Аффект: Мантра выживания (Часть I)

Агата сидела в углу комнаты, её тело замерло в усталости, а разум был наполнен пустотой. Она устала от бесконечных размышлений, от тяжести своего существования, но всё равно не могла оторваться от своего внутреннего монолога. Её глаза медленно закрылись, а дыхание стало ровным. И в этот момент, когда пространство вокруг неё поглотило тишину, её разум был внезапно нарушен.

Этот звук. Он врезался в её сознание, как яркая вспышка в ночном небе. Звук был странным, одновременно неуловимым и пронзительным, как бы несущий в себе всю пустоту и весь смысл. Он был знаком, но Агата не могла понять, откуда. Звучал он как нечто далёкое, забытое, но в то же время такой близкий. Этот звук напоминал тихое и беспокойное напевание, словно кто-то шептал на ухо, пытаясь донести какую-то истину. Он был столь прост и настолько сложен одновременно.

— Смысл жизни... — повторил этот звук, как заученная фраза, и Агата почувствовала, как её тело напряглось.

Она вскочила с места, глаза открылись, и её руки инстинктивно вытянулись, как будто она могла поймать этот звук, как слабую тень. Она выбежала на улицу, сердце колотилось, и всё вокруг казалось странным, зыбким, как будто реальность начала размываться. Она оглядывалась, в поисках источника, в поисках того, кто мог бы стоять рядом и играть эту мелодию. Но не было никого. Лишь пустота улицы и звезды, как в тот момент, когда её разум был на грани срыва.

Она вернулась в хижину, её шаги были глухими и тяжёлыми. Оказавшись в тёмной комнате, Агата остановилась и снова попыталась осмыслить, что только что случилось. Она не могла не почувствовать, что этот звук был знакомым, будто кто-то из её прошлого когда-то напевал это ей. Но кто? Лицо оставалось скрытым, память не давала чёткого ответа, лишь обрывки воспоминаний — те, что были давно забыты. Агата знала точно: этот звук был связан с кем-то близким ей, с кем-то, кто когда-то был рядом. Но кто мог бы оставить в её сознании такой след? Это оставалось тайной, которую ей было не суждено разгадать в тот момент

Агата сидела на кровати в своей хижине, ощущая лёгкую боль в обеих ногах. Хотя травма не мешала ей ходить, она всё же чувствовала напряжение в мышцах. Несколько дней назад её ударили по голове, и хотя она восстановилась, боли в ногах оставались напоминанием о том, как близка была к потере способности двигаться. Тем не менее, она не позволяла себе слабость. Сегодня она решила выйти к реке, чтобы немного размять тело.

Она аккуратно завязала бинты на запястьях, затем достала свой складной нож, который всегда носила с собой. Нож был её постоянным спутником, и она использовала его как не только средство защиты, но и как инструмент для самосовершенствования. После нескольких лёгких растяжек и разминки она начала тренировать движения. Тренировка была важной частью её выживания в Глэйде, и даже если у неё не было возможности бегать, она не собиралась упускать шанс поддерживать свою физическую форму.

Когда Агата резко развернулась, чтобы выполнить очередное упражнение, перед ней неожиданно оказался Стэн. Он стоял с широко открытыми глазами, явно испугавшись её быстрой реакции и ножа, направленного прямо в его сторону. Он отступил на шаг, не в силах скрыть растерянность.

Агата не сразу убрала нож, но её взгляд был холодным и уверенным. Она убрала лезвие, не произнося ни слова, но её рука ещё некоторое время задержалась на ноже, словно напоминая себе о том, как важно всегда быть готовой к любому повороту событий. Стэн, немного ошеломлённый, пытался собраться с мыслями.

— Ты в порядке? — его голос был осторожным, словно он ожидал, что она может снова атаковать.

Агата, не показывая эмоций, кивнула, затем ответила коротко и безразлично:

— Да, просто тренируюсь.

Стэн ещё немного постоял, не зная, что сказать, а затем, заметив её неприязнь к продолжению разговора, кивнул и поспешил уйти. Агата наблюдала за его уходом, затем вернулась к своим упражнениям, продолжая движения с тем же спокойствием, как и прежде.

Когда тренировка была завершена, она вернулась в свою хижину. Внутри было спокойно и тепло. Время для душа. Она приняла душ, чувствуя, как вода расслабляет её мышцы и помогает забыть о боли в ногах.

Когда Агата вышла из душа, её желудок вновь напомнил о себе. Она решила отправиться на кухню, где как раз в это время готовилась еда. На кухне был только Фрайпен, повар Глэйда, который готовил ужин для всех. А вот Минхо и Бен ушли в лабиринт, и до пробуждения остальных ребят было ещё рано.

— Что у нас сегодня? — Агата подошла к столу, где Фрайпен аккуратно расставлял блюда.

— Как всегда, много всего. Но вот тебе точно хватит, — ответил Фрайпен с добродушной улыбкой, подавая ей тарелку с горячей пищей.

Агата села за стол и принялась за еду. Было приятно почувствовать тепло еды, и хотя она предпочитала тишину, разговор с Фрайпеном всегда был лёгким.

— Ты когда-нибудь думал, что будет, если кто-то не вернётся? — спросила Агата, отрывая кусок хлеба и жуя его. — Прошло столько времени, а мы всё ещё не знаем, что там в лабиринте.

Фрайпен не сразу ответил, но затем, кладя ложку, добавил:

— Не думаю, что это стоит обсуждать. Лучше надеяться, что они вернутся живыми. Но мы все в Глэйде — как семья. Мы переживём всё.

После еды, чувствуя, как голод уходит, Агата поблагодарила Фрайпена и направилась к хранилищу карт. Нужно было закончить макет, продолжить работать над деталями карты, ведь это могло быть полезно для всех.

Её день продолжался в том же темпе — она была решительна, сосредоточена, и хоть Глэйд был не самым безопасным местом, для неё это было место, где она могла продолжать бороться за свою жизнь и свободу.

Агата целый день провела в хранилище карт. Макет был сложным, и каждый новый шаг в его создании требовал максимальной концентрации. Она занималась этим почти без остановки, забывая обо всём вокруг, полностью поглощённая работой. С каждым часом её глаза становились всё более усталыми, а голова — всё тяжелее. Но она не могла остановиться, ведь каждый момент был важен для общей картины. К концу дня, когда глаза начинали застилать пелена, а мысли путались, она поняла, что пора остановиться.

Шаги в сторону кухни были медленными, каждое движение ощущалось как тяжёлый груз. Она направилась к Фрайпену, надеясь, что тёплый напиток поможет расслабиться.

Когда она вошла, она увидела его за столом. Он сидел на небольшом стульчике, с чашкой красного чая с лимоном в руках, будто наслаждаясь моментом покоя. Агата не стала его беспокоить, села напротив, в тишине, позволяя себе хотя бы на мгновение почувствовать расслабление. Фрайпен, похоже, ничего не заметил из её состояния — он продолжал неспешно пить чай, не задавая лишних вопросов.

Молчание длилось несколько минут, и в какой-то момент их взгляды встретились. В его глазах не было ни удивления, ни любопытства — просто спокойствие, но это мгновение было настолько комичным в своей тишине, что Агата не сдержалась и рассмеялась. Смех был звонким и неожиданным, она даже не знала, почему ей так смешно. Фрайпен, на секунду застыв, тоже не удержался и улыбнулся, а затем они оба продолжили смеяться, без слов, понимая друг друга, несмотря на отсутствие объяснений.

— Что ты пьёшь? — наконец спросила она, все ещё посмеиваясь.

— Чай с лимоном, — ответил Фрайпен, продолжая держать чашку в руках.

Агата немного успокоилась, но ей не хотелось прекращать этот момент. Она вежливо попросила:

— Можешь приготовить и мне такой чай?

Он кивнул и, не теряя времени, через несколько минут уже налил ей чашку того же самого чая. Агата взяла её в руки, почувствовав тепло, которое начало рассеивать усталость и боль. Они сидели и пили чай, обмениваясь короткими фразами о работе, которая была важной для них обоих.

— Как ты так долго можешь сидеть здесь? — Агата не удержалась от вопроса, явно заинтересовавшись его способностью проводить дни в одном месте.

Фрайпен отставил чашку и взглянул на неё с лёгкой улыбкой:

— Я не могу. Я бы не смог днями сидеть здесь, у меня всегда есть дело. А ты... — Он задумался, словно не знал, как точно выразить мысль. — Ты вот уже целыми днями пропадаешь в этом хранилище. Не устаёшь?

Агата немного опустила взгляд, но её усталость не была настолько сильной, чтобы заставить её замолчать. Она ответила, не скрывая лёгкого удивления:

— Ты прав. Иногда кажется, что я теряю себя в этом. — В её голосе звучала лёгкая усталость, но также и принятие того, что в этом месте она ощущала какой-то смысл и цель.

Время текло незаметно, и, несмотря на усталость, разговор с Фрайпеном был для неё расслабляющим. Когда чашки опустели, она снова почувствовала себя немного лучше, и, поблагодарив его, она встала, готовая вернуться к своей работе, но теперь уже с ясной головой и новым взглядом на день.

Проведённый с ним момент не был лишним.

~

Когда из глубин ящика раздались глухие металлические скрипы, все вокруг напряжённо замерли. Новенький прибыл. Толпа собралась у краёв шахты, пытаясь разглядеть, кто же на этот раз прибыл к ним в Глэйд. Когда платформу подняли, стало ясно, что это мальчик, совсем юный, лет одиннадцати. Его глаза, широко распахнутые от страха, метались по лицам окруживших его подростков. Мальчишка дрожал, цепляясь за деревянные поручни, словно они могли спасти его от всего ужаса, в который он только что попал.

— Спокойно, мелкий, мы тебя не съедим, — попытался подбодрить Галли, но мальчик выглядел так, будто готов был провалиться обратно в шахту.

Позже, когда выяснилось, что от испуга он трижды наложил в штаны, это стало причиной для множества шуток.

Как и было принято в Глэйде, прибытие новичка нужно было отпраздновать. Вечером у костра собрались все жители. Атмосфера была живой и шумной: кто-то разливал крепкую настойку Галли, кто-то рассказывал байки и анекдоты, а кто-то просто сидел, наслаждаясь редкими моментами праздника.

Агата пришла позже остальных. Она не торопилась, зная, что шумные сборища никогда не были её любимым времяпрепровождением. Как только она появилась у костра, её заметили. Один из парней, высокий и крепкий, сразу подошёл ближе.

— Ну надо же, и наша девочка-бегун решила присоединиться, — бросил он с усмешкой, громко, чтобы все услышали. — Тебе, наверное, труднее всего. Всё-таки ты девочка. Тебе бы за овощами ухаживать, а не бегать по лабиринту.

Краем глаза Агата уловила, как несколько человек вокруг усмехнулись. Она медленно подняла взгляд, позволив тишине на мгновение зависнуть между ними.

— Повтори, — спокойно произнесла она, шагнув ближе к нему.

Парень улыбнулся, решив, что она просто хочет уточнить.

— Я говорю, тебе бы по кухне работать, а не бегуном быть.

Агата не ответила, только подошла вплотную. Её взгляд был холодным и спокойным, но опасность, исходящая от неё, чувствовалась в каждом движении.

— Попробуй ещё раз, — произнесла она тихо, почти шёпотом, и прежде чем он успел ответить, её кулак резко врезался ему в челюсть.

Толпа замерла, шумный смех и разговоры стихли, уступив место напряжённой тишине. Парень, шатнувшись, схватился за лицо, но не успел оправиться, как Агата нанесла следующий удар. Он попытался защититься, бросившись на неё, но она увернулась, ловко уходя от его атаки.

Секунда, другая — и она выбила его из равновесия, сбив с ног. Агата действовала быстро и точно, без лишней показной агрессии, но её удары были точными, сильными, выверенными. Парень оказался на земле, пытаясь укрыться руками от её нападения.

— Хватит! Хватит! Я сдаюсь! — взмолился он, его голос был слабым и дрожащим.

Агата остановилась, едва отдышавшись. Она наклонилась к нему, её волосы слегка упали на лицо, скрывая его тенью, и прошептала:

— Теперь ты понял, что бывает, когда ты открываешь рот не по делу?

Не дожидаясь ответа, она выпрямилась и отряхнула ладони. Глэйдеры вокруг замерли, кто-то даже медленно зааплодировал, но она проигнорировала все взгляды.

— А теперь все возвращайтесь к своему веселью, — спокойно бросила она, разворачиваясь и направляясь прочь от костра, как будто ничего не произошло.

Агата раздражённо распахнула дверь в карту-хранилище и резко захлопнула её за собой, словно этим могла закрыть не только проход, но и гул недавнего события у костра. Она вздохнула, оглядела помещение, залитое мягким светом, и опустилась на старый потертый диван, тяжело упав спиной на его жёсткую обивку. Её мысли были хаотичными, а грудь тяжело вздымалась от едва утихшего гнева.

Идти в поле она не могла — там сейчас было слишком оживлённо. Её раздражал сам факт того, что ей негде уединиться. Карта-хранилище оставалось единственным местом, где можно было хоть немного прийти в себя.

Прошло полчаса, может, чуть меньше. Агата уже почти успокоилась, её дыхание стало ровным, когда дверь хранилища снова распахнулась.

— Ты что, не знаешь, как стучать? — бросила она, не оборачиваясь, уже по шагам догадавшись, кто это.

Минхо, как всегда, не удосужился извиниться. Вместо этого он подошёл ближе и поднял в руке две небольшие бутылки.

— Настойка Галли для двоих, — сказал он с лукавой усмешкой, будто его приход был чем-то самым естественным в мире.

Агата повернула голову, посмотрела на него с прищуром и, вспомнив их прошлый случай с этой самой настойкой, усмехнулась.

— Ты точно хочешь это повторить? — спросила она, поднимаясь на локтях и внимательно изучая его лицо.

Минхо с легкой ухмылкой сел напротив, поставив бутылки на столик.

— Безусловно. — Его голос звучал с привычной саркастичной ноткой, но в его взгляде промелькнуло что-то большее, едва заметное. — А ты боишься?

Агата покачала головой и, взяв одну из бутылок, откупорила её.

Они пили молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. На этот раз Агата была куда спокойнее. Она почти не подшучивала и не пыталась флиртовать, хотя саркастичные замечания Минхо время от времени заставляли её едва заметно улыбаться.

Вскоре она, заметно расслабившись, откинулась назад на диван, с бутылкой в руках. Её глаза становились всё более тяжёлыми. Перед тем как окончательно вырубиться, Агата лениво повернулась к Минхо и тихо спросила:

— Почему ты всё время притворяешься, что я тебе безразлична?

Он замер, будто вопрос застал его врасплох. Минхо отвёл глаза, на секунду задержав дыхание, словно собирался что-то сказать, но потом только хмыкнул:

— Тебе кажется.

Агата прищурилась, но больше не стала настаивать, и, расслабившись, закрыла глаза. Через мгновение её дыхание стало ровным, и она уснула.

Когда комната наполнилась только звуком её ровного дыхания, Минхо тяжело вздохнул. Ему казалось, что этот момент принадлежит только им двоим, и он, наконец, мог позволить себе быть искренним, но только тогда, когда она уже ничего не услышит.

— Потому что у меня есть к тебе сильные чувства, — тихо промолвил он, опуская взгляд. — Я веду себя так, будто мне плевать, потому что мне п*здец как страшно. Я просто запал на тебя.

Его голос затих, растворяясь в тишине, но слова повисли в воздухе, как признание, которое не требовало ответа.