Проклятая царевна

Алексей

Григорий уже ждет нас в Ежове. Следуя строгим указаниям, он прибыл из дворца на станцию в течение трех суток, чтобы тут наш отряд соединился. Григорий стоит на пороге станции, прищурив глаза. Два пальца сжимают папиросу, пепел сыпется на деревянные ступени. Завидев нас, Григорий швыряет недокуренную цигарку в сугроб.
Я подхожу к порогу, Вадим и Егор остаются в метре позади. Григорий выпрямляется и подносит правую руку к голове.

– ваше высокоблагородие. – Григорий склоняет подбородок к груди. – поручик Федотов прибыл под ваше командование.

– вольно. – я хлопаю его по плечу, и напряжение между нами растворяется. – без приключений добрался?

– обижаете, ваше благородие.

С Григорием мы познакомились в военной академии. Он был моим первым и самым верным боевым товарищем, подле которого трудности службы становились терпимы. После он с гордостью ступил под мое командование.

Вчетвером мы входим на станцию, чтобы в тепле и спокойствии выслушать доклад Федотова. Станционный смотритель вскидывает голову из-за своей баррикады и оценивает нас.

– скользкое существо. – предупреждает Григорий.

Я высыпаю перед стариком содержимое холщового мешочка, четыре серебряных монеты. Глаза станционного смотрителя блестят, и он быстро сгребает их в ладонь.

– оставьте нас на часок. Мы тут мирно потолкуем и уйдем.

– может, я посижу тут тихонько? Мало ли что?

Я опираюсь на стойку и кидаю на него строгий взгляд из-под бровей. Понятное дело, что за услуги следует платить, но этот старик переходит грань. Наверняка, он вымогает деньги по любому поводу и без, складывая в карман и минуя подать.

Мой рост слишком велик даже по меркам армии, а избушка крошечная, что волосы почти касаются потолка. Я возвышаюсь над смотрителем, и это действует на него отрезвляюще. Он резво подскакивает на ноги, обняв журнальчик, и направляется к выходу.

– сударь. – окликаю я смотрителя. Он оборачивается, вжимая голову в шею. – здесь была девица? Маленького роста, зеленые глаза и рыжая коса?

Рука в кармане нащупывает клочок ее кафтана.

– кажется, видал. Девица маленького роста. Темно было, я больно не разглядел. С ней еще двое мужиков было. У одного волосы белые, хотя молод он для старика, а второй хмурый, как ночь. Они отправились сегодня засветло, торопились больно.

– куда?

– так в Нижнье Устье, ясно дело.

Она была здесь. Мы идем по пятам за царевной, угадав маршрут. Аня совсем рядом.
Кто-то из парней благодарит станционного смотрителя и задвигает засов. Вадим возвращается из внутренней комнаты и садится на стул. Изба пуста.

– докладывай, как дела в столице? Что сказал Николай Павлович?

– подле него князь Щербатов.

Как иначе? Михаил Иванович – одна из самых влиятельных фигур при дворе. Тот, кто в нужный момент оказался близко к Императору, имеет должную власть. Остается надеяться, что Щербатов искренне поддержит Николая.

– его высочество изъявило желание о связи с вами. Меня просили передать аппарат.

Григорий достает из походной сумки стальную сферу. Давно я не видел эту штуковину. Мы с Николаем изредка баловались изобретением, теперь же нам предстоит испробовать его на практике.
Я ставлю предмет по центру стола и нащупываю выступ, который необходимо выдвинуть. С его помощью транслируется картинка. Я ладонью толкаю сферу, которая катится по столу, рисуя круг. Постепенно связь настраивается. Пока сфера вращается, передо мной как живой стоит собеседник.

– Алексей Дмитриевич! – шипит изображение. Оно приобретает очертания. Черные кудри, острые плечи, красный мундир. Николай Павлович вещает со стороны столицы.

– Ваше высочество.

Будь мы одни в комнате, я бы обратился к брату по имени. Я бы извинился и сожалел о том, что подвел и оставил его одного. Мне не следовало, потому как моей главной клятвой покойному Императору было всюду следовать и защищать Николая. Но мы на задании, и я – подданный.

– вижу вы в добром здравии. – царевич резво подмигивает, что я еле успеваю понять. В следующий миг его лицо уже принимает серьезное выражение.

– как продвигаются поиски моей сестры?

– мы смеем предполагать, что в Нижнем Устьевске она села на поезд, направляющийся в столицу. Разрешите распорядиться, чтобы на каждой станции ее ожидал небольшой отряд?

Николай кивает и взмахивает рукой с золотым перстнем, давая разрешение.

– я попросил княжну Натали присоединиться к нам. Имеются результаты вскрытия, проведенного Антоном Владимировичем, и во время отсутствия доктора Чайкина она будет держать нас в курсе событий.

Я вскидываю голову. Меня словно огрели по голове металлическим щитом, заставив прийти в чувства. В ушах стоит звон. Остальные члены отряда выразительно переглядываются.

Она появляется подле царевича. Каштановые волосы собраны в прическу, молочная кожа сияет, карие глаза опущены в пол. Конечно, это никто иная, как Натали Щербатова.

Зачем Николай делает это? В Империи имеется сотня достойных выпускников медицинских академий. Юношей, готовых жертвовать и пробовать во имя науки и славы. А царевич втягивает в исследование чудовищной и жестокой смерти девушку!

– Алексей Дмитриевич. – тихо обращается Натали. Ее щеки заливает розовый румянец. Я закипаю внутри. – Антон Владимирович просил передать вам благодарность за достойное захоронение монахинь.

И нарушение устава.

– Натали, ваш отец знает, чем вы занимаетесь? – перебиваю я.

– вы имеете что-то против?

– нет. – рычу я. Пока нет. Пока я не могу запретить ей.

– нам предстоит большая работа, так как в процессе вскрытия возникает еще больше вопросов. К моменту прибытия Антона Владимировича тела монахинь Светлановасильевского монастыря начали разлагаться. Их смерть наступила в последние дни ноября или первые дни декабря. Как вами было отмечено, на телах женщин действительно отсутствуют следы насильственной смерти, кожные покровы не повреждены. – Натали говорит с расстановкой и спокойствием будто о будничных вещах, а не о виданных нами зверствах. – произошло внутреннее кровотечение. Множество вен и артерий оказалось разорванно.

Их глаза, налитые кровью. Белые лица с тонкой струйкой крови, запекшейся на подбородке.

– мы вскрыли одно тело. Рано устанавливать вердикт, но факты указывают на то, что смерть была мгновенной. Ее причина кроется в разорванном сердце.

Я больше не могу слушать. Ее идеальный образ, красноречивее любых слов или криков поднимает во мне волны стыда. Натали не удостоила меня ни единым взглядом. Злость желчью обжигает горло. Я выхожу на улицу и запрокидываю голову навстречу летящим с неба снежинкам. Они тают и холодят кожу. Я иду, не глядя, отдаваясь ощущениям. Снег хрустит под ногами, заглушая голоса. Образ мертвых монахинь постепенно тает в сознании.

Как наивно я позабыл об обязательствах и обещаниях, растворившись в детских мечтах! Будто возвращение Анны способно обернуть вспять произошедшее с нами.

Смерть наступила мгновенно, достигнув сердца.

В то Рождество я думал, его пронзило пулей. На теле мужчины не нашли никаких повреждений. Он собирался убить меня. Всего доля секунды. Его тело дернулось, как от выстрела, и из носа потекла струйка крови. Я потерял сознание и на утро позабыл о чудесном спасении. Но что же это могло быть на самом деле? Имело ли оно схожую природу со смертью монахинь?

Раздается рык. Я прихожу в себя на опушке леса. Вокруг деревья, усыпанные снегом, и высокие сугробы. Передо мной на задних лапах стоит черный медведь. Нас разделяет несколько метров. Я делаю шаг назад, не отводя взгляда. Черные, заволоченные дымкой глаза неотрывно следят за мной. Свалявшаяся бурая шерсть дыбится. Он наступает, подобно живой горе, сметающей все на своем пути. Руки хаотично шарят по пустым карманам штанов. Все оружие осталось в избушке смотрителя, и все же я надеюсь.

Медведь бросается вперед. Я падаю на снег и отползаю, как можно дальше. Рука нащупывает на земле острый булыжник. Лучше, чем ничего. Медведь замер, принюхиваясь. Когда он разворачивается, я замечаю косой шрам, рассекающий его морду от правого уха до левой щеки.

Медведь прыгает на меня, и я бью острым концом в лоб зверя, поддевая шрам. Горячая кровь стекает по рукам. Зверь ревет от ярости и отбрасывает меня. Я качусь по снегу, плечо горит от боли, а перед глазами мерцают звезды. Рот моментально наполняется металлическим привкусом.

Я должен подняться, однако голова гудит и тело не подчиняется. Слюна стекает с пасти медведя по моим щекам. Его горячее дыхание и клыки у самого лица. От него смердит.

– эй, ублюдок! – гремит выстрел, а вслед за ним гневный крик. – пошел прочь!

Новый выстрел раздается совсем близко. В руках Вадима дымится револьвер.

Медведь словно раздумывает, стоит ли продолжать бой. Хватит ли у нас сил вдвоем совладать с ним? Прежде, чем я успеваю себе ответить, зверь разворачивается и удаляется прочь в чащу.

Вадим помогает мне подняться с земли. Он ниже, но гораздо шире меня. Я стискиваю зубы, подавляя стон. Снег, как и моя рубаха, окрашены багровыми пятнами.

– спасибо. – говорю я, сжимая плечо.

Вадим лишь кивает, глядя туда, где скрылся медведь. Его лицо непроницаемо.

– Боги к вам милостивы, раз я нашел не объедки. Моргорт не оставляет никого в живых.

Вадим достает из кармана фляжку и делает большой глоток, поморщившись. Он выливает остаток содержимого мне на плечо, заставив зашипеть от боли. Рана пульсирует и жжет.

– что это значит?

– на нем болезней больше, чем перенесет человек.

Вадим происходит из семьи лесничих. В восемнадцать он поступил на службу, так там и остался спустя двенадцать лет. Его навыки не раз помогали нам в длинных странствиях, а знания природы способствовали выживанию.

– о Моргорте десятки лет ходят истории. Неуправляемый, голодный и безжалостный. Любой пище он предпочитает человечину. Он пожирает людские плоти, разрывая их на кусочки. Многие лесники пытались справиться с ним, вот только все они кончали в зубах Моргорта. Он никогда не отправляется в спячку и рыщет в лесах в поисках пропитания. Сегодня он заприметил тебя, Алексей Дмитриевич.

Второй раз за свою жизнь я оказался на волосок от смерти. Возможно, Вадим прав, и кто-то по ту сторону оберегает меня.