5. Последствия дерзости
— Так я и думала. Дай чужачке свободу, и она сама себя выдаст.
Острый, как бритва, ноготь медленно покачивается перед моим лицом, угрожая впиться в глаз.
— Всё, деточка. Теперь ты будешь говорить, и говорить только правду, иначе...
Рука с опасным маникюром резко уходит в сторону, задевая и опрокидывая одно из стоящих на письменном столе зеркал — то падает и разбивается на куски, окатывая меня дождём осколков.
Я, ободранная, перепачканная и босая, сижу на полу кабинета Вилайны. Эта женщина сегодня попыталась совершить убийство и только чудом не преуспела. Эта женщина законно владеет мной и расправиться со мной для неё — дело секунды. И она явно мною очень недовольна.
Она требует ответов:
— Кто ты такая?!
— Ренна Моро.
— Ах, оказывается, ты всё же что-то помнишь. И откуда же ты взялась?
— Из Лона Бездны.
Вилайна фыркает и отворачивается. Её бесят мои однотипные ответы, и она даже не замечает, что я почти проговорилась.
— Говори: зачем ты пошла наверх?!
Свежие ушибы ещё болят. Если бы не они, я посчитала бы всё случившееся сном. Я смотрю на мир сквозь водянистую пелену и слышу тоже как будто издали. Наверное, у меня шок.
Удавка на моей шее вибрирует от напряжения. Я знаю, что соврать не смогу. Так что выбираю удобную себе правду:
— Я хотела помочь Арлетт. Пойти вместо неё. Она боялась...
Вилайна возмущённо фыркает:
— А ты у нас, что, самая смелая?
— Нет, госпожа...
— И откуда же ты узнала о том, что Арлетт должна будет сделать?
Я и не знала, но об этом лучше промолчать.
— Я находила окровавленные передники...
Глаза чародейки сужаются и полнятся подозрением:
— Ты шпионила тут, дорогуша?
— Нет, я наткнулась на них случайно.
Слава хаосу, это правда.
— Допустим. Но когда ты увидела тело, разве тебе не стало жаль того мага?
— Совсем нет, госпожа. Я была зла на него. Я подумала... что он напал на вас.
Вилайна выглядит приятно потрясённой.
— На самом деле? Ты волновалась за меня, маленькая льстица? — тянет она, заглядывая мне в лицо. Однако через мгновение умилённое выражение вновь сменяется гневным: — Тогда почему вместо того, чтобы просто выполнить задание, ты устроила там пожар?!
Я рассказываю ей, как маг внезапно очнулся, и завязалась борьба. Уголок рта Вилайны дёргается от раздражения.
— Вздор. Он не мог прийти в себя. Он уже не дышал.
— Но он действительно...
Вилайна становится очень задумчивой, но затем наконец принимает мои слова.
— И что с ним в итоге случилось?
Дальше мне нужно быть очень аккуратной. Я не могу лгать хозяйке в лицо, поэтому раскладываю перед ней мозаику из деталей:
— Всё случилось очень быстро. Я почти ничего не поняла. Должно быть, в пылу драки мы многое уронили. Кажется, там был столик с тлеющими благовониями. И множество подушек вокруг. А на стенах висели гобелены... Он не мог бороться вечно. Он потерял сознание. Я заметила огонь и поняла, что нужно спасаться. Я сбежала, — говорить это сложно и больно. По отдельности всё так и было, но ошейник чувствует, что я тасую отрезки времени.
Вилайна тоже чувствует это и требует гарантий:
— Так он... сгорел?
Мне нужно только раз перешагнуть через силу ошейника и солгать ей. Я вспоминаю слова Арлетт.
Моя клятва принадлежит мне. Всё зависит от того, как я понимаю верность. Но моя верность уже была обещана другой силе. Когда я клялась Вилайне, свободной оставалась лишь малая капля меня.
Я слишком долго тяну. Госпожа теряет терпение.
— Отвечай мне, глупая девчонка! Ты не представляешь, с чем имеешь дело! Ты уверена, что он умер?!
В конце концов у меня находятся силы на одно единственное лживое слово:
— Да.
— Хотя бы так. Но всё равно ты допустила непростительную ошибку.
— Мне так жаль...
— Не думай, что я так легко спущу тебе это, впечатлившись смелостью и тем ловким побегом. Между прочим, кто ты вообще такая, что способна на подобное?!
— Я не знала, что способна, госпожа.
Вилайна вытягивает руку, и я уже думаю, что она ударит меня или всё же вопьётся в тело когтями. Но вместо этого чародейка стирает с моего платья пятна крови, оставляя только рваные края. Так форма выглядит гораздо менее подозрительно. Она намеренно уничтожила улики.
— Зашьёшь сама. Теперь прочь отсюда. Мне пора на экстренное заседание Пентаграммы. Забери её, Кайзер. И передай остальным, чтобы не собирались. Сегодня не до публики.
Она будто забывает обо мне, задумчиво поправляя густую волну волос:
— Жаль всё-таки уничтоженный Маджентис. Я так хотела забрать его себе...
Надзиратель выводит меня из кабинета. Прямо за дверьми он швыряет мне салфетку.
— Ваши покорность и аккуратность никуда не годятся, — отчеканивает Кайзер. — Мне поручено хорошенько вас натренировать.
В его глазах холодная ненависть. Готова спорить, мой надзиратель тоже наказан, раз не смог проконтролировать меня. Я даже немного злорадствую, фантазируя, какие проблемы у него могли возникнуть.
Мы спускаемся в вестибюль. Кайзер собирает целую толпу свидетелей — похоже, он намерен истребить моё чувство собственного достоинства. Все слуги выстроены в ряд, среди них стоят и любимицы Вилайны. Даже Арлетт.
Одна из девушек дрожащими руками подносит Кайзеру графин с тёмным напитком. Кайзер невозмутимо переворачивает его, и напиток мгновенно проливается на пол. Брызги разлетаются вокруг некрасивыми пятнами. Я провожаю их взглядом.
— Как жаль, ведь пол должен быть безупречным, — фальшиво расстраивается Кайзер. — Чего же вы ждёте? Работайте.
Ну и ублюдок мне достался в надзиратели. Только мысль о цели заставляет меня опуститься на колени.
Кайзер пребольно наступает мне на спину кончиком трости:
— Наклонитесь ниже. Иначе пропустите массу пятен.
Мимо меня тянется вереница ног, Кайзер возвышается надо мной высокой горой. Должно быть неприятно. Но мне почти всё равно. Собравшись, я приступаю к задаче.
— Держите. Салфетку. Правильно, — требует этот Мистер Контроль, и голос его раздаётся как серия ударов тростью.
— Это слишком грубая работа. Постарайтесь лучше, — продолжает он, наблюдая за моими движениями.
— Трите быстрее, — рычит Кайзер, видя, как мои руки дрожат от усталости.
— Сильнее.
— Ещё.
Пол уже идеально чист, но ассистент госпожи всё равно недоволен.
Он надо мной издевается.
Сжимая зубы, я продолжаю своё неблагодарное дело. Мерзкая показательная порка. Пальцы уже покрылись мозолями и ссадинами, а конца всё не видно. Кайзер явно наслаждается каждой секундой моего страдания.
Две девушки из числа компаньонок чуть слышно хихикают. Остальные слуги молча наблюдают за этим зверством. Кажется, он хочет, чтобы все они знали, что их ждёт, если они посмеют самовольничать. Думаю, он так жесток, чтобы уравновесить Вилайну, которая хочет сохранить за собой образ заботливой мамочки.
Только раз я бросаю на Кайзера презрительный взгляд исподлобья и вижу, как его глаза сверкают в ответ сквозь линзы очков.
Наконец, решив, что с меня достаточно, он просто уходит.
Я слышу, как слуги шепчутся за моей спиной и чувствую их косые взгляды. Они разбегаются, не желая оставаться рядом со мной ни минуты. Держу пари, слухи о моей немилости распространятся быстрее заразы.
Мой взгляд ищет Арлетт.
Какие чувства я ожидаю увидеть на её лице? Сожаление? Беспокойство? Нет, вряд ли. Скорее обиду. Ведь я обошлась с ней довольно странно. Я планировала объясниться, однако судьба внесла свои коррективы.
Но вот к безразличию я не готова. Арлетт смотрит мимо меня, а затем и вовсе отворачивается. Её брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию... Моё внимание ей явно неприятно.
Другие любимицы Вилайны окружают её и берут под руки. Все они прямо-таки излучают свою исключительность и сплочённость. Безупречно прямые спины, уверенные движения, многозначительные взгляды. Они знают своё место в иерархии, и они — своего рода элита, а вот я уже наоборот.
Я не собираюсь никого преследовать, но мне тоже нужно в общую спальню, чтобы привести себя в порядок, поискать нитки и хоть какую-то обувь. Девушки то и дело оглядываются, шепчут друг другу что-то явно осуждающее. Замедлив шаг, я позволяю им от меня оторваться.
Когда я всё-таки вхожу в комнату, то сразу чувствую, насколько мне не рады. Девушки сидят на кроватях и обсуждают сегодняшние события, но с моим появлением разговор прерывается.
Я пытаюсь как можно быстрее пересечь спальню и оказаться в ванной, но Арлетт вдруг подаёт голос:
— Хорошо, что почти никто не погиб... Там же была настоящая катастрофа. Я как будто до сих пор в том туалете.
— Это потому что она притащила запах гари, — откликается одна из девиц.
Арлетт кивает.
— Эва... Спасибо тебе ещё раз.
— Обращайся, сестрёнка. Ты же знаешь, мы всегда позаботимся друг о друге. Просто не дружи больше с психами.
— Заткнись, — не выдерживаю я.
— Что, захотела ещё одной порки от мистера Кайзера? Он был с тобой слишком мягок.
Я останавливаюсь прямо возле кровати грубиянки. Кажется, это и есть Эва. Как же она меня раздражает.
— Арлетт может общаться с кем захочет. Если она зла на меня, это тоже её право. Я виновата перед ней, и я это признаю. А тебя это не касается.
Арлетт задумчиво отвечает:
— Я не зла на тебя, Ренна. Но теперь вижу, что остальные были правы насчёт тебя. Я думала, что понимаю тебя, но... С тобой действительно что-то не так.
— Может, нам снова поселить её в ванной? Что думаете? — предлагает кто-то из служанок.
Они обмениваются взглядами и одновременно поднимаются с кроватей. И, сгрудившись вокруг, загораживают мне путь. Сперва я пытаюсь уклониться, проскользнуть мимо, но девушки не дают мне этого сделать.
— Арлетт, тут только тебя не хватает, — говорит Эва.
— Делайте что хотите. Я не с вами.
Рыженькая служанка сидит, отвернувшись. Её тело сковано напряжением, а мимику не прочесть. Что-то подсказывает мне, что прежде Арлетт бывала на моём месте. Я тяжело вздыхаю.
Лидерша группы хитро улыбается и делает жест рукой, и остальные девушки как по команде устраивают толкотню. Они пытаются заключить меня в кольцо и задавить числом. Только теперь мне уже не нужно притворяться слабачкой.
С шестью сразу, конечно, тяжеловато справиться. Я выбираю из них одну, самую маленькую, и выбиваю её, как слабое звено. Девушка вскрикивает и отступает — она явно не была готова пострадать в этой потасовке. Я разворачиваюсь.
Оставшиеся пять уже не так веселятся. Боевой настрой остался только у двух из них. Не тратя времени зря, они переходят в атаку и пытаются задеть меня с двух сторон.
Я перехватываю руку ближайшей девушки и с напором толкаю её в сторону второй. Они сталкиваются, теряют равновесие и шипят. Никакие не бойцы, всего лишь девчонки.
— Оставьте её, — говорит Арлетт. — Давайте лучше сами уйдём на другой этаж. Там полно диванов.
Помолчав, девушки принимаются собирать подушки и одеяла. Выкурить меня у них не получилось, зато получится устроить бойкот. Эва и Диана теперь только кривят рты, посматривая в мою сторону. Последней из спальни выходит моя едва случившаяся подружка.
Я падаю на кровать и просто лежу. Что-то ноет под рёбрами. Больновато. Но мысленно я благодарю Арлетт — за то, что избавила от зародыша слабости.
Новый день принадлежит Лучу Изобилия, и в Люминар прибывают курьеры.
Если у Вилайны и Айсадоры в слугах больше девушки, а у Лэнга пятьдесят на пятьдесят, то у Рука, как и у Боуна, одни мужчины. Оно и понятно — редкая дама захочет таскать такие тяжести.
Подданные Рука Мортаса привозят недельный запас продуктов и гору золотых коробок вроде той, что я не так давно нашла на своей кровати. Ещё сотни таких же я вижу сквозь панорамные окна вестибюля. Видимо, подданным Изобилия предстоит снабдить все четыре башни, а затем, возможно, и остальных горожан.
Обитатели башни толпятся вокруг посылок. Курьеры зачитывают имена, и адресаты подходят, чтобы забрать свои коробки. Похоже, каждый здесь может внести своё пожелание в некий список заказов, и, если повезёт, господин Изобилия пришлёт желаемое. Не знаю, откуда он всё это берёт, но теперь понимаю, почему Рука Мортаса считают славным. Он просто задабривает горожан, подкупает их подарками.
Готова спорить, обычно курьеров встречают радостно. Но сейчас настроение в башне тревожное, выжидательное. Все уже знают о недавних событиях и двигаются, как заводные фигурки, слепо и механически. Как будто подозревают, что подарки присланы, чтобы их утешить.
В конце концов наихудшие предчувствия подтверждаются. Снаружи раздаются сигналы, похожие на вой сирен. Побросав золотые коробки, все устремляются к выходу. Мне остаётся только следовать за толпой. Даже льющийся сверху убийственно плотный ливень никого не останавливает.
Моё внимание привлекают яркие всполохи — какое-то видео транслируется на все окружающие башню здания. Это репортаж. Гулкий голос сообщает, что к превеликой скорби один из правителей города скончался. Горожан приглашают на церемонию прощания.
Вокруг тут же поднимается ропот:
— Маг из Пентаграммы умер?!
— Господин Развлечений погиб. Какой кошмар...
— Мистера Лэнга больше нет, но электричество есть. Как такое возможно?
— Да что вам электричество... Всё равно Луч пал, кольцо разорвано. Бездна наверняка уже хлынула в дыру!
— Опять настаёт это дикое время.
Я злилась на мага за обман, но он так и не объявился... Похоже, всё-таки где-то сгинул.
Мне не по себе оттого, что я имею отношение к этим новостям и знаю больше прочих. Я стараюсь не слушать сплетни, а смотреть на экраны.
Теперь на них кадры с места трагедии: если верить им, бедные артисты до сих пор там, сидят на асфальте, обнимают друг друга и плачут. Конечно, не по Лэнгу, но они ведь потеряли дом. Лица некоторых показывают крупным планом. У меня сжимается сердце.
Они выглядят почти сиротами на жутком мокром пепелище. Похоже, в Кримзон-Сити больше не будет развлечений. Не будет выходных и танцев, ярких нарядов. Между зданиями витает всеобщий немой вопрос: что теперь станет с подданными павшего Луча?
Вдруг картина меняется, и на экране появляется крупный план с Альберихом Боуном, стоящим в обрамлении своих телохранителей. Он будто смотрит прямо на меня.
— Я призываю жителей города сохранять спокойствие. У Безопасности и Охраны уже есть подозреваемая в убийстве и поджоге. Та самая загадочная гостья, что явилась в наш город без памяти.
При этих словах на экраны выводится видео моего побега через аттракцион. Так странно видеть свою фигурку на записи. Я даже не знала, что меня засняли. Никто не предупредил меня об уличных камерах. Возможно, они появились недавно...
— Прямо сейчас отряды направляются, чтобы арестовать её. Затем состоится суд. Виновная понесёт наказание.
Я прикрываю руками рот и пригибаюсь в попытке спрятаться.
Люди вокруг меня начинают шокировано перешёптываться. Паника в толпе постепенно нарастает. Кто-то освистывает меня, кто-то испуганно ахает. Они говорят, что от вестницы Бездны и не стоило ждать ничего хорошего.
Это конец. Мой план провален. Как я могла так просчитаться?..
Совсем скоро я окажусь в бесконечном цикле заточений: у Вилайны, у Альбериха, хаос знает у кого ещё. Прямо сейчас ускользает мой последний шанс на побег.
Плевать на меня саму, но они могут заставить рассказать им всю правду. Не пытками, нет, но своей проклятой магией. Это поставит под угрозу слишком многие жизни. Я должна признать, что попытка не увенчалась успехом. И отступить. По крайней мере у меня есть план отступления...
Пользуясь суматохой и дождём, я отхожу всё дальше и дальше от входа в башню. Замечаю, как в толпе мелькает исполинская фигура Кайзера. Он всматривается в лица прохожих, расталкивает людей локтями.
Ищет меня.
Пока он пытается меня выследить, я сама слежу за ним, чтобы избежать столкновения. Я смешиваюсь со стайкой девушек в белом и прикрываюсь мокрыми волосами. Стараюсь не привлекать внимание. На мою удачу, они тоже нервничают, и внешне я ничем от них не отличаюсь.
Как только Кайзер поворачивается в другую сторону, я срываюсь с места и бегу, маневрируя между людьми. Двигаюсь быстро и ловко.
Стоит мне оказаться в колодце, и всё будет кончено. Это не только тайник, но и дорога.
Дорога домой.
У фонтана на террасе я нащупываю спрятанный железный штык, затем ныряю в знакомую темноту проулка. Подцепив крышку люка штыком, я медленно и бесшумно отодвигаю её в сторону. Пальцы находят знакомые скобы, и я спускаюсь, прячась от окружающего мира.
Последние капли дождя проникают внутрь перед тем, как крышка захлопывается над моей головой. Теперь они приглушённо барабанят снаружи, создавая чувство отрезанности, защищённости. Никакие проделки хаоса не приведут Кайзера или стражу Боуна в это укромное местечко, я уверена.
Однако, когда я достигаю дна, моя уверенность резко сокращается. Я тут же собираюсь, ощетиниваюсь. Я слышу чужое дыхание. В кромешной тьме притаился кто-то ещё.
Как они смогли добраться до моего убежища раньше меня?..
Нет времени ждать, пока глаза привыкнут к темноте. Я бросаюсь вперед, но спотыкаюсь и падаю на пол. Ловушки! Однако вместо сетей я чувствую нечто... напоминающее человеческое тело. И узнаю его.
Проклятый маг, правитель Развлечений, сидит передо мной, как будто всё это время подпирал спиной стенку тоннеля в ожидании моего появления. Похоже, клятва всё же оказалась настоящей.
— Почему так долго?.. — хрипло спрашивает маг, и вопрос отдаётся эхом.
— Долго? Хочешь сказать, что ждал тут всё это время?
— Так и было, — маг усмехается. — Я вернее, чем выгляжу.
— Как ты вообще здесь оказался?!
Лэнг не торопится с ответом. Сперва он сглатывает и с чем-то возится — видимо пытается ослабить ленту на шее. У него ничего не выходит, и он сдаётся, бросая с досадой:
— Нужна помощь.
Я протягиваю руку и наугад нащупываю его ошейник. Под моими пальцами лента тут же расслабляется, и я успеваю почувствовать, что след за ней довольно глубокий. Видимо, своей злостью я неслабо его придушила.
Как только хватка ослабевает, слова вырываются из мага сплошным потоком:
— Ты ещё не поняла, что мы теперь связаны? А моя магическая эмпатия сильнее, чем у людей. Я тут много чего наслушался. Неудачно, конечно, с пожаром получилось. Постараюсь больше так не делать. Что до твоего вопроса, то я просто предположил, что именно здесь ты хотела бы меня видеть. Знаешь, это как...
— Поводок, — перебиваю я.
Я поднимаюсь на ноги и нашариваю воткнутый нож. Этот разговор в темноте мне не нравится. Мне нельзя здесь оставаться. Нельзя позволить ему меня задерживать. Я двигаюсь вглубь тоннеля, и маг тут же спрашивает:
— Мы куда-то уходим?
— Я. Ухожу, пока меня не осудили. За твоё убийство.
Он встаёт вслед за мной, опираясь на стену. Ему явно приходится согнуться из-за низких потолков. Но он всё равно умудряется схватить меня за руку. Его собственная ладонь горит от лихорадки.
— Ты не можешь бросить меня после того, что заставила сделать, — голос мага звучит осуждающе.
— Всё изменилось. Мои планы разрушены.
— Никогда не строй планов в Кримзон-Сити.
Я огрызаюсь:
— Держи свои советы при себе, мертвец.
— Спасибо, что напомнила. Если ты веришь, что всё потеряла, то просто взгляни на меня. А я ещё как-то держусь, не так ли? И ты не сдавайся при первой же сложности.
— Первой сложности?! А что, если меня казнят? В отличие от тебя у меня не девять жизней.
Лэнг вздыхает и какое-то время молчит. Видимо, думает.
— Послушай, бояться нечего. Ви тебя защитит. В противном случае эта история бросит тень на её собственную репутацию. Ты же её служанка.
Я надеялась на это, ведь хозяйка стёрла с меня улики. Но я не уверена, что даже Вилайна сможет заткнуть Альбериха теперь:
— Не после того, как Боун обвинил меня перед всем городом.
— Это их обычные... разногласия. Ви решит, что он ищет повод, чтобы отобрать у неё её собственность. А она никогда не позволит ему помыкать собой. И он не посмеет заявиться на её территорию. Вернись в Люминар. Вот увидишь, какая-то пара дней, и всё уладится.
Калькулятор в моей голове принимается пересчитывать шансы. К сожалению, они всё ещё не в мою пользу.
— Зачем мне так рисковать? Я уже поставила на тебя и проиграла.
— Но игра ещё даже не началась. Я могу быть полезным. Могу научить тебя обходить ошейник. Рассказать, как провести Пентаграмму. Поверь, ты ещё не в опасности. Иначе я бы просто избавил тебя от неё и ушёл.
— Ты знаешь, как обходить ошейники?!
— Это всё, что ты услышала?
— Если ты можешь обмануть меня, то обманешь.
Лэнг злится:
— Я не стану. Но, знаешь, мне тошно от этой клятвы. Так что нам нужно поскорее выполнить её условия и обо всём этом забыть.
— Забыть? Звучит заманчиво... А что будет, если я просто уйду, оставив тебя?
— Тогда лучше прикончи сразу.
Исходящее от него горячечное тепло подтверждает, что он не преувеличивает. Прекрасно. Лэнг останется один и будет мучительно умирать. Как раз то, чего я и хотела. Хоть какая-то моральная компенсация после провала моего замысла.
Я вырываю своё запястье, отталкиваю мага. И ухожу во тьму.