Трое

Мой бой! Это мой бой!

Даже если моя песня спета.

Пускай, в этом мой кайф,

И моя боль - вся моя боль в этом!
Слот, Бой©

- Ты не мог успокоить Тома раньше, до того, как у него случиться нервный срыв? – ясно выразил Джерри недовольство поведением Шулеймана.

- Это не так-то просто. Сам знаешь.

- Знаю. Но мог бы хотя бы попытаться – поговорить с ним вместо того, чтобы бросать в одиночестве.

- Откуда мне было знать, что он попытается сбежать? – развёл руками Оскар.

- Оттуда, что это – Том. Он всегда так поступает. А раз ты не ожидал от него этого, вы определённо рано поженились. Не должны вступать в брак люди, столь плохо знающие друг друга.

Уязвлённый, раздражённый замечанием крысы, Шулейман сощурился, опроверг укор:

- Я прекрасно знаю Тома.

- Тогда почему не предусмотрел его побег? – резонно спросил Джерри.

- Я не подумал.

Сообразив, что сказал, Оскар нахмурился, а затем вновь прищурился. Уже не только Джерри пытается поставить его на место Тома – он сам разговаривает фразами Тома. Это «я не подумал» - ярчайший, дебильный пример.

- Я не подумал, что он так поступит, потому что ничего подобного давно не было. Том разительно изменился, - исправился Шулейман. – Кто мог предположить, что он вздумает от меня сбежать?

- Я бы предусмотрел такой вариант и не оставлял его одного, как минимум потому, что неизвестно, в каком состоянии Тома окажется после раскола и, следовательно, каких действий от него ожидать. Или ты убедился, что Том не откатился назад?

- Убедился, - кивнул Оскар.

- На основе чего ты сделал вывод?

Шулейман начал загибать пальцы:

- Том не забыл про личную гигиену и в первую очередь пошёл в душ, что в своём «старом варианте» делал в единичных случаях. Несмотря на внутренний разгром, Том разговаривал как взрослый...

«И к Тому не вернулось психогенное обжорство», - про себя добавил Джерри, с кивком приняв аргументы дока.

Ознаменовав временное перемирие, он занял стул напротив Шулеймана, положил руки на стол и сцепил пальцы в замок.

- Итак, что мы имеем? – произнёс Джерри.

- Это ты мне скажи. Ты должен был что-то понять, - всплеснул руками Оскар. – Я ведь правильно понял, почему ты так стремился вызвать переключение?

- Поразительно правильно, - кивнул Джерри, но этим его любезность и ограничилась. – Жаль, что ты забыл про свою миссию: ты должен был поговорить с Томом.

- Я поговорил – да только с Томом хрен конструктивно поговоришь, когда он что-то втемяшил себе в голову.

- Раньше тебя это не останавливало.

- Раньше я с Томом не церемонился. Окей, в следующий раз возьму его за горло и прижму к стенке, а если вздумает убегать, запру в комнате, - язвительно проговорил Оскар.

- Запри сразу в тёмной кладовке, чтобы Том точно никогда не оклемался, - также едко отозвался Джерри.

- Я не понял, ты добиваешься, чтобы я действовал жёстко или дипломатично?

- Я добиваюсь, чтобы ты хоть как-то действовал. Потому что вчера ты трусливо спрятал голову в песок и не вынул её, пока зад не подгорел. Кстати, поведаешь, в чём причина твоего избегания Тома? Может, у тебя был план, который не сработал?

На челюстях Шулеймана двинулись желваки, взгляд впивался в ненавистного противника. Не будет же он признаваться, что изнемогал от чувства вины за измену, потому был не с Томом и не мог, почему-то не мог вести себя как обычно. Или наоборот стоит признаться? Ведь в этом всегда была его сила – он бросал правду в лицо, не страшась последствий и не стыдясь уже свершённого.

Видимо, слишком долго думал. В глазах Джерри лукаво сверкнули бесы.

- Причина твоего смятения случайно не связана с тем, что мы переспали? – спрашивал, но голос говорил, что на озвученный вопрос он себе уже ответил.

Покинув стул, Джерри обошёл стол и сел на край перед Шулейманом, широко расставив колени, поставив ступни на его бёдра, точно самый изощрённый демон-искуситель.

- Хочешь повторить? – осведомился в ответ Оскар.

Джерри только уклончиво пожал одним плечом, склонив к нему голову.

- А знаешь, давай, - неожиданно согласился Оскар на не озвученное непристойное предложение. – Причина моего стресса в тебе, справедливо, чтобы снимал я его с тобой.

Джерри имел намерение развести заводящую игру в близко-далеко, по итогу которой скажет, что ни за что между ними ничего не будет и гордо удалится. Но Шулейман спутал карты. Поднявшись, Оскар рывком перевернул его и нагнул над столом, стукнув об столешницу, припечатав щекой к гладкому дереву. Джерри рыпнулся, но руки его оказались вывернутыми за спину до боли. Особые неудобства доставляла левая рука: давний перелом срастался в отвратительных условиях жизни бездомного и при некоторых нагрузках напоминал о себе болью, сейчас был как раз такой случай.

- Что ты задумал?! Больной ублюдок! – выплюнул Джерри, когда Шулейман стащил с него штаны с бельём.

В наказание за оскорбительный выкрик и для усмирения Оскар толкнул его голову лицом об стол, намеренно недостаточно сильно, чтобы разбить нос. Растолкал колени Джерри в стороны, насколько позволяли болтающиеся на них одежды, и принялся расстегивать свои штаны. Джерри слышал, как звякнула пряжка ремня; за осторожную по причине опаски за свои вывернутые конечности попытку освободиться его за затылок придавили к столу, до боли в затылочной части черепа и лицевых костях от избыточного давления.

Джерри затаил дыхание. Бороться он не мог – поломает себе руки, как минимум одну. Вперёд не рванёт – и так ребро стола врезалось в низ живота. Не получится подогнуть ноги и свалиться на пол, чем мог бы уйти от захвата, потому что центр тяжести у него всё-таки сверху, а верх надёжно лежит на столе, не соскользнёт без опоры. Почувствовав прижавшиеся к голым ягодицам бёдра, Джерри попытался расслабить мышцы, чтобы хотя бы повреждений избежать и снизить боль, которая без подготовки и насильно обещала быть сильной.

Джерри готовился к боли, готовился к тому, что твёрдая плоть начнёт продавливать, растягивать, проталкиваясь всё глубже в тело. Но неожиданно Шулейман не вставил ему, а наклонился к уху и прошептал:

- В следующий раз просто скажи, что хочешь. А я откажусь, - закончил он обычным тоном и, отпустив жертву не случившегося изнасилования, ушёл с кухни.

Тяжело дыша в полированную столешницу, Джерри приподнялся на локтях и обернулся к пустому дверному проёму. Сука. Сволочь. Скотина. Поверил ведь, что Шулейман изнасилует его. Рвано выдохнув, успокаивая раскаченные за зря нервы, Джерри выпрямился, подтянул штаны с трусами и занял освобождённый Шулейманом стул, закинув ногу на ногу.

От справедливой – и страшной – мести Шулеймана спасла рациональная, самая сильная и директивная часть Джерри, подсказав, что если он сделает ответный ход, то развернётся война, что будет длиться до бесконечности, потому что док тоже не отступит. Пришлось простить ему эту жёсткую, отвратительную шутку.

А Шулейман хорош. В кавычках. Бросил Тома в одиночестве наедине со своими мыслями, что громадная глупость и преступление, потому что никогда ещё Тома одинокие размышления над проблемой не доводили до добра. Не поговорил с Томом, хотя прямым текстом ему было сказано – вам надо поговорить. Шулейман мог многое проверить, но не выяснил ни-чер-та. Как минимум мог бы проверить, говорит ли Том всё ещё по-английски, что дало бы колоссальное знание о том, каков вид текущего раскола, а за знанием всегда следует понимание внутренних процессов. Но он не сделал ничего. Изображал страуса, потом мужа-тирана и в завершении недолгого дня вколол Тому убойную дозу успокоительного препарата, от которого тот в считанные минуты отъехал в царство Морфея, а после – просто отъехал, ушёл обратно в небытиё.

Всё, что выяснилось из возвращения Тома, стало известно не благодаря усилиям горе-дока (безусловно, он активно зарабатывал прозвище обратно). Но и имеющаяся информация на поверку была не так уж скудна и весьма интересна и важна. Первое – Том не откатился к состоянию до объединения. Второе – теперь Том также имеет доступ к памяти о том, что происходило без него. Интересно... Джерри сам не заметил, как в глубокой задумчивости начал грызть ноготь на большом пальце.

Второй пункт оставлял вопросы, поскольку не было понятно, будет ли Том каждый раз помнить всё, сможет ли он пользоваться «чужой» памятью, как это делает Джерри, или, если его перед пробуждением не посетит сновидение, в его памяти будет провал, как прежде? Джерри закрыл глаза, откинулся на спинку стула, прислушиваясь к себе – к Тому в себе, к самой психике, с которой всегда имел теснейший контакт.

Будет помнить. Губы Джерри тронула улыбка. Не смог бы объяснить, откуда взял знание, но так происходило со многими, многими фактами, которыми владел по умолчанию, получал их напрямую от психики.

«Мы снова друзья?», - улыбнулся Джерри своей незримой подруге-главарю, что, считается, живёт в головном мозге, а как там есть на самом деле – поди разбери. Это один из самых загадочных вопросов человечества.

И ещё кое-что занимательное открыл вчерашний день. Том требовал развода. Конечно, это логично с учётом того, что он хотел покинуть жизнь Шулеймана во имя его же блага, он всё стройно объяснил, но – куда проще было бы просто разойтись, окончить отношения и совместную жизнь немедленно, без официоза. Это в духе Тома – срываться с места, в его духе было бы желать разойтись так, без аннулирования штампа о браке. Развод – непростое дело, а развод с Шулейманом – Джерри мог лишь представлять себе этот процесс, но наверняка он не был бы быстрым и лёгким во всех смыслах. Куда проще не настаивать на нём, по крайней мере сходу. Но Том требовал развода, с него он начал, а не с «отпусти меня». И Тома тяготил брак, что секретом для Джерри не являлось.

Совпадение?

Доказательство?

Всё может быть...

Может быть, Том бессознательно потребовал именно развода, потому что в браке – причина приключившейся психической беды. Пока нельзя ничего утверждать наверняка, слишком мало данных, но Джерри сделал себе мысленную заметку, что, вероятно, верно почувствовал и зрил в корень, когда выделял брак как возможную причину раскола и думал, что при необходимости сумеет устроить развод.

И – Том снял кольца, что считал оковами. Джерри также не надел особенные украшения обратно, оставил их лежать где-то там, даже не видел их сегодня.

Также интересно было бы узнать, что было после того, как угнетённое действием медикамента сознание Тома отключилось. Отчего-то не верилось, что Шулейман просто положил его спать и оставил. Любопытство желало узнать, что он говорил, что делал, понимая, что Том не слышит, не чувствует. Но ответы на вопросы, к большому сожалению Джерри, спящий мозг не сохранил.

Похоже, он здесь, в жизни, задержится. А значит, можно не торопиться и наслаждаться представившейся возможностью, украшенной, как торт вишенкой, тем, чего никогда прежде у него не было – свободой. Стоит вынести своё существование за пределы квартиры, заняться собой и заодно сделать что-то полезное.

К удаче Джерри мобильник, которым ещё он пользовался, Том не выбросил, а лишь закинул в тумбочку перед побегом на парижское кладбище и больше о нём не вспоминал. Отыскав аппарат и зарядив его достаточно, чтобы он ожил, Джерри включил телефон и зашёл в список контактов. Сколько полезных номеров хранила электроника... Но сейчас его интересовал один конкретный контакт.

Нажав «вызов», Джерри приложил телефон к уху. Не было никакой уверенности, что абонент не сменил номер, потому оставалось только надеяться на удачный исход. В случае неудачи к Шулейману он обращаться не будет, чтобы найти необходимого человека, не хотел ввязывать его в свои личные дела, обойдётся без помощи и выберет другой вариант.

На звонок ответили, и Джерри поздоровался и представился:

- Привет, Криц. Это Джерри, Джерри Каулиц.

- Я узнал тебя. По какой причине звонишь?

- Не хотелось бы обсуждать это по телефону. Мы можем встретиться?..

Завершив разговор, Джерри спрятал телефон обратно в тумбочку и взял бирюзовый мобильник Тома, который следовало поменять, поскольку данная модель морально устарела – и куда Шулейман смотрит? Но это позже. А сейчас – самое время воплотить незатратную во всех смыслах идею, что завелась в голове ещё две недели назад.

Джерри дал Вайлдлесу поручение купить некоторые косметические продукты, подробно расписав, что именно ему требуется, и подкрепив текст скриншотами, так как не приходилось рассчитывать на то, что обычный мужчина, далёкий от бьюти-мира, понимает разницу между хайлайтером и иллюминайзером и сможет без подсказок подобрать правильный тон основы.

И в этот раз тоже хвостатая собачка послушалась беспрекословно. Жаль, нельзя выгнать четвероногих собак на улицу и заменить их Вайлдлесом, с двуногим «пёсиком» у Джерри куда приятнее складывались отношения. Забрав покупки, из которых можно было составить небольшую косметичку, Джерри взял из специально купленного под неё шкафчика корону, что покоилась в темнице на подушке, и ушёл в комнату, куда не захаживал Шулейман. Нанёс «голый» макияж, чтобы и без того совершенная кожа приобрела недосягаемо идеальный журнальный вид; из видимой косметики нанёс только два слоя туши на верхние ресницы, расчесал брови.

Закончив приготовления, Джерри царственным движением надел корону и оценил своё отражение в ясном, отражающем дневной свет зеркале. Ему, безусловно, к лицу. Настоящий король. И не скажешь, что кровь в нём течёт самая заурядная.

Дай ему волю, как мифический Нарцисс всю жизнь провёл бы пред зеркалом. Прервав самолюбование ради дела, Джерри включил фронтальную камеру на мобильнике и поднял его перед собой. Сделал броское селфи и опубликовал с вызывающей подписью: «Достойное украшение для короля». Это совсем не искусство, но подобные фотографии прекрасно справляются с задачей разжигания интереса, а брать в руки камеру и пытаться творить Джерри не желал; подобные фотографии вызывают зависть, что порождает ненависть, а она – лучше любви будет, поскольку не перегорает.

«Мне захотелось назвать тебя Джерри, так ты напомнил здесь себя прошлого», - среди прочих мелькнул улыбчивый комментарий от Карлоса.

«Я вернулся», - ухмыльнулся Джерри, глядя на меткое наблюдение друга, который не представлял, насколько попал в точку, и чувствуя большой внутренний подъём.

Ещё немного последив за уведомлениями, сообщающими о реакции подписчиков и случайных людей на последнюю публикацию, Джерри отложил телефон, напоследок заглянул в зеркало и проследовал в гостиную. Вальяжно заняв собой всё свободное сиденье дивана, Джерри закинул ноги на Шулеймана.

- Ты чего корону напялил? Снимай, - неласково и требовательно сказал Оскар.

В ответ Джерри певуче произнёс:

- Бездомный маленький принц неожиданно стал настоящим королём.

- Корону сними, она не твоя, - проигнорировав высоту полёта его художественной мысли, повторил требование Шулейман, и дёрнулся, чтобы лично раскороновать гадину.

Джерри приструнил его, красиво упёршись подушечками пальцев ног в плечо, и как ни в чём не бывало сказал:

- Обсуди с Томом «Маленького принца».

Оскар вопросительно поднял брови: уж слишком резко Джерри перешёл от одной темы к другой, при этом оставаясь в рамках одних слов, что совершенно сбивало с точку.

- Что? – переспросил он.

- Обсуди с Томом «Маленького принца», - повторил Джерри и впрыснул в речь яда. – Его ты хотя бы читал.

- Я много чего читал, - не оскорбившись, не менее вредным тоном ответил Шулейман.

- Ого. Я поражён.

А это задело. Шулейман вновь дёрнулся, в этот раз чтобы откинуть от себя ногу не в меру наглого паршивца, скорее всего, с причинением боли. Но Джерри сильнее упёрся ступнёй в его плечо и затем погладил пальцами ноги по шее, как большого кота, полудикого зверя:

- Тише-тише.

- Ты охренел? – вопросил Оскар.

- Нет, - не признал вину Джерри и скользнул кончиком большого пальца ноги по щеке дока. – Я успокаиваю злого мальчика.

Шулейман всё же отшвырнул от себя его ногу, но не выкрутил тощую лодыжку, как подумывал сделать минуту назад. Вновь заняв расслабленную, горделивую позу, Джерри согнул правую ногу – а левая продолжала покоиться на бедре Шулеймана.

- Разговаривай с Томом, - будто не отходили от заведённой им темы, заговорил Джерри. – Обсуждай литературу, кино, произведения искусства, а не только вашу повседневность. Том хочет об этом говорить, обмениваться мнениями, но ему приходится реализовывать свою потребность с другими.

- Я не против, чтобы Том обсуждал всё это с Марселем, - усмехнулся Оскар, голосом демонстрируя пренебрежение к лучшему и единственному настоящему другу Тома.

- Не с Марселем, - немногословно ответил Джерри, разжигая в собеседнике интерес.

В глазах и мимике Шулеймана отразилось вопрошающее недоумение.

- А с кем? – спросил он. – Не с психом же ряженым.

- Помнишь, на одном из приёмов Том прибежал к тебе в испуге и сказал, что познакомился с мужчиной? До того, как Хай позвал его вместе сбежать, они обсуждали всевозможные произведения, и Том наслаждался общением с ним. Знаешь же, как говорят – если человек не получает чего-то дома, он найдёт это в другом месте. – Джерри выдержал короткую паузу и едко закончил: - Но ты ведь всё равно не изменишься, да? Тебе это просто не надо. Ты крайне приземлённый человек.

- Я не приземлённый, а прагматичный, - поправил его Оскар.

- Прагматичный – я. А ты приземлённый, даже примитивный, - ответил Джерри не зло, просто констатируя факты, что придавало словам больше веса, чем открытая вербальная агрессия.

- Ты – стерва с яйцами, - также парировал Шулейман, вернув оппоненту удар.

- Если обратиться к качествам, входящим в понятие «стерва», то оно описывает скорее Тома, - проявил эрудицию Джерри и предоставил качество взамен опровергнутого. - Я несколько циничен, есть такое.

- А ещё слишком умный, бесишь, - добавил от себя Оскар. – Уверен, тебя в школе били.

- Тебя тоже били, - напомнил Джерри.

Случайно ответил так, что его замечание можно было расценить как признание ума Шулеймана. Оскар остановился на этом угодном ему варианте и воздержался от ответа. Выждав достаточно, Джерри ткнул его пальцами ноги в плечо:

- Почему ты не заставлял Тома читать?

- Копыто убери, - оставив вопрос без внимания, сказал Оскар.

- Свои конечности ты волен называть как хочешь, а у меня – красивые ноги. Будь добр, называй вещи своими именами.

- Убери свою красивую ногу, иначе напросишься на перелом.

- Сломаешь ногу Тому? - Джерри вздёрнул бровь и следом слегка кивнул. – Умно. Со сломанной ногой Том никуда от тебя не убежит. Хотя – ломай сразу обе, Том достаточно отчаянный, чтобы упрыгать от тебя на одной здоровой ноге. И ещё кое-что – ты в уши долбишься, что не слушаешь меня?

- Ты тоже не ответил на мой вопрос, следи в первую очередь за собой.

- Вопрос о короне, правильно я помню? – невозмутимо проговорил Джерри, дал ответ: - Она мне к лицу.

- Сними, - снова потребовал Шулейман, обжигая его тяжёлым, жёстким взглядом, к которому Джерри оставался равнодушен.

Его злило, задевало за душу то, что Джерри самовольно взял корону и красуется в ней. Присвой он себе что-нибудь другое хоть в сотню раз ценнее, Оскар бы не обратил внимания, но корона – его подарок Тому, пускай не значимый, сделанный от балды. Значительно позже покупки её наделило смыслом их общее с Томом решение оставить корону в качестве фамильной драгоценности и когда-нибудь передать своим детям, а Джерри как будто осквернил реликвию, богохульствовал, так воспринимала его действия ревностная душа.

Увернувшись от руки дока, потянувшейся отнять украшение, Джерри поднялся с дивана и отошёл на пару шагов, выполняя все движения с поистине королевской статью, не уронив ни достоинство, ни корону. Поправил корону, повернулся к Шулейману и как будто между прочим вбросил разрывную информацию:

- Том хочет, чтобы ты отымел его в горло.

Суровая сердитость смешалась на лице Оскара с недоумением, и он выговорил:

- Чего?

- Я более чем уверен, что ты меня услышал и понял.

- Ты взрываешь мне мозг, - покачал головой Шулейман и посмотрел на Джерри. – Не вмешивайся в наш секс.

- Я не вмешиваюсь, а раскрываю тебе потаённые желания Тома, о которых он по различным причинам не рассказывает, чтобы они перестали быть тайными и ты смог удивить и порадовать его пониманием. Только не переходи к агрессивному оральному сексу без предупреждения, это чревато испугом Тома, слезами и травмами горла.

- Давай прямо сейчас с тобой потренируемся, - сменив тактику, сказал Оскар, принижая Джерри до статуса шлюхи, с которой можно делать что угодно.

Джерри не принизился, ответил:

- Не получится. В рот я не беру.

- Значит, злостное изнасилование в горло не придётся разыгрывать, - блеснул зубами Шулейман в широкой ухмылке.

- Не забывай, что во рту есть такая полезная вещь, как зубы, а средняя сила сжатия челюстей составляет семьдесят килограмм.

- Раз минета не будет – изыди прочь, демон, - сказал Оскар, устав от этого разговора.

- Мой тебе совет – не называй других словами, которые применяешь или применял к Тому, он ревнует. Даже когда это слово «недоразумение».

- Пошёл вон. Так лучше?

- Лучше. – Джерри прошёл к выходу из комнаты, но обернулся у порога с деланным сожалением: - С Томом ты разговаривать не хочешь, со мной тоже. Шулейман, тебе только с проститутками встречаться, а не серьёзные отношения иметь.

- Это Том не хочет со мной разговаривать! – всплеснув руками, прикрикнул Оскар, поскольку слова Джерри напомнили о той неожиданной, неприятной правде, которую тот сам же поведал.

- Но ты не хочешь разговаривать со мной, - утвердил Джерри, интонацией тыкая дока мордой в грязь – в неправильность его поведения.

Изменив курс, он вернулся к дивану и, сняв корону, глядя Шулейману в глаза, положил украшение на сиденье:

- Возвращаю.

То, что не надел корону Шулейману на голову, показывало, что не считает его себе равным. Джерри и рад бы был не считать себя выше, но док с каждым днём разочаровывал его всё больше.

***

Криц прибыл в Ниццу, так как Джерри объяснил, что ему будет затруднительно выехать в другой город и тем более страну – ага, затруднительно будет уехать инкогнито, чтобы Шулейман не засунул нос не в своё дело раньше времени.

Приехав по адресу, Джерри переступил порог здания, где Криц назначил встречу, огляделся. Бывший, и, как Джерри рассчитывал, будущий тренер стоял подле правой стены, где свет двух потолочных ламп еле рассеивал сумрак, царящий в скупом на окна помещении. Видимо, первые встречи с этим человеком всегда должны проходить в своеобразных условиях. Держа крупные руки сложенными на груди, которую, в свою очередь, обтягивала простая чёрная футболка, подчёркивая внушающие страх объёмы мышцы, Криц, как и в прошлом, опустил лишние любезности в виде приветствия и произнёс:

- Не думал, что увижу тебя вновь. Ученики ко мне не возвращаются. Какое у тебя ко мне дело?

Сразу к делу. Джерри немного растерялся от необходимости сразу выкладывать суть, поскольку привык подступать к цели постепенно, сужающимися кругами, чтобы наверняка достигнуть её, но в Крице ему импонировала его предельная лаконичность. С этим человеком можно было играть только по его правилам, что заслуживало уважения и выделяло его среди прочих. Не только Шулейман любил эксклюзив – Джерри тоже, по крайней мере, когда он был по-настоящему ценным.

- Я хочу вновь тренироваться с тобой, - озвучил Джерри.

- Ты не завершил дело, к которому я тебя готовил? – спросил в ответ мужчина.

- Завершил. Но я снова нуждаюсь в боевых тренировках.

Несколько секунд Криц с расстояния смотрел на Джерри непроницаемым взглядом и односложно ответил:

- Нет.

- Что? – отказа Джерри не ожидал. – Почему нет? Ты больше не тренируешь?

- Я не тренирую тех, кого однажды уже подготовил. Для тебя я сделал всё, что мог. Как я понял, ты успешно справился с тем, к чему готовился. В дальнейшем в нашем сотрудничестве нет смысла.

Криц взял брошенный на пыльный стул рюкзак – здесь всё было в пыли – и повесил на плечо. Для него разговор был исчерпанным.

- Подожди, - Джерри преградил мужчине путь, что было довольно глупо и самонадеянно с учётом габаритов второго. – Я справился с тем, к чему ты меня готовил, но мне требуется возобновление тренировок.

- Найди себе другого тренера, в чём проблема?

- Я нуждаюсь в тебе, - глядя в глаза, увещевал Джерри, - потому что я не встречал тренера подобного тебе. Только ты подходишь мне идеально.

- Я не тренирую просто так, - сухо сказал Криц.

- Я и не предлагаю просто так, - заговорщически сверкнул глазами Джерри. – Я состою в браке с Оскаром Шулейманом. Знаешь, кто это?

- Слышал о нём, - кивнул мужчина.

- Он человек с практически неограниченными возможностями, к которым имею доступ и я. В обмен на твою помощь я могу многое тебе предложить. Всё, что угодно, кроме тайн бизнеса, разумеется.

Заманчивым предложением Криц не заинтересовался ничуть:

- Деньги меня не интересуют, - отвечал он. – А доступ ко всему, что мне необходимо, у меня и так есть.

- Подумай ещё раз, - не отступал Джерри. – Криц, не отказывайся.

Мужчина задумался, но отнюдь не об искушающих бонусах, что может получить, как подумал Джерри.

- Я готов снова взяться тебя тренировать, если ты ответишь мне на один вопрос, - выдвинул Криц неожиданное условие.

Джерри насторожился:

- Какой вопрос?

- Скажи, что готов ответить, и я его озвучу. Если нет, говорить нам больше не о чем.

Джерри замер в противоречивых раздумьях. С одной стороны, неизвестный вопрос по всем законам не мог быть простым и приятным. С другой, один ответ – ничтожная плата за желаемое. Криц смотрел на него не выжидающе, не внимательнее обычного – просто смотрел, казалось, эту скалу, закалённую боевыми действиями и прочим, о чём Джерри мог лишь догадываться, ничего не способно было вывести на эмоции.

- Я отвечу, - решился Джерри.

Криц заговорил:

- Несколько лет назад ты выступал фигурантом одного достаточно громкого дела о насильниках несовершеннолетних. Было такое?

У Джерри краска отошла от лица, поскольку меньше всего хотел говорить об этом событии, которое, как любое и преступление, могло всплыть в самый неподходящий момент и отравить жизнь. Но что-то подсказывало, что Криц спрашивал не потому, что не знал ответа.

- Было, - подтвердил Джерри, обратившись комком настороженности и готовности к неизвестно чему.

Но к тому, что заготовил для него Криц, он при всём желании не имел возможности подготовиться. Помыслить о таком не мог.

- Те мужчины – они и были делом, к которому я тебя готовил? – продолжал Криц.

Мысли Джерри заметались в панике между привычной, необходимой ложью и пониманием, что Криц и так всё понимает.

- Да, - вновь подтвердил Джерри, полагая, что его признание в преступлении ничего не изменит.

Криц не из тех, кто будет его сдавать, шантажировать, порицать – иначе бы не готовил к заведомо противозаконному делу, не задавая вопросов. Конечно, так думать опрометчиво про человека, которого знаешь поверхностно, но Джерри был склонен доверять своей интуиции, тем более что её поддерживали наблюдения.

- Они умерли не так, как говорилось в официальной версии, а от твоих рук?

- Почему ты спрашиваешь?

- Ты обещал ответить, - Криц не позволил Джерри уйти от ответа или выяснить больше до момента, когда ответ даст. Но ещё кое-какую информацию предоставил. – Меня интересует Бахир Аббас Юсуф Якуб.

Несколько секунд они боролись взглядами, и Джерри вынужден был сдаться, поскольку сдался ещё до того, как услышал первый вопрос, пойти на попятную сейчас означало бы дать слабину и отказаться от желания вернуть себе уникального тренера, готовящего к самой смерти.

- Он умер от моей руки, - сознался Джерри в том, о чём Криц и так наверняка знал, разве что не на сто процентов был уверен, поскольку нельзя быть уверенным в том, чего не видел своими глазами. – Все они. Я их застрелил – пустил по пуле в лоб.

Не расплетая сложенных на груди рук, Криц кивнул, принимая его показания, и через недолгую паузу задал очередной вопрос:

- Они на самом деле сделали с тобой то, о чём говорили?

- Никто не передаст того, что они со мной сделали, - небывало честно ответил Джерри.

- Похищение, подвал, множественное групповое изнасилование с извращениями, после чего они бросили тебя умирать, прикованным к батарее? – перечислил мужчина, желая услышать конкретный ответ.

- Всё верно. Они избивали меня, насиловали, душили, мочились в рот, когда я изнемогал от жажды, и бросили в подвале с крысами, где меня нашли только по счастливой случайности.

Криц снова кивнул, только кивнул. Подождав, чтобы он что-то сказал, чего не случилось, Джерри произнёс:

- Почему они так волнуют тебя?

- Бахир – мой брат, - прогремел ответ Крица сотрясшим землю громом.

Сердце в груди Джерри притихло и поползло к пяткам. Не пытался он предположить, в чём причина интереса Крица к той мутной истории, но его родство с одним из насильников предположить не смог бы, а откровение Крица не сулило ничего хорошего.

Брат. Как так вообще могло получиться?! Но стоило думать не о том, насколько неожиданно тесен мир, а о том, чем ему грозит открывшаяся правда. «Брат за брата», кровная месть... Криц определённо был из тех, кто может за семью убить. Да он же его убьёт! На месте шею свернёт, да что там шею – с его силой и навыками Криц одним ударом в солнечное сплетение отправит его к праотцам. И Джерри даже телефон достать не успеет, чтобы вызвать на помощь охрану. Достаточно высоко Джерри оценивал свои боевые умения, но не обманывался и понимал, что если Криц захочет его убить, то шансов на спасение и жизнь у него не будет.

Какая глупая смерть: рассказать человеку, что убил его брата, к чему он сам же тебя готовил, не зная, для кого ты овладеваешь умением убивать. Криц смотрел на Джерри непроницаемым взглядом, который не говорил ровным счётом ни о чём, кроме того, что его обладатель не пребывает в приподнятом благодушном настроении, в котором он, похоже, не бывал никогда. Джерри сдержался и не попятился только потому, что бегство положит начало действию, а пока стоят на месте, остаётся шанс. Видимо, ему тоже не чужда надежда.

- Ты правильно поступил, - нарушил молчание Криц, и Джерри не сдержал удивления.

- Ты... поддерживаешь меня? – не следовало уточнять, дёргать отказавшегося от прыжка тигра за усы, но Джерри не мог поверить в услышанное.

- Да, - в кивке Криц склонил подбородок к мощной груди. – Есть вещи, которые нельзя прощать. Знай я, что сотворил Бахир и встреться с ним, я бы сам его казнил.

- Это довольно неожиданно с учётом вашего родства.

Мужчина покачал головой:

- Бахир с юных лет встал не на ту дорогу. Я был ребёнком, а он занимался наркотиками, имел множество стычек с полицией и приводов, в том числе за изнасилование соседской девушки, за которое так и не понёс наказание, а в двадцать два года сбежал из дома и больше никогда не выходил на связь. Я рад, что наш отец не дожил до момента, когда твоя история стала достоянием гласности, он не заслуживал узнать, что тот, кого он породил и вырастил, пал настолько низко. Но я благодарен тебе за то, что ты не мучил Бахира, а убил быстро, хотя по справедливости он заслуживал страданий.

- А я благодарен тебе за то, что ты не свернул мне шею за брата, - в свою очередь полушутливо сказал Джерри, оправляясь от шока.

Криц не ответил и положил конец текущей теме следующей фразой:

- Поздравляю, я согласен тебя тренировать – если ты готов к прежним условиям.

- Я готов.

- Ты постоянно проживаешь в Ницце?

- Да. Ты можешь перебраться сюда?

Правильно Джерри помнил, что Криц не привязан к какому-то конкретному месту, он ведёт кочевой образ жизни, задерживается там, где нужен, и двигается дальше, без сожалений разменивая города и страны. Криц согласился на временный переезд, от которого его ничего не удерживало, и сказал, что успеет совершить его уже на этой неделе, потом позвонит и скажет, когда и где будет первая тренировка.

Перед расставанием Джерри всё же озвучил один опасный вопрос:

- Криц, ты ведь убивал, думаю, среди тех людей, были и невиновные люди, даже дети, почему ты считаешь себя лучше Бахира?

- Потому что я не получал удовольствие от своих действий, а исполнял приказ или заказ, - коротко и чрезвычайно ёмко ответил мужчина.

Покинув необставленное помещение с растяжкой «Сдаётся в аренду», Джерри сел в машину охраны, которая и привезла его сюда. К нему тихо обратился Вайлдлес:

- Где Вы были?

- Встречался с давним другом.

- Довольно неординарное место для встречи...

- Все мои знакомые неординарные люди, включая мужа, - не моргнув глазом, ответил Джерри.

Первую после долгого перерыва тренировку Криц назначил на пятницу. Помня подарившие озарение слова тренера, на тренировку Джерри отправился налегке, без спортивной формы и даже без сменной одежды. Переступил порог арендованного Крицем помещения, где отсутствовали окна, как и в прошлом его зале, было светло, чисто, вдоль стен стояло лаконичное количество мебели, которая также повторяла необходимую мебелировку прошлого места, где они занимались. Ни одного кресла, дивана и даже стула в зале не было.

Не успел Джерри найти взглядом тренера, как справа прилетел сокрушительный удар в бок, выбивший воздух из лёгких, искры из глаз и сбивший с ног. Сидя на полу, Джерри шипел от боли и зажимал рукой место удара, вскинул к Крицу разъярённый взгляд:

- Меня нельзя бить в правый бок! У меня недавно была серьёзная травма печени и поставлено искусственное ребро!

- Хочешь, чтобы я не бил тебя в правый бок – сделай так, чтобы я в него не попал, - невозмутимо ответил мужчина, в своём обыкновении не проявив ни толику жалости или раскаяния.

- Криц, - умерив бурление эмоций, твёрдо обратился Джерри к тренеру, - меня нельзя бить в правый бок.

- Исключений я не делаю, - с той же холодностью сказал Криц. – Если тебя больше не устраивает моя методика, поищи другого тренера, который будет выполнять твои прихоти.

Джерри сжал губы. Не любил он, когда его не слушают, не любил, когда бьют, но – ему нравилось, что Криц такой, именно это выделяло его среди всех прочих, у кого клиент всегда прав, и заставляло желать тренироваться именно с ним, не дающим поблажек, незнающим жалости, не позволяющим распускать сопли, диктовать правила и включать диву.

Сделав выбор остаться, над которым и не раздумывал, не рассматривал альтернативу, Джерри хотел было протянуть руку, чтобы Криц помог ему встать, но не мысль – побежавший к конечности импульс натолкнулся на понимание, что тот не подаст ему руку. В прошлом Криц достаточно доходчиво объяснил ему, что если упал – должен встать сам, иначе останешься на земле, в чём Джерри был с ним согласен. Джерри встал самостоятельно, отряхнулся от невидимой пыли и, подняв голову, взглянул на тренера.

- За прошедшие годы ты сильно расслабился, - озвучил наблюдение Криц. – В начале наших занятий твоя реакция была лучше, чем сейчас, - в голосе его сквозило недовольство распустившимся учеником.

Джерри покривил губы: неприятно слышать напрочь лишённое смягчения подтверждение собственного неутешительного вывода. Но не выказал свои ощущения, а вздёрнул подбородок и спросил:

- Я так понимаю, бесполезно просить тебя не бить меня по лицу?

- Бесполезно. Но я даю тебе возможность сбросить балласт, - сказал в ответ тренер, имея в виду сумку, висящую на сгибе локтя Джерри.

Джерри поставил сумку, поправил футболку с длинными рукавами, более не теряя бдительности. Но предельная бдительность, в которой каждый шорох врезался в мозг криком: «Внимание!», не слишком помогла телу, растерявшему всю сноровку за многие месяцы отсутствия практики и необходимости сражаться за что бы то ни было. Сердце толкнулось в горло от страха, что огромный кулак молотом раздробит лицо, Джерри увернулся, но его настиг удар ребром запястья по загривку и бросил к полу. Упёршись пальцами рук в пол, Джерри пружинисто подскочил, возвращаясь в вертикальное положение, но второй пропущенный удар закончил начатое и уронил его, чего, разными манёврами, Криц добился ещё не раз.

Утерев кровь с губы, которую неловко разбил об собственную руку, Джерри, тяжело дыша, сердито посмотрел на тренера с пола. Тело требовало передышки, передышки требовали лёгкие, ежесекундно переплавляющие кислород в удушающий газ.

- Соберись, тряпка, и вставай, - унизительно холодно бросил тренер.

Разум блеснул идеей крикнуть: «Отвали, дай мне отдышаться!», но сдаться и признать свою слабость – ещё хуже, чем быть слабым. Знал, на что идёт – и не захнычет и не попросит пощады, не позволит себе этого. Хочешь добиться силы и мастерства – потей, преодолевай боль и роняй капли крови. Джерри встал. В следующий раз, когда оказался на полу, он получил ещё и удар ногой. Перекатился, подскочил, чиркнув ногтями по полу, сломав сразу два, и побежал, делая обманный манёвр – в том числе, чтобы выиграть для себя несколько лишних секунд на соображение хоть какой-то тактики.

Пощады Джерри всё-таки попросил. Перевернулся на спину и перекрестил над собой руки:

- Перерыв! Дай мне полминуты. – Он перекатился на бок, подогнул колени и обнял себя за живот, ходящий ходуном вместе с грудной клеткой. – Сытая семейная жизнь не пошла мне на пользу...

Казалось, лёгкие сейчас начнёт выплёвывать кровавыми кусочками ливера.

- Определённо, - согласился Криц, взирая на жалкую картину с высоты своего роста. – Раньше ты выглядел как девчонка, а теперь так дерёшься. Так и быть, даю тебе семь занятий на восстановление, буду с тобой помягче. Если не успеешь – твои проблемы. В реальном бою никто не будет ждать, пока ты утрёшь слёзы и восстановишь дыхание.

Справедливо.

Иногда Джерри ненавидел тренера, когда тот причинял боль, портил идеальную шкурку, но всё-таки больше Криц привлекал его своей бескомпромиссностью. Джерри перевернулся на спину и закрыл глаза, отсчитывая про себя оставшиеся на роздых полтора десятка секунд, по истечению которых – кровь из носу! – встанет и будет продолжать неравный бой.

Тренировочный зал Джерри покидал с хромотой на правую ногу, что приняла на себя удар об пол при одном из последних падений, но довольный собой. С него сошло семь потов, у него болело всё, что только могло болеть, но это и есть – путь к успеху. При таких беспощадных тренировках велик риск сдаться и отказаться от добровольного изнурения и истязания, ведь ему больше не нужно никого убивать – все убиты, не нужно защищать свою жизнь – для этого есть охрана, но если выстоит, сумеет не только восстановить былую форму, но и достигнуть большего мастерства. Если не заноет (а он не заноет) и сможет одерживать верх над машиной для убийств, именуемой его тренером, то и Шулейман не сумеет больше его скрутить. Оно того стоит – сила стоит того, чтобы выстоять. Главное зубы не растерять в процессе обучения.

Сев в машину, Джерри сказал Вайлдлесу, что ему требуется купить кое-что из косметики, и машину послушно покатилась в указанном направлении.

- Купи мороженого. Большую упаковку, - дал Джерри поручение своему «пёсику», прежде чем захлопнуть дверцу машины и отправиться в магазин.

К моменту его возвращения Вайлдлес уже сидел с килограммовой морозной коробкой в руках.

- Я не знаю, какой вкус Вам нравится, - произнёс охранник. – Я взял «дуэт»: клубничное и сливочное.

- Оно не для еды, - в награду за старания Джерри подарил ему улыбку и затем положил повреждённую ногу мужчине на колено. – Положи мороженое мне на щиколотку и заодно проверь, нет ли у меня вывиха.

В глазах Вайлдлеса отразилось удивление – больше не просьбой-приказом, а пришедшим без предупреждения в некотором смысле интимным физическим контактом. Но он подчинился, бережно опустил холодящую упаковку мороженого на тонкую щиколотку, прикрытую от мороза и глаз штаниной тёмных джинсов.

- Вас разуть? – спросил охранник, взглянув на хозяина.

- Извини, - Джерри подарил ему ещё одну улыбку. – Мне стоило разуться, чтобы не запачкать тебя.

- Не беспокойтесь, - качнул головой охранник.

Также осторожно он избавил ступню Джерри от туфли, закатал штанину, чтобы не промокла – то, что конденсат будет капать на его брюки, Вайлдлеса не волновало, - и приложил мороженое к оголенному телу. Коснулся пальцами алебастровой кожи на изящной щиколотке без единого волоска. Наполовину прикрыв веки, Джерри удовлетворённо улыбнулся, довольствуясь текущим под кожу холодом, усыпляющим боль.

Избавив купленные косметические средства от упаковок, Джерри приготовился маскировать макияжем разбитую губу во избежание вопросов, на которые не хотел отвечать, и несвоевременного осведомления Шулеймана о его тренировках. Целовать его в губы Шулейман не будет, а значит, ничего не заметит.

Поймав в зеркале заднего вида взгляд водителя, Джерри опустил кисточку консилера обратно в тюбик.

- Во избежание распространения сплетен за моей спиной отвечу сразу на напрашивающийся вопрос: я подвернул ногу и страдаю от боли, - сказал ледяным тоном господина.

Пристыженный водитель поспешил отвести взгляд и положить руки на руль. Третьего охранника в машине не было. Покончив с нанесением на лицо краски, Джерри придирчиво изучил взглядом ногти и заявил своей свите, что теперь они отправятся в салон красоты – он нуждался в маникюре. Не хотелось срезать ногти, не любил он ходить с короткими скруглёнными, но и два – на поверку оказалось, что три – уже сломаны, надо подравнять под них остальные, и пока не восстановит форму хотя бы частично, лучше сделать более практичный маникюр, поскольку длинные ногти всё равно сломаются.

Дома, как и планировал, не попав под расстрел вопросов Шулеймана, при котором не показывал боли и скрывал синяки на теле одеждой, Джерри поставил галочку в своём списке «Сделать», существующем лишь в голове. Освоил велосипед – техника ещё не совершенна, но он и не собирается участвовать в профессиональных соревнованиях. Вернул Крица и возобновил тренировки, как Том и хотел – как он хотел. Остальное вопрос лишь времени. А что-нибудь одно, несложное, оставит Тому.

Сняв крышку с упаковки подтаявшего и вновь застывшего в морозильной камере мороженого, которое забрал с собой, Джерри немаленькой ложкой зачерпнул десерт и отправил в рот, смакуя не приторную сливочную сладость, смешанную с клубникой. Вкусно. Всё складывается прекрасно. Хорошо жить.