Не сейчас.
С утра Шах с энтузиазмом предложил провести совместный стрим. Я, конечно, не осмелилась отказаться, хотя сердце колотилось быстрее обычного.
— Я скучала, — пробормотала я, разглядывая его квартиру, пока подключала камеру.
— Я тоже, ты знаешь, — он подошёл ближе, заглянул через плечо на экран и аккуратно поправил мои наушники.
Я нахмурилась.
— По квартире.
Он только усмехнулся и отставил руку, чтобы не мешать. Комната была наполнена мягким светом: солнечные лучи проникали сквозь тонкие шторы, рассыпаясь золотыми пятнами на полу. Лёгкий аромат свежесваренного кофе создавал ощущение уюта, а вокруг царила такая непринуждённая, почти домашняя атмосфера, что тревога постепенно отступала.
— Всем привет! — я улыбнулась в камеру, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Мы немного поболтали о том, как прошёл день, и решили развлечься — смотреть тикток.
Первым попалась Кира.
— Чат, она моя жена, — весело заявила я.
Шах лишь улыбнулся, слегка поднимая бровь, словно говоря: «Ты сумасшедшая».
Дальше шли локальные мемы, смешные персонажи — Иван Золо… Но потом появилось что-то особенно странное: Артём Кошман.
— Нихуя… — вырвалось у меня, — какой же он сас.
В этот момент я услышала шёпот:
— На гея похож.
Я резко повернулась к кареглазому и, не сдержавшись, закрыла ладонью микрофон.
— А может, ты просто ревнуешь?
Парень улыбнулся, без намёка на злость или осуждение.
— Неужели ты перестала тупить, — сказал он спокойно.
Я показала ему язык и, посмеиваясь, выключила эфир.
— Что будем делать? — откинувшись на спинку дивана, протянул Шах.
Я немного подумала и, пожав плечами, ответила:
— Я хочу есть.
Он кивнул.
— Но для этого тебе придётся сходить в магазин, — я заглянула в холодильник. — У тебя тут пусто. Чем ты вообще питаешься?
Парень прошёл мимо и стал обуваться.
— Ну, хочешь — можешь мне готовить. Сам я-то не умею.
Я сделала вид, что рассмеялась, и вышла в коридор. Стоять здесь было неловко: почему-то сегодня я проснулась с ощущением, что еду к любимому человеку.
Любимому?
Разве так должно быть?
Пока его не было, я взялась за холодильник. Мыть его оказалось настоящим испытанием: запахи были резкие, плёнка старой грязи, ощущение, что здесь не убирались больше года.
— Ой, ему уже пора жену заводить, — пробормотала я себе под нос, — иначе пропадёт.
Прошло больше сорока минут, а где он лазит — загадка.
Словно не в магазин вышел, а на другой конец города.
Я уже успела оббежать всю квартиру, заглянула во все шкафчики, на балкон, но трубку он всё не берёт.
— Лёшка, привет, — улыбнулась я в телефон. — Шаха не видел?
В ответ из динамика раздалось какое-то отрицательное мычание, а потом свист.
— Как скоро нам ждать вашего ребёнка? — выкрикнула Милана в трубку, смеясь.
— А вы что, там без нас собрались? — возмущалась я, вытирая мокрое лицо полотенцем.
— У нас есть повод, — прошептал Лёшка в трубку. — Роговский с Миланой начал встречаться.
Я вскрикнула:
— НУ, НЕУЖЕЛИ!
Давно пора!
Сердце забилось быстрее, смешанное чувство радости и лёгкой зависти прокатилось по телу. На кухне ещё пахло моим горячим завтраком, лёгкий солнечный свет играл на стенах, но всё это сейчас казалось фоном для новостей, которые буквально взорвали моё утро.
Всё же, дождавшись стука в дверь, я открыла замок и прислонилась к кафелю коридора. Он прохладный, слегка шершавый под пальцами, и это ощущение немного вернуло меня в реальность после сумбурного утра.
— Ну и где ты был? — спросила я, стараясь скрыть усталость, но голос предательски дрожал.
Шах вошёл, и сразу же по его взгляду и резким движениям я поняла — он зол. Сильнее, чем я когда-либо видела. Его карие глаза блестели, будто отражали внутреннюю бурю, а плечи были напряжены.
— Какой-то урод поставил свою машину и перекрыл дорогу, — начал он с едва сдерживаемым раздражением. — Парковка платная, а он решил показать, что может поступать как хочет.
И вдруг, без предупреждения, он резко обнял меня. Тёплое тело прижалось ко мне, и моё сердце забилось быстрее, в груди словно вспыхнуло маленькое пламя.
— Я всё время думал о тебе, — прошептал он так тихо, что мне пришлось наклониться ближе, чтобы услышать. И в этот момент мурашки побежали по всему телу, а от тепла и близости стало трудно дышать.
Я отстранилась, делая вид, что пытаюсь взять себя в руки, но глаза сами искали его.
— А трубку чего не брал? — спросила я, уже чуть мягче, но с лёгкой ноткой раздражения.
Он улыбнулся и пальцем ткнул на телефон, который весь день беззвучно лежал на тумбе.
— Айза, не стоило убирать всё здесь, — сказал он, взгляд мягче стал, почти с улыбкой. — Я давно не убирался… Я бы клининг вызвал, что ли.
Я лишь махнула рукой, а он тихо начал помогать распаковывать продукты. Его движения были аккуратными, почти заботливыми, и это ощущение спокойствия немного разрядило напряжение. Я же тем временем занялась макаронами с сыром — готовить долго не хотелось, поэтому всё получилось просто, но уютно.
Комната наполнилась мягким светом солнца, пробивавшегося через шторы, смешиваясь с ароматом кофе и сыра. Каждое движение Шаха, когда он ставил продукты на стол, казалось мне одновременно естественным и завораживающим — этот дом, эта квартира, казалось, становились нашим маленьким миром, и я это чувствовала.
— Ну, хочешь, можешь мне готовить, — бросил он, подходя и заглядывая через плечо. — Сам я-то не умею.
Я лишь сделала вид, что смеюсь, хотя на самом деле в груди что-то колотилось от того, что он рядом. Сегодняшнее утро было странным и удивительно тёплым: я едва успевала осознавать, что еду к человеку, которого любила… ну, к любимому человеку?
Пока продукты были разобраны, а макароны сварены, я поймала себя на мысли, что, несмотря на суматоху и резкость его слов, мне было спокойно. Даже уютно. И это ощущение не отпускало.
Когда макароны были готовы, мы сели за стол. Он аккуратно разложил продукты, будто каждое движение было продумано, а я ловила себя на том, что не могу отвести взгляд.
— Пойдём смотреть фильм? — предложила я, слегка нервно улыбаясь, пытаясь отвлечься от того, что происходило между нами.
— Конечно, — ответил Шах, и в его тоне была лёгкая, почти неслышная искорка озорства. — Без стрима?
— Да, просто мы вдвоём, — сказала я, и почувствовала, как тепло разливается по груди.
Мы устроились на диване, плед слегка скользил по коленям, а его руки едва касались моих, когда он подал мне чашку с чаем. Атмосфера была тихой, но каждый взгляд и лёгкое прикосновение создавали напряжение, которое невозможно было игнорировать.
— Айза, — сказал он тихо, наклоняясь чуть ближе, — ты знаешь, что я…
Я заметила, как его взгляд стал мягче, но в нём всё ещё была игра. Я улыбнулась в ответ и слегка дернула плед, чтобы пригласить его ближе.
И вот, лёжа на диване, смеясь и толкаясь под пледом, напряжение перешло в лёгкую бесилку. Он засмеялся, я подтянулась к нему, и в какой-то момент, не удержавшись, лёгла на него. Наши глаза встретились, дыхание смешалось, и этот момент, казалось, растянулся на вечность.
Его губы нашли мои, и я ответила на поцелуй. Всё было одновременно страстно и нежно, словно три месяца ожидания, недопонимания и недосказанности нашли выход. Когда мы отстранились, я почувствовала, что впервые могу признаться себе самой: он действительно стал для меня кем-то важным, и это чувство было невозможно скрыть.
Я тут же отстранилась, сердце бешено колотилось, губы ещё покалывало от того, что он так близко.
— Милана с Владом начали встречаться, — выкрикнула я, пытаясь отвлечь себя и придать голосу весёлый оттенок, но внутри было странно тяжело.
Он хмуро посмотрел на меня, губы сжались, а взгляд стал почти недовольным.
— Не сейчас, — с лёгким раздражением сказал он, и я почувствовала, как влажность возвращается на мои до боли сухие губы, будто каждый его взгляд и слово оставляли на них след.
Я моргнула, пытаясь вернуть себе спокойствие, но внутри всё кипело: смесь злости, смущения и притяжения, от которого невозможно было спрятаться.
Солнце уже почти скрывалось за горизонтом, окрашивая комнату тёплым оранжево-розовым светом. Его фигура на фоне окна казалась одновременно огромной и близкой, и я поняла, что мне страшно оттого, как сильно он влияет на меня.
— Я л… — начала я, сердце бешено колотилось, готовая выдать свои чувства, но меня перебили.
— Я тебя люблю, — сказал он тихо, но с такой уверенностью, что я чуть не задохнулась.
Я рассмеялась, нервно и счастливо одновременно. — Думаю, это я должен сказать первым, — пробормотал, едва сдерживая улыбку.
Не думая больше ни о чём, я перевернулась к нему, и наши губы снова слились в поцелуе. Он был длинным, страстным, почти всё тело тянуло к нему, но при этом мягким и бережным. Внутри меня всё переполнялось эмоциями — смесь счастья, смущения и тихого восторга.
Мы отстранились лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание, и в этот момент я поняла, что теперь между нами нет больше преград.
Весь вечер прошёл в уюте и тепле: мы целовались, обнимались, валялись на диване, смеясь и шепча друг другу что-то тихое. К вечеру мы решили, что я останусь у него. Переодевшись в его просторную футболку и мягкие штаны, я снова устроилась рядом с ним на диване, чувствуя себя одновременно и взрослой, и беззаботно ребёнком.
Это было удивительно мило. В голове мелькали мысли, но они как-то рассеивались: какая разница, будем ли мы официально парой или нет? Я люблю его. Он любит меня. И это было главное. Всё остальное перестало иметь значение. В этот момент мы чувствовали себя одним целым, словно весь мир вокруг мог подождать, а для нас существовал только этот уютный вечер, наполненный теплом и взаимными чувствами.