След на паркете

Бар дышал тишиной перед штормом, и Дэвид стоял у служебного входа, глядя на пустую улицу Блэктса, где неоновые огни дрожали на стекле. Пятница обещала быть трудной - тело ныло, как после битвы, мышцы напоминали о каждом рывке на тренировке, а в голове гудел гул предстоящей смены. В руках - сигарета, дым поднимался, как призрак усталости, а в ушах - музыка из наушников, слова не цепляли, просто заполняли фон, унося его от реальности.
Впереди ждал ещё один вечер за стойкой, но лекций не было, и это давало хоть крохотный глоток свободы, как последний вдох перед погружением.

У входа в спортзал он заметил Мари - не сегодня, а в воспоминании, которое всплыло, как тень. Она стояла там утром, с кофе и сигаретой, закутанная в утренний свет, который падал на её лицо, как золотая вуаль. Волосы собраны в небрежный пучок - будто случайность, но с лёгкой изысканностью, как будто специально созданной природой. Его взгляд невольно скользнул ниже - на оголённый живот, где чётко очерченные линии пресса блестели от утренней росы, короткий топ и обтягивающие леггинсы подчёркивали подтянутую фигуру. Она была чуть ниже его - сантиметров на двадцать, если прикинуть, и эта разница казалась почти интимной.
Солнце падало ей на лицо, и она щурилась, словно пыталась заглянуть сквозь свет, её глаза блестели, как озёра под дождём. И это простое, почти бытовое мгновение вдруг показалось Дэвиду слишком красивым - живым, как первый вдох после долгой ночи, и он не решился подойти сразу, боялся испортить эту хрупкую гармонию своим присутствием.
Но он всё-таки подошёл. Медленно, будто приближался не к человеку, а к какой-то тонкой грани, где балансирует судьба. Его шаги гулко отдавались на асфальте, сердце билось, как мяч о паркет.
- С утра - кофе и сигарета? - спросил он, чуть приподняв бровь, голос дрогнул от лёгкой насмешки. - Смело.
Мари обернулась, расправляя плечи, её движения были плавными, как танец. Улыбнулась краем губ, затушила сигарету о край мусорки, дым растворился, как её тревоги:
- С утра - выживание.
Она протянула ему картонный стакан, её пальцы чуть дрожали, оставляя следы тепла:
- Хочешь глоток? Там много сахара. Как надо.
Он взял, отпил, чувствуя сладость, как утешение, и кивнул:
- Неплохо.
Порывшись в кармане худи, достал сигареты, ткань шуршала, как старые воспоминания. - У тебя не будет огня?
Она не ответила - просто щёлкнула зажигалкой, пламя дрогнуло, как её взгляд, и протянула ему, их пальцы едва коснулись, оставляя искру.
Они стояли рядом, почти не глядя друг на друга, просто рядом. Было в этом какое-то странное спокойствие, как пауза между ударами сердца, и Дэвид почувствовал, как напряжение уходит, растворяясь в её молчании.
- Ты всегда такая? - спросил он после затяжки, дым вырвался, как его мысли. - Типа: спокойная, сдержанная и в нужный момент - точная?
Она засмеялась, звук был лёгким, как звон колокольчика:
- Я? Точная? Ты меня переоцениваешь. Я сегодня почти опоздала. А ещё чуть не разлила кофе на планшет. - Пауза, её глаза потемнели. - А ты? Всегда такой загруженный и будто вечно на краю?
Он пожал плечами, плечи опустились, как под тяжестью дня:
- Это, наверное, стиль жизни. Или привычка. Или просто утро пятницы.
Мари улыбнулась:
- Знаешь, у тебя какое-то странное выражение лица. Будто ты дерёшься с миром, но мир тебе в целом даже симпатичен.
- Почти угадала, - усмехнулся он, уголок губ дрогнул. - Только не говори это вслух. А то испортишь имидж.
Сигарета догорела, её окурок упал в мусорку, как павший воин. Мари допила кофе, кивнула в сторону зала:
- Пошли. Нам ещё выжить надо.
- Какая трогательная сцена. Осталось только добавить контровой свет и скрипку на фоне, - раздался голос, полный сарказма.
Они обернулись. К ним шла Саша Агапова - в чёрной куртке, с ноутбуком под мышкой и фирменной ухмылкой, за которой скрывался холодный ум, её шаги были лёгкими, как тень.
- Агапова, - буркнул Дэвид, его голос был низким, как эхо.
- Баскетболист, - не осталась в долгу Саша, её глаза сверкнули. - Или ты теперь штатный курильщик команды?
- У всех свои ритуалы, - отозвался он, стряхивая пепел. - У кого-то сигареты, у кого-то - монтаж до трёх ночи.
- Зато я точно знаю, как ты промахнулся в третьем эпизоде вчерашней тренировки. Могу показать в замедленном, - она подняла бровь, её тон был острым, как лезвие.
Дэвид закатил глаза, но улыбнулся:
- Рад стараться.
Мари наблюдала за этой пикировкой с лёгкой настороженностью, её пальцы сжали планшет, как щит.
- Не волнуйся, стажёр, - обратилась к ней Саша, её голос смягчился. - Я не кусаюсь. Просто если хочешь влиться в команду, будь готова к сарказму в нагрузку.
- Я справлюсь, - спокойно ответила Мари, её тон был твёрдым, как сталь.
- Посмотрим, - Саша бросила взгляд на обоих и направилась к входу, оставив после себя запах вишнёвых духов и лёгкое напряжение, как тень на солнце.
Дэвид стряхнул пепел, глядя ей вслед:
- Вот теперь точно утро пятницы.
Мари усмехнулась, её смех был мягким, как утренний ветер:
- Добро пожаловать в реальность, Дэви.

Саша Агапова работает с видеоаналитикой команды. Голос иронии и правды. Лучше всех разбирается в тактике, её острый ум режет, как нож.

В раздевалке уже собралась толпа, шум голосов гудел, как улей. Никита с шумом плюхается на скамейку:
- Ну что, принцессы, готовы к смерти? Или опять будете симулировать усталость, как Тёма на прошлой тренировке?
Тёма краснеет, его щеки пылают, как закат:
- Я тогда реально спину потянул!
- Потянул... к воде, когда узнал, что бегать ещё два круга, - ухмыльнулся Илья, его глаза блестели шалостью.
Все заливаются смехом, звук разносится, как эхо радости.
Мари, уже с планшетом в руках, что-то помечает в блокноте, её пальцы дрожат от сосредоточения. Кит замечает её и толкает Илью локтем:
- Глянь, у нас тут новый тренер. Надеюсь, строгая?
- Угу, - отзывается сонный Илья, потирая шею. - Уже заставила меня делать растяжку только потому, что я зевнул. У вас что, в универе дисциплину по садизму преподают?
Мари, не поднимая глаз, спокойно:
- Там, где я училась, ты бы уже дважды отжимался и писал объяснительную.
- Опа, она ещё и с юмором. Мне нравится, - хмыкает Никита, его смех звенит. - Только Дэвид, похоже, не рад.
Все оборачиваются: Дэвид стоит у шкафчика, закручивая тейп на запястье, ткань скрипит под пальцами. Он молчит, бросает короткий взгляд в сторону Мари - взгляд между признанием и осторожностью, как тень на воде.
Кит поднимает брови:
- Что-то тут нечисто...
В этот момент появляется Агапова, с планшетом под мышкой и неизменной ухмылкой:
- Ага, нечисто. Вы сегодня вообще хоть один бросок забьёте? Или мне сразу видео в стоп-кадре запускать, чтобы показать, где у вас руки из спины растут?
Илья:
- Саш, ну не начинай. Мы только начали дышать.
- Тогда дышите ртом и в ритм, пожалуйста, - она улыбается, её тон острый, как лезвие.
Хлопок в ладоши - тренер входит, его голос гремит, как гром:
- Всё, цирк окончен. Разделились на две группы. Глеб - ведёшь вторую, начинаем с пасов и катов. Мари - следи за движением по флангу, вечером обсудим. Агапова - фиксируй траектории и броски.
Глеб - высокий, собранный, будто всегда в состоянии анализа, кивает и сухо добавляет, обращаясь к команде, но явно глядя на Дэвида:
- И на этот раз - без шоу. Работайте на результат, не на публику.
В раздевалке повисает короткая пауза, воздух становится тяжёлым, как перед бурей. Кто-то хмыкает, кто-то отворачивается. Дэвид не отвечает, но его челюсть чуть сжимается, выдавая напряжение.
Илья тихо, почти шёпотом:
- А вот и наш лёд тронулся.

Тренировка, утро. Зал пахнет свежей резиной, потом и чем-то электризованным - напряжением, как перед грозой. Мячей пока нет, только игроки, разминающиеся под взглядом тренера и Мари с планшетом, её глаза блестят от сосредоточения. В углу - Саша, она что-то щёлкает на ноуте, периодически комментируя про себя: «Медленно... опоздал... хорошо, Илья» - её голос мягкий, но резкий.
- Сегодня защита, - коротко бросает тренер. - Устали? Значит, хорошо. Сейчас будем учиться бегать с выдохом.
Первое упражнение - один на один. Обводка в ограниченном пространстве. Один нападающий, другой защищается, только корпус и ноги. Руки - вниз. Играем по очереди.
- Кто первый? - спрашивает тренер.
Тёма вскидывает руку, чуть опережая остальных, его глаза горят энтузиазмом:
- Можно я?
- Можно, - кивает тренер. - С Дэвидом. Он - нападающий.
Парни встают друг напротив друга. Дэвид расслаблен, чуть улыбается - как будто подбадривает, его взгляд тёплый, как солнце. Тёма - собран, но видно, как напряжены плечи, как струна, готовая лопнуть.
- Не бойся, - бросает Дэвид. - Здесь никто не кусается. Кроме Глеба.
Глеб с другого конца площадки не поднимает головы, но его губы сжались, как лезвие, будто он слышал.

Свисток. Дэвид делает финт вправо, резко уходит влево, его движения плавны, как танец. Тёма почти не отстаёт, корпус в корпус, один раз даже успевает закрыть траекторию, но потом скользит на шаг назад, и Дэвид уходит, оставляя за собой след пота.
- Хорошо, - комментирует тренер. - Литвин, ты держался. Но у тебя ноги скачут - должен работать от центра, не поддаваться на плечо.
- Да, понял, - пыхтит Тёма, его голос дрожит от усилий. - Можно ещё раз?
- После следующей пары.
Следующими выходят Глеб и Тимур. Саша, вытянув шею, фыркает:
- Ты реально хочешь разогнать этого шкафчика? Ему даже шаг делать не надо.
Тимур медленно выдыхает, как философ, принимающий судьбу. Он становится в стойку, корпус спокоен, как гора. Глеб - как натянутая струна, замирает на месте, потом резко рвётся вперёд, его шаги скрипят, как когти по камню.
Контакт. Один, второй. Тимур не двигается, просто ставит корпус, его молчание - как стена. Глеб останавливается, делает шаг назад. Свисток.
- Мухин, отлично. Вот это позиция. Глеб - подключай финты, без них ты просто бежишь в стену, - говорит тренер, его тон твёрдый, но справедливый.
Глеб сквозь зубы:
- Принято.
Мари что-то быстро пишет в планшете, её пальцы дрожат, как листья на ветру. Саша заглядывает через плечо, её голос мягкий:
- Ты, кажется, начинаешь понимать, как мы тут выживаем.
- Это не выживание. Это... что-то вроде хаоса с ритмом, - отвечает Мари тихо, её глаза блестят от задумчивости.
Саша чуть усмехается:
- Добро пожаловать в симфонию ошибок. Иногда здесь кто-то попадает в ноты.
Тёма снова выходит на площадку. На этот раз - в защите против Ильи. Илья подмигивает:
- Ну, малыш, постарайся. Я не буду легко сдаваться.

Свисток. Илья начинает резкую смену направления, но Тёма уже не ведётся на первый обман. Он остаётся в центре, делает шаг в сторону - и перехватывает линию, его дыхание рвётся, как крик победы.
Илья смеётся, сбавляя темп:
- Неплохо, новичок.
На скамейке Дэвид хлопает в ладоши, звук разносится, как эхо поддержки:
- Вот это уже защита.
Тимур, молча проходя мимо Тёмы, бросает:
- Ты слушаешь. Это главное.
Тёма почти не верит в услышанное, но кивает, его глаза блестят от гордости.
Тренер хлопает:
- Перерыв две минуты. Потом - смена партнёров. Готовьтесь, будет хуже.

Игроки расходятся. Мари делает пометки, Саша правит в видео. Дэвид подходит к Тёме, кидает ему бутылку воды, пластик шуршит:
- Молодец. Просто дыши и не думай, что ты хуже. Все тут были на твоём месте.
Тёма смотрит на него с таким выражением, будто получил самую важную фразу дня, его грудь вздымается от эмоций.
А утро продолжается. В ритме шагов, дыхания и столкновений, как пульс живого организма.

Артём Литвин - защитник, первокурсник. Новичок, зелёный, старается, много спрашивает. Пытается произвести впечатление на Мари. Восхищается Дэвидом.
Тимур Мухин - центровой, третий курс. Молчаливый гигант, сдержанный, почти философ. Внутренний стержень команды, напоминает, что не все держатся только на харизме и силе.

Столовая. Позднее утро.
Лёгкий шум голосов, гул подносов, запах макарон и чего-то жареного, что лучше не уточнять, витал в воздухе, как память о детстве. Баскетболисты занимают два столика у окна - полурасслабленные, полууставшие, разгорячённые от тренировки, их смех звенел, как колокольчики.
Дэвид тащит свой поднос, за ним - Тёма, у которого в руках гора еды: макароны, котлета, хлеб, два сока и почему-то салат, тарелка дрожит от изобилия.
- Ты что, как после войны, - фыркает Илья, его глаза блестят. - Еды будто неделю не видел.
- Я расту, - с полной серьёзностью отвечает Тёма, его голос дрожит от гордости. - У меня метаболизм.
- Метаболизм у тебя в ушах, - отзывается Никита, запихивая картошку вилкой, его смех громкий, как удар.
Садятся. Мари - с планшетом, появляется чуть позже. У неё - только пирожок и чай, чашка дрожит в руках.
- Это всё, что ты ешь? - удивляется Дэвид, его взгляд мягкий, как утренний свет.
- На завтрак - да. Обед у меня в два, - отвечает она, её голос тихий, как шёпот.
- Серьёзный режим, - кивает Тимур, его тон глубокий. - Это хорошо.
Он сидит в углу, ест медленно, вдумчиво, изредка поднимает глаза, следит за всеми, как страж.
Саша появляется последней, с кофе и... только кофе, её шаги лёгкие, как тень.
- Что, аналитикам не полагается пища? - спрашивает Илья, его улыбка хитрая.
- Мы питаемся вашими ошибками, - спокойно отвечает Саша, делая глоток, её глаза блестят. - А сегодня их было достаточно, спасибо.
- Доброе утро, Саша, - отзывается Дэвид, его тон лёгкий, как ветер. - Мы тоже рады тебя видеть.
- Уверена. Особенно ты, - с ироничной улыбкой отвечает она, садясь рядом, её голос острый, как лезвие.
Тёма, наблюдая эту пикировку, тихо говорит Илье:
- Они всегда так?
- Иногда хуже, - отвечает он, его смех мягкий, как одеяло.
Глеб заходит позже всех. Поднос, аккуратный порядок на нём, лицо - как будто всё ещё на тренировке, его взгляд холодный, как лёд. Он кивает команде, садится отдельно. Никто не комментирует, тишина тяжёлая, как камень.
Пауза. Разговоры идут вполголоса, кто-то шутит, кто-то смеётся, звук смешивается с запахом еды.
- Тимур, - вдруг говорит Тёма, осторожно, его голос дрожит. - А ты всегда был защитником?
- Центровым, - поправляет Тимур, его тон тёплый, как укрытие. - С первого курса.
- А как ты понял, что это твоё?
Тимур жуёт, потом поднимает взгляд, спокойный, как озеро:
- Когда перестал доказывать, что должен быть где-то ещё.
На секунду становится совсем тихо, слова ложатся, как слёзы. Потом Никита хлопает ладонью по столу:
- Слишком глубоко для еды в столовке, нет?
Все засмеялись. Тёма тоже - хотя и задумался, его глаза блестят от раздумий.
Мари смотрит на Дэвида. Он в этот момент ест, опершись локтем о стол, и в глазах у него - как будто лёгкий покой, или просто пауза между бурями, его рука дрожит от усталости.
Саша тихо говорит ей, наклоняясь ближе, её дыхание пахнет кофе:
- Впишешься. Не сразу, но впишешься.
- А ты? - спрашивает Мари, её голос мягкий, как шелк.
Саша пожимает плечами, её улыбка горькая:
- А я и не вписывалась. Я тут как баг в системе. Полезный, но раздражающий.
Мари улыбается:
- Но ты здесь.
Саша усмехается и поднимает кружку:
- Кофе за адаптацию.
Они чокаются, звук стаканов звенит, как надежда.

Коридор у столовой. Позже.
Большинство уже ушло - кто в душ, кто на пары, кто просто разбрёлся по корпусу. Мари выходит последней, её шаги лёгкие, как тень. Дэвид ждёт её у стены, с бутылкой воды в руке, пластик потеет от жары.
- Преследуешь? - усмехается она, замечая его, её глаза блестят.
- Подслушиваю, - отвечает он. - У вас с Сашей был интересный тост.
Мари качает головой, подходит ближе, её аромат смешивается с запахом коридора:
- У тебя идеальная способность появляться в момент, когда я думаю, что осталась одна.
- Хорошая или раздражающая?
- Пока не решила.
Пауза. Мягкий свет из окна падает на их лица, отбрасывая тени, как крылья. В коридоре пахнет пылью, солнцем и чем-то сладким из кухни, как детские воспоминания.
- Ты хорошо держалась утром, - говорит Дэвид, его голос тёплый, как укрытие. - Особенно когда парни начали сыпать шуточками.
- Это не самое страшное. У нас в спортшколе тренер кидался бутылкой, если кто-то ленился, - её смех мягкий, как ветер.
- Очаровательно, - хмыкает он. - Теперь понятно, почему ты не улыбаешься, когда я пытаюсь шутить.
Мари прищуривается:
- А ты пытаешься?
Он делает невинное лицо:
- Постоянно. Просто никто не замечает - слишком тонко.
Она смеётся. По-настоящему, не сухо, не сдержанно. Дэвид чуть улыбается в ответ, его глаза теплеют.
- Ты правда куришь по утрам каждый день? - вдруг спрашивает она, её тон мягкий, как шелк.
Он пожимает плечами:
- Иногда. Когда чувствую, что день будет непростой.
- А если не куришь?
- Тогда просто злюсь, - он замолкает, потом добавляет, его голос дрогнул. - Ты - одна из тех людей, кто всегда держит себя в руках?
Мари опирается плечом о стену, её тело расслабляется:
- Я долго училась.
И после паузы, её глаза блестят:
- Но ты меня немного сбиваешь.
Он поднимает глаза. Они стоят близко, почти не касаясь, воздух между ними дрожит, как струна.
- Это плохо? - тихо.
- Не знаю, - отвечает она. - Может, наоборот.
Тишина между ними - не неловкая, а будто специально выстроенная. Как полупас в игре: не слишком резкий, но с направлением, полным обещаний.
Где-то вдалеке хлопает дверь спортзала, звук разрывает момент.
- Нам пора, - говорит Мари, отступая на шаг, её голос мягкий, как утренний свет. - Вечером тренировка с видео.
- Я помню. И постараюсь не ошибаться в третьем эпизоде, - он улыбается, его тон лёгкий.
- Постарайся не только ради себя, - говорит она, уже уходя, её шаги растворяются. - Теперь ты в фокусе.
Она уходит, оставляя за собой лёгкий аромат кофе и утреннего дыма, как след. Дэвид смотрит ей вслед, чувствуя, как сердце бьётся быстрее.

После обеда.
Солнце поднималось выше, и день стремительно терял прохладу, воздух становился тяжёлым, как одеяло. Дэвид, не задерживаясь после столовой, сел в машину и поехал домой, мотор гудел, как его мысли. В ушах - музыка, в сумке - смена одежды и бутсы, потёртые, как его надежды. Он уставился в окно, наблюдая, как город проносится мимо, будто в ускоренной перемотке, огни сливались в полосы, как слёзы.
Дома он почти не разулся, бросил вещи на стул, ткань шуршала, как шепот прошлого. Упал лицом в подушку, её запах был тёплым, как детство. Поставил будильник на полтора часа - больше не успеет, время тикало, как часы судьбы. Сон пришёл быстро, как нокаут. Без снов. Просто - выключился, оставив тишину.

Вечерняя тренировка.
Пахнет свежевымытым полом и магнезией, воздух дрожит от напряжения, как перед бурей. Парни подтягиваются по одному, кто-то с бутербродом в руке, хлеб крошится, кто-то зевая, открывая рты, как пещеры, кто-то уже в форме, пот блестит на коже.
Тренер Лазарев стоит у середины зала, привычно опирается на стопку мячей, их резиновый запах смешивается с его дыханием. В руках - листы с распечатками, бумага шуршит. Мари рядом, с планшетом, её глаза блестят от сосредоточенности. Саша - у стены, на своём посту, ноутбук гудит, как пчела.
- Все здесь? - спрашивает Лазарев, не поднимая голоса, его тон твёрдый, как камень. - Отлично.
Парни выстраиваются в полукруг, привычно, их шаги гулко отдают. Дэвид успел к началу, чуть запыхавшийся, пот стекает по вискам.
Лазарев кивает, оглядывая всех, его взгляд проникает, как рентген:
- Начнём с хорошего. Неделя прошла неплохо. Обработка зонной защиты стала точнее, движение по флангам - быстрее. Тимур, отличные заслоны в третьем занятии. Глеб - как всегда, ровно и стабильно. Тёма, тебе нужно ещё поднажать, но за старание - плюс. Продолжай.
Тёма гордо кивает, немного распрямив спину, его грудь вздымается.
- Дэвид, - продолжает тренер, его голос смягчается. - Ты включился. Это видно. Продолжай держать планку. Не выдыхайся - ты близко.
Дэвид кивает, сдержанно, но внутри отзывается лёгкое тепло, как солнечный луч.
- И сразу - по делу. В это воскресенье у нас дружеский выездной матч. Старый партнёрский универ, город в часе езды. Неофициальный турнир, но хорошая проверка в начале осени.
Парни оживляются, кто-то вскидывает брови, кто-то перешёптывается, их голоса сливаются в гул.
- Состав я озвучу в субботу. Те, кто будут в заявке, получат дополнительные задания - по движениям, по ролям. Видео и расклад пришлю вечером.
- А если не попадём в состав? - спрашивает Никита.
- Тогда вы не отдыхаете, - спокойно отвечает Лазарев. - Вы наблюдаете. Учитесь. И готовитесь попасть туда в следующий раз.
Он делает паузу, глядя каждому в глаза, его взгляд тяжёлый, как правда:
- Эта команда будет расти. Или вы в ней, или остаётесь на обочине. Выбирайте.
Тишина. Слова ложатся тяжело, но честно, как камни на сердце. Парни кивают. Кто-то - с упрямством, кто-то — с тревогой, их лица отражают борьбу.
- Всё. Разогрев - три круга. Затем в тройки, начинаем с катов и движения без мяча. Вечерняя часть - видео и аналитика. Работаем.

Глеб первым направляется к линии, его шаги уверены, как удар молота. За ним - Тимур, потом остальные, их силуэты сливаются в тени.
Дэвид задерживается на полшага. Мари мельком смотрит на него - взглядом, в котором что-то между поддержкой и вызовом, её глаза блестят, как звёзды. Он коротко кивает ей - и бежит за остальными, его дыхание рвётся, как крик надежды.

Позже. Видеоразбор.
Небольшая комната при спортзале. Белая стена - вместо экрана, потёртая временем. Проектор уже включён, на стене - кадры с тренировки, их цвета дрожат, как воспоминания. Слева - Саша, с ноутбуком на коленях, листает тайм-коды, отмеряя каждую паузу точно, как хирург, её пальцы танцуют по клавишам.
Парни расселись на лавках и складных стульях, кто-то жмётся к стене, их дыхание смешивается с теплом. Воздух тёплый, от тел и напряжения, как перед бурей.
- Так, - начинает Саша, её голос резкий, как нож. - Сегодня смотрим вчерашнюю тренировку. Тема: движение в защите, принятие решений под прессингом. Прямо сейчас - очень болезненно, но потом скажете спасибо.
На экране - кадр, где Тёма пытается обойти Дэвида, но тот читает шаг и обрезает проход. Саша ставит на паузу, её палец замирает.
- Литвин, вот это - попытка, но ты слишком рано открываешь корпус. Видишь?
Тёма кивает, чуть стесняясь, но внимательно, его глаза блестят от сосредоточения.
- Дэвид, хорошее предчувствие момента. Но в следующем эпизоде ты теряешь равновесие - вон:
Видеоряд меняется. Камера выхватывает, как Дэвид смещается вбок, но не успевает за резким разворотом Никиты, его тень дрожит на экране.
- Вот тут тебя съели. И это не про технику - ты банально чуть зазевался. Под прессингом думать надо быстрее, чем дышать.
Никита усмехается:
- Быстрее, чем дышать? Это красиво. Можно на стену повесить.
- Повесь на лоб, - парирует Саша. - Может, запомнишь.
Смех разносится, как эхо радости. Саша щёлкает дальше.
- Мухин. Заслон - идеально. Но смотри, ты не откатываешься в позицию, даёшь слишком много пространства. Даже при твоём росте - это риск.
Тимур кивает. Спокойно, как гора:
- Принято.
Мари стоит чуть в стороне, смотрит в планшет, время от времени шепчет Саше - то тайминг, то метка, её голос мягкий, как шелк. Они работают слаженно, несмотря на разницу в темпераменте.
- И теперь, - говорит Саша, её тон становится театральным. - Мой любимый момент.
На стене - кадр, где Глеб, на скорости, уходит от трёх игроков и завершает проход в прыжке, его силуэт режет экран, как нож.
- Вот, - медленно произносит она. - Вот что значит: «вижу всё».
Глеб не реагирует. Сидит спокойно, почти отстранённо, его лицо - маска. Потом, не поворачивая головы, говорит:
- А теперь верни момент на пятнадцать секунд назад.
Она делает это, её пальцы летают.
- Вот здесь, - он указывает на момент, где Дэвид промедлил с переключением, его голос холодный, как лёд. - Ты должен был закрыть линию раньше. Если бы я был противником - это был бы твой косяк.
Молчание, тяжёлое, как камень. Дэвид на секунду напрягается, его кулак сжимается, потом кивает:
- Согласен.
Саша переводит взгляд с одного на другого, её глаза блестят.
- Давайте будем честны, - говорит она. - Если хотим играть как команда, придётся научиться не только бегать, но и думать. Вместе. Без этого - никакой выездной матч не спасёт.
Тренер Лазарев входит как раз под конец. Ставит бутылку воды на стол, пластик звякает, кивает:
- Всё, просмотр закончен. На завтра - разбор индивидуальных заданий. Состав на воскресенье - утром в общем чате.
Он оглядывает всех, его взгляд тяжёлый, как правда:
- А теперь - домой. Спать. Вы и так на последнем дыхании.
Парни начинают вставать, кто-то хрустит суставами, звук разносится, как эхо усталости, кто-то тянется за телефоном, их лица отражают облегчение.
Дэвид не спеша выключает проектор, свет гаснет, как его мысли. Мари собирает планшет, её движения мягкие, как танец. Саша рядом, смотрит на него искоса:
- А ты не дал слабину, - тихо, почти не вслух, её голос тёплый. - Это уже кое-что.
Дэвид смотрит на неё. Потом - на Мари, её глаза блестят.
- До завтра, - говорит он и выходит в коридор, его шаги гулко отзываются.

Позже. Коридор зала.
Мари закрывает планшет, кидает ремешок на плечо, ткань шуршит. Саша идёт рядом, ноутбук прижат к груди, её шаги лёгкие, как тень. Остальные уже ушли, в зале гаснет свет, оставляя тени на стенах.
Пару шагов - молча.
- Ну, - протягивает Саша, чуть сбавляя шаг, её голос мягкий, как вечерний ветер, но с лёгкой иронией. - Ты неплохо вписываешься.
Мари чуть улыбается, почти невидимо, её губы дрогнули, как лепестки под дождём:
- Спасибо, - отвечает она спокойно, ремешок планшета скользит по плечу, оставляя след тепла. - Стараюсь не мешать.
- Не мешаешь. Пока, - Саша бросает на неё взгляд сбоку, её глаза блестят, как сталь под луной. - Хотя это интересно - ты, команда, Дэвид. У тебя уже есть роль, но она не совсем обозначена. Это делает тебя опасной.
Мари прищуривается, её тон лёгкий, но с вызовом:
- Это прозвучало, как предупреждение?
- Скорее как наблюдение. Я просто люблю понимать, кто есть кто, - Саша делает паузу, её улыбка горькая, как кофе без сахара. - А ты... пока вроде не враг.
- И ты пока не ядовита, - парирует Мари, её голос тёплый, как укрытие, и в нём сквозит намёк на доверие.
Они смотрят друг на друга. Секунда молчания, тяжёлая, как капля дождя, но полная понимания. Саша хмыкает, её смех звенит, как колокольчик:
- Пожалуй, мы найдём общий язык.
- Наверное. Когда перестанем друг друга анализировать, - Мари улыбается, её глаза блестят от усталости и надежды.
- Скучно будет, - Саша пожимает плечами, её тон лёгкий, как ветер.
Обе выходят на улицу. Ночь тёплая, пахнет асфальтом после жаркого дня и влажной травой, как дыхание Блэктса. Где-то далеко хлопает мяч - кто-то из младших остался добивать броски, звук растворяется в темноте. Мари закуривает, огонь зажигалки дрожит в её руках, как её мысли, и она смотрит на тёмное небо, где звёзды едва пробиваются сквозь городские огни.
Саша уходит в одну сторону, её силуэт растворяется, как тень. Мари остаётся на ступеньках, затягиваясь, дым поднимается, как её сомнения. Она задумчиво смотрит в пустой коридор, будто продолжает видеть то, что никто больше не видит - силуэты команды, их борьбу, свой путь среди них.
В груди теплилось что-то новое, хрупкое, как первый росток, и она шептала себе: «Ты на месте», хотя страх всё ещё шептал из тени.

Тем временем Дэвид добрался до бара, шаги тяжёлые, как груз дня. Дверь за спиной захлопнулась, оставив за собой шум улицы. Бар медленно заполнялся - смеющиеся студенты, их голоса звенели, как колокольчики, музыка лилась где-то на фоне, мягкая, как шепот, шум льда в стаканах резал тишину. Он протирал стол, тряпка скользила по дереву, оставляя следы пота, ноги не чувствовались, как будто их отрезали после изнурительной тренировки и пяти часов смены. В груди гудело напряжение, но он не жаловался - это был его ритм, его убежище.
Он мечтал, чтобы официантка в очередной раз не уронила поднос, звук бьющегося стекла всё ещё звенел в ушах, чтобы никто не подошёл с «эй, ты ведь из команды, да?», их любопытство было, как нож в спину, и чтобы тренер не зашёл, его взгляд был бы приговором. Страх, что если узнают о его работе в баре, лишат места в команде, шептал: «Игра должна быть на первом месте», и эта мысль жгла, как уголь. Он сжал тряпку сильнее, чувствуя, как пот стекает по вискам, и взглянул на витраж с лошадью, где мягкий свет отбрасывал тени, как утешение в ночи.
Дверь скрипнула, и вошёл Илья, его улыбка была тёплой, как дом:
- Живой ещё? - спросил он, подмигнув.
- Пока да, - буркнул Дэвид, бросив тряпку на стойку, ткань шуршала. - Но вечер только начался.
Илья присел на барный стул, его движения были медленными, как у человека, ищущего покой:
- Видел Мари сегодня. Она реально держит планшет, как оружие. И Глеб... он опять всех под себя подмял.
Дэвид кивнул, его взгляд потемнел, как туча:
- Глеб - как всегда. Холодный, как лёд. Но Мари... она что-то меняет. Не знаю, как объяснить.
Илья хмыкнул, его смех был мягким:
- Может, потому что она видит нас не только на площадке? Её заметки - это не просто цифры. Это мы.
Дэвид замолчал, его пальцы сжали край стойки, дерево скрипело. Он вспомнил её взгляд утром - тёплый, но с вызовом, и почувствовал, как сердце дрогнуло.
В этот момент дверь снова открылась, и вошла Мари, её шаги были лёгкими, как тень, в руках - всё тот же планшет, но теперь с усталостью в глазах.
- Привет, - тихо сказала она, подходя к стойке, её голос был мягким. - Решила заглянуть. Хотела уточнить пару моментов про вечернюю тренировку.
Дэвид выпрямился, его сердце забилось быстрее:
- Привет. Садись, - он кивнул на стул, его тон тёплый, как укрытие. - Кофе? Или что покрепче?
Мари улыбнулась, её губы дрогнули, как лепестки:
- Кофе будет достаточно. Долгий день.
Илья поднялся, хлопнув Дэвида по плечу:
- Ладно, я вас оставлю. Не скучайте без меня.
Он ушёл, оставив за собой лёгкий смех. Дэвид начал готовить кофе, звук кофемашины гудел, как его мысли. Мари села, положив планшет на стойку, её пальцы теребили край, оставляя следы нервов.
- Ты сегодня был хорош на разборе, - сказала она, её голос дрожал, как струна. - Особенно когда согласился с Глебом. Это потребовало смелости.
Дэвид повернулся, поставив чашку перед ней, пар поднимался, как её слова:
- Не смелости. Честности. Я знаю, что он прав. Но это не значит, что мне нравится, как он это говорит.
Мари кивнула, её глаза блестели:
- Он держит всех в тонусе. Но иногда кажется, что он видит только игру, а не людей.
- Может, и так, - Дэвид вздохнул, его голос был хриплым. - Но ты видишь и то, и другое. Это делает тебя... особенной.
Она посмотрела на него, их взгляды пересеклись, и в тишине бара, среди шума и смеха, повисла пауза - не неловкая, а тёплая, как обещание. Её пальцы коснулись чашки, тепло разлилось по рукам, и она улыбнулась, впервые за день расслабленно:
- Может, и ты начнёшь видеть больше, чем просто площадку.
Дэвид усмехнулся, его глаза потеплели:
- Может, с твоей помощью.
За окном ночь сгущалась, огни Блэктса мигали, как звёзды, и в этот момент бар стал не просто работой, а местом, где рождалась связь - хрупкая, но настоящая, как первый луч солнца после бури.