Часть 1. Адаптация.
В тот день, когда она первый раз услышала о нем, дождь барабанил по крышам, создавая мелодию.
Девушка сидела возле окна и выискивала информацию. Она пыталась узнать, куда был направлен самый обсуждаемый в последнее время загадочный убийца, чье имя всплыло в утренних новостях. Сзади стояли две особы в белых халатах и что-то яростно обсуждали, глядя на Беатрис, без доли брезгливости рассматривающую трупы. Каштановые локоны то и дело лезли в глаза, пытаясь помешать делу, но девушка сразу же заправляла их за уши и продолжала вбивать в поисковую строку актуальные темы.
— Хладнокровный убийца города Вольтерра, — вслух произнесла она, кликая мышкой по первой попавшейся ссылке.
Зеленые глаза бегали по строчкам, а пухлые губы, покрасневшие от покусывания, слегка кровоточили. Любопытство, смешанное с отвращением — вот что испытывала девушка, когда читала о том, как преступник расправлялся со своими жертвами. Она всегда прикусывала внутреннюю часть щек при появлении интереса к чему-то. Это выдавало ее.
С самого детства у Беатрис присутствовал интерес к душевнобольным людям, особенно к преступникам, поступки которых вызывали множество вопросов. Она тщательно изучала дела, просматривала видеофайлы и старалась найти ключ к разгадке: узнать, что побуждает их к действиям. Будучи ученицей старшей школы Беатрис поняла, что хочет связать свою жизнь с психиатрией. Родители не одобряли пристрастие дочери, но и переубедить не смогли. Девушка твердо решила, что будет лечить душевно травмированных людей.
Коллеги не прекращали сплетничать, однако теперь они не пытались говорить тише, а наоборот, открыто возмущались, с жалостью глядя на Беатрис.
— Трис, тебе не надоело копаться в этом дерьме? — решилась задать вопрос одна из них, не сдерживаясь в высказываниях.
— Не надоело, — уверенно ответила Триса, продолжая стучать по клавиатуре.
— Нездоровый интерес у тебя к этому, — фыркнув, скривилась вторая, поправляя темные кудри
— Я тебе даже больше скажу, — поднявшись с офисного стула и улыбнувшись, Беатрис прошла мимо и, откинув мешающие пряди волос назад, продолжила: — Не просто интерес. Я возьмусь за это дело.
Обе как по указке распахнули глаза и одновременно развернулись к Беатрис, пока она копалась среди папок, лежащих на полке огромного шкафа. Сам кабинет был просторным. Белые стены навевали ощущение пустоты, но на самом деле среди них находилось много мебели: не только офисные столы и стулья, но и небольшие диваны и кресла. Пол же, как и дверь кабинета, был холодного оттенка. Это сочетание цветов создавало уют в помещении, вызывая у присутствующих ассоциации с морем и облаками.
Юбка-карандаш, которую Беатрис надела сегодня, казалась ей не очень удобной, а персикового цвета рубашка под белым халатом норовила задраться всякий раз, когда девушка поднимала руки выше уровня головы. Постукивая каблуками по полу, она вернулась на свое рабочее место и в ответ на удивленные выражения лиц коллег бросила вопросительный взгляд, положив зеленую папку на стол.
— Ты знаешь, что многие профессиональные психиатры отказались вести дело этого ублюдка?
Беатрис, услышав последнее слово, глянула через плечо и скривилась. Она откровенно не понимала, как врач может выражаться подобным образом, осознавая, что любая проблема корнями уходит в прошлое. У всего есть первопричина. Триса не была известным повсеместно специалистом, но уже успела впечатлить начальство своим трудолюбием и способностью располагать к себе пациентов. Проблемы в семье, непринятие обществом, болезни, стресс и травля — лишь часть причин, о которых Беатрис узнавала из разговоров с абсолютно разными людьми, объединенными лишь нахождением в стенах лечебницы.
Но не ее коллеги. Им лишь бы посплетничать да денег заработать на чужом горе. Беатрис с первого дня поняла, с кем будет иметь дело. Лицемерные люди повсюду, куда ни глянь, где ни находись. Конечно, это не относилось ко всем работникам больницы, но часть из них Трису раздражала. Она могла понять, почему люди надевают маску двуличия, скрывая от мира истинные лица, но несмотря на это старалась подобных избегать. Ведь всякий раз, когда она сталкивалась с притворным чистосердечием, в голове Беатрис крутилась только одна неприятная мысль — она была такой же.
Откинув густые пряди волос, девушка закатила глаза и, устало откинувшись на спинку кресла, деловито скрестила руки на груди.
— Мне все равно. Я разберусь, почему он стал, как ты говоришь, ублюдком, — сделав акцент на последнем слове, Беатрис довольно улыбнулась и, сев за стол, начала изучать документы.
***
Атмосфера, царящая в психиатрической лечебнице для преступников, вызывала, скорее отвращение, нежели ужас. Бетонные стены словно давили, сводили с ума, а решетки с колючей проволокой, поставленные на двери и заборы, создавали ощущение безысходности, что заставило девушку напрячься. Она вся съежилась — скорее от охвативших ее чувств, нежели от ветра, внезапно налетевшего сзади.
Огромное здание из белого камня издалека казалось замком, но вблизи напоминало тюрьму. На кованой двери висела табличка, предупреждающая: «Посторонним вход воспрещен!». Заходя на территорию больницы, Беатрис обратила внимание на камеры, которые были расставлены почти на каждом углу. На другой стороне, сбоку, явно находился сад, окруженный решётчатыми заборами, а прямо за ними располагались лес и длинная дорога, ведущая в город. По периметру больницы стояли вышки. Охрану осуществляли сотрудники службы исполнения наказаний. Для входа в больницу требовалось предоставить специальную карточку и пройти досмотр личных вещей.
Сделав три шага вперед, девушка остановилась возле ворот и тяжело вздохнула, поправив пиджак на себе. Она не была напугана, но с волнением совладать не получалось. В конце концов, это ее первый день на новом месте, в другом коллективе.
Беатрис услышала пронзительный крик, доносящийся из окон больницы, и не сумела сохранить равнодушное выражение лица.
Рядом стоящий охранник непринужденно улыбнулся, дав понять, что все в порядке.
— Так бывает каждое утро, — переведя взгляд на окно третьего этажа, полноватый мужчина средних лет сочувственно покачал головой.
Проследив за взглядом охранника, Беатрис посерьезнела. Атмосфера была жуткая; место словно кричало ей: «Беги!». Но девушка твердо стояла на ногах. Она лишь посмотрела на охранника, ожидая, что он скажет еще что-нибудь.
— Буйный пациент. Каждое утро несет какую-то ересь, мол, не убивал никого. Хоть это и не так. Пытается, вот, доказать.
Триса помрачнела. Вдохнула свежий после дождя воздух и одарила коллегу натянутой улыбкой, мысленно внушая себе, что все будет в порядке.
— Бедняга, — и пристально взглянув на мужчину, словно изучив его, Триса достала документы
— Согласен с Вами.
Пройдя проверку и поправив клетчатую юбку, Беатрис собралась идти дальше. Она не стала выдавать своих истинных мыслей, раздумывая о том, какие еще сюрпризы ее ждут. Не успела войти на территорию, а уже застала орущего в бешенстве пациента. Девушка отчетливо увидела разницу между больницей Кернберга и закрытой лечебницей для преступников в городе Вольтерра. И дело было не столько в огромном количестве камер, заборов и охраны, сколько в собственных ощущениях. Беатрис беспокоила неизвестность, которая ждала за дверью, ведущей в помещение, но она отгоняла негативные мысли. Девушка собралась подниматься по широкой лестнице, ведущей ко входу в лечебницу, когда смотрящий ей в спину охранник вдруг остановил ее:
— Извините... прощу прощения, — смутившись, мужчина прочистил горло и посмотрел себе под ноги.
— Слушаю, — Беатрис обернулась. Круглое лицо, ямочки на щеках и добродушная улыбка — на первый взгляд он показался Беатрис приятным человеком. Девушка слегка удивилась, что охранник обратился к ней, но не подала виду. Может, он узнал ее?
— Вы...
Сердце Беатрис ушло в пятки. Только не это, не может быть...
— Вы... уверены, что хотите связываться с этим...
— Пациентом? — Беатрис выдохнула с облегчением.
— Да, — охранник нервно улыбнулся, кивая головой в знак согласия. — Не подумайте, но вы не первая.
Подул ветер, взъерошив волосы девушки. Она заправила их за ухо и поправила лямку кожаной бордовой сумки на плече.
— Это моя работа, — отрезала та, прикусив губу и задумавшись. — Просто чувствую, что нужна здесь и все.
Охранник понимающе кивнул и пожелал удачи, Беатрис пошла ко входу, замечая, как ухудшается погода. Ветки деревьев тянулись к небу, желая обрести свободу, а небо постепенно мрачнело, будто наступал вечер.
Однако до вечера оставалось еще девять часов. Что-то внутри девушки подсказывало, что приход в это место не сулит ничего хорошего. Погода как будто намекала ей, вынуждала развернуться, но Беатрис уверенно шагала к широким дверям, говоря себе, что уход будет проявлением слабости. А слабость для нее — худшая черта. Беатрис не может просто бросить все и уйти. Ни за что.
Войдя внутрь, взору Трисы явились белые стены, на которых висели рисунки пациентов. Беатрис мгновенно поняла, что эти изображения нарисовали взрослые мужчины и женщины, а не дети, хоть на первый взгляд казалось обратное. Были среди них и работы довольно высокого уровня. Кто-то изображал абстрактные узоры, кто-то кровавые сцены, возможно навеянные воспоминаниями, а некоторые рисовали пейзажи: домики у озера, горы и поля, усыпанные цветами, мечтая выбраться из заточения и оказаться в подобных живописных местах.
С левой стороны от стенда находилась регистрационная, за стойкой которой сидела женщина лет сорока. Каждый раз, когда кто-то входил в здание, она поправляла очки и сдвигала брови в знак презрения к новому посетителю. Ее короткая стрижка, деловой костюм и черты лица наталкивали на мысль, что женщина она строгая.
Беатрис подошла поздороваться первой.
— Здравствуйте.
Женщина недоверчиво взглянула на нее, откладывая чтение газеты.
— Я полагаю, вы тот самый врач, который решил, что переплюнет всех остальных профессиональных работников?
Беатрис удивилась услышанному, но не настолько, чтобы эта эмоция читалась у нее на лице.
— Да. Вы правы, — девушка лишь улыбнулась. Она понимала, почему женщина так реагировала. Опыт Беатрис не был столь впечатляющим, а с убийцами девушка и вовсе дело имела впервые.
— Ну, удачи Вам, — вновь глядя на газету, с долей насмешки выдавила из себя женщина.
Не обращая внимания на иронию, Беатрис поблагодарила ее и сняла с себя бежевое пальто. Пройдя дальше, она свернула направо и увидела перед собой огромную лестницу. В этом месте она должна дождаться ответственного за нее врача, разделяющего с девушкой обязанности. Затем он проводит ее к главврачу на беседу.
Зал, в котором находилась Беатрис, был огромного размера; крутая лестница вела на верхние этажи, которых в здании всего было пять. Беатрис осматривала картины известных художников, а также вазы, расставленные на каждом углу. Яркое освещение сильно слепило глаза. Беатрис зевнула, жалея, что не легла раньше. Волнение, вызванное переездом и первым рабочим днем заставили Трису полночи провести за изучением различных статей и просмотром видеоматериалов, так или иначе связанных с психиатрией. Она не хотела упасть в грязь лицом.
Туда-сюда расхаживали врачи; ни одного пациента она еще не встретила. Девушка раздумывала где может быть Люк. На этом этаже или выше? Вместе с другими пациентами? Точно нет. По словам корреспондента, Люка содержали в одиночной камере и пока никуда не выпускали, отмахиваясь, что так будет лучше и для самого парня в частности. Разве что иногда он выходил в сад в сопровождении нескольких охранников. Как Беатрис узнала, подобные прогулки доставляли Люку удовольствие.
Мысль о встрече с жестоким убийцей города Вольтерра вовсе не пугала Беатрис, а наоборот, радовала ее. Она долгое время ждала этого, и вот — свершилось. Чтобы попасть в больницу, Беатрис потребовался ни один день. Пришлось снова и снова убеждать комиссию в собственной готовности работать в подобном месте. Говорить с главврачом, повторяя из раза в раз, что она не подведет. Проходить тесты и собирать вещи для переезда.
Послышалось приветствие; девушку встретил явно дружелюбный мужчина средних лет с чёрной бородой и голубыми глазами. Беатрис обернулась и оглядела его с ног до головы. Одет он был в специальную форму, и на груди висел именной бейдж.
— Извиняюсь, что заставил Вас ждать, — его улыбка была заразной.
Беатрис сразу поняла, что перед ней стоит приятный человек, который готов помочь в любой ситуации. По прибытию сюда она надеялась, что найдется хотя бы одна такая личность.
— Я недолго ждала, — возразила она, глядя на часы. Прошло всего пять минут, за это время Беатрис успела привыкнуть к обстановке вокруг и осмотреться.
— Успели познакомиться с кем-то? — предложив идти к нужному кабинету, поинтересовался врач.
— Можно на «ты», — шагая теперь уже по длинному коридору, отозвалась Беатрис. — Нет, не вышло пока.
Мужчина, улыбаясь, пристально глядел на Беатрис, заставляя ее чувствовать себя неловко. Он явно изучал ее. Девушка даже не поднимала взгляда, лишь кивала, улыбаясь, и смотрела под ноги.
— Кстати, меня Айзек зовут, — остановившись, он протянул руку в знак знакомства.
— Меня Беатрис, — она протянула руку в ответ.
— Триса, значит... — Айзек задумался.
— Что-то не так? — девушка успела было подумать, что он узнал ее. Напряглась, но напрасно.
— Все так. Мы у пункта назначения, — Айзек улыбнулся, показывая на дверь, находящуюся напротив.
Беатрис поблагодарила врача, а затем, когда он исчез из поля зрения, постучала в дверь. В ответ тишина. Девушка сначала подумала, что в помещении никого нет, но когда услышала шаги, поняла, что ошиблась. Вскоре перед ней оказался глава этого места — седой худощавый мужчина, одетый в серую водолазку, белый халат и классические брюки. Одарив девушку улыбкой, он пригласил её в свой кабинет, стены которого полностью были покрашены в голубой цвет.
— Здравствуйте, мисс Беатрис, — рукой указав на кресло, призывая тем самым девушку присесть, мужчина расположился за находящимся посреди кабинета столом около просторного окна. Смочив пальцы слюной, он начал перелистывать страницы портфолио Беатрис, изучая её личность, будто в первый раз. Лицо мужчины во время чтения было сосредоточено.
— Я полагаю, вы из психиатрической больницы Кернберга? Мы уже говорили с вами, но давайте пройдемся по всем пунктам еще раз, — он прищурился, подняв изучающий взгляд на сидящую напротив особу, которая от волнения теребила край юбки. Она боялась, что на данном этапе ее отправят назад, пускай официально девушка уже была зачислена в ряды сотрудников. От этого Беатрис занервничала ещё больше.
— Да, — дала короткий ответ Беатрис, глядя на врача.
— Вас перевели без вашего согласия?
— Нет, напротив! — вмиг запротестовала та, стушевавшись от собственной излишней эмоциональности. — Это было моё желание перевестись сюда. Ничье больше.
Мужчине понравился её ответ, но он не до конца в это верил. Сложно принять, что кто-то осознанно откажется от стабильной хорошей работы, ради подобного места. Тем более Беатрис, явно зарекомендовавшая себя перед прошлым начальством.
Осматривая кабинет, Беатрис заострила внимание на стенде (он находился с правой стороны от неё) с приклеенными бумагами, на которых были фотографии прибывших в этом место серийных убийц и маньяков за все время существования лечебницы. Она внимательно просматривала каждое изображение в надежде встретить своего будущего пациента, но среди листов не нашлось ни одного, где был бы напечатан он. Мельком пробежавшись по текстам, девушка прикусила губу и совсем не заметила, что за ней наблюдают. Главврач кашлянул в кулак, тем самым привлекая внимание девушки.
— Здесь нет Люка, — признался он, назвав имя преступника. Беатрис мысленно поблагодарила его. — О нем мало что известно, а клеить на стенд фотографии трупов его жертв — считаю, будет омерзительным поступком.
Беатрис кивнула в знак согласия, после чего вновь пробежалась глазами по помещению, подмечая про себя, как оно хорошо убрано. Всё на месте, ничего лишнего. Даже папки, которые обычно валялись где попало, аккуратно расставлены по полочкам. Беатрис поняла, что мужчина ценит чистоту и не выносит беспорядок.
— Так, мисс, расскажите, почему Вы хотите работать у нас? — доктор откинулся на спинку стула, готовясь внимательно слушать девушку, что часто прикусывала персикового цвета губу и заправляла волосы за ухо.
Беатрис вздохнула. Она уже заучила слова, ведь повторяла их довольно часто в последнее время.
— Знаете, после случившегося в Вольтерра, о Люке узнали и за пределами города. Это очень интересный случай, и поработать с таким человеком было бы полезно для любого специалиста. Особенно плодотворно. Люк жесток, и до сих пор никому неизвестны его мотивы, но вы же знаете, убийцами не рождаются, ими...
Доктор перебил девушку, договорив за неё:
— Становятся, верно. Однако, смею полагать, вряд ли у Вас получится, мисс. Извините меня за прямоту, — мужчина вновь откашлялся, — но большинство известных психиатров не только Вольтерра, но и других городов и даже стран, не справились с этой задачей. Вы ещё новенькая в этом деле — Вам нужна практика. А дело Люка будет невыносимо тяжёлым. Вы и дня не продержитесь здесь.
Беатрис никак не среагировала на слова врача, лишь спустя несколько секунд улыбнулась, чтобы показать уверенность в себе.
— Но я уже здесь. Все только и повторяли, что мне не стоит соваться. Я не лучшая в своем деле, но уверена, что владею тем, чего нет у других врачей, — она положила руки на стол, этим самым слегка приблизившись к мужчине. — Как видите, опыт не сыграл значительной роли в деле Люка. У меня есть убеждение, что этот пациент требует другого подхода. Может, как раз я способна его найти. Я даю вам слово, что справлюсь. Узнаю все необходимое, включая мотив совершенного злодеяния.
— Вы не следователь, чтобы искать мотивы, мисс. Но я вас понял.
Врач усмехнулся и закрыл папку. Он знал, что все закончится печально для этой девушки, но все равно не стал озвучивать мысли. Понимал, нет смысла доказывать, ведь девушка слушать не станет. Упертая, смелая и любящая свою работу — смесь этих черт всегда приводила к успеху, но не в этом случае. Всё обрушится в один миг. И любовь к своей работе, и стойкий характер, и позитивный взгляд на жизнь.
— Мы не успели подготовить для вас кабинет, надеюсь, вы готовы подождать немного, — проговорил мужчина отстраненно, тут же добавляя, — Времена у больницы сейчас не очень.
— Не страшно, я подожду, если нужно, — отозвалась Беатрис, — Можно пару вопросов, касательно пациента? — главврач махнул рукой, дав Трисе зеленый свет, — Предварительный диагноз — диссоциальное расстройство личности, но почему окончательный так и не поставили?
— Дело хотели поскорее закрыть. Что тут думать? Преступник сам сдался, если бы не девчонка-врач, которая вела с ним беседы, никто бы и не стал разбираться, что там с ним не так. Сгнивал бы сейчас в тюрьме.
— Почему вы сами дело не возьмете? Думаю, вам бы быстро удалось подтвердить диагноз.
— Все это, если честно, лишние заморочки. Люку назначают врачей снова и снова, а все из-за общественности, которой тот приглянулся. Думайте, до психов-преступников дело кому-то есть? В самом деле. Их направляют сюда, только чтобы под ногами не мешались. Они сами по себе, никто особенно не стремится мозги им на место вправлять, — главврач горько усмехнулся, — Печально это все конечно, но так уж система устроена.
— Я не из таких. Хочу действительно помочь, — нахмурившись, заверила девушка.
Слышать подобные слова о какой-то системе, нежелании других сделать хоть что-то, расстроило Беатрис. Люди давно такими стали? Доблестные служители правопорядка сбагривают людей по тюрьмам, не разбираясь. А если вдруг что-то идет не так, отправляют в это унылое заведение, до которого никому дела нет. Власти полностью игнорируют, деньги почти не выделяются, а врачи стали настолько безразличными к чужим бедам, что страшно. Беатрис разочарована. Она надеялась увидеть здесь тех, кто борется до последнего. Рассчитывала, что люди здесь будут очень умные и умелые, а на деле, даже от главного ей противно. Как он только может так просто говорить о подобных вещах? Неужели не жаль все эти души?
— Я вижу, и это погубит вас, — мужчина надолго замолчал, — Что ж, я только рад новым работникам, — сложив руки в замок, огласил врач. — Тогда начинайте работу с сегодняшнего дня.
***
Сейчас она встретит его. Столкнется с тем, кто умалчивает мотив своего преступления. Увидит того, кто восхищается своим кровавым делом.
Он тот, кто безжалостно зарезал всю семью Хьюз.
Журналисты, окружившие больницы камерами, словно преданные фанаты, ожидали виновника этой шумихи. Они частенько собирались у стен больницы, заимев договоренность с главным врачом. Платили деньги и получали хорошие снимки. Психиатрическая больница Вольтерра была их золотой жилой. Местом, где сенсация прорастает из другой сенсации.
Переговариваясь, они фокусировали камеру в сторону сада, зная, что Люка вот-вот поведут в больницу. Время тянулось, а терпение людей, стоявших на улице, заканчивалось. Кого-то впустили (конечно, с помощью взятки), а кто-то был вынужден дожидаться возле ворот, чтобы сделать несколько кадров.
Небо сгущалось. С каждой новой минутой неуверенность в девушке росла. Она уже не особо верила в то, что сможет побыть наедине с ним, вылечить его. Да еще и все эти посторонние люди... На старом рабочем месте хоть и допускалось многое, до такого не доходило.
Негативные мысли, как жвачка, липли и не отпускали. Но самое страшное позади, так ведь? Она же не струсит?
Беатрис стояла возле серой стены в длинном коридоре, окруженном парой человек, и нервозно покусывала губы, скрестив руки на груди. Ожидание убивало. В мыслях все казалось намного проще. Кто-то, будто специально, затягивал, чтобы она передумала, чтобы успела убежать. Но будет ли она это делать? Вряд ли. Она желала этого долгое время, постоянно изучала дело словно детектив, листая все статьи, в которых говорилось про Люка и его злодеяние. Так ненавистная ей трусость может всему помешать? Нет, ни за что.
Погружаясь в свои темные мысли, Беатрис не сразу заметила, как группа неугомонных журналистов прошла мимо и, стоя спиной к ней, образовала круг. Они, как охотники, собирались напасть на добычу, что стояла на противоположной от них стороне. Но, скорее, это они были добычей, а он — хищником, надменно улыбающимся таким, по его мнению, глупым людям. Ради снимка готовы стоять рядом с самым настоящим монстром, не знающим сочувствия.
Толпа увеличилась, закрывая вид на Люка. Беатрис попыталась взглянуть на него, но все без толку — журналисты словно не замечали ее, и от этого, как ни странно, ей было легче. Белый халат, что она недавно надела на себя, отличал ее от остальных. Айзек попытался остановить неугомонных репортеров, руками, не давая подойди к связанному наручниками преступнику.
Беатрис же хотела протиснуться в толпу, но так, чтобы камера не успела запечатлеть ее, однако не сумела этого сделать, поскольку стоящая перед ней женщина нечаянно наступила на Трису, из-за чего она издала еле слышный в толпе стон и попятилась назад, столкнувшись с железной дверью. Зацепившись запястьем за что-то острое, она ахнула: с руки потекла кровь. Никто не заметил этого: все лишь продолжали идти за преступником, задавая кучу вопросов: «Скажите, пожалуйста, Люк, вас признали невменяемым? Вы осознанно пошли убивать? Какой мотив? Вам не жалко было убивать невинных людей? Детей?»
Триса не видела его выражения лица, но она чувствовала его ухмылку. Кровь заляпала халат и руку девушки. Подняв голову, она увидела, как дверь с правой стороны сначала открылась, пропуская Люка (она не видела его из-за толпы), а затем закрылась, оставляя толпу снаружи.
Взглянув ещё раз на свою руку и сосредотачиваясь на ране, Беатрис не сразу заметила подошедшего к ней человека. Дуя на щиплющую рану, она услышала у самого уха томный, насмешливый голос:
«Не самое удачное начало дня, неправда ли?»