Глава 1.
Сегодня выпускной в старшей школе. Первый и последний день, когда Карима Маккирен оденет платье, сделает красивую причёску, получит аттестат об образовании и исчезнет. Уедет в прекрасное будущее, куда-нибудь в Сорбону, где женщины носят каблучки, пышные юбки и с утра до ночи корпят над проектами, в надежде получить "отлично" от преподавателя.
После её отъезда в городе появится Касим. Великодушно приняв приглашение от тренера из школы Святого Антония, он выйдет из забвения, воскреснет, чтобы играть. Ибо нельзя мужскому таланту пропадать. Мужской талант должен добиваться титулов, славы и почестей. Для школы.
А Касим - талант. Это бесспорно. Директор ни разу не видел его в глаза, не видел его игру, но он очень доверяет тренеру. И понимает, что такой как Касим ему сейчас просто необходим. Он ухватился за слухи об его успехах как за волшебную палочку. И ждёт прибытия мальчишки, чтобы лично пожать ему руку и вручить многотысячную, недоступную для нашей семьи, стипендию.
За последние годы рейтинг школы упал ниже плинтуса. Самые лучшие игроки уже давно выпустились. Некоторые до сих пор в Лиге, но нет уже того былого фурора, нет побед. Нет нападающего, который способен вернуть заведению былую популярность. Им станет Касим.
Даже если мне придётся всю жизнь прожить в мужском обличье, Касим будет играть.
Я смотрю в зеркало и вижу две себя. Миловидная 18-летняя девушка, зелёные в жёлтую крапинку глаза, как у кошки, рыжий хвост с аккуратными завитками, мушка над верхней губой и высокие скулы. Её можно назвать красивой. Но вот эта вторая... вечная презрительная усмешка на тонких губах, дваджы переломанный нос с чуть смещённой переносицей и ссадины, замазанные маминым тональником, она всегда одерживает верх. Она всегда на виду, скрывая ту красивую под своей мальчишеской маской.
У меня ни разу не было парня, я ни с кем не целовалась, если не считать дружеские поцелуи с Роном, никогда не мечтала о любви, семье, детях - ни о чём подобном. Я просто жила, как чувствовала. Разгоняясь на роликах до предельных скоростей, сбивала коленки, сдирала локти, иногда прикладывалась головой. Каждый божий день стремилась доказать, что играю не хуже чем парень. Каждый божий день ненавидела себя, свою женскую сущность, свою девичью слабость, что заставляла меня плакать от боли в мышцах. Но никто никогда не видел моих слёз. Ведь мужчины не плачут...
- Доргая, ты готова? - мама уже давно стоит за спиной, любуясь мной, но я замечаю её только сейчас.
- Да, ма, готова.
- Всё будет хорошо, дочка, - она касается моих волос, словно мысленно прощаясь с ними, - и пусть эти придурки сегодня пускают на тебя слюни, завтра ты им покажешь по чём фунт лиха. Да они сдурели там все, в своём мужском царстве. Такую красоту портить... ради чего? А нельзя ли...
- Нельзя, ма. С такой причёской я никогда не буду похожа на них. Да и вообще, терпеть не могу длинные волосы. Они постоянно путаются, а мыть их... брр... жду не дождусь, когда избавлюсь от них раз и навсегда.
- А если одеть сеточку, а сверху парик, никто о них и не узнает!
- Какой парик? - в спальню заходит друг-любовник моей мамы, Уильям. По совместительству отец Рона и тренер из школы Святого Антония.
- Да вот, предлагаю ей не стричься. Ну жалко же... А сейчас такие парики есть, хрен с головы сдерёшь, - мама прикуривает сигарету и отступает, чтобы Уил получше рассмотрел мою элегантную причёску, на которую я угрохала несколько часов.
- Я думаю, лучше не рисковать. А парик - всё же риск. Мало ли... падение, шлем слетит... или вообще в драке снимут.
- Что? В драке? - мамины глаза расширяются от ужаса, как будто только сейчас к ней пришло осознание, что жизнь в мужском общежитии и травматичная игра - это не то будущее, которого она желала для своей дочери.
Я быстро спохватываюсь, пока мама не передумала и не включила заднюю:
- Где Рон? Пора ехать. До выпускного меньше часа. А нам ещё пилять на драндулете.
- Зачем на драндулете? Карета подана, - Уильям подаёт мне руку, как принц в сказке о Золушке. Я хихикаю, но подыгрываю. Мы выходим на улицу, садимся в его дорогую машину, в которой нас уже ждёт Рон. Он поднимает голову от телефона и во все глаза смотрит на меня. Мне становится немного неловко. На меня никогда ТАК не смотрел мальчик. Я морщу нос, надуваю пузырь из жвачки и выдаю в своём стиле:
- Че, братишка, помчались?
Пузырь громко лопается. Рон вздрагивает, заводит машину, исподтишка продолжая пялиться на меня в зеркало заднего вида.
Старшая школа встречает нас общим гомоном, смехом подростков, пёстрыми нарядами, яркими транспарантами с пожеланиями "счастливого пути" и громкой музыкой, что льётся из колонок возле сцены. Я иду к стайке своих одноклассников, с которыми практически не знакома. Несмотря на 10 лет совместной учёбы, наше общение сводилось лишь к одному, кто из них даст списать мне домашку. И хвала их хорошему воспитанию, они ни разу мне не отказывали. Этот диплом, который мне не пригодится, можно сказать, полностью их заслуга. Единственный предмет, который я любила в школе - литература. Все дождливые дни, когда поле превращалось в скользкую, опасную арену для самоубийц, и тренировка была не возможна, я проводила за книгами, улетая в призрачные миры, где светлые силы боролись с тёмными. Этими книгами меня снабжала бабушка. Нескончаемый цикл волшебных историй о добре и зле, где маленькая девочка сражалась с вурдалаками, что жаждали стереть Человеческий род с лица земли. Девочка, к счастью оказывалась умней и сильней. И в итоге получала любовь и принца в придачу. Но так, увы, бывает лишь в сказках.
Проходит минут 10. Родители потихоньку рассаживаются по стульям, что рядами выстроились перед сценой, выпускники становятся по бокам и директор, что-то бормоча в микрофон, прибавляет на нём звук и заводит торжественную речь. Всё так пафосно, так напыщенно, так по-светски... Я, устав развлекать себя жеванием жвачки, начинаю зевать и оглядываюсь в поисках друга. Он уже не пялится на меня как слабоумный. Развернувшись назад вполоборота, он о чём-то переговаривается с собеседником, парнем в чёрной кожанной косухе. Я не вижу его лица, не вижу ничего, но точно знаю кому принадлежит эта куртка. Зак. Закария Роджерс. Главный защитник команды "Водомерок". Самый популярный и самый богатый парень в Блэквуде. Сильный, стремительный, бесшумный на поле он скользит на роликах, будто в них родился, как будто они вплавлены в него, являясь его естественным продолжением. Он всего лишь второкурсник, но именно на нём держится вся команда. Директор, тренер, попечительский совет, да что там мелочиться, весь город пылинки с него сдувают, молятся на него, закрывая глаза на его пьяные дебоши в клубах, курение марихуаны и приводы в полицию. Любого другого давно исключили бы и за меньшие проделки. Но пока защитник Зак надёжно оберегает кольца "Водомерок" от противника, все упорно делают вид, будто ничего не происходит.
Циничный, самовлюблённый брюнет Зак, который считает, что весь мир принадлежит ему по праву рождения. Сам себе закон, сам себе судья. Он бесцеремонно пользуется своим талантом и теми привилегиями, что он ему дарит. Сколько красивых девушек перебывало в его постели... А каждая некрасивая в тайне мечтает там побывать. В общем, фу, фу, фу и ещё раз фу.
Но как он играет... Даже несмотря на мою неприязнь к нему, как к человеку, я завидую его умению сливаться с роликами, его скорости, его лёгкости, с которой он вводит соперника в ступор и мастерски переносит мяч на сторону врага, его пофигизму, его крепкому мужскому телу и тренированным мышцам, что никогда не подведут и не заставят кричать от боли. Завидую его профессионализму. Завидую, что он Мужчина, которому не приходится скрываться за маской того, кем он не является. Его возможности быть собой.
- Карима Маккирен.
А? Я чуть не пропустила свой выход. Директор напряжённо смотрит в мою сторону, всячески поторапливая меня взглядом. Уж ей, как никому другому, не терпится поскорее со мной распрощаться. Самая безынициативная, флегматичная, безнадёжная ученица выпуска.
Путаясь в дурацком платье, я спешу на сцену и, споткнувшись на ступеньках, едва не падаю вперёд, успев выставить руки перед собой. Зал притих, но я вижу улыбки на лицах присутствующих. Еле заметные движения губ, которые они усердно прячут, прикрывая рты ладонями. Только один человек в зале ржёт в полный голос. И этот смех не спутать ни с чьим другим. Зак.
Я выпрямляю спину, одёргиваю подол платья и показываю ему фак, запоздало осознавая, что стою на сцене перед горожанами, а не мчусь на роликах в компании пацанов.
Чёрт. Вот же... дерьмо!
Мама приставляет к виску пистолет из пальцев, стреляет. Это значит, я облажалась по полной и она будет нервничать и весь вечер припоминать мне этот проступок.
Сложно быть девушкой, ой, как сложно, но это и к лучшему. Значит, с ролью Касима я справлюсь на "ура".
После вручения диплома, не задерживаясь в школе ни на минуту, мы: я, Рон, мама и Уил, несемся домой. Откинув крышу на кабриолете, я кричу во всё горло: "да здравствует свобода!". Ветер треплет мою идеальную причёску и мне нисколечко не жаль. Подол платья так и стремится накрыть с головой, и мы с Роном воюем с ним, беззлобно перекидываясь ругательствами. Но нам весело. Ведь не пройдёт и недели, мы станем жить под одной крышей, в общежитии. Тренироваться на стадионе школы Святого Антония, самого лучшего стадиона в округе. Тренироваться, тренироваться, тренироваться. Уже не просто ради игры, а ради Победы. Большой Победы. Такой Большой, что боюсь, моё маленькое девичье сердечко не сможет вместить в себя ничего кроме мыслей о ней.
Пока родители прохлаждаются на веранде, Рон тайком ворует пару бутылок пива из холодильника. И теперь у нас их 4. Моя мама прогрессивных взглядов и позволяет мне периодически пропустить бокальчик. Но её взгляды не настолько прогрессивны, чтобы лицезреть свою дочь пьяной вдрызг. Рону 20, он уже давно не отчитывается перед отцом, но гуляка из него так себе. Он вообще чересчур положительный. Не пьёт, не курит, не шляется с кем попало, не пропускает занятия и всегда, в отличии от меня, следит за своей успеваемостью. Ведь Сордис это его мир, но не его будущее. Он видит себя архитектором. Всегда видел себя им. А учёба в спец.школе благодаря тренерству отца - это хорошая ступенька для поступления в лучшие университеты мира, даже если при этом он потеряет несколько лет. Я не виню друга и не пытаюсь переубедить, ведь это его путь, его выбор. Мы слишком честны друг перед другом, чтобы я дарила ему лживую надежду на шансы попасть в Лигу. У него их нет. Ни единого.
-Подстрижёшь меня? - я выплёвываю изо рта безвкусную жвачку, приклеиваю её на подлокотник кресла, и протягиваю приятелю ножницы, залпом выпивая треть бутылки.
- Почему я? Почему не в парикмахерской?
- Ну... я не хочу, чтобы кто-то в городе видел превращение Каримы в Касима. Кстати, ты принёс документы?
Рон подходит к рюкзаку и извлекает оттуда синюю тоненькую папку. Молча протягивает мне.
В ней моя новая жизнь. Рождение, вождение, обучение. А если точнее - паспорт, права и диплом об окончании школы. На имя моего брата. Тоненькая папочка, вмещающая в себя сразу всё и одновременно ничего. Ведь самое главное мне ещё предстоит. Сделать так, чтобы мне поверили.
- Полулысая ты тоже ничего, - Рон сдувает с моего лба остатки срезанных волос и любуется своей работой.
- Похожа на парня? - я с усердием разглядываю своё отражение в зеркале, как будто жду, что на лице вот-вот появится щетина.
- Скажем так... если б я не дружил с тобой дохрелион лет, то издалека запросто принял бы тебя за смазливого мальчишку. А после покраски бровей, волос и линзы, кстати...
- Ты не единственный кто общался со мной. Калеб, Дерек, Мик и остальная команда, что скажут они? Мне нельзя, чтобы они хоть на секунду усомнились, что Касим это не перепрошитая я.
Я беру разведённую в пиале краску для волос и протягиваю Рону.
Каштановый. Я стану шатенкой.
- Не думаю, что стоит о них беспокоиться. Теперь твоим домом станет общага. А выйти за пределы её территории тот ещё квест. Уроки и тренировки сожрут всё твоё время!
- Но у тебя же получалось играть с нами. И Уил тоже...
- Уил тренировал их ради тебя. Он сразу разглядел в тебе нечто большее, чем напичканную тестостероном девчонку.
- И что же такого особенного он во мне увидел?
Рон макает кисточку в краску, его рука на мгновение замирает и наши взгляды встречаются в зеркале:
- Одержимость. Кроме тебя только Зак...
- Фу, не вспоминай об этом козле в такой прекрасный вечер. Мне выпускного хватило, - я кривляюсь, изображая надменность Роджерса.
- Этот козёл скоро будет прикрывать твои тылы на поле. И отчасти от него будет зависеть попадёшь ты в Лигу или нет. Вы будете в одной связке.
- Бла-бла-бла... я всё понимаю, но вряд ли проникнусь к нему доверием. Он отвратительный. Что бы ты не говорил... Например, он не уважает девчонок...
- Как и ты.
- Совершенно не утруждает себя учёбой...
- Как и ты.
- Не честно ведёт себя на игре.
- Как и ты.
- Да что ты заладил?! Я боюсь, Рон! Прикинь? Боюсь! Что этот качок и ещё кучка таких же, принимая меня за самца, размажут меня по стенке! - я зажмуриваю глаза, стараясь справиться с набежавшими слезами.
Мне и правда страшно. Очень, очень страшно. Но только сейчас я озвучила свой страх. Не наедине с собой, а кому-то.
Рон кладёт мне ладонь на плечо и слегка сжимает:
- Ещё не поздно отступить. Скажи, что передумала. Отец уладит...
- Нет! Я не это имела ввиду, - еще сильнее пугаюсь я такой участи. - Просто расскажи мне, как выжить в компании отвратительных парней и этого будет достаточно.
- Не знаю, Кари,- друг растерянно пожимает плечами.
- Но ты же выжил. Есть секрет?
- Не высовывайся. И не лезь на рожон.
- Да это ж как раз моё самое любимое, - рязряжаю я обстановку и Рон улыбается.
- Это точно. Но Касима воспитывал отец. Значит, он другой. Не такой свободный, как ты. И аттестат, заметь, у него получше. Ни единого тройбана. Вот и займись учёбой. Я помогу.
Остаток вечера мама причитает, глядя на своего новоявленного "сына".
Коричневый цвет волос, карие линзы, тёмные брови и короткая причёска поспособствовали моему перерождению. А тембр голоса, приправленный лёгкой хрипотцой, окончательно сделал меня похожей на моего брата-близнеца. Учитывая, что никто не знает, как он выглядит сейчас, смею надеяться, что именно так. Щуплый, юркий, неоформленный мальчишка в широком спортивном костюме, с кривой ухмылкой на губах, тёмными кругами под глазами и одержимостью во взгляде. Не я. Это точно не я. Надо быть семи пядей во лбу, чтобы отыскать в этом образе рыжую бестию, что дни напролёт рассекала на роликах по району.
Прощай, Карима.