Птица в клетке
Нацизм улыбнулся, сверля взглядом хрупкое тельце. Он не мог поверить своей удаче. Ему казалось что жена СССР - это самый защищённый человек в мире, а теперь она лежала на полностью открытом пространстве доступная не только взгляду но и рукам врага. Немец обвëл глазами местность, ища засаду, всё ещё думая что это ловушка, а затем медленно подходя к замёрзшей девушке, стараясь быть как можно тише. Солдат рядом с ним напрягся, вглядываясь в ветки и землю, а также в другие места куда каким либо образом мог вместиться человек с оружием или гранатой.
Фюрер присел рядом с лежащей, проведя рукой по еë шее и немного надавив пальцами на синюю вену, ощутив замедленный поток крови, отчаянно пытавшийся поддержать жизнь в замерзающем теле.
- Niemand hier. (Никого нет.) - отрапортовал солдат, возвращаясь к Нацизму. - Seil mitbringen? (Принести верёвку?)
Нацизм задумался немного, а затем мотнул головой, поднимая найденную девушку на руки и двинувшись с ней к машине.
- Sie wird nicht mehr weglaufen. (Она уже никуда не убежит.) - улыбнулся немец, прижимая свою пленницу к груди. В теле разлилось чувство радости, которое обычно испытывает ребёнок, получив новую игрушку. Теперь то у немца эта самая игрушка и была на руках.
Водитель, с недоумевающем выражением лица из за непонятной ему причиной остановки, ожидавший парня, заметил Нацизм, встрепенувшись.
- Mein Führer, ist alles in Ordnung? (Мой фюрер, всë хорошо?) - взволнованно спросил военный, смотря на командира. Наци кивнул, подходя к пассажирскому сидению и открывая дверь.
- Ja (Да) - на лице фюрера появилась лëгкая улыбка. - Gehen. (Поехали.)
Он сел в машину, расположив свою находку на сидении рядом. Дверь за фрицем закрылась и машина тронулась с места. Повисло молчание. Фюрер расслабился, облокотившись спиной на сидение и немного прижав находку к себе. Почувствовав тепло русская двинулась и повернулась набок, уткнувшись носом в тёплую и мокрую от растаявших снежинок грудь арийца. Нацизм удивлëнно вздрогнул от действий комсомолки, в конце концов они всё ещё оставались врагами и опасность того что немца очень сильно ударят или покалечат увеличивалась. Несмотря на то что арий был уверен в том что ему не составит труда скрутить русскую, он прекрасно понимал что синяк под глазом от удара девушки особо русской национальности может повредить его имиджу.
Немного подумав и оценив состояние пленницы, советник Третьего Рейха, потянулся к багажнику, доставая верёвку. Моток оказался достаточно большим, поэтому решив перестраховаться а заодно скоротать время поездки Наци принялся крепко связывать ноги идеологии верëвкой. Его рука медленно провела по бëдрам девушки к еë стопам, что вызвало дрожь по телу спящей пленницы.
- Шшшш. - промурлыкал парень, с улыбкой рассматривая насупившийся аккуратный носик и нахмурившиеся чёрные брови Коммунизм. Рука вновь провела по босым стопам, а затем аккуратно обвила их верёвкой, туго связывая вместе. Когда процедура была закончена, немец облегчëнно выдохнул, начав гладить голову блондинки.
Машина спокойно ехала к логову немцев, оставляя за собой черные борозды в снегу. Коммунизм совсем обмякла в руках своего пленителя, видимо окончательно уснув от стресса и перестав реагировать на любые раздражители. Нацизм перевëл взгляд на окно, наблюдая за белыми снежинками плавно спускающимся на землю. Зима будто поглотила все звуки, превратив бесконечный ужас войны вокруг в события прошлого и чего то далëкого.
Поездка обещала быть долгой и немец сам не заметил как уснул, прижимая к себе жертву войны. Девушка всё также мерно сопела у него под боком, внушая временное спокойствие и символизируя некое перемирие прежде чем русская окажется в клетке. Машина покачивалась, иногда немного увязая в грязи.
Водитель не отрывал взгляда от дороги, молясь чтобы она наконец то закончилась и явила уже временную резиденцию Генштаба. Двигатель размеренно тарахтел своеобразную колыбельную.
Прошло некоторое время прежде чем автомобиль замер на месте, а водитель выключил двигатель, открывая дверь и впуская холодный воздух в салон. Пригревшаяся слепая встрепенулась первой, подняв свою голову и открыв глаза. В абсолютной темноте появились какие то просветы но они мало что изменили в общей видимой картине, показав лишь смутные очертания окружающего мира. Разочарованно вздохнув, Коммунизм принялась ждать того что будет дальше.
Не прошло и пары минут, как девушка ощутила на своих щеках дуновение ветра, который собирался пролезть вновь под еë одежду и укусить за бок своими ледяными клыками. Едва русская затряслась от холода как что то мягкое и тёплое укутало еë и подняло в воздух.
Коммунизм вновь успокоилась и провалилась в глубокий сон, уже совсем не замечая происходящего вокруг еë тела, сладкая дрëма утянула еë в свои объятия.
🔗
Глаза по привычке открылись, надеясь увидеть прекрасный свет вокруг себя. Надежда о возвращении к своей прошлой зрячей жизни всë никак не оставляла Коммунизм. Девушка села на чем то плоском, что показалось ей кроватью. Слегка нахмурившись она опустила ноги на холодный пол, поëжившись. После этого действия что то неприятно брякнуло рядом, заставив слепую замереть.
Коммунизм медленно потянулась рукой к своей ноге, нащупав железный обруч на своей лодыжке, от которого куда то вела цепь. Немного поразмышляв, девушка начала тянуть цепь на себя чтобы на ощупь понять еë длину. Спустя три оборота вокруг локтя цепь застряла, не давая себя больше натянуть. Как бы русская не пыталась железные звенья ей не поддавались.
С тяжёлым вздохом Коммунизм бросила еë на пол, прижавшись к стене и добравшись до угла, затем она таким же способом по стенке двинулась дальше, останавливаясь на время в каждом углу, чтобы запомнить где он. После изучения ограничений пространства русская принялась бродить наискось, вытянув перед собой руки. Первое на что напоролась таким образом был стул и стол, а затем койка, с которой она только что встала. Немного помявшись девушка развернулась и пошла к столу, так как это был единственный странный предмет в комнате. Она ещё могла предположить зачем в камере нужен стул и кровать, но вот стол вызывал вопросы и очень многочисленные.
Нащупав заинтересовавший еë предмет мебели, идеология начала его гладить по поверхности, ища инструменты или что то более опасное, навроде склянок с ядом, оставленных специально с расчётом на причинение боли.
Гладкая холодная поверхность стола оказалась такой занимательной, что девушка совсем забыла что стоит предположительно спиной к двери, а кто то может к ней зайти.
В глухой тишине послышался щелчок какого то предмета. Этот звук заставил Коммунизм замереть на месте и затаить дыхание, надеясь что гость уйдёт из еë новой обители, которую она с надеждой считала временной.
- Какие мы дëрганные. - произнëс голос похожий на тот который она слышала в машине. Теперь он звучал спокойнее и более властно чем до этого. В воздухе повис запах от дыма сигарет, а время будто начало тянуться невыносимо долго.
Коммунизм вцепилась пальцами в стол, совсем не шевелясь от ужаса и непонимания что будет дальше. Мужские руки легли на еë бока, а затем медленно переместились на живот, прижав тем самым к груди немца. Нацизм уткнулся в волосы своей жертвы с наслаждением, ощущая еë трепет под своими пальцами. Внутри парня проснулось хищническое желание попробовать испуганное существо в своих когтях на зубок.