6 Аврора
Слезы подступали к глазам — не от боли, нет, — от слишком сильных, хлынувших лавиной чувств. Что, черт побери, это вообще было? Три года. Три бесконечно долгих года Кристиан делал всё, чтобы вычеркнуть меня из своей жизни, стереть, забыть, вычистить до капли. А теперь он идет за мной, как будто ничего не было , хочет поговорить?
Бессмысленно было скрывать: его появление задело меня до глубины души. Глупое сердце билось в груди, нашептывая — останься, выслушай, вдруг он всё объяснит, вдруг там, в его словах, найдется правда. Или хотя бы искренность.
Но я не осталась. Я не могла. Три года я зашивала по кусочку разбитое сердце, училась дышать без него, стирала его имя из своих мыслей. Я не могла позволить себе снова прыгнуть с головой в ту же самую боль. Возвращаться назад было поздно. Мне надоело быть участницей в его игре «горячо — холодно».
Ноги сами понесли меня прочь от библиотеки — когда-то моего убежища, моей тихой гавани. Теперь же мне хотелось только одного: добраться до спальни, захлопнуть за собой дверь и снова натянуть на себя броню — крепкую, без единой трещинки, непроницаемую.
— Черт, - выдохнула я, врезавшись в кого-то, не глядя перед собой. Это был Лиам. — Прости...
Ему было тридцать четыре — на четыре года старше Кристиана и моего брата. Высокий, широкоплечий, с почти чрезмерно накачанным телом, он выглядел так, будто мог одной рукой снести стену. Но главное — это то, что витало вокруг него. Его аура. Опасная, настораживающая, как раскаленный металл под тонкой пленкой спокойствия. Она всегда держала меня на расстоянии.
— Он тебя обидел? - спокойно, но с явным напряжением спросил Лиам, удержав меня за руку, чтобы я не скатилась по ступенькам вниз.
Его карие глаза впились в моё лицо. В них бушевала не притворная забота, а настоящая, хищная ярость. И — не ко мне. К Андерсону.
Только под этим пристальным, колючим взглядом я поняла, что по щекам текут слёзы. Я снова плакала.
Я столько раз запрещала себе это. Репетировала перед зеркалом безразличные выражения лица, натягивала маску равнодушия, тренировалась не дрогнуть. И вот — одно проявление внимания от Кристиана, одно слово, один взгляд — и всё рухнуло. Разлетелось в прах.
Как же всё было проще, когда он просто смотрел на меня с ледяным равнодушием и отпускал свои унизительные, нарочито грубые шутки.
— Он тебя обидел? - повторил Лиам, на этот раз чуть жестче.
Его пальцы всё ещё держали меня за запястье — крепко, но не больно, будто он боялся, что я исчезну, если отпустит.
— Всё в порядке, - выдавила я, отворачиваясь, но голос предательски дрогнул.
— Не в порядке, - отрезал он. — Я вижу это. Он снова сделал тебе больно?
Я молчала. Вопрос повис в воздухе, как острое лезвие. Лиам чуть наклонился ко мне, понизив голос:
— Ты не обязана его выслушивать. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.
— Я помню, - прошептала я.
Горло сжало.
— Ты правда всё ещё надеешься на этого чертового труса?
Я подняла взгляд, встретившись с его глазами. Злость в них сменилась болью. Не моей — его собственной.
— Ты не понимаешь, - выдохнула я.
— Объясни, - сказал он тихо. — Дай мне хоть шанс понять.
Я отвела взгляд. Слова застряли в горле. Всё было слишком... слишком сырым, открытым.
Лиам отпустил мою руку, но не отступил. Он просто стоял рядом — мощный, молчаливый, опасно внимательный.
— Я просто устала, - сказала я. — От него. От себя. От всего этого.
— Тогда не возвращайся к тому, что сломало тебя, - произнёс он почти шепотом. — Я рядом. Если ты упадешь, я подхвачу.
В этих словах было больше, чем просто сочувствие. Я это почувствовала — в голосе, в его взгляде, в том, как он стоял слишком близко. Лиам никогда не был просто наблюдателем. Он всегда ждал момента, чтобы вмешаться.
Я хотела что-то сказать, попытаться выровнять дыхание — и вдруг сзади раздался знакомый, низкий голос:
— Похоже, я вовремя. Или уже опоздал?
Я вздрогнула. Замерла, как будто время на секунду остановилось.
Лиам обернулся первым. Его лицо стало жестким, как камень, глаза прищурились — в них зажглось что-то хищное.
— Вот теперь, - процедил он, — точно не вовремя.
Я медленно повернулась. Кристиан стоял у подножия лестницы, руки в карманах, взгляд направлен прямо на меня. Он выглядел усталым. Не неряшливым — нет, по-прежнему идеально собранным — но в его глазах было что-то сломанное. Что-то... слишком человеческое.
— Можем поговорить наедине? - спросил он, не отрываясь от меня глазами.
Лиам сделал шаг вперёд, его тело напряглось.
— Она не хочет разговаривать.
— А ты теперь её адвокат? - Кристиан поднял брови. — Или ты просто всегда был рядом, ожидая, когда она станет достаточно сломана?
— Эй! - я резко подняла руку, будто могла этой ладонью разрезать напряжение между ними. — Не сейчас. Не так.
Оба замерли. Молчание между ними гудело напряжением, как натянутый трос перед обрывом.
Я глубоко вдохнула.
— Кристиан. Пять минут. Только пять. И без сцен.
Он кивнул.
— Только пять.
Я бросила взгляд на Лиама. Он не выглядел довольным, но отступил, едва заметно кивнув.
— Я буду рядом, - сказал он мне тихо. — Если тебе станет плохо, если он хоть словом...
— Я справлюсь, - ответила я, сама в это не до конца веря.
Мы отошли от входа. Достаточно далеко, чтобы голоса не донеслись до Лиама, но и не так, чтобы я чувствовала себя в ловушке. Кристиан шел рядом молча, как будто подбирал слова. Но мне уже было всё равно, какие слова он выберет.
— Ты хорошо выглядишь, - сказал он, наконец.
Голос у него был низкий, хриплый, с той самой интонацией, от которой когда-то у меня перехватывало дыхание.
— Лучше, чем три года назад, да? - я посмотрела на него с вызовом. — В тот день, когда ты решил вычеркнуть меня из своей жизни.
Он поморщился, словно мои слова действительно причиняли боль.
— Я был... глуп. Я думал, что делаю правильно.
— Ты оставил меня, - перебила резко. — Без объяснений. Без права на ответ. Словно я — ошибка, которую нужно стереть.
— Я сожалею, - тихий ответ. — Всё это время...
— Не смей, - я шагнула назад, подальше от его взгляда. — Не смей сейчас разыгрывать раскаяние. Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти. Сколько ночей я ненавидела себя за то, что не была для тебя достаточно хороша.
Он хотел что-то сказать, но я не дала.
— Послушай, Кристиан. Я не хочу, чтобы ты возвращался в мою жизнь. Не хочу твоих объяснений, твоих сожалений, твоих поступков. Уходи.
Он застыл, как будто мои слова врезались в него физически.
— Я понимаю, - выдохнул он. — Но я не переставал думать о тебе. Я...
— Нет. - Я покачала головой. — Ты думал обо мне только тогда, когда хотел. Когда тебе стало удобно.
Тишина. Только ветер трепал края моего пальто.
Он кивнул. Медленно. Тяжело.
— Я понял. Прости, Аврора. За всё.
— Это не изменит ничего, - сказала я. — Но спасибо.
Я повернулась и уже хотела уйти. Но между нами остался один невысказанный вопрос.
— Кристиан? - сказала я тише обычного, готовясь сбросить бомбу.
— Да?
— Ты ведь перестал общаться со мной из-за неё, да? - я повернулась к мужчине лицом, он выглядел растерянным.
— О чем ты говоришь?
— Ты знаешь, - начала я. — Что я видела тебя той ночью у бассейна, это ведь её трусики были в твоих руках? Трусики той, которую ты любишь?
— Аврора...
— Ты любишь её или нет? - в моем голосе была такая боль, что я не могла ее скрыть, даже если бы попыталась.
Но сейчас мне нужен был ответ. Честный. Не прикрытый сладкой ложью.
— Люблю.
Я отвернулась. Непроизвольная слеза скатилась по щеке, но я лишь кивнула. Это тот ответ, который был мне нужен. Я ушла. Не оборачиваясь. Как он когда-то.
Я шла прочь от него — быстрым шагом, пока не осталась одна. Ни Лиама, ни Кристиана, ни чужих взглядов. Только пустой коридор, чуть приглушённый свет и гул в ушах от слишком бурных эмоций.
Здесь было тихо. Почти гробовая тишина. И только тогда, когда стены несли в себе ни чужих слов, ни напряжённых пауз, я позволила себе остановиться.
Сердце всё ещё колотилось, как птица, запертая в груди. Колкие мысли разрывали голову: «Ты всё сделала правильно», — спорили с теми, что шептали: «А если ты ошиблась?».
Я опустилась на скамью у стены, провела рукой по лицу. Слёзы не текли — они будто застыли внутри. Я выжжена. Опустошена.
Но вместе с этой пустотой пришло странное чувство... лёгкости. Как будто я впервые за долгое время отпустила что-то тяжёлое. Как будто закрыла дверь, которую слишком долго держала приоткрытой.
Он больше не имеет власти надо мной. И я не позволю себе снова стать чьей-то тенью.
Аврора. Я повторила про себя своё имя — не как часть прошлого, связанного с ним, а как обещание себе. Жить дальше. Ради себя.
В коридоре по-прежнему было тихо. И этой тишине я наконец позволила быть — не страшной, не душной, а освобождающей.
— Аврора?! - за моей спиной послышался обеспокоенный голос. — Ты в порядке?
В одно мгновение Николас оказался рядом со мной, и его крепкие руки подняли меня, и крепко прижали к себе. Я ничего не ответила, просто прижалась сильнее, пряча голову на груди брата.
— Кто? - хрипло спросил он, едва сдерживая ярость. — Кто тебя обидел?
Я покачала головой, не желая рассказывать правду. Правду о том, что меня никто не обижал, а я сама сделала себе больно, влюбившись не в того мужчину.
— Никто, - все таки прошептала я, поднимая голову, и смотря в глаза, которые были так похожи на мои. — Меня никто не обижал, правда, - добавила я, видя неодобрение на родном лице.
— Тогда что случилось? - Николас не поверил в услышанное, и пристально смотрел на меня, пытаясь найти правду спрятанную в моих глазах.
— Никто, - покачала головой и посмотрела вниз. — Просто болит живот, - я сделала выразительное лицо, — сам понимаешь.
Ник, кажется, не выглядел особо убежденным, но просто кивнул.
— Я провожу тебя в твою комнату.