4. Вечеринка в огне
Я просыпаюсь почти синхронно с остальными девушками. Потерев глаза, вижу, что грубая служанка смотрит на меня с бессильной злобой.
Кажется, я заняла её место. Ведь Вилайна явно кого-то отодвинула, сказав мне:
— Детка, поднимись и помоги мне собраться. Сегодня я вызываю тебя.
На этот раз я нахожу госпожу в другой части алмазного пентхауса. Она больше походит на будуар.
Длинные прозрачные занавеси свисают с потолка, едва ли скрывая от глаз большую ванну. Сероволосая красавица полулежит в ней, откинувшись на бортик и поглаживая выглядывающую из воды преступно длинную ногу. Остальное тело спрятано за клубами искрящейся пенки.
Подавив недоумение, я подхожу к стоящему неподалёку столику с баночками и флаконами.
— Добавь в воду щепотку мерцающей пыли и вотри немного масла мне в кожу. Мне нужно быть неотразимой. Ты справишься?
— Разумеется, госпожа, — откликаюсь я.
Вилайна не перестаёт меня удивлять. Она просит у вчерашней бродяжки остаться с ней наедине и заказывает массаж. Легко подставляет обнажённую спину, как будто уверена в собственной неуязвимости.
О, как легко я могла бы сейчас её задушить. Или с силой свернуть ей шею. Одним движением...
Она будто дразнит меня.
Но мы обе знаем, что я этого не сделаю.
Я закусываю губу, проводя ладонью по её плечу. Её кожа не краснеет даже от тёплой воды, а остаётся такой же мраморно-белой.
— У тебя неплохо получается, — вздыхает чародейка. — Так вкрадчиво. Забавно... У меня уже давно не бывало мурашек.
Она сладко щебечет о какой-то ерунде. Почти хвастается, что ко всем относится, как мамочка. И даже жалуется, что стремление обо всех позаботиться — её слабое место.
— Знаешь, я люблю подбирать бедняжек. Не смотри, что все они такие красотки. Сперва каждая была мышонком. Я сама делаю из мышек хищных маленьких змеиц и потом от этого страдаю. Такое проклятье... А хочешь я расскажу тебе, в чём главная беда моей силы? Когда пленяешь всех волшебным магнетизмом, никто не любит тебя по-настоящему.
— Ну что вы, госпожа. Вы ведь само совершенство. Кто тот дурак, который не полюбит вас по-настоящему?
Вилайна слегка поворачивается и бросает на меня довольный взгляд.
Я замечаю, что на самом деле она всего лишь кокетничает. Она пребывает в весьма игривом настроении. Вскоре Вилайна нетерпеливо поднимается из воды и спешно кутается в подставленное мной полотенце. Затем надевает приготовленный наряд.
Это бесцветное платье длиной до пола, которое струится по фигуре, как расплавленный металл. Вплетает в волосы драгоценные нити.
Говорит:
— Помоги мне с макияжем. Можете с девочками и сами подкраситься.
— Я передам им. Но... зачем?
— Сегодня выходной, дорогая. День Культуры и Развлечений. Я отправляюсь на вечеринку в Маджентисе, а вы должны меня сопровождать.
Культуры и развлечений?... Проклятье. Я и не думала, что нож понадобится мне так скоро. Я спрятала его слишком хорошо и до ухода забрать не успею.
Чтобы скрыть досаду, я проявляю острый интерес к сундучкам с косметикой.
Маджентис легко найти по одному лишь звуку: тяжёлые басы ощутимо сотрясают землю уже за пару миль.
А когда наш кортеж останавливается возле башни, я чуть не пригибаюсь от внезапного испуга. С оглушительным рёвом с самого её верха срываются и несутся вниз вагонетки. Пассажиры вагонеток вопят и машут руками. Только теперь я замечаю обнимающую здание железную конструкцию с рельсами.
Вся башня — долбанный аттракцион.
Я усмехаюсь.
Мы выходим под дождь, и над Вилайной тут же раскрывается десяток зонтов. Все стараются услужить. Но никто не может создать конкуренцию высоченному Кайзеру, и он занимает почётное место рядом с госпожой. Я держусь поодаль и сразу же промокаю. Интересно, как маги могут позволить аттракциону работать в такой сильный дождь? Как посетители не боятся несчастного случая?
У подножия толпятся сотни отдыхающих, но при нашем появлении все расступаются, открывая вид на артистов. И, надо сказать, посмотреть тут есть на что.
Девушки из Луча Развлечений щеголяют в корсетах и ультракоротких пышных юбках, а юноши вообще едва одеты. Ни галстуков, ни рубашек нет, зато есть полупрозрачные кофты-сеточки, скрипучие от тесноты штаны и перчатки без пальцев. Вульгарнее я в жизни ничего не видела. Лица и ногти накрашены у всех без исключения.
Они насквозь промокли, но танцуют, глотают огонь, показывают фокусы. Судя по спецэффектам, среди подневольных артистов есть не только простые люди. Их господин с удовольствием использует и низших магов, которые прекрасно заменяют собой пиротехнику.
Чего-то подобного я и ждала, когда шла в Кримзон-Сити. Рада видеть, что я не ошиблась.
Я присматриваюсь к их телам, разыскивая синяки и ссадины на открытой коже. Ничего не видно, но оно и понятно. Ради спокойствия публики такое не афишируют. Я представляю себя среди них, мокрую, унизительно наряженную, зазывающую поучаствовать в каких-то глупых конкурсах и лотереях.
Я им сочувствую.
— Они опять разведут море грязи, — цедит Вилайна.
Когда мы приближаемся ко входу, со всех сторон начинают сверкать вспышки фотокамер. Все они, конечно, нацелены на мою госпожу. Она немного позирует, затем заводит нас внутрь. Но с нами не остаётся. Разрешив нам отдыхать на первом этаже, Вилайна по своему обыкновению устремляется вверх.
В этой башне кошмарный бардак. Я едва могу различить других её служанок в полутьме и дыму бесконечного танцпола. Меня сбивают с толку красные блики на волосах, щеках и ресницах. Случайные взгляды, взмахи руками, движения — всё это смыкается вокруг, как вязкая субстанция. Она хочет меня поглотить.
Я впервые чувствую музыку так близко и вдруг понимаю, насколько она опасна. Она заставляет меня чувствовать себя по-другому, будто я теряю власть над собой.
Арлетт быстро осваивается и поддаётся общему настроению:
— Ренна, ты умеешь танцевать?
— Никогда не пробовала.
Атмосфера вокруг кажется до странного агрессивной. Как будто вместо веселья все пытаются бунтовать. Не хочется признавать, но мне это подходит. В других обстоятельствах я могла бы слиться с толпой. Но сейчас мне не до танцев. Я ни на секунду не забываю, в чьём мы доме.
Пока я стою посреди бушующих потоков, скрестив руки на груди, Арлетт качается с ним в такт и стреляет глазками по сторонам. Кажется, её внимание привлекает бар, где можно взять напитки, но подойти к нему она так и не решается. Она такая наивная и хорошая. Странно, что её соблазны города совсем не портят.
Арлетт что-то говорит, но я разбираю только "единственный день" и "выпустить пар".
Я наклоняюсь прямо к уху подруги и как можно громче интересуюсь:
— Что хозяйка делает наверху?
— У неё там свидание, — перекрикивает музыку Арлетт. — Хозяин башни — её жених, ты не знала?
Вилайна и М. Лэнг помолвлены?!
Едва ли я могу представить их вместе.
Я перевариваю эту новость, когда всех отвлекает внезапное отключение света. Резко наступают мрак и тишина. По колебаниям воздуха я чувствую, что гости башни оглядываются, пытаются нащупать в толпе своих.
Затем свет возвращается как ни в чём не бывало.
Но прежде, чем музыка продолжается и все вспоминают о танцах, по залу быстрым шагом проносится Вилайна. Звон её тончайших шпилек-каблуков раздаётся хрустальным эхом.
Я помогала госпоже собираться и отлично вижу произошедшие в ней перемены. Её платье надорвано в месте высокого разреза, а помада размазалась. Мерзавец Лэнг, что, поднял руку и на свою невесту?..
Пытаясь выглядеть участливой, я устремляюсь к ней, но она жестом отсылает меня прочь. Затем бросает на Арлетт короткий взгляд и исчезает. Как только входные двери захлопываются, толпа гостей тут же выдыхает и продолжает танцевать.
Кроме Арлетт. Рыженькая служанка стоит как вкопанная. Я легонько трогаю её за локоть, но она не реагирует.
— Эй, что случилось?
— Ничего, — наконец спохватившись, отвечает Арлетт. Она пытается улыбнуться, но получается как-то затравленно. — Я должна идти. Потом увидимся.
— Подожди. Тебе дали задание?
Я тащу её туда, где тише, но она вырывается:
— Пожалуйста, пусти!
— Отпущу. Когда скажешь, в чём дело. Ты ведь беспокоилась обо мне, теперь моя очередь.
— Ну хорошо. — Арлетт озирается по сторонам. — Только не в людном месте.
Мы заходим в дамскую комнату.
— Здесь можно говорить, не опасаясь.
Арлетт кивает, но всё равно сомневается. Ей явно хочется взять минуту на передышку. Она напугана до смерти.
— Что она приказала тебе?
— Чтобы я "отправлялась наверх и убрала последствия вечеринки". Но мне это всё не нравится. Почему именно я?..
Теперь мне всё понятно. Арлетт послали в самое логово подонка. На её месте я бы тоже не обрадовалась поручению. Что касается места моего... то я отнюдь не против проникнуть в тыл врага, тем более с разрешения хозяйки.
Конечно, разрешение дали не именно мне... Но ведь никто, кроме самой Вилайны, этого не знает. Почти никто.
Я пячусь к двери туалета и пулей вылетаю наружу, пока Арлетт не успевает ничего понять. Затем быстро блокирую дверь и оставляю на ней значок техобслуживания.
Арлетт стучит изнутри, но её плохо слышно. Музыка с танцпола заглушает всё вокруг.
— Прости меня, Летти, — шепчу я. — Это в том числе и для тебя.
О, хаос, как сладок этот миг.
Тысячи гостей и тысячи ложных подозреваемых. Эффект неожиданности. Это будет идеальное убийство.
Я прокрадываюсь в личные покои хозяина. В противовес светлому и прозрачному пентхаусу Вилайны, здесь темно и душно от благовоний. Стены обшиты деревом и задрапированы гобеленами, отчего мне сразу становится неприятно тесно. Усыпанная подушками мебель — просто каталог различных оттенков красного, от глубокого бордового до ярко-алого, напоминающего свежую кровь.
Интересно, что случилось с Вилайной? Почему на ней были следы... насилия? На мгновение перед глазами всплывает её лицо, фарфорово-бледное и какое-то треснувшее.
Наверняка она застала своего жениха за некой оскорбительной сценой, и начался конфликт. Я... слышала разное о повадках этого мага. О, его жестокость и капризы были притчей. Половина его рабов, по слухам, могла похвастаться фигурными ожогами. Кто-то из неугодных исчезал бесследно, других находили со следами наказаний. Но я не могла себе представить, что и со своими сородичами он обращается не лучше.
Догадываюсь, что сейчас увижу. Как именно правитель развлечений представляет развлечения для себя. Что он делает, когда ему становится скучно. В моих мыслях на нём паскудный шёлковый халат. Он сидит в высоком кресле, как на троне. Небрежно откинувшись на спинку и водя пальцами по драгоценному подлокотнику с инкрустацией рубинами.
— Приведи их, — бросает он стоящему рядом слуге.
Слуга приводит ему с десяток девушек. Наложниц. Подневольных артисток или, может быть, даже слепых фанаток. Они разодеты одна постыднее другой и робеют, избегая взгляда правителя. Он выпрямляется, заинтересованный, и придирчиво их рассматривает.
— Тебя я видел вчера, — говорит он одной из девушек. — Ты мне наскучила.
Он переходит к следующей и манит её пальцем, заставляя сделать шаг вперёд. Та, словно марионетка, послушно подходит ближе, но маг качает головой, явно разочарованный.
— Слишком покорная. Отведи её обратно.
Слуга кивает и выводит девушку из зала. Остальные наложницы стоят неподвижно, их сердца колотятся от страха. Правитель Развлечений смотрит на третью девушку, даже наклоняется вперёд, изучая её лицо и фигуру. Его взгляд задерживается на её губах, и он наконец улыбается.
— Ты останешься, — говорит он голосом почти ласковым и оттого даже более зловещим.
Долгое время я думала, что этой девушкой буду я. Что такое притворство позволит мне добраться до него. Но мне повезло: даже не придётся изображать невольницу. Всё выходит само собой.
М. Лэнг.
Всю свою жизнь я ненавидела мерзкого Лэнга. Ненавидела с тех пор, как впервые увидела слёзы матери и шрамы отца. С тех пор, как он впервые явился ко мне в кошмарах.
Я жаждала его падения, мечтала позабавиться зрелищем его смерти. Я собиралась его о многом расспросить, планировала помучить. Он должен был всё осознать. Пожалеть о каждой минуте своей убогой жизни.
Но всего этого меня лишили.
Когда я являюсь, чтобы прикончить его, он уже лежит на полу, истерзанный и мёртвый.
Не могу поверить, что он уже сдох, ведь я готовилась к личной встрече с ним долгие годы. Мне кажется, будто у меня отняли нечто, принадлежавшее мне по праву. Я испытываю неподдельную зависть к тому, кто это сделал. А ещё... Осознание того, что самая желанная цель внезапно исчезла, приводит к пустоте. Ну и что мне теперь делать?
Всё, что мне остаётся — бессильно его разглядывать.
Даже теперь сукин сын прекрасен, как принц из детской сказки. Трагично покоится на спине среди пустых бутылок и спутанного серпантина, пока его красные волосы волнами липнут ко лбу и глянцевому полу. Черты бледного лица хороши даже с синяками и ссадинами. В левом ухе у него блестит серьга. Это ужасно вычурно, но она его не портит.
Он просто маг, напоминаю я себе. Их внешность — разновидность яда.
Интересный факт: кровь магов не отличить от человеческой. Она такая же красная, без примеси гламура. Это немного разочаровывает, но и вызывает любопытство. Впервые я могу изучить кого-то из них так близко.
Между прочим, в теле у него дыра.
Под расстегнутой рубашкой его грудь опалена, и там чего-то не хватает. Это... отверстие... чуть светится и как будто источает тепло, но остывает с каждой секундой. Я заглядываю внутрь, не в силах остановиться.
Внезапно я вижу, откуда конкретно пробивается слабый свет. На дне... того, чем бы это ни было... лежит осколок драгоценного камня. Он тлеет, как уголёк.
Я уже видела такой осколок прежде. В том бокале...
Безумие, но я тянусь к кусочку и слегка касаюсь его кончиками пальцев. Может, забрать? Как сувенир. Нет, я должна оставить всё нетронутым. Мои амбиции не имеют значения. Только итог: одним врагом Бездны меньше. Я повторяю гимн и прошу её принять этот дар.
Я вскользь касаюсь тела.
А мёртвый маг вдруг распахивает глаза.
Он судорожно втягивает воздух сквозь зубы и выдыхает вместе с ругательствами. Его лицо, секунду назад спокойное, теперь выражает жгучую ярость. Которая обращена на меня. Я даже отпрянуть не успеваю, так быстро маг хватает меня за волосы и рывком притягивает к себе.
Мы вцепляемся друг в друга и несколько раз перекатываемся по полу. Такого сопротивления я не ожидала: маг обезумел от агонии и сражается за жизнь, как умалишённый. Зря я явилась безоружной. Но он серьезно ранен, и мне удаётся одержать верх.
Я занимаю выгодное положение, усевшись магу на живот и зажав его бока бёдрами. Чтобы придавить его сейчас хватает и моего веса. Теперь мы оба перемазаны его кровью и задыхаемся вместе.
Я держу его рукой за горло. Другой рукой шарю по полу, пока маг пытается вырваться из моей хватки. Наконец нащупываю одну из бутылок и с размаху бью ею по полу — через миг острый край оказывается у шеи Лэнга. Он чувствует укол, прекращает борьбу и впервые как следует на меня смотрит.
Его глаза что-то ищут в моём лице, брови хмурятся. Словно он пытается разгадать загадку: кто я и что здесь делаю? Потом он понимает.
— Это ты, бродяжка-подкидыш?.. А я запомнил тебя другой.
— Теперь я стану последним, что ты вообще запомнишь.
Знаю, что милая служанка не будет так разговаривать. Но именно перед ним пресмыкаться я бы никогда не стала, и сейчас отчётливо это понимаю. К тому же, подозрения Лэнга уже ничего не изменят. Нет надобности в маске.
Я чувствую всплеск радости: мечта, с которой я уже успела попрощаться, вернулась в реальность. Я могу сделать всё, что запланировала. Сделать здесь и сейчас. Только это уже не так интересно — за кем-то повторять.
Маг сглатывает и косится на край разбитой бутылки. Смысл происходящего наконец доходит до него во всей красе.
— Тебя прислали со мной покончить.
— Меня прислали "убрать последствия вечеринки".
— Последствия вечеринки, — он пробует эти слова на вкус и криво улыбается. Ему явно больно, но почему-то вдруг смешно. — Ах вот что я теперь такое... Ну, давай. Выполняй приказ, вероломное создание.
Он закрывает глаза и расслабляется. Почему он так легко сдаётся?!
Слишком просто, слишком быстро. У меня рука не поднимается осуществить задуманное. Я размышляю, как связаны задание Арлетт и эта безобразная сцена. В моей голове бешено крутятся шестерёнки.
— Может, я не планирую его выполнять, — говорю я прежде, чем успеваю осознать свою же мысль.
Я, что, не хочу покончить с Лэнгом? Теперь, когда знаю, что он всё-таки жив? Когда я ничем не рискую?
Это так странно. Но, успев обнаружить, что мёртвым Лэнг мне не нравится... я внезапно вижу другую возможность, которая кажется мне более заманчивой.
Я могла бы... спасти этого мага, чтобы использовать в своих целях. Я могла бы хорошенько на нём отыграться. А заодно и выведать всю подноготную остальной четвёрки. Идеи проносятся мимо меня, одна лучше другой. Только как всё это провернуть? Как себя обезопасить?..
Нутро предупреждает об опасности, но я его не слушаю, мне себя не остановить. Сердце бьётся как сумасшедшее.
Наверное, это жадность и азарт.
— Ты ведь в курсе, что будет, если не выполнить приказ? — уточняет маг.
— Да, только это был не мой приказ. Я его украла.
Он пробует усмехнуться, но усмешка превращается в сухой надсадный кашель. Я хочу его заткнуть, но он захлёбывается кашлем и стихает сам. И продолжает уже шёпотом:
— Раз такая ловкая — вытащи меня отсюда. Незаметно. Ты не пожалеешь.
Вот он, подходящий момент. Помедлив, я решаю раскрыть карты:
— Так и быть, помогу, но с одним условием. Ты станешь моим слугой. А я — твоей хозяйкой. Присягни мне.
Даже не знаю, может ли маг, тем более ярчайший, служить простому человеку. Но очень хочу проверить. Пусть на своей шкуре узнает, что такое быть слугой кого-то настолько жестокого. Мои губы расплываются в ухмылке.
Серые глаза сужаются. Он явно недоволен моим предложением.
— Ты и торговаться умеешь, притворщица? Не напрасно они тебя боялись, не так ли?
К удивлению, его слова приятны. Наконец кто-то видит во мне меня настоящую и оценивает по достоинству... Одёрнув себя, я бросаю:
— Думай быстрее.
Понятно, что это выбор без выбора. Деваться ему некуда. Шансов против меня у него нет. Его ответ точно мёд для моих ушей:
— Согласен. Но не навсегда, а до определённого времени. Я буду служить тебе, пока не выплачу долг спасением твоей шкуры.
Ни в одной из миллиардов возможных ситуаций мне не понадобится такой спасатель. Так что я легко соглашаюсь. Я уже фантазирую, чем займусь. Я придумаю ему самую унизительную работу. Я буду давать ему ложную надежду на освобождение, а в последний момент отменять обещания. О, что я с ним сделаю...
Не подозревая об этом, он смотрит мне прямо в глаза и говорит:
— Я, Майлз, клянусь почитать свою госпожу, коварную и весьма тяжёлую леди Ренну, и повиноваться её решениям. Клянусь не посягать на её безопасность, не говорить о ней дурно и хранить её тайны, до тех пор, пока не спасу её от смерти. И если прежде того я нарушу эту клятву, пусть магия убьёт меня на месте.
Я пропускаю хамский намёк мимо ушей и молча наблюдаю, как материализуется ошейник. Заметно, что их вид зависит от мага. Словно подпись или клеймо, по которому знающий сможет определить принадлежность слуги тому или иному господину. Бывают кружева и цепи, кожаные ремни...
Его же собственный — чёрная атласная лента, очень простая и вызывающая. Она пересекает его горло, как новая рана.
Должно быть, она выглядит так же, как те, что носили папа и мама. Какая ирония.
Убирая от его горла битую бутылку, я хмурюсь:
— Но я ничего не почувствовала.
— Клятву проводит магия. В тебе нет магии.
— А что ещё ты можешь из магии?
— Ничего, — запросто отвечает Лэнг. — Я слишком повреждён и мне неоткуда её черпать. Честно говоря, и присяга могла не пройти.
— Кто пытался тебя убить?
От этого вопроса на его лице расцветает сложный узор эмоций.
— Твоя хозяйка. И, косвенно, моя теперь тоже.
Всё-таки Вилайна. Ожидаемо. Её вид и поспешное бегство, конечно, не могли быть простыми совпадениями. Я сомневалась, потому что, в отличие от моего, на её платье совсем не было крови. Впрочем, чего же ещё ожидать от госпожи Чистоты.
Честно говоря, мне не нравится то, в какой в тугой узел я заплела саму себя. Вилайна и этот маг... Они были помолвлены и планировали свидание, а затем он оказался мёртв. Ну, почти. И на место его почти смерти чародейка отправила свою служанку прибраться.
Только сейчас мне ясно, на какой отвратительный шаг я толкнула Лэнга. Служа мне, он может оказаться в ситуации похуже смерти. Навязав сделку, я создала ему двух хозяек вместо одной — и неизвестно ещё, какая злее.
Зато Вилайне этот расклад точно бы очень понравился. Лэнг насолил ей не меньше, чем мне, раз она решилась на такое.
— Отсюда есть чёрный ход? Секретный коридор, через который ты сможешь выйти?
— Нет никакого коридора. И я не пользуюсь чёрным ходом. Я просто делаю так, — он щёлкает пальцами, но ничего не происходит.
На его лице отражается разочарование. Как будто он до последнего надеялся, что трюк сработает.
Я с трудом представляю, как его отсюда вытащить. У меня заметно портится настроение. В раздумьях, какое дерьмо я учинила, я чуть не пропускаю момент, когда ему снова становится плохо. Это похоже на какой-то припадок. Его зеркальные глаза теряют меня и закатываются.
Я паникую, трясу его и мысленно заклинаю: "Не смей вот так сдыхать. Я не согласна, я тебя не отпускаю, понял?"
Маг рывком возвращается в сознание:
— Я слышал тебя и выполню твой приказ, — тихо стонет он. — Но для этого мне нужно то... что у тебя под одеждой.
Что он имеет в виду?
Не сразу, но я всё же вспоминаю про осколки и машинально проверяю на ощупь спрятанную за бретелькой белья перчатку со своим кладом. Мне приходится неловко расстёгнуть верх формы и немного приспустить один рукав, чтобы добраться до него. Высыпая на ладонь песчинки, я гадаю, в какой момент он их засёк и почему не потребовал раньше.
Как только содержимое перчатки оказывается в моей ладони, маг подаётся вперёд и припадает к ней, почти заставляя меня потерять равновесие. Сперва я думаю, что он прокусит мне руку, но чувствую только щекотное прикосновение языка. Меня передёргивает от отвращения. Его тело тоже сотрясает мелкая дрожь.
На мгновение он озаряется нимбом и снова гаснет, будто перегорающая лампочка. Клянусь, его волосы шевелятся, как живые. Его лицо ужасно в своей идеальности.
Он шепчет в ладонь, чуть не мурлыча от непонятного мне удовольствия:
— Хах, а ведь почти что бросил.
Мне кажется, что весь мир вокруг нас становится красно-чёрным и разлагается на красное и чёрное. Маг снова мерцает, а затем загорается, как бенгальский огонь.
И исчезает, заставив меня осесть на пол. В дыму начинающегося пожара.
Пощади хаос, к такому невозможно быть готовой. Я вообще-то собиралась тут убраться, но теперь уже смысла нет, так что я просто бросаю всё, как есть, и убегаю. Приходится надеяться, что пожар тут всё хорошо подчистит.
План башен идентичен, так что сюда я приехала на лифте. Но воспользоваться им снова я не решаюсь. Электричество в здании может снова отключиться в любой момент, и тогда я застряну в ловушке и наглотаюсь угарного газа.
Плохая новость в том, что мне придётся бежать вниз по лестнице. Пятьдесят этажей. Меня пугает мысль, что огонь справится с этой дистанцией быстрее.
До лестниц ещё нужно добраться, и я мчусь по коридору, наполненному густым тёмным дымом. Рукав моей формы едва ли подходит, чтобы закрыть рот и нос, но выбирать не приходится. Сердце колотится, а лёгкие пытаются сжаться, но я уговариваю себя сохранять хладнокровие и двигаться дальше.
Не получается. Я думаю о маге. Я проклинаю его всеми Безднами всех вселенных. И надеюсь, что он меня слышит.
— Лжец!.. Ты кинул меня, просто кинул. И явно собрался угробить. "Никогда не посягну на её безопасность", как же. Если я отсюда выберусь, это будет чудом. Но тебе после этого точно не жить!
А что же ошейник?.. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Не похоже, что человек может иметь власть над погаными магами. Там, наедине с ним, я поддалась каким-то чарам, но теперь ощущаю только горечь отрезвления.
Пожар распространяется быстро. Приходится избегать падающих обломков, которые образуют горячие баррикады. Повсюду слышится треск и жалобные стоны оплавляющихся материалов. Я вижу отверстие в стене и выглядываю сквозь него, сдерживая слёзы. По другую сторону воздух чище.
Потому что по другую сторону — улица...
Я ещё не совсем обезумела, чтобы выходить на карниз на такой высоте. Собираюсь бежать дальше, но неожиданное препятствие мгновенно и ощутимо сокращает шансы. Кусок потолка обваливается вниз и преграждает дорогу.
Чувствуя исходящую от обломка волну жара, я пячусь. Пути нет. Я совершила огромную ошибку. Я всех подвела.
Нет, пока ещё нет. Я возвращаюсь назад и всё-таки выбираюсь наружу.
Музыку здесь сменили крики ужаса и сирены. Ветер очень сильный, и волосы, словно плети, стегают меня по лицу. Я чувствую невероятный объём воздуха, сумасшедшую высоту. Только отсюда я в полной мере ощущаю величие здания.
Прижимаясь к стене всем телом, я продвигаюсь дальше и мысленно благодарю неизвестного мне архитектора. Опорой мне служат крепления, на которых по всему Маджентису проведен аттракцион. Трубки и болты — моя стихия.
У меня появляется идея.
Идея настолько безрассудная, что голова сразу начинает кружиться.
Неважно, сколько подо мной метров пустоты. Нужно только довериться мышечной памяти. И, конечно, избавиться от проклятых каблуков.
Голые ступни встречают холодную поверхность балки с восторгом. Я отталкиваюсь от стены и иду по стальной паутине, подобрав хлопающий на ветру подол. Инерция милосердна, она несёт меня там, где решимости не хватает. До балки над рельсами я добираюсь, ни разу не поскользнувшись.
Здесь я останавливаюсь, приседаю и жду. Просто жду, когда массивные железки загудят от приближения вагонеток. Вот тогда нужно будет спрыгнуть, очень удачно спрыгнуть. В случае успеха состав подхватит меня и доставит на землю сам.
Смотреть по сторонам бесполезно. Уши тоже могут подвести. Я слушаю металл руками, как делала это много лет. Вокруг меня всегда было полно опасностей, которые можно предсказать чувствительной ладонью.
Но как бы я ни готовилась, всё равно не готова. Когда вся конструкция содрогается, а отвратительный протяжный лязг слышится рядом со мной, я жмурюсь и, кажется, слишком рано прыгаю навстречу неизвестности...
...но вместо пустоты встречаюсь с жёстким носом первой вагонетки. Прикладываюсь нехило, но не обращаю на это внимание. Мне едва хватает сил уцепиться за края и подтянуть себя к сидениям.
Части вагонеток выкрашены в разные цвета, и лампочки на их пути мерцают разным светом. Всё перемешивается, и я почти ничего не вижу. Только слышу, как позади лопаются крепления и тросы.
Аттракцион штопором мчит меня вниз, прямо на посадочную площадку. Я готовлюсь к жесткому столкновению, но перед самой землёй вагонетки замедляются.
Как только я спрыгиваю на асфальт, в эпицентр паники и давки, я вспоминаю ещё один повод для ужаса.
Арлетт.
Она заперта внутри, и некому ей помочь.
Небоскрёб похож на спичку: его темнеющая от копоти вершина плюётся огнём из провалов, оставшихся от окон. Стёкла уже лопнули и осыпались вниз. С каждой секундой объятия клубов дыма поглощают Маджентис всё сильнее.
Расталкивая людей локтями, я пытаюсь бежать за подругой в здание. Но впереди раздаётся взрыв, и меня относит обратно. Что же я наделала?..
Мне остаётся только упасть на колени с тоскливым воем.
Но что-то не даёт мне это сделать.
Нитка...
Теперь она ощущается скорее как толстый металлический канат. Она начинает тащить меня куда-то в сторону. Тащить над землёй, так, что я едва касаюсь асфальта носочками и хватаюсь руками за воздух. Она жестоко меня душит.
Нет, нет, нет! Я спаслась от пожара и падения с небоскрёба только для того, чтобы быть казнённой этим поводком...
Но впереди вдруг раздаётся знакомый голос, и я разжимаю глаза:
— Вот она, госпожа. — Арлетт стоит рядом с хозяйкой, совершенно невредимая, и указывает на меня.