песнь вернинских лесов

Тихо шуршали листья под короткими шагами лесного ветра. Лес казался недвижимым, но в этой неподвижности будто затаилось что-то тяжёлое и чужое. Тени ёрзали по коре деревьев, и каждая тень казалась глазами, наблюдающими за девочкой, чьи рыжие кудри вспыхивали солнечными искрами.

Лань стояла, вцепившись в свою флейту, так крепко, будто в ней хранилась вся сила её хрупких запястий. Воздух дрожал от запаха сырой коры и мха. Сердце девочки билось всё быстрее, будто чувствовало чужую тревогу, прокравшуюся в Вернинские леса.

Она услышала треск веток - тонкий, почти неслышный, но такой, что в лесу он звучал как раскат грома. Из-под густых ветвей, омытых зелёным светом, появился Клеон. Его чёрные волосы, спутанные, свисали на глаза, а серые глаза смотрели пристально, будто видели в Лани ответы на свои бесконечные внутренние вопросы.

- Лань... - его голос был тихий, будто шелест крыльев, - ты слышала?

Она сжала губы, глотая тревогу.

- Что?

Клеон подошёл ближе. Его тонкие, длинные пальцы с растрескавшейся кожей на костяшках сжались в кулаки.

- Они говорят, что в лесу... начали исчезать люди. И звери тоже. Говорят, будто тени оживают. Будто кто-то ходит среди деревьев и забирает всех, кто осмелился зайти слишком глубоко.

Лань прикусила губу. Огонёк её изумрудных глаз слегка угас. Она подняла взгляд к верхушкам деревьев, где солнечный свет сквозил пятнами, и подумала о том, что лес теперь шепчет совсем другими голосами.

- Может, это просто охотники... или звери ушли глубже, - прошептала она, но голос её дрогнул.

Клеон отвернулся. На его шее под слоем грязи блеснули две маленькие родинки под губой. Он выглядел, как тень мальчика, которому слишком рано пришлось узнать о боли.

- Нет. Говорят, лес стал... чужим. Даже маги боятся туда входить. Все боятся. Только мы... мы всё равно сюда приходим.

Лань опустила взгляд на свою флейту. Провела пальцем по тёплому дереву, на котором выступили крохотные капельки влаги.

- Я всё равно хочу здесь быть, - упрямо сказала она. - Я... я чувствую себя здесь живой.

Клеон тихо кивнул, словно это было единственное, что ему оставалось - слушать Лань и верить, что в её рыжем свете есть хоть какая-то надежда.

Лес становился всё тише, будто кто-то сжимал его за горло. Птицы вдруг умолкли, а листва замирала при каждом шорохе. Даже ветер, казалось, крался на цыпочках, чтобы не потревожить дыхание тайн.

Лань слушала, как трещит сучок под лапой зверя, но зверь так и не показался. И это было страшнее, чем если бы на поляну выскочил медведь или волк. Она облизнула пересохшие губы и посмотрела на Клеона.

Тот сидел, поджав колени, и водил взглядом туда-сюда, будто искал в лесу хоть что-то понятное. Его чёрные волосы слиплись прядями от сырости, а серые глаза блестели, как металл.

- Клеон... - позвала Лань. - Если всё это правда... если лес стал злым... что нам делать?

Он не ответил. Лишь чуть ссутулился сильнее, как будто хотел вжаться в сам себя. Его тонкие плечи дрожали. Лань протянула руку и коснулась его локтя.

- Мы же вместе... - прошептала она. - Значит, всё получится.

Он поднял на неё глаза. Губы его едва дрогнули - почти улыбка. Но потом взгляд его снова упал на землю, где мокрый мох собирался в подушечки.

- Всё время думаю... - сказал он вдруг хрипло. - Что я лишний. Что я тут... не должен быть.

Лань нахмурила густые рыжие брови.

- Ну что ты такое говоришь! - возмутилась она, сжимая свою флейту. - Я вот... не знаю, кто я. Не знаю, зачем флейта. Но если бы не ты... я бы вообще боялась сюда ходить одна.

Он кивнул, словно соглашаясь, но видно было, что внутри его всё ещё шумит и рвётся в разные стороны.

- Иногда... мне кажется, что если меня не станет, ничего не изменится, - сказал он.

Лань резко обняла его за плечи.

- Нет! Всё изменится. Лес изменится. Я изменюсь. - Она прижалась щекой к его лопатке, тонкой, острой, как обломок ветки. - Я не хочу, чтобы тебя не стало. Понял?

Он вздохнул, и в этом вздохе было столько усталости, сколько может быть у ребёнка, который уже видел слишком много тёмного.

---

В это время в замке Шарлотта всё ещё стояла у окна. Она не замечала, как за её спиной прислуга меняла цветочные вазы, расправляла занавеси.

Её янтарные глаза были устремлены в лес. Где-то там шумели те самые Вернинские леса, полные теней и загадок.

- Биатрис всегда говорила... что лес не предаст нас, - тихо шептала Шарлотта, словно сама себе.

Но теперь слова Биатрис звучали слишком далёкими, почти несбыточными.

Она медленно провела ладонью по холодному стеклу, оставив влажный след.

- Может... может, я ошибалась.

Придворная дама, стоявшая чуть поодаль, вздохнула.

- Ваше Высочество... если хотите, мы закроем все ворота, и никто не войдёт в лес.

Шарлотта покачала головой.

- Нет. Если мы его запрем... мы потеряем его совсем. А лес - он ведь... он часть нас.

Сердце её глухо стучало, а белоснежные локоны сползали с плеч, пряча тонкую шею. Шарлотта выглядела как фарфоровая статуэтка - нежная, но такая хрупкая, что казалось: одно неверное движение - и она разобьётся на осколки.

---

А в лесу Клеон наконец снова заговорил.

- Слышал... маги говорили, будто кто-то крадёт магию. Как будто... леса стало меньше. И свет внутри него меркнет.

Лань нахмурилась.

- Но лес - он живой! - воскликнула она. - Он всё слышит! Если с ним говорить, он ответит.

Она сорвала длинную травинку и провела ею по губам, словно по флейте.

- Я вот верю, что если я буду играть... лес всё расскажет. И перестанет бояться.

Клеон чуть усмехнулся.

- Глупая ты. Но... может, в этом твоя сила.

Лань улыбнулась. Веснушки расплескались по её щекам, как звёзды в ночном небе. Она снова поднесла флейту к губам и выдула лёгкую мелодию, похожую на шёпот весеннего дождя.

И лес, казалось, затаил дыхание, слушая её музыку.