Трое

Мы в облаках,

В синяках,

Были как Джокер и Харли Квинн,

Джокер и Харли Квинн.

Был у нас стиль,

Супер-скилл и тротил,

Сплошной адреналин,

Сплошной адреналин!
Слот, Джокер и Харли Квин©

Отдохнув сутки после отравления лошадиной дозой коньяка, Джерри, не щадя себя, вновь подошёл к Шулейману.

- У тебя есть те таблетки?

- Какие таблетки? – уточнил Оскар.

- Наркотики.

- Нет. Я уже давно не беру.

- Купи, - утвердительно кивнул Джерри.

Шулейман вопросительно посмотрел на него, и Джерри пояснил:

- Я продолжаю попытки вызвать переключение. Помогай, если хочешь увидеть Тома. Ты точно лучше меня знаешь, где достать запрещённые препараты, и тебе будет проще их приобрести.

- Именно экстази хочешь? Почему не что-нибудь другое? – спросил Оскар.

- Потому что экстази уже и Том, и я твоими усилиями употребляли, и никакой зависимости оно не вызвало. Про другие препараты у меня нет такой уверенности.

Объяснение было достаточно полным и убедительным, чтобы больше вопросов Оскар не задавал. Контактов дилеров у него не осталось, потерялись при очередном переносе информации на новый телефон, но у него были друзья, которые продолжали периодически отрываться и не гнушались запрещёнными препаратами. Пара звонков, и у него был телефон лучшей в Ницце фирмы, если её можно так назвать, занимающейся поставкой наркотиков тем, у кого на них всегда есть деньги. Холёный курьер, ничего не боясь, знал же, к кому едет, приехал по адресу, позвонил в дверь и передал покупку лично в руки.

Зайдя в комнату, где сидел Джерри, Шулейман протянул ему на ладони три таблетки голубого, жёлтого и розового цветов с разным вытесненным рисунком в виде букв и символов. Остальные, а заказал десяток штук, припрятал на будущее. Джерри посмотрел на его ладонь так, будто ему предлагали яд, который добровольно согласился испить. Отчасти так оно и было. Взяв первую, голубую, таблетку, Джерри положил её на язык и в тягучем молчании запил глотком воды, чувствуя, как кругляш ползёт по пищеводу вниз, чтобы упасть в желудок и начать воздействовать на мозг.

- Три не много? – спросил он, сделав перерыв перед второй таблеткой.

- Стандартная доза, это не самые мощные.

Джерри кивнул и взял с ладони Шулеймана вторую таблетку, сразу забрал и третью, чтобы не брать каждую с его руки. Оскар наблюдал за тем, как наркотик исчезает у него во рту, как он пьёт воду. В воздухе отчего-то ощущалось напряжение. Да, Джерри необъяснимо было страшно добровольно глотать сильный психотроп, как будто на самом деле яд принимал, но ни за что не скажет об этом и вида не подавал, разве что не претворялся, что настроение у него весёлое и лёгкое. Самоубийство альтер-личности, картина маслом. Сколько ещё раз он должен будет уничтожить себя, чтобы Том жил?

Последняя таблетка скатилась в желудок. Джерри поставил пустой стакан на столик и испытал шок от запоздавшей мысли: в прошлый раз «волшебные таблетки» так его возбудили, что он уподобился мартовской кошке и кончил под Шулейманом просто от случайного трения. Как мог не подумать об этом раньше? Но теперь уже поздно что-то менять, не бежать же к унитазу, чтобы скорее выгнать из себя не успевший всосаться в кровь наркотик и просить Шулеймана купить что-то другое, тем более что на самом деле не знает, чем употребление другого вещества может обернуться. Видимо, снова придётся уединиться в ванной и не жалеть руки своей.

Джерри обратился к доку:

- Надеюсь, это не та модификация, которая «для любви»?

- Все экстази среди прочего могут вызывать сексуальное желание, - экспертно ответил Оскар.

- Могут? – зацепившись за допускающую форму, уточнил Джерри.

- Да. Но я не встречал человека, у которого бы не вызвали.

- Мило, - сказал Джерри.

Поджал губы, кривя уголки рта, и отвернул голову, сплёл руки на груди. Рано обрадовался. Пока он ничего – вообще ничего необычного не чувствовал, но заранее беспокоился о том, что будет потом, зная, что действие наркотика – лишь вопрос времени. Джерри скосил глаза к Шулейману:

- Давай договоримся на берегу, что ты – не воспользуешься моим состоянием.

- У меня складывается такое впечатление, что у тебя очень болит. Не в первый раз ты «беспокоишься» о том, что я на тебя посягну.

- Я не хочу, чтобы у меня наутро болело, потому и беспокоюсь, - ответил Джерри с холодной язвительностью. - Тебя я слишком хорошо знаю, чтобы об этом не думать.

- Да ну? – Шулейман вероломно медленно подался вперёд, и Джерри едва не отклонился, вовремя одёрнул себя и запретил давать слабину. – Когда-то я уже обещал, что не трону тебя, даже если будешь умолять об этом, обещаю ещё раз. - Оскар выдержал паузу и соблазнительно ухмыльнулся, показывая влажно блестящие идеальные зубы. – Но я с удовольствием посмотрю, как ты будешь изнемогать.

Вещество уже начало действовать? Определённо, придётся сегодня натереть мозоли на правой ладони. Джерри прикусил изнутри губу, болью отгоняя начавшее прорезаться слишком быстро желание, толкающее тупо залипать. Сел ровно, устремил взгляд в чёрный экран выключенного телевизора, без звуков которого находиться с Шулейманом в гостиной было так непривычно. Может, экстази и возбуждает, но самовнушение никто не отменял. Разум и воля у него сильные, сможет убедить себя, что такого эффекта таблетки на него не оказывают.

- Включишь телевизор? – спросил Джерри, начиная игру для самого себя «я в норме».

- Порно? – также ведя свою игру, осведомился в ответ Шулейман.

- Ты решил вообще никогда не взрослеть? – Джерри наградил его снисходительным взглядом.

- Я о тебе думаю. Хотя при удачном стечении обстоятельств ты не только желание поймаешь, но и соответствующие галлюцинации.

- Что? – напрягшись, выдохнул Джерри. – От экстази бывают галлюцинации?

- От большинства наркотических веществ бывают.

- Почему ты не сказал об этом раньше? – с наездом спросил Джерри.

Шулейман пожал плечами:

- Ты не спрашивал.

Бесит, бесит, бесит. Что ж, сам виноват, что попал. Во-первых, заблаговременно не изучил информацию. Во-вторых – связался с Шулейманом, чего делать ни при каких условиях нельзя. Вот только всё настоящее подло и было тем самым исключительным условием, при котором надо и даже приходится иметь дело с этим невыносимым человеком, у которого жизненное кредо – всё делать от противного.

- Если я начну видеть что-то, что покажется мне странным, я скажу об этом, и ты объяснишь мне, что этого на самом деле нет, хорошо? – спросил-потребовал Джерри.

- Если ты поймаешь глюки, тебя никто не убедит, что они нереальны.

Джерри вновь поджал скривлённые губы, разживаясь желанием треснуть дока чем-нибудь тяжёлым. Это карма, что ли? Том видел его, а теперь он будет видеть дракона? Джерри не хотел галлюцинаций, разумно опасался их, потому что они – потеря связи с подлинной реальностью, потеря контроля.

- Ты ведь остановишь меня, если я попытаюсь выйти в окно? – спросил Джерри, совсем не будучи уверен, что док не будет сидеть и ржать, а потом плакать.

- Ты параноик, ты в курсе? – с тихой усмешкой произнёс в ответ Шулейман.

- У меня нет другого выбора.

- Хорошо, остановлю, - через паузу наконец дал слово Оскар. – Кошки всегда приземляются на лапы, а про крыс таких данных нет.

Джерри хмыкнул «идиот», но не озвучил этого и отвернулся. Некоторое время Оскар раздумывал, говорить кое-что или нет, и всё-таки добавил:

- От экстази редко бывают галлюцинации.

- Спасибо, - сказал Джерри, потому что его уточнение успокоило тем, что беда не наверняка случится.

Теперь надо себя не накручивать, а то не только до переключения дострессует. Плюс самовнушение – по-прежнему никто не отменял, если думать о неком симптоме, он с большой долей вероятности у тебя проявится. Глубоко вдохнув и выдохнув, Джерри взял пульт и включил телевизор.

- Всё-таки порно? – невинно осведомился, подковырнул Шулейман.

- Я тебя сейчас ударю пультом между глаз, - не взглянув на него, предупредил в ответ Джерри и подпёр рукой с пультом подбородок.

- Как-то неправильно на тебя экстази действует, - заметил Оскар, - оно должно вызывать чувство любви ко всему миру, а не ненависти.

- Я люблю мир. Ненавижу я только тебя.

Задавшись целью держать в голове, что ему будет всего лишь очень весело, без нежелательных эффектов, Джерри сосредоточился на фильме, ожидая повышения настроения в контролируемом приходе.

Сработало самовнушение, дважды сработало. Через час его не посетил огнедышащий дракон, но стало неимоверно жарко, душно. Не один раз Джерри оттягивал ворот футболки, давая больше воздуха алчущей, задыхающейся коже. Шулейман видел его движения боковым зрением, но молчал, а Джерри проделывал действия неосознанно, проводил зубами по нижней губе, заставляя плоть алеть. Протяжно выдохнув, Джерри откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Внутри бушевали там-тамы. В голове почему-то стоял образ золотого дракона.

Случайно коснувшись пальцами бёдер, Джерри не сумел сдержаться и разорвать контакт. Не сознавая, что творит, повёл пальцами вверх, ладонями по бокам, груди, шее, плавной дугой выгнув спину. Щёлкнул всё контролирующий разум, включился, Джерри мысленно отругал себя за дурное поведение и открыл глаза. Но сердце пульсировало так, что вот-вот выжжет топкой, толкало грудь выше, выше. Электрические огоньки лампочек подмигивали, намекали на освобождение и заодно с ними телевизор нашёптывал между лучами вспышек голубого света: «Дай себе волю, разрушь границы».

Джерри потёр ладонью лицо. Потом закинул ногу на ногу, от этого простого, несексуального движения в паху заныло. Джерри стиснул зубы, собирая в кулак подводящий разум и волю. У экстази множество эффектов, но почему-то на них оно действуют в первую очередь как сильнейший сексуальный возбудитель. И у него так было, и даже Тома «волшебные таблетки» много лет назад подвигли захотеть того-не-знаю-чего и не побояться расстаться с одеждой и раздвинуть ноги. Видимо, это такая особенность организма – реагировать на входящие в состав вещества именно таким образом. Джерри прикусил щёку, требуя от себя контроля над навязанными дурманом желаниями. Язык ощутил металлический привкус крови, боль нитями развилась от миниатюрной ранки, но не отрезвила.

- Ванная свободна, - любезно подсказал Шулейман.

Взмахнув ресницами, как полными стрел веерами, Джерри бросил на него испепеляющий взгляд. Но Оскар понимал, что этим вечером он в любом случае победитель, потому что на его стороне наркотик. Ухмыльнувшись, он протянул к Джерри руки:

- Пообнимаемся?

Джерри шарахнулся от него в угол дивана, зашипел ожесточённой кошкой:

- Не смей ко мне прикасаться.

- Как ты сейчас похож на Тома, - заметил Шулейман, пребывая в крайнем, растущем довольстве от ситуации. – Иди сюда.

- Если ты меня тронешь...

- Закричишь? – додумал за Джерри Оскар, осклабился. – О да, ты закричишь. Хотя нет, ты кончаешь куда более сдержанно, чем Том.

Джерри скрипнул зубами, смял желание с отмаха врезать кулаком в лицо, чтобы кровь брызнула из треснувшего носа. Золотой дракон требовал крови. Что за дракон?.. Джерри нахмурился, зажмурился, качнул головой, прогоняя чудь из головы.

- Дракон!

Громкий возглас Шулеймана заставил Джерри подскочить, распахнуть глаза, устремить взор туда, куда он указывал пальцем. Сообразив, что доктор-скотина попросту над ним издевается, неким образом угадав засевший в мыслях образ, Джерри не успел ударить по тормозам, всё-таки кинулся на него. Оскар легко отбил атаку, оттолкнул его на сиденье, как мелкую злобную зверушку. А после потянул к себе, усадил верхом, обхватил крепко, зная, что сейчас эта пытка будет хуже прочих.

- Ублюдок, - хриплым голосом выдохнул Джерри, сам удивляясь, что не потёрся позорно об него, как пёс о ногу хозяина.

- Наказать тебя, что ли, за то, что ругаешься? – обманчиво задумчиво проговорил Шулейман, проведя ладонями по его пояснице. – Накажу, - схватил за маленькую задницу, втиснув пахом в себя.

От вспыхнувших, требующих большего искр Джерри на секунду зажмурился, отклонился назад, ударил кулаком в ключицу: встреча костей с костью обоим принесла боль. Слез с Шулеймана, отсел в противоположный угол, снова закинул ногу на ногу.

- Надо чаще кормить тебя таблетками, так на тебя хотя бы управа есть – одно прикосновение, и ты убегаешь, как ужаленный, - высказался Оскар.

- Ну да, подсади Тома на наркотики ради того, чтобы тебе жилось легче, это очень в твоём стиле.

- Так у вас же зависимость не передаётся. Так что если я подсажу, то только тебя.

- Видимо, я о тебе слишком хорошо думаю, но мне хочется верить, что ты шутишь.

Шулейман не ответил, сейчас гораздо интереснее было действовать. Как ему нравилось это... До азартного, нетерпеливого покалывания в кончиках пальцах нравилось. Но торопиться не следует, такой деликатес надо смаковать, а ждать он умел.

Снова Джерри увяз, постарался увязнуть в сюжете довольно динамичного кинофильма, слушал диалоги главных героев, пары(?) из молодых парня и девушки, и задавался вопросом: этот фильм о любви или всё-таки экшен? Пропустил этот момент, а происходящее на экране бодро вихляло то в одну, то в другую сторону, запутывая зрителя всё больше. Выждав время, Оскар подсел к нему, положил руку на колено, погладил, повёл выше. В который раз Джерри стиснул челюсти, скрипнул зубами – от чрезмерной нагрузки уже начали ныть не только челюстные мышцы, но и зубы.

- А кто тут такой напряжённый? – издевался Шулейман, прохаживаясь пальцами по телу Джерри. – Почему не смотришь на меня?

В другой ситуации Джерри ответил бы: «Действительно, почему? Посмотрю на тебя, и всё желание спадёт». Но сейчас это было бы голом в свои ворота, потому что одурманенному телу было глубоко всё равно, Шулейман перед ним, не Шулейман, всё равно даже, что у него рот не закрывается, рот заткнуть можно весьма приятным способом.

Золотой дракон. Золотой дракон...

Джерри зажмурился, чуть мотнул головой, стараясь, чтобы это движение не было слишком уж говорящим. Нет, он не видел мифическую тварь, но дракон снова засел в голове и ничуть не отвлекал от другой проблемы. Мозг ломался о крылатый блистательный образ, а тело желало, чтобы гуляющая по телу рука скорее оказалась в штанах.

- Сделать тебе массаж? – предложил Шулейман, сжав его ключицу.

- Да, - необдуманно согласился Джерри и тут же восклицательно опротестовал собственный ответ: - Нет!

Руку Оскар не убрал, провёл ладонью по шее Джерри сзади, ставя дыбом волоски. Прихватил кожу на загривке, сжал, воздействуя на глубокие точки. Джерри прикрыл глаза. Приятно же... Сука.

- Я тебя сейчас укушу, - сказал Джерри, вернув себе способность мыслить и противиться наглым действиям дока.

- И грозишься ты как Том, - не испугавшись, заключил Шулейман.

- Я делал так задолго до того, как Том впервые пригрозил тебе укусом, - ответил Джерри обычным тоном, в то время как тело млело от не прекратившегося массажа.

- До того, как это стало мейнстримом? – спародировал Оскар давно гуляющее по просторам всемирной сети выражение.

- Да. Кот может кусать сколько угодно раз, этим никого не испугаешь, а крыса кусает лишь однажды – потом укушенный умирает от болезни.

- Я до сих пор жив.

- Продолжай доставать меня, и посмотрим.

Шулейман скинул верхнюю ногу Джерри с нижней, тем самым немного раздвинув их, снова примостил ладонь на бедро, обжигая через ткань. Глядя в телевизор, не произнеся ни слова, Джерри взял его ладонь и положил себе на пах. Он тоже умеет играть нечестно и лезть на рожон. И – если уж мучиться, то с удовольствием.

- Нет, - усмехнулся Оскар, поведя головой. – Я тебя только трогаю, ничего больше.

- Вот и потрогай не впустую, ничего большего я не предлагаю, - язвительно сказал Джерри, сохраняя видимую собранность, несмотря на чужую руку у себя между ног, обладателя которой ничего не смущало и не побуждало убрать конечность.

- Тебе сейчас и «впустую» будет достаточно, - не менее колко ответил Шулейман и провёл по его груди, намеренно задевая затвердевший сосок.

Джерри отсел от него на подлокотник дивана, поскольку сиденье закончилось, вновь перекрестил руки, ноги.

- Как очаровательно: ты от меня убегаешь, - проговорил Оскар, подсаживаясь ближе.

Балансируя на краю подлокотника, Джерри ему ответил:

- Это стандартная модель отношений для нас, так всегда было: я пытаюсь держаться от тебя подальше, а ты меня преследуешь.

Шулейман подсел ещё ближе, и Джерри встал, обошёл диван и занял противоположный угол, который прежде занимал док. Кошки-мышки. Воодушевлённый исполняющимся желанием всласть поиздеваться, Оскар достал из кармана мобильник:

- Потанцуем?

Экстази не зря считается клубным наркотиком, мало кто под ним может не пуститься в пляс при наличии ритмичной музыки. Прежде чем Джерри успел сказать: «Не смей», из динамиков полился новомодный ремикс, сотрясающий танцполы всей Европы. Джерри стоически держался, игнорировал и зажигательную музыку, и сволочь, в чьих руках она играла. А Шулейман возомнил себе диджеем и переключал треки, подбирая всё более горячие композиции. Помимо воли нога всё-таки начала притопывать в ритме музыки, Джерри положил ладонь на колено, прижал, останавливая непослушную конечность.

- Пойдём на танцпол, - встав, Оскар подал Джерри руку.

Непроизвольно вжавшись спиной в спинку дивана, потому что держаться становилась всё сложнее и сложнее, Джерри скользнул по доку режущим взглядом. Выхватил злополучный телефон из его руки и бросился прочь из комнаты. Шулейман не догнал, но, спрятав телефон и вернувшись в гостиную, Джерри обнаружил, что музыка снова играет.

- В телевизоре тоже есть музыкальные каналы, - поведал Шулейман. – Пульт я уже спрятал.

В конечном итоге битву с зажигающим кровь ритмом Джерри проиграл. Никогда он не танцевал и очень, очень, очень не хотел танцевать при таких обстоятельствах, но с клубом в крови не поспоришь. Хорошо хоть, что телефона при Шулеймане нет и танцы останутся только в памяти.

А это оказалось даже весело, только пот по вискам и от сердцебиения вибрирует грудина и пылает кожа. Упав на диван после пляса, Джерри отдался золотому дракону, принял предложение забыть обо всём и быть свободным. Поставив локоть на спинку дивана, он блестящим, замутнённым взглядом томно смотрел на Шулеймана из-под опущенных наполовину ресниц.

- Знаешь, чего я всегда хотел? – проговорил Джерри. – Покурить марихуану. Купи.

Оскар усмехнулся и сказал:

- Если ты сейчас ещё и дурь покуришь, у тебя мозг превратится в кисель.

- Тем лучше. Чтобы наверняка произошло переключение. Мы убьём разом двух драконов. Двух... дятлов?

Джерри замолчал и нахмурился. Какие к чёрту дятлы?! Зайцы же! Или кролики? Выражение озадаченной сосредоточенной мыслительной деятельности на лице Джерри стало ещё ярче.

- Двух зайцев, - подсказал Шулейман.

- Я знаю, - включился Джерри. – Каждый может оговориться. Так что, купишь? Исполни моё желание, и я дам тебе то, чего хочешь ты, - улыбнулся он искушающе.

- Хоть я получу бо́льшую выгоду, но твоё предложение всё равно почему-то пугает меня, джин.

Оскар позвонил тому же дилеру, что и днём, полагая, что у них в ассортименте должна быть и такая несерьёзная вещь для простолюдинов как трава, ведь желание клиента – закон. Не взял один из двух оставшихся косяков, которых заказал три, эффект от курения марихуаны ему не нравился, считал её лёгкой блажью. Но закинул в рот одну из припасённых таблеток, запил коньяком. От одной ему ничего не будет, только расслабится немного. Комнату наполнял сладкий запах травы. Из разомкнутых губ вырывался плотный дым дурмана, и они алели кровью от жара. Джерри чувствовал себя прекрасно.

Косяк подходил к концу, исчезая в лёгких, остатки тлели в длинных расслабленных пальцах. Закинув голову на спинку дивана, Джерри улыбался в потолок. Оскар смотрел на него и не видел разницы, и в который раз упирался в вопрос, где же всё-таки проходит грань меж ними. Но отличие, которым Том и Джерри непримиримо различались, было – в степени свободы. В этой блаженной улыбке в потолок заключалась такая степень свободы, которую Тому никогда не получит, ни в объединении, ни вне его. Том тоже мог делать всякое, следуя своим желаниям и порывам, но он – всегда оглядывался, всегда оглядывался - на него. Оскар хорошо помнил, как это бывало. Том, например, мог точно так же блаженно, совершенно счастливо улыбаться, но осекался и настороженно смотрел на него, будто пёс на хозяина в ожидании одобрения или порицания. Джерри не оглядывался ни на кого, для него имели значение только собственное мнение и благополучие.

Сделав последнюю затяжку, Джерри задержал дым в лёгких и выдохнул из глубин души, затушил окурок. В углу полчаса как материализовался золотой дракон, метра полтора в холке, довольно миниатюрный, он вертикально висел в воздухе. Джерри подошёл к чуди, погладил по длинной шее. Тело зверя ощущалось нагретым металлом. Настоящее золото.

- Я знаю, что его нет, - улыбнулся Джерри, обернувшись к Шулейману.

- Ты что, что-то видишь? – удивился тот.

- Да. Я знаю, что его нет, - повторил Джерри.

Могут ли у альтер-личности быть галлюцинации? Наука не задавалась этим вопросом, но по умолчанию считается, что нет, ведь альтер-личность сама – есть расстройство психики. Но у него есть. Он совсем как настоящий. Он настоящий...

Джерри провёл пальцами по морде крылатого зверя – у него будто не было зубов, или он не скалился, не открывал свои бритвы, чтобы не пустить кровь. Весь он был будто выплавленный из благородного чистого металла, но тёплый, живой, с пульсирующим сердцем и дыханием в клетке рёбер. Рождённый из золота. Оскар наблюдал за этой картиной без тревоги, скорее со снисхождением и потягивал коньяк.

И взгляд живой, глубокий, мудрый. Они похожи, оба блистательные существа, которым нет места в реальном мире. Невесомо Джерри провёл ладонью по усу, неведомой силой плывущему в воздухе, и покинул зверя. Вернулся на диван к Шулейману, выкурил обычную сигарету, добавив к сладости ментола, и взял с чёрного блюдечка второй косяк. Гулять так гулять.

Никогда Джерри не позволял себе делать нечто опасное, уйти в отрыв, но сейчас – границ нет, барьеры в пыль! Пускай всего на один вечер. Это потрясающие ощущения, ощущение себя на сто процентов человеком, человеком, вольным делать всё, что заблагорассудится. Глотать колёса, танцевать, как будто никто не видит, курить сладкую дурь, от которой ни одной мысли в голове. Настолько свободным он не был никогда, свободным от оглядки на Тома и на то, кто он есть, без обдумывания, что тот или иной шаг принесёт, без щита между собой и тем, кто рядом. На парящего в углу дракона Джерри внимания больше не обращал.

Оставалось ещё кое-что, чего хотел. Бросив чуть-чуть недокуренный косяк на тарелочку, Джерри повернул голову к Шулейману, оседлал его и поцеловал так однозначно и тягуче, что мог бы вытянуть душу. Оскар его не остановил, потерял свет в голове и в сердце, Джерри его высосал; поддался тёмному низменному желанию «здесь и сейчас», от которого Том отучил, сам того не ведая, но не удержал.

Поутру оба испытывали чувство, что сделали что-то совершенно неправильное. Оскару не требовалось ничего спрашивать, одного взгляда хватило, чтобы понять, что с ним по-прежнему не Том. На полу валялся использованный презерватив. Зависшее между парнями молчание было непривычным. Джерри помнил вчерашний вечер яркими, полными урывками, но прекрасно помнил, что был сверху не в плане роли - и было очень хорошо.

Джерри первым встал с кровати и начал одеваться.

- Между нами ничего не было, - сказал, перечёркивая правду.

К его удивлению Шулейман не спорил и не дерзил:

- Согласен.

***

В клубах сигаретного дыма Шулейман думал о том, что было прошедшей ночью, что изменил, по-настоящему, без возможности сказать «это не считается» изменил Тому. Казалось бы, с чего тут беспокоиться: с Джерри он не единожды занимался сексом в прошлом, тело у них с Томом одно, и Том больше не воспринимает свою альтер-личность как врага и чуждую по отношению к себе сущность, сам говорил: «Он – это я, я – это он». Но... Но... Но... Сотня грёбанных «но»! С гадливым чувством, что предал, ничего не мог поделать. Запутался. Запутывался.

Часами ранее, покидая постель, переступил через презерватив на полу, использование которого по своей сути было абсурдным [тело одно!], разве что тем можно оправдать использование защиты, что никто не готовился, но побудило предохраняться их едва ли это. Оскар не мог сказать, кто из них предложил защищённый секс – кажется, всё-таки он, а Джерри всецело поддержал его намерение надеть резинку, и отчего-то был уверен, что, не прояви он эту инициативу, Джерри бы потребовал от него натянуть презерватив и на прямой контакт не согласился. Для Джерри это был будто случайный секс. Для него тоже. Страшнее всего то, что вчера в гостиной Оскар не думал о Томе, не подменял его Джерри, не сдался альтер-личности, между которой и Томом нет существенной разницы, а пошёл на поводу развратного желания отдельного человека, что точь-в-точь как Том, но с другими глазами. Он захотел этого человека и не вспомнил о том, что где-то там внутри есть Том.

Для Джерри это был случайный секс. Потому и чувствовал с утра напряжение и неловкость. Не планировал спать с Шулейманом – планировал ни при каких условиях этого не делать, но вчера обстоятельства сложились таким образом, что собственное намерение утратило актуальность. Что ж, не в первый раз – во всех смыслах не в первый. Инициатором выступал он, удовольствие получил, пора и честь знать. Приняв душ, смыв с себя засохшие, липкие остатки смазки, Джерри как всегда высоко поднял голову и пошёл дальше, не оглядываясь на спорный эпизод.

Два дня Джерри ничего не предпринимал, давая организму прийти в себя после наркотического отрыва, чего по ощущениям не требовалось, но перестраховаться не было лишним, чтобы не обзавестись проблемами со здоровьем. Убедившись, что переключение не случится, никаких подвижек не было, Джерри придумал следующий шаг – удар по себе, более серьёзный.

- Прежде чем я скажу, что от тебя требуется, ответь на один вопрос, - говорил Джерри. – Каким местом ты думал, когда применял к Тому электрошокер, зная, что именно таким способом в центре вызвали переключение?

- В центре была другая сила тока, - развёл Шулейман кистями рук, не видя в припомненных Джерри событиях оснований для претензии.

Джерри выгнул бровь:

- Думаешь, что меня поджаривали, как на электрическом стуле? – спросил и сложил руки на груди, сверху глядя на сидящего дока.

- Мне определённо нравится так думать, - «доброжелательно» ухмыльнулся Оскар. - Дождись ты меня, я бы именно так с тобой и поступал.

Джерри едко усмехнулся:

- Дождись я тебя, ты бы потерпел полное фиаско со своим единственным пациентом.

- Тебя бы я не выписал, - тем же ответил Оскар.

- Ты слишком хотел скорее вернуться к своей безоблачной жизни мажора-тунеядца, чтобы думать, насколько плох твой поступок, - с удовольствием парировал Джерри. – В принципе, как и было в реальности.

- О нет, с тобой я бы повёл себя иначе... Я бы потратил время. – Шулейман облокотился на стол и подпёр кулаком челюсть. – Интересно, что было бы, застань я тебя тогда?

- Ты уверен, что всё-таки любишь Тома, а не меня?

- Уверен, - не поведясь на подколку, ответил Оскар и, как велось у них, кольнул в ответ: - Тебя бы я не стал брать с собой.

- И тем самым бросил бы Тома, - сказал Джерри, одерживая разгромную победу в обсуждении текущей темы, потому что вопрос о любви был задан таким образом, что выигрышного ответа на него не существовало.

Шулейман сощурился - вот зараза колючая. Но с ответом он не растерялся:

- В то время до Тома мне дела не было. Я бы многое потерял, разойдись наши пути после выписки, но не узнал бы об этом, - развёл руками Оскар без тени огорчения представлением своей жизни без Тома.

- Тебя ни на какие размышления не наталкивает, что тебе на Тома было глубоко плевать, и обращался с ним ты как с животным, а потом вдруг провалился с головой в любовь?

- А ты считаешь, что любовь бывает исключительно с первого взгляда? – бросил ответный вопрос Шулейман. – В таком случае ты не такой умный, каким кажешься.

- Я ничего не считаю. Я спрашиваю. Ответишь?

- Ты меня задолбал. Устраивает ответ?

- Вполне. Следующий вопрос – ты ответишь на мой изначальный вопрос?

- На него я уже ответил. А если жаждешь конкретики – головой думал.

- Головой думал и додумался... - покивал Джерри, пристально посмотрел на дока. – То есть тебя ничего не смущает?

- Я уже сказал – в центре была большая сила тока, другой тип воздействия. К Тому я локально применял минимум, от которого ничего случиться не могло. Не пытайся вменить мне в вину, что электрошоком я спровоцировал раскол. Эта гипотеза несостоятельна как минимум по причине отдалённости во времени, - Оскар сложил руки на груди и покачал головой.

- Я вменяю тебе в вину, что ты дебил, - ответил Джерри хлёстко. Закатил глаза и покачал головой. – И зачем я доверил тебе Тома?..

- Не много ли ты на себя берёшь? Доверил... - пренебрежительно, насмешливо фыркнул Шулейман.

Джерри предпочёл не отвечать, подавил изгиб губ в торжествующей, злодейской ухмылке. Пока не знал, как устроит это, но был уверен, что при необходимости сумеет развестись с Шулейманом и увести от него Тома. Но Шулейману незачем об этом знать, незачем давать ему повод и возможность усиливать оборону, эффект неожиданности в любой схватке играет на руку.

- Так как внятного ответа я от тебя добиться не могу, поскольку его, по-видимому, не существует, перейдём к делу, - сказал Джерри. – Не хочется мне подключать к операции тебя, но в одиночку справиться мне будет сложно.

С последним словом он достал откуда-то из-за спины электрошокер и положил на стол перед Шулейманом, и тот задумался, где Джерри его прятал. Но через секунду, с узнаванием аппарата, голову занял другой вопрос, и Оскар поднял к Джерри непонимающий взгляд:

- Откуда он у тебя?

- Нашёл.

- Ты что, рылся в моих вещах? – Шулейман требовательно, зло сощурился.

- Да, - не таясь и не стесняясь, издеваясь тем самым, ответил Джерри. – Надо было кое-что найти, заодно отыскал шокер.

- Какого чёрта ты рылся в моих вещах?!

Оскар и сам не понимал, чего в нём сейчас больше: растерянности от небывалого эпизода, или негодования от того, что кто-то нагло попрал его личные границы, чего никто и никогда себе не позволял, это полнейший нонсенс!

- Такого, что я не Том, я на команду «Нельзя» не реагирую, как собака, - сказал Джерри.

- Я никогда не запрещал Тому заглядывать в мои вещи...

- Но он слишком уважает твои личные границы, чтобы их нарушать. Вспомни: хоть раз Том брал что-то твоё без спроса?

Шулейман задумался. Был эпизод с ноутбуком, который Том, перевозбудившись от игривого настроя, выхватил из его рук и едва не угрохал об пол, но после того случая – не было ни одного раза. Это как-то... неправильно? Они же пара – супружеская пара! У них всё должно быть общее. Понятное дело, что в некоторые вещи Тому нос не стоит сунуть ради его же блага, но всем остальным он может, он должен пользоваться. А Том этого не делает, если хочет что-то взять или сделать, он всегда спрашивает: «Можно?». Таким тоном спрашивает, будто он в этой квартире по-прежнему никто. Оскар задумчиво почесал нос.

По выражению лица рассудив, что мысли дока текут в верном направлении, Джерри произнёс:

- Не находишь, что это несправедливо: Том твои границы уважает как нечто священное, а ты его границы ни во что не ставишь и вовсе не признаёшь?

Поскольку ответ для него был неудобным, Шулейман освободил себя от необходимости отвечать. Взял шокер и шарахнул током в воздух в сторону крысы. Джерри шарахнулся от стола, трескучий звук электричества напугал и подстегнул сердце набрать обороты.

- Шулейман, какой же ты дебил.

- Надеюсь, твоё дело заключается в том, чтобы я бил тебя током? – поинтересовался Оскар, покачав шокером в воздухе.

Медля с ответом позволительные мгновения, Джерри ещё раз задумался о целесообразности своей просьбы, которую пока не озвучил и мог дать задний ход. Аргументы, изначально склонившие в сторону принятия неприятного решения вновь обратиться к Шулейману, оставались актуальными. Во-первых, не факт, что сможет ударить себя током больше одного раза. Во-вторых, такие процедуры следует проводить под контролем – а Шулейман лучше, чем никого.

- Да, - ответил Джерри. – Не хочется делать тебе такой подарок, но надо.

Шулейман расплылся в широкой ухмылке.

- Прекрасный подарок, - сказал он, ничуть не скрывая своего довольства. – Один из лучших, что я получал.

- Свечение поумерь, - осадил его наглую рожу Джерри. – Надо выбрать силу тока: минимум, который ты использовал с Томом, ничего не даст, а от максимальной мощности я буду биться в конвульсиях.

- Как заманчиво...

- Только попробуй, Шулейман, только попробуй, - предупредил Джерри.

- Почему только попробуй? – Оскар подкинул шокер на ладони и воззрился на собеседника. – Для дела же, для блага Тома.

- Я сейчас передумаю, и ты лишишься даже того удовольствия, которое можешь получить. На среднюю мощность поставь, - велел Джерри.

Шулейман не стал делать назло, потому что при использовании максимальной мощности тока присутствовала определённая доля риска для жизни и здоровья, выставил шестой режим мощности, которых всего было одиннадцать. Джерри взял от стола стул, поставил на свободном пространстве и сел, положив ладони на колени. Оборачиваться не хотелось, не хотелось знать, в которую секунду ток вгрызётся в тело. Хотелось слабовольно сказать: «Нет, я передумал» и отказаться от этой пугающей затеи, заставляющей жёстко напрягаться и едва не дрожать в ожидании боли. Дёргался бы, если бы не заставлял себя сидеть ровно. Да, он боялся, страдал от выработанного страха перед электрошоком, часть которого в своё время проявлял и Том. Любой бы обзавёлся страхом, кто прошёл через принудительную терапию электрошоком, а в Джерри страх усиливала ещё и его роль – роль Защитника, который должен избегать всего, что может спровоцировать переключение в неподходящий момент.

Джерри сглотнул, услышав приближающиеся шаги, вдавил подушечки белеющих пальцев в ткань штанов.

- Предупреждай, когда будешь бить, - сказал он.

Проще не знать, в который миг настигнет боль, но не мог отказаться от контроля.

- Куда бить? – прозвучал сверху голос Шулеймана.

- Не в голову. В остальном даю тебе волю решать.

- Разве не логично бить в голову, если надо вызвать изменения в ней? – не согласился Оскар. – В центре так и делали, - блеснул он неожиданными познаниями.

- В центре было специальное оборудование, - Джерри обернулся к нему, - а если ты ударишь меня шокером в голову, я или в эпилептическом припадке свалюсь, или ещё как-нибудь мозг закоротит, не факт, что без пролонгированных изменений в его работе.

- Подумаешь. Разок побьёшься в припадке и, глядишь, расстройство само исправится.

- Ты мне будешь помогать или нет? – Джерри вновь оглянулся, недовольно поджав губы.

- Буду-буду. В такой помощи я не могу тебе отказать, - ухмыльнулся Оскар, удобнее укладывая шокер в руке.

Первый разряд тока вонзился в спину на уровне правой почки. Джерри наклонился вперёд, скрипнул стиснутыми зубами, непроизвольно проронив через них тихий, короткий скулёж. Больно. Больно, больно, больно! Твою мать, как удержаться и заставить себя высидеть ещё не один удар?! Дёрнулась нога, и Джерри придавил ступню к полу.

Без предупреждения, не выждав и минуту, Шулейман ударил во второй раз. Джерри свалился со стула, обе ноги задёргались.

- Ты, блять, дебил?! – разъярённой фурией подскочив на ноги, Джерри от души вмазал Шулейману по лицу.

- За что драться-то?! – в ответ взревел тот, прикрывая ладонями побежавшие капли крови.

- За то, что без предупреждения бьёшь!

Где-то в квартире зажималась Жазель и старалась не слушать ругань хозяев дома, но непроизвольно прислушивалась к повышенным тонам. Что с ними происходит? За всё время, что Том жил здесь, ни разу она не слышала громкой ссоры, а в последние недели битьё посуды, ор, драки...

Оторвав несколько бумажных полотенец, Шулейман зажал разбитый нос и в приказном тоне указал на стул:

- Сядь.

Джерри повиновался – только потому, что сам видел необходимость продолжить.

- Сколько разрядов за сеанс было в центре? – спросил Оскар.

- Я не считал. Сеансы длились примерно десять минут.

Пять ударов. Джерри выдержал пять ударов, сжимая холодеющие пальцы в кулаки, смаргивая невольные слёзы, которых, на его радость, не мог увидеть док, и шипя сквозь зубы маты. Сердце ни разу не кольнуло, только споткнулась не знающая усталости мышца один раз. Если откинуть боль и с каждым разом растущую ненависть к электричеству, никаких эффектов от применения шокера не наблюдалось, никаких подвижек в груди и в голове.

За спиной Джерри Оскар самовольно перевёл мощность шокера на позицию выше и воткнул аппарат парню в шею. Джерри упал на пол, судорогой перевернулся на спину. Глаза застыли в закаченном состоянии, жутко белея белками, на разомкнутых губах блестели мелкие пузырьки вспенившейся слюны. Грудь замерла.

- Эй? – испугавшись, позвал Оскар. – Эй, ты меня слышишь?

Опустившись на колени, он коснулся щеки Джерри, шикнул, потому что бледная кожа ударила током. Выругавшись, Шулейман подсунул пальцы под нос Джерри и, не поймав ветерок дыхания, игнорируя уколы электричества, взял его за подбородок и припал к губам, вдыхая в уста воздух, после чего начал хлопать по щекам, постепенно розовеющим от его стараний.

Джерри моргнул и открыл глаза, сфокусировал мутный взор на лице Шулеймана и бесцветным тоном вымолвил:

- Я тебя убью.

- Шокер всё ещё у меня, - для усмирения напомнил Оскар, похвастав аппаратом.

Быстро оклемавшийся Джерри ловким ударом ноги выбил у него шокер, подхватил и вскинулся на ноги. Переключив на максимальный режим, выставил оружие перед собой.

- Сейчас ты будешь протирать собой пол, - сообщил пугающе, не сводя с дока жёсткого, неумолимого взгляда маньяка-убийцы.

Получить разряд и биться в конвульсиях Оскару совсем не улыбалось. Подняв руки, он отступил назад, без шутовства воззвал к разуму разъярённой крысы:

- Эй, положи шокер.

Джерри остался глух и угрожающе наступал, припирая врага к стенке. Рука дёрнулась, выпустив шокер. Шулейман ринулся вперёд и ударом ноги отправил аппарат в дальний угол, хотя логичнее было бы завладеть оружием. Джерри это не остановило, он бросился в лобовую атаку и вцепился доку в грудки. Оскар пытался отшвыривать Джерри от себя, не давая развиться полноценной драке, но надолго его выдержки не хватило.

Сцепившись, закрутились по комнате, больно врезались в стол, снесли стул, что с треском рухнул на пол. Жазель слышала грохот и сдавленный мат, и ей было страшно. Парни тоже оказались на полу, катались ожесточенным клубком, сшибая всё на своём пути. По лицу не били, но бока друг другу намяли всласть, разве что зубами друг друга не рвали.

- Сука!..

- Тварь!..

Шулейман подмял Джерри под себя, придавил, прижал, сцепились яростными взглядами и горячим рваным дыханием. Сверху готовы были порвать друг друга в клочья, а снизу – вжимались вставшими членами.

- Слезь с меня, - потребовал Джерри, чувствуя, что они подошли к той тонкой грани, что отделяет страстную схватку от иной страсти.

И всё-таки ненависть - это страстное чувство, а борьба возбуждает не хуже первоклассных оральных ласк. Оскар встал. Вспомнились слова Джерри о том, что Том хотел подраться. С удовольствием бы поборолся с ним так! И наверняка их бой окончился бы без трусов прямо на полу. И почему Том не говорил о своём желании, не попытался спровоцировать борьбу? Даже обидно стало. Пусть ворчал и смеялся, но Оскару даже нравилось, когда Том проявлял активность и игривость. Надо будет исправить ситуацию и побороться, когда избавятся от третьего лишнего.

- Будем заканчивать? – спросил Оскар, дёрнув ноющим плечом, на котором была разорвана рубашка.

Джерри метнул в него ожесточённый взгляд, но прежде чем открыл рот и выплюнул пару ласковых слов, сообразил, что Шулейман говорит об электрошоковой терапии, а не нечаянном петтинге. Наверное. С этим человеком никогда нельзя быть уверенным, что он не пошлит.

Договорились они на десять ударов, из которых осуществили только шесть. Но, несмотря на разбитый нос, кратковременный обморок и драку, усмирились и вернулись к общему делу. И всё-таки у них получалось работать в команде. Чего нельзя сказать про Тома и Оскара – после острого момента у них получалось вернуться к теме в лучшем случае через несколько часов.

До темноты блуждающий в теле остаточный ток проявлял себя дёрганьем то ноги, то руки, то секундной судорогой в шее. Но не ёкнуло сердце, не было чувства грядущего «щелчка». Том как спал крепко, так и продолжал спать.

«Ты обиделся на то, что я переспал с Оскаром? – проговаривал внутренне Джерри, гладя себя по груди, где сердце. – Не хочешь возвращаться? Ты скажи только, я с удовольствием займу твоё место. Телу и мозгу без разницы, кто из нас будет жить. Я – это ты, ты – это я»...

Но я лучше.