Заплати Перевозчику [Pressure]

— А-ХА!

Я вздрагиваю, когда Майкл восклицает и — в очередной раз — хлопает ящиком.

— Зи, эй, Зи! Зонда! — я слышу, как он приближается, и оборачиваюсь быстрее, чем он подойдет достаточно близко. — Зацени.

В его руках фонарик. Самый обычный, на батарейках. Точно хватит на пару часов беспрерывного использования, а с тем фактом, что мы находили тут пару батареек, может, и на больше.

— Круто.

Похоже, Майкл ожидал более восторженную реакцию. Иначе я просто не смогу объяснить, почему он сморщился, фыркнул и вдруг сказал:

— Могла бы и порадоваться за своего сострадальца, — он включил и тут же выключил фонарик. — Теперь его страдания немного уменьшились!

— Не мои проблемы, что ты боишься темноты, — я прячу улыбку. Не слишком успешно.

Майкл пихает меня в бок.

— А я не виноват, что она напрягает! И что ты никогда не знаешь, что там может быть, — он заговорщически посмотрел по сторонам, его голос стал тише. — Особенно здесь.

Я невольно поёжилась. Прекрасная работа, Микаэль, просто шикарная, теперь мне тоже не по себе.

— Рада за тебя, — я вздыхаю, рассовывая файлы по костюму.

Он смеётся:

— Расслабься! — он сжимает моё плечо, а второй рукой трясёт фонариком. — Теперь, когда у нас есть вот это спасение человечества, никакая тьма нам не страшна.

— Ага.

— И всё благодаря мне!

— Мгм, — я закатываю глаза. Майкл смеётся и отступает.

— Ладно, ладно, — он делает паузу, смотрит в сторону какое-то время. — Вон, глянь, а Нора очень рада за меня, в отличие от некоторых.

— Да завались уже, — я вскидываю руки и направляюсь к двери. Майкл кажется полностью удовлетворённым моей реакцией, хихикает, следуя за мной.

После того как мы встретили того... урбаншейдовца, прошло, если честно, непонятно сколько. Может, полчаса, может, минут двадцать-пятнадцать. Сложно следить за временем, когда за редкими окнами есть только тьма, и ни на стенах, ни где-угодно нет даже намёка на часы. В любом случае, мы медленно и уверенно продвигались вперёд, несмотря на разрушенный пол, протекающий потолок. Иногда нам приходилось ползти по вентиляции, в чём не было бы ничего плохого, если бы меня вдруг не хватил приступ жуткого чиха.

...Это немного сбавило напряжение между нами, Майкл начал говорить чаще и, пожалуй, громче, особенно после того как мы наткнулись на пару комнат с Абстрактным Искусством, которое я приняла за какого-то очередного монстра. Кто бы мог подумать, что нечто такое сможет поднять мне настроение, ха-ха.

А возможно это просто потому, что, к счастью, помимо того инцидента, ничего не...

Лампы на потолке замигали.

...

— Вспомни солнце — вот, блять, и лучик, — бормочу себе под нос. Майкл на это смеётся, слегка нервно, правда, и подбегает к шкафу (предварительно проверив, не был ли он занят) и залезает в него.

Шум становится всё ближе и ближе.

Я почти что вламываюсь в оставшийся шкаф, прежде чем это нечто проносится по помещению.

Быстрый. Мои руки дрожат. Блиц. Наверное.

Я вываливаюсь из шкафа, когда крик наконец утихает. Для «призраков» эти существа были отвратительно громкими. Но, вероятно, это было к лучшему. Лишает их эффекта внезапности.

— Майкл...? — мой голос скрипит, ломается в середине его имени. Вокруг была тьма. В этой комнате даже не было того мерцающего, красного света.

Дверь от шкафа скрипнула.

— Ваш спаситель пришёл вас спасать, — свет от фонарика сверкнул прямо мне в лицо. Я тут же закрыла глаза, ругнувшись. — Ой, прости, не специально.

— Ага, — я тру глаза. — Пойдём уже.

— Ты в порядке?

— Да... Да, не волнуйся, — Майкл кивает и хлопает меня по спине, прежде чем пойти вперёд.

Я иду за ним. Вообще, забавно, насколько по-другому выглядит Блэксайт в слабом свете фонарика. Как скачут тени на стенах, уподобившись очередным тварям отсюда.

Звуки наших шагов эхом проносятся по коридору. Майкл молчит, но то, как он идёт и как держится, напоминает мне не перепуганного крольчонка, а какого-то гордого первооткрывателя.

Я закатываю глаза на свои мысли. Кто бы мог подумать, что потёмки сделают из меня ебучую поэтессу.

Несмотря на наличие фонарика и батареек, мы решаем не тратить время на то, чтобы перерывать ящики в поисках файлов.

Посередине помещения был обвал, и нам пришлось переходить по доске на другую сторону. Ничего сложного, если, снова ж таки, не смотреть вниз.

Новая дверь, новое помещение и... утробный шум, почти что вой. Свет фонарика попадает на чёрное существо, похожее на осьминога. И одного только взгляда на его лицо хватило, чтобы—

— Майкл, стой!

Я выхватываю фонарик из рук Майкла, не взирая на его протест, пытаюсь его выключить, и меня сбивает с ног. Я вскрикиваю, отмахиваясь от существа, налетевшего на меня; сердце закололо. Его лицо...

Единственный источник света обжёг мою руку, замерцал, погружая всё во тьму. Существо исчезает.

Я кашляю, будто бы пытаясь отогнать ощущение, что меня душат.

— Боже.

— Ты... — шаги, медленные, осторожные, шорох и звон костюма и кислородных баллонов. Я хватаю руку, что тянется ко мне.

— Жива, — меня трясёт. — Всё в порядке.

— Прости, Зон, я... — пауза, я слышу, как Майкл медленно выдыхает. — Зачем ты...

— Всё в порядке. Нормально. Я-я жива, оно бы не убило меня, — я надеюсь; моя рука и лицо всё ещё горели от этой атаки. Я хмурюсь, включаю фонарик. Майкл тут же вздрагивает, тянется, чтобы прикрыть свет рукой. Это наводит меня на мысль. — Они трусливы. Могли бы убить меня сразу, но... Прыгнули и тут же убежали. Полагаю... они не нападут, если на них не светить. И наверное, лучше их лишний раз не трогать.

— О, — голос Майкла звучит резко, он осторожно забирает у меня фонарик.

— «О»? — я вдруг смеюсь. — Просто «О»? Не «вау», ни «ух ты», просто—...

— Оно чуть было тебя не убило!

— Как и всё здесь, полагаю, — я кашляю, сжимаю и разжимаю кулаки, разгоняя кровь. Моё сердце колотится в груди, когда я кое-как встаю на ноги. — Эти, э, кальмарчики, Сквиддлы не опасны. Просто... Не стоит светить на них или подходить слишком близко. Или... Не знаю, что-то ещё. Но их легко избегать, так что...

— Я не хочу, чтобы ты умирала.

Я замолкаю. Смотрю на него и думаю совершенно ни о чём. И обо всём в то же время.

— Я душу продала за то, чтобы не подохнуть тут, — мой голос звучит... неправильно, так, будто я снова притворяюсь другим человеком. Но это не так. Не так же, да? — Подумай лучше о себе для начала.

Майкл молчит; когда подымается на ноги, когда подходит ко мне.

Когда обнимает меня.

А потом отпускает, и мы идём дальше, не произнося ни слова. В этот раз быстрее; Майкл держит фонарик близко к телу, чтобы успеть закрыть свет, если вдруг что. Но Сквиддлов нет, а через ещё одну комнату вообще свет включается. Я думаю о том, что, возможно, эти чёрные существа усекли опасность, когда одно из них с визгом накинулось на меня.

Рука всё ещё болит от ожога, но боль в груди слегка улеглась.

Майкл открывает дверь, и мы выходим в более разрушенное помещение. Возможно, за всё время, что мы здесь были. И скорее всего — дальше будет только хуже.

Комната выглядит обычно: квадратная, дверь за нами, пару шкафов, пару камней с обвала, шкафчик... Посередине начисто разломившийся пол, образовавший дыру, в которой за всё то время скопилась вода. И, судя по виду, эта дыра была пиздец какой глубокой.

На другом конце, конечно же, дверь, но даже с нашего ракурса и расстояния можно было увидеть, что она вышла из строя. Хотя бы по искрам на панели, где должен быть её номер.

Мы в тупике. Если конечно не считать эту чёрную, заполненную водой, дыру с редкими зелёными штырями, указывающими, куда идти. Майкл подходит к ней, смотрит то туда, то на дверь, и в итоге пожимает плечами.

Я чувствую, как моё лицо кривится в отвращении. Я не хочу туда идти. Оно отвратительно. Вода отвратительна. Особенно здесь, в этом чёртовом холоде. Я судорожно выдыхаю и стискиваю руки вместе. Майкл оборачивается на меня:

— Зи? Ты что там застряла?

— Э... — я открываю рот, но мне приходится потратить добрую минуту, чтобы настроить свой голос так, чтобы он не дрожал. — Ничего.

— Да? — он оглядывает меня, и мне становится ещё холодней. Так, будто бы я чувствую каждую маленькую пылинку и неровность на своём теле от костюма, то, как приспособление Урбаншейда упирается мне в шею, тяжесть баллонов за спиной. Холод. — Ты уверена?

Я киваю. Просто потому что не могу сказать и слова, даже как-либо огрызнуться, чтобы он отстал, не заметив моего состояния. Но это оказывается не нужным: Микаэль лишь кивает мне в ответ, прежде чем открыть маленький вентиль для подачи кислорода, сунуть трубку в рот и прыгнуть в воду. Наверняка чертовски холодную воду.

Я вздрагиваю. Кручу онемевшими пальцами вентиль, тоже подхожу к краю.

И прыгаю, невольно задерживая дыхание.

Вода. Вода повсюду.

Я чувствую, как она обволакивает меня, как просачивается через ткань, дотрагивается до кожи. Костюм поглощает большую часть холода, но я всё равно не могу сдержать дрожь.

Так же, как и не могу просто остаться на одном месте. Я, всё-таки, всё ещё не поговорила с Майклом о... Урбаншейде и о том, что, чёрт возьми, происходит, не нашла способа, как сбежать. Я не сделала ничего. И не сделаю, если продолжу барахтаться на одном месте.

Поэтому я заставляю себя дышать. И плыву вниз, к Майклу.

Ниже оказывается помещение, очень схожее с теми, которые уже сто раз встречались нам на пути, только, ну, полностью затопленное.

К моему удивлению, здесь всё ещё работает свет — видимо, в Блэксайте использовались какие-то специальные лампы или что, раз вода их не выключила, а нас не шандарахает током. Шкафчики и столы просто парят в толще воды по всей комнате, а Майкл — слава Богу он здесь — плавает то к одному, то к другому, открывает ящички и забирает файлы.

Когда Майкл замечает меня, из его рта вылетает пару пузырьков — вероятно, он улыбнулся или... что-то подобное — а он сам махает рукой с файлом.

Я киваю. А потом для верности показываю большой палец. Он тоже кивает, и мы плывём дальше. Майкл выглядит так... спокойно здесь.

Меня опять пробирает дрожь, но, к счастью, у меня также получается её унять.

Мы просто плывём. Плывём дальше через помещения. Обчищаем ящики. Открываем дополнительную дверь.

И вдруг лампы мигают.

И это ощущается в стократ хуже, чем раньше. Моё дыхание учащается, меня буквально колотит из стороны в сторону, я едва могу осознать, что Майкл плывёт к запасной комнате, и последовать за ним.

Это отвратительно.

Мы прячемся в самом углу, чуть ли не прижимаемся к друг другу, когда эта тварь наконец появляется и проносится мимо той самой комнаты, в которой мы прятались.

Звук, этот скрежет и невнятный из-за воды писк затихает.

Тихо.

...

Всё. Всё!

Мои руки резко вздрагивают, но я всё равно заставляю их уцепиться за стену и оттолкнуть себя, чтобы проплыть к выходу.

Майкл хватает меня, но я отмахиваюсь. Отвали! Пожалуйста, отстань и просто дай мне уйти отсюда! Пожалуйста.

Он пытается меня достать, крутит головой, но мне всё равно — Господи, как же меня тошнит, мне плохо — я уплываю. Мне кажется, я потеряю сознание.

Я плыву в следующую комнату, здесь темно, но именно это помогает мне увидеть красное мигание и зелёные штыки откуда-то сверху. Выход. Я судорожно выдыхаю, едва не выпуская изо рта трубку, и изо всех сил гребу наверх.

Шум. Шум нарастает. Моё сердце колотится как бешеное, я пытаюсь ускориться, но куда быстрее?

Руки холодеют, ногу пронзает судорога, такая сильная, что я выпускаю изо рта трубку. Приближающийся то ли гул, то ли писк заглушают звуки пузырьков, летящих из трубки вверх, невыносимо быстро, а я не могу пошевелиться.

Оно здесь. Оно вернулось.

Меня тошнит, очень сильно, боль в груди становится невыносимой, такое ощущение, будто она разорвёт меня изнутри.

Её чёрно-зелёное, искривленное в какой-то непонятной гримасе лицо с сотней тонких острых зубов. Пустые, мёртвые глаза.

В моей голове пролетает мысль о том, что, наверное, в тот самый момент моё лицо выглядело так же.

А потом моё сердце останавливается.