Быстрая и неукротимая

Основная часть вечера действительно подходила к концу. Люди уже не спешили фотографироваться, камеры потихоньку убирались, официанты приносили кофе и десерты. Адель всё чаще начинала ловить себя на зевке, усталость подступала: сказывался переезд, дорога, суматоха — и внутренняя напряжённость.

Алекс это заметил. Он наклонился к её отцу, сдержанно и уважительно произнеся:

— Михаил Андреевич, я могу отвезти Адель домой, если вы не против. Она, похоже, устала.

Отец взглянул на дочь — та, хоть и старалась держаться, всё же выглядела утомлённой. Он кивнул:

— Хорошо. Спасибо, Александр. Адель, будь аккуратна.

Она ничего не ответила, просто встала, взяла свой клатч и, не оборачиваясь, пошла к выходу. Алекс догнал её уже на ступенях, жестом открыв перед ней пассажирскую дверь своего тёмного Maserati.

Машина мягко рванула с места, и в салоне на некоторое время повисла тишина. За окном проплывали ночные огни, заливные улицы, колонны уличных фонарей.

— Тяжёлый вечер? — мягко спросил он, ведя машину уверенно, без резких движений.

— А тебе не показалось? — резко бросила Адель, не глядя на него.

Он чуть усмехнулся. Не из издёвки — скорее из понимания.

— Просто ты выглядела... чужой в этом всём.

Она повернулась к нему, в голосе появилось раздражение:

— А ты, значит, родной, да? Такой же, как они — эти девочки на ботоксе и мальчики на папиных часах?

— Думаешь, я из их стаи? — спокойно спросил он, не отрываясь от дороги.

— А разве нет? — бросила она. — Машина за пару миллионов, костюм сидит как влитой, манеры с обложки. Ты один из них. Просто чуть... молчаливее. Маску сменил, не суть.

Он не ответил сразу. Только на повороте, когда улица выпрямилась, бросил:

— Возможно. Но я, в отличие от них, зарабатываю на свою жизнь сам. И в гонки пошёл не ради фоток. А ради... ощущения.

— Удивительно, — хмыкнула Адель. — Теперь каждый мажор вдруг становится философом. "Ощущение", "путь", "смысл"... Следующий шаг — тату с латынью и цитаты из Сенеки в Инстаграме?

Он рассмеялся — низко, глухо, искренне. Её язвительность его, похоже, не злила.

— Я люблю таких, как ты, — сказал он наконец. — Остро, точно, по делу. Даже слишком.

— Я не прошу, чтобы ты меня любил, — отрезала Адель. — И вообще, не пытайся быть "своим" для всех. Это... уныло.

— А я и не пытаюсь, — тихо сказал он. — Просто еду рядом.

Они на пару секунд замолчали.

— Странно, — пробормотала она, уже тише. — Обычно такие, как ты, начинают с понтов, а не с понимания.

Он лишь мельком взглянул на неё, не говоря ни слова. В его глазах не было ни обиды, ни бравады. Только интерес.

И на мгновение Адель почувствовала: возможно, он — не совсем такой, как остальные. Или просто хорошо умеет притворяться.

Машина уже почти доехала до их нового района — тёплые улицы стали тише, фонтаны возле вилл подсвечивались мягким светом, воздух был пропитан морской влагой и свежестью. Но внутри салона — нарастало напряжение.

— Ты ведь даже не понимаешь, как живут другие, — вдруг резко сказала Адель, в голосе звучал вызов. — Ты родился с золотой ложкой и теперь просто учишься "быть нормальным", чтобы произвести впечатление.

Алекс нахмурился, мельком взглянув на неё.

— Ты так уверена в том, чего не знаешь. Ты хоть раз задала вопрос, прежде чем бросаться ярлыками?

— А мне зачем? Вы все, как под копирку. Самодовольные, уверенные, что мир крутится вокруг вас. Деньги — пыль, связи — игрушки, а люди — статистика. Даже когда вы играете в "глубоких", вы всё равно пустые.

Он крепче сжал руль, его спокойствие начало трещать.

— Слушай, я тебя не трогал. Я просто предложил подвезти. Но ты, видимо, настолько привыкла быть в обороне, что атакуешь даже, когда тебе никто не угрожает. Не все здесь враги, ясно?

— Не враги? — резко повернулась к нему Адель. — А кто ты тогда? Очередной "папин партнёр", который думает, что знает жизнь, потому что раз в месяц сам заливает бензин?

Он резко затормозил.

Машина дёрнулась, и Адель чуть не ударилась плечом об дверь. Он молча вышел, открыл её дверь со стороны пассажира.

— Выйди.

— Что?

— Ты услышала. Выйди. Я не собираюсь вести в дом человека, который считает, что имеет право судить всех, не зная ни одной правды. Особенно такую, как ты — с усталым взглядом и острым языком вместо щита.

Адель замерла, но потом медленно выбралась из машины. Взгляд у неё был жёсткий, но губы дрогнули.

— Я знала. За фасадом у вас — ноль. Только сделай одолжение: в следующий раз не притворяйся, что тебе кто-то интересен.

— Не притворяюсь. Просто ошибся.

Он хлопнул дверью и, даже не дожидаясь её ответа, резко развернулся, сел обратно в машину и, с визгом шин, уехал в ночь.

Адель осталась стоять посреди улицы. Морской ветер тронул локоны, тишина вокруг резко контрастировала с тем, как бурлило внутри неё. Грудь тяжело вздымалась, пальцы сжались в кулаки.

Он вышвырнул её.

И впервые за долгое время кто-то осмелился поставить её на место.

Адель стояла посреди улицы, глядя на тёмный экран телефона, с раздражением нажимая на кнопку блокировки. Ни одной реакции. Экран остался мёртвым.

— Чёрт, — выдохнула она, прикусив губу. Она попыталась снова, но телефон окончательно сдался — батарея была на нуле.

Окружающая улица будто вымерла. Ни людей, ни машин. Лишь шум далёкого прибоя и мягкое потрескивание пальм на ветру. Луна разливала серебро по крышам домов, а пятки каблуков глухо постукивали по каменной мостовой. Адель пошла вперёд, пытаясь найти ориентир, но дома в округе были одинаково безликими — богато отделанные, но без признаков жизни.

Она сжала клатч и посмотрела вдоль дороги, будто надеясь, что из ниоткуда появится спасение.

И оно появилось.

Свет фар медленно вырезал её силуэт из темноты. По улице плавно катился чёрный кабриолет BMW. Машина медленно остановилась рядом, опустилось стекло. За рулём — знакомое лицо.

— Эй, всё нормально? — раздался голос с лёгкой хрипотцой. Это был тот самый светловолосый парень, что сидел за их столом на ужине. Он разговаривал с Алексом — Адель мельком запомнила его. Без пафоса, но с какой-то своей харизмой. Его звали Алан.

— Телефон сел, — сказала она неохотно, глядя на него с опаской.

Он кивнул, будто не удивлён:

— Это бывает. Особенно в первый день в новом городе. Садись, подброшу.

— А откуда ты знаешь, где я живу?

— Ты же дочка Михаила Андреевича. Я пару раз был у него на переговорах — адрес мелькал. Да и Саша обмолвился, что привозит тебя в "дом на склоне".

Адель прищурилась.

— Ты тоже из "их круга"?

Алан усмехнулся, мягко:

— Если ты имеешь в виду "детей с деньгами", то — да. Но я больше времени провожу в гараже, чем в бутиках. Решать тебе.

Он открыл дверь со стороны пассажира. Адель секунду постояла, затем села. Внутри пахло кожей, морем и чем-то терпким — явно не парфюмом, а чем-то живым. Мужским.

— Спасибо, — коротко бросила она, пристёгиваясь.

— Не за что. Ну что, везём бешеную девушку домой?

Она усмехнулась, впервые за вечер по-настоящему:

— А ты, похоже, не из пугливых.

— Нет. Но лучше не проверяй, насколько.

Они ехали по ночному городу, и впервые за долгое время Адель почувствовала не напряжение, а лёгкое... любопытство. Без давления. Без позолоты. Просто ночь, машина и парень, который не лез со словами — но точно знал, как ехать ровно.

Адель молча смотрела в окно, злясь на себя, на вечер, на город, на ситуацию — и особенно на Алекса. Ее пальцы сжимали край клатча так, будто он мог за это ответить. Она скрипела зубами, в голове раз за разом прокручивая момент, когда дверь машины хлопнула перед её носом.

— Ублюдок, — пробормотала она себе под нос, не особо заботясь, услышит ли Алан.

Он краем глаза взглянул на неё и чуть усмехнулся:

— Ты про Сашу?

— Ага. Представляешь, выкинуть человека на полпути, зная, что у неё села батарея. Твоё дружбанство с ним меня уже начинает раздражать.

— Он не дружбан, — хмыкнул Алан. — Просто знаю его давно. И да, он и правда ушёл по-английски — но не просто так. Он вообще-то отмазался с ужина, потому что хотел успеть на гонки. У него сегодня заезд. Полуфинал серии, он говорил ещё на прошлой неделе, что готовится. Наверняка поехал туда сразу после того, как тебя "высадил".

Адель резко повернулась к нему:

— Гонки? Сейчас?

Алан кивнул:

— Ну да. За городом, недалеко от старой промышленной зоны. Закрытый заезд. Там, кстати, та самая трасса, которую твой отец упоминал, ты говорила сегодня. Алекс крутится в этих кругах — у него своя команда. Думаю, ты была бы не против взглянуть, судя по тому, как злишься.

— Я не злюсь, — фыркнула она. — Я просто... хочу ещё раз взглянуть в глаза человеку, который решил, что можно вот так взять и оставить меня на обочине, как сумку из багажника.

Алан ухмыльнулся:

— Ну тогда, Аврора, держись крепче — мы сворачиваем.

Адель даже не поправила его — впервые за долгое время её глаза загорелись настоящим интересом. Не к платьям, не к светским разговорам, не к красивым вилам... а к пыльной трассе, ночным фарам и звуку моторов.

И вдруг стало не так уж важно, как закончился вечер.

Он только начинался.