2 глава
За несколько дней до убийства...
Сабина вошла в кабинет главного врача клиники Фальто. Воздух встретил её сложным, многослойным запахом - не то, чтобы спиртом, а стерильной субстанцией со сладковатым привкусом, которая въедалась в ноздри.
Помещение было тесным, и в этом порядке таилась своя особая клаустрофобия. Стены грязно-желтого цвета, казалось, не отражали свет, а впитывали его. Здесь царил порядок, как в музее: ни пылинки, ни лишней бумаги. Каждый предмет лежал на своём месте с геометрической точностью. Всё в этом месте кричало об идеальном контроле.
Массивный стол Фальто напоминал верстак. С одной стороны лежали журналы с чертежами протезов, с другой - стерильный лоток с хирургическими инструментами. На границе двух этих миров стоял сам главврач. Сабине не интересовал его возраст, но ему было явно под пятьдесят - несмотря на идеально ухоженную кожу и властный взгляд.
Его длинные белые волосы были распущены по плечам. Белоснежный халат, сшитый на заказ, больше походил на мантию некого жреца, чем на медицинскую одежду. Контрастом этому аскетизму служили украшения: тяжёлый перстень с тёмным камнем, платиновая цепочка на запястье, дорогие часы.
Такие же часы висели на стене. Взгляд Сабины, блуждавший по кабинету, наткнулся на них. Обычные, круглые, в пластиковом корпусе. Но секундная стрелка двигалась с театральной медлительностью, словно продираясь сквозь густой мёд.
Время в этих стенах не текло - оно сочилось, густело и застывало. Для большинства эти цифры были обратным отсчётом до свободы. Для Сабины - просто бессмысленными сигнальными огнями. Восемь - сменить деятельность. Одиннадцать - следующая. Пять - финальная перед тем, как... ничего не начнётся. Промежутки между ними были чистой, безвоздушной пустотой. А стрелки часов безразлично отсчитывали своим тиком эту вечную, бессмысленную смену караула.
Своим тиком. Своим стуком.
Вдруг в голове Сабины будто ударила молния. Она схватилась за грудь. Стук. Стук. Прошло уже некоторое время, а стук её протеза не утихал.
«Поломка. Точно поломка...»
- Мне нужно, - властно, без предисловий, произнёс Фальто, - чтобы ты сегодня с трёх до шести обошла палаты три, шесть, семь, десять. А вечером, с семи до девяти, приняла документацию по новой партии датчиков для пневмопротезов. Также мне нужно...
Приказы, приказы, приказы. Никакого этикета - только работа.
«Почему он не спросит, как я себя чувствую? - пронеслось в голове у девушки. - Все ли в порядке с протезом... Он же знает, я много раз говорила. Но он мой начальник, а не отец. Его это не касается. Да... Пожалуй, так».
- Сегодня во второй половине дня я уезжаю на конференцию, - продолжал Фальто. - Выступлю с презентацией по новым слуховым аппаратам, - добавил он с ноткой старческой гордости. - Ты будешь за главную. Поэтому будь внимательна...
- Я знаю, - молниеносно ответила девушка.
- Не спеши...
- Я знаю.
- Не делай, как ты обычно любишь...
- Я знаю.
- Ты должна все сдать мне в идеальном состоянии.
- Да знаю я! - повысила голос Сабина, крепче сжимая воротник халата.
В ответ мужчина лишь недовольно нахмурился. Одним жестом он остудил её пыл, заставив виновато опустить взгляд.
- Если бы ты всё знала, мне не пришлось бы напоминать, - он сделал шаг вперёд, сокращая расстояние. - Ты помнишь, как в прошлый раз перепутала карточки двух пациентов? Мы не могли понять, почему пациент, которому нужно было поменять два пальца на ноге, не реагирует на наши слова. Оказалось, это был человек с глухотой.
- Да поняла, поняла я, - помотала головой девушка. - Это было минуты четыре. Может, пять. Максимум...
- Это время, Сабина. Время! Оно конечно. Каждая потерянная минута стоит общей продуктивности!
- Не для меня, - мрачно произнесла она, поднимая взгляд.
Фальто, нахмурившись ещё сильнее, встал к ней почти вплотную.
- Сегодня со мной будет выступать профессор без рук и ног. Его ассистент день и ночь рисует чертежи под диктовку. В прошлом году к нам приезжал парализованный учёный. Жена моего однокурсника имеет протез лёгких, печени, двух ног и глаза. И она каждую неделю посещает конференции...
- Я... поняла, - в последний раз подняв голос, тут же утихла девушка,- всем тяжело, не я одна такая. Есть люди, которым хуже.
- Раз так - отлично.
- Но...
- Что «но»? - недовольно пробурчал главный врач.
- У меня тоже есть проблемы. Мой протез...
- С ним всё в порядке, - прервал её Фальто.
- Он стучит.
- Он и должен "стучать". Это протез сердца,- саркастично произнёс мужчина.
- Нет, я уверена, он стучит в "ненормальном" смысле этого слова. Стучит так, будто бы там что-то отвалилось, сломалось.
- Он не стучит. И не сломан. И ничего там не отвалилось! Я же проверял всё неделю назад.
- За это время он вполнелся мог поломаться.
- Ты считаешь меня дураком? Неумёхой? - давящим голосом спросил мужчина. - Я уже тридцать лет в этой области. Он не сломан. Понимаешь? Не сломан,- начал он повторять одно и тоже, словно что-то объяснял маленькому ребёнку.
- Да...
- А теперь иди и работай. Мы и так уже разговариваем на четыре минуты дольше, чем я планировал...
***
Дверь кабинета закрылась с тихим щелчком. Сабина вышла в коридор и прижалась спиной к холодной стене.
С̗̣̬̝̒͆̈̌̎̚т̯͇̦͈͋ͫͮу̼̟̱̝̤̺̫̾͊̋к͇̖͍̘̗̬̏ͮͅ
Очередной глухой, мерный стук прямо в груди. Такой тяжёлый, что с каждым ударом земля уходила из-под ног. Она едва удержалась, чтобы не присесть, не свернуться в клубок на полу.
Стены вокруг поползли. Сжимались, давили на виски. Она отшатнулась, прилипла к шершавой поверхности, ища опору. Пальцы впились в грубую ткань халата.
С̗̣̬̝̒͆̈̌̎̚т̯͇̦͈͋ͫͮу̼̟̱̝̤̺̫̾͊̋к͇̖͍̘̗̬̏ͮͅ С̗̣̬̝̒͆̈̌̎̚т̯͇̦͈͋ͫͮу̼̟̱̝̤̺̫̾͊̋к͇̖͍̘̗̬̏ͮͅ С̗̣̬̝̒͆̈̌̎̚т̯͇̦͈͋ͫͮу̼̟̱̝̤̺̫̾͊̋к͇̖͍̘̗̬̏ͮͅ
Её сердце стало метрономом паники. Она ждала, почти жаждала, что вихрь накроет с головой, даст оправдание сдаться. Но приступ не приходил. Тело предало, оставив её наедине с этой ясной и трезвой агонией.
И тогда ледяной страх стал закипать. Поднялась чёрная, едкая ярость. Она снова глянула на стены - и они уже не давили. Они пожелтели еще сильнее, стали старыми и хлипкими, как гнилая солома. Ей дико захотелось увидеть, как по этой жалкой стене поползёт огонь. Яркий, пожирающий все вокруг. Чтобы он спалил всё вокруг к чертям, дабы сама Сабина воспарила над этим место, как огненная птица.
Девушка выпрямилась. Оттолкнулась ладонью от стены. Пальцы разжали помятый воротник. Внутри всё так же глухо стучало, но это был уже не тик часов. Это был топот. Топот ног, которые несли её прочь...
Пока внезапно не остановились. Сабина встала как вкопанная.
- И куда это... «подальше»? Если я здесь навсегда?