4 глава
Вечер опустился на Блэктс, как тяжёлое одеяло, и Мари сидела у окна своей небольшой квартиры, глядя, как неоновые огни отражаются в каплях дождя на стекле, словно слёзы города. В груди стучало тревожное эхо - завтра её первый полноценный день в команде, решающий день. Руки дрожали, пока она перебирала записи в старом блокноте, исписанном неровным почерком, где каждая строчка была мольбой о принятии. Сердце билось чаще, чем обычно, но рядом с волнением жило хрупкое спокойствие: она подготовилась, изучила планы, продумала каждую деталь, как будто это могло защитить её от сомнений. Чай остывал в чашке, аромат мяты смешивался с запахом старых страниц, и она шептала себе: «Ты справишься», хотя голос внутри дрожал, как листья на ветру.
Наутро спортзал встретил её запахом лака и резины - резким, но почему-то притягательным, как обещание нового начала. Игроки начинали собираться: шаги гулко отдавались по паркету, отрывистые реплики разрезали воздух, ритмичный стук мячей был, как пульс живого организма. Мари стояла с планшетом в руках, пальцы сжимали его сильнее, чем нужно, стараясь уловить атмосферу, прочувствовать темп, влиться в этот ритм, хотя внутри всё сжималось от страха быть отвергнутой.
Тренер подошёл сразу после разминки - сосредоточенный, как всегда, с прямой осанкой и тяжёлым взглядом, в котором сквозила надежда. Он наклонился ближе, его голос был тихим, почти отцовским:
- Сегодня следи за разыгрывающими, особенно за Глебом, - сказал он. - Он держит игру, но иногда перегибает. Нам нужен свежий взгляд. И ты можешь его дать.
Мари встретилась с ним глазами, её зрачки дрогнули, как отражение в воде. Кивнула. Впервые за долгое время ей доверяли по-настоящему - не номинально, не «на бумаге», а всерьёз, и это чувство обожгло её, как первый луч солнца после зимы.
Когда началась тренировка, она погрузилась в работу, её пальцы летали по планшету, оставляя следы чернил.
Глеб двигался с выверенной точностью, его тело было, как машина, но в его лице уже проскальзывали тени усталости - тонкие морщинки у глаз, сжатые губы, будто он боролся с чем-то внутри. В остальном - железный контроль, его шаги скрипели по паркету, как когти хищника. Илья, сидевший неподалёку, смеялся и шутил, его голос разливался, как тёплое вино, разряжая напряжение в команде. Он казался центром тёплой энергии, что странным образом уравновешивала ледяную ауру Глеба, и Мари невольно улыбнулась, чувствуя, как её сердце слегка оттаивает.
Мари делала пометки, и когда она предложила парочку корректировок - мягко, но уверенно, - даже Глеб, пусть и сухо, кивнул в знак согласия, его глаза на миг смягчились, но тут же снова стали стальными. В ней рождалось ощущение: она не просто наблюдатель. Она нужна, как кусочек пазла, который наконец нашёл своё место.
Во второй половине дня Мари уже чувствовала себя чуть увереннее, хотя руки всё ещё дрожали, когда она держала планшет. Она стояла у стены, не сводя глаз с игроков, её взгляд скользил по их движениям, ловя суть - технику, ритм, но ещё и что-то глубже: характеры, эмоции, напряжение, как будто она читала их души. В груди теплилась надежда, что она сможет стать их частью, несмотря на страх провала, который шептал из тени.
К ней подошёл тренер. Наклонился ближе, чтобы говорить тихо - почти заговорчески, его дыхание пахло ментолом:
- Глеб напряжён. Он вывозит игру, но на грани. Смотри за ним. И скажи, если что-то пойдёт не так.
Мари уже открывала экран, чтобы сделать заметку, когда рядом появился Илья. Он посмотрел на неё с лёгкой усмешкой, его глаза блестели, как озёра под солнцем:
- Ты слишком серьёзная, Мари. Баскетбол - это не только цифры и графики. Это ещё и нервы. Душа.
Она усмехнулась, её губы дрогнули, как лепестки под дождём:
- Я ещё учусь. Но спасибо за напоминание.
На площадке Глеб держал процесс в руках. Его голос был жёстким, но не лишённым справедливости, как судья, выносящий приговор. Иногда он смотрел на Мари - скорее оценивающе, чем враждебно, его взгляд был, как лезвие, разрезающее тишину, и хотя между ними ещё оставалась дистанция, лёд начал трескаться, оставляя тонкие трещины надежды.
Когда тренировка подошла к концу, она осталась поговорить с тренером, её шаги были неуверенными, как у ребёнка, идущего к взрослому миру.
- Как думаете... я правда смогу быть полезной? - спросила тихо, голос дрожал, как струна.
- Уже помогаешь, - ответил он, его тон был твёрдым, но тёплым, как укрытие. - Продолжай в том же духе.
У дверей её догнал Илья, его улыбка была, как свет в тёмном коридоре:
- Ну, как ощущения?
- Интенсивно, - честно сказала она, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. - Но впервые за долгое время... чувствую, что на своём месте.
Он просто кивнул, и этого было достаточно, как молчаливое обещание поддержки.
На вечерней тренировке Мари снова заняла место у боковой линии. В зале звучал отскок мячей, как сердцебиение команды, свистки разрезали воздух, игроки оживлённо двигались по площадке. Она внимательно следила за тем, как каждый из них работает, делает выводы, меняется, её глаза блестели от восхищения и страха.
Дэвид выделялся. Он играл с азартом, свободно, будто на площадке не тренировочный день, а финал, его движения были, как танец, полный жизни. В его игре было много импровизации, но и точности, как будто он вырезал своё место в этом мире. Он искал возможности, не боялся ошибок, и с каждым движением словно говорил: я достоин быть здесь, его пот блестел на коже, как слёзы усилий.
Но внезапно рядом появился Глеб. Его голос был резким, как удар хлыста, глаза - колючими, как иглы:
- Дэвид, не расслабляйся. Это не уличная игра. Здесь - команда. Здесь ответственность. Если ты не готов - не мешай остальным.
Дэвид не отступил. Он просто кивнул, но в его взгляде вспыхнуло что-то почти дерзкое, как искра в темноте, и Мари почувствовала, как её сердце сжалось от напряжения.
Мари наблюдала за сценой с тревогой, её пальцы сжали планшет сильнее, оставляя следы на пластике. Эти двое ещё явно не договорились. И их конфликт был глубже, чем просто борьба за роли на площадке, он был, как рана, которую они оба скрывали.
После тренировки зал пустел. Мари сидела, записывая наблюдения, её почерк дрожал, как её душа, когда к ней подошёл Дэвид. Его шаги были лёгкими, но тяжёлыми от усталости.
- Спасибо. То, что ты подсказала утром... реально помогло, - сказал он, его голос был хриплым, как после долгого молчания.
- Мы вместе в этом, - ответила она с лёгкой улыбкой, её губы дрогнули, как от старой радости. - Я здесь, чтобы помогать.
Утром она помогла ему с тренировкой, и это воспоминание согрело её, как тёплое одеяло.
Она не спешила уходить. Сидела на скамье, пока парни медленно расходились, обсуждали игру, смеялись, их голоса были, как музыка, почти семейная атмосфера, новая для неё - и пугающая. Внутри снова поднимались сомнения, как тени, шепча: «А что, если я не подхожу? Если они просто вежливы?» Её пальцы теребили край свитшота, оставляя мелкие катышки.
К ней подошёл Никита - Кит. Светлый, открытый, как солнце в пасмурный день, его улыбка была, как лучик надежды. Лёгкий форвард, второй курс. Душа раздевалки.
- Ты сегодня была крута, - сказал он с искренней улыбкой, его глаза блестели, как озёра. - Не каждый стажёр так быстро вливается.
Мари улыбнулась, но в груди сжалось, слёзы подступили, но она сглотнула их:
- Спасибо, Кит.
В этот момент рядом оказался Илья. Он легко хлопнул Никиту по плечу, звук был лёгким, как хлопок крыльев:
- Не верь ему. Он всем так говорит, чтобы казаться добрым.
Они засмеялись. Смеялась и Мари, почувствовав на мгновение, как исчезает внутреннее напряжение, её смех был хрупким, как стекло.
Но затем в зале снова появился Глеб. Он вышел из-за колонны, будто нарочно выбрал момент, когда все расслабились, его фигура была, как тень в ночи. Его взгляд - холодный, цепкий, пронизывал, как лёд, и она почувствовала, как её сердце замерло.
- Мари, - произнёс он спокойно, его голос был мягким, но с металлическим оттенком. - Твои наблюдения были полезны. Тренер скорректировал нагрузки. Но помни: цифры - это не всё. Если хочешь быть частью команды - учись видеть людей. Их страхи, слабости. Не на экране. Вживую.
Она кивнула. Без споров. Просто приняла. Потому что он был прав, и его слова резанули, как правда, открывая её собственные страхи.
Позже, у выхода, её уже ждал Дэвид. Он опёрся на дверь своей машины, прищурился, когда увидел её, его силуэт был мягким под светом фонаря. Фары отбрасывали тени, как крылья на асфальте.
- Поехали со мной? - предложил он, его голос был тёплым, как укрытие.
- Спасибо, - коротко ответила Мари, садясь рядом, её руки дрожали, когда она застегивала ремень.
В машине играла музыка - негромкая, почти прозрачная, мелодия струилась, как слёзы, унося её в воспоминания. Улицы тянулись за окном, вечер медленно превращался в ночь, огни Блэктса мигали, как звёзды в тумане.
- Ты многое видишь, - сказал он вдруг, не глядя, его пальцы сжали руль. - И не боишься сказать то, что думаешь. Это... редкость.
Мари улыбнулась, её губы дрогнули, как лепестки под дождём:
- Потому что правда - единственный способ двигаться вперёд.
Он взглянул на неё коротко, но в его взгляде уже было что-то другое. Уважение, тёплое, как солнечный луч, и, может, лёгкий интерес, как искра в темноте.
Машина мягко скользила по ночному городу. Между ними повисла тишина - не неловкая, а тихая, прочная, как будто именно в ней зарождалось что-то настоящее, что-то, что связывало их, как нить судьбы.
После того как Мари вышла из машины у своей квартиры, она задержалась на мгновение, глядя вслед уезжающему BMW Дэвида, фары растворялись в ночи, как уходящий свет. Его жест - подвозить её - был не просто заботой, а признанием, тёплым, как объятие. В этом ночном городе, полном огней и теней, она впервые почувствовала, что принадлежит чему-то большему, что её сердце нашло приют среди этих людей, несмотря на страх и сомнения.