Картина 17
Комната еще немного вертелась перед глазами, когда Айне только вернули обратно. Доктор-чудик продолжал пичкать то уколами, то отварами в надежде создать послушную марионетку, однако все, чего он добился — это ее головокружения.
Айне сидела на сене, откинув голову. Зрение постепенно возвращалось в норму. Удалось разглядеть Орфео, вновь повисшего на прутьях, выполняющего какие-то упражнения. Теперь она могла присоединиться к нему: после первого укола ее тело само залечило все раны — но желания что-либо делать не было.
Люди из других камер больше не разговаривали с ними, и Айне иногда с ужасом представляла, что в тот день они могли согласиться, поверить ей. Сколько человек оказалось бы убито? Сколько ранено? Теперь даже смотреть им в глаза казалось преступлением. Особенно когда одна из женщин спросила, где теперь те дети, что пришли за ними. Орфео что-то ответил ей, но до ушей Айне слова не добрались. Мыслями она все еще была в той лаборатории рядом с птичкой.
Руки нашли какой-то невзрачный камешек под слоем холодной соломы. Ассасин сжала его в руках, представляя, как сладко было бы сдавить горло Матери, а заодно — и сестры. Где теперь Лайфи, никто не знал. Айне никак не могла понять, почему Лея отпустила своего даймона. Она ведь виновна в их плачевном положении, во всем произошедшем. Зачем же тогда помогать им выбраться? И почему не сделать этого лично? Головоломка не складывалась.
Айне проткнула свой палец отросшим ногтем. Выступившая кровь размазалась по камешку, тут же расплавив его до состояния черной вязкой смолы. К удивлению, кожу не обожгло. Айне опять сжала и разжала кулак, теперь на ладони снова лежал камень. От настоящего его отличали только крапинки крови, рассыпавшиеся по поверхности, подобно блесткам.
Орфео, спрыгнув с прутьев клетки, сел рядом, рассматривая творение подруги. За последнее время они слишком часто говорили по душам, пусть те и разваливались на части. Он осторожно взял камешек, разглядывая.
— Хочу оставить его себе, — проговорила Айне.
— Интересный выбор талисмана.
Орфео потянулся к карману своих штанов, достав маленькое колечко.
— Женское, — пробормотала ассасин, забирая из его пальцев украшение.
Маленький кружочек покрылся небольшим количеством грязи. Осторожно Айне принялась ногтями ее соскребать. Пять минут спустя колечко уже стало серебряным, игриво поблескивая. Его неровные грани отражали тусклый свет причудливой мозаикой.
— На мои пальцы оно не налезет, поэтому можешь оставить себе, — проговорил Орфео, рассматривая прыгающие по камере лучики.
Айне удивленно взглянула на него.
— Твою семейную реликвию?
— Была бы семья, я бы еще задумался. — Он дернул плечом. — Но если это поднимет тебе настроение, то оно твое.
Айне снова перевела взгляд на солнечных зайчиков на полу. Легкая улыбка тронула ее губы. Орфео выронил камешек, испуганно дернувшись. Теперь его поверхность покрывали маленькие синие цветочки. В голове взорвалась новая мысль.
Она подобрала свое творение. Руки бесцельно вертели его в разные стороны, но ничего не получалось. Он все также оставался целым, распуская больше и больше цветочков. Айне вскинула голову к капитану.
— Разозли меня.
— Что?
— Не знаю. Ущипни, ударь, выбеси. Что-нибудь.
Орфео протянул руку и дернул одну из грязных прядей ее волос, причем ощутимо. Айне дернулась.
— Мог бы и помягче, — нахмурилась она, почесывая саднящее место.
— Ты сказала: «Что-нибудь». — Он снова протянул руку, быстрее, чем она смогла бы его остановить, и ущипнул ей руку.
— Ау. Ладно. Хватит.
Однако Орфео продолжал, то тыкая ее по боку, то пощипывая ноги.
В конце концов, Айне вскочила, отходя в сторону.
— Все! Прекрати! Первого раза было достаточно!
Капитан молча указал на ее руку, сжимавшую камешек. Айне открыла ладонь. Темная смолянистая жидкость бурлила и шипела. Она снова подняла глаза на Орфео.
— Ты знал?
— Лучше получается, когда твоя голова сама подкидывает воспоминания разных эмоциональных ситуаций.
Айне вернула свое внимание смоле, пытаясь придать нужную форму. Спустя минуту на ладони уже лежало такое же колечко с единственным отличием: оно было куда больше.
— Держи. Его ты сможешь носить на пальце. И не нужно расставаться с талисманом.
Орфео принял из ее рук колечко так, будто оно может рассыпаться от легчайшего дуновения ветра.
— Спасибо.
Айне кивнула и надела свое на безымянный палец — так оно не спадет и не будет слишком тугим. Орфео повторил за ней, разглядывая переливы цвета. Его кольцо не получилось сделать серебряным просто потому, что Айне не могла найти внутри себя радостные оттенки. Она снова села рядом, положила голову капитану на плечо и закрыла глаза, продолжая прокручивать на пальце свою единственную драгоценность.
Вынырнуть из легкой дремы ее заставили чужие голоса. Айне повернула голову в сторону двери. Орфео уже сидел вполоборота, рассматривая чью-то клетку. Рядом, едва ли не подпрыгивая, стоял доктор-чудик, охрана выглядела озадаченной. Внутри, бесцельно уставившись в пустоту, сидел мужчина. Ноги его были скрещены, руки повисли вдоль тела, спина оказалась неестественно прямой, глаза — мутными, болезненными.
— Потрясающе, док, — присвистнул кто-то из охраны. — Ей понравится.
— Разумеется! Это восторг! Это овации! Я гений!
Айне, ранее не обращавшая внимания на излишнюю любовь этого ублюдка к своей работе, готова была выгрызть ему сердце. Орфео зашипел, вскочив.
— О, прости!
Кольцо чуть было не прожгло ему палец. Айне потянулась, чтобы снять украшение, но Орфео отступил.
— Все в порядке. Больше не больно.
Она не поверила ни единой букве, однако спорить не решилась. Да и было в этом нечто приятное, когда чужой человек дорожит частичкой тебя, пусть та и приносит ему неудобства. Появляется ощущение важности, а ей, во имя Матери, хотелось быть важной хоть для кого-то.
Жалко, их возню заметили охранники и доктор.
— А! Моя дорогая, должен поблагодарить Вас и Вашего крылатого друга. Если бы не его появление, полагаю, нам и вовек бы не удалось создать рабочую формулу. — Подскочив к камере пленников, он поклонился и махнул рукой в сторону Орфео. — Ты следующий, солдатик. Постарайся завтра выглядеть на все сто!
Айне изо всех сил старалась больше не злиться, выходило прямо противоположное. Ее глаза снова уткнулись в приведенную охраной марионетку. Где же теперь его жизнь? Заперта внутри без права голоса? Или изгнана? Что чудик с ним сделал?
Охранники засмеялись, вперив презрительные взгляды в застывшего Орфео. Он же вместе с Айне разглядывал запертого в клетку мужчину, вернее, оболочку, некогда бывшую мужчиной. Чудик вместе с охраной, подскакивая от нетерпения, вылетел вон. Айне встретилась с Орфео глазами, полными слез.
— Мне очень жаль...