2. Башня Люминар
Как только маги покидают свои пьедесталы, их свиты спускаются по пяти лестницам и исчезают за пятью дверями. Снаружи все рассаживаются в автомобили и разъезжаются в разных направлениях.
Слаженность впечатляющая. Подобные сборища явно не редкость.
Меня сажают в роскошный лимузин с Вилайной и её любимицами. Мы направляемся к башне, в которой обитает госпожа Стил. Это узкое здание со стеклянной верхушкой, похожее на увенчанную драгоценным камнем трость.
Вскоре я узнаю, что башня называется Люминар. Что всё в ней непременно серое. Или белое. Или металлик. В любом случае мерцающее и залитое холодным светом.
Что здесь служит невообразимое количество простых смертных.
И что каждый раз, когда чародейка на главном лифте отправляется наверх, все остальные вынуждены ждать своей очереди.
Дожидаясь, никто из служанок не роняет ни слова. Все они стоят, сцепив руки в за спинами, и старательно изображают статуи, но стоит мне сделать шаг в сторону, чтобы получше изучить холл, как одна из них тут же хватает меня за локоть и с силой возвращает на место.
Лифт наконец распахивает двери.
Хорошо, что возле кнопок в его кабине прикреплены таблички с обозначениями:
"ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ (1-10 эт.) — Вестибюль. Ресепшен, Зона ожидания, Зона доставки."
"ВТОРОЙ УРОВЕНЬ (11-20 эт.) — Палаты слуг. Буфет."
"ТРЕТИЙ УРОВЕНЬ (21-30 эт.) — Палаты приближённых слуг."
"ЧЕТВЕРТЫЙ УРОВЕНЬ (31-40 эт.) — Аудиенц-залы. Кальянная, Гостиная, Кабинет."
"ПЯТЫЙ УРОВЕНЬ (41-50 эт.) — Покои высокой леди."
По-видимому, это местная иерархия в миниатюре. Простые люди с улицы, затем обычные слуги, приближённые слуги, богатенькие посетители и, наконец, госпожа. Но по десять этажей на каждый уровень?! Я не без злости понимаю, что большая часть помещений в этом небоскрёбе — лишние. Они будто сделаны ради высоты. Ради цифры...
Вероятно, я хмурюсь, потому что служанка с высоким рыжим хвостом не выдерживает:
— Тебя что-то беспокоит?
— Да, кое-что. Разве по этой схеме не выходит, что каждой из вас полагается отдельный этаж?..
— Не глупи — отрезает девушка. — Мы все ночуем вместе. Я удовлетворила твоё любопытство?
— Почти. Почему так, если места предостаточно?
Немного помолчав, девушка поясняет:
— Никто не будет искать нас по разным этажам. Мы должны быть предсказуемы и всегда под рукой. Только мы помогаем наносить макияж, содержим в порядке наряды и сопровождаем госпожу как компаньонки. И не говори "вы", раз ты теперь с нами.
Когда лифт доставляет нас на нужный этаж, девушки молча берут меня под руки и ведут по коридору. Без лишних слов заводят меня в просторную комнату с кроватями и загоняют в угол.
— Живо раздевайся, — командует неприятная на вид служанка. — Нам велено привести тебя в порядок.
Она раздражена и явно мной брезгует. Когда я стаскиваю чёрную одежду Луча Альбериха, она пинком отправляет её в сторону.
— Кошмар, да ты не стриглась ни разу в жизни! Арлетт, где ты оставила ножницы?
Вряд ли девушки могли бы быть ещё более недружелюбны. Пока одни из них держат меня за голые плечи, другая без спроса отстригает мне несколько прядей у лица. Мои густые, волнистые, непокорные, как хаос, волосы. Немного жаль их, но они — ничто в масштабе миссии. Я смиряюсь и терплю это унижение.
— Да не торопись ты так. Видишь, она спокойная, — уговаривает коллегу рыженькая, которая заговорила со мной в лифте.
— Она мне не нравится. С ней что-то не так.
— С ней всё не так, — вторит ещё одна.
Я рада, когда они наконец поднимают меня с пола и толкают в соседнюю комнатку. Это оказывается ванная с несколькими душевыми кабинками.
Открыв воду, служанки оставляют меня отмываться.
Я слышу, как они шепчутся:
— Но что она может нам сделать? Максимум, заложить госпоже. Просто не ошибайся.
— Да ну? Ночью, пока мы спим, она может всех нас передушить. Об этом ты не подумала?
Всё, чего мне хочется — это запереться, остаться в душевой. О, с каким удовольствием я бы провела эту ночь на скользком полу душевой кабинки, расслабляясь под струями воды и чувствуя себя в относительной безопасности. Я бы легко заснула под привычные звуки капель. Но это слишком подозрительно, так что я заставляю себя вытереться и выйти в спальню.
Все девушки уже лежат в своих кроватях с закрытыми глазами, однако дышат поверхностно и тихо, притворяются. В полумраке большая, но слабо обставленная комната кажется даже зловещей из-за повисшего напряжения.
Я подхожу к пустой кровати и присаживаюсь, проваливаюсь в мягкий матрас. Уговариваю себя ечь и присоединиться ко всеобщему спектаклю. Вряд ли кто-нибудь сегодня уснёт, наверное, все так и будут делать вид, что спят.
Лёжа на спине, я смотрю в тёмный потолок и говорю себе, что всё в порядке. Первый день в Кримзон-Сити был простым. Первая ночь — вот что самое сложное. Мне здесь крайне неуютно, всё слишком непривычное и чужое. Этот мир не хочет меня принимать, как и я его.
"Спи", — мысленно повторяю я себе. Нужно заставить себя расслабиться, поверить, что это место не несет угрозы, что мягкость матраса — не обман, а тепло одеяла — не ловушка. Я делаю глубокий вдох, вбирая в лёгкие запах простыней, чистых и ароматных, и стараюсь не двигаться, не шуметь.
Мой слух улавливает каждое шуршание, каждый вздох. Постепенно все мои новые соседки сдаются и засыпают. Правда, спят они неспокойно, постоянно дёргаясь и ворочаясь. Даже во снах их преследует тревога.
Я поворачиваю голову и вижу девушку, спящую рядом. Её рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, сияют даже в темноте. Я наблюдаю, как её веки подрагивают, а губы шепчут что-то неслышное. Наверное, следя за ней, я веду себя жутко, как того от меня и ждали.
Да, я и есть жуткая. Они правы. И даже если я буду прикидываться паинькой, они мне не поверят. Это люди, и они разбираются в людях. Они лишены гордыни магов и присущей им слепоты. Так зачем стараться?
Плавно, силясь не издать ни шороха, я спускаю ноги с кровати и поднимаюсь. Теперь я стою среди спящих дев. И я принимаюсь тихонько разгуливать мимо их кроватей, мимо их тел, мимо рыженькой, которая продолжает хмуриться, будто чувствует что-то неладное. Будто она в любую минуту готова распахнуть глаза и увидеть воплощение своих страхов.
Первой я выбираю самую вредную служанку, которая меня остригла. Я нажимаю пальцем на неплотно прикрытую дверь её тумбочки и заглядываю в образовавшуюся щель. Внутри аккуратно сложены личные вещи: броши, заколки, блокноты, сложенные стопкой. Передо мной определённо самая скучная девица в городе.
Я оставляю её барахло в покое и перехожу к следующей кровати. На прикроватной тумбочке стоят фотографии с семьёй.. Наверное, если бы я притащила парочку подобных и носила заколки, меня бы приняли тепло.
Под подушкой у третьей я обнаруживаю глянцевый журнал. Мне тут же становится любопытно, что за статью она читала, потому что страницы загнуты на какой-то статье. Это рискованно и глупо, но я хочу вынуть журнал и прочитать его.
Я берусь за краешек и дюйм за дюймом вытаскиваю журнал. Но когда он высвобождается из-под веса подушки и головы девушки, упругая обложка тут же захлопывается с неприятным и отчётливым звуком. Я резко замираю. Никто не просыпается.
Однако секунду спустя моё лицо искажается от неожиданного отвращения, пальцы впиваются в гладкую бумагу.
"Неоновый шик" — гласит крупный шрифт названия, а прямо под ним издевательски скалится красноволосый маг. Он изображён во всей красе, сидящим чуть ли не на троне в облегающем костюме. Глаза затянуты поволокой, белоснежные зубы игриво кусают большой палец. Он будто застукал меня и насмехается.
Я уже собираюсь вернуть журнал на место, как вдруг останавливаюсь: обложка обещает "Эксклюзивное интервью с принцем светских удовольствий". По спине пробегает сладкая дрожь, смешанная с чувством лёгкого озноба. И мои пальцы уже листают страницы в поисках нужного номера.
Мне необходимо узнать о нём всё. Составить досье на цель номер один. Как любезно с его стороны вот так разбрасываться личной информацией...
Найдя искомое, я вижу, не только текст, но и новые фотографии. А ещё сотни нарисованных... сердечек. Каждое сердечко — отпечаток чьих-то чувств и желаний. Та, кто их нарисовала, явно витает в облаках.
Я сажусь на пол и подгибаю ноги, а журнал устраиваю перед собой.
"Сирена: Кажется, весь мир вращается вокруг этой яркой личности. Кумир миллионов, икона стиля и просто прекрасный собеседник. Сегодня мы в гостях у мистера Майлза Лэнга! Спасибо, что приняли нас в Маджентисе!
Мистер Лэнг: Рад приветствовать вас здесь, в моём королевстве развлечений."
Сначала они обсуждают его знак рождения, рост и вес, любимые напитки и прочую чушь. Немного мерзко читать об этом тайком, в темноте. Как будто мне действительно интересно. Я кривлюсь и пробегаю текст глазами, пока не нахожу что-то интересное.
"Сирена: Даже у такой звезды, как вы, есть критики и хейтеры. Что вы можете им сказать?
Мистер Лэнг: О, я вас обожаю, ребята. Вы делаете мир веселее. И не бывает плохой рекламы, знаете ли. Но помните, что в тяжёлую минуту вы всегда можете передумать — каждому найдётся место в моём уютном фандоме.
Сирена: Мы знаем, что существуют слухи и легенды о вашем прошлом, которые вы никогда не подтверждаете, но и не отрицаете. Однако сейчас некоторые обвиняют вас в том, что вы используете своё влияние для личной выгоды. Что вы можете сказать по этому поводу?
Мистер Лэнг (с улыбкой): Грешен. Это правда.
Сирена: И какие же у вас грехи?
Мистер Лэнг: Все существующие.
Сирена: А если серьёзно?
Мистер Лэнг: Пожалуй, мой главный изъян... в отсутствии тормозов. Мне не хватает силы воли, чтобы устоять перед искушением, так что я погряз в зависимостях и вредных привычках: адреналин, алкоголь, азартные игры, романтика. Наверное, однажды это меня погубит.
Сирена: Вы действительно известны своим безудержным образом жизни и частыми скандалами. Значит, это не только имидж? Не тщательно подобранная эстетика?
Мистер Лэнг: Я верю, что искусство должно шокировать, провоцировать и встряхивать. Мне нравится испытывать ваши границы. Проверять, что ещё вы готовы спустить мне с рук. И если я так ужасен, но всё ещё сижу на своём месте... значит, вполне возможно... Проблема тут — не я.
Говоря это, Мистер Лэнг улыбается и поднимает бокал.
Сирена: Вот такая он душка, наш господин Развлечений. Подпишитесь на журнал "Неоновый шик" и получите эксклюзивный набор его автографов!"
Как же противно видеть его хладнокровие. Его недостатки — всего лишь ещё один способ привлечь внимание. Он играет с теми, кто верит ему, как с игрушками. И действительно думает, что его поведение не будет иметь последствий.
Я должна быть тихой. Должна быть тихой. Я прикусываю язык.
Закрываю журнал, хватаю обложку и со всей силы отрываю переднюю сторону с его лицом. Хозяйке журнала возвращается только то, что осталось.
Просыпаюсь я от странной мысли:
— Доброе утро, девочки. Этот город снова нуждается в Чистоте и Красоте.
Мысль, конечно, не моя, и это сразу возвращает меня в реальность. Я всё-таки уснула в кровати.
Другие служанки, сонные и помятые, наперегонки устремляются в ванную. Никто не замечает, что ночью я порылась в их вещах.
— Ты как? — спрашивает рыжая девушка, недоумённо глядя на мой матрас. Тот валяется на полу, потому что был чересчур мягким.
Сама она, похоже, не слишком торопится умываться.
— В порядке. Но мне нечего надеть.
— Ой. Я спрошу. Сейчас.
Девушка подскакивает и уходит из спальни, а возвращается пару минут спустя. В её руках большая золотистая коробка с карточкой, на которой написано моё имя.
— Вот. Забыла забрать.
— Что это?
— Твоя форма конечно же.
— Но разве для неё не нужны мои мерки? Или просто размер?
— Конечно нет. Мистер Мортас ведь уже видел тебя на церемонии. Он сразу прислал нам новый комплект, хотя сегодня даже не его день. Он славный.
— Мистер Мортас? Ты говоришь о Руке Мортасе?..
— Ну, он же наш господин Изобилия. Милашка работает без выходных. С другой стороны, так у нас всегда всё есть. Слава Кримзон-Сити!
Девушка отдаёт мне коробку и потягивается.
— Ладно, собирайся и жди меня, — бросает она на пути в ванную. — Я верю, что ты не притворяешься. У тебя такие жёсткие бока!.. Ты явно в жизни не видела кровати. Я Арлетт, кстати.
Содержимое коробки, конечно, белое. Ничего белого у меня с рождения не было... На ощупь форма оказывается гладкой и прохладной. Знаю, что примерно таким должен быть шёлк. Я привыкла носить обноски, но и шёлк мне нравится: он прямо-таки располагает к мести.
Какое-то время я вожусь с нательным бельём. Странно, но само платье подходит мне, как влитое. Лучше бы и портной на примерке не подогнал. Через узкий, треугольный формы вырез на груди виднеется полоска кожи. Длинные рукава тесно обхватывают запястья. Полы расходятся при каждом движении, но лишнего не показывают. Я застёгиваю тесные ботильоны на каблуке, хотя это последнее, что я надела бы по доброй воле.
Затем я иду причесаться. В ванной висят зеркала.
Я впервые смотрюсь в настоящее зеркало — не жалкий осколок, не отражающий лак какой-нибудь поверхности, а идеально чистое полотно, которое показывает моё лицо, мои плечи, моё тело...
Глядя на себя, я пытаюсь поддеть ногтём обнимающую горло широкую полоску, сплошь унизанную прозрачными драгоценными камешками. Они похожи на стекло, но ошейник слишком тяжёл для стекляшек. Поразительно дорогая штучка для служанки.
Затем я замечаю, что случилось с моими волосами. Средство для мытья, которое я использовала, сделало их совсем прямыми... Извечная буря превратилась в холодный водопад. А ещё эта чёлка, такая же, как у всех них. К моему удивлению ровный срез длиной до середины лба выглядит не так уж плохо. Результат меня устраивает.
Удивительно, как одна только одежда и обувь могут сделать из дикарки утончённую особу. Может, адаптация будет даже проще, чем я думала...
В этом наряде я неотличима от одинаковых служанок Вилайны Стил.
Не могу поверить, как легко она меня к себе подпустила. Я, конечно, надеялась, что меня не бросят гнить на какой-нибудь отдалённой и бессмысленной работе. Но чтобы подпустить так близко к телу? В личную свиту? Всего этажом ниже?..
Эта женщина либо смертельно глупа, либо любит риск.
Я с удовольствием вспоминаю, как довольны были маги тем, что поймали меня.
По правде говоря, я могла бы возникнуть и в сердце города, прямо за их спинами. Но демонстративно вошла с снаружи, оставив им иллюзию, что они могли меня и не впускать. Я притворилась, что играю по их правилам.
И в подходящий момент они не будут знать, что я умею появляться за спинами.
Мне не терпится начать.
С этой сладкой мыслью я отправляюсь навстречу новому прекрасному дню.
— Сказать, какой сегодня день? — спрашивает Арлетт, когда мы выходим из общей спальни.
— Было бы кстати. И... начать лучше с года.
— Сейчас 391 год Эпохи Бездны. Мы ведём нумерацию от её прихода. Сегодня пятые сутки седьмого месяца.
— Спасибо. Что мне это даёт?
— Ничего, полагаю. Ты, наверное, даже не знаешь, как считать? У нас ведь нет световых дня и ночи. Есть просто двадцать пять часов, которые составляют сутки. Пятнадцать часов рабочего времени и десять свободного. Это запомни обязательно, у тебя тоже так будет. Первой время используй пальцы... А неделя пятисуточная. И у каждого Луча свои сутки. Так вот, сегодня наши. В которые кроме обычных обязанностей, от нас ждут уборки всего города. Когда я говорю "всего", то не преувеличиваю.
— Вручную?..
— Вот именно. Каждый ярд Кримзон-Сити нуждается в особом шампуне и собственном бантике. — Она поворачивается, чтобы подмигнуть. — Так вот, чтобы ты не запуталась. Пять недель, то есть двадцать пять дней — это месяц. Пятнадцать месяцев, то есть триста семьдесят пять дней — это год. В общем, всё дели или умножай на пять, не ошибёшься. С нумерацией улиц принцип похожий.
У меня вырывается:
— Пентаграмма помешана сама не себе, не так ли?
— Что? — Арлетт приоткрывает рот. — Ты и впрямь сумасшедшая.
Повисает неловкая пауза. Однако девушка не злится на меня, ей будто просто не по себе. Задумчиво поглядев куда-то в сторону, она возвращается мыслями ко мне.
— Возьми перчатки и чистящие средства на раздаче. Когда получишь своё задание, немедленно приступай. И работай как следует! Не отвлекайся на парней.
— Каких парней?..
— В общем... Приготовься к тому, что на тебя будут пялиться. Девушки из Чистоты считаются самыми красивыми во всём городе, так что у башни постоянно ошиваются поклонники. Если кто-нибудь пристанет — обязательно пожалуйся ребятам из Охраны! Правда, на самих ребят из Охраны жаловаться уже некому... Ну, я побежала.
Арлетт скрывается, махнув на прощание рыжим хвостиком и сахарным подолом.
В вестибюле служанкам выдают инвентарь для уборки. Я надеваю передник и латексные перчатки и беру корзинку с десятками средств в аккуратных бутылочках. К счастью, они промаркированы: "стартовая пенка", "полироль", "финишное напыление"... Сбитая с толку, я почти готова искать на дне корзинки бантики, упомянутые Арлетт.
Я оглядываюсь по сторонам, чувствуя себя до странности одиноко. Многочисленные подданные Луча Чистоты не издают ни звука, не слышно и распоряжений: Вилайна руководит, дёргая за ниточки, вживлённые прямо в шеи. Я убеждаюсь в этом, когда получаю её личное распоряжение:
— В первый раз не отходи далеко от башни, детка. Разберись с террасой у её подножия.
Армия чистоты начинает свой парад. Вслед за вереницей белых дев я покидаю здание. Их светлые фигурки растворяются в темноте улиц в сопровождении летящих из распылителей тонких облачков влаги.
Мне становится интересно: насколько просто затеряться в такой процессии? Контролирует ли госпожа отдельных слуг или всю толпу разом? В курсе ли она о местоположении каждого?.. Лично я сомневаюсь — это было бы слишком затруднительно, да и скучно.
Но проверять границы дозволенного пока рано. У меня ещё будет шанс рискнуть.
Я быстро нахожу террасу, огибающую один из фасадов Люминара. Она уставлена столиками, шезлонгами и металлическими декорациями, призванными заменить деревья и кусты.
Местечко выглядит красиво, хоть и насквозь искусственно. В задумчивости провожу рукой по гладкой поверхности кованого ствола, трогаю стеклянную листву. Едва ли возможно забыть о том, что вся природа погибла. Осталась только имитация...
Сперва я отмываю столики и шезлонги, удаляю с молочной обивочной ткани несколько пятен. Затем вылавливаю мусор из небольшого бассейна с фонтанчиком.
Стоя на коленях, я натираю пол салфеткой и уже почти заканчиваю, когда вдруг вижу под дальним столиком пропущенный мною упавший бокал. Пощади меня хаос. Думаю, это сочли бы серьёзной промашкой, если бы его я так и не заметила.
Я забираюсь под стол и поднимаю бокал. Он выглядит целым. Уже хочу убрать его в корзину, чтобы после вернуть вместе с другой потерянной посудой, но как раз в этот момент что-то заманчиво сверкает внутри него, на самом донышке.
Сперва мне кажется, что кто-то потерял драгоценность, но крошечная блёстка совсем не похожа на фрагмент аксессуара. Да и кому придёт в голову бросать в бокал украшения...
Достав осколочек, я верчу его на ладони. Не знаю, зачем.
Технически, это мусор. Но что-то останавливает меня от того, чтобы отправить осколок в урну с отходами. Внезапно мне в голову приходит, что он не может быть один. Наверняка поблизости ещё есть частицы, хотя бы мелкие крошечки.
Зажав находку в одной руке, другой я шарю под столиком и шезлонгом. И в конце концов к перчатке цепляются ещё несколько блёсток.
Сомневаясь, куда их деть, я просто стягиваю перчатку, вывернув её наизнанку. А полученный мешочек зачем-то прячу в верхнюю часть белья через удобный вырез платья.
Интуиция подсказывает мне, что эти блёстки упускать нельзя.
— Нашли что-то ценное? — резко спрашивают прямо над моим ухом.
Я замираю от неожиданности и медленно оборачиваюсь.
Позади, прямо, как стена, стоит мужчина в костюме. Обладатель завидного роста, он нависает надо мной с весьма угрожающим видом. Да и в руках у него опасно поблескивает увесистая трость. Перед моим внутренним взором тут же проносится сотня картинок с побоями.
Как много он успел увидеть?..
— Я нашла это... — я кручу бокал за длинную ножку. — Значит, мне следует доложить вам в следующий раз?
Мужчина неприятно фиксирует на мне аналитический взгляд. Его чёрные волосы идеально зачёсаны назад, а лицо не выражает никаких эмоций. На мгновение я пугаюсь, что линзы его прозрачных очков — магические, и через них меня видно насквозь. Но мужчина лишь проверяет часы и заключает:
— Вижу, по какой-то причине в основы вас не посвятили. Меня зовут Кайзер, я личный ассистент леди Стил и уполномочен осуществлять контроль за её подданными. Я введу вас в курс дела.
Сотни тысяч девушек города мечтают оказаться на вашем месте. Разделяйте наши ценности, если не хотите узнать, какой ещё бывает работа.
Во-первых, в луче Чистоты и Красоты мы строго следим за своей внешностью. Неопрятность, безвкусица и несуразность запрещены. Ваша стрижка соответствует, миз. Но впредь контролируйте также и укладку волос.
Во-вторых, в рабочее время любое общение запрещено. Рад видеть, что вы вполне самодостаточны, и наш с вами разговор — первый.
В-третьих, качество уборки принимается только безупречное. Над этим вам предстоит ещё поработать, но для первого раза вполне приемлемо.
Наконец, все ценные находки принадлежат не вам лично, а Лучу. Их необходимо сдать. Но подобные фужеры в их число не входят.
И помните, ваше послушание — моя отвественность. В свою очередь и я — человек подконтрольный.
К этому моменту я уже не могу называть его иначе, чем Мистер Контроль.
Какой холодный и строгий, думаю я. Интересно, а как у него с самоконтролем? И отмечает ли он контрольные точки даже на свиданиях? А во время поцелуев он наверняка считает: один, два, три, контроль, пятнадцать...
Хаос, о чём я сама-то думаю?
— Между прочим, миз, где ваша правая перчатка?
По спине бегут мурашки. До чего же он внимательный.
— О, а я и не заметила, как она сорвалась. Сейчас же заменю её новой и впредь буду более внимательна.
Кайзер медленно клонит голову, но разворачивается и наконец оставляет меня в покое.
Почти сразу после меня находит Арлетт. На этот раз в её корзинке не чистящие средства, а свёртки с аппетитно пахнущей едой.
— Ага, вот ты где. Так и знала, что пропустишь обед. Совсем забыла сказать про него... Держи.
Она вручает мне бумажный пакетик с настоящим сэндвичем. По крайней мере, он выглядит как настоящий. Не как та убогая синтепища, пачку которой я прежде считала за счастье.
— Вкус слегка специфический, — улыбается Арлетт. — Но ты привыкнешь.
— Мне нравится.
Особенно учитывая, что это моя первая еда за долгое, долгое время. Мы присаживаемся на один из шезлонгов подальше от лишних глаз и позволяем себе расслабиться. Доев, я говорю:
— Ты меня обманула. Я встретила только одного парня. Его зовут Кайзер.
— О, быстро же он тебя сцапал! И как он тебе?
— Своеобразный. А зачем он здесь? То есть, он сказал, что проверят нас. Но разве нас и так уже не контролирует клятва? Кажется, на присяге я дала ошейнику право убить меня на месте, если не буду достаточно верна.
Арлетт задумчиво теребит кончик лежащего на плече хвоста.
— Это сложный вопрос, новенькая. Ошейник — физическое воплощение лично твоей клятвы. А разные люди по-разному понимают верность, знаешь ли...
Так-так. Значит, всю эту систему ошейников возможно обойти. Я хочу уцепиться за её слова и продолжить нужный мне разговор, но вдруг включается односторонняя телепатическая связь с Вилайной.
Хозяйка вызывает меня к себе.
Я позволяю поводку отвести себя в вестибюль башни и захожу в лифт. Пока он с гулом тянет меня к небесам, я гадаю, как может выглядеть последний этаж Люминара. Я уже насмотрелась всякого, и моя фантазия работает неплохо.
Но пентхаус Вилайны с лёгкостью превосходит любые ожидания. Его стены и крыша, прозрачные и многослойные, образуют собой внутренность гигантского гранёного алмаза. Покинув лифт, я оказываюсь как на ладони. Зато тут и там стоят огромные зеркала в дорогущих рамах. Эта женщина открыто потворствует своему тщеславию.
— Пройди в мой кабинет, детка, — зовёт чародейка.
Её кабинетом оказывается один из прозрачных отсеков. В центре стоит рабочий стол, на край которого присела хозяйка. Позади неё я вижу уже знакомого черноволосого надзирателя и сразу чувствую неладное.
— Ну, как ты поживаешь? — тягуче спрашивает Вилайна.
— Всё прекрасно. Спасибо, госпожа.
— Мне уже доложили, что ты хорошо справляешься. Раз так, я дозволяю тебе, как и всем своим любимицам, подниматься в мои покои.
Кстати, не пугайся Кайзера, я приставлю его к тебе для защиты. Знаешь, другие маги могут быть очень ревнивы... Мы же не хотим, чтобы тебя выкрали?
Сама я сейчас занята и не смогу постоянно о тебе заботиться. Но на приватный разговор время найдётся... Знаешь, ты ведь можешь рассказать мне всё что угодно.
Вилайна покидает место на крышке стола и отправляется в изящное путешествие по кабинету, попутно рассуждая:
— Я могла бы использовать ошейник, чтобы пытать тебя, добиваясь правды. Не сомневаюсь, что остальные так бы и сделали. Но в этой башне тебя и пальцем не тронут. Просто пообещай, что расскажешь мне первой, если вдруг вспомнишь что-нибудь, хорошо?
Конечно же, я ей это обещаю и почтительно кланяюсь. Я безумно польщена персональной аудиенцией и новыми возможностями и всё такое.
Когда я уже стою у самой двери, то замечаю, как Вилайна тянет воздух своим идеально ровным носиком. Она хмурится и бормочет:
— Мне показалось, или от неё пахло магией?..
Слава хаосу, Кайзер вдруг говорит:
— Леди Стил, Эванджелина и Диана прибыли с очистки. В данный момент они поднимаются сюда с докладом.
Я успеваю выскользнуть из кабинета, когда вдруг слышу шаги и голоса. Я сразу же узнаю их. Те самые неприятные девицы, которые остригли меня вчера вечером.
Мне не хочется с ними пересекаться, так что я прячусь за одним из напольных зеркал и украдкой выглядываю из-за него. Они как раз проходят мимо.
Что-то в их походке и поведении заставляет меня похолодеть. Движутся они синхронно, будто ими командует кто-то невидимый. Их руки, опущенные вдоль тела, выглядят неестественно напряжёнными. У них пустые, стеклянные взгляды, а лица лишены выражений. Возможно, даже если бы я не спряталась, они всё равно не заметили бы меня.
С девицами явно что-то не так. Меня посещает пугающая мысль: неужели, повинуясь ошейнику, я выгляжу так же?..
Всё это мне не нравится. Чутьё не предвещает ничего хорошего. И я решаю использовать момент, пока Мистер Контроль, приставленный ко мне "для защиты", торчит наверху, в кабинете.
Я вхожу в кухню с корзиной, полной забытой на террасе посуды, а покидаю её с ножом.
Мне повезло: оказалось, что большая часть пищи поступает в Люминар уже готовой и всего лишь сервируется местной прислугой. Блюда хранятся в холоде — под плёнкой и в коробках. Поэтому помещения для приготовления здесь, по-видимому, пустуют большую часть дня.
Я могла бы забрать хоть весь арсенал кухонных ножей — мне нравится играть с ножами. Примерять в руке, легонько подбрасывать. Чувствовать холодную сталь в ладони и пропускать её меж пальцев. Это успокаивает. Приятно всё-таки заполучить нечто подобное после того, как я сдалась абсолютно беспомощной.
И всё же я не хочу привлекать внимание. Пожалуй, ребята Боуна и мой личный надзиратель не позволят мне расхаживать по округе с дюжиной клинков.
Но вот один мне точно не помешает. Например, этот маленький, но острый нож для стейков. Он так прекрасно подойдёт для самозащиты или для убийства одного красноволосого мага. На мгновение я представляю, как лезвие вонзается в плоть, находя свою цель. Как лицо, столь уверенное и самодовольное, искажается от неожиданности и боли. Нож нашёптывает мне сладкие обещания. Осталось только придумать, куда его спрятать.
Знаю, что в башне тайник устраивать нельзя. Её постоянно осматривают со всеми этими дотошными уборками. Кроме того, обнаруженный в башне нож можно будет легко связать со мной. И я пока опасаюсь держать его при себе: форма слишком плотно облегает.
С невозмутимым видом и корзинкой под рукой я выхожу на улицу. Кое-кто из служанок до сих пор горбатится над своими приказами, так что подозрительно я не выгляжу. И мне удаётся незаметно позаимствовать у одной из служанок металлический штык для сбора мусора.
Я обхожу террасу чуть левее, чем это понадобилось в первый раз. Прямо по кромке декоративного бассейна. Вода в нём не берётся из ниоткуда, а это значит, что прямо подо мной пролегают трубы.
Приходится немного побродить по проулкам, чтобы найти чугунную крышку люка.
Дождавшись, когда городской прожектор развернётся в другую сторону, я припадаю к мокрому асфальту и берусь за дело. Но использую не острый, а тупой конец штыка. Как ломом, приподнимаю крышку колодца и скрываюсь внизу. Лаз за собой приходится закрыть, но я не боюсь остаться в полной тьме.
Я ловко спускаюсь вниз по вбитым в стенку ступенькам-скобам и спрыгиваю на пол. Колодец, который я выбрала, сухой. Он явно не используется для сбора ливневой воды и приводит меня в довольно безопасное помещение.
И вот они, мои личные покои и владения.
Приложив к стене обрывок обложки, я втыкаю нож в то место, где должно быть лицо.
Теперь всё правильно.