Глава 16
Аня
За пределами Олеговки дышать становится легче, словно воздух очищается от гари и горя, навсегда поселившихся там. Я щурюсь от слепящих солнечных лучей, отскакивающих от сугробов. Погода ясная, и мороз безжалостно кусает, заставляя вжимать голову в шею, прятать нос и щеки. Между соснами, подпирающими небеса, простирается река. Сестрица берет свое начало в озере Сергозерко, течет вверх, почти через всю ВеликоРусию, и впадает в Имперский Север. Вдоль полноводной реки строились деревни, позже выраставшие в города. Нижний и Верхний Устьевск крупнейшие из них, стоят на Центральной Железной Дороге. Раз уж не повезло с одним, попробуем с другим.
Вода, покрытая толстой ледяной коркой, предвещает, что мы близко к Верхнему Устью. Над нашими головами тянутся рельсы. Костя уверенно ступает на лед. Он заводит одну руку за спину и передвигает ноги, не отрывая их от гладкой поверхности льда, как на коньках. Вторая рука висит вдоль тела. Костя не молвит о ноющем плече ни слова, но я и так все знаю. Кирилл сбрасывает походную сумку, раздобытую неизвестно где, и копошится в ней. Я останавливаюсь на берегу в пятнадцати шагах от него. Стыд за вчерашнее требует держаться подальше от Кирилла. Стоило какой-то незнакомке напугать, как я тут же бросилась в объятия к неотесанному грубияну!
– ты ищешь в бездонной сумке коньки? Мы с ее высочеством отлично и без них справимся, спасибо за заботу.
Костя подъезжает к нам, на его лице сияет добродушная улыбка. Он протягивает мне руку. Будущий князь Щербатов очарователен со своими пушистыми белыми волосами, глазами цвета теплого шоколада и открытым характером. Мне неудобно ему отказывать, и все же я делаю это.
Дело не только в травме, но и в полном отсутствии навыка с моей стороны. Каждый год на Царской площади залили каток, тысячи фонариков мерцали над головами гуляющих, создавая романтичную атмосферу. Наша семья посещала открытие, где Рюриковичам было даровано право испробовать лед. Грациозность, коей я хоть капельку одарена, таяла, стоило ступить на лед. Подхватывавшие меня под руки Алексей и Николай спасали ситуацию от позора и меня от падения, не выпуская ни на миг. Зажатая между ними двумя я катилась в прямом направлении.
Наверное, растерянный взгляд выдает меня. Костя смотрит на меня с пониманием и не отводит руки.
– я тебя поймаю. – обещает он мне.
Коленки дрожат, ноги разъезжаются, едва ступая на лед. Я визжу и цепляюсь обеими руками за Костю. Мы проезжаем несколько шагов, когда до меня доносится глухой смех.
Я открываю глаза и оборачиваюсь. Кирилл стоит на берегу, руки скрещены на груди, сотрясающейся от смеха. Впервые вижу на его бледном и угловатом лице улыбку.
– что смешного?
Синие, как глубинные озера глаза, останавливаются на мне. В них отражается радость, такая же, как на лице. Мне это нравится. Его улыбка, смягчающая и открывающая задворки души.
– впервые вижу такую неуклюжую царевну. Ты точно нас не обманула?
– и много ты их видел на своем веку? Вместо того, чтобы болтать, можешь продемонстрировать свои таланты на деле!
Я решаю не замечать Кирилла и выбрасываю из головы его улыбку. Скрывая дрожь, переставляю ногу. Костя слегка наклоняется, руки выставлены по обе стороны, готовые подхватить. На любое слабое покачивание или неуверенное движение Костя молниеносно реагирует, подхватывая меня под локоть или за талию. Он заботливо позволяет мне опереться на него и подбадривает каждый шаг. Вскоре я уже могу ровно стоять, правда корпус кренится вперед.
– моя сестра катается на коньках с самого детства. Иногда мне кажется, что сначала Натали научилась ходить на коньках. Ей нет равных. Вот и приходится соответствовать.
Теперь становится ясно, откуда в нем столько внимательности. Костя мало говорит о своей семье, лишь изредка с теплотой упоминает сестру.
– ей очень повезло с братом.
Костя фыркает и мотает головой, задетый моими словами.
– чем она занимается? – я пытаюсь разрядить обстановку.
– в ноябре у Натали состоялась помолвка, и всего через пару месяцев она уже станет графиней. Дел навалом.
Брак - достойнейший исход для дамы из благородной семьи. Если бы не мой недуг, наверняка, я была бы замужем за каким-нибудь королем.
Я выпускаю руку Кости и делаю шаг вперед. Затем второй и качусь по льду.
– думаю, она бы тебе понравилась. Вы похожи. В вас обеих есть свет жизни и боевой характер.
– мне нужно подготовиться к этой встрече, чтобы не упасть в грязь лицом. Как и подобает царевне, да? – передразниваю я.
Мимо пролетает Кирилл. Он движется резко и стремительно, разрезая лед, не обращая внимания ни на кого вокруг. Именно так он и действует по жизни.
Нога натыкается на какую-то неровность, я вскидываю руки, пытаясь выровнять корпус. Кренюсь вперед и потом заваливаюсь назад. От падения меня спасают руки, подхватывающие меня подмышки. Костя ставит меня на ноги, как фарфоровую куклу, и добродушно улыбается.
– у тебя отличная реакция.
– я же обещал, что поймаю.
Костя подмигивает мне и предлагает руку, чтобы я оперлась, пока мы медленно, но успешно продвигаемся к берегу. На подходе он вновь отстраняется и позволяет мне преодолеть оставшееся расстояние самостоятельно. Я визжу от восторга, когда без падений ступаю на землю. Ноги гудят и непривычно ступают по твердой земле.
К закату мы прибываем в Верхний Устьевск. Он являет собой полную противоположность Нижнего Устья. Близость к столице и территориальные особенности способствовали культурному и социальному развитию города. Верхний Устьевск полон ярких красок и улыбок в отличие от своего младшего брата. Сюда тянутся за лучшей жизнью.
Копыта лошадей и колеса колясок стучат по каменной мостовой. В домах загораются огни. Люди неспешно прогуливаются по улицам, говоря о своем насущном. Я останавливаюсь у высокой статуи посреди площади. На отлитом из меди коне восседает крупный мужчина, на лицо которого падают тени. По горбатому носу и хмурым бровям я узнаю дедушку, Петра Великого, завоевателя и властителя. Мне было три, когда он скончался от болезни, медленно сводившей его в могилу. Все, что осталось в памяти – его резкий голос и медвежьи объятия. Теперь же образ деда омрачает Олеговка. Чего стоили те сожженные деревни?
Мы следуем дальше, и дома становятся богаче. Их цвета близки к белому. Колонны и карнизы украшены витиеватыми элементами. В окнах или во дворах виднеются зеленые ели. Здесь живет аристократия.
На центральной площади размещается вокзал, похожий на каменные палаты. На красных куполах крыши стоят золотые флигеля в виде поездов, на высоких витражных окнах выложены незамысловатые изображения цветов, медведей и солнца. Внутренняя площадка вокзала оказывается просторнее, чем на прошлой станции. С потолка свисают железные люстры, ярко освещающие пространство. В нескольких местах заметны кассы, маленькие домики, вокруг которых суетятся люди. В ожидании пассажиры сидят на длинных деревяных скамьях вдоль стен, едят из бумажных пакетов, переговариваются или дремлют, уронив голову на грудь. Я прикрываю рот рукой, подавляя зевок.
Почему-то выбор Кирилла и Кости пал на кассу с самой длинной вереницей людей. Мы снова выбиваемся из общей массы в слишком простых и грязных одеждах.
– самое время достать из чудо-сумки вычурные наряды. – шутит Костя. Из-за необъяснимого напряжения никто из нас не реагирует.
Костя отклоняется назад, разглядывая стремительно редеющую толпу. Кирилл шипит что-то сквозь зубы и достает из кармана тулупа смятые купюры. Он все больше хмурится, бросая взгляд на таблицу с ценами, пока сухие губы беззвучно пересчитывают деньги. Люди рассеиваются, крестятся, удаляясь прочь.
– все в порядке?
От кассы отступают двое крепких мужчин, облаченных в темно-синие мундиры. На плечах каждого красуются по три серебряных звезды, а слева на груди вышит медведь. Городская полиция.
– будьте добры предъявить ваши документы. – вежливо обращается один из них. Пока он принимает из рук женщины перед нами бумаги, к нему подходит спутник, держащий в руках предмет, заставляющий внутренности холодеть.
Полицейский потирает переносицу и надевает на нос очки в тонкой оправе. Темные, почти черные стекла толстые и выпуклые. Они зовутся Оком Бездны. Эти очки способны проявить истинную сущность человека. При взгляде на обычного человека не проявляется ничто, кроме тусклого силуэта, облик колдунов же играет красками. Для работы с данным артефактом у солдата должна быть особая лицензия, так как Око Бездны способно нанести значительный вред владельцу. Многие люди страдают от головных болей, звона в ушах или потери цветов, но худший из исходов – полная слепота.
Око Бездны нашло широкое применение во время гонений и помогло очистить земли от проклятых. Полицейскому достаточно поднять голову, чтобы понять абсолютно все.
Они здесь из-за меня...Николаю все известно.
Я вжимаю голову в шею и не отрываю взгляда от полицейских. Я задерживаю дыхание, когда один из них кивает, и они продвигаются к нам. Как бы хотелось стать маленькой и незаметной, исчезнуть!
Мою ладонь накрывает чья-то теплая рука. Кирилл переплетает наши пальцы и поглаживает тыльную сторону ладони. Я смотрю на него почти с мольбой. Сердце грозит выскочить из груди и истечь кровью, прежде чем меня вновь закуют в цепи.
Кирилл влечет меня за собой. Костя, прищурив глаза, идет впереди. Мы ныряем и лавируем в гуще людей. Никто из нас не оборачивается. Я мысленно молюсь.
На станции полицейских гораздо больше, чем двое. Они останавливают прохожих, проходят сквозь них. Встревоженные люди что-то кричат или оправдываются. Несколько раз мы чуть ли не сталкиваемся с полицией нос к носу. Поезд стоит на станции, тихо шипя и испуская столп дыма в потолок. Сегодня он вряд ли продолжит путь.
– молодые люди. – перегораживает нам путь светловолосый молодой человек. Я врезаюсь Кириллу в спину и жмурюсь. Мои пальцы впиваются в его ладонь, как в единственное спасение. – ваши документы.
Вместо того, чтобы оттолкнуть меня или освободиться Кирилл поглаживает свободной рукой мою руку, поднимаясь вдоль запястья. Его плавные движения успокаивают и вызывают непривычный трепет. Я доверяюсь ему.
– да что это такое! – восклицает Костя. Его тон полон негодования, а на бледном лице выступают пятна. – здесь происходит треклятая чертовщина!
– ваши документы.
– мы только что прошли проверку у ваших безмозглых остолопов. Там! Да, вон там! Сколько проверок нужно пройти, чтобы выйти с этого вокзала!
Костя кричит, достает из кармана документы и сует их в лицо юноше. Манеры княжича испаряются в воздухе. Пораженный дерзостью полицейский отступает.
– простая осторожность. Служба, понимаете?
– да что б ты провалился. Служба. – Костя сплевывает себе под ноги, когда мы оставляем полицейского позади.
Кирилл тут же выпускает мою руку. Мне кажется, что я лишилась какой-то опоры. Несмотря на поздний час улица заполонена людьми. Из обрывков разговоров становится понятно, что работа вокзала приостановлена на какое-то время из-за нависшей угрозы в виде колдунов.
Сегодня нам не удастся покинуть Верхний Устьевск.