Пролог.
Я Карима Маккирен и я буду играть в Сордис. Неважно, что это мужская игра и женщин туда не допускают. Неважно, что я женщина. Неважно... Важна лишь игра. И то будущее, что она может мне подарить.
Я падаю на кровать, стараюсь унять очередной приступ головокружения, которые преследует меня с тех пор, как я решила провернуть эту аферу.
Я буду играть. С ума сойти.
Я всегда была дерзкой, смелой девчонкой. Ведь Сордис точно не для слабаков. Но сейчас моя дерзость пугает даже меня. Я решила их обмануть. Попечительский совет, всех учеников и преподавателей школы. Школы Святого Антония. Специальной спортивной школы для МАЛЬЧИКОВ.
Меня знобит, я закрываю глаза и кутаюсь в одеяло. Слышу, как открываясь, щёлкает дверь.
- Ну что, ты как? Ещё не передумала?
Кровать скрипит под весом вошедшего. Это Рон, мой лучший, хотя нет, мой единственный друг. Он никогда не стучит перед тем, как войти. Да и ладно, ведь он тоже не воспринимает меня как девчонку. Для него я бесполый приятель и наикрутейший игрок, который не раз надирал ему задницу на стадионе. Именно Рон и его отец, тренер этой самой школы Святого Антония, подарили мне мир Сордис. Окунули меня в него с головой, не давая всплыть на поверхность. Сначала, будучи совсем малышкой, я подавала им мяч на поле, а затем незаметно для себя и остальных стала самым лучшим игроком в команде. Великолепным, неподражаемым, непобедимым игроком. У которого, увы, нет будущего. Ведь игрок этот женщина.
Я открываю глаза и, пытаясь не показать свой страх, уверенно произношу:
- Нет. Я не сумасшедшая отказываться от такого шанса. Поздно. Всё уже закрутилось. Твой отец просто так не рискнул бы. Я хочу оправдать его доверие. Хочу дойти до финала, Рон! Это же мечта всей моей жизни! Попасть в Лигу. Неужели меня остановят кучка потных парней и страх перед судебным преследованием? Ха!
- Мой отец полный придурок, что пошёл на это, но... я рад за тебя. Честно. Ты достойна, Кари. Намного больше, чем целая кучка потных парней... - Рон печально улыбается, обнимает меня и целует в висок. - Какой кретин вообще придумал спорт для мужиков, если в нашем мире женщины ни в чём им не уступают?
-Не забывай, это не просто спорт для мужиков. Это удел для привелегированных. А всякие снобы всю жизнь кочевряжатся и пытаются строить из себя говеннийшее говно из наиговённых.
- Но-но, поаккуратнее про снобов, - Рон шутливо толкает меня, наваливается сверху и начинает щекотать.
Я отталкиваю его, затем снова притягиваю и обнимаю:
-Ты не сноб, Рон. Ты совершенно другой. Но это потому, что у тебя есть я. Уж я то всегда смогу тебе сделать подсечку, если надумаешь воспарить над простыми смертными.
- Я люблю тебя, Карима. Точнее... Я люблю тебя, Касим Маккирен.
Касим... так зовут моего брата. Родного брата близнеца. Мама и папа развелись, когда нам было по 7 лет. Как отец ни сражался за право воспитывать нас обоих, суд решил детей поделить. Справедливо и поровну. Я осталась с мамой, а Касим - с отцом. Помню, как плакал отец, прощаясь со мной на вокзале, куда я сбежала, чтобы увидеться с ними в последний раз. Но жалел он отнюдь не о расстовании со мной, а о своей любви к маме и о том, что мама не сможет вырастить меня скромной, благовоспитанной, истинной леди, какой была его мать. И не смогла ведь... Если честно, то даже не пыталась. Она всегда всё делала наперекор свекрови. Мне кажется, их обоюдная нелюбовь и стала камнем преткновения в браке моих родителей. Хотя, если быть честной, бабушка билась за сохранение брака до конца. Весь быт и заботу о нас с братом взвалила на себя, чтобы мама и папа могли просто наслаждаться любовью.
Не вышло. Мама влюбилась в отца Рона и послала отца в далёкие дали.
Но, что я такая пацанка - совсем не её вина... Мать постоянно пропадала на работе, а я предоставленная сама себе, пообедав пустыми макаронами, сбегала на стадион и возвращалась уже затемно. С содранными коленками, ссадинами на руках, в грязных порванных штанах, уставшая я заваливалась в кровать и засыпала, едва коснувшись подушки. И только иногда, в очень редкие вечера, когда день мой не был заполнен игрой, я фантазировала, какой была бы моя жизнь, если бы не Касим, а я тогда села в поезд вместе с отцом...
Бабушка Джанан... накрахмаленные скатерти, завтрак ровно в 7 утра, красиво сервированный стол, всегда свежий букет цветов в вазе, правильная, полезная еда, убранный, без единой пылинки, дом, ежевечерние воспоминания о подвигах и богатстве великого рода, чьими потомками мы с Касимом являлись. И платья... О, да... платья это бабушкин фетиш. Она запрещала мне носить джинсы. "Мужская одежда - мужские гормоны, леди" - её фраза, тогда недоступная для моего понимания, теперь стала нашей с Роном притчей во языцех. Бабушка оказалась права... ох, уж эти мужские гормоны. По-моему я напичкана только ими, и во мне нет ничего от девочки. Даже грудь и та отказалась расти. Только волосы, густые, длинные, вьющиеся, с красивым медным оттенком, который так нравится Рону, и отличают меня от мальчишки. Я бы и их давно состригла, но Рон не позволяет. Ещё лелеет надежду, что они станут приманкой для какого-нибудь дурачка, что однажды возьмёт меня в жёны.
Теперь видимо придётся распрощаться и с ними. Я должна стать Касимом. Своим братом. Одинаковый возраст, наше сходство, одна фамилия и его исчезновение из города дарят мне этот шанс. Он ни разу не приезжал в Блэквуд после отъезда, не написал ни строчки. И сколько бы я ни пыталась найти его в соцсетях, всё бестолку. Для горожан он остался лишь воспоминанием, братом-близнецом Каримы, который, по её словам, отлично играет в Сордис. И впервые, за десять лет его поисков, я рада, что он пропал. Бесследно для этого города.