Дагмар. Ворох прошлого | 18+

Королева зашла в покои и осторожно прикрыла за собой дверь. Лишние уши, как и взгляды, были ей сейчас ни к чему. Она тихо повернула замок, расслабленно оперлась спиною и в удовлетворенном вдохе прикрыла глаза. Теперь все шло как надо. Теперь, помимо нее и Риордана, еще и Рене знает, кто за всем стоит. Рассказать все сестре было давно запланированной, хоть и трудной задачей.

Морун готовилась к этому разговору, собирала информацию, выискивала козыри, прежде чем пойти на такой серьезный шаг. Идти против младшей сестры ей было не впервой. Отец когда-то говорил, что совсем не ум приводит к власти, а желание властвовать развивает ум. Морун была любимой дочерью своего отца, потому что как никто другой понимала его, следовала советам, истинно осознавая свое предназначение. Все было так, пока не произошла ошибка... Как и свойственно любой девушке, Морун беспамятства влюбилась. Изгнанная своим отцом из-за того, что родное королевство ей было не так важно, как сердце любимого, она навсегда позабыла, что когда-то была Кондрасте.

Смахнув непрошеные слезы, Морун быстрым шагом направилась к огромному портрету. Картина, собранная в мелкую мозаику, перекрывала едва заметные выступы. Искусно замаскированные, о их наличии знал лишь тот, по указу которого они были сделаны. Очутившись в небольшой комнате, Морун собиралась было закричать, но вовремя успела закрыть рот руками. Прямо перед ней на высоком стуле сидел Риордан и лениво листал какие-то записи на столе. Он не обратил никакого внимания на жену, когда та вошла, лишь на мгновение отвлекся, чтобы выпить воды.

— Ты что здесь делаешь? Откуда знаешь про это место?

— Я в этих покоях сплю так же, как и ты, Морун. Поэтому знаю, что и где здесь находится.

— Но ты не в наших покоях сейчас.

Морун из последних сил старалась сохранять спокойствие. Увидеть здесь собственного мужа не входило в ее планы. Место, созданное ею, было придумано специально, чтобы никто в него был не вхож, особенно он. Быть в уединении позволяло напитываться властью, хоть и скрытой, иметь возможность решать и предвидеть, что наконец она стоит за всем, а не Риордан.

Пока Морун приводила эмоции в порядок, король медленно ступал вдоль стены. Его взгляд блуждал по бережно расставленным склянкам, у которых то и дело он иногда останавливался, чтобы взять в руки и посмотреть.

— На Совете ты была сама не своя. Радуйся, что я пришел тебе на помощь. Болтливее языка я в жизни не видел.

— И чем ты помог, позволь спросить? — Морун почувствовала, как начинает закипать от злости. — Подлил масло в огонь в конфликте с Элани и сцепил всех собак на меня?

— Твои навыки ведения переговоров просто смешны. Как королева ты разговариваешь не лучше любой базарной девки. Советую заняться этим вопросом и незамедлительно, у меня как раз есть человек, который может помочь.

— Хватит!

От закипающего внутри гнева женщина готова была закричать. Глаза стали постепенно увлажняться, губы задрожали, а сердце не переставая отбивало бешеный ритм. Видеть перед собой этого человека было страшной пыткой, от которой она не могла никак избавиться.

Морун уже готова была сорваться, как внезапно на ее глаза легла пелена. Так хорошо знакомые ей черты стали вырисовываться, представляя образ любимого и родного человека. Призрак прошлого стоял прямо перед ней и широко улыбался. Протянутая рука слегка поманила ее к себе, отчего та уставилась на него широко распахнутыми глазами. Гнев сменился испугом. Желание протянуть руку в ответ было таким сильным, что она даже поднялась, но так и осталась висеть в воздухе в нерешительности.

«Что со мной? Я схожу с ума?»

Образ, который появился так неожиданно, внезапно развеялся, когда перед глазами Морун кто-то стал щелкать пальцами.

— Чего уставилась, как умалишенная?

— Что это было? — Морун с трудом перевела взгляд на мужа.

— Ты о чем?

— Призрак был здесь. Я видела.

То, как посмотрел Риордан, было красноречивее любых слов. Королеве стало трудно дышать. Она схватилась за корсет, который словно стал давить сильнее, и мягко приземлилась в кресло. Увиденное до сих пор стояло перед глазами. Ее любимый был таким реальным, таким живым. От отчаяния Морун схватилась за голову.

«Надо было прикоснуться к нему, убедиться... Я знаю, это не мог быть он... Не мог. К сожалению...»

Королева убрала руки от своего лица и посмотрела на мужа. Другого мужа. Такой далекий и ненавистный для нее, он был незнаком с сочувствием и любовью. Отношения, построенные на тайнах и шантажах, регулярно давали трещину. Каждое слово, как и каждое действие, могло быть обращено против тебя самого, и из-за этого следовало быть осторожной. Морун ненавидела своего мужа. По ночам ее любимыми снами были те, когда она лишает его жизни. Медленно вливает в него яд, который после приносит ему невыносимую боль, но не убивает, лишь мучает. Блаженная улыбка трогает ее губы всякий раз, когда она думает об этом.

Посмотрев в упор на своего мужа, Морун хищно обнажила свои зубы. Риордан, заметив изменения в своей жене, в доли секунды сократил расстояние между ними и поймал ее лицо. Пальцы без жалости впились в тонкую кожу, от чего королева тихо пискнула. Точечная боль сводила челюсть. Король надавил посильнее, вдавливая пальцы до зубов, и заставил Морун подчиниться и приоткрыть рот.

— Где бы ты не была и что бы не задумала, знай, я убью тебя первым.

Морун сглотнула, когда заметила, что Риордан стал приближаться к ее лицу. Закрыла глаза и почувствовала, как грубый поцелуй лег на ее губы. Больно кусая, он давил на челюсть сильнее, не позволяя ей отвернуться. От боли и обиды слезы заскользили по щекам. Запах соли заставил Риордана остановиться и посмотреть на жену иначе. Он пододвинул к себе ее лицо, с удовольствием вдохнул знакомый запах и стал слизывать соленые капли. Горячий язык блуждал и вычерчивал странные линии.

Морун не могла прекратить плакать. Она хотела... Хотела не дать ему возможности упиваться своей силой. Хотела лишить его удовольствия, которое он испытывал, наблюдая как его жена плачет. Но сейчас, у нее просто не было сил. То, что было дальше, Морун называла «наказанием». Тело, давно лишенное невинности, превращалось в струну, когда чувствовало, кто его раздевает. Глаза закрывались сами собой, не желая наблюдать и запоминать происходящее. Когда грубая сила ощущалась внутри, Морун всегда представляла любимого. Было по-прежнему больно, но она мысленно взывала к Богу, чтобы тот, наконец, забрал ее к себе и отвел к нему.

Риордан двигался не спеша. Медленные, но резкие толчки не взывали к наслаждению. Их посыл был — доминация, показать, что они идут не вместе, а она позади него. Король предпочитал действовать молча и потому унижал без слов. Прежде чем покончить с этим, он вновь грубо обхватил ее щеки и посильнее на них надавил. Когда королева наконец раскрыла глаза и посмотрела на него, он заговорил:

— Мы слишком далеко зашли, Морун, чтобы сейчас вот так «кусаться» с тобой. Я знаю твой секрет, ты знаешь мой. Сколько бы ты не брыкалась, мы связаны. Разорвать нашу крепкую связь не получится, — Риордан отпустил Морун и мягко прошелся большим пальцем по ее щеке. — Убить меня у тебя не получится. Кроме ядов, ты ничего и делать не умеешь. Но даже если решишься как-то иначе, знай, что все давно подготовлено.

— Что это значит? — Морун со слезами посмотрела на ненавистного мужа и приложила влажные ладони к лицу.

— Это значит, что за моей смертью сразу последует твоя.

***

В это время королевский замок Скаймора поглощала тишина. Темные коридоры пустовали и лишь в одной из комнат под дверью просачивалась желтая полоска света. За ней стояли двое по обе стороны стола, на котором прикрытый белой тканью лежал мертвец.

— Ваше Величество, вы уверены, что хотите это видеть?

Мужчина преклонных лет задумчиво поправил свои очки и посмотрел на королеву. Её бледное лицо и круги под глазами намекали на плохое самочувствие и недосып. С момента разговора сестер прошло ровно двое суток. Рене ощущала странное давление, словно невидимая рука Морун теперь держит её за горло, контролирует и не отпускает.

«Морун что-то известно, иначе она не заводила бы этот разговор. Или это блеф? Что тоже в её стиле»

— Кхм, моя королева?

Мужчина в который раз обратился к королеве, заметив, как она молча уставилась в пол. Вздрогнув, Рене мотнула головой и поближе подошла к столу.

— Простите, Вигельм. О чем вы говорили?

— О мертвеце, Ваше Величество. Готовы его увидеть?

— Да, я хочу все знать.

Больше не мешкая, мужчина уверенно схватился за ткань и откинул её в сторону. Почти разложившееся тело было покрыто многочисленными дырами, в которых виднелись некоторые участки органов. Рене сглотнула, заметив сердце. Нечто, напоминавшее месиво, выглядывало из разрезанной грудной клетки.

— Это... так и было?

Рене заметила, как запах, которого она раньше не замечала, вдруг стал сильнее.

— Чтобы узнать причину его смерти, мне необходимо было посмотреть, что внутри.

— И что, вы выяснили причину?

— Да.

Вигельм обошел мертвеца и остановился у его головы. Невесомыми движениями он указывал на пораженные участки, попутно рассказывая о результатах.

— Видите эти черные прожилки? Они появляются от принятия яда.

— Значит, это отравление?

— Да, но не простое. Внутренности стали разлагаться еще до смерти, что привело к заражению крови, которая впоследствии и дала заметное выявление капилляр на коже и окрасило их в черный цвет.

— Откуда взялся этот яд? — королева с трудом сдерживала рвотные позывы, но виду старалась не подавать. Она подошла ближе к ногам мертвеца, которые, как ей казалось, выглядели менее устрашающими. — Это не может быть убийством, как вы считаете?

— Я не случайно, Ваше Величество, сказал, что все не просто. Насколько мне известно, нигде в ближайших землях нет разносчика этого яда. Он обитает только на Летучем острове.

— Тартал?!

Рене удивленно посмотрела на врача.

Тартал — знакомый многим как Летучий остров, являлся единственным отдельным государством, не имеющий отношения к четырем королевствам Дагмара. Такой неизведанный и далекий, он привлекал внимание только заядлых смельчаков, а именно — торговцев. Желание заполучить необычный, никем не виданный товар побуждало преодолевать скалистые земли, бушующий океан и неизведанных тварей, живущих в пучине холодных вод.

Более ста лет назад на Совете было принято решение, связанное со смертной казнью. Предателей и убийц скидывали с высокой скалы, расположенной на Красном мысе. Самые удачливые погибали сразу. Тех, кому повезло меньше, ждала незавидная участь — одинокие посреди огромного океана, они могли плыть только в обратном направлении от Дагмара, к Тарталу.

Рене вспомнила самое жуткое предательство, о котором рассказывал ей отец. Их предок Бертран Эшкрофт был первым скинут с Красного мыса. Своевольный король упивался властью и не готов был делить территории со своими союзниками из других королевств. Желая захватить эльфийские земли, он женился на дочери своего друга. Решение было хоть разумным, но весьма опрометчивым. Помимо него самого, властью обладала и эльфийская жена, которая не разделяла взгляды мужа. Уставший от вмешательств супруги, он раз и навсегда решил избавиться от нее. Бертран обратился за помощью к королю Андерфилда, который несмотря на то, что был против всяких союзов, неожиданно принял предателя Эшкрофта. Вместе они разработали план и, когда были готовы к его воплощению, случилось немыслимое. Король Андерфилда перешел на сторону «врага», рассказав обо всем задуманном эльфам. Так Бертрана Эшкрофта поймали вместе со всеми предателями и скинули их со скалы.

Рене мотнула головой, отгоняя воспоминания, и взглянула на мертвеца.

— Почему Тартал, Вигельм?

— В их землях растет один необычный цветок, Ваше Величество, — мужчина встал рядом с королевой и с помощью незнакомых ей инструментов раскрыл грудную клетку трупа шире. — Видите, какого цвета его органы?

— Синего, — Рене внимательно рассмотрела каждый участок, прикрывая рукой нос и рот. — Он весь синий, как будто замерз или утонул.

— Это яд леонтоподиума. Наикрасивейший цветок имеет хрустальный стебель и голубые лепестки, покрытые пушистыми ворсинками. А растет он прямо из...

— ...снега.

Королева закончила говорить предложение врача, потому что оно ей было уже знакомо. Мужчина не стал скрывать своего приятного удивления и согласно кивнул.

— Вы не перестаете меня удивлять, моя королева. Данные знания доступны лишь торговцам, которые сломя голову несутся в Тартал в поисках свежего и необычного товара. Но как вы узнали про цветок, могу я узнать?

— Мне рассказал о нем тот, кто его приобрел. И это не торговец.

Быстро поблагодарив на прощание Вигельма, Рене поторопилась в свои покои. Голова шла кругом от полученной информации, которую ей срочно нужно было с кем-то обсудить. Поймав по пути молоденькую служанку, королева отправила ее на поиски Ульриха, чтобы тот к ней незамедлительно явился. Брат не заставил себя долго ждать и уже вскоре стоял в покоях сестры и смотрел, как она беспокойно мечется по комнате.

— Рене, что случилось?

— У нас проблемы.

— Да они у нас всегда есть, — с улыбкой подметил советник, но заметив, что королева никак не среагировала, поспешил поймать ее и посмотреть на него. — Рассказывай. Вместе разберемся.

— Что-то не сходится. На днях Морун сама призналась мне, что за убийствами стоит она, но сегодня я узнала, что послужило смертью – это принятый яд. Если Элани подтвердит мои слова, после осмотра, значит это массовое убийство с помощью отравления.

— Так, и что у тебя не сходится? По-моему, все более чем логично: Морун, яды, отравления...

— Есть еще одна информация, о которой я знала ранее и тебе не говорила. Но сегодня она всплыла и я думаю, что тебе стоит о ней знать, чтобы помочь мне.

Рене ненавязчиво повела брата к дивану и усадила его. Сама в молчании приземлилась рядом. Подобрать правильные слова было сложно, особенно, когда не знаешь, где правда. Делиться мыслями — это тоже своего рода предъявление обвинения, и от того у королевы никак не поворачивался язык начать говорить о близкой подруге. Нервно ерзая на диване, она почувствовала как рука брата мягко накрыла ее.

— Послушай меня, Рене, — Ульрих заговорил медленно, стараясь показать поддержку. — Я понимаю, почему ты не можешь со мной спокойно всем поделиться. Это не потому, что ты не доверяешь мне, а потому, что боишься предать доверие того, о ком хочешь мне сказать. Дело твое, можешь не рассказывать, но не забывай думать о последствиях.

Королева согласно кивнула и вымученно оглядела комнату. Каждая вещь здесь была выбрана с любовью и желанием сделать это место для нее по-настоящему родным. Блуждающий взгляд с одного предмета на другой внезапно остановился. Незнакомая ей украшенная бутыль с какой-то жидкостью стояла рядом с корзинкой разноцветных цветов.

— Откуда это? — Рене быстро поднялась и осторожно заглянула в корзину.

— Это от Элани. Неужели не узнаешь ее почерк?

— Вино и цветы.

Недавняя встреча с подругой стремительно пронеслась перед глазами. Все казалось каким-то неправильным, туманным. Рене заметила небольшую записку, оставленную между маленьких бутонов, и, вытащив ее, принялась читать.

«Моя дорогая Рене. Тучи стали сгущаться, намереваясь скрыть от нас всю правду. Тьма наступает и в ее мгле найти достойного союзника, которому доверяешь, истинный подарок. Верю, вместе мы сможем разобраться с поглотовишими нас бедами.

Обнимаю и жду нашей встречи.

Твоя Эль.»

Перечитав записку несколько раз, Рене отложила ее в сторону и задумчиво посмотрела на цветы.

«Чего я волнуюсь? Морун сама призналась, что это ее рук дело, значит стоит сосредоточиться на ней. Цветок у Элани еще не о чем не говорит. Пока что...»

— Там что-то важное или простое дружеское напоминание о себе? — Ульрих довольно повел носом, когда до него дошел запах цветов.

— Элани как всегда соскучилась, — Рене улыбнулась брату, стараясь придать себе беззаботный вид. — Ждет встречи со мной, чтобы обсудить все случившееся.

— Встречи на Совете ей было не достаточно?

— Мы не успели ничего толком обсудить — каждый из нас был не в лучшем расположения духа после. Да и Леджестеры довели Элани до слез. Жаль тебя не было.

— Ты же знаешь, что в твое отсутствие мне следовало остаться здесь. К тому же, я бы не вынес ваши перепалки с Морун.

Ульрих добродушно рассмеялся и приобнял сестру за плечи. Рене испытывала тихую радость, пока находилась рядом с братом. Он был самым надежным человеком, ее тылом и защитой. Всегда вставал на ее сторону всякий раз, когда сестры начинали ссориться. Но при этом Морун он любил не меньше. Даже сейчас, подозревая ее в страшных убийствах, Ульрих продолжал любить, потому что надеялся, что это не может быть правдой.

Оставляя невесомый поцелуй на щеке сестры, он отстранился.

— Пойду, займусь делами. Надо дать указания стражникам, чтобы успокоили народ, а то бунтуют с самого утра.

— А что с ними?

— Да так... — Ульрих замялся, не зная стоит ли говорить о случившемся королеве, но заметив суровый взгляд продолжил: — Слух прошел, что заброшенная церковь обзавелась каким-то демоном, который пугает проходящих мимо путников. Кто-то слышал какие-то странные звуки оттуда, кто-то говорит, что видел его. Есть и те, кто думает, что это душа убитого священника мечется, все дорогу из этого мира найти не может.

— Только этого нам не хватало.

Рене обеспокоенно припала к окну. В самом низу на огромной площади у рыночных рядов собралась толпа. Мужчины воинственно поднимали руки вверх, вероятно, соглашаясь с теми, кто говорил, что они ничего не боятся. Женщины боязливо прижимали к себе детей и о чем-то шептались между собой. Советник подошел ближе и тоже выглянул в окно.

— Не надо, Рене, не изводи себя. Я этим займусь.

— Откуда это пошло? Там ведь работают служители церкви: Джозеф и остальные. Откуда взяться демону?

— Это мне и предстоит выяснить.

Ульрих поспешил к выходу, но в дверях остановился.

— И еще, Рене... Навести Кайроса, он сегодня откуда-то ночью вернулся. Это, конечно, хорошо, что он уже достаточно самостоятельный и от того ведет себя как взрослый, но юнцу нужна хотя бы мать.

Звук хлопнувшей двери заставил Рене вздрогнуть. Одинокая слеза покатилась, огибая впалые от стресса щеки. Хотелось громко зареветь, забиться в истерике от ядовитой мысли, что родной сын не нуждается в матери.

Женщина смахнула непрошенную слезу. Она любила Кайроса, любила больше жизни, но из-за глубокой пропасти потеряла его. Вечерами ей не хватало топота маленьких ножек, которые бежали к ней в комнату и взбирались на кровать. Густые и чуть вьющиеся волосы щекотали нос, когда он укладывался к ней на грудь и протягивал толстую книгу с просьбой ему почитать. Одна ладошка под щекой, а другая — на сердце матери, самом любимом и теплом месте. Рене вспоминала, как Кайрос любил истории, в которых храбрый принц становился мужчиной, способный защитить свое королевство и спасти всех, попавших в беду. Прославленный будущий король был не только справедливым правителем, но и бесстрашным рыцарем.

Женщина улыбнулась, когда любимая часть этих вечеров всплыла перед глазами. Маленький принц, представляя себя могучим воином, взбирался на толстую бархатную подушку и, размахивая игрушечным мечом, начинал на ней скакать.

— Вперед! Вперед мой верный скакун! — приговаривал он, подпинывая подушку пятками.

Не выдержав разрывающего сердце чувства, Рене отправилась к Кайросу. Увидеть его прямо сейчас ей хотелось больше всего на свете. Обнять, прижать к груди, вновь ощущая как волосы щекочут нос.

Прежде чем войти, Рене постучала. Дверь никто не открывал, хотя за ней явно слышались какие-то звуки.

— Кайрос, это я.

Внезапно по другую сторону все затихло. Послышались шаги и наконец дверь открылась. На пороге показался Кайрос. Круги под глазами выдавали отсутствие сна, одежда была слегка помятой, но все же сидела на нем безупречно. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он увидел мать.

— Что-то случилось? — он заговорил первый, заметив, как королева отвела взгляд.

— Хотела навестить тебя, поговорить.

— Проходи.

Недолго думая, Кайрос открыл дверь пошире, приглашая мать войти. Неуверенно ступая в комнату, Рене поспешила оглядеться, чувствуя себя не в своей тарелке. Юноша предложил присесть, а сам отправился разбирать свой книжный шкаф.

— У тебя большая коллекция книг.

— Так и есть.

— Что читаешь?

— Всякое.

— Может есть что-то самое любимое?

— Да.

Ответы вылетали механично. В них не прослеживалось ни участия, ни желания отвечать. Кайрос абсолютно поглощенный своим делом, совсем не обращал никакого внимания на королеву. Он медленно и бережно расставлял книги в интересном и понятном только ему порядке, лишь иногда замирая, чтобы хорошенько подумать, куда лучше следовало поставить конкретную книгу.

— Ты так и будешь со мной разговаривать?

— Как?

— Сухо.

— Да.

— Прости меня, Кайрос...

Рене озвучила слова прежде, чем успела подумать. Больше не сдерживаясь, слезы побежали ручьем, заставляя лицо постепенно опухать. Плач матери заставил Кайроса отложить книгу в сторону и посмотреть на нее. Мокрые глаза старались заглянуть в самую глубину его душу, руки дрожали, попутно сжимая рюши на платье. Такая сломленная и несчастная королева стояла перед ним впервые и просила прощения.

Кайрос молчал. Сердце, как было раньше, не трепетало при виде матери, не просило тепла и не стучало сильнее, когда она просто на него смотрела. Стена из боли и разочарования выстроилась так высоко и крепко, перекрывая доступ к нежности чувств. Кайрос уже давно не обижался. Обожженная душа перестала болеть, оставив на память лишь глубокий шрам из воспоминаний.

Парень устало вздохнул и подошел к матери. Аккуратно взял под локоть и усадил обратно в кресло.

— За что ты извиняешься?

— За то, что не была рядом, — Рене почувствовала, как следующая волна обильных слез уже на подходе. Так радостно ей было видеть, как сын с нею говорит.

— На самом деле, за это я должен тебя поблагодарить.

— Что? — королева непонимающе уставилась на сына. Она заметила, как он поспешил отдалиться, как только помог ей присесть. — Я не понимаю тебя, Кайрос.

— Благодаря твоему отсутствию, я стал тем, кем сейчас являюсь. Кто знал, что спустя годы, я буду не обижаться, а говорить тебе спасибо за это.

Сердце упало. Это было необъяснимо, но в этот самый момент где-то в груди что-то рухнуло с огромной силой. Тонкая нить надежды на воссоединение окончательно оборвалась. Рене хотелось поймать сына за руку, заставить посмотреть ей в глаза и повторить еще раз такие страшные слова прямо в лицо. Рука уже потянулась, но сразу упала, когда Рене увидела, как Кайрос от не отшатнулся. Взрослый не по годам юноша смотрел на нее, как она и хотела, совершенно взрослым взглядом. Отрешенный и непоколебимый он спрятал руки в карманы, словно показывая, что ему все равно на её чувства. Прядь слегка вьющихся волос упала прямо на глаза и сразу вернулась обратно, когда он немного откинул голову назад.

Сейчас мать и сын были по разные стороны, при этом поменявшись друг с другом местами. Теперь Рене так сильно нуждалась в Кайросе, а он совсем не испытывал потребности в общении с ней.

Королева предприняла последнюю попытку.

— Кайрос прошу, позволь мне все объяснить.

— Если ты не поняла, я не выгоняю тебя и не запрещаю выговариваться. Только пойми, что мне теперь неинтересно, почему моей матери не было со мной почти пятнадцать лет, — Кайрос уже собирался вернуться к расставлению книг, как Рене мягко обхватила его локоть, чтобы не дать ему отвернуться. От нее не ускользнуло, как Кайрос скривился от тепла чужой руки и поспешила ее убрать.

— Ты прав абсолютно во всем. Мне нет прощения и я это понимаю. Разреши мне все тебе рассказать, чтобы больше не было никаких секретов. Я буду чиста перед тобой, а что делать дальше ты будешь решать сам.

— Хочешь рассказать мне о том, как вы с отцом решили подложить меня под Леджестеров?

Впервые за последние годы Кайрос потерял контроль. Маска непроницаемости слетела сразу, обнажив злой взгляд из-под хмурых бровей. Не скрывая своего раздражения, он двинулся прямо на мать, крепко сжимая кулаки.

— О чем ты, сын?! — Рене испуганно попятилась назад. — Что за бред ты говоришь?

— То, что это полный бред я согласен, правда, никто об этом не подумал, когда вы обсуждали это с моей тетушкой. — Кайрос постепенно сокращал дистанцию, смотря в лицо матери, на котором читалось замешательство. — До сих пор не понимаешь о чем я говорю и хочешь, чтобы продолжил?

Рене неуверенно кивнула. Посмотрев через плечо, она заметила, как мало расстояния осталось до стены и тяжело сглотнула.

— Я слышал ваш разговор. В нем участвовали все: ты, отец, Морун и Риордан. Вы обсуждали объединение королевств через брак своих детей. Совсем свихнулись?! Решили уподобиться долийцам, которые приветствуют инцесты и не видят в этом ничего плохого?

— Кайрос, все совсем не так...

— Не смей врать мне сейчас прямо в лицо! Я слышал! Я слышал это все собственными ушами! Мне противно, что ты опускаешься ниже и продолжаешь строить из себя невинную овечку.

Кайрос остолбенел, когда мать сама сократила между ними дистанцию и дала ему пощечину. Громкий звук моментально привел его в чувство. Влажная от эмоций ладонь легла на покрасневшую кожу, желая ее успокоить. Глаза, не скрывая удивления, смотрели на нее.

— Теперь, когда ты замолчал, послушай меня.

Настраиваться на разговор долго не пришлось. Все всплыло само, только с неверными деталями, и Рене, набирая побольше воздуха, стала быстро обдумывать, как правильно все теперь донести. Она жестом указала на прикроватный пуф и, когда Кайрос кивнул, присела рядом с ним.

— Этот разговор был, я не отрицаю, но мне бы хотелось рассказать тебе полную версию, — Рене посмотрела на Кайроса, который в ответ решил промолчать, и продолжила: — Еще до вашего рождения с Демианом Морун пришла в голову идея объединить королевства. Точно не знаю, кто из них придумал первый — она или Риордан, но с этим предложением они пришли к нам. Разумеется, я отказалась, когда услышала такое. Мне претила сама мысль о том, что мой ребенок, который и так связан с ними родством, будет еще и в дальнейшем с ними в браке. Тогда Морун не восприняла мой отказ всерьез и на протяжении долгого времени продолжала ко мне подходить с этим вопросом. Когда моя сестра забеременела, у Скаймора были не лучшие времена. Наш предок Бертран Эшкрофт оставил дурную славу после себя, от чего нашей семье приходилось несладко. Морун выскочила замуж за молодого короля Андерфилда и это помогло ей избежать тех проблем. Мне, как молодой и одинокой на тот момент королеве, приходилось очень тяжело. Королева без короля, словно петля без висельника, — они должны быть друг у друга обязательно, — Рене горько усмехнулась, когда вспомнила странное сравнение, которое ей когда-то ей рассказал отец. — В общем, я нашла себе короля. Вышла замуж за самого простого человека, твоего отца, в надежде, что что он не будет трогать меня, а я его. Так и получилось. Народ почти перестал показывать на меня пальцем, но беспокоило меня тогда совершенно другое. Дела в королевстве шли все хуже. Скаймор голодал. Продовольствий в то время совсем не хватало, союзы были еще очень шаткими, поэтому рассчитывать на чью-то помощь не приходилось. Морун знала про это и объявилась как раз в тот момент, когда было совсем худо.

— Она предложила помощь в обмен на сделку, — догадался Кайрос.

— Да... Но тогда я до последнего верила, что смогу ее избежать. От безысходности обратилась за советом к бабке Ями, она славилась своим даром рассказывать про судьбу и будущее. Обо мне в пророчестве было следующее: два родных, но не похожих, твой увидит свет попозже. Потом я поняла, что речь шла о двух мальчиках: сыне Морун и тебе. Когда Демиан родился первым, я поняла, что пророчество начало сбываться и ждала тебя, моего сына. Морун заключила со мной сделку сразу после рождения Демиана. От меня она ждала дочь.

— И ты, зная что никакой дочери у тебя не будет, согласилась?

— Да, — королева посмотрела на сына прямо. Ее взгляд излучал уверенность. — После того как родился ты, Морун не разорвала сделку, а продлила ее. Тогда я была уверена, что больше от твоего отца у меня никого не будет. Есть единственный наследник и хорошо, но решила все же проверить снова у бабки. Когда она читала мою судьбу второй раз, она сказала то, что я до сих пор не поняла, но запомнила на всю жизнь.

«Свет сменяет тьма. Тьму сменяет свет. Сколько не беги, не избежишь ты бед. Спасти нас всех желает, голову сломя, бежит в объятия смерти милое дитя».

Кайрос устало вздохнул. Услышанное заставило его почувствовать себя ничтожным, не способным понять боль другого и оказать помощь. Он сильно сжал кулаки, от чего его костяшки вмиг побелели. Рене взяла его руки в свои. Всю боль, что испытывал её сын сейчас, она хотела забрать себе и снять с его плеч эту страшную ношу. Принц сидел молча и тяжело дышал, но по-прежнему позволял матери прикасаться к своим рукам.

— Не знаю, что это значит, но... Ты по этому часто отсылала меня в Блэкфер? Надеялась защитить? Но от кого? Я не искал смерти и уж тем более не хотел навлечь на кого-нибудь из вас беду.

— Знаю, мой милый. Я хотела тебя защитить, ты прав, — мать неуверенно прижалась к сыну и приобняла его за плечи. — Но все не совсем так. Когда я шла сюда, то хотела рассказать совсем не это, точнее другую правду...

— Не понимаю о чем ты, — Кайрос нахмурил брови, предвещая не лучшую новость. — История будет связана с твоей внезапной нелюбовью ко мне и желанием бросить?

— Я всегда тебя любила, Кайрос. Всегда. И продолжаю любить. Но я...

Признание не до конца сорвавшееся с губ, внезапно прервали. За стуком в дверь и приглашением войти последовала голова служанки. Она опустила взгляд в пол, когда увидела с каким раздражением на нее посмотрели. Быстрым шагом преодолевая комнату, она отдала королеве письмо и, низко поклонившись, выбежала обратно. В дрожащих руках оказался ярко-синий конверт, который в ту же секунду полетел на пол.

Рене почуяла беду, исходящую от этой бумаги, и вспомнила взгляд сестры, когда она предупреждала о конверте. Судорожно сглотнув, королева все же быстро подняла его и, не давая себе возможности передумать, сразу открыла. Тонкий лист бумаги с запахом шафрана был исписан лишь несколькими предложениями, не имеющих официального обращения, которые содержали в себе совсем не вопросы.

«Моя милая сестрица. Чтобы наше с тобой сотрудничество оказалось честным и плодотворным, хочу сообщить, что мне известен твой страшный секрет, который ты намеревалась скрыть от всех, в том числе и меня. Я знаю про твою дочь и найду ее. За то, что утаила и нарушила сделку, будешь передо мной в вечном долгу, а иначе о ней узнают все»

От злости Рене скомкала записку, швырнула ее подальше и осела на пол. Совсем без сил она почувствовала, как внутри нее разрастается огромная дыра, которая начинала ныть от боли. Заметив быструю смену в лице матери, Кайрос поднял выброшенный лист бумаги, немного разгладил его и прочел. С каждым прочитанным словом его кожа начинала напоминать мел. Еще никогда ни одно письмо не образовывала в нем такую пустоту, наполняя сплошными вопросами. Он присел рядом с матерью, придвинул к себе колени и его руки повисли сверху, не отпуская записки.

— Так значит, у меня есть сестра?

— Была, милый. Тринадцать лет назад я узнала, что она мертва.