„Герметизация и шепот в темноте"
**Сцена: Герметизация и шепот в темноте**
Он внес ее в комнату, и дверь с тихим щелчком закрылась за ними, отсекая внешний мир. Воздух здесь был прохладным и пахнет стерильным латексом. Он опустил ее на мягкий топчан, покрытый черным велюром, но не отпустил сразу, а несколько секунд просто смотрел на нее, словно запечатлевая ее обычный, еще незащищенный вид.
— Сейчас, малышка, — его голос снова стал мягким, почти колыбельным, но в нем вибрировала steel determination. — Сейчас мы с тобой поиграем в одну особую игру. Она называется «собачий кайф». Звучит страшно? Не бойся. Я буду с тобой на каждом вздохе.
Он взял с полки тот самый предмет — глухую латексную маску, черную, глянцевую, без единой прорези. Он показал ее ей, давая привыкнуть к виду, провел по ее поверхности своим пальцем.
— Это твой кокон. Твоя новая кожа. В ней нет ничего, кроме темноты и моего голоса. И твоего дыхания. Только нашего.
Он встал позади нее, его движения были медленными, ритуальными. Он аккуратно собрал ее волосы, убрав их с лица, и начал натягивать маску на ее голову. Латекс облегал кожу миллиметр за миллиметром, запечатывая ее, отрезая сначала периферийный шум, затем зрение, оставляя только приглушенный гул и стук собственного сердца в ушах.
— Вот так, — он шептал, застегивая ремни на затылке с тихим, окончательным щелчком. — Идеально. Ты идеальна. Дыши ровно. Слушай только меня. Твой мир теперь — это я.
Он не отпускал ее, его руки легли на ее плечи, большие пальцы нежно гладили ее через материал там, где должны были быть ключицы.
— Правила просты. Я буду давать тебе воздух. И забирать его. Сначала ненадолго. Потом... дольше. Твое тело будет хотеть бороться. Не мешай ему. Но помни — я контролирую все. Я знаю, когда ты сможешь взять еще один вдох, а когда — нет. Доверься мне. Полностью. Как щенок доверяется хозяину.
Он наклонился к тому месту, где должно было быть ее ухо, и его голос зазвучал прямо в кость, тихо, ласково, гипнотически:
— Это самый высокий акт доверия, какой только может быть. Отдать мне свой самый главный инстинкт. И я приму его как величайший дар. Я позабочусь о тебе. Я всегда забираю свою хорошую собачку с самого края. Всегда.
Он дал ей несколько секунд, чтобы осознать новую реальность, чтобы ее дыхание под маской стало чуть более ровным, менее паническим. Его ладонь легла на маску, сначала просто как вес, как напоминание.
— Начинаем. Вдох... и выдох. Молодец. Еще раз. И еще... А теперь... задержи.
Его ладонь мягко, но неотвратимо закрыла клапан, перекрывая поток воздуха.