Разрывая Сангвина. #2.5 Фоллокост

Сами 1 год

Поли прижался лицом к маленькой щели между досками и оглядел темное, затянутое паутиной подполье под крыльцом Дома Солнца.

Хихикнув, Гейб вскочил на выбеленную солнцем верхнюю площадку крыльца и начал топать ногами, Поли немедленно отвернулся и бросил на Гейба сердитый взгляд.

- Придурок! Ты его напугаешь! - огрызнулся Поли.

Гейб рассмеялся и, подпрыгнув так высоко, как только мог, с грохотом приземлил свои изодранные ботинки на иссохшие доски.

Поли заглянул внутрь и увидел, как с крыльца на серую землю сыпется облако пыли. Его глаза расширились, когда он заметил какое-то движение.

- Он там, внизу! Дай мне палку! - взволнованно затараторил Поли. Он огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы ему пригодиться, но мгновение спустя Гейб протянул ему длинную тонкую ветку.

- Ладно... посмотрим... - Поли сунул руку в карман и вытащил покрытый нитками кусочек вяленого мяса крысы. Высунув язык из уголка рта, он насадил вяленое мясо на конец ветки и осторожно втиснул ее через щель в досках. Просунув ветку до конца, он снова вернул глаза в щель и помахал наживкой. - Давай, малыш, это еда! Ты ведь проголодался.

Поли вглядывался в темноту с участившимся сердцебиением, когда заметил, как черная фигура, спрятавшаяся в дальнем углу крыльца, начала двигаться.

- Ладно, теперь реально утихни... - прошептал Поли. Рядом с ним зашуршала земля, когда Гейб тоже опустился на колени и нашел свою щель, чтобы заглянуть внутрь.

Мальчики, которым было всего семь, застыли на месте, когда тень начала медленно приближаться к ветке на маленьких, но крепких ножках.

- Вау, - прошептал Гейб восторженным голосом. Чтобы заставить его замолчать, Поли пихнул его локтем в грудь, но парень лишь отмахнулся ответным толчком локтя.

В луче света появилась маленькая тонкая ручка, ловкими пальцами она схватила кусок вяленого мяса и снова скрылась в тени. Оба мальчика услышали тихий пронзительный писк, когда тень положила весь кусок вяленого мяса себе в рот и снова уперла ручки в землю.

- Да он же совсем малыш! - прошептал Поли, когда в луче света показались спутанные черные волосы младенца. - Иди скажи Нане!

- Нет, я хочу посмотреть... - прошипел Гейб и еще сильнее прижался лицом к доскам, окружавшим подполье под крыльцом.

Младенец замер, и оба мальчика затаили дыхание, младенец повернул к ним голову, и свет попал на его лицо. Мальчики закричали.

Наказанные за свое любопытство сорванцы вскочили на ноги и с криками убежали прочь, забыв про свою палку, наполовину торчащую из досок.

- Что это за крики! - в дверях появилась пожилая чернокожая женщина, одетая в красное платье, прикрытое грязным фартуком. Когда двое мальчиков с криками поднялись по лестнице, она угрожающе подняла руку. - Будете так кричать, и рейверы придут и заберут вас во сне. Ну и чего вы орете?

Гейб плакал, поэтому ее взгляд остановился на потрясенном и бледном лице Поли.

- Там монстр под крыльцом! - заикался Поли. - Я заметил его сегодня утром... Я думал, что он младенец, но... он монстр, Нан! У него большие красные глаза, а рот и все лицо в крови!

Нан шлепнула Гейба по голове, мальчик начал причитать, держась за ухо.

- Не приходи сюда и не рассказывай мне сказки, мальчик. Каждый раз, когда ты врешь, рождается рейвер, разве я тебе не говорила?

- Это правда! - взвыл Гейб. Он обернулся и указал на веранду, где находились комнаты мальчиков. - Он там внизу - он съесть нас сегодня ночью, да?

Нан закатила глаза и спустилась по ступенькам парадного крыльца Дома Солнца - приюта для бездомных детей, который она создала для ухода за сиротами из Серой Пустоши. Оба мальчика поплелись за ней, хныча и шмыгая носом, оплакивая свои потрепанные ни за что уши и оскорбленные чувства.

Нан подошла к крыльцу и опустилась на колени с фонариком в руках. Луч осветил серую пыль и паутину, даже несколько мелких игрушек, упавших в щели. Она уже собиралась сдаться, когда луч упал на маленькое колено.

- О... боже... - у Нан перехватило дыхание. Медленно, чтобы не ослепить младенца, она опустила луч света и провела им по худеньким ножкам и грязному серому комбинезончику, дырявому до состояния ветоши.

Затем свет отразился от его глаз, словно от глаз дикого животного. Нан ахнула и отдернула фонарик.

- Видишь! - воскликнул Поли, но под строгим взглядом Нан закрыл рот.

- Гейб, приведи сюда Гилла сейчас же, - сказала Нан и посмотрела на Поли. - Принеси мне немного вяленого мяса. Давайте, мальцы, бегите быстро, как кролики.

Оба мальчика синхронно кивнули и разбежались в разных направлениях. Нан ухватилась за одну из досок и уверенно начала отрывать ее.

Когда мальчики вернулись, женщина справилась уже с тремя досками. Поли протянул ей большой кусок вяленого мяса крысы, который она зажала в зубах. Когда последняя доска легла на землю, женщина легла на живот и начала заползать под крыльцо.

Когда Нан начала приближаться к младенцу, послышалось поскуливание. Она вынула вяленое мясо изо рта и начала издавать успокаивающие звуки, обращаясь к ребенку.

- Иди сюда, малыш, хочешь кушать? - Нан протянула кусочек вяленого мяса.

Раздался еще один полускулеж-полувсхлип, и маленькая рука протянулась к мясу. Нан слегка отдернула руку, заставляя ребенка ползти к себе.

- Вот так... еще немного, - прошептала Нан. Она начала выползать задом из самодельной дыры в крыльце, затаив дыхание, пока маленькая фигурка в лохмотьях следовала за ней. Хотя она видела, как свет отразился от его глаз, младенец издавал человеческие звуки и был похож на человека, очень маленького человека.

Она отломила кусочек вяленого мяса и протянула руку, грязные пальчики осторожно взяли его и утянули в темноту, послышались чавкающие звуки, вызвавшие у женщины улыбку. Она еще немного попятилась, пока не выбралась из-под крыльца. Люди позади нее зашептались, наблюдая за разворачивающейся сценой, но им хватало ума вести себя тихо.

Тогда Нан вытянула обе руки перед собой в жесте, с которым все люди тянутся к младенцу, которого нужно взять на руки.

Из-под крыльца выполз маленький ребенок, возрастом не больше года, покрытый пылью, грязью и засохшей кровью. Он прищурился на солнце и поднес к глазам маленькую, заляпанную ручку, прежде чем Нан подняла его на руки.

Ко всеобщему удивлению, малыш прижался к ней и захныкал, выпятив нижнюю губу, хотя удивленные возгласы быстро сменились потрясенным оханьем, когда малыш открыл свои малиново-красные глазки.

Нан погладила ребенка по голове и осторожно повернула к себе его худое болезненное личико. Увидев два красных глаза, щурившихся от солнечного света, она крепче прижала его к себе и повернулась лицом к изумленной толпе.

- Это полурейвер! - сказал Гилл, опытный охотник. Это был мужчина лет сорока с каштановой, но уже седеющей бородой и близко посаженными глазами. - Лучше убить его сейчас, Линда.

- Полурейверов не существует! - огрызнулась на него Нан. Она нежно погладила спутанные черные волосы ребенка. - В этом ребенке нет крови рейверов. Посмотри на него, разве он выглядит злобным? Это просто ребенок с красными глазами, и все.

- Это чудовище! - Гейб снова заплакал, и зарыдал еще сильнее, когда Нан наклонилась и от души отвесила ему подзатыльник.

- Нет, и чтобы я больше никогда не слышала этого слова! - отрезала Нан. Женщина пронеслась мимо толпы с крошечным младенцем, все еще крепко прижимающимся к ней, в сторону главного дома на своем небольшом участке земли, заросшем серой травой.

Она положила ребенка на пеленальный столик и начала снимать с него грязную одежку. Затем одна из ее помощниц, маленькая девочка по имени Мисси, начала готовить ведро для купания.

- Малыш, что же мне делать с таким маленьким карапузом с красными глазками? - Нан улыбнулась ребенку, который оглядывал комнату, все еще жуя вяленое мясо, которое ему дали. - И откуда ты такой взялся, красноглазенький?

Малыш смотрел на нее, пока она с ним ворковала, и протянул руку, словно желая прикоснуться к ее лицу. Женщина рассмеялась и пощекотала ему животик. Малыш захихикал и закрыл лицо руками, залепетав что-то на своем младенческом, потом повернул голову к красной банке с чистыми тряпками. Он остановился и уставился на нее, словно завороженный цветом.

Через полчаса малыш сидел в ведре для мытья, не проронив ни одной слезинки, хотя большинство детей из Серой Пустоши ненавидели воду. Он изумленно осматривался вокруг и время от времени хмурил черные бровки, если видел что-то незнакомое.

- Линда?

Нан обернулась и увидела в дверях Гилла с зеленым ящиком в руках.

- Девочки нашли это рядом с общежитием для мальчиков, в стороне от дороги, рядом с веревочными качелями. Я думаю, ребенка подбросили ночью, и он выполз... Там записка.

Нан отдала ребенку мочалку, чтобы занять его, и подошла к Гиллу, забрав у него записку.

- Записка с настоящими словами? Мало кто умеет читать и писать так далеко от Скайфолла... - она развернула записку и зачитала вслух.

Меня зовут Лидия. Я заболела столбняком и скоро умру. Пожалуйста, присмотрите за моим Сами. Он был всем для меня. Пожалуйста, не ненавидьте его за его глаза, он здоров и хорошо себя ведет.

Лидия.

- О боже... - пробормотала Нан и, сложив записку, оглянулась на мальчика в ведре. - Сами, значит? Его мать, наверно, сильно его любила. Он худой, но, похоже, смышленый.

Гилл, который не умел читать, просто слушал, не выпуская из рук зеленый ящик, бывшую колыбель младенца. Хотя, когда его взгляд упал на ребенка, он нахмурился. Сами жевал мочалку, довольно прищурив рубиновые глаза.

- Он выглядит как ребенок, - пробормотал Гилл.

Нан зыркнула на охотника, убирая сложенный листок бумаги в карман.

- Конечно, он всего лишь ребенок. Посмотри на него. Точно так же, как у меня кожа черная, а у тебя белая, люди выглядят по-разному.

- Не думаю, что у людей бывают красные глаза...

- Это не важно. Я что-то не вижу перед Домом Солнца вывески с надписью «только для детей с нормальными глазами». Он остается. Его мать доверила его нам, и будь я проклята, если брошу беспомощного младенца. У нас более чем достаточно места для него. Холли уже вылез из подгузников, и этот будет у нас самым младшим.

Гилл скривился, но в конце концов кивнул. Он подошел к малышу и погладил его по голове. В ответ ребенок лучезарно улыбнулся ему, но Гилл снова нахмурился:

- Может, он просто новый мутант. Одному богу известно, какие последствия принесет радиация со временем. Она уже привела к снижению рождаемости.

Нан вернулась к Сами и протянула ему деревянную ложку, до которой он пытался дотянуться.

- Если это самая страшная мутация, которую мы увидим, я с радостью приму ее. Буквально на прошлой неделе я слышал от каравана из Колдстона, что Скайтех подумывает выпустить свои мерзости в близлежащих городах.

Сами громко взвизгнул, они оба посмотрели вниз и увидели, как малыш машет ложкой в воздухе, широко раскрыв глаза от восторга.

- Иногда я удивляюсь, зачем люди вообще продолжают заводить детей, - со вздохом пробормотал Гилл. - Разве их не волнует, в каком мире будут расти их дети.

- Это не нам решать, он здесь, и, как я всегда говорила... мы сделаем все, что в наших силах, - сказала Нан с улыбкой. Она протянула руку и пощекотала щеку ребенка, заставив его взвизгнуть. - Это все, что мы можем сделать в Фоллокосте.

Сами 5 лет

Я провел пальцем по земле, делая неглубокую борозду в грязи из пепла. Черный муравей оказался в круге, и я наделал еще несколько борозд вокруг него, пока вокруг ничего неподозревающего насекомого не образовался целый лабиринт.

Муравей проверил углубление в земле своими усиками, прежде чем начать забираться в него. Двигая усиками-антеннами, он начал перемещаться по множеству кругов и бороздок вокруг себя.

- А теперь... финальный босс, - прошептал я и полез в карман за маленькой серой ящерицей. Я поместил яростно мотающую хвостом ящерицу у края лабиринта, напевая для эпичности предстоящего сражения песню из «Звездного пути», где Курт убивает Спота, парня с ушами.

Ящерица моргнула и замерла, когда ничего не подозревающий муравей начал пытаться перелезть через третье кольцо моих бороздок. Я осторожно взял пальцами ящерицу за голову и повернул ее лицом к муравью на случай, если она не поняла, где тот находится.

Затем молниеносным движением ящерица бросилась вперед и проглотила муравья, наполнив мой слух противным хрустом ломающегося панциря. Я ненавидел этот хруст, он всегда был таким громким, и от него мне хотелось стиснуть зубы, как ааааа!

Я улыбнулся и подобрал ящерицу, когда та закончила жевать.

- Ты победил! - сказал я, поднося ящерицу к лицу. Ящерица только смотрела в ответ, как я скорчил ей глупую рожицу, сведя глаза к переносице. Жаль, что у них нет выражений на мордочках.

Внезапно затылок пронзила острая боль. Я взвизгнул и выронил ящерицу, прижав руку к голове и оглядываясь назад. На глаза навернулись слезы, когда говнюк Поли и долбоеб Гейб сорвались со всех ног прочь с камнями в руках, завывая от смеха.

К горлу поднялся ком обиды, я повернулся и побежал за сорванцами, но внезапно остановился и обернулся назад, как раз вовремя, чтобы увидеть, как ящерица скрылась в желтых кустах.

Он ушел, мой друг вернулся к себе домой, он больше не хотел играть со мной, а ведь я его кормил.

Я поджал губы и, сжав кулаки, с яростным ревом бросился вдогонку за двумя мальчиками, которые скрылись в здании своего общежития.

- Вы заставили меня бросить его! Он был моим другом! - слезы жгли мне глаза, пока я гнался за старшими, следуя на звук хлопнувшей двери в комнате общежития.

С болью в голове и еще более острой болью в сердце я ворвался в комнату и огляделся, сгорбившись и пылая от гнева.

- Этот уродец собирается нас схватить! Доставай свой спрей от уродцев! - заорал Гейб. Мгновение спустя Поли выскочил из шкафа с водяным пистолетом и начал обрызгивать меня.

И на этом для меня все закончилось. Я разрыдался и выбежал из комнаты, икая и задыхаясь, пока добирался до главного дома.

Как луч света в моем беспросветном царстве обиды, там была Нана, как обычно одетая в свое красное платье и как обычно держащая деревянную ложку, не только для готовки, но и для того, чтобы шлепать плохих детей по заднице.

- О боже, что теперь, Сами? - вздохнула Нан. Она опустилась на колени и раскрыла объятия, и я со всхлипом бросился в них. Женщина заботливо подняла меня на своих руках и укачивала, пока я заливал слезами ее плечо.

Между всхлипами и захлебыванием слезами я рассказал Нан, что произошло, сделав особый акцент на том, что только по их вине я потерял свою новую ручную ящерицу. К концу моего душераздирающего рассказа, я уже залил платье Нан слезами, а свое лицо соплями.

В конце концов я позволил Нан опустить меня на землю, она надела свой кухонный фартук и вытерла им мой нос.

- Сами, ты не уродец, - Нан опустилась на колени и начала стирать пепел с моей заплаканной щеки. - Иди сюда, раз уж ты перестал реветь, можешь помочь мне насушить еще немного вяленого мяса.

Это было весело и к тому же вкусно. Я кивнул и начал помогать Нан развешивать нарезанные полоски мяса. Когда она отвернулась, я стащил пару штук. Мне нравились куски потолще, потому что они были самыми сочными, и иногда я слизывал кровь со дна ведерка, которым мы пользовались. Мне нравилось делать это перед девочками, потому что от этого они забавно кричали и разбегались.

Я протянул руку, схватил красный кусок побольше и отправил его в рот. Мне захотелось еще, поэтому я попытался взять маленький кусочек, чтобы Нан не заметила, но она быстро шлепнула меня по пальцу своей деревянной ложкой. Я взвизгнул и отскочил назад, но поскольку наказание было заслуженным, я просто насуплено уставился на нее.

Нан бросила на меня предостерегающий взгляд и погрозила ложкой.

- Ему нравится есть мясо сырым.

Я обернулся и съежился, увидев Гилла у задней двери главного дома. Охотник-пустынник бросил на меня неодобрительный взгляд, хотя я уже привык к этому. Гилл был плохим человеком, он иногда пинал меня и кричал, когда Нан не смотрела. Я никогда не говорил об этом Нан, потому что Гилл был взрослым, и если и было что-то, что я считал правильным, так это то, что взрослые всегда правы и они знают, что делают. Я знал, что не нравлюсь ему, но я нравился Нан, и она была моей Наной, и тоже мне нравилась.

- Не имеет значения, как он ест свою пищу, Гилл, главное, что ест, - сказала Нан с раздражением в голосе. Я подбежал к ней и снова начал помогать развешивать полоски красного мяса, но больше ничего не пытался стащить. Весь задний двор главного дома был отведен под сушку крысиного мяса. Это была огороженная территория, окруженная сеткой от мух, которую поддерживали старые деревянные доски и фургон, в котором жил старый серый пес Спуки. Он помогал отгонять диких зверей, и ему нравилось есть мух. Однажды я съел муху, и больше не хотел.

- Вчера он грыз кости трупа, как дикий зверь. Он маленький монстр, а не...

- Только не при мальчике!

Мне было невыносимо слышать сердитый тон Наны, поэтому я отошел к одному из черных деревьев. Я прислонился к нему и широко раскрытыми глазами наблюдал, как Нан сердито развешивает крысиные полоски.

- Линда, у нас было почти сто сирот, и ни одного такого, как он, - рявкнул Гилл. Я съежился еще больше, когда охотник бросил на меня испепеляющий взгляд. - Он дурное семя. Я наблюдаю за ним, когда никого нет...

- Убирайся отсюда, Гилл, я не хочу этого слышать, - глаза Нан выпучились от гнева. Если бы я заставил ее делать страшные глаза, я бы уже получила взбучку ложкой. На прошлой неделе Мисси испортила целую партию дрожжей и вот уже неделю не может нормально сидеть на попе.

Гилл издал обреченный стон и отбросил тряпку, которую держал в руках. Он протопал внутрь и захлопнул сетчатую дверь с такой силой, что с крыши упала черепица, а Спуки вскочил со своего места.

Той ночью я лежал в своей кровати, маленькой пластмассовой кровати-машине, которую я получил после того, как Джош заболел тифом и умер. Теперь это была полностью моя кровать в полностью моей комнате высоко на чердаке. Мне здесь нравилось, потому что я был выше всех, а мне нравилось быть выше всех. Я мог заранее слышать, как кто-то поднимается по скрипучей лестнице, и мне нравилось знать, когда кто-то идет, особенно, если я сделал что-то плохое.

Нана пришла поцеловать меня на ночь. Но перед этим она обошла и осмотрела мою комнату.

- Что это за гребаный запах?

Я поерзал на кровати и пожал плечами.

- Пахнет тухлым мясом, ты опять прятал еду?

Я отрицательно замотал головой.

- Сами.

Я уставился на нее исподлобья.

- Са-ми.

Мое лицо вспыхнуло от смущения. Я думал, она не заметит. Я зарылся головой в подушку с Могучими рейнджерами и ткнул пальцем на комод.

Услышав шорох, я накрыл лицо подушкой и закрыл глаза. Послышался вздох Нан, и запах усилился.

- Сами, я знаю, этой зимой у нас было мало еды, но тебе не нужно... воровать кости. Ты даже не сможешь их съесть, только зубы обломаешь. К тому же они уже зеленые - о, Сами, на них черви, - в голосе Нан не было злости, но она казалась грустной, и это было еще хуже. Я еще больше зарылся в подушку.

- Больше не прячь кости. Я говорила тебе это, когда ты прятал внутренности той крысы... не прячь мясо, подхватишь трайдес. Ты хочешь трайдес? - Нан убрала подушку с моего лица, но я не смотрел на нее.

Я покачал головой и уставился на свои руки. Она наклонилась и поцеловала меня в щеку, и я услышал, как она выбросила кости в окно. Под окном Спуки сможет их съесть, и это хорошо.

Затем я оживился, когда она схватила Барри, моего медведя. Она завела механизм у него на спине и положила игрушку рядом на комод. Это был говорящий медведь, и он пел мою любимую песню.

Daisy, DaisyGive me your heart* to do.I'm half-crazy, all for the love of you.It won't be a stylish marriage,I can't afford a carriage,But you'll look so sweet upon a seat, Of a bicycle built for two.

* в оригинале песни Give me your answer do. Тут и далее именно heart to, вероятно, потому что мальчик так слышал криповый игрушечный голос.

Дейзи, ДейзиДай свое сердце мне*.Я схожу с ума, все от любви к тебе.Свадьба не будет стильной,Мне не по карману карета,Но ты будешь смотреться милоНа сиденье велосипеда, Созданного для двоих.

Но у себя в голове я пел ее по-другому, потому что брак мерзкий, и девчонки тоже, и у нас здесь не было велосипедов, я видел их только в журналах.

- Не похоже, что ты заслуживаешь песни этого медведя с теми костями, которые я нашла, - строго сказала Нан. Я съежился на кровати и снова взял подушку.

Нан повернулась, чтобы уйти, я провожал ее взглядом.

- Нана... я монстр?

Нан остановилась и обернулась.

- Я говорила тебе не слушать Гилла и других детей.

Я пожал плечами и схватился за ноги, натянув на себя пальчики стопы.

- Почему они все меня ненавидят?

Она на мгновение замолчала, я потянул себя за большой палец и надавил на ноготь, пока не стало больно.

- Потому что ты выглядишь по-другому, а людям иногда нравится придираться к другим, - объяснила Нан, подходя обратно к моей кровати-машине. Они присела рядом со мной и откинула назад мои растрепанные черные волосы. Барри все еще пел свою песню с комода.

- Почему я выгляжу по-другому? - спросил я.

- Просто ты таким родился. Точно так же, как у Поли и Гейба зеленые глаза, а у Мисси светлые волосы, как у нас с Ричардом черная кожа, а у вас у всех белая кожа. Мы все пустынники и арийцы, и это все, что имеет значение, да? - Нан задумалась на секунду. - Все люди на вкус одинаковые, не так ли?

Я кивнул.

- А раз мы все одинаковые внутри и одинаковые на вкус, какая разница, какого цвета твои глаза? На вкус ты будешь такой же, как все остальные, - сказав это, она ущипнула меня за бок, что меня рассмешило. Нан улыбнулась на это и поцеловала меня в щеку.

- Ты не монстр, мой Сами, и никому не позволяй называть себя так. Ты хороший мальчик, хорошо?

Я улыбнулся, кивнул и нырнул под одеяло.

Нана укрыла меня, но я хотел спросить ее еще кое о чем.

- Нан, моя мама сказала, что меня зовут Сами, верно?

Нан кивнула.

- Верно, она заболела и умерла, а тебя положила в маленький зеленый ящик.

Я свернулся калачиком под одеялом. Не знаю почему, но мне было неловко говорить это, поэтому я спрятал голову под одеяло.

- Я думаю, меня зовут Сангвин. В голове я называю себя Сангвином.

Нан рассмеялась и стянула с меня одеяло.

- Это не твое имя. Тебя зовут Сами, как и было написано в записке, но ты можешь называть себя как угодно, только мысленно. Не проси Нану называть тебя таким смешным именем.

Нан пощекотала меня по бокам, и я тоже засмеялся. После этого я пожелал ей спокойной ночи под фоновое звучание Дейзи Дейзи.