Картина 16
Экзекутишка прыгал вокруг нее со своими колбочками и трубочками, будто надоедливый птенец.
— Это чувствуешь? — он приложил к ее ноге пакет с чем-то холодным.
— Да...
— А это? — он опрыскал ногу странной жижей.
— Чешется.
— Это ядовитый искусственно созданный металл, так что с реакцией все в порядке. Это?
— Ты тычешь в мою ногу иглой, конечно, я это чувствую.
— Извини. — Он швырнул свои орудия для пыток в сторону. — Действую по инструкции.
Айне было плевать. Этот чудик как минимум не угрожал ей, так что она держала вежливый нейтралитет. Да и что она могла? Стоит только дернуться, и Мать начнет вырезать всех плененных детей без разбору. Айне радовалась, что хоть Орфео пока избегал своей участи подопытного.
— Дай мне руку.
Айне молча протянула ему ладонь и чуть не убила этого дурня, потому что он без зазрения совести порезал ей главную вену. Кровь закапала в специально приготовленный сосуд. Жестяная банка шипела. Жидкость в ней превращалась в пузырьки и поднималась в воздух.
— Видишь! Так ты злишься.
Один из пузырьков поднялся выше уровня банки и лопнул. Доктор-чудик подскочил, визжа и ругаясь. Дно оказалось расплавлено, и теперь багряная жидкость залила весь пол.
— Святые тому свидетели! Не стоит тебя злить. — Он так задорно подпрыгивал, что Айне не удержалась от смешка.
— Что не так?
— Как минимум то, что эти пузыри имеют температуру каленого железа. Теперь точно останутся шрамы!
Айне его причитания только больше смешили. Она глянула посмотреть на лужу крови, но на ее месте теперь оказалась грядка потрясающе красивых алых цветов. И стоило ей подумать, почему именно такого оттенка, как лепестки заискрили то синим, то желтым, то оранжевым. Айне остановила выбор на золотистых и подняла глаза на чудика.
— Она слышит мои мысли?
— Не думаю, что к «ней» применимо это местоимение, но если говорить просто, то да. Лучше она, конечно, чувствует твое настроение.
Пару недель назад, хотя сказать точно было очень сложно — часов здесь не было, когда она впервые лежала на этой кушетке и еще не представляла, что будет дальше; казалось, ее поместят в похожий аквариум, подключат к куче трубок, и так далее. Но Мать Лжи поставила ей ультиматум: или жизни детей, или подчинение — и вернула Айне в ту же камеру. Раз в день кто-нибудь забирал и уводил в эту злосчастную комнату. И каждый раз, входя, Айне рассматривала еще слегка розоватое пятно там, где лежала птичка.
Доктор-чудик, перевязав себе обожженное плечо, принялся рвать выросшие из ее крови цветы, скидывая, как мусор, в какую-то тарелку.
Она видела, как человека покидает жизнь, почти полсотни раз. Но это неправильное утверждение. Жизнь не находится внутри нас. Она — приятный и добродушный сопровождающий. Ей с нами интересно. И у каждого человека этот попутчик собственный. У кого-то — саркастичный и жадный до адреналина. С кем-то рядом ленивый лежебока, знающий толк в наслаждении тишиной. Они вовсе не хотят нас покидать и будут держать за руку до последнего. А после нашей смерти еще долго стоят на одном месте, пытаясь найти потерянное. Тогда оно все еще, кажется, хранит какую-то нерассказанную историю.
Айне смотрела на вырванные цветы в его руках, на мимолетное мгновение радости. Складывалось ощущение, будто рядом с ней нет никакой жизни. Будто она обречена вечно странствовать в одиночестве. Какими бы чистыми ни были ее помыслы, их обязательно растопчут. Кто бы ни оказался рядом, он оказывается обречен.
Последний цветок в руке доктора вытянулся, обвился вокруг запястья и предплечья. Из стебля высунулись шипы, воткнувшись глубоко в его мышцы.
— Сейчас же прекрати! — Он упал, выронив и все остальные собранные растения.
Айне рассматривала его страдания, чуть склонив голову. Видела, как к нему начали подползать остальные ростки, обвивать ноги. Шипы вспарывали брюки. Его рука уже посинела. Ручейками стекала кровь. Он корчился на полу, пытаясь выбраться, свистел и хрипел.
Цветы обвили ему горло, еще мгновение, и шипы проткнут и сонную артерию. Внезапно его заменила маленькая девочка, Айне видела, как глаза потускнели, видела кровь, льющуюся из ее горла. Птичка так же лежала на этом полу всего в трех локтях левее.
Жизнь еще пыталась найти свою подругу. Крутилась на месте. Айне видела ее грустные глаза. Если бы она могла повернуть звезды вспять...
Цветы застыли, покрылись льдом и, упав на пол, разбились на сотни осколков.
Доктор-чудик отполз подальше, восстанавливая дыхание. Его рука все еще выглядела как пришитая ему с трупа, но пальцы на ней двигались, а, следовательно, его больше ничего не интересовало.
— Вот видишь, — он покрутил пальцем здоровой руки над полем осколков, — поэтому мы и пытаемся найти возможность управлять этим.
Голова Айне дернулась.
— То есть управлять нами? Чтобы в нужный момент вы могли получить нужную эмоцию, а за ней — и нужный дар?
— С твоей точки зрения, звучит как-то грубо. — Он нахмурился. — Я предпочитаю считать, что помогаю людям справиться с наплывом чувств.
С каким удовольствием она сейчас вытащила бы из его груди еще теплое сердце.
С пола снова начали подниматься пузыри, и парень вскинул руки в воздух.
— Спокойно! Ничего ужасного не происходит!
Он медленно отошел подальше, надел какой-то странный халат и притащил с собой стакан с раствором непонятно чего.
— Пей.
Айне посмотрела на жидкость, напоминающую содержимое пеленок младенца, и в сомнении приподняла бровь.
— Давай! Это моя последняя разработка.
В отдалении взорвался очередной пузырь, забрызгав близстоящий стол. Даже если это навсегда превратит ее в марионетку Матери, жалеть не о чем. Она уже всех потеряла. Глубоко вдохнув, Айне опрокинула в себя все содержимое.
Голова нещадно болела, будто внутри взорвался один из ее пузырей. Доктор-чудик стоял над ней, хлопая ассасина по щекам.
— Ты как?
— Что происходит?
— Ну, сначала тебя вырубило. Потом твоя кровь взбесилась и понаставила мне новых ожогов, а затем я тебя разбудил. — Он оглядел перевернутые столы: некоторые оказались непоправимо испорчены, десятки расплавленных инструментов были разбросаны у них, и треснувший аквариум одной из русалок был завершением хаоса в комнате. — Надо было это предусмотреть. Извини.
— Ага.
— Ну-ка. — Он потянул ее с кровати, заставив встать. — Я сейчас что-нибудь прикажу, а ты посмотри, можешь ли отказаться.
Айне кивнула.
— Попрыгай на одной ноге.
Прислушавшись к себе, она обнаружила, что все еще находит чудика тошнотворным и мерзким ублюдком, поэтому без зазрения совести показала в ответ самый четко описывающий ее мнение палец.