Заплати Перевозчику [Pressure]

Скрежет механизмов, открывающих двери, разносится по помещению, уходит вглубь. Я стою какое-то время на одном месте, прислушиваясь к остальным звукам. Вроде... Вроде бы никого.

Поджимаю губы, смотрю по сторонам, замечаю относительно недалеко пару шкафов и дверь. Надеюсь, у меня получится добежать до них, если вдруг что.

Я иду дальше. В моменты тишины, когда никто не летел тебе прямо в лицо, или не пытался сделать тебя частью своего тела, или не стрелял, или... Блэксайт был самым обычным местом хранения. Он заставлял меня чувствовать себя так, будто я переместилась назад во времени. Не то чтобы в Урбаншейде не было того, что могло закинуть тебя на несколько декад в прошлое, но...

Когда я пришла туда, всё не ощущалось как нечто невероятное, новое. Это была рутина, состоящая из проверки оборудования, записи сигналов из космоса или глубин океана, или чёрт знает откуда ещё, и редких переговоров с людьми. Мало кто задавал вопросы, и ещё меньше было тех, кто на них отвечал.

А потом случалась смена кадров, и тебя запихивали в самую глубь, как какой-то очередной архивный файл, забытый всеми и вся. Это... не было настолько плохо, всё-таки когда о тебе забывали, этих изнурительных проверок на личность становилось меньше. Как и взаимодействий с людьми.

Хотя не то чтобы при жизни у меня их было много. Возможно, это была одна из причин, по которой меня приняли в их ряды относительно просто.

Я хмурюсь, ощущаю раздражение вперемешку с какой-то странной тягучей ностальгией, пытаюсь запихнуть эти мысли обратно вглубь, где им место, и забираю файл со стола под стеной. Скорее рефлекторное действие, чем реально осознанное. Кручу его в руках и потом засовываю в один из карманов. Как тогда. И в самом начале.

Лампочки мигают: один раз, второй. Я кидаю секундный взгляд на дверь и бегу к другой, нерабочей. Там стоял шкаф, я-я должна—

Из шкафа видно фиолетовое свечение, а визг—

Блитц проносится за мной, пронзительно вереща, и исчезает. Я стою на месте какое-то время, сердце бешено колотится в груди, а потом поворачиваюсь, медленно, будто во сне. Никого нет.

Вау. Вероятно, Блитц слишком быстрый, чтобы... смотреть по сторонам.

Гляжу на шкаф, занятый, конечно же. Фиолетовые глаза молчаливо смотрят на меня, будто соглашаются со всеми высказываниями, что проносятся у меня в голове.

Это вызывает улыбку — такую же быструю, — и я иду дальше.

Всплеск адреналина утихает.

В следующей комнате, прямо посередине стояла машина, чем-то напоминающая трактор или что-то типо такого. Я потыкалась у неё, прежде чем бросить там же, где она и стояла. Генератор сел. Печально.

А рядом с ним была лестница, ведущая вниз, в... другие части сектора. Я подхожу, осматриваюсь.

Снизу площадка, достаточно широкая, может, такая же, как и помещение здесь, где я стою. Может, меньше.

Мой взгляд идёт дальше, по стенам, и натыкается на двери. Железные, по две на каждой стороне, насколько можно понять. Одна из них лежала в дверном проёме, вся в царапинах и погнутая. Я сжимаю губы в тонкую полоску.

То место, где я находилась, когда-то не было Блэксайтом. Но они всё-таки находились под одной и той же организацией, а значит скорее всего в подобных помещениях хранились всевозможные приборы и... порой объекты разной степени опасности.

Моя рука непроизвольно дёрнулась. Там может быть что-то полезное. Или классифицированное.

Я машу головой. Нет. Это бредовая идея. Я...

А потом-таки спускаюсь по лестнице, будто в бреду, конечно, но всё равно иду. Я могу найти там что-то полезное.

Я спускаюсь несколько поспешней, чем следовало, если судить по тому, как отреагировала на это моя голова и шея. Я оглядываюсь, подхожу ближе к той выбитой двери, заглядываю внутрь.

Там оказывается достаточно тесное помещение, поделённое на две части стенкой и железной дверью. В одной находился стол и... больше ничего, а во второй — пара маленьких шкафчиков и электронных блоков, которые, как я помню, использовались то ли для поддержания этого помещения, чтобы не дай Бог то, что было там, не вырвалось бы наружу (как оказалось, бесполезно), то ли для фиксации показаний.

По стенам шли полосы, а по всему полу валялось разбитое стекло. Зрелище... не самое приятное. Я хмурюсь, отгоняя любые мысли о том, что это могло быть и было ли оно тут, спустя столько времени.

Из ближайшего шкафчика, стоило мне только потянуть на себя дверцу, вывалился один фонарик. Рабочий.

Я хмыкнула, положив его обратно в шкафчик, и поспешила уйти. У меня за поясом всё ещё был маяк с восемнадцатью зарядами, так что не было особого смысла нагружать себя ещё больше.

Я выхожу, оглядываюсь и иду в следующую комнату.

Она мало чем отличается от предыдущей, вот только в этот раз всё более или менее цело. И в этот раз за стеклом стояла чёрно-зеленая, обвешенная цепями коробка.

Я делаю шаг ближе, прежде чем остановиться.

Ящик Пандоры.

Один из аномальных объектов, полученных Урбаншейдом в... каком-то году, где-то.

Из того, что мне подсказывала память, эта шкатулка была далеко не единственной в своём роде. Хотя бы потому что когда она поступила к нам, мало кто из «вышки» реально беспокоился о том, чтобы проверять её чаще, чем было нужно. Не то чтобы были те, кто хотел это делать, учитывая то, что подобные взаимодействия с ней могли приводить к чуть ли не приступам астмы.

Эта, конечно, была меньше, намного меньше, чем я помню, но открывать дверь я всё равно не решилась. С тем, как работали мои лёгкие последние пару помещений, я была уверена, что если я не задохнусь и сдохну, то точно упаду в обморок, и результат, в целом, будет такой же.

Я подношу руку к стеклу, но не решаюсь по-настоящему прикоснуться, просто стою так какое-то время. И на секунду вдруг оказываюсь снова перед столом, поддавшись искушению, перечитываю очередной документ. Отчёт в этот раз. Урбаншейд пытался совместить один из их экспериментов с очередной аномалией.

Звон в моих ушах чем-то напоминает цепи.

Как это было описано там, такими тестами они пытались вывести новую мутацию, новое существо, подвид и... Кто бы мог подумать, у них получилось.

Z-283, Чейнсмокер. Мне повезло с ним не встретиться. Неважно, насколько сильно я ненавидела свою работу или Урбаншейд, у меня не было никаких причин сомневаться в качестве заполнения их документов.

Я резко разворачиваюсь, игнорируя головокружение и дискомфорт в лёгких и горле, — почему-то это стало происходит чаще — и ухожу оттуда. В той комнате всё равно ничего не было, даже тех чёртовых файлов. Значит плевать на неё. Мне больше там было нечего делать.

Я пытаюсь не думать обо всём. Просто иду в комнату напротив, быстрее чем обычно, сжимая правой рукой левую и забивая на боль от этого.

Открываю дверь — резче, чем нужно было — и замираю в дверном проходе.

На столе за стеклом — там на самом деле было несколько столов. Вау, хоть какое-то отличие — была навалена куча красно-чёрных пультов. Десятки, может быть, больше, Воображаемых друзей.

Я назову тебя Нора.

Я вздрогнула, практически как наяву услышав его голос, прежде чем отвернуться от них.

Смешок. Нора. Какое глупое имя.

Передо мной снова то, как он улыбается, говорит, что Нора совершенно не бесполезная, что Нора...

Как он смеётся, нервно, на мои заверения, что справимся мы вместе. Говорит, что, конечно, мы и, конечно, справимся, ведь с нами Нора.

Я думаю о тех часах, может даже неделях, проведённых в окружении документов и механизмов в полном одиночестве. Урбаншейд присвоил себе Z-432 или же «Вашего собственного воображаемого друга» как раз таки для того, чтобы скрасить будни работников. Точно не для того, чтобы сделать из нас очередных лабораторных крыс.

Я прищуриваю глаза, щёлкаю языком, вспоминая о том, как круто было выцепить ещё один лимитированный образец, пока никто не смотрит. Или как некоторые старожилы подсовывали их новичкам, как розыгрыш.

Моё сердце сжимается. Они смеялись. Им было весело. Несмотря на то что Норы были только в их головах. Заставляли их почувствовать себя в дурацкой безопасности. В очередной раз закрыть глаза на эксперименты и пойти дальше, заниматься своей работой.

Я не знаю, где они, и что с ними случилось. Но, подозреваю, ничего хорошего.

Я могла бы помочь им. Сделать что-то. Заставить нас всех объединиться после того, как Урбаншейд начал избавляться от ненужных кадров. Я... могла бы...

Закусываю губу, ощущая, как начинает болеть голова. Я ничем не лучше Их. Тоже просто создаю иллюзию, что всё в порядке, что всё лучше, чем есть на самом деле, вместо того, чтобы реально улучшать положение.

Делаю шаг вперёд. И ещё, к лестнице. Оставляю кучу красно-чёрных пультов лежать там, где они лежат.

Как бы я не пыталась. Я останусь тем же человеком, что совершил то, что совершил. Но это не значит, что я не могу делать что-то хорошее. Это не значит, что я должна просто... опустить руки.

Я останавливаюсь.

Может быть, Майкл думал так же. О том, что, продолжая делать хорошие поступки, он когда-нибудь искупит сам перед собой то, что не смог уберечь дорогих ему людей. Может быть, это держало его на плаву, когда его упекли в тюрьму.

А может быть, он не чувствовал никакой вины, убивая того, кто убил его друга. Может быть, он был плохим человеком. Может быть.

Я никогда не узнаю в любом случае. Для меня он был хорошим, кем-то, кто помог мне, и... мне остаётся только надеяться, что он думал обо мне так же.

Я ускоряю шаг. И так тут уже задержалась. А там... Я вспоминаю о найденном фонарике. Кто знает, может, у меня получится найти ещё что-нибудь.

Аптечка была бы кстати. Боль начинала возвращаться и теперь была намного больше, чем просто пульсация.

Я подымаюсь по лестнице вверх, снова ощущая отдышку. Блять, в этот раз мне даже не удаётся дойти до конца лестницы, я останавливаюсь и захожусь кашлем, хватаясь за железные перила. Чёрт подери...

Чёрт. Моя левая часть пульсирует в такт лёгким и горлу, но я стараюсь не обращать на это внимания и просто переставляю ноги дальше. Вперёд. Нельзя задерживаться на одном месте.

Серые стены, в которых снова отбивались эхом мои шаги, наполнили мою голову. Помещение за помещением, пока в один момент дверь не открылась, когда я оказалась в её «поле зрения». Это смутило меня на секунду, но стоило подойти поближе, как всё тут же разъяснилось.

Рядом была вставка для карточки. Пару мгновений я просто стояла и смотрела на неё, а потом наконец кивнула и огляделась по сторонам.

Там было ещё две двери, но, конечно же, поменьше — самые обычные (назови бы я так две оббитые железом двери до того, как попала в Блэксайт, меня бы явно сочли либо параноиком, либо зажравшейся. Либо всё вместе). Следующие действия напрашивались сами собой.

За первой дверью — там оказалась дверь с документами. Ощущаю себя, как в анекдоте — ничего не оказалось. Только пару камер, которые, ко всему прочему, были пусты. Я фыркаю, хлопнув ящиком, и ухожу к другой. Видимо, всё-таки левая — это не моя удачная сторона.

Лампочки мигают, но уже не вызывают такого ужаса, как в первые разы. Возможно, потому что я захожу в другое помещение, куда Англер или прочие его разновидности точно не додумаются полететь, если смотреть на их траектории и тактики по типу «пру напролом с открытым ртом, авось что-то попадет». Мои губы дёргаются в улыбке. Чёрт тебя дери, такие шутки меня до добра не доведут.

Я прохожу через тёмный коридор к ещё одной двери, открываю её и... замираю в дверном проёме. Это помещение оказывается намного, намного больше, чем все те, с камерами хранения, что мне встречались до этого. Начнём с того, что это было похоже на офис. Заброшенный, да, весь в пыли, а пару ящиков были вывернуты, но всё равно. Офис с компьютерами, столами и огромными, панорамными окнами, за которыми — чёрная пустота, исполосованная белыми линиями. Бесконечная.

Где-то снаружи, за моей спиной что-то гремит. Сложно понять по звукам, что именно, но не то чтобы я пытаюсь разобрать. Я делаю шаг вперёд, потом ещё и ещё, пока наконец не дохожу до стекла.

Прислоняюсь к нему, смотрю в эту даль — игнорируя собственное отражение, игнорируя, что, несмотря на все перемены, крашенные волосы и морение своего тела голодом, я осталась такой же. Всё-таки медленно краска стирается, вес возвращается, как и моя личина лезет наружу, — и ощущаю, как моё сердце замирает.

Ох...

Ни в одних документах этого не упоминалось. Из тех, что я читала, по крайней мере. И... чёрт возьми.

Я чувствую, как на моём лице появляется улыбка. Майклу бы понравилось.

Мысли о нём наконец-то не возвращают меня в тот тусклый коридор, где я стою перед закрытым железным шкафом и изо всех сил пытаюсь почувствовать что-то. Мне больно. Тогда и сейчас. Нет, я вспоминаю... то, как он чуть было не стал жертвой Пустотных Луж. Или как закатывал глаза на моё очередное цитирование документа...

Возможно, встреча с той железной банкой для краски, Z-779, на меня так повлияла. Право же, было приятно наконец выплеснуть свой негатив на кого-то другого, кроме себя.

Я разворачиваюсь назад, подхожу к экрану на стене, втиснутому среди шкафа и стола, что ещё каким-то образом работает. Он весь красный от ошибок и «нарушений правил хранения» с одной единственной зелёной линией.

Кристалл в безопасности.

Я останавливаюсь перед экраном, смотрю на него и думаю. Думаю о том, что всё-таки именно Кристалл является основным, если не единственным источником энергии. А значит забрать его равносильно отключению Пеинтера. Вполне вероятно, что навсегда, ведь я искренне сомневалась в том, что Урбаншейд был готов тратить деньги и идти на ещё больший риск, чтобы восстановить Блэксайт. Да, хорошее место, но теперь, со всеми их спецоперациями и привлечению к ним сторонних лиц... не говоря уже о бегающих то тут, то там существах. Нет, ещё больше активности на этой точке вызовет подозрения.

Так что он сгинет и будет потерян в стопках засекреченных документов. Как, надеюсь, всё это дрянное место.

Я усмехаюсь этим мыслям, слегка злорадствуя. Странно чувствовать такое по отношению к машине, которая сама по себе лишена чувств, но, вероятно, всё дело в Майкле и том разговоре.

...Интересно а что бы сам Микаэль сказал на мои размышления? Учитывая то, что он, наверняка, был бы в восторге от «живой и осознанной» машины. Хотя, учитывая его страх и то, что — я надавливаю на руку, отвлекая себя от скатывания в новый эпизод самоненависти. Возможно, Майкл включил бы сеанс морализаторства. Это... звучит как нечто, что очень даже в его духе. И сама идея о том, что он бы попытался словами перевоспитать такой объект, как Пеинтер—

Хах. Забавно, какими же разными бывают люди.

И я — не он, чтобы видеть в этих тварях что-то магическое и непостижимо прекрасное. Я — не те идиоты из этой дурацкой, ебучей конторы. Я... это я. И я боюсь. И всегда буду бояться.

Это смешно, на самом деле. Я боюсь умереть, но вспоминая всё то, мне кажется, что моя смерть — это единственный верный исход после всего, что произошло и что я сделала.

А ведь правда. Смогу ли я когда-нибудь сбежать от них? Кто знает! Однажды у меня это получилось, но... в мою голову вдруг приходит мысль, что на самом деле стоит тебе связаться с ними, как все дороги начинают вести обратно. Это моя судьба — умереть от их рук, как и положено всем предателям Урбаншейда. От них, или всю свою жизнь считаться параноиком-психопатом.

А если я умру здесь, что случится?

Ничего.

Ничего не произойдет. Они даже не узнают, что я здесь. Не узнают, что это я. Или будут рады этому, если Он им таки всё рассказал.

А если не рассказал? И-и я выживу? И они не узнают меня? И...

Слишком много если.

Мне нужно действовать. Но как, чёрт возьми? Я наклоняюсь, обхватываю руками шею, надавливая на механизм сзади. Больно. БОЛЬНО.

Я ослабляю давление на механизм, выдыхая сквозь зубы и осторожно ощупывая шею. Я делала эти сжатия и до этого, но почему-то сейчас это ощущалось невыносимо. Может, ток как-то подействовал на спинной мозг? Или...

Пальцами нащупываю непонятные жили, идущие в сторону от позвонков. Прикосновение к ним, нажатие, заставляло меня хотеть кашлять, и в итоге я не выдержала и отпустила себя.

Блять, если тот чёртов синяк перешёл каким-то образом мне на шею—

Я тру переносицу, выдыхаю и просто открываю очередной ящик стола. Ещё один. И ещё, пока наконец не нахожу карточку.

Мне нужно идти. Нужно. Потому что здесь, в этом дурацком секторе Строгого Хранения, я сойду с ума от-от всего!

От этих воспоминаний, от монстров, от...

Я кидаю последний взгляд на пустоту за окном. И мне кажется, что она смотрит на меня глазами моего отражения.

Щурит их в каком-то нечитабельном выражении, а потом отворачивается и уходит в никуда.

В глубине Блэксайта что-то гудит, рычит и с каждым шагом становится ближе.

А я иду вперёд к Кристаллу.