Глава 12. Новый путь
Ворота крепости закрылись за нашими спинами с глухим металлическим звуком. Утренний туман уже начал рассеиваться, пропуская первые лучи солнца, и дорога на юг казалась спокойной, почти безмятежной.
Я остановилась, обернулась к остальным и чуть сжала ремни на доспехах.
— Ну что, на этом наши пути расходятся, — сказала я. — Принца мы доставили, задание выполнено. С близнецами мы вернёмся в гильдию и доложим, как всё прошло.
— Минутку, — поднял руку Громбард, нахмурившись. — Я, собственно, ради одного дела и пришёл в людское королевство. Думал, что смогу убедить короля помочь и он выдаст мне магов, но… — он бросил взгляд на меня и эльфов, — теперь понимаю, кто мне на самом деле может помочь.
Я приподняла бровь:
— И в чём суть дела?
Гном понизил голос, словно опасался, что кто-то подслушает:
— Это связано с теми, кто творит магию не для защиты, а для куда более тёмных дел. Следы их работы я видел ещё в моих горах. — Он помолчал, сжав кулаки. — Там тоже начали убивать девушек… гномок. Все — от шестнадцати до двадцати лет. Все рыжеволосые. И у всех одно и то же — выжженные руны на коже и… вырезанное сердце.
Дориан нахмурился, а Лиаден едва заметно напрягся.
Громбард продолжил:
— Здесь, в землях людей, я нашёл то же самое. Те же символы. Те же жестокие ритуалы. Это не случайность.
— Значит, всё это — работа одной и той же силы, — тихо сказал Лиаден.
Я покачала головой и криво усмехнулась:
— Ну что ж… берём путь в сторону Подгорного королевства гномов. Всегда мечтал там побывать.
— Мечтал, говоришь… — буркнул Громбард, — посмотрим, что скажешь, когда увидишь наши тоннели и узнаешь, что там завелось.
Близнецы переглянулись, и старший вздохнул:
— Мы бы и рады остаться, но в гильдии должны знать, что произошло. И про предателя, и про болото, и про то, что вы теперь собираетесь вляпаться в ещё большие неприятности.
— Передайте, что мы живы, — улыбнулась я. — И что вляпываться — это наше.
Они обменялись крепким рукопожатием. Близнецы направились обратно по дороге к столице, а я, гном и эльфы — в сторону, где туман всё ещё прятал очертания леса.
Дорога вела через узкий тракт, потом — в долину. Снег здесь был серым, вперемешку с золой. Из-за поворота показалась деревня… или то, что от неё осталось. Полуразрушенные дома, обгорелые балки, тёмные воронки от взрывов.
— Чую беду, — буркнул Громбард, хватаясь за топор.
Лиаден поднял руку, призывая к тишине.
— Слышите?
Сквозь гул ветра донёсся лёгкий скрежет. В одном из полуразваленных домов двигалась фигура в длинном тёмном плаще и маске.
— Не похож на крестьянина, — тихо сказала я.
Дориан сжал рукоять меча.
— Расходимся. Берём его.
Они окружили дом. Фигура заметила их и рванула в сторону, двигаясь слишком быстро для обычного человека. Метнулась в узкий переулок, но там Лиаден взмахом руки вызвал ледяной порыв — враг лишь скользнул, но устоял.
Фигура бросила дымовую сферу. Сквозь густой туман мелькнуло лезвие — Громбард вскрикнул, схватившись за руку, кровь закапала на снег.
— Гром! — крикнула я, но тёмная тень уже проскользнула между полуразрушенных домов, растворяясь в снегопаде.
— Чёрт… — Дориан рванул вперёд, но Лиаден его удержал. — Всё, его уже не догоним.
Гном, скрипя зубами, перевязал рану ремнём.
— Он двигался, как воин… но глаза… — он покачал головой, — глаза были как у мертвеца.
Я сжала губы:
— Значит, кто-то уже знает, что мы в пути.
Громбард сидел на обломке балки, тяжело дыша. Его ладонь, перетянутая ремнём, уже пропиталась кровью.
— Снимай, — коротко бросила я, опускаясь на колени рядом.
— Чего? — нахмурился Громбард.
— Повязку. Пока не вытек весь, — я уже доставала из сумки небольшой флакон и свёрток с травами.
Гном нехотя развязал ремень. Рана оказалась рваной, но не слишком глубокой. Я капнула на неё густую, тёмно-зелёную мазь, от которой пошёл терпкий запах хвои и горечи.
— Щиплет, — проворчал Громбард.
— Значит, работает, — спокойно ответила, ловко накладывая чистую повязку и туго закрепляя её.
Гном, наблюдая за её движениями, невольно отметил — пальцы Эль были удивительно тонкими и мягкими, с лёгкими, почти неуловимыми движениями, как у лекарки или музыкантки. Мысль сама проскользнула в голову, но он тут же отогнал её, лишь хмыкнув и отвернувшись.
— Можешь двигать? — спросила, проверяя сустав.
Громбард осторожно сжал пальцы в кулак.
— Могу. Но рубить этой рукой пока не смогу.
— Значит, будешь прикрывать, — я кивнула, вставая. — Идём.
Мы двинулись прочь от деревни, снег уже заметал следы вражеской фигуры.
Снег всё ещё валил, липкий и тяжёлый, сбиваясь комками на плечах и капюшоне. Мы шли быстро, но следы того типа уже почти исчезли под свежим слоем.
— Бесполезно, — пробормотал Дориан из тени полуразрушенной стены.
— Ушёл, — возразил Лиаден. — Слишком спешил. Такие ошибки стоят жизни.
Я оглянулась на них.
— Спорьте потом. Сейчас нам лучше уходить, пока он не вернулся с друзьями.
Деревня вокруг выглядела как призрак — полуснесённые дома, проваленные крыши, двери, сорванные с петель, и в каждом проёме — чёрная дыра, в которую лучше не смотреть. Ветер выл так, будто пытался нас отогнать.
Мы вышли к северной дороге, ведущей к границе Подгорного королевства. Громбард молчал, кутаясь в меховой плащ. Иногда он косился на свежую повязку, что я наложила. Я заметила, как его взгляд задерживался на моих руках, но он ничего не сказал. И хорошо.
— Говорил же, в горах творится то же самое, — заговорил он, нарушив тишину. — Если этот гад работает не один, то мы идём прямо к логову.
— Тем лучше, — мрачно ответил Дориан. — Найдём — вырежем всех.
— Главное, чтобы он не вырезал кого-то ещё до этого, — тихо добавила я.
Впереди темнел перевал. Ветер бил в лицо колючим холодом, а внизу, за скалами, глухо ревела горная река. Всё это было похоже на предупреждение — впереди нас ждёт не меньше опасностей, чем позади.
К вечеру мы нашли место для ночёвки у подножия перевала — узкий уступ, прикрытый с одной стороны нависающей скалой. Здесь ветер рвал только плащи, но не лица. Мы развели костёр, и сухие ветки потрескивали в темноте, словно зубы старого тролля.
Громбард устроился ближе к огню, вытянув перебинтованную руку.
Костёр привлёк двоих встречных путников — старика в потёртом плаще и молодого парня с копьём. Они попросили позволить им погреться, и мы не возражали.
— Перевал нынче неспокойный, — сказал старик, протягивая руки к огню. — Дни назад видел внизу человека в длинном тёмном плаще. Лица не разглядел, всё время в маске.
Я невольно обменялась взглядом с Громбардом.
— Маска? — переспросил он, нахмурившись.
— Ага. И двигался он… не как обычный человек, — старик помолчал, подбирая слова. — Словно скользил по земле. Не шёл, не бежал. И ни разу не обернулся.
Парень с копьём тихо добавил:
— Мы решили держаться подальше. Такие, как он, беду за собой тянут.
Дориан не сводил глаз с огня, но я заметила, как напряглись его плечи. Лиаден же наоборот, будто стал ещё тише, почти растворившись в тени.
— Спасибо за рассказ, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Думаю, мы и сами скоро с ним встретимся.
Старик недовольно хмыкнул:
— Лишь бы вы остались целы.
Ночь тянулась медленно. Ветер стонал за скалой, а в моих мыслях всё крутился силуэт в плаще и маске. Что-то подсказывало — он замешан в ритуальних убийствах.
Мы шли молча. Громбард, хоть и старался не показывать, временами всё же придерживал раненую руку, но шаг не сбавлял. Снег здесь уже почти сошёл, уступив место каменистой тропе, а в воздухе появилась сухая, терпкая свежесть гор.
К вечеру показались первые дозорные башни — низкие, тяжёлые, сложенные из чёрного камня. Их силуэты на фоне закатного неба напоминали зубья гигантской пилы.
— Граница Подгорного королевства, — с ноткой гордости произнёс Громбард. — Ещё день пути, и мы будем в Торн-Краге.
— А там, значит, и твоя зацепка? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Там, — кивнул гном. — Но сначала надо поговорить с клановым старшиной. Если он захочет говорить.
В одном месте дорогу перегораживал обвал — груда камней, сползших с обрыва. Пришлось задержаться, чтобы расчистить тропу. Когда мы снова двинулись, небо уже темнело, и в горах загорелись первые огни сторожевых факелов.
— До ближайшей заставы не больше часа, — сказал Громбард. — Там и заночуем.
Я лишь кивнула.
Факелы у входа в заставу горели ровным золотым светом, окрашивая камни в тёплые оттенки. По мере того как мы приближались, из-за бойниц и узких окон нас наблюдали десятки глаз — одни настороженные, другие узнающие.
— Стой! — раздался хриплый окрик сверху. — Назовитесь и скажите цель прибытия!
— Громбард из клана Каменного Молота, — громко отозвался гном, сделав шаг вперёд. — Веду спутников в Торн-Краг по делу, касающемуся клановой безопасности.
На стене коротко переглянулись, и один из дозорных исчез в глубине башни. Через несколько мгновений тяжёлые створки ворот медленно распахнулись, скрипя так, будто не смыкались годами.
Нас встретила пятёрка вооружённых гномов. Их доспехи были начищены до блеска, а топоры и боевые молоты — явно готовы к бою. Впереди стоял седобородый воин с массивной нашивкой клана на груди.
— Громбард… — он прищурился, оглядывая нашего спутника, а потом и нас. — Давненько тебя не было в горах. И вернулся ты, похоже, не с радостными вестями.
— Вернулся, чтобы предупредить, — мрачно отозвался Громбард. — Но говорить будем внутри.
Нам жестом указали пройти за ворота. Внутри было тепло — факелы и жаровни давали не только свет, но и мягкий сухой жар, от которого пальцы медленно отходили от холода. Каменные стены и арки уходили вверх, поддерживаемые резными колоннами. По коридорам уже спешили другие гномы, кто-то несли ящики, кто-то развешивал новые карты на доске возле поста дозора.
— Чужаков здесь не часто принимают, — тихо заметил Лиаден, скользя взглядом по вооружённым фигурам.
— Зато если уж принимают — значит, считают нужным, — ответил я, чувствуя, как на нас всё время кто-то смотрит.
Громбарда повели в отдельную залу — низкую, но просторную, с длинным дубовым столом и массивными креслами. На стенах висели штандарты, пахло каменным маслом и жареным мясом.
— Сначала поешьте, потом говорите, — сказал седобородый, кивая на принесённые блюда. — В горах пустой желудок — враг.
Я уже открыла рот, чтобы возразить, но Громбард незаметно толкнул меня локтем и еле заметно мотнул головой: мол, не спорь.
Мы сели, и пока ели, я замечала, как гномы переглядываются и что-то передают жестами. Они явно были на взводе, хоть и старались держаться спокойно.
Когда трапеза закончилась, седобородый наклонился вперёд, упершись ладонями в стол:
— Ну, Гром, выкладывай. Что за тьма ты с собой привёл в наши земли?
Гном глубоко вдохнул и начал рассказывать — про убийства, про выжженные руны, про ту фигуру в маске, что уже дважды пыталась уйти от нас.
По мере его слов в зале становилось всё тише. Даже в дальнем углу перестали шуршать картами и пергаментами.
Седобородый молчал так долго, что я уже начала думать, будто он просто нас игнорирует. Но потом он поднял взгляд, и в глазах его было слишком много тяжести для простого рассказа.
— Эти знаки… — произнёс он глухо. — В наших землях их не видели многие века. Последний раз — ещё до того, как над королевством драконов и херувимов был воздвигнут Купол.
Громбард нахмурился:
— Думаешь, это работа древних колдунов?
— Не думаю. Я знаю, — хмуро отозвался седобородый. — В хрониках, к которым есть доступ лишь у владык и старейшин, они называются рунами призыва. Никто не скажет вам точно, кого они призывают… Но во всех записях говорится одно — тот, кто придёт, будет нести с собой тьму.
Я почувствовала, как внутри всё похолодело.
— И все жертвы — девушки? — уточнила я.
— Да. Всегда. И всегда те, кто обладает чем-то… необычным, — он помолчал, подбирая слова. — Будто кто-то ищет ключи. Ключи к призыву.
Громбард сжал зубы так, что заскрипели.
— Значит, убийства в моих горах — это не просто зверство. Это часть ритуала.
Седобородый кивнул, его борода чуть дрогнула.
— Если вы говорите правду, и тот, кто оставляет эти руны, ещё жив — значит, ритуал ещё не завершён. Но времени… у нас почти нет.
В зале на миг стало так тихо, что я слышала собственное дыхание.
— Завтра отправляйтесь в Торн-Краг, — сказал он наконец. — Там мы решим, как искать того, кто стоит за этим. Но помните: чем больше вы узнаете, тем опаснее будет для вас вернуться обратно.
Я встретилась взглядом с Лиаден. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах я увидела то же, что чувствовала сама — холодную, острую тревогу.