. Можно выставлять ментальные барьеры, искать лазейки в формулировках приказов, искажать их в своих интересах. Но самый простой путь — создать себе альтер эго.

— Создать что?

— Придумай себе другую личность. Но, главное, другое имя. Когда ты будешь нарушать клятву, воспользуйся им, как прикрытием. Никто так и не придумал, как прикрыть эту лазейку, потому что присяга привязана к имени, и работает на совести. Гениально и просто.

— Хорошо, совет принимается. Следующий.

— Так ты придумала? Имя. Мне любопытно.

Тут и думать нечего. Я здесь не только за себя, а ещё за Виктора и Лизу Моро, за Дайса, Рида и Винсента, за Лотту и за Цилию. За мной очень много личностей и имён.

— Ты его не узнаешь, — говорю я. — Рассказывай, как вас понять. Что творится в ваших вконец волшебных головах.

— Хочешь понять магов? Хм... Просто представь себе: большую часть времени ты зла и раздражена, голодна, но пресыщена. Враждебна, тревожна. Тебе скучно и тошно. В лучшем случае ты завидуешь или ревнуешь. Ищешь, чего бы такого на этот раз скормить своей гордыне. Придумываешь какие-то схемы, лишь бы не оставаться наедине с собой...

— И всё?

— А что ты хотела услышать? Мы живём импульсами, инстинктами. Поэтому наши действия легко предугадать: просто ищи удовольствие или наживу.

Маг перечисляет инструментарий себе подобных: игнорирование и изоляция, лесть, шантаж, игра на чувстве вины, подкуп, подстрекательство к конфликтам. Эффект неожиданности, запугивание. Двойные послания.

Теперь он говорит, свесив голову вниз. Будто знает, что так пятнышки света от зеркального шара особенно сильно играют на его лице, придавая загадочности.

— Ты уже использовала некоторые приёмы, но тайно. Впредь не стесняйся, не прикрывай свой замысел, — наставляет он. — Чем очевиднее, тем быстрее они почуют в тебе свою.

— Это всё не то. Ты не помогаешь.

— Вижу, с теорией нам не поработать. Что ж, раз ты предпочитаешь сразу практику, я только за. Пойдём-ка прогуляемся.

Лежа вниз головой, он подносит руку к подбородку и проводит ею по всему лицу. А оно почему-то оказывается другое. Совсем незнакомое, чужое. Волосы тоже меняются — теперь они не красные, а каштановые.

Маг вдруг тянется и хватает меня за запястье. Не успеваю я отстраниться, как всё взрывается и уносится прочь. Нас захлёстывает толщей плотного воздуха, ослепительного света, а потом на какой-то незнакомой мне волне выносит совсем в другое место.

— Цела? — спрашивает Лэнг.

Незнакомое лицо выражает искреннюю заботу. Брови слегка сведены, а глаза изучают меня с беспокойством. Грёбанный притворщик.

Мы стоим посреди длинного и, по всей видимости, пешеходного моста. Его металлические пролёты соединяют два берега ночного мегаполиса, миллиарды огней которого отражаются в чёрной речной воде.

Лэнг перетащил меня с собой. Сукин сын набирается силы, это нельзя не заметить. Скоро я совсем не смогу его контролировать...

— Не бойся, нас никто не увидит, — уверяет маг. — Мост давно закрыт. Здесь просто больше места, и будет удобнее. Давай начнём с основ. Прежде всего, осанка и походка. Отойди, пожалуйста, подальше. А затем вернись ко мне.

Я сужаю глаза: он это серьёзно?

— Ты не будешь ставить со мной свои номера. Я не одна из твоих кукол.

Мой голос ровный, холодный, с нотками мучительной казни.

Маг вскидывает руки:

— Я просто исполняю долг, не забывай.

Хочет походку? Ладно. Я не буду дёргаться от него. Ничто не может быть хуже того, что уже было в проклятом микстурном сне. Я отхожу назад — это-то как раз меня радует — и возвращаюсь.

— Что и требовалось доказать. — Новый облик Лэнга качает головой. — Ты ходишь как робот-убийца. Не надо так.

У меня все тело в синяках и ушибах, придурок, хочется мне сказать. Но он не имеет права об этом знать.

— Давай, учи меня ходить, это же так важно.

— Да, важно. Это кажется тебе глупым, но это то, что первым делом замечают окружающие. Если ты хочешь моей помощи, то должна научиться ходить как богиня, как сама тьма. Хочешь, чтобы я показал?

— Нет, я сама.

Вот так секретные знания. Нужно уметь шагать, и тогда всё получится само собой! Да ничего в этом нет архисложного. Двигай бёдрами, если ты женщина, а если мужчина — плечами. Чтобы доказать это, я подражаю походке местных красавиц. Лэнг хочет было придержать меня, задрать мне подбородок — но получает по пальцам.

Маг ведёт себя как маг. Ожидаемо.

Снова он нарушает мои границы. Это служит доказательством, что ни один из них никогда не начнёт уважать человека. Даже если сам присягнул ему и находится в его власти. Сколько бы я ни дёргала его поводок, я для него — второй сорт. Лэнг будет вечно пытаться пустить в ход свои чары и манипулировать мной, просто действовать всё тоньше и тоньше.

Я мысленно высказываю ему всё, что о нём думаю. Учится он быстро, потому что дальше ведёт себя предельно деликатно: хоть и идёт рядом, но я не чувствую никаких прикосновений, просто знаю, что его сомнительные руки где-то поблизости.

В конце концов я сама вхожу во вкус. Каждый шаг становится уверенным, мощным движением, вибрация от которого резонирует во всём теле. Я расправляю плечи и иду, как будто от этого действительно зависит, склонится ли мир магов передо мной. Это тоже проявление моей сущности. Но в ходе подготовки в Лоне эту грань себя я избегала.

— Ладно, если честно, с пластикой всё на уровне, — выносит Лэнг вердикт. — Сейчас я тебя шокирую. Думаю, тебе даже стоит попробовать танцевать.

— Лучше уж настольные игры.

— Понял. Тогда статика, мимика и жесты.

Мне хочется изобрести какое-нибудь новое проклятье, потому что старые уже не годятся.

По мнению Лэнга, я должна запомнить весь спектр поз для каталожной съемки. Зачем, если я не модель? Бедные, бедные маги, если им приходится каждый раз ломать голову, как бы исхитриться установить себя в пространстве.

Потом приходится выслушивать, что он думает о моей речи. Например, я слишком дроблю предложения, а должна говорить тягуче, завораживающе. И мне совершенно необходимо умение внушать благоговение и страх одним лишь взглядом.

Мы пробуем то и это — ему не нравится. Он предлагает и предлагает. Я вижу, как он на ходу конструирует для меня какой-то новый образ.

— Ты должен сказать, чем именно мы тут занимаемся, — настаиваю я, вконец потеряв терпение.

— Мы ставим шоу. Я уже всё придумал.

Он выглядит неожиданно вдохновлённым. Довольным.

— Вот как.

— Да. Хватит тебе быть служанкой. Так мы далеко не уедем. Ты неплохо привлекла внимание своим происхождением из Бездны, но совсем это не используешь. Нельзя исполнить роль наполовину.

— Какую роль? Пришелицы?

— Неужели ты об этом никогда не задумывалась?.. Твоя роль — мессия, Ренна.

Он наклоняется к моему уху и переходит на шёпот:

— Ты должна стать всеобщей любимицей, посланницей, последней надеждой. Скажи им, что память вернулась к тебе. Что ты знаешь путь к спасению мира от Бездны. Это то, что они больше всего жаждут услышать. Так скажи им всем.

— Почему это звучит так, будто ты репетировал?

— Потому что я репетировал. — Он улыбается и добавляет в тембр ещё больше проклятого бархата, глубины и тепла.

Я вздыхаю:

— Идея провальная. Айсадора только что опоила меня каким-то зельем, и всё узнала. Про меня и про тебя тоже.

— Так, — он замирает. — И что же она сделала?

— Ничего.

— Вот именно. Айсадора — правительница Тайн. Она умеет хранить тайны. И исповедует философию невмешательства. А ведь это, между прочим, отличный повод рассказать, что ты прозрела! Заяви, что именно её зелье помогло тебе восстановить память. Это будет нагло, но выгодно вам обеим.

— Тебя послушать, так любая проблема — это отличный шанс.

— Таковы авантюристы.

Он учит меня, как посланнице вести себя и что сказать. Он действительно собирается подготовить для меня ответы и несколько вариантов речи.

— А теперь дай мне руку, пожалуйста. Пора нам перейти к самой приятной части.

Мне не слишком хочется позволять магу переносить меня неизвестно куда. Но я решаю довериться ему — всё же не попасться и в его интересах тоже. Через силу я протягиваю Лэнгу свою ладонь.

Едва наши руки соприкасаются, он уверенно обхватывает мои пальцы. Контакт вызывает у меня ощущение вибрации, словно сила Лэнга передаётся через прикосновение. Спустя мгновение я чувствую, будто проваливаюсь в яму. Будто еду в лифте или в вагонетке аттракциона.

На этот раз всё происходит не так быстро — маг позволяет мне получше рассмотреть окружающий нас коридор пустоты. А на другом конце коридора оказывается тесная кабинка с занавеской.

— Что это? — спрашиваю я озадаченно.

— Это примерочная. Не выходи из неё, снаружи камеры. Я сам всё принесу.

— А ты не боишься камер?

— Меня всё равно не узнают.

Лэнг выходит, а я остаюсь внутри и смотрю из-за неплотно задёрнутой занавески.

Снаружи раскинулось поистине огромное помещение, забитое витринами и манекенами. Не просто салон, а король салонов сияет подсветкой и кипельной белизной. Бесконечные метры блеска и торжества.

Я чувствую столько всего. Не то чтобы мне было стыдно — ещё чего. Но дело очень рисковое, мы нарываемся. А Лэнгу будто незнакомы волнение и страх... Он разгуливает по залу, осматривает вечерние платья, постукивает по стеклу витрин.

Наконец, он возвращается, неся на локте несколько платьев, и протягивает мне вешалки.

— Примерьте, госпожа. Сегодня для вас всё бесплатно, — говорит он с подчёркнутым почтением.

Я прищуриваюсь:

— Мы воруем?

— Никто не узнает.

— Мы воруем.

— И это меньшее, что мы заберём.

Азарт во мне побеждает. Я принимаю платья и задёргиваю занавеску. Все они смотрятся как произведения искусства, предназначенные для самых капризных модниц. Стиль — вычурно шикарный, соблазнительный.

— Почему только тёмное? И такое открытое? — спрашиваю я, выглядывая наружу, чтобы убедиться, что Лэнг не подсматривает.

Он стоит неподалёку, слегка отвернувшись. Сейчас он похож на настоящего слугу, готового исполнить любую мою прихоть.

— Образ милосердного ангела совсем тебе не пойдёт. Наоборот. Мы оденем тебя в Бездну.

Среди прочих оказывается чудесное длинное платье с открытыми плечами. Тёмно-фиолетовое, почти чёрное. Фиолетовый — мой любимый цвет. Я глажу материал, нежный, словно лепестки, и пытаюсь представить его на себе.

Платье сядет точно по фигуре, как вторая кожа, за исключением широкого подола типа "рыбий хвост". Я решаю рискнуть и примерить.

— Позволишь посмотреть? — спрашивает маг, когда я уже готова.

Результат ему определённо нравится. Он едва успевает спрятать взгляд, полный хитрых искр. И, пока я переодевалась, он успел совершить ещё одну кражу: держит на ладони длинные серёжки.

— Ох. У тебя не проколоты уши. Как жаль.

— А в чём проблема? Давай сюда.

Я забираю у него одну из серёжек и поворачиваюсь к зеркалу. Наметив точку, одной рукой сжимаю мочку уха, а другой подношу острый кончик к коже и резко вонзаю его, делая прокол. Больновато, но моё дыхание остаётся спокойным.

— Но это делается не так, — потрясённо бормочет Лэнг.

— Зачем усложнять? — спрашиваю я, повторяя то же самое с другой серьгой.

Украшения мне идут и очень подходят к платью. Только туфель не хватает.

— Сейчас достану.

Но сделав несколько шагов, маг вдруг задерживается и говорит:

— Мы, конечно, подбрём тебе макияж: сделаем чёрный акцент на губах, подчеркнём глаза для эффекта загадочности. Но, с ума сойти... Ты и так уже слишком похожа на ту, кого должна изображать. Ты уже органична.

Ещё бы. Я усмехаюсь. Он думает, что сам придумал мне имидж, а на деле просто угадал.

Едва я успеваю застегнуть ремешок на туфле, как помещение заполняет оглушительная сирена. Пронзительный и яростный звук бьёт по ушам. В панике я бросаюсь прочь из примерочной, а Лэнг с готовностью хватает меня. В его глазах нет ни капли страха, только холодный расчёт.

— Ты преступник, — замечаю я, когда мы исчезаем из салона так же стремительно, как в него попали.

— Как и все. Рано или поздно мы оказываемся либо на пьедестале, либо в тюрьме.

Мы с ним вываливаемся на балкон какого-то здания. Очевидно, это место находится недалеко от салона, потому что сигнализацию слышно и здесь. По улице внизу проносится несколько автомобилей стражи.

— Оторвались? — спрашиваю я.

— Пока нет. Придётся ещё немного попрыгать.

Лэнг слишком быстро привык, что меня можно касаться для перемещений. Мне начинает казаться, что он делает из погони предлог, потому что несколько минут спустя я оказываюсь облапана самым подлейшим образом.

Мы возникаем посреди проезжей части и тут же уносимся, едва избежав наезда автомобиля. Затем материализуемся в ресторане, где несчастный посетитель от неожиданности давится своим заказом.

В итоге нас выносит в какое-то злачное местечко, где все похожи на бандитов. Здесь никто не удивляется нам, все только тянут понимающие улыбочки. Кто-то даже приветственно стукается с Лэнгом кулаками и хрипит:

— Давно не виделись, Мик. Это твоя подружка?

— Здорово, Сэсс. Нет, она меня ненавидит.

— Мик?! — переспрашиваю я, пока маг ведёт меня в угол.

Мрачного вида личности провожают нас взглядами: им явно по вкусу мои серёжки. Кто-то даже демонстрирует Лэнгу большой палец и, хвастаясь, похлопывает по собственным набитым карманам.

— Мик Лоуден — мелкий контрабандист, — признаётся Лэнг. — Моё второе лицо.

Вокруг кипит жизнь. Одни обсуждают некие тёмные замыслы, и в выражениях не стесняются. Другие дерутся. Кто-то пытается приторговывать краденым.

Я предпочла бы совсем уйти, мне здесь не нравится. Плотный дым в помещении смешивается с неаппетитными запахами, лица у присутствующих тоже далеки от приятных. Но магу виднее.

— Вот теперь оторвались, — выдыхает Лэнг, когда мы находим свободные местечки.

Он прислоняется к стене, чтобы немного перевести дух.

Я признаю:

— У тебя полезная сила.

Он улыбается и слегка склоняет голову.

— Твой личный учитель, шофёр и стилист всегда рад быть полезным.

Внезапно маг прислушивается к разговору парочки парней за соседним столиком. Мне их диалог кажется пьяным бредом, но, заинтригованная, я следую примеру Лэнга.

Голос первого дрожит от нервного возбуждения:

— Сегодня кто-то уже попробовал войти и облажался. Говорят, его разорвало на части.

— Да мне насрать, я готов рискнуть. — Второй звучит решительнее. — Столько лет ожидания, и вот он, шанс.

— Знаешь, сколько там таких, как ты? Полгорода будет пытаться. Но я слышал, что он открылся где-то в северной части.

— Тебе соврали, чтобы ты там зря время потратил. На севере он уже был в прошлый раз.

— Так ты идёшь? Надо найти его в числе первых. Потом такая очередь выстроится, что не пробьёшься.

— Конечно, иду. Пора показать этим надменным ублюдкам, кто тут действительно ярчайший.

Оба они поднимаются и вразвалку следуют к выходу. Лэнг смотрит им вслед, задумчиво кусая губы. Бормочет:

— Похоже, отдохнуть нам не удастся.