Трое

И ты вроде еще жив,
И вроде налажен быт.
Скажи мне, ты счастлив
Или делаешь вид?
В белую тетрадь
Нарисуй своей рукой
Того, кем хотел бы стать,
И скажи, почему ты другой?

Mary Gu, Маленький принц©

Каково жить под одной крышей с человеком, которого ты изнасиловал и который в тебя стрелял? Не хуже, чем прежде. Разве что оба узнали друг о друге кое-что новое и проявляли некоторую настороженность, понятную лишь им двоим. Как два волка кружили, запертых в замкнутом пространстве, каждый в чём-то слабее, в чём-то имеет преимущество, по итогу равносильные. Клыки не скалили, не рычали, но за противником следили. Оскар знал, что Джерри может взять оружие и убить его, хоть во сне, а что потом, для него будет уже неважно, и Джерри знал, что он знает. Джерри знал, что Шулейман при желании может сделать ему очень больно, если опередит, как в тот вечер, и Оскар знал, что он знает.

Застав в гостиной кого-то незнакомого образом, первым делом Оскар подумал, что в доме чужой. Но, присмотревшись к силуэту, понял, что это Джерри, и с губ сорвался закономерный вопрос:

- Что ты с собой сделал?!

- Немного сменил имидж, - Джерри повернулся к нему и сложил руки под грудью.

Сбоившее воображение Шулеймана, отчего-то рисовавшее Джерри блондином, оказалось пророческим. Джерри снова превратился в платинового блондина и в салоне остриг волосы в стрижку Сессон с прямой, распадающейся надвое чёлкой. Новый образ, дополненный простой и удобной, но стильно подобранной домашней одеждой, сделали из него объект высокой моды. Даже в огромных дорогих апартаментах Шулеймана Джерри смотрелся неуместно, он был точь-в-точь модель с обложки модного журнала, помещённая в повседневность, которую затмевала и стыдила красотой, лоском и совершенством. Картинка, которой не бывает в реальности, и быть не должно, потому что живым существам свойственны изъяны, а у неё нет ни одного. Все знают, что нельзя верить рекламным фотографиям и публикациям в инстаграм, они подвергнуты ретуши, иной раз до неузнаваемости. Но фотография вышла в жизнь. От стильной, выверенной до последнего волоска безупречности Джерри коробило, от неё веяло холодом безжизненности, а новый цвет волос попросту раздражал. Как движущаяся красная тряпка на быка действовал, в том числе потому, что без спроса сменил цвет волос и причёску, и потому, что отнял то немногое, что ему оставалось от Тома – внешность.

- Ты немедленно пойдёшь и перекрасишься в нормальный цвет, - бескомпромиссно приказал Оскар.

- Нет, - и бровью не поведя, ответил Джерри. – Это мои волосы, и они будут такого цвета, какой нравится мне.

- Принципиальный? Я тебя налысо побрею.

- Попробуй. Но я отвечу тебе тем же. Детская месть, но ты без волос будешь выглядеть хуже, чем я.

- Тому эта смена имиджа не понравится, - зашёл Шулейман с другой стороны.

- Лысина больше придётся Тому не по душе. А так перекрасится, если захочет, - спокойно и достойно парировал Джерри. – И к твоему сведению, - поднял он палец, - Том хотел перекраситься в блондина.

- Том терпеть не может блонд, - привёл Оскар аргумент в пользу своей правоты.

Джерри и на это было, что ответить. Безупречен он был не только внешне, доводы у него водились также безукоризненные.

- В Томе есть мои проблески, не забывай. Помнишь, как он перекрасился в рыжий цвет? В то время он ощущал потребность в экспериментах в поисках нового образа себя и хотел сменить цвет волос на светлый, но почему-то затянул, забылось и в итоге не успел.

Шулейман смотрел на него скептически, из-под нахмуренных бровей.

- Том хотел сменить образ? Искал себя? Это совсем на него не похоже, - он отрицательно крутанул головой и скрестил руки на груди, насколько позволяла травма плеча. – Он и стричься-то ходит раз в полтора года и совсем не зациклен на своей внешности, заботится о ней на базовом уровне.

- Да, Том не зациклен на внешности, но и ему важно быть красивым, пусть для этого он ничего не делает. Но сейчас не об этом. У всех бывают периоды, когда хочется что-то изменить, у Тома был как раз такой. Это ещё одно подтверждение, что ты совсем его не знаешь. А что было бы, если бы он перекрасился в блондина? Как бы ты отреагировал? Дай угадаю – так, как сейчас. Но Тому было бы не наплевать, - последнее предложение Джерри выделил.

Как бы Оскар ни хотел того не признавать, Джерри был прав. Он бы негативно отреагировал на смену Томом цвета волос на блонд. В прошлом он высказывал мнение, которого у него не спрашивали, что блондином быть Джерри не к лицу, соответственно и Тому тоже, но в душе цвет волос его ничуть не заботил. Но впоследствии неприязнь как-то незаметно стала искренней, светлый цвет волос начал его жёстко раздражать. Оскар хорошо понял это сейчас, когда смотрел на Джерри и мог представить Тома с чем-то подобным на голове, что он также натворил бы без спроса.

Но Джерри ещё даже не разогрелся. Сейчас прекрасный момент, чтобы начать давить.

- Правильно ты глаза потупил, - произнёс он, медленно делая пару шагов вперёд. – Ты знал, что Том хочет самостоятельно научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, предпочтительно на скрипке?

Шулейман свёл брови. Нет, он не знал и не догадывался.

- Знал, что он хочет выучить финский язык, чтобы знать языки обоих своих родителей, что ему кажется честным? И в качестве вызова себе, поскольку во время попытки его освоить, финский язык казался Тому бесконечно сложным.

- Откуда мне это знать, если Том ничего об этом не говорил? – вопросил в ответ Оскар.

- Действительно, неоткуда, - согласился Джерри, всё больше обращаясь змеёй, подбирающейся к жертве. – Но есть повод задуматься – почему Том не делится с тобой своими желаниями и планами? – выпад, предупредительный. Времени озвучить ответ он не дал. – Том говорил тебе, что мечтает научиться кататься на велосипеде, давно говорил, почему ты его не подтолкнул к действиям, не поучаствовал?

- Зачем ему было осваивать велосипед? – развёл кистями рук Шулейман. – И вопрос уже всё равно неактуален, ты же научился ездить.

- Вопрос не об обоснованности желания, а о твоих действиях. Нулевых действиях, хотя ты знал. Оскар, что ты сделал, когда Том захотел завершить модельную карьеру? Ты сказал ему подумать, придумать, чем будет заниматься вместо этого? Нет, - сам же ответил на собственный вопрос Джерри. – Ты с готовностью помог ему отказаться от того прибыльного и интересного дела, которым я его обеспечил, в котором у него было имя, не предоставив ничего взамен.

- Тому не нравилось быть моделью, - возразил Оскар. – Что, я должен был заставлять его продолжать работать? Ты вправду считаешь, что так было бы лучше для Тома? – спросил без сомнения в правильности того, как поступил.

- Что ты предоставил ему взамен? – повторил Джерри.

- Я должен был предоставить ему работу? – произнёс Шулейман, тоном обесценивая упрёк, он искренне не считал это своей задачей.

- Действительно, зачем? – Джерри сделал ещё один шаг вперёд. – Тебе ведь невыгодно, чтобы он работал. Когда Том страдал в поисках призвания и поделился с тобой, что ему очень нравится готовить, ты сказал, что «повар – это неподходящая работа». Не дословно, но суть такова. Какая подходящая?

А нет подходящей работы для Тома. Джерри знал, что Шулейман так считает, тот собственными словами и поступками давно выдал себя с потрохами и ничуть не стеснялся своей позиции.

- Что ты говорил Тому, когда он горел энтузиазмом работать, развиваться в своём направлении? – тем временем продолжил Джерри. - Ты говорил: «Я бы предпочёл, чтобы ты не работал, никуда не уезжал и сидел дома». Тому было неприятно это слышать, но в конце концов он тебя послушался. Было? Говорил ты ему такие слова?

- Было, - признал Шулейман. – И? – он упрямо и от чистого сердца не признавал свою вину. – Я более чем в состоянии содержать нас обоих, и я считаю, что Тому не нужно работать, мне нравится, когда он сидит дома со мной, не вижу ничего плохого в том, что я говорил ему о том, что думаю по этому поводу. Заметь – я никогда не заставлял его не работать, а всего лишь пару раз высказал своё честное мнение.

- И не надо заставлять, - ядовито усмехнулся Джерри. – Достаточно периодически капать на мозг и показывать своё отношение. Почему ты никогда не проявлял интереса к творчеству Тома, не спрашивал об идеях, планах, нынешних наработках?

- Если бы Том хотел рассказывать, он бы это делал.

- Не догадываешься, почему Том этого не делал? – Джерри выгнул бровь, смотрел в глаза. – Он знает, что тебе искусство фотографии неинтересно, в том числе то, что творит он. Почему он это знает? Потому что ты показывал отсутствие интереса и даже пренебрежение.

- Том тоже моими рабочими делами не интересуется. И что, мне обидеться и всё бросить?

- Не путай причину и следствие. Ты запретил Тому интересоваться твоими рабочими делами, потому он этого не делает. Он послушный мальчик.

- Захотел бы – интересовался, - отрезал Шулейман, указал на Джерри. - Ты же влез в мою работу. Том слово «нет» тоже понимает далеко не всегда. Так что всё честно. И отсутствие активного интереса не означает, что я его не поддерживаю. Когда мне нравится какая-то его работа, я об этом ему говорю. И так-то это я пропиарил его, когда он только для себя снимал. Твоё обвинение, что я не предоставил ему новую работу, не в кассу.

Джерри вновь усмехнулся, остановился на полпути к доку.

- Молодец, помог, - проговорил он отнюдь не благодарно. – Но – как помог? Это «чем бы дитя ни тешилось» и «посмотрите, с кем я сплю» с твоей стороны.

- Перепроверь свои данные, - Оскар покрутил кистью у виска. – На тот момент у нас ещё не было секса.

- Хоть «дитя» не отрицаешь. Хотелось бы думать, что по той причине, что понимаешь и признаёшь мою правоту. Но я не склонен питать пустые надежды. – Джерри вздёрнул подбородок, шагнул вперёд. - Безусловно, работать с представителями высшего общества – это круто, высший уровень. Но кто все эти люди? Твои подруги. Это не работа, а фикция, максимум хобби, несмотря на щедрейшую оплату. Твои друзья и знакомые хотели работать с Томом, потому что за него говорило твоё имя, в этой ситуации и талант иметь не обязательно. Где во всём этом Том, его имя, независимое Я? Почему ты не подтолкнул Тома заниматься рекламными и фэшн съёмками? У него прекрасно получилось бы, у него «для себя» фотографию выкупила косметическая фирма, случайно наткнувшись на неё, и это было бы – только его дело. С твоим состоянием можно нанять моделей любого ранга и делать Тому искусство, моду, бизнес.

- Почему ты говоришь так, будто это я виноват в том, что Том что-то не делал?

- Потому что так и есть, - глядя в глаза, заявил Джерри. – Ты избавил Тома от того, что у него было, задавил и не помог построить что-то своё. Как итог – Том сидит дома, тихий, ничем не занятый, кроме обслуживания тебя, и возвращаюсь я. Доволен?

По лицу было видно, что Шулейман недоволен, что ему вообще не нравится то, что Джерри говорит.

- Ты когда-нибудь задумывался, почему Том так любит, так рвётся готовить? – Джерри подошёл близко. – Потому что хочет хотя бы так быть полезным, что-то делать – в жизни в принципе и для тебя. Том не любит убирать в доме, но он и этим бы занимался, если бы ты его не одёргивал. У каждого человека есть потребность не быть бесполезным, и Том не исключение, а дважды подчёркнутое правило. Ты не даёшь ему быть мужчиной, быть самодостаточной личностью, и он берёт на себя роль домохозяйки. Но и этого ты ему не позволяешь. Ты превратил его в диванную собачку, на шикарном содержании, но оно не приближает её к человеку. Лучше бы вместо короны ты подарил Тому развитие. Почему ты не отправил его учиться? – очередной вопрос-обвинение, вопрос-выстрел.

- Чему учиться? Зачем? – не понял Оскар, снова сведя брови. – У Тома уже есть дело, которым ему нравится заниматься, и он никогда не изъявлял желания учиться.

- А ты должен был настоять, - бескомпромиссно сказал Джерри. – Высшее образование полезно и для общего развития, и для узкоспециального. Стоит выбрать экономику или бизнес, чтобы Том мог помогать тебе. Я планирую этим заняться. Всегда хотел получить высшее образование, но не хватало времени. Школьный аттестат ты устроишь. Я буду учиться или уже Том, его и моих школьных знаний хватит для обучения.

- Тома спросить не хочешь? Ты обвиняешь меня в том, что я давлю на Тома, но и в том винишь, что я не заставил его делать кучу вещей. Противоречие, не находишь? – голос Шулеймана прозвучал не очень уверено.

- Надо было заставлять, толкать, - заявил Джерри. – Но ты не сделал даже того, в чём мастак. Почему ты не убедил Тома научиться водить машину? – очередной удар.

- Зачем? – что до этого, что сейчас вопрос был глупым, но иного в голове не водилось. – Том давно сказал, что не хочет водить сам, он ездит со мной, и ему это нравится.

- Затем, что умение водить необходимый навык в современном мире. Том может никогда не водить, если не захочет, но он должен уметь. Для себя. Для уверенности и чувства свободы и независимости, которую дают водительские права и личный автомобиль, на котором ты в любой момент можешь поехать куда угодно. Этим я тоже займусь. А ты проследишь, - Джерри ткнул Шулеймана пальцем в грудь, - чтобы Том не бросил учёбу, если я не успею её закончить. Хотя о чём я? – он красиво развёл кистью. – Если я не прослежу за ростом Тома, уровень его развития так и останется печально-никаким, как хочется тебе.

- Мне не...

- Что ты не? – перебив, жёстко усмехнулся Джерри. – Тебе не хочется, чтобы Том был ручной амёбой? Что ты сделал, чтобы ему помочь, к чему подтолкнул? Ни-че-го, ни-к-че-му, - отчеканил по слогам. – Я дал Тому базу материальную и внутреннюю после объединения, чтобы он стал нормальным человеком, тем, кем должен быть. У него получалось, всё шло так, как должно было идти. Но ты всё уничтожил – что-то своей якобы понимающей помощью, что-то давлением. Результат этого мы оба видим – процесс развития остановился, Том скатился в регресс. Когда-то в ответ на жалобы Тома, что ты его пинаешь, заставляешь делать больше, чем он может, ты сказал прекрасную фразу. «Если человек ничего не делает, он деградирует». Твои слова.

Оскар помнил, помнил, как говорил Тому эти слова, как пихал его физически и словесно, чтобы шевелился, преодолевал себя, не признавая оправданием немощности его «Не могу». Но годы спустя что-то изменилось, ему расхотелось быть жёстким и пинать Тома. Наоборот, хотелось окружить его безопасностью и лаской, как коконом, в котором он будет сидеть под боком.

- Том хотел зарабатывать. Он чувствовал себя счастливым, когда купил ноутбук за самостоятельно заработанные деньги, гордился собой. Он ни разу не пользовался твоими картами, потому что хотел быть самостоятельным, хотя бы за что-то платить, раз жильё, продукты и поездки с тебя. Помнишь, как Том отреагировал, когда ты принёс ему на изучение и подписание брачный контракт? Тот, который настоящий. Том не хотел этого, он просил тебя не обещать ему обеспечение и кучу всего в придачу в случае развода. Но ты его не послушал, ты только себя слушаешь и считаешь всегда правым. Своим контрактом и завещанием ты отнял у Тома необходимость бороться. Зачем ему крутиться, если в любом случае, с тобой или после тебя, он обеспечен до конца жизни? Ты отнял у него главное - смысл что-то делать и зарабатывать деньги.

- Что, по-твоему, я должен был сделать? Оставить Тома без гроша?

- Достаточно сказать, что переписал контракт, - без заминки ответил Джерри, ответ у него давно был готов.

Шулейман нахмурился, обдумывая его странное предложение, и произнёс:

- Ничего, что Том всё помнит, и этот наш разговор тоже будет помнить? Тебя ничего не смущает?

- Я умею скрывать воспоминания. Для Тома всё будет выглядеть, будто ты это сам придумал. – Джерри выдержал короткую паузу и продолжил: - Но сейчас разговор не об этом. Глупо менять одну деталь, если весь механизм не работает. Том отрастил и расправил крылья, но укрепиться в полёте не смог. Ты тому виной. Ты его окольцевал и посадил в клетку, дверца которой открыта, но о какой свободе может идти речь, если все знают, куда возвращать зверушку, и сама зверушка это тоже знает?

- Мне не нравится твоя аналогия с кольцеванием. Ты так говоришь, как будто...

Оскар не договорил, потому что сказал Джерри:

- Это не аналогия. Ты когда-нибудь замечал, что Том постоянно поглядывает на обручальное кольцо, крутит его?

После вопроса Джерри ничего не добавил, потому Шулейман ответил:

- Замечал.

- Как думаешь, почему он так делал?

Оскар пожал плечами:

- Не привык к кольцу, оно мешало.

- Не привык, мешало, - покивал Джерри, завершив долгий неспешный путь, подойдя вплотную к доку. – Но мешало не само кольцо, а то, символом чего оно является, - правда как окат холодной водой и удар железным ведром сверху. - Том не хотел вступать в брак с тобой, нервничал и чувствовал себя плохо. Не только перед свадьбой, но и сравнительно недавно. Во время вашего медового месяца Том лежал рядом с тобой, смотрел на кольцо и думал, что не хотел бы всего этого, не знает, что ему теперь делать. Для него обручальное кольцо – оковы. Тому плохо в браке с тобой, - в лицо говорил он безжалостно.

- Это неправда...

- Правда. Том был не готов к браку, не хотел его и согласился только потому, что ты настаивал. Но после свадьбы ничего не изменилось. Том не понимал и не понимает до сих пор, что значит – быть в браке, это его изводит и заставляет чувствовать себя неполноценным. И он по-прежнему не готов. Том хотел бы развестись, он не раз думал об этом вначале, пока трясина не засосала с головой. Но не поговорил с тобой потому, что боялся причинить тебе боль. Он готов страдать, чахнуть и разрушаться, только бы тебя не обидеть, - сказал Джерри с презрением, с неприязнью к тому, кто Тома довёл.

До этого Шулейман защищался, защищал свою правду, в которую не прекращал упрямо верить. Но теперь перестал, потух внутренний запал. Но и это был ещё не конец. Джерри выплюнул ему в лицо очередную порцию оголённой травящей правды:

- Том не тот человек, каким ты его узнал, и не должен таким быть. Он не хочет быть таким. А ты не даёшь ему развиваться и тянешь назад. Всецело неправильно себя ведёшь. Ему нужна борьба, противодействие, а не потакание и оберегание от всего. Я был спокоен за Тома, когда оставлял его с тобой, потому что ты лучшее, что могло с ним случиться, ты умел с ним обходиться и стимулировать. Но ты не справился со своей задачей. Ты не стал психологически здоровым понимающим партнёром, но и жёстким самодуром, который, как бы я ни относился к этому, Тому нужен, перестал быть. Ни то ни сё. Дерьмо ты, Шулейман. Ты виноват в том, что Том заново раскололся, - вынес Джерри вердикт. – Только ты. Со своим браком, со своими замашками, со своим неумением выстраивать полноценные равноправные отношения, - яд, яд, чистый яд. – Тебя проще пристрелить, чем изменить.

Выстрел в голову, нокаут, приглушивший краски и выключивший способность возражать. Сказав всё, что хотел, размазав «дорогого муженька», Джерри круто развернулся и пошёл к двери. Обернулся на пороге:

- Я хочу поучиться практике вождения, прежде идти в школу. Ты будешь меня учить или мне попросить Вайлдлеса? Подумай.

Он сделал шаг за порог и вновь оглянулся с бесстрастным советом:

- Расстанься с Томом по-хорошему. И не будет надобности меня учить.

Впавший в ступор организм резко пробудился, поскакало сердце и сорвались нервы. Как током дёрнуло. Шулейман схватил со стола пепельницу и швырнул вслед крысе:

- Пошёл прочь!

Стеклянное изделие врезалось в дверной косяк и брызнуло острыми осколками. Джерри скрылся из виду, потому как в дальнейшем взаимодействии не видел смысла, а Оскар после пепельницы схватил телефон, позвонил своей охране и сказал следить, чтобы Джерри – Том для них – никуда не ушёл из дома, возвращать силой, если потребуется. На всякий случай. Потому что он гнал Джерри прочь из их с Томом жизни, из Тома, но не вместе с Томом неизвестно куда. Отказаться от Тома он был не готов.

Но как изгнать из Тома этого демона? Сука, сука, сука! Сил уже нет. Оскар бросил телефон в угол дивана. Сел, потёр обеими руками лицо, взъерошил волосы и на несколько секунд закрыл ладонями глаза, поставив локти на колени.

Это ведь неправда, что он во всём виноват? Что Том всё время лгал?

«Том знает, в чём причина раскола», - не так давно обмолвился Джерри, и это хорошо согласовывалось с тем, что Джерри сейчас рассказал.

Сука. Оба суки, если это правда.

Джерри устроился с ноутбуком за столом и вышел в интернет. Он был намерен купить машину уже сейчас. Но подумал, что Том не захочет ездить на выбранном им автомобиле, а новый не купит по причине щепетильного отношения к деньгам. Пожалуй, лучше повременить с покупкой. Пусть Том сам себе машину приобретёт (и надо будет предупредить Шулеймана, чтобы не дал ему поскромничать), а он поездит на феррари Оскара.

Но отсрочивание покупки не означает, что нельзя помечтать, наметить ориентир. Какую машину он бы купил себе? Джерри ввёл в строку поиска запрос, сорок минут изучал страницы с фотографиями и характеристиками престижных авто и проникся большой симпатией к одной. Безусловно, он бы хотел ездить на Астон Мартин. Серебристом. Так и видел себя за рулём этого элегантного автомобиля. Уезжающим подальше от Шулеймана. Ха.

Мечты-мечты...

Но мечты имеют свойство сбываться, если называть их планами. Машинку он себе обязательно прикупит, если раскол затянется. Придётся себя побаловать. Придётся себя побаловать – какое прекрасное словосочетание.

А что выберет Том?