Меландия

Загорелый Саша вовсю улыбается и показывает зеленый магнитик, сидя в кресле самолета. Завтра, говорит, будет дома. Вот и я отправлюсь, а пока смотрю на кривую ветку-руку, лежащую поперек черной барной стойки. В развилке, где ветка раздваивается и с нее свисают пожухлые листья, стоит стакан апельсинового сока. Вжав голову в плечи, Кристина косится на ком из провода и палочек, что торчит над стойкой на ветке-шее. Вблизи видно, что на цепочке, которая обмоталась вокруг ветки и запуталась в сучках, висит круглый серебряный кулон.

— Мелани, они улетели, — Ульяна входит в бар, все окна которого закрыты плотными черными занавесками. Потолок, дальняя стена и лестница потерялись в темноте. Отраженный свет ламп вокруг красной картины падает на острые скулы Мелани, которая, опрокинув в рот виски, ставит стакан на стойку, и Кристина тут же наливает еще. Встав рядом, Ульяна смотрит на меня, а потом на маленького деревянного человека, который сидит на стуле рядом с Мелани. — Не переживай. Аня успокоится, и завтра мы ей позвоним.

— Не надо, — пальцы Мелани беспорядочно скачут по стойке. Она накрывает их ладонью и устало смотрит в темноту под ногами. Поставив перед ней спрей, Ульяна кладет рядом черный футляр. Мелани брызгает на руки и шею, а потом, открыв футляр, запивает виски золотой кристалл.

— Мне казалось, тебе хорошо с Аней, — Ульяна садится рядом.

— Ты ебанулась? — Мелани залпом выпивает виски. — Думаешь, это дохуя легко? — Она сжимает челюсти, и свет от картины проваливается в черноту под ее скулами. — Клювач кружится... — Мелани стучит стаканом по стойке, — совсем низко и вот-вот опустится, — и всхлипывает, — а потом он пропадает, и остается только это, — она показывает на Кристину, — сраное ебало. И так сто раз в день, — Мелани толкает стакан, он скользит по черному камню и хлопает о пол у ног Кристины. — Без нее я хотя бы знаю, что его нет.

— Поняла, — кивает Ульяна, — но нам нужно вернуть Вику с Линой или найти кого-то им на замену.

— Делай что хочешь, — бормочет Мелани, а Кристина подает ей новый стакан. — И оставь Ане деньги, — сжав стакан пальцами, Мелани понуро опускает лицо, — и машины, что ей понравились.

— Хорошо.

— И пусть у нее будет дом в Меландии, — выдыхает Мелани, и Ульяна кивает.

— Предлагаю оставить Юлю, она...

— Похуй, — бесцветно отвечает Мелани. — Принеси порошок.

— Сейчас, — Ульяна задумчиво хмурится. — Твоя бывшая ассистентка кое-что рассказала. Я беспокоюсь за фонд. Открытие может пройти не так, как мы...

— Фонд, блядь, — Мелани смеется, глядя в пол. — Порошок принесла.

Ульяна встает.

— Только сделаю чуть светлее, здесь шею можно свернуть, — она жмет что-то на пульте, и в углах тускло загораются желтые лампы, а в дальней части бара появляются очертания белой лестницы. Ульяна выходит, а Мелани залпом выпивает виски и, будто пытаясь удержать заметно дрожащую голову, прижимает ладонь ко лбу.

— Бутылку.

Взяв бутылку из рук Кристины, она подносит ее ко рту и наклоняет, но резко поворачивает голову к стойке, и виски льется ей на грудь.

— Это что, блядь? — наклонившись через стойку, Мелани хватает Кристину за руку, а виски продолжает течь на ее живот и черную юбку. — Блядь, — Мелани отбрасывает бутылку, и она, громко хлопнув, разлетается на мелкие осколки у ее ног, а лужа быстро растекается по полу. Горлышко с острым, как кривой нож, выступом, блестит желтым у ножки стула. — Это что, сука? — распахнув глаза, Мелани смотрит на золотое кольцо с маленьким бриллиантом на безымянном пальце правой руки Кристины. С ее одежды тонкими струйками течет виски. Мелани дергает Кристину за руку, и та перегибается через стойку. — Мне повторить?

Кристина переводит испуганный взгляд с кольца на Мелани и обратно.

— Кирилл мне предложение...

— Виски, — выпустив ее руку, Мелани смотрит на свою мокрую насквозь блузку. Она сжимает пальцами черную ткань, из которой тут же сочится желтая жидкость, и морщится. С юбки с серебряным узором продолжает капать на пол. Мелани расстегивает ее и сбрасывает, обнажая совсем тонкие ноги с белыми бедрами и торчащими коленными суставами. Быстро расстегнув блузку, она бросает ее через стойку и остается в одних черных спортивных трусах. Маленькая мокрая грудь Мелани будто приклеена к ребрам, что кривой решеткой торчат из-под ключиц. Ниже ребра изгибаются, и кожа проваливается под ними так, что талию, кажется, можно обхватить пальцами, а после туго натягивается на острых костях таза. На левом боку у Мелани темнеют три довольно больших коричневых рубца. Сжав губы, Кристина ставит на стойку новую бутылку, и Мелани, повернувшись, льет виски в рот. Будто два крыла, лопатки двигаются под ее кожей по бокам от острой цепи позвонков. Ягодиц у нее практически нет, а на боку сзади, под выгнутыми ребрами, темнеют точно такие же рубцы. Мелани ставит бутылку на стойку.

— Подошла. — Кристина, ссутулившись, обходит стойку и встает в двух шагах от Мелани. Та окидывает ее взглядом: — Ближе, блядь!

Сжав плечи, Кристина шагает вперед. На своих высоких каблуках она одного с Мелани роста. Ее красивые ноги прячутся под подолом фиолетового платья. Осторожно подняв загорелую спортивную руку, Кристина убирает темные волосы за ухо, робко глядя на Мелани, которая улыбается ей.

— Предложение? — Кристина кивает, а Мелани улыбается шире. — Ты охуела, блядина?

Основанием ладони она бьет в нос Кристины, и та, сделав неуклюжий шаг назад, молча падает в лужу виски. Мелани наклоняет голову из стороны в сторону, глядя на ее колени, белеющие под задравшимся платьем, шагает вперед и ставит ногу в черном кроссовке ей на живот. Кристина, нос которой сочится кровью и смотрит влево и вверх, шумно выдыхает и, согнувшись, хватает Мелани за лодыжку.

— Что вы... — и растерянно моргает. — Что вы делаете?

Мелани оглядывает стойку и темный бар, пока ее взгляд не падает на блестящее горлышко бутылки.

— Лежать, — она шагает к стулу, взмахнув лопаткой над решеткой ребер, поднимает горлышко и возвращается к Кристине. — Ноги раздвинь, — взгляд Кристины приклеился к горлышку. На ее дрожащие губы из носа течет кровь, она ползет вдоль стойки, но Мелани в два шага нагоняет ее и, опустив колени на мокрый пол, садится верхом. — Предложение, блядь, — прижав острый край горлышка к шее Кристины, она наклоняется и несколько раз бьет ее кулаком по тонкому лицу, и каждый раз затылок Кристины будто отскакивает от пола и стучит, а нос смотрит еще и еще левее. Тряхнув кулаком, Мелани рассматривает красное быстро опухающее пятно там, где только что был глаз Кристины. Вторым зеленым глазом Кристина смотрит в проем, за которым светлеет пятно раскрытой двери холла, и открывает трясущийся рот.

— Ме... ла... —

А Мелани смещается назад и, подняв колени Кристины, раздвигает их.

— Лежать, — подцепляет краем горлышка резинку белых трусов, и она отскакивает от загорелого бедра. Надрезав резинку с другой стороны, Мелани отбрасывает трусы, а потом опускает блестящее острие между ног Кристины и нависает над ее лицом. — Мясо ебаное, — и двигает руку вперед. Кристина вопит и, изогнувшись, тянется к двери в холл, но Мелани прижала ее грудь локтем.

— Пожалуйста... — задыхается Кристина, — не надо!..

— Еще раз дернешься, я тебе глаза вырежу, — рычит Мелани и толкает рукой, на которой натягивается жилистый бицепс, между ног Кристины, которая оглушительно кричит, выпучив глаз и выгибая спину. Второй глаз у нее заплыл фиолетовым, почти как ее платье, синяком, а из покосившегося носа все течет и собирается в волосах рядом с ухом кровь. Ульяна, замерев в проеме, быстро пишет в айфоне, а потом подходит к стойке.

— Мелани, твой порошок.

— Я занята, — бицепс Мелани натягивается, словно толстая веревка, и Кристина визжит так, что она, зажмурившись, поднимает измазанное бурым горлышко. — Заткни ей рот, — и кивает на свою мокрую юбку, смятую рядом. Побледнев, Кристина трясется под ее локтем и, кажется, сильно потеет.

— Давай, — опустившись на корточки рядом, Ульяна кладет себе на колени пакет с порошком, — я помогу, — она зачерпывает порошок и подносит пальцы к носу Мелани. Та не глядя втягивает порошок ноздрями, а Кристина крепко хватает Ульяну за длинный подол и дергает, широко раскрыв рот. Ульяна смотрит, как бугорки желваков перекатываются на острой челюсти Мелани. — Может, еще?

— Ульяна, блядь, — Мелани переводит взгляд на нее, — я уже сказала, что...

— Мисс Алдерман, — в бар быстро входит Сара в джинсах и пиджаке. Выдернув платье из пальцев Кристины, Ульяна отходит к дивану, а Сара, встав на краю лужи, рассматривает Мелани. — Что планируете делать?

Мелани кивает на косой нос Кристины, которая задрала подбородок и пытается посмотреть на Сару.

— Матку ей удалю, — и опускает горлышко между ее ног.

— Вы хотели бы ее убить? — спрашивает Сара, тяжело опускаясь на корточки, и Мелани поднимает к ней недоуменный взгляд.

— Нахуя?

— А именно это вы и сделаете, — спокойно говорит Сара. — Кристина умрет.

Расслабив бицепс, Мелани шмыгает носом и смотрит на кровь, что запеклась рядом с ухом Кристины.

— Я же не умерла.

— Конечно, — кивает Сара. — Вы прошли безопасную медицинскую операцию. А то, что вы планируете сделать, приведет лишь к обширным внутренним повреждениям и в итоге к мучительной смерти.

Исподлобья глядя на Сару, Мелани глубоко дышит носом.

— Сделай ей такую, — и Кристина часто кивает. Ее рука осторожно тянется вниз живота и ощупывает промежность рядом с горлышком бутылки.

— Мисс Алдерман, — вздыхает Сара. — Мы, конечно, можем провести такую операцию. Но разве это решение? Вы ведь не сможете удалить матку у каждой женщины на планете.

— Может, и не у каждой, — сквозь зубы рычит Мелани, — но у этой суки и у твоей ебаной дочери точно успею, — и ее бицепс превращается в стальной трос, а горлышко вместе с кулаком пропадает между ног Кристины, которая распахивает рот, но тут же расслабляется и роняет голову на пол.

— Мисс Алдерман! — Сара опускает колени в лужу. — Вы будете наказаны, если немедленно не прекратите.

— Попробуй, блядь, — усмехается Мелани, поднимает красно-бурые пальцы и, улыбаясь Саре, проводит густую линию от центра своего лба до кончика носа.

— Твою мать, — выдыхает Сара. — Мисс Алдерман, видит Бог, мне каждый раз больно это делать, но вы не оставляете мне выбора.

— Завали ебало, — резким движением Мелани погружает пальцы между ног Кристины, которая тихонько трясется под ее локтем, а Сара, медленно поднявшись, убирает руки за спину.

— Мелкая сука. Что ты тут устроила? — Сара говорит отрывисто, отделяя слова друг от друга. — Что это за срач? — и Мелани косится на лужу виски, в которой намокли волосы Кристины, осколки и смятый ком юбки. Позвонки торчат из ее спины, будто маленькие кривые зубы. Шагнув вперед, Сара встает рядом с головой Кристины, и Мелани, не поднимая лица, смотрит на ее кроссовки. — Блядское отродье, — шипит Сара. — Что твоя мать, что ты, — и кивает на Кристину. — Опять везде твое дерьмо. Кто будет убирать? Я?

Мелани выпрямляется и, сев на колени между ног Кристины, растерянно смотрит Саре в лицо.

— Я уберу, — кровавая полоса блестит на ее носу.

— Опять пиздишь, мелкая блядь, — издав отхаркивающий звук, Сара плюет Мелани в лицо, и та вздрагивает, прижав ладони к маленькой груди. — Думаешь, если брат все просрал, — Сара кивает на деревянного человека, что растопырил ноги на барном стуле позади Мелани, — то тебе все можно, пизда?

— Нет, — мотает головой Мелани, и слюна Сары стекает с ее брови на веко. — И Тай хороший, он...

— Заткни, — Сара наотмашь бьет Мелани по щеке, — хлебальник, — и приближает брезгливые губы к ее глазам. — Хочешь в будку?

— Нет, — отклонившись назад, Мелани неуклюже падает на локти. — Нет-нет-нет-нет-нет, — она ползет вдоль стойки, с ужасом глядя на Сару, стукается плечом о барный стул, и деревянный человек, сверкнув цепочкой, падает на пол. — Нет, — ее ребра быстро двигаются под белой кожей, и рубцы на боку растягиваются и сжимаются. — Нет.

— Я тебе это быстро устрою, Мелита, — криво усмехается Сара, и Мелани, будто задохнувшись, замирает на мокром полу, а Сара весело наклонила голову. — Давай?

— Нет-нет-нет, — дрожит Мелани.

— Тогда, — Сара делает шаг вперед, и по луже бежит маленькая волна. — Пиздуй, — еще один, — в свою, — и еще, — комнату.

Мелани быстро встает, поскальзывается и падает лбом на черный пол. Снова встает и бежит сломя голову к лестнице, где опять падает ребрами на мрамор. Секунду она криво лежит на нижних ступеньках, а затем, кое-как поднявшись, бежит наверх. В мокром полу отражаются красный квадрат и рыжий прямоугольник картины. Ветка-рука осталась на стойке и сжала в развилке стакан сока, а рядом с веткой-плечом на полу блестит круглый кулон. Белые носилки на колесиках опускаются рядом с Кристиной, и Мила в синем вечернем платье бегло осматривает ее лицо, а потом заглядывает между ее ног и на секунду замирает.

— Ульяна, помоги.

Осторожно приподняв неподвижную Кристину, они кладут ее на носилки. Волосы Милы красиво уложены набок, а вокруг глаз переливаются серебристые блестки.

— Сара, — накрыв ноги Кристины простыней, она поднимает растерянные глаза, — ее не нужно лечить. Ее нужно усыпить на хрен.

Сара вздыхает, глядя на черный ком юбки. Мила жмет кнопку, и носилки поднимаются. Лицо Кристины превратилось в размазанное фиолетово-красное пятно, губы еле заметно дрожат. Мила прижала пальцы к ее запястью.

— Я-то поверила, что пойду на свидание, — и везет носилки в холл, а Сара отряхивает мокрые колени, глядя на белые трусы, лежащие рядом с ножкой дивана.

— Ульяна, проверьте, не получила ли мисс Алдерман травм, когда упала. Я сейчас лишь напугаю ее.

— Хорошо, — кивает Ульяна. — Юля, сходи со мной, пожалуйста.

— Ты совсем, что ли? Никуда я не пойду. И вообще, снимайте свой фильм сами, блин.

Сара вздыхает.

— Юлия, вам действительно лучше сходить вместе...

— Да вы охренели, что ли?! Слушайте, может, это у вас нормально, блин, но не у меня. Я собираю вещи, — обхожу лужу и шагаю вдоль дивана. Надо было сразу с Аней лететь, блин. Нет, решила посмотреть, что дальше будет. Ну вот, пожалуйста, посмотрела. Надо косметику в ванной не забыть.

— Юлия, постойте, — отражаясь в луже виски и крови, Сара поворачивается к Ульяне. — Нельзя, чтобы мисс Алдерман снова осталась одна.

— Знаю, — Ульяна задумчиво смотрит на ком-голову. — Юля, я тебе заплачу.

— Блин, спасибо за предложение, но...

— Миллион долларов, — вздыхает Ульяна. — Сегодня.

— Серьезно?

Она кивает.

— Считай, что это гонорар за фильм.

— И Мила тогда была права, — наклонившись, Сара поднимает круглый кулон, — вас она не тронет.

Лежа среди блестящих осколков, ком-голова смотрит на красную картину.

— Юля, пожалуйста, — поднимает брови Ульяна.

— Блин. Ну пойдем.

— Спасибо, — Ульяна направляется к лестнице, а Сара, раскрыв кулон, смотрит на его половинки. Заглядываю в ее ладони. На обеих сторонах кулона улыбаются два одинаковых черно-белых младенца с редкими черными волосами.

— А что это?

— Кулон Тайлера, — Сара кивает на обломки деревянного человека. — Мисс Алдерман его ему подарила, а потом украла, что ли.

— Юля, идем, — Ульяна остановилась на нижней ступеньке.

На ее длинном платье сохнет красно-коричневое пятно. В проеме мелькает засыпанный штукатуркой бассейн, и мы поднимаемся в светлый коридор второго этажа. Вокруг пустого фонтана за окном скачут птицы, а над озером, что раскинулось за зеленой рощей, застыли белые облака. Ульяна молча шагает выше, и вновь становится темно, потому что непроницаемые черные занавески опущены на все окна огромного, во весь этаж, зала. Тут можно было бы сделать несколько баскетбольных площадок, большой каток или целый развлекательный комплекс. Паркет быстро кончается, будто его клали, а потом передумали, и уступает место бетону, по которому беспорядочно раскиданы разноцветные ковры.

— Тут Мелани живет?

Ульяна кивает, ступая мимо тумбочки, с которой светит лампа с абажуром, а другая лампа горит на большом мраморном камине справа. Еще одна освещает тяжелый шкаф напротив. В его раскрытых дверях видно небрежно висящие платья, а на маленьком столике рядом блестит тяжелое ожерелье, в котором Мелани была на интервью. Дальше из полумрака выглядывает кривой кусок снесенной перегородки, а на полу горой лежит штукатурка.

— Почему полдома так выглядит, будто рабочие на перерыв ушли?

Вздохнув, Ульяна перешагивает разбросанные кроссовки и, чуть не споткнувшись о толстую кривую ветку, огибает большое кресло, в котором лежит ворох размалеванных листов.

— Ты занимаешься интервью, вот сама ее и спроси.

Ближе к середине помещения слева чернеет огромный телевизор, а перед ним широкий, с мою гостиную, диван, на спинке которого висит красно-зеленый плед. С раскрытой страницы скетчбука Ани на черном столике мне улыбается Мелани, сидящая в развевающемся белом платье верхом на летящем Пегасе. Неясные силуэты мебели виднеются в свете ламп, будто беспорядочно наставленных тут и там, а Ульяна идет туда, где голая цементная стена отделяет от зала небольшое помещение. Из щели в двери тускло светит, а к стене, на которой сделана строительная разметка, прислонились картины. На одной из них, в тяжелой золотой раме, в коричневой вазе вянут желтые подсолнухи.

— А это Ван Гог, что ли?

— Нужно убрать, — кивает Ульяна. — Мелани не любит такое.

Подняв картину, она переворачивает ее подсолнухами к стене, а затем и вторую, на которой в ночной реке, изогнувшейся среди темных деревьев, отражается желто-зеленая луна. Ульяна выпрямляется и смотрит, прижав пакет с порошком к груди, в светлую щель в двери.

— А тут что?

— Кабинет.

Тихонько постучав в дверь, Ульяна осторожно толкает ее. В вытянутой комнате, освещенной тусклым торшером, у стены справа завален бумагами большой антикварный стол. А влево вытянулся, оставляя только узкие проходы вдоль стен, макет, на котором белые домики светят окнами с зеленых холмов. В большом озере отражаются светящиеся шары, тут и там висящие на тонких нитках над высокими деревьями. Дорожка, бегущая по траве от озера, разветвляется тропинками к бейсбольному полю, маленькому зданию со столиками и зонтиками и широкой золотой крыше, изогнувшейся над деревьями. Слева, за невысоким холмом, виднеется футбольная площадка, а над куполом обсерватории, который белеет на холме справа, возвышается голубой круг колеса обозрения. Между деревьев блестит низкое прозрачное здание с красным крестом, а вдоль дорожек, что вьются в разных направлениях, расставлены фонтаны и скамейки. Дальше, повторяя форму холма, изогнулась прозрачная стена, а на широком лугу перед ней белеет полукруг амфитеатра. Шары тихо покачиваются над домиками, и все они светят окнами, убегая в дальнюю часть комнаты. Ульяна осторожно проходит вперед и встает над маленькими деревьями.

— Мелани.

— М? — еле слышится из-за холма в дальнем углу.

Ульяна кладет пакет с порошком там, где из-под зеленой травы торчит голый белый пластик.

— Ты ударилась?

— Да, — всхлипывает из-за холма.

— Давай я посмотрю, — тихо говорит Ульяна. — Иди сюда.

Мелани медленно поднимается над холмом, прижав что-то к груди. Сжав плечи и растерянно моргая, она идет вдоль широкого луга с белыми полусферами, торчащими из травы, перелеска за ним и низких зданий с прозрачными стенами, что прячутся среди деревьев. Слева на лбу Мелани краснеет большая ссадина, а кровавая полоса, наполовину смазанная, высыхает на носу. Плавно подняв руку, Ульяна поворачивает ее щеку, блестящую мокрыми дорожками, и осторожно трогает ссадину. Мелани морщится и сильнее прижимает к голой груди что-то синее.

— Ну это ерунда, — спокойно говорит Ульяна. — Видела, что ты упала на ступеньки, — глядя на обсерваторию на холме, Мелани кивает. — Покажи.

Мелани размыкает кисти и поднимает локоть, обнажая фиолетовый синяк на торчащих ребрах. В другой руке у нее покачивает хоботом синий плюшевый слон с розовыми ушами. Толстый бок у него совсем потертый, а одно ухо неумело пришито к синей голове черными нитками. Придерживая Мелани за локоть, Ульяна осторожно трогает ее ребра.

— Больно? — Мелани кивает, прижимая слона к груди. Ульяна опускает ее руку. — Думаю, ничего серьезного. Давай пойдем в спальню, и я обработаю раны, а потом отдохнешь.

Мелани снова кивает, Ульяна берет ее за руку и ведет к двери. С вершины холма, за которым пряталась Мелани, поднимается маленький голографический дракон, медленно летит над домиками и, сделав круг над озером, опускается рядом с белым амфитеатром.

— Мелани, а что это?

Остановившись в дверях, она смотрит на дракона, который опустил крылья и будто задремал, положив голову на траву.

— Меландия, — кладет слона под мышку, и он торчит синим пятном рядом с коричневыми рубцами на ее боку. — Хочу к Ане, — шепчет Мелани, и Ульяна ведет ее в темноту.

Подняв фиолетовое крыло, дракон прячет под него голову, и над озером поднимается большая голографическая луна, а деревья и трава на холмах мягко загораются тысячей золотистых огоньков.