Система отмены Мэри Сью [BL]

Фу Ичэнь оставил Лэна Цяньшаня, которого было неудобно перемещать, в пещере, а сам отправился на поиски еды в долину. Странным оказалось то, что в этой дикой горной местности он не только нашёл не менее четырёх видов фруктов, но даже наткнулся на несколько зрелых кукурузных початков. Уставившись на свою "добычу", Фу Ичэнь на мгновение остолбенел, а затем, в лёгком замешательстве, направился обратно.

Дикие... яблоки, груши, грейпфруты и кукуруза. Голодный Фу Ичэнь больше не хотел задаваться вопросами о здравом смысле автора. В конце концов, гораздо практичнее было насытиться прямо сейчас, чем заниматься философией.

Когда он вернулся, небо уже начало темнеть. Последние лучи заходящего солнца проникали в пещеру сквозь её узкий вход, падая на тело Лэна Цяньшаня. Тот лежал спиной к выходу, на груде листьев, которые Фу Ичэнь набросал перед уходом. Его распущенные серебристые волосы были раскинуты по земле, сверкая в багровом свете заката.

Фу Ичэнь невольно ускорил шаг. Положив фрукты и кукурузу в сторону, он решил развести костёр. Во-первых, нужно было освещение, во-вторых — кукурузу стоило поджарить, и в-третьих — без огня они просто замёрзнут ночью, особенно Лэн Цяньшань с его ранами.

Размышляя об этом, Фу Ичэнь чувствовал лёгкое... оцепенение. Автор, видимо, считал, что любой недуг в конечном счёте сводится к лихорадке, ознобу и бреду.

А потом, конечно, следует классическая сцена с «собачьей кровью»: мужчина и женщина, оставшиеся наедине. Холодный и бредящий Главный Герой, и Главная Героиня, после коротких раздумий, решает прикрыть его собой. Обязательно — раздеваясь. И дальше...

Как тут можно было обойтись без костра?

Но вот беда — Фу Ичэнь не захватил зажигалку. Он явно переоценил свои возможности. Думал, худшее, что может случиться, — это если он не сумеет спасти Главных Героя и Героиню. Он не ожидал, что упадёт с ними вместе.

Теперь он растерянно смотрел на ворох дров, пытаясь вспомнить, как древние люди добывали огонь. Сверление дерева, отражение солнечных лучей, трение камней — всё приходило в голову.

Солнечный свет уже исчез, так что отпал вариант с линзой. Камней подходящих тоже не было — мечи потерялись при падении, а другого железа в округе не найти. Оставался один путь — сверлить дерево.

Найдя сухую палку, щепу и немного травы, Фу Ичэнь вспомнил уроки истории из начальной школы и начал усердно сверлить.

Спустя полчаса он всё ещё мучительно вращал палку. Его движения становились всё медленнее, дыхание — всё тяжелее. Пещера погрузилась в темноту. Её единственный вход уже давно не пропускал свет.

На его лбу выступил пот, лицо омрачилось от бессильной ярости. Он всё повторял одно и то же движение, снова и снова, без результата. Раздражение копилось.

В этот момент он, полностью сосредоточенный на своей задаче, не заметил, что Лэн Цяньшань уже проснулся. Тот спокойно перевернулся и безмолвно наблюдал за ним.

Проснулся он от боли в ноге. Каменная земля казалась особенно жёсткой, а стены — размытыми. Постепенно приходя в себя, он обернулся и увидел, как Фу Ичэнь сосредоточенно сверлит дерево.

Тот сидел на земле, чуть ссутулившись, но даже в этом положении выглядел внушительно. Его золотые глаза, казалось, горели внутренним огнём в темноте. С каждым вращением палки он становился всё раздражённее, всё злее — но не сдавался.

Он выглядел как упрямый ребёнок, большой и сильный, но с детской настойчивостью. Чем больше не получалось — тем упорнее он продолжал.

— Ваше Величество, — наконец не выдержал Лэн Цяньшань. Его лицо слегка порозовело, а в голосе звучала лёгкая насмешка. — Огонь добываете?

Фу Ичэнь резко застыл, услышав голос. Он поднял глаза — Лэн Цяньшань смотрел на него с ленивым выражением. Лицо Фу Ичэня потемнело: неужели древний человек насмехается над ним?

— Мн, — буркнул он, откидывая палку. Встал, достал два яблока и протянул Лэну:
— На, перекуси пока чем-нибудь... диким.

Лэн Цяньшань, несмотря на боль, едва заметно улыбнулся. Даже раненная нога не смогла скрыть лёгкую искру в его глазах.

Фу Ичэнь подозрительно на него взглянул:

— Чувствуешь себя лучше?

Он снова взглянул на палки на земле. В глазах читалось желание растоптать их, но вместо этого он поднял их и вернулся к занятию.

— Благодаря благословению императора, всё стало значительно лучше, — с явным воодушевлением ответил Лэн Цяньшань.

Пока они говорили, ночь окончательно вступила в свои права. Холод медленно заползал в пещеру вместе с темнотой.

Фу Ичэнь тяжело вздохнул, вновь присел и продолжил сверлить. Наконец, спустя десять минут, когда уже почти появился огонь... он внезапно погас.

Фу Ичэнь остолбенел. Он уставился на обугленную палку с выражением полного отчаяния. Если бы не присутствие Лэна, он, вероятно, запустил бы всё это в стену. Он скучал по цивилизации. Очень скучал.

Он ведь даже выбрал правильное место — ближе к выходу, чтобы был кислород и дым уходил наружу. Но... ничего не помогало.

Когда его терпение достигло предела, Лэн Цяньшань, неспешно жующий яблоко, вдруг сказал:

— Ваше Величество, Чэнь вспомнил — у него ведь был кремень.

Фу Ичэнь застыл. Его губы дёрнулись, лицо стало мрачным. Он посмотрел на Лэна:

— Тебе смешно смотреть, как я мучаюсь?

— Чэнь действительно забыл, — виновато сказал Су Чжань, слегка повернув голову. В его голосе звучала беззащитная наивность.

Зная, что через несколько дней им с Главной героиней предстоит упасть в пропасть, Су Чжань не мог не подготовиться заранее. Разумеется, он взял с собой необходимые вещи, вроде кремня. Однако от ножа пришлось отказаться: слишком велик был риск, что он может случайно пораниться при падении.

В тусклом свете Лэн Цяньшань рассмеялся с удовольствием. После недолгого раздражения Фу Ичэнь тоже вдруг слегка улыбнулся — злость была настолько сильной, что от нее становилось даже смешно.

Когда разожгли огонь, пещера наполнилась теплом и светом. Атмосфера сразу стала другой. Фу Ичэнь поджарил кукурузу и поделился найденными фруктами. Они время от времени перекидывались парой слов — неожиданно между ними воцарилась поразительная гармония.

Так было до тех пор, пока Фу Ичэнь не заметил, как лицо Лэн Цяньшана слегка изменилось. Вероятно, было уже за десять вечера. Сначала Фу Ичэнь встревожился: по сюжету в это время Лэн Цяньшану становилось хуже из-за травмы ноги, и тогда главная героиня после душевных терзаний решалась согреть его своим телом.

Но быстро стало ясно, что он просто хочет... в туалет.

— Чжэнь понесёт тебя, — сказал Фу Ичэнь.

— П-подожди...

Фу Ичэнь не стал ничего объяснять, просто молча поднял его на руки и вышел из пещеры. Ошарашенный Су Чжань даже не успел возразить — его уже несли. Он застыл.

Стыд охватил его с головой, пальцы ног непроизвольно сжались. В ночной темноте Су Чжань прикрыл лицо руками. Нет, ну ему ведь на самом деле даже нравилось это... ощущение неловкости. В обычной жизни он бы даже не посмел мечтать о таком. А теперь, когда всё это происходило по-настоящему, он должен был изо всех сил делать вид, что ему это совсем не по душе.

Он и не знал, что Фу Ичэнь, увидев его испуганное выражение, невольно усмехнулся. В нём проснулось какое-то странное, почти злое веселье, за которым скрывалось возбуждение. Ему неожиданно понравился такой Лэн Цяньшань — смущённый, уязвимый.

Потом, уже позже, Фу Ичэнь понял, что с ним что-то не так. Но даже осознавая это, он не мог не радоваться, видя, как тот другой человек прячется за маской всякий раз, когда паниковал. Особенно, когда он смущённо сжимался от прикосновения или смущался при поднятии на руки. Это невольно вызывало у Фу Ичэня улыбку. Казалось, внутри вспыхивали маленькие искры — волны радости, которые невозможно было подавить. Всё его тело, весь разум наполнялись странным счастьем.

Возможно, он не мог уснуть потому, что привык к мягкой и роскошной кровати в своей дворцовой спальне. Или же потому, что слишком много думал. Он лежал на листьях у костра, глядя в потолок пещеры, пока ночь не перешла в глубокую.

Повернув голову, он увидел Лэн Цяньшана, спящего спиной к нему. При свете костра его спина казалась немного сгорбленной — как у человека, лишённого уверенности.

В мыслях он блуждал между реальностью и этим миром Мэри Сью. Всё казалось одновременно настоящим и ненастоящим. Иногда Фу Ичэнь не мог понять, что было правдой, а что — вымыслом. Лэн Цяньшань рядом с ним, Шэнь Тяньюй из прошлого мира... они все казались реальными. Настолько реальными, что Фу Ичэнь порой забывал: он в романе, а они — персонажи.

Он вспоминал свои неудачи в шоу-бизнесе, размышлял о Шэне Тяньюе и Лэне Цяньшане, в которых будто видел отражение себя. Потом — о собственных изменениях... Он думал и думал, но сон так и не пришёл.

И только среди ночи, услышав глухой стон Лэн Цяньшана, Фу Ичэнь вздрогнул и тут же вскочил. Лэн Цяньшань свернулся клубком, обняв себя руками, его тело подрагивало от боли.

Фу Ичэнь бросился к нему, осторожно перевернул. Глаза Лэн Цяньшана были закрыты, лицо — бледное от мучений.

— Лэн Цяньшань? Что с тобой?! — Фу Ичэнь в панике коснулся его лица. На ладонь мгновенно легла пугающая прохлада — он резко отдёрнул руку. Очень холодно.

В этот момент Лэн Цяньшань распахнул глаза. В них стояла мучительная, безмолвная боль. У Фу Ичэня екнуло сердце.

— Х-холодно... — с трудом выдавил Су Чжань, и зубы его задрожали. Он давно не испытывал этого ощущение пронизывающего холода. Он недооценил силу сюжета и был уверен, что сможет противостоять ему. Не хотел тревожить «императора», даже если выбора не оставалось.

Но как только он увидел перед собой этого человека, всё изменилось. Су Чжань не выдержал — вся накопленная обида вырвалась наружу. Он словно увидел того, кого подсознательно считал самым надёжным в этом мире.

— Холодно... — повторил он, с трудом сдерживая слёзы. Он и сам не понимал, насколько жалобно прозвучал его голос для того, кто был рядом.

Фу Ичэнь застыл. Он был потрясён таким Лэн Цяньшаном. Он никогда не думал, что взгляд другого человека может вызвать в нём такую бурю чувств. Желание обнять его было почти пугающим.