Глава шестнадцатая. Броня.
Дорога уходила в темноту, словно втягивая в себя всё напряжение прошедшего вечера. Фары машины мягко вырезали узкий коридор света сквозь густой, прибрежный туман, а в салоне царила тишина — такая, в которой даже капли дождя по лобовому стеклу звучали бы как выстрелы.
Адель сидела, прислонившись к стеклу, обхватив себя за плечи. Дыхание понемногу выравнивалось, как и мысли. В груди всё ещё звенел след гонки, и ещё больше — встреча с Бесом и... разговор с Алексом.
— Завтра с утра твою машину уже будут смотреть, — нарушил тишину Алан, бросив на неё быстрый, тёплый взгляд. — Один из наших механиков уже её забрал. Сказал, повреждения некритичные. Крыло, амортизатор, ходовка... ничего, что не исправится.
— Спасибо, — глухо отозвалась она, и только через пару секунд добавила: — Ты ведь не обязан был... вмешиваться.
— А ты думаешь, я спокойно бы смотрел, как тебя в стену вбивают? — усмехнулся он. — Прости, я не из тех, кто сидит и молчит, когда друзьям делают больно.
— Друзьям? — с оттенком иронии уточнила она.
— Или тем, кто может стать другом, — ответил он с лёгкой улыбкой. — Пока ты меня из машины снова не выкинешь.
Она хмыкнула, но уже теплее.
Минуту они ехали молча, пока Адель не спросила, не глядя на него:
— А этот... Саша. Ты давно его знаешь?
Алан удивился, но не выдал этого голосом.
— С детства. Он мне как старший брат. Сначала мы вместе гоняли на картах, потом — в обычной жизни. Он казался тем самым парнем, у которого всегда всё под контролем. Но потом началось: бизнес семьи, ожидания, давление. Он от всего этого начал уставать. А трасса для него — единственное место, где он живой.
Адель молчала, вслушиваясь.
— Он много помогает, ты знала? — продолжал Алан. — Один из немногих, кто вкладывает деньги в местную трассу. Поддерживает тех, у кого даже машины своей нет — помогает собрать, обучает. Он не афиширует это. Просто делает.
— А что с этим... образом мажора и бабника? — спросила она, всё ещё глядя в темноту за окном.
Алан вздохнул.
— Броня. Иногда слишком заметная. Он прячет за этим свои слабости. Как ты — за своим сарказмом и равнодушием.
Адель резко повернула к нему голову, но не сказала ничего. Просто... думала.
— Он умеет быть другим. Настоящим. Но только рядом с теми, кому доверяет. А это — редкость, — закончил Алан, мягко поворачивая на аллею, ведущую к дому.
Они въехали во двор. Свет фар выхватил из темноты фасад шикарного особняка, распахнутые ставни на верхнем этаже и уличные фонари, скользящие по влажной брусчатке.
— Спасибо за всё, — тихо сказала она, уже открывая дверь.
— Не за всё, — улыбнулся Алан. — Только за то, что хотел.
Адель задержалась, будто хотела что-то сказать... но передумала.
Закрыв за собой дверь, она пошла к дому. Алан смотрел ей вслед. В её походке было всё: усталость, огонь, боль... и какой-то новый, ещё нераскрывшийся смысл.
Адель медленно поднялась по ступеням дома, не торопясь открывать дверь. За спиной затих двигатель машины Алана, и тишина накрыла её, как одеяло после долгого, холодного дня. Её пальцы немного дрожали, но не от страха — от всего, что произошло. От слов. От взгляда Алекса. От неожиданной теплоты Алана. От гонки, в которой она не должна была участвовать, но где, чёрт побери, была самой живой за всё это время.
Она вошла в дом. Было поздно — весь холл тонул в мягком золотистом свете бра на стенах, пахло корицей, деревом и чем-то тёплым, домашним. Шаги были глухими, едва слышными. В столовой на краю длинного стола стояли аккуратно накрытые блюда и записка: "Доченька, вдруг ты проголодаешься. Мы любим тебя. Спокойной ночи. Мама."
Адель коснулась бумажки пальцами, как будто это был кусочек заботы, который ей сейчас был невыносимо нужен, хоть она и не признавалась в этом даже себе.
Она не стала есть. Просто разулась, медленно поднялась по лестнице в свою комнату и закрылась. За дверью было полумрачно. Вид на море — черный, как бархат, с редкими огнями на горизонте. Комната встретила её тишиной и привычной прохладой. Но внутри неё всё гудело.
Она не переоделась. Не умылась. Просто села на край кровати и позволила себе на минуту провалиться. Без мыслей. Без сопротивления.
Телефон снова ожил — экран осветился. Сообщение от неизвестного номера:
"Неплохо, малышка. Но финал впереди. / Б."
Она застыла. Пальцы сжались в кулак.
— Финал?.. — прошептала она и вскинула голову.
Что-то внутри неё взбесилось. Боль от удара в отбойник, взгляд «Беса», фальшивые улыбки за банкетными столами, то, как Алекс ударил его... и то, как защитил.
Её тянуло обратно на трассу. Не потому что хотелось доказать. А потому что было, что защищать: себя. Свою свободу. Свою любовь к скорости.
На экране пришло ещё одно сообщение — от Алана:
"Я у мастерской утром. Будешь — заедешь. Спокойной ночи."
Она посмотрела на его сообщение и вдруг, впервые за долгое время, улыбнулась. Совсем чуть-чуть. Еле заметно. Но это была настоящая, живая улыбка.
— Спокойной ночи, Алан, — прошептала она. — А вот "Бесу" — не светит.
И, не раздеваясь, завалилась на кровать. Море за окном шумело, как будто напевало ей песню победы, которой она ещё не добилась, но уже почти коснулась.