Третья часть
Конец весны и почти всё лето пролетели незаметно для погружённой в изучение языка Виталины: она уже четвёртый месяц познаёт прелести огромного множества правил, различных видов ошибок и правильного написания. Фрейд хочется биться голой об стену, потому что родители как назло знали заранее о переезде, поэтому и учиться начали раньше. И вся совокупность этих фактов совершенно не радует девушку, ведь теперь родной язык предательски заменён на чужой.
Каждый день её занятия длятся по четыре часа. Свою деятельность Фрейд начинает в одиннадцать утра и заканчивает в четвёртом часу дня, тратя оставшееся время на то, чтобы по-новой изучить тихий район. За всё время проживания Виталина выбрала для себя два любимых места: никогда никем не занятая лавочка в тёмном из-за свисающих веток парке, который расположен вдали от дома и одиноко стоящий столик в кофейне.
Электронные часы репетитора негромко звенят и порядком утомившаяся девушка перестаёт подпирать свою голову рукой, приободряясь. Как обычно после урока десять минут отведены на различные вопросы, которые возникли по ходу урока. Иностранка уже не боится своего акцента, уверенно задавая вопрос и получая внятный ответ. Пометив в своей тетради пару слов, девушка закрывает её и выключает ноутбук, разворачиваясь на стуле к двери.
— Вита, добрый день, — мягко улыбнулась Амелия и прошла в комнату к дочери. — Сегодня нам нужно съездить в магазин за необходимыми вещами. Рассмотрим некоторые варианты одежды, различных тетрадей и прочей канцелярии, — по пальцам перечисляла женщина, поднимая свои глаза наверх.
— В магазин? Учебный год я начну тут, хочешь мне сказать? Мам, у меня выпускной кла... — гневная тирада Фрейд-младшей была остановлена лёгким покачиванием родительской головы и тихим смехом.
— Милая, естественно этот учебный год ты начнёшь тут. Мы остаёмся тут на неопределённый срок, так что... Стоит задуматься. Поэтому скорее собирайся, через пару минут буду ждать тебя на улице.
— А выпускной класс? Когда я приступлю к учёбе? — поднимая бровь, вопрошает Виталина.
— Тут немного другая система образования. Одиннадцать класс здесь равен нашему тринадцатому, поэтому не нужно волноваться по таким пустякам, — последние слова матери звучали мягко. Так, чтобы юная дочь не смела грустить по этому поводу.
Поездка до магазина проходила в тишине с лёгкими нотками накала злости Виты. Её раздражало, что пришлось покинуть комфортную обстановку. Точнее, её выдернули из этой обстановки, посадив в газовую камеру, то есть собственную комнату. Было бы всем легче, останься она у дальней родственницы на этот год, но не в другой стране. И всё же невероятно приятно осознавать, что это, как чистый лист: ни ты, ни тебя никто не знает. Броди по улицам, изучай местные дворы и государственные учреждения. Но всё-таки что-то стреляло по сердцу, заставляя его жалобно сжиматься. Было страшно приходить в новую школу, почти ничего не зная. Был страх получить отказ на самую безобидную просьбу.
В школе-интернате Фрейд недолюбливали её бывшие одноклассники. Они часто устраивали мелкие пакости, на которые большинство учителей просто закрывали глаза. Неприятно предполагать, что в новом классе с ней будут поступать так же, если не хуже. Ведь все шутки и пакости могут крутиться только вокруг её национальности, девушку могут специально подставить и обвинить в том, что она не делала. Такое часто случалось с приезжими ребятами из других стран и дальних городов. Желание заранее пугать себя медленно отступило – Виталина посмотрела в окно.
Напевающая какую-то песню Амелия тащила за собой дочь всё глубже и глубже, бегло осматривая стеллажи с разными товарами. Она искала что-то особенное, что-то необычное. Амелии хотелось, чтобы дочь выглядела сногсшибательно в свой первый учебный день. А вот Виталина наоборот желала поскорее вернуться в машину, а после – домой. Фрейд утомляла спешка среди вещей и поиск чего-то невиданного.
В примерочной девушка примеряла всё без разбора: юбки, брюки, джинсы, рубашки и даже поло с невероятно белыми воротниками. Амелия долго присматривалась к выбранной одежде, заставляя Виталину по несколько раз переодеваться и крутиться вокруг зеркала.
— Ну, мам! — прохныкала Фрейд, — Мне хочется что-то не такое, — девушка окинула взглядом юбку-карандаш и голубую блузку на себе, и подняла глаза на мать. — Давай в другой магазин зайдём. Я уверена, что российские школьники не носят такое, как и мы в старших классах.
— Да, ты, пожалуй, права. Идём в соседний отдел. Кажется, там было что-то для молодёжи, — кивнув своим мыслям, женщина оставила на небольшой тумбе кучу вещей и прошла дальше.
В соседнем отделе их ждали вещи больших размеров, толстовки и футболки с яркими принтами, джинсы разных фасонов и различная обувь. У Виты сразу же загорелись глаза при виде удобной одежды. Она обогнала Амелию и подошла к первой попавшейся стойке с собранной капсулой одежды. На женском манекене были одеты серые джинсы, тёмно-фиолетовая, ближе к баклажановому цвету, толстовка с какой-то жёлтой надписью и серая панама. Женщина тоже подошла к манекену, давая добро на покупку этих вещей. Изучив товары вдоль и поперёк, новых вещей набралось аж шесть пакетов вместе с двумя парами обуви.
Выйдя на парковку к машине, чтобы сложить пакеты и купить канцелярию, Виталина и Амелия тихо хихикали, обсуждая успешную вылазку в магазин. В небольшом канцелярском магазинчике они купили несколько цветастых тетрадей на первое время, ручки, карандаши, ластики и пенал. Фрейд с особым вниманием выбирала себе канцелярию, чтобы в дальнейшем ей было приятно пользоваться. Женщина тихонько стояла рядом и не могла налюбоваться на успехи в изучении языка своей дочери. Та усердно читала вслух каждое слово на ценниках и в самих тетрадях, чтобы ничего не упустить во время своеобразной практики. Оплатив свои покупки, Виталина и Амелия вышли на улицу, вдыхая тёплый воздух: августовский ветерок ласкал лицо небольшими порывами.
Домой Фрейд возвращались с озорным блеском в глазах, ведь теперь отцу придётся оценивать готовые наряды в школу и не только. Еле дотащив надутые пакеты до квартиры, с плеч Виталины упал груз: теперь можно не напрягаться по поводу одежды.