Проклятая царевна

Аня

Оказывается, существуют вещи гораздо хуже сна на каменной печи. Например, пресная жесткая еда из походной сумки или полные снега сапоги и обмороженные руки. Хотя нет. В списке ужаснейших вещей на самой вершине располагается пешая прогулка без единой остановки на протяжении всего дня. Мое тело не привыкло к активным нагрузкам, я же не позволяю вырваться ни единому стону возмущения.

Кирилл возглавляет нашу процессию, рассекая сугробы высокими валенками. За последние два дня я услышала от него всего пару слов. Я была благодарна, что он позабыл о ночном инциденте в доме радушной Варвары Степановны. Следующей ночью мы заночевали в заброшенной лесничей избе, в которой зубы стучали от холода, и с первыми лучами солнца отправились в путь. Целую вечность назад.

- Сказка наяву чудит,
И метель кругом летит.
Серебром укрыты поля,
Всё вокруг — волшебна земля.

А деревья в снежных шубах,
На окнах узоры, как в сказках,
Светит солнце, но холодно,
В сердце греет радость зимня.

-так красиво. – я мечтательно прикрываю глаза. – кто это сочинил?

-я. – гордо выпячивает грудь Костя. Я смотрю на него с нескрываемым восхищением.

-ты талантлив.

-да брось.

-я не лгу тебе. Там, где я была, я прочитала по несколько раз все книги, имевшиеся в их скромной библиотеке. Искусство открывает для людей двери в новые миры, недоступные для иных. Я мечтаю о возвращении в библиотеку дворца.

-осторожней. – прикрикивает Костя.

Я оборачиваюсь к мужчине, и тут моя нога соскальзывает. Я вскрикиваю и качусь вниз, кувыркаясь. Гора снега, засыпавшаяся за шиворот, обжигает тело. Я лежу, щурясь от слепящего солнечного света. Облачко пара рассеивается в морозном воздухе, а я наконец могу перевести дух.

-Аня! – появляется встревоженное лицо Кости вверх тормашками. – ты как?

-в порядке. – бурчу я и прикрываю глаза. Правая нога неприятно пульсирует, но я не придаю этому особого внимания.

-вставай, растяпа. – Костя приподнимает меня за талию.

-как ты меня назвал?

-растяпой, ваше высочество.

Я толкаю Костю в плечо, и он валится в снег. Костя блаженно закидывает руки за голову.

-отдохнули?

Конечно, Кирилл рушит эту идиллию. Его хмурая гримаса не способна на что-то иное.

-ты когда-нибудь веселишься?

-не тогда, когда сопровождаю царевну, которая в любую секунду может угодить в какую-то неприятность.

Я рывком поднимаюсь, собираясь высказать ему, все что думаю, но едва не падаю обратно от боли, пронзившей все тело от правой ступни. Закусываю губу и выпрямляюсь.

-ты сам благородно предложил мне вашу помощь. И я способна постоять за себя.

Кирилл кивает, всем своим видом говоря, как не согласен со мной. Я набираю снег и бросаю в надменное лицо. Костя присвистывает.

-убедительно. – Кирилл вытирает глаза варежкой, а мне хочется отряхнуть его черные волосы от снега. – нам нужно ускориться, если вы не хотите здесь заночевать.

-господи, как же я мечтаю о мягкой подушке. И о своем славном жеребце. – застонал Костя.

Он резво взбегает на вершину холма, по которому пару минут назад я скатилась кубарем. Его длинные ноги преодолевают расстояние за пару широких шагов. Я не оборачиваюсь к Кириллу и следую за Костей. Как только моя правая нога касается земли, ее вновь пронзает острой болью. В этот раз я уже не могу сдержать возгласа и сгибаюсь.

-Аня! – Костя смотрит на меня с вершины, вытянувшись струной. Он готов кинуться вниз, а я решительно гляжу на него. Я не девчонка в беде, ни на что не способная.

Новый шаг, и на языке ощущается солоноватый привкус крови. Переношу вес на левую ногу, волоча правую. Любое движение ощущается мукой. Склон скользкий, и я чуть не срываюсь вниз. Мне обидно до слез.

Снег хрустит за спиной, Кирилл обгоняет меня, пока я, подобно балласту, волочусь в низине. Внезапно он подхватывает меня на руки.

-отпусти. – рычу я. – отпусти!

Мужчина не обращает внимания на просьбы и забирается наверх. Одна его рука покоится на моей спине, другая под коленками, не позволяя никаких вольностей.

-отпусти меня. – я ударяю его в грудь.

-успокойся. – он пронзает меня взглядом своих синих глаз из-под нахмуренных бровей.

-отпусти!

-что случилось?

Я смаргиваю горячие слезы.

-у нее что-то с правой ногой. Повезло, если подвернула, а не сломала.

Я могла бы исцелиться. Одна из немногих мелочей, на которые я способна. Для этого мне нужно прикоснуться к поврежденному участку, и магия крови сделает дело. Холодными, скучными вечерами я безобидно баловалась, изучая тайну, дремлющую под кожей. Происходившие со мной изменения монахини почти на замечали, потому не карали.

На виду двух почти незнакомых мужчин я не могу это сделать, потому остаюсь плачущей на руках царевной, самом ненавистном образе.

-больно? – спрашивает Костя.

-нет. – вру я.

-в паре верст должна быть деревушка.

-но Ежов...

Кирилл мотает головой, и я глотаю горькую обиду. Часы, дорожающие день ото дня, ускользают сквозь пальцы. Я должна быть в столице рядом с младшим братом. Мой милый Коленька будет хоронить отца в одиночестве, потому как его сестра не способна найти путь домой. Я всхлипываю и роняю голову на грудь Кириллу.

Кирилл, не выпускавший меня из рук весь путь до деревни, наконец усаживает меня на скамью. Сонно потираю глаза. Комната погружена в ночной сумрак, а Костя в углу гремит содержимым кованого сундука. Кирилл отходит к печи, дабы подбросить еще дров. Нам выделили маленький домишко на самой окраине, ничего не спросив. Их более чем удовлетворил звенящий мешочек Кости.

Занятые, они предоставляют меня на малые мгновения себе, и этого достаточно. Я наклоняюсь и прикладываю холодные ладони к ноге. Она распухла, обувь плотно прилегает. Щиколотка ноет от боли, и именно туда направляю поток энергии. Кончики пальцев теплеют, а нога немеет. Боль покидает мое тело, даруя освобождения. Я целую большие пальцы соприкасающихся ладоней. Как никогда, я рада своему дару.

Чиркает спичка, и в углу загорается огненный цветок. В печи трещат поленья. Оба мужчины подходят ко мне. Кирилл присаживается передо мной и бережно обхватывает сапожек, фиксируя ногу в одном положении. Если Костя испытывает хоть немного дискомфорта от происходящего, то Кирилл непоколебим и спокоен. Наверняка, ему не знакомы малейшие правила этикета.

-не нужно. – я отталкиваю его руку.

-мне нужно осмотреть.

-я в порядке.

-Аня! – встревает Костя.

Я вскакиваю на ноги. Костя едва не роняет свечку, готовый подстраховать. Я переступаю с ноги на ногу.

-видите?

-ты притворялась? – возмущается Костя. Я подхожу к окну, ступая мягко и легко.

-если только чуть-чуть.

-ужаснейшая уловка.

-Кость.

Мужчина вскидывает руки и падает на лавку. Он разочарован. Его забота и общительность мне приятны, и я не могу потерять то хрупкое общение. Все было бы проще, не существуй тяжким грузом на сердце тайна. Однако, я годами скрываю ее ото всех, даже Коли и Леши, ради безопасности. Никто не примет меня иной. Я понимаю, что сейчас не смогу переубедить его.

Кирилл не спускает с меня любопытного взгляда, от которого меня всю холодит, несмотря на огонь печи. Моя неумелая ложь не подкупила его. Кирилл мне не верит.