Аритмия II [ПУБЛИКУЕТСЯ]

Она улыбнулась, вновь представив себе эту картинку. Вот откуда она знает этот звук! Волнительно приятный и тогда, и сейчас. Он исходил из-за тонкой, почти невесомой занавески. Дотронься до нее, и она исчезнет! А за ней был он. Он брился в метре от ванны, где она лежала без одежды. Не прикрытая и не защищенная ничем, кроме пушистого облачка мыльной пены и горячего пара.

Она машинально вскинула руки и обняла себя, прикрыв интимные места. Присутствие чужого мужчины в ванной пробудили в ней бурю незнакомых эмоций. Будто ей и не должно быть стыдно. Напротив, она даже хотела бы, что разделяющая их нелепая перегородка исчезла. Чтобы он сорвал ее одним стремительным движением своей сильной руки и увидел Женю всю как есть. Она погладила себя руками, скрытыми под толщей пены. Эта мысль взволновала и раззадорила ее. Она даже захотела его окликнуть, но потом остановилась.

Но ведь это происходит только в моей голове, правда?

Она присмотрелась к плитке над ванной, на которой была изображена разноцветная рыбка. Та оторвала свою переливающую головку от кафеля и понимающе кивнула.

Тело рыбки смахивало формой на андалузского пескадора (Pesca d'Or) из класса лучепёрых, а, проще говоря, на золотую рыбку, но расцветка была совершенно примечательной. Золотистое тело с оранжевой спинкой украшала ярко-красная голова с голубыми в тон плавникам глазами. Хвост был зеленым и переливался, точно нефритовая фольга. Да любой из цзиньских правителей мог бы немедля отдать половину царства за такой редкий экземпляр!

Игривый пескадор многозначительно подмигнул девушке. Взмахнув хвостом, он отделился от стены и взмыл в воздух, а потом, сделав головокружительное сальто, плюхнулся в воду и разбрызгал по сторонам пену.

Женя ощутила плавное движение, созданное новым подводным течением. Причудливая рыбка скользила вдоль девушки, осторожно дотрагиваясь до нее своими воздушными плавниками. Кожа чувствовала ее легкие прикосновения, приводящие девушку в трепет.

Женя застонала от наслаждения и закинула голову назад. Решетчатый потолок, нависавший до этого тракторной гусеницей, расправил свои складки и воспарил куда-то далеко ввысь, словно комната вытянулась в несколько раз. Казалось, раньше до него можно дотянуться рукой, сейчас же он висел на высоте как минимум двадцати метров. Сама ванна значительно выросла в длину и ширину, дно ушло вниз, а локти соскользнули и окончательно утонули в воде. Ей пришлось вдохнуть поглубже, чтобы удержаться на плаву. Унесенные волнами пальчики выросших ног выглядывали из воды где-то вдали, так что впору отправлять им почтой посылки. Низ живота скрутило знакомое тянущее ощущение, а кругом забегали блуждающие токи.

Тусклый и жестковатый свет сделался ярче и мягче, расцвечивая мыльные пузыри на поверхности в сочные, насыщенные оттенки. Сама пена начала густеть, как если бы кто-то превращал один за одним хрупкие воздушные сферы в цветные пластмассовые шарики. Они с таким забавным звуком сталкивались друг с другом, что Женя не смогла сдержать невольно вырвавшийся из груди смешок.

Шланг душевой лейки, извиваясь подобно змее, заскользил по ногам и уютно устроился между вздымающихся над водой наполовину обнаженных грудей. Стоявшие на бортике ванны пузырьки одобрительно закачали крышками, точно белыми свадебными цилиндрами, подначивая и провоцируя не останавливаться. Рыбка двигалась всё быстрее, ее ухаживания становились всё назойливей. Не в силах более сдерживаться и прикрыв ладонями наиболее чувствительные участки, Женя в упоении закрыла глаза.

Ее уши различили в окружающем шуме жужжание летних шмелей, носящихся над лужайкой в родной деревне и спешащих обогнать друг друга в сумасшедшем ритме Римского-Корсакова. Их гул нарастал, овладевая окружающим пространством и наполняя тело дрожью и желанием. Внезапно ее пронзила мысль, что она совершено забыла о присутствии Даниила, и она проворно огляделась.

Белоснежная шторка над ванной растворилась, растаяв легкой дымкой. Склонив голову перед зеркалом, обнаженный мужчина размашисто двигал бритвой по лицу. Его крепкие руки цепко держали свое орудие и быстрыми взмахами убиии ралиостатки щетиины с оголившегося подбородка. Своей энергией и мощью он походил на первого лесоруба, вышедшего один на один сразиться с диким лесом. Он был столь сосредоточен, столь целеустремлен в своем занятии, что не обратил никакого внимания ни на исчезнувшую занавеску, ни на смотрящую на него удивленным взглядом совершенно голую девушку. А она плыла, плыла по течению, заданному рыбкой, и не могла оторвать от него своих затуманенных глаз. Мыс лиипутались и терялись по дороге в этом бесконечном потоке. Но весь путь вдоль берега ее сопровождал обнаженный лесоруб. Его щетина никак не хотела признавать своего поражения и отрастала вновь на том месте, где ее только что изничтожили. Река восторга несла ее всё ближе и ближе к крутому обрыву, где под грохот водопада она рухнула вниз вместе с лавиной сияющих брызг. И летела, объятая розовым пламенем, до самого основания, пока не провалиииии... лась под воду и ушла до самого дна... О, бо-о-оги!

Вынырнув, она смахнула капли воды с лица и окинула взглядом ванну.

Обстановка комнаты вернулась на привычные места — и белая штора, и решетчатый потолок, и даже красочный пескадор, застывший неподвижно на кафельной плитке. Было подозрительно тихо, и Женя робко выглянула за шторку. Даниила за ней не оказалось. Быстро сполоснувшись под душем, она вытерлась полотенцем, просушила волосы феном и, наскоро убрав их в хвост и накинув халат, выскочила в комнату. Вплотную к небрежно заправленной кровати пристроился столик на колесиках с большим серебряным подносом, уставленным блюдами, которые Даниил заказал на завтрак. Помимо двух больших чашек кофе здесь были свежие круассаны и тосты, сливочное масло, апельсиновый джем, блинчики с красной икрой и яичница-глазунья с томатами черри.

— Угощайся, — Даниил махнул ей, жестом приглашая присоединиться к трапезе, после чего довольный произведенным эффектом запихнул здоровенный кусок круассана в рот  и прилег на локоть.