Часть 14. Тревога.
Ужас рождает не тот, кто велик и страшен, но тот, в ком много сосредоточенной ненависти.
«Первый эйдос». Дмитрий Емец.
«Здесь все неправильно», — навязчивая мысль, звенящая в голове Тернер и не замолкающая ни на секунду.
Девушка просыпается с ней и держит в голове, пока не коснется подушки и не провалится в мир грез. И вроде бы уже смирилась, но отпустить не может. Особенно после слов Люка, произнесенных на выходе из ее кабинета.
— Знаешь, Беатрис. Люди бывают наивны, когда думают, что закон и мораль торжествуют повсеместно. Когда они узнают, что в мире происходит что-то ужасное, это не укладывается в их головах. Особенно, если участниками являются люди самые обычные, казалось бы, положительные. Тогда привычное разрушается. Знай люди, как часто те, кому они доверяют себя и близких, оступаются. Знай они, сколько среди тех, кто призван помогать обществу, действительно достойных... Когда дело касается сущности человека, никогда не знаешь, чего ожидать.
И Люк был прав. Как бы не хотелось поспорить с ним, смысла не было, ведь такова правда. Всем людям свойственна наивность, ведь реальность губительна. Глубоко внутри мы знаем, что доверие непозволительно, ведь любой может оказаться не тем, за кого себя выдает. Полицейский ты или врач, политик или священник — не знаешь наверняка, точно ли под одеждами и кожей скрывается человек, а не страшный монстр.
Беатрис не верилось, что она решилась на встречу с таинственной Семирамидой. С девушкой, которую Люк не раздумывая назвал близкой. Тернер неспроста задала тот вопрос, ведь реакция Люка рассказала ей о многом. Тот, кто всегда говорит размыто, не дает конкретных ответов и не распространяется о своей жизни, так просто ответил, что дорожит кем-то, не пытаясь притворствовать. Беатрис окончательно убедилась, что Лилиан Леру необходимая деталь, способная существенно дополнить имеющуюся картину. Но кое-что оставалось неясным: готова ли она помочь? Беатрис этого хотелось, но после характеристики Люка она во многом сомневалась.
Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
И Беатрис готова поклясться, Лилиан не так проста, как девушке хотелось бы. Общение с Люком затратно. Он давит на тебя, и каждая встреча оставляет свой отпечаток, ведь мысли его всегда подталкивают к раздумьям. Наедине с ним сложно вести себя раскованно, ведь Люк ловит каждый взгляд, эмоцию и движение, внимательно слушает все, что ты говоришь, и делает выводы, которыми делится отнюдь не всегда. Для Тернер не просто представить, что кто-то способен общаться с ним без надобности. Просто так: как приятели, друзья или родственные души. Да, он интересная личность с особенной философией, но о таких обычно читают в интернете, смотрят репортажи, но в реальности стараются избегать. От людей вроде Люка отрекаются из-за токсичной обстановки, создаваемой ими. Но Лилиан не из таких. Впрочем, Тернер ведь тоже?
— Уверена? —интересуется Скотт, когда они оказываются напротив нужного дома. — Ни за что бы не согласился тут жить. В окружении мертвецов, — парень поежился.
— Мертвецы не опасны, чего нельзя сказать о живых, — отстранено отзывается Беатрис и первой направляется к двери.
Колокольчик над дверью оповещает о новых посетителях, но выйти к ним никто не торопится. Внутри тихо. Беатрис улавливает лишь тиканье часов и еле различимое постукивание со второго этажа. Окидывает помещение взглядом, совершенно не удивляясь мрачному интерьеру. Куда более интересным девушка находит обилие зеленых растений, будто уравновешивающих давящую обстановку. Жизнь внутри «дома смерти», кажущаяся чем-то ненастоящим. Скотт тоже это подмечает:
— Так странно видеть здесь все эти фикусы, — парень поднимает горшок, рассматривая его жителя.
— То, что Вы держите в руках — комнатный плющ, сэр, — доносится мужской голос с лестницы, заставляя Скотта тут же поставить растение на место и обернуться. — Чем могу вам помочь?
— Мы ищем владелицу этого дома, — спокойно поясняет Беатрис, всматриваясь в черты лица мужчины, — Меня зовут Беатрис Тернер, я врач в местной лечебнице.
— Простите мне мои манеры, — мужчина слегка кланяется, отчего его осанка кажется еще более сгорбленной. — Меня зовут Себастьян Хуан Карлос. Я работаю здесь вместе с мисс Лилиан Леру, — он спустился вниз, позволяя посетителям полностью разглядеть себя.
Лицо Себастьяна при этом ничего не выражало. Он не улыбался и не хмурился, но Беатрис показалось, что в глазах его проскальзывали оттенки грусти и недоброжелательности.
— Слышал о печальной новости, но родственники уже позаботились обо всем, зачем же прислали вас? — мужчина скрещивает пальцы в замок и с интересом оглядывает Беатрис и Скотта.
— О чем вы? — переглянувшись с Тернер, спрашивает парень.
— О самоубийстве доктора. Вы разве пришли сюда не поэтому? — Себастьян понимает, что зря затронул тему, поэтому заметно нервничает. — Какой вид услуг вас интересует?
— Вид... Никакой. Мы пришли, чтобы обсудить с мисс Леру нашего общего знакомого: моего пациента, — во избежание дальнейшего недопонимания поясняет Беатрис, прокручивая в голове недавние слова Себастьяна.
— Тот доктор... — Скотт потирает ладони, пытается правильно подобрать слова, но пауза затягивается.
— Мистер Романо. Он повесился у себя дома, когда жены не было. Записку оставил.
И Беатрис, и Скотт молчат, не зная, что сказать на этот счет. Еще недавно мистер Романо был врачом в лечебнице, затем уволился, а теперь и вовсе мертв. У Тернер мурашки пробегают по телу, а Скотт и вовсе бледнеет, словно запечатлел смерть Романо во всех красках.
— Я принесу вам воды и вызову госпожу, — мужчина одергивает себя, — мисс Леру. Она сейчас в морге.
Себастьян указывает на один из диванов, предлагая присесть, а затем приносит два стакана с водой и отходит в сторону, прося посетителей немного подождать. Они молчат, каждый думая об этой неожиданной новости, полученной от незнакомца. У Тернер смерть мистера Романо особых чувств не вызывает, но само слово «самоубийство» заставляет девушку возвращаться к навязчивым мыслям. Она кусает губы, пытаясь отогнать их, но получается не очень, ведь место, в котором они находятся не дает Беатрис просто так справиться с триггерами. Здесь всюду смерть, прямо как в ее прошлом. Здесь звучат новости о самоубийстве, прямо как тогда. И Беатрис, хоть и сильная, забыть все-таки никогда не сможет. Никто бы не смог.
И призрак прошлого всегда с ней. В ее сердце и разуме. Она не избавится от тревожности, пускай и ненавидит ее всей душой. Это выше ее сил.
Лилиан своим появлением разрушает напряженную обстановку. Она легко улыбается, проходясь по комнате и останавливаясь рядом с Карлосом. Говорит ему возвращаться к делам, а сама оборачивается и окидывает Беатрис и Скотта лукавым взглядом. Она кажется Тернер чужой этому месту, как и обилие растений. Слишком живая, слишком яркая, не такая, как все в Вольтерре.
— Чем могу вам помочь? — спрашивает она, и Тернер подмечает, что акцент у нее не слишком заметен.
— Меня зовут Беатрис Тернер, я лечащий врач Люка. Вы навещали его недавно, — она протягивает француженке руку для рукопожатия, внимательно следя за ее эмоциями.
— Скотт, — последовав примеру Беатрис, представляется парень, отчего-то решив, что имени будет достаточно.
Беатрис легонько толкает его локтем, но тот лишь непонимающе смотрит на нее.
— Не стоит, mon chéri. Мне комфортно говорить без напускной вежливости, — Лилиан поправляет волосы и садится на диван напротив. — Себастьян даже не угостил вас чаем! —она качает головой, но исправить ситуацию не стремится, откидываясь на спинку и закидывая ногу на ногу. — Хотите что-то сказать мне о Люке?
— Скорее хочу узнать о Люке, — уточняет девушка, игнорируя поведение Лилиан.
— Что же? —она совершенно спокойна. Не удивляется словам Беатрис, словно допускала подобное развитие событий с самого начала.
— Все. Знаю, странно приходить вот так и спрашивать Вас, но мисс Леру, важно знать о жизни пациента хоть что-то, а Люк совсем не говорит об этом.
— Не переживайте, я понимаю, — Лилиан переводит взгляд на Скотта. — Только вот говорить я стану лишь с лечащим врачом Люка. Думаю, это будет правильно.
Скотт хочет было высказаться, но Беатрис быстро одергивает его, соглашаясь с Лилиан. Просит его подождать снаружи и вновь возвращается к разговору с француженкой. Тернер не замечает, что оба ведут себя странно, будто это вовсе не первая их встреча.
— Спрашивайте, Беастрис.
Только сейчас замечает, как властно Лилиан смотрится в своем бардовом костюме на кожаном темном диване. Обращает внимание на картину позади, лишь усиливающую ощущение ничтожности Тернер перед этой женщиной. На ней изображен безликий мужчина, руки которого испачканы кровью. Лилиан же замечает направление взгляда гостьи и слегка улыбается:
— Это Никола Самори. Все его картины вызывают нечто вроде смеси ужаса и восхищения.
— Удивительный выбор для такого места, — подыгрывает Беатрис, не выдавая истинных мыслей.
Леру пожимает плечами:
— Большинство людей считает смерть самым страшным явлением. Они приходят сюда, уже столкнувшись с ней, а стало быть их совершенно не интересует мой выбор картин. Более того, творчество Самори, возможно, и не несет в себе цели напугать смотрящего, это лишь то, что хотим видеть мы сами.
— И что же вы видите?
— Контроль. Если что-то завладевает вашим вниманием, вы подчинены этому. Не всегда в долгосрочной форме. Достаточно и нескольких секунд, — Лилиан отводит взгляд куда-то в сторону. — Для Люка здесь было заключено осуждение. Он говорил, что мы не видим лица мужчины, изображенного на полотне, но готовы судить его по крови на руках. Мы не знаем, что предшествовало запечатленному мгновению, но не станем спрашивать, ведь куда проще додумать.
— Похоже на Люка, — Беатрис кивает сама себе. — Собственно, именно это привело меня к вам. Я хочу узнать, что предшествовало мгновению, когда на руках близкого вам человека появилась кровь.
— Лишения. С детства его разуму не давали развиваться в полной мере. Он ведь очень умный, вы должны были заметить. Но его семья этого не ценила. Отец навязывал свои убеждения, а материнского тепла Люк и вовсе не знал. Не сказать, что его учили плохим вещам, не всегда, но... Как объяснить, что такое любовь тому, кто никогда с ней не сталкивался?
— Люк как-то обмолвился о плохих отношениях с отцом, но что же братья? Неужели они тоже не пытались понять его? — Беатрис прикусила внутреннюю часть щеки.
— Пытались, — Лилиан кивнула. —Но в момент, когда нужны были ему больше всего, поддерживать не стали. Люк хотел донести свою позицию до отца, но тот не слушал. Скандал закончился тем, что оба остались при своем, но порознь.
— А вы познакомились с Люком уже после ссоры с отцом? — интересуется Тернер, замечая на столе книгу Чарльза Годфри Лиланда «Арадия, или Евангелие ведьм».
Беатрис не смущает наличие подобной литературы, ведь Вольтерра считается родиной Арадии. Известная легенда Флоренции о богине и ведьме привлекает к себе любителей мрачных тем, а Лилиан Леру точно относится к их числу.
Тернер полностью расслабляется. Присутствие Лилиан вопреки ожиданиям не действует на Беатрис отрицательно. Она не чувствует угрозы от француженки, пускай и допускает, что та далеко не безобидна.
— Мы познакомились почти сразу после ухода Люка из дома. Rencontre fatidique*, — Лилиан тепло улыбнулась, продолжая рассказ. —То, что он говорил, казалось мне правильным, и я, не задумываясь, поддерживала его
— А сейчас не кажется?
— Честно? Кажется, — призналась девушка, насторожив Беатрис. — Вы ведь с ним говорили, неужели ни разу его мысли не подталкивали вас подумать? — Леру немного помолчала. — Если такое случалось, значит слова стоящие. Мы ведь не заостряем внимание на том, что говорят дураки. Скажи вам сейчас, что Земля плоская, будете вы думать об истинности?
— Думаю, что понимаю вас, — Беатрис согласно кивнула. — Но даже, если допустить, что Люк в чем-то прав, методы его абсолютно точно неправильные.
— Методы? — Лилиан нахмурилась, после чего подалась немного вперед. — Вы об убийстве? — она ухмыльнулась. — Это скорее следствие.
— О чем вы?
Беатрис смутило спокойствие Леру, ведь речь шла о злодеянии, совершенном далеко не чужим ей человеком. Сама Тернер тоже сталкивалась с подобным, а потому смело могла судить Лилиан за безразличие к судьбам невинных людей.
— Сложно объяснить. Могу лишь сказать, что Люк не пытался что-то доказать, когда шел убивать ту семью. Он оратор. Харизматичный, умный и достаточно влиятельный в своих кругах человек. К тому же, будь это способом воздействия, он не стал бы молчать.
— Тогда зачем? — интересуется Беатрис, надеясь, что Лилиан сможет дать ей необходимый ответ. Возможно, Люк рассказал ей, когда те встречались?
Но она лишь пожимает плечами:
— Это лучше известно Люку, — она снисходительно улыбается. — Что еще вас интересует, Беатрис?
— Мне любопытно, почему о нем так мало известно. Вы говорите, что он довольно влиятельный человек, почему же все заголовки называли его «загадочным неизвестным»?
— Это опять же трудно объяснить, Беатрис. Люк известен... в закрытых кругах, если можно так сказать, — она замолкает, предпочитая больше не говорить на эту тему.
Тернер хоть и заинтересована, решает не давить, ведь ей еще многое хочется выяснить. Постукивает по поверхности стола, формулируя следующий вопрос, и произносит:
— Может прозвучать некорректно, но почему вы приехали сюда? Из-за Люка ведь? —девушка пытается понять, что за отношения связывают этих двоих, ведь оба не говорят ничего конкретного.
Беатрис ясно, что они близки, но в каком отношении девушка так и не поняла.
— Мы должны были купить дом ритуальных услуг вместе. Но я задерживалась во Франции, а Люк решился на убийство и попал под следствие, — сразу отзывается Лилиан.
Триса чувствует подвох в ее словах. Не верит Лилиан и уже хочет было задать следующий вопрос, когда девушка продолжает говорить.
— У нас достаточно свободные отношения. Мы никогда не сковывали друг друга обязательствами и не принуждали ни к чему. Люк волен действовать как ему угодно, а я не стану обивать пороги ради него. Мы отвечает за себя сами, поэтому вместо того, чтобы приехать и навестить его во время следствия или после, я закончила дела во Франции и купила этот дом, — Лилиан раскинула руки в стороны, слегка приподняв подбородок, словно гордясь собой. — Наверное, вам сложновато понять, но подобная модель отношений устраивает нас обоих. Мы близки во всех смыслах, но это не делает нас зависимыми друг от друга.
— Вас совсем не беспокоит, что он убил людей? Детей? — полушепотом спрашивает Беатрис, до конца не понимая зачем. Может быть ей хочется увидеть, что Лилиан способна на сочувствие.
Леру хмыкает, неопределенно покачивая головой:
— Должно быть я плохой человек, — просто признается она. — Я сталкивалась со смертью сотни раз, и этот случай ничем не отличается от остальных. Или, быть может, я должна что-то чувствовать к Люку? Отвращение, ужас, может должна пытаться понять его? — вслух рассуждает девушка, и Тернер решает не перебивать ее. — Я не оправдываю его, но когда Люк будет свободен, я не стану закрывать перед ним двери.
Беатрис с подобной позицией смириться не может, но вынуждена лишь коротко кивнуть, ведь не ей решать за Лилиан, что делать. В конце концов, француженка даже не обязана говорить с ней сейчас.
— Для Люка терапия не представляет никакой важности. Ему плевать, что он в лечебнице. Он вечно говорит о том, что держит все под контролем и может уйти, когда ему вздумается. Я не верила его словам, но в последнее время все чаще думаю о том, что он не врет. Я не знаю, зачем говорю Вам об этом, но это меня беспокоит. Я работаю интуитивно, потому что Люк просто не терпит обычных сеансов, он не дает мне быть врачом.
Лилиан подобное откровение удивляет, но она не подает виду.
— Он нашел в вас собеседника по душе, Беатрис. Вас может не устраивать то, как проходят ваши сеансы, чтобы вы не подразумевали, но я вижу вашу заинтересованность в его судьбе. Не принимайте все, что Люк говорит за чистую монету, но все-таки прислушивайтесь к его словам. Он действительно мог воспользоваться некоторыми связями, чтобы чувствовать себя более комфортно, но думаете Люк бы не ушел, если бы мог? Он ненавидит клетки.
— Но сам же заточил себя.
Лилиан улыбается на последние слова Беатрис, оставив их без ответа. Бросает короткий взгляд на наручные часы и поднимается с дивана.
— Что ж, чудесная была беседа, но у меня сегодня еще есть дела. Я дам вам визитку, если захотите встретиться и поговорить снова, — Леру вытаскивает из внутреннего кармана пиджака черную карточку с темно-красным логотипом и номером телефона. — Я могу отправить вам кое-какие записи Люка, может это поможет лучше понять его. Только обязательно напомните мне об этом. Еще наверху есть фотографии, я бы показала, но боюсь придется оставить на следующий раз, — девушка указывает на второй этаж и поправляет непослушные пряди.
Триса поднимается с дивана следом за француженкой и принимает визитку, с благодарностью кивая на слова Лилиан. Леру произносит еще что-то на французском и прощается, проводив Беатрис к выходу.
Девушка остается довольна встречей с Лилиан, ведь ожидала более плохого исхода. У нее даже остается приятное впечатление о таинственной Семирамиде и более того, теперь она знает о Люке немного больше. Тернер закрывает глаза на некоторые странности в поведении Лилиан и совершенно забывает, что думала на ее счет до встречи. Важно лишь, что собеседник из Леру куда более приятный, чем из Буджардини.
На улице видит Скотта, разговаривающего с каким-то с парнем. Решает подождать в стороне, при этом акцентируя внимание на приятной внешности незнакомца. Скотт замечает Беатрис, поэтому заканчивает разговор почти сразу, направляясь в ее сторону. Парень же бросает на Тернер взгляд и отчего-то улыбается. Проходит по тропинке мимо нее, очевидно, направляясь в «дом ритуальных услуг». Беатрис улавливает нотки его одеколона, и когда парень скрывается за дверью, сразу интересуется.
— Кто это был?
— Да так, не бери в голову, — отмахивается Скотт, тут же заваливая Трису вопросами. — Как прошло? Узнала что-нибудь интересное? Надеюсь, больше видеться с этой девицей не придется. Слишком уж она высокомерная, не думаешь? — Скотт хмурится.
— Мне так не показалось, — Беатрис пожимает плечами и прячет визитку в кармане брюк. — Мы говорили в общем, но Лилиан обещала скинуть еще кое-какие материалы, поэтому диалог можно считать вполне продуктивным. Хорошо, что я все-таки решилась на встречу.
Она решает не рассказывать Скотту подробности их с Леру разговора, переключаясь на более нейтральные темы, но в какой-то момент речь заходит о смерти доктора Романо и Триса, и Скотт замолкают, больше не произнося ни слова. Беатрис хочет поскорее добраться до дома и все обдумать, получить от Лилиан записи и ознакомиться с ними, подготовив себя к следующей встрече с Люком. Ей совсем ни к чему переживания, поэтому девушка отгоняет ненужные мысли, концентрируясь на полученной от Леру информации.
Она не подозревает, что Лилиан далека от благородства, и ее помощь лишь часть одного большого плана.
Примечания:
*судьбоносная встреча
к главе прикреплен арт с лилиан, те, кто подписан на сообщество в вк уже его видели с: