Теория Золота: Сказки на Крови

Ноги окончательно онемели, отсиженные непомерно воздушными перинами автобусного кресла.

- Комфорт, чтоб его...!

Не в силах привыкнуть к мягкому, седалище вознамерилось уже как можно быстрее сорваться с места на ближайшей остановке, чтобы хоть немного размять ноги о жёсткую землю.

- Что, держать «всё в себе» уже невмоготу?

Кузьма тотчас вставил свои пять копеек, откровенно шулерски подсматривая мои показатели. Удобно снимаемые его блестящими приблудами, они бесспорно помогали, но иногда страшно палили контору.

В общем, достойно ответить мелкой жестянке с ходу не получилось.

Многозначительно промолчав под его самодовольное мигание ламп и оставив позади последний зелёный кусочек леса, я без особой радости окинул взглядом пустынные окраины коллапсирующей природы.

Безжизненные поля...

- Как на ладони... и как они только ещё не засекли нас с воздуха?

- Ты что говна поел, кожаный? Откуда такие мысли!? Иди рот помой, собака!

- Да знаю я, знаю... не воронье дело говорить, а не моё каркать, да вот только странно это. Ещё со школы ведь такая маза идёт. Будто за ручку водит кто...

- Вот и сплюнь, собака, чтоб довели по добру по здорову! Нечего мне тут наговаривать. И так едва пережили. Хочешь повторить прошлую среду?

Кузьма не на шутку разошёлся, понося меня даже не как провинившуюся собачку, а словно геморрой, проступивший в его электронной заднице.

Впрочем, оно и не мудрено. Мне-то хватило анальгина, а его систему накрыло последней атакой воспитателей покруче всякого погрома. Едва собрал его программные мозги по закоулочкам.

- И всё же, ты жив, железяка, так что не ворчи...

Тем временем парковочные стыковочные краны в очередной раз притянули наш маленький гробик на колёсах к его посадочному месту. Плавно зашипели магнитные платформы. Отдавая влажному воздуху свой накопившийся жар от давно неисправной запитки электромагнитов, они окутали окна автобуса облаком пара и гулко треснув в последний раз, приняли очередной рейс.

- Ну что, пойдём?

В груди что-то мерзко ёкнуло. Удар по пяткам оказался таким сильным, что я тотчас подлетел с места и вместе с остальными бедолагами познал все столь желанные блага на жёстком потолке.

Пол снова встретил моё лицо после удара спиной о крышу. В глазах потемнело.

Далёкий скрежет метала доносился сквозь звон дребезжащих в голове ещё не пропитых извилин. Нос забивался режущей пыльцой ржавчины, поднятой с трухлявого дна нашей колымаги, а ноги отказались подняться.

- В-с-т-а-в-а-й...!

Едва-едва доносились до сознания отдалённые слова.

- Ку-ок... де-ма!

Лёгкое дребезжание на запястье мягко покалывало руку, придавленную свалившимся хламом. Хоть я и не чувствовал пальцев, но спустя пару секунд, наконец, удалось собрать силы и согнуть бесчувственные руки.

- Ну наконец-то, мешок с дерьмом, подымайся!

Высвободившись из-под завалов, беспощадная железяка вновь покрыла меня блаженным матом по внутренней связи, продолжая отбивать чечётку по моим костям. Раз такая конспирация, то значит...

- Машины?

Едва прохрипев, спросил я сквозь кровавый привкус на губах и оглушительно звенящее нутро в ушах. Благо, что его голос, резонирующий по скелету до самого уха, я не мог не услышать...

- Бегом из фургона, кретин! Они уже навелись!

В бреду разводя руками сквозь бурые облака взвешенной раскалённой ржавчины, мне не удалось открыть глаз от режущей боли. Разрывая воздух скрипучим кашлем, я кое как выполз к двери колымаги, с трудом переставляя ноги на раскуроченном полу. Цепляясь руками за оборванные края вывороченных сидений, до меня дошло, что сломались тут не только кресла. Пятки горели, а укол за уколом в запястье, не добавляли оптимизма.

Я навалился на дверь. Паскуда скрипнула, но не открылась.

- Ну давай же!

Не поддалась. Лишь узкая щель освещала душный, режущий в горле, плотный ржавый полумрак. Недолго думая, я запустил в неё сенсорный шнурок и включил у Кузьмы резервное питание.

- Сканируй... да кха-кха! Побыстрее!

Огоньки тотчас замигали, разлетевшись по всей округе голубоватой сеткой, а я упал на створки двери, бессильно пытаясь упереться в неё спиной.

В полуобморочном состоянии, я выдернул шнур из автобусной панели и под мерзкие завывания датчиков на руке, воткнул его в Кузьму.

- Должно помочь...

Он точно откроет дверь... сможет вызвать помощь.

Удар о землю заставил встрепенуться. Адреналин тотчас вычистил голову и перестав глотать пыль, я через мгновение оказался за ближайшим обломком.

- Отчёт и быстро!

Пулевая очередь прошлась над головой. Железобетонный скол засыпал глаза и воротник, а сердце колотилось аж под самым кадыком, выжимая глаза на выкат от ужаса и отдышки.

- Кузя!

- Да здесь я!

Так удачно подаренная отцом нейронная сетка загорелась нежно голубым огоньком, быстро проскользив вверх по руке и растворившись где-то на правом виске. В свою очередь я даже не успел ничего понять, тотчас провалившись в небытие.

- Ну что, успокоился?

Раздался, словно из воздуха, умиротворяюще знакомый голос Кузи.

Первым, что я почувствовал было то самое умиротворение. Неожиданно накатившее спокойствие. И это после такой-то встряски?

Настораживает...

С опаской приоткрыв глаза, я огляделся. Вокруг и под ногами не было совершенно ничего. Словно стопы висели в толще прозрачного облака, а вокруг лишь лёгкой дымкой проплывала беловатая взвесь.

- Так вот, как «оно» выглядит... Не знал бы, решил, что помер.

Я вытянул руку и попытался схватить беловатое облачко, но оно лишь мимолётно просочилось сквозь пальцы, оставив на них бодрящие зеркальные капли. Ну надо же...

- А то! Эта сенсорная матрица просто нечто! А как быстро чистит процессор... очень удобная вещь, скажу я тебе.

И правда. Голубоватый мир с будто бы разведённым в воде яичным белком из проплывавших облачков, оказался на удивление уютным и даже не казался пустым. А ведь проверни Кузьма такое в шутку ночью, то я и правда решил бы, что помер.

- Удобная она бесспорно, но всё-таки хорошо, что мы не стали её применять сразу.

- Почему же?

Я протёр вспотевшее лицо приятно пахнувшими капельками, с наивным удовольствием нырнув лицом в проплывшую рядом тучку, а Кузьма лишь снисходительно прыснул.

- Мозг человека не простая штука, кожаный. Как бы мне не хотелось, но разогнать процессы до такой скорости, как твоя тупая головешка, не смогу даже я. Сейчас вся эта симуляция не отрывает нас от реальности, Русь. Она всего лишь затормозила её до предельных значений. Ну, точнее разогнало твоё восприятие. Можно сказать, что это напоминает тот момент, когда за мгновение, перед глазами пролетает жизнь. Или как сон. Всего пару секунд, а словно прожил целую жизнь. Это такой результат...!

Довольный голос восхищённо запиликал привычными звуками своих электронных ламп, мирно загудев процессором где-то в недостижимой глубине голубоватого мира.

- Впрочем, неважно. Мне-то всё равно, попользуюсь твоей «оперативкой» на полную, но просто представь, что будет с твоими мозгами, когда ты очнёшься после таких-то перегрузок. Да и так у нас не слишком-то и много времени. В этом «мире» всего пара минут за три секунды «там».

Я так и представил, как Кузя нравоучительно тычет пальцем в небо, но промолчал.

- Так что давай не будем их тратить и просчитаем план. Я-то пригожусь и на той стороне, а вот тебе точно несдобровать.

Как-то печально скрипнув, голос словно удалился в глубь голубоватой пелены, продолжая угрюмо бубнить в её дали под умиротворяющее гудение электронных плат.

- Это всё очень интересно, «боженька», но может ты всё-таки появишься?

- А вшивому всё про баню...

Обречённо вздохнув, голос пропал, а из лёгкой дымки показались родные сердцу очертания моих же больных фантазий.

- Ну и как я тебе? Ещё не стало стыдно, нарцисс ты эдакий?

Передо мной стоял он. Высокий, широко и ехидно усмехающийся молодой паренёк, столько лет улыбавшийся мне лишь огоньками вечно сияющих ламп.

Так, как я всегда его и представлял...

В общем, я смотрел словно на себя. Точь-в-точь. Одно лицо.

- Вот что значит идеал...

Ехидно прыснув, Кузьма не стал спорить.

- Я хоть и знаю тебя, как облупленного, но всё-таки в этом ты впереди. Мысли-то твои пока что при тебе, вот и на представлял всякого, но теперь, когда я в твоей голове...

Злобно захихикав, «боженька», снова скрылся в проплывающей дымке.

- Этот образ в твоей голове мы рисуем вдвоём, так что, пожалуйста, не представляй пошлостей, а то я тебя знаю.

Словно кисельная барышня, скрывшись за тучкой, широкоплечий голубоглазый блондин издевательски скалился на меня из-за белой пелены, потуже затягивая на полненькой талии широкий красный пояс.

- Не думал, что меня видишь так... самовлюблённый ты кретин ха-ха-ха.

Поправив плотную золотистую бороду, Кузьма вышел из-за тучки в длинной белоснежной рубахе и закрывавшим почти весь живот, ярко алом кушаке.

- И кто ещё говорил про план...

- Ну, это ведь твои фантазии, а себя-то я тоже вижу впервые. Впрочем, ничего особенного.

Не дав возмутиться на не прикрытый стёб, из всё той же тучки «боженька» вытянул какой-то свёрток.

- Ты серьёзно? И вот так ты представляешь наше коммуникативное окно? Серьёзно?

Слегка презрительно посмеиваясь и с полным сарказма голосом вопрошал «боженька», подкидывая в руке старинный свиток папируса.

- Ну и подсознание у человека... детский сад.

Хоть и хотелось ответить ему остротой, но толи возраст, толи пьянящий адреналин не дали собрать и двух мыслей в кучу, отравив сознание накатившей тошнотой.

- Не трать время. У меня уже начинает болеть голова. Не хочу отключиться во время боя.

Недовольно фыркнув, Кузя развернул свиток и бросив его в пустоту, тотчас обратил в голографический экран и интерфейс.

- Хренов джин...

- Я всё слышу.

- Так и задумано...

Проглотив тошнотный комок с кровавой ноткой на губах и хриплой отдышкой, я поднял глаз на свиток. На экране включилась запись того, как я выпал из раскрытой двери.

За мгновение до удара о землю, Кузьма щёлкнул пальцами и остановил кадр.

- Вот, смотри. Это твои глаза нам предоставили изображение, так что не жалуйся на картинку. Качество так себе, но и так разберём.

Проглотив вслед отдышке и оскорбление, я подошёл к экрану и своему, ещё молодому, двойнику.

- Смотри, ты уже терял сознание, но когда упёрся в стену ногами, то кое-как смог открыть дверь. Самое главное, что я хоть понял, что нас так тряхнуло.

Взяв экран и растянув картинку руками, Кузя приблизил смытое изображение перебитого пункта регуляции напряжения.

- Я почти уверен, что эти скоты знали, где нас ждать. Заранее подрезали нужные провода, да так, что запитали нашу станцию сильней некуда, отключив остальные. Так что подмоги по земле ждать не стоит, да и это ржавое корыто точно не сдвинется с места. Мы у них как на ладони. Стреляй не хочу...

- И что предлагаешь? Отстреляемся?

- Не глупи. Какой тут отстреляешься? Конечно, если скользнуть туда, а потом перекатиться и подобрать тот...

Кузя продолжал что-то говорить, водя по экрану столь непривычной человеческой рукой, что я на мгновение забыл о том, кто на самом деле передо мной. Хоть и раньше я никогда так не считал, но он точно не просто машина... и даже не клон.

Ох... голова.

Жёсткая хватка удержала меня от падения.

- Даже не думал, что внутри своей же головы можно потерять сознание.

- Не волнуйся, кожаный. Когда очнёшься ненадолго станет легче. С твоей-то живучестью может и не сдохнешь. Впрочем, не думаю, что у нас вообще есть шанс дожить до этого. Поэтому и включил этот режим. Всё равно терять уже нечего...

- Ну не нагоняй ты тоску. Выкарабкаемся. Как всегда...

Я похлопал своё «отражение» по плечу и протянул пятерню.

- И всё-таки вшивому только баня, да?

Обречённо вздыхая и причитая, как старый дед, Кузя, всё же, удостоил меня таким знакомым снисходительным взглядом, что у меня не осталось сомнений. Этот мир точно рисует не только он. Пускай мы и одно целое, а он всего лишь сраный клон, но этот взгляд полный сожалений Кузьма не смог бы создать в одиночку. Без него я уже и не я вовсе.

Мы точно рисуем вдвоём...

- Вижу тебе уже не до плана, кожаный, так что поступим по старой схеме «Штурман», а скажу кратко.

Схватив за протянутую пятерню, мой близнец неожиданно притянул меня к себе и крепко прижал к груди, не отпуская сильно стиснутой руки.

- Хорошо! Ещё потопчем этот мир, Русь. Только не умирай.

Совсем «не роботский» скрип в нарочито строгом голосе, доносился даже сквозь его, перехватившее от волнения, дыхание.

- И ты...

Я не знал, что ещё сказать в такой момент. Безмятежность ушла, оставив место подавляемому страху с накатившей головной болью.

- Я с тобой, кожаный... чтобы не произошло. Только не смей промахиваться.

Мы уже оба прекрасно поняли замыслы друг друга. Всё же, уже не первый год топили железяк в их «крови» и с улыбкой встречали новый день на их «костях». Нам не нужны слова.

- До встречи на той стороне, салага.

- Давай их порвём.

И всё же... такое я бы точно не придумал сам.

В глаза ударил безжалостный свет полуденного солнца.

Хриплый вдох и перекат.

Тело сжалось в гармошку, на выдохе пулей оторвав себя от земли.

- Бегом влево!

Орал напрямую в опьянённую адреналином голову, Кузьма.

Камни предательски скользили под обезболенной до предела ногой.

Сердце душило в онемевшей от анестетиков груди, но тело перешло на рефлексы.

Брат всё просчитал.

- Три секунды до перезарядки! Влево...!

Я мигом скользнул за ближайшую стену. Разорванный карман звякнул выпавшим патронташем.

- Гадство!

Я отбросил бесполезный пистолет.

Пули вышибли дурь, простучав по горбу даже сквозь прикрывавшую стену.

- Последняя...

Чека тотчас стрельнула и улетела вслед за брошенной через голову гранатой.

Взрыв.

Огненная взвесь пронеслась над головой, разорвав осколки снаряда прямо в воздухе.

Перекат.

Давно отмеченная на «карте» импульсная винтовка оказалась в руках.

Три хлопка.

Обжигающая крошка бетона и ошмётков покалеченного диверсионного дрона осыпались на лицо окисленной трухой, но импульсы от выстрелов разметали остатки огненного облака передо мной.

Три воспитателя заглохло.

- Сейчас!

Проорал Кузьма по общей связи и из нашей колымаги тотчас раздались залпы оглушающих установок.

- Ребята...?

Очнувшийся, после открытия дверей, экипаж откинул бронепластины и уже во всю осыпал поле брани свинцовой крошкой станкового рельсотрона.

- Бегом! Бегом! Бегом!

Заорал Кузьма мне в и без того оглохшее от стрельбы ухо.

Тело не думало.

Голова тем более.

Ноги понесли прямиком на врага. Всего десять метров...

И три секунды.

Скользнув прямиком под левитировавший дрон, я рефлекторно передёрнул затвор.

Вот и всё.

Проскочив под зависшим, от множества ярких трассирующих снарядов рельсотрона, «глазком» автоматизированного дрона, я с пол оборота оторвался от земли.

Прыжок.

Серия выстрелов по три пригвоздило тело отдачей обратно к земле, унеся за собой и бортовой двигатель с «мягкого брюшка» летучей гадины.

Счесав о камни руку почти по плечо, я тотчас сжался в комок.

Хоть и зависала паскуда всего в трёх метрах над землёй, но упав на песок подняла не хилый огненный буран. Раскочегаренный кварц из-под перебитого движка засыпал с ног до головы, едва не запекая заживо, но и в этот раз мой «мундир» вновь спас мне жизнь.

Иссохшая чудо-кожа старого плаща укрыла втянутые под неё ноги, дав расплавиться к чертям лишь прорезиненным подошвам старых сапог.

- Следующий в зоне прицельного огня через семь секунд!

Спустя три мгновения я был у перебитой стойки проводов или когда-то бывших ими, угольков.

- Говори, что делать!

- Быстро воткни красный в левый по...!

Трассирующая очередь резко зарычала над головой и вспыхнула позади под стрекочущий рокот раскатистого взрыва.

Я обернулся. В глазах погас огонёк...

Фургон заволакивали маслянисто бардовые облака с грязными разводами чернеющего дыма.

Из ушей и носа полилась кровь от ударной волны.

- Соберись, чёрт возьми! Красный в левый порт, живо!

Я тотчас воткнул раскалённый железный штырь в лунку.

За спиной вновь послышались уже тихие на фоне рельсотрона, выстрелы энергетических винтовок.

- Фургон уцелел?! Кузьма!?

- Сгорели основные системы и магнитная подушка, но внутри салон ещё работает. У тебя есть план!?

Грохот стрельбы закладывал булькающие уши, гулко пробиваясь сквозь кровавые пробочки к вскипающим мозгам. Густой воздух от взвешенной сажи оставлял на лёгких мастные следы едкого чада, сковав прожжённую гортань, а руки припадочно дрожали, промахиваясь мимо проводков.

И всё же, я нашёл силы. В конце концов пробежать обратно к фургону я точно не смогу иначе...

- Запитай вторую парковочную базу и будь готов активировать её по моему сигналу!

- Хорошо!

- Все резервы на взлом! Если надо возьми у меня...

- Нет! Ты не выдержишь таких нагрузок, кретин! Адреналин и так высосал всё, что ещё было!

- Пуль я не выдержу тоже. Взломай эту летучую дрянь, салага. Не дай ей в меня попасть и созови парней в автобус.

Мигом прилепив маячок на порт управления и запустив по нему голубоватые огоньки, я прикрыл дверцу и рванул к фургону.

- Выполнять!

Вокруг тотчас разлетелась сканерная сетка, ярко вспыхивая по краям обзора лязгами пролетевших мимо пуль под страшный механический рык переклинившего пулемётного гнезда.

Спустя два шага глаза залила синеватая пелена. Висок озарила вереница огоньков, на мгновение пронизав голову такой яростной простреливающей болью, что скулы свело в зубодробительной судороге.

- Р-р-а-а-а! Давай!

Мир во мгновение сжался в точку, а далёкий звук чеканящих по камням снарядов, остался где-то позади.

Сознание поглотил сизо-бордовый полумрак.

Внимание! Внимание! Рубрика личности!

Выпуск дня: Фата Сан

Заметка 2. Глаза непроизвольно дёрнулись, отойдя от тревожного сна. Нос с трудом втянул в себя густой воздух раскочегаренной палатки, а сухой кашель тотчас безжалостно сорвал с губ запёкшуюся плёночку.

- Ты проснулась...?

Глаза не желали открываться, прячась от мира без цветов и еды, за пересохшими, как наждачка, веками, а язык онемел, не в силах ответить встревоженному голосу над головой.

- Вот, попей...

Оторвав от мягкой подушки большой горячей ладонью, незнакомец нежно приподнял меня за затылок. Бережно приоткрыв мои безвольно подрагивающие губы, он прислонил к ним что-то очень тёплое.

Блаженная кипячёная влага обжигала своим живительным ручейком, заставляя болезненно набухать безжизненные десна, стекая в намертво пересохшее горло. Медленно возвращая ему жизнь, казавшиеся сладкими, потоки воды смывали с меня давно заколдованные оковы, безжалостно заставляя нёбо печь и щипать, будто от страшной простуды.

Капля за каплей... глоток за глотком мир возвращался, вынуждая жадно тянуться губами за узенькой струйкой вожделенной водицы.

- Не торопись, родная... у нас ещё есть время.

Незнакомец нежно опустил меня на подушку. Не вынимая огромной ладони из-под моей уставшей шеи, он так обволакивающе согревал ноющее тело, что внизу живота само собой наливалось приятной тяжестью и расслабляющим теплом.

Крупные, смоченные в тёплой воде пальцы, приятно прижались к моим глазам. С силой пройдясь по кровавым коркам обомлевших век, горячие пучки смыли со слипшихся ресниц их, пропитанные пеплом, оковы, позволив, наконец, открыть глаза.

- Доброе утро... соня.

Большое... очень взволнованное лицо с тревожной улыбкой, встречало моё пробуждение почти целиком укутывая мою голову своими горячими ладонями.

- Я боялся, что ты не проснёшься, но ты здесь, родная... не бойся, сейчас уже всё хорошо.

Ещё расплывавшееся в красноватых разводах, лицо тихонько погладило меня по волосам и, привычно для солдата, без спроса поцеловало в лоб.

- Прости, что не привёл тебя в порядок пока ты спала, но у нас тут нет девчонок, чтобы тебя обмыть.

Огромной рукой, он тихонько прижал моё плечо, аккуратно опустив его на подушку и выскользнул из-под согретой им, шеи.

- Прости за такую встречу... не так я её себе представлял.

- Где... я?

Мне с трудом удалось прошептать ещё скрипучим, едва ли внятным голоском.

- Ты жива, а это главное, солнышко, не волнуйся пока о другом. Я рядом...

- Где...?

Я ещё раз спросила слегка напористей. Хоть его голос был мягким и приятным, но унять желание всё знать было слишком трудно. А может мне просто хотелось послушать его подольше...

- Ты в моём шатре. Прости, если тебя это смущает, родная, но здесь теплее всего.

Наконец, с глаз плавно стекли остатки влаги, и я впервые смогла нормально моргнуть, чтобы разглядеть его лицо.

- Лютики...

Ляпнула я первое, что пришло мне на ум...

Он лишь улыбнулся, утерев с моих глаз остатки размазанной красноватой водицы.

- Прости, что давно их не слал. Сама понимаешь... война отбирает много времени.

Парень снова мило усмехнулся, приоткрыв моё одеяло. Я тотчас рефлекторно сжала кулаки, испуганно притянув края простыни обратно.

- Нет... пожалуйста! Я не... не могу.

На душе стало непривычно страшно, а в голове опустело, стоило только былой решимости идти на всё покинуть меня вместе с сознанием. А ведь я была готова даже стать его слугой... женщиной. Какая же я слабачка... позор.

- Я! Я не то... ты чего!?

Он взволнованно убрал руки, но потом спокойно улыбнулся, показательно раскрыв ладони.

- Прости... Самура мне говорил, что ты ничего не помнишь. Прости... мне просто до конца не хотелось в это верить.

Мой загадочный цветочный принц резко поник, продолжая улыбаться, но уже куда грустнее поглядывая на мой вспотевший от страха лоб. В конце концов осознание того, что ты в логове врага не добавляло мне решимости.

- У тебя были обширные ранения, солнышко, так что тебя подлатали на медстанке. Поверь... тебя никто не трогал.

Принц окунул чистую тряпку в тёплую воду и заботливо протёр моё лицо.

- Не волнуйся, солнышко... я тебя никому не отдам. Даже если сейчас ты мне и не веришь...

- Как...тебя... зовут?

Мой загадочный, столь непривычно заботливый для мужчины, воздыхатель поднялся, посильнее укрыв меня простынёй. Казалось бы, сказочный принц всего лишь привстал, но почему-то от одной мысли, что он уйдёт, стало до безумия страшно. Наверное, сейчас я боялась всего вокруг, но всё равно не задумываясь схватила его руку, тотчас выпустив её из обессиленных пальцев. И всё же, было так страшно... страшно, что он уйдёт. Страшно остаться одной...

Страшно, что кончиться сказка...

Глаза тоже закатились, видимо, ещё не отойдя от лекарственных трав, но он сам подхватил мою обессилевшую кисть, зарывшись пальцами в мои.

- Андрей...! Может ты всё вспомнишь, солнышко...!? Твой никчёмный бессмертный...

Он обречённо склонил голову, поцеловав мою руку, словно в сказочном кино, о котором так часто говорили девчонки по ночам, заставив неловко покраснеть. Какая уже тут разница, кто такой этот его «бессмертный»...?

- Я... я поняла...

- Вот и хорошо, родная, выздоравливай. Прости, но тебе всё равно придётся уйти к своим, чтобы не пришлось штурмовать Сад. Я пытался уговорить короля пустить меня с тобой, но он...

Первый заботливый мужчина в моей недолгой жизни после пробуждения в Саду, взволнованно сжал мою кисть, но тут же отпустил, увидев мои сдавленные стоны. А ведь раньше казалось, что синяки на наших старшеньких – это из любви...

В честь моей наивности по лицу скользнула саркастичная ухмылка. Всё же, это просто наивный вздор... сказки нужно только создавать.

- Прости, родная... я так давно не держал твою руку, что уже и не помню, каково это. Наверное, веду себя как полный дурак, да?

Андрей смущённо отвёл взгляд, уйдя от неловкости в нарезку яблока. И как бы тут самой не сгореть...?

И всё же, моя сказка сейчас седела передо мной, а щёки нещадно пылали от жара, но тело не хотело слушаться, едва поскрипывая от попытки привстать.

- Хочешь присесть? Будет больно, родная. Лучше полежать.

- Ничего... потерплю.

Андрей недовольно нахмурился, но всё равно подхватил меня за плечи и бережно усадил на кровать, облокотив спиной на горячий, в попыхах собранный, походный камин.

- Вот так будет лучше... он горячий. Хоть согреешься.

Да как бы ни так.

Лицо продолжало пылать, стоило ему ласково прижать меня к себе, на мгновение оказавшись всего в двух пальцах от моих ресниц. На мгновение, грудь забыла, как дышать, а сердце тотчас запекло, но, видимо, смутилась только я.

- Если что-то будет нужно, ты только скажи.

На секунду замерев и окатив меня волной своего горячего запаха, мой принц даже не смотрел в мои перепуганные глаза, мастеря что-то у меня за спиной, а потом бережно облокотил обратно, простелив мне кирпичную стенку мягкой кожаной подушкой.

- Сегодня у нас ещё есть время побыть вдвоём...

Мой цветочный романтик вновь протянул ко мне свою огромную ладонь, заботливо вложив в рот размятую зелёную дольку.

- Думаю, у тебя много вопросов, родная, но я не уверен, что смогу ответить на все. Тебе очень трудно говорить, оно и не мудрено, но пожалуйста, солнце, не надрывайся больше. Лучше я сам тебе всё расскажу, как смогу... только поправляйся.

Его забота была так непривычна, что огромные мужские руки всё равно заставляли вжиматься в подушку каждый раз, как он протягивал мне в рот маленький кусочек яблока. Эта непонятная, столь недостижимая для меня ранее, ласка чудилась такой противоестественной, что казалась коварной ловушкой, в которую, почему-то, хотелось нырнуть с головой.

От этого становилось ещё страшнее...

В памяти сразу всплыли пылавшие огнём остатки амбара, обжигавшие так же, как его огромные тёплые руки. На душе тотчас похолодело, а по телу пробежали трусливые мурашки, стоило его мизинцу прикоснуться к щеке.

И всё же...

Почему-то сейчас мне было спокойно... Страшно, но вместе с тем так неописуемо приятно, что из пустой глупой коробочки на плечах, вновь вылетели даже самые наивные мысли, целый год витавшие где-то средь ядовито-жёлтых полей. В жуткой, до дрожи в коленях, но такой притягательной и застилающей глаза романтичной пелене обворожительного жёлтого лютика...

- Прости, я...

- Перестань...

Андрей удивлённо приподнял бровь.

Видимо, это точно какое-то волшебство... что-то непонятное, но греющее внутри. Столь непрактичное нечто, заставлявшее меня боязливо вжимать голову в плечи и тем не менее глупо краснеть каждый раз, стоило ему лишь краешком пальца коснуться моих губ. Да так, что я не сдержалась и грубо перебила.

- Перестань извиняться...

Я робко подняла на него глаза, но на удивление сказала это так уверенно, что и сама поверила в свои слова. Всё же, он мой долгожданный цветочный принц... не пристало парню так извиняться.

- Хорошо.

Мой загадочный Андрюша, недовольно насупился, подняв с собой на ноги и свою ущемлённую гордость, после чего закутав меня в простыню с головой, дал мне щелбан.

- Ты как с мужем говоришь, женщина? Я же тоже не железный. Мне больно смотреть на то, как моя красавица-жена меня не помнит... а я это допустил.

С трудом приподняв кончик простыни и выглянув наружу из своего маленького домика, я увидела, как он всё так же сидел рядом, но уже хмуро понурив голову. Зато не ушёл...

- Чего же ты от меня хочешь, Фат...?

Его суровые грубоватые черты на статном лице, казались утомлёнными от множества забот, но сейчас поникли ещё больше, чем вчера. Тёмные круги от бессонной ночи, проведённой, по всей видимости, рядом со мной, говорили красноречивее слов. Давно остывшие ломти картофеля на столе тоже не отставали и хорошо вписывались в картину его уставших впавших глазниц.

Я с трудом смогла разогнуть локоть и прикоснулась к его холодной щеке. Ан удивлённо дрогнул и подняв на меня глаза, тотчас придержал мою слабеющую руку.

- Хочу... я хочу... чтобы ты стал мужиком... перестал извиняться, но в меню такого нет.

Я сквозь силу улыбнулась. Впрочем, даже не думала, что смогу...

В животе заурчало от одного только вида ломтиков картошки, а в голове тут же всплыли лица девчат. Вот только шея онемела и не ворочалась, без сил даже отвести от него взгляд. Ан же только усмехнулся и довольно громко засмеялся.

- Хоть ты и потеряла память, но характер не пропьёшь, верно!? Аха-ха-ха! Мастерицей таких тонких унижений надо только родится. Всё же, его милость был прав...

- О... чём ты?

- Ты это ты, Фат... как тебя не назови. Даже память ещё не приговор.

Ан снова быстро придвинулся ближе и нагло поцеловал меня в лоб. Какой же всё-таки властный нашёлся... «муженёк».

- Король сразу сказал, что ты ничуть не изменилась. Зато из-за кое кого разозлился на меня. Дескать слишком долго пришлось меня ждать. И что же ты ему только наговорила...?

Андрей строго прищурился, после чего вновь улыбнулся, поднеся к моим губам размятый картофельный ломтик, сразу поймав на нём мой жадный взгляд.

- Я... нет. Мы были знакомы?

Маленькая мускулка на его виске нервно дёрнулась, стоило мне сказать эти слова, но и самой стало понятно, что это слишком ранит. И всё же, я правда не знала... не помнила того, о чём он говорит. А может просто не хотела вспоминать...?

Всё-таки, мне хорошо и сейчас. Без прошлого, зато...

Я глупо улыбалась, глядя на своего принца, а он, в очередной раз поймав мой взгляд, лишь игриво заглянул в глаза.

Зато с таким настоящим...

От накатившей неловкости как-то неожиданно забился нос и едва шмыгнув с забавным поросячьим хрюком, я с ещё большим смущением вновь закрылась простынёй.

- Да уж были вы знакомы, были... Хочешь послушать?

Честно говоря, мне не хотелось знать. Не хотелось быть кем-то другим. Только не в его глазах. Почему-то от одной мысли, что он видит во мне другую, стало не по себе.

Взыграла ревность...

Я закивала головой и быстро схватила губами протянутый мне ломтик, чтобы не сказать очередную колкую гадость.

- Ясно... и всё же, не удивляйся, если к тебе тут будут обращаться, как к старой знакомой. Конечно, про твою настоящую личность знаем только мы с королём, но если ты в нашем лагере, то уже считаешься подругой. Не бойся... это просто манеры.

На душе стало ещё больнее. Слова про «настоящую личность» резали без ножа, словно меня здесь и вовсе не было. Жена? Подруга? А как же «Я»...!?

Я ещё раз окинула моего генерала оценивающим взглядом и слова про жену перестали казаться такими уж оскорбительными, даже не смотря на такого властного супруга, но всё же... когда-то счастливой невестой ведь была не я.

Видя моё сникшее лицо, Ан замолчал, отойдя от камина, и разлив по чашечкам дымящейся водицы, вложил мне в руку сладко пахнувший домом чай.

- Просто я видел, как ты негодовала, когда его милость говорил, что знает тебя. Вот и подумал, что будет интересно. Ну, коль тебе не приятно, то прости... есть важные вещи, которые ты всё равно обязана узнать.

Уже совсем бесцеремонно подхватив меня на руки, мой новообретённый или уже давно потерянный суженный сам уселся к тёпленькой стене, опустив «свою принцесску» себе на коленки.

- Что ты...?

- Тише, дорогая... всё хорошо.

Захватив в свою огромную мягкую охапку и ласковыми словами заткнув мне рот, Ан крепко прижал меня к груди и зарылся носом в моих тонких волосках на загривке.

- Прошу, родная... дай мне всего минуту. Всего минуту...

Мой властный генерал тихонько прижимался к моей спине, очень крепко, но бережно обнимая так, как я даже не могла себе представить. А ведь я умудрялась представить даже полную миску старой довоенной каши со свежим огурцом, но его объятия...

Такого не могла дать ни одна из сестёр... даже Даша.

Немного испуганно и в полной растерянности, я не сразу вспомнила, как дышать, но, когда перегретые щёки уже было нечем тушись от пунцового пожара, я всё равно боялась вдохнуть, чтобы не потревожить моего властного принца.

Боялась разорвать то, где весь год даже не мечтала быть... какие уже тут могут быть лютики?

В прочем...

Я как могла сильно пнула его локтем.

Он слегка дёрнулся, словно от щекотки, после чего ещё раз приобнял и вальяжно откинувшись на каминную стенку, схватил меня за лоб огромной ладонью, прижав мою голову к своему плечу.

- Чего дерёшься, женщина? Не понравилось, что ли? Ха-ха-ха!

Ан самодовольно засмеялся, всё так же держа руку на моём, как ему казалось, лбу, закрывая, однако, мне добрую половину лица.

Ну всё...

Немного запрокинув голову, я даже не думала отстраняться от приятно пахшего потом и порохом, плеча. Не отвергала саму пришедшую ко мне долгожданную сказку, от которой со всей силы кружилась не верящая в неё голова. И всё же, гордость не позволяла оставить без наказания хотя бы его беззаботно свисавший у моего рта, мизинец. Сам нарвался...

Я цапнула его за палец.

- Воу, дорогая!?

- Заслужил...

Он засмеялся, подбрасывая меня своим трясущимся от смеха животом, словно плюшевую игрушку, но всё же убрал руку и потрепал по волосам.

- Прости-прости, дорогая... я немного увлёкся.

- Ты хотел рассказать... что-то важное. Мне больно... говори, пока можешь. Я потом... ещё ударю.

- Хорошо... может, то, что ты сейчас не в форме даже к лучшему.

Он снова обнял меня за живот, нежно прижав к себе, но кобура старого довоенного пистолета на его поясе всё равно не давала усидеть спокойно, постоянно упираясь в спину. Впрочем, поймав мой взгляд и уловив назревающий вопрос, Ан вновь положил мне в рот дольку своей поджаренной в камине вчерашней картошки, мягко и ненавязчиво оборвав во мне нежелательный интерес.

- Твоя подруга... Даша, она...

Он на секунду замолчал, словно решая говорить ли мне прямо или промолчать.

- Она наш шпион.

И вот что мне ответить...? Чего он ждёт?

Может, я должна удивиться? Почувствовать, как в сердце пройдёт маленькая трещинка и из неё посыплется трухлявый песок разочарования, как из потрёпанной пулями стены?

Я промолчала, спокойно пялясь в пустоту и от боли в рёбрах, очень медленно вдыхая густой воздух палатки. В голове и так было пусто, а на фоне по всему телу гудели лишь далёкие помехи от боли и сладковатого запаха картошки. Зато предательские мысли о том, что сказка сама пришла ко мне на блюдце, а значит всё это просто сон, с завидной прытью не давали насладиться моментом.

В общем, у меня ещё было о чём подумать кроме девчат... впервые за всю мою жизнь.

Как бы то ни было, а секунды медленно капали и плавно тонули в тягучем аромате картошки и звуках урчащего живота. И когда это я стала такой бессердечной?

- Дорогая? Ты в порядке!?

Ан с тревогой изогнулся, чтобы заглянуть мне в глаза, но в них было одно лишь опустошённое, но на диво, умиротворяющее спокойствие. Словно после целого дня работы на коптящей кухне... в тот самый момент, когда впервые удалось присесть и вытянуть ноги.

- Да... задумалась.

- Хорошо. Просто я... ну я думал, что ты удивишься хотя бы. Гадал, как тебя успокоить и... вот.

Мой наивный принц в растерянности не знал, что сказать, и вновь тактично избегая неловкости, лишь потянулся рукой к подушке на кровати, из-за которой вытянул цветы.

- Я надеялся, что ты проснёшься от их аромата...

Ан мило улыбнулся, так и не понимая, что у женщины на сердце бывают далеко не только цветы. И надо же было додуматься положить их к раненому прямику на кровать... словно на могилу, ну честное слово!? Тоже мне... «муженёк»!

И всё же...

Сейчас он прижимал мою щёку своей широкой ладонью, так искренне взволнованно смотря мне в глаза, то снова убегая от моего пристального взгляда, что я наконец-то решилась. Может он и правда был моим мужем, раз у меня так колотится сердце...?

Впрочем, какая уже разница, что было у той прошмандовки в прошлом, если он станет моим...

- Ну или хотя бы увидишь их, как откроешь глаза и...

Ан хотел ещё что-то сказать. Мило оправдаться перед той, кого правда любил... любил весь этот год. За кем скучал настолько, что сейчас не мог оторвать от неё взгляд, но...

Я просто закрыла глаза и подавшись порыву, не дала ему договорить... пускай и хотела бы слушать всю оставшуюся жизнь.

Впервые притянув мужчину к губам, голова уже точно не хотела слышать ничего о Дашке или мире вокруг. Всё же, я не зря чувствовала, что от писем всегда веяло теплом, пуще старой дымящейся печки, согревая не тело, а замерзавшее сердце. Вот только сейчас... в этом чудном облаке букета из нежных лепестков до жути милых ядовито-жёлтых лютиков мне было жарко совсем не от огня и больше не хотелось слов.

Всё что нужно он уже давно сказал записками в цветах...

Может старой мне и правда нравился какой-то «бессмертный и властный зазнайка», но той, кто сейчас была здесь, хотелось просто остаться рядом с ним.

С моим цветочным королём...

- Фат... пожалуйста, скажи, что вспомнила меня, родная. Пожалуйста...

Мой загадочный, всё ещё пугающий, но по нежному тёплый, как весеннее солнце, принц, отстранился от моих губ, так не вовремя начав колебаться. Касаясь подрагивавших ресниц своими и делясь со мной горячим дыханием, Андрей вновь с надеждой заглянул мне в глаза, а я... а я поняла, что правда хочу ещё побыть наивной. Пускай сейчас он целует не меня, зато его поцелую только я и никто иная.

Всё же, хочу единственный раз оказаться беззащитной, словно маленькая, чтобы кто-то впервые позаботился и защитил...

Хочу ещё хоть раз поверить в сказки...

- Фат...?

- Пускай останется загадкой...

Его желание говорить в такой-то момент немного смущало, но я всё по привычке продолжала говорить на своём родном языке женского хаоса, как побуждала свербящая внутри моя девичья натура. Пускай останется загадкой...

Ведь я сама не знала ответ...

- Видимо, разговор о делах придётся отложить...

- Ну неужели ты заметил...

Я впервые подарила парню неумелый, самый честный поцелуй и не собиралась пожалеть... чего бы мне не стоил по итогу этот путь из жёлтых лепестков.

Спустя пару минут нежностей я даже немного устала, мягко отринув его огромное потеплевшее лицо и прилегла к нему на широкую грудь.

- Бьётся...

Его моторчик колотился так сильно, что по уху словно кто-то легонько щёлкал даже сквозь толстый военный костюм.

- Ещё бы! И кто в этом виноват!?

Он слегка с возмущением воскликнул, словно пытаясь прокричать своё так предательски нереализованное возбуждение, но потом сразу успокоился и вновь попытался вдавить меня внутрь себя крепкими объятиями.

- Ну не помещусь я внутри, дурачок, хватить вжимать!

Ах... что с тобой поделаешь...

Улыбнувшись, я лишь удовлетворённо прилегла на его плечо и прикрыла глаза от приятной усталости.

- И всё же, характер ты точно не пропила, госпожа! Соблазнительница, чтоб тебя... И почему я всё равно тебя люблю?

Какой же ты всё-таки разговорчивый, мой принц... лучше бы так делал первый шаг. Эх... ничего. Если придётся, тебя я буду слушать хоть целую вечность...

Тем временем Ан всё не унимался, снова перебив томную тишину вопросами.

- Неужели вы так решили залечить своё сердце, госпожа? Дарья ваша подруга. Понимаю, что это шок, но всё же я не железный... могу неправильно понять.

- А ты смешной...

- Дерзишь, женщина? Я хоть тебя и люблю, но человек военный, так что...

- Смешной-смешной... наивный мальчишка.

Он глубоко вдохнул со сдержанной недовольной хрипотцой и наконец-то без лишних слов просто поцеловал меня в затылок.

- Знаешь, я не хочу тебя заставлять вспоминать прошлое или силой вырывать из твоего нового дома, но теперь я в растерянности, родная. Ты такая же дерзкая, какой была всегда и всё же я даже не знаю... Хоть мы были женаты, но на тебя напали сразу после церемонии, так что...

В сердце что-то приятно ёкнуло. Так значит у старой меня ничего ещё не было...

Я не сдержалась от улыбки. Благо тело уже понемногу переставало ныть, позволив мне застенчиво погладить себя по животу.

Значит я уже буду впереди...

- Потерял свою Луну по сторонам считая звёзды, а теперь играешь в рыцаря?

Андрей аж замер, а мне даже стало немного стыдно за такой жестокий подкол. Вот же, дурная... и потянул же кто-то за язык!? И кто такая Луна?

Не найдя ответа, я примирительно погладила его по груди, дав ему силы вновь тревожно вдохнуть.

- Прости. Я же твоя жена, верно? Не волнуйся... я всё понимаю. Передо мной тебе не нужно оправдываться.

- Так ты всё вспомнила?

Поймав себя на мысли, что не могу отделаться от ревности к самой себе из прошлого, я ещё сильнее вжалась в его плечо.

- Сейчас я ведь с тобой, Ан... не нужно вопросов. Однажды, я уже ответила и посмотри, что из этого вышло... на что я нас обрекла. А ведь я всего ли ответила «да».

Он замолчал. Я же не знала, что ему ещё сказать. Так не хотелось ломать его мечты... приятную память о любимой, всю нежность для которой, сейчас получала я. И всё же, не хотелось быть той, кем была она. Не хотелось представлять, кем когда-то был он. Сейчас я хотела просто быть собой и жить с тем, кем он для меня стал...

Моей цветочной мечтой...

Потянувшись за влажной тряпкой ещё слабыми руками, я с трудом смогла оторваться от его груди и умыться.

- Знаешь, Ан... нет. Не то... послушай, я хочу поверить в сказку, но не могу. Всё слишком быстро... Я впервые убила и при том слишком многих, чтобы желать счастья просто так, понимаешь? Мне даже трудно просто держать себя в руках...

Руки снова безвольно упали на тёпленькую сталь ведра, всколыхнув моё вдвойне исказившееся лицо на зеркале воды.

- Я ломала столько шей звероменам и смурфам, что уже и не сосчитать. Вот так... одним пальцем, но людей... признаться честно, я хочу снова всё забыть. Даже не хотела говорить это в слух, но... прошу, постарайся понять.

Ан подсел ближе, аккуратно приподняв прядь моих волос и неуклюже вычесал из неё половину волос. Садюга...!

Я отобрала у него из рук деревянный гребешок, едва сдержав слезу от боли выдранных волос, и снова отвернулась к зеркальной водной глади стального ведра.

- Я не хочу жить прошлым, Ан. Каким бы оно не было для тебя, я настоящая здесь и сейчас... не хочу всё повторить, понимаешь? Тем более сейчас... когда пришла сюда не за тобой. Я не могу мечтать о принцах, когда только что жила на кухне и пришла сюда только потому, что больше было некому, понимаешь? Из прошлого, я, наверное, хотела бы увидеть только мой с братом дом. Даже не знаю почему... В любом случае хочу начать с начала. Не хочу бросить мой Сад и девчат, чего уж скрывать... даже ради тебя.

Хоть и не стала скрывать, но от таких слов всё равно бросило в краску. И что я делаю? Девчата же говорили, что так должен признаваться парень!? Ой я дурная...!

Утопив своё смущение в тёплой воде, мне удалось избежать его взгляда.

- Забавно... а ведь раньше его захватить хотела именно ты. Мы вдвоём... хотели после битвы лежать и смотреть на звёзды великой крыши... даже смешно.

Андрей помрачнел, грубовато перейдя со мной на неприветливый тон. Это больно ранило сердце, но, видимо, мне придётся потерпеть... не время удивляться своей былой жестокости.

- Это правильно, Фат. Саду не удержаться без помощи. Может ты и забыла старый мир, а БатСад для тебе весь свет, но поверь, Садик твой лишь маленькая комнатка, которую просто безжалостно разграбят. Хотя бы те девки со второго. Стоит нам уйти, и кто знает, до чего их доведёт голод? Мы выгнали этих оборванок из королевства, но с твоей добротой...

Ан глубоко вздохнул, нервно уняв буйный разошедшийся нрав.

- Они сгубят Сад, Фат. Это не кукольный домик, родная, это жестокая жизнь, где ты лишь играешь в войнушку... наверное, девчонкам не понять. Прости, но вам нужен порядок. Жёсткая рука.

- А ты любишь командовать, да? Это так мило...

Ан снова дал мне щелбан.

- Только ради твоего же блага, дурочка! Как будто я бы что-то сделал иначе... да я бы перевернул всё эту чёртову школу, если бы это помогло тебя спасти в тот день. Спалил бы к чертям этот грёбаный Сад...!

Андрей сильно сжал мою руку, очень громко вдыхая такой густой и тяжёлый воздух перегретой палатки.

- И всё же... если для тебя эта комнатка стала целым миром, то я готов это принять. Просто переходи к нам. Убеди своих и дело в шляпе. Даша ведь умная девочка. Смогла связаться с нами в её-то возрасте, и она не зря нам поверила. Король действительно выделит вам всё необходимое. Ты же не думала, что такая хорошая кухарка, как она сожгла бы все припасы случайно? Не имея плана...

И правда. Это сразу выглядело странно, но Дашку спасло тогда лишь чудо, что кто-то из вояк за неё заступился. И почему она всё не рассказала мне...?

Я аккуратно вычесала куцую прядь, столь бесцеремонно обиженную моим жестоким властолюбцем, и вновь умылась.

- Прости. Наверное, тебе во мне нравилось именно то, что я могла поставить тебя на место, верно? Мне часто говорили, что у меня холодный взгляд... не удивлюсь, что она тебе нравилась за глаза.

На душе было кисло от его слов. Я могла понять, могла смириться и просто остаться с ним, как он и просил, но... так бы и повыдирала тебе волосы, коза!

Я с завистью стукнула по зеркальной глади, забрызгав нас обоих с ног до головы, но, всё же, стёрла нахальную самодовольную улыбку, смотрящую на меня из зеркала воды. И как же тебя выбить из его сердца, разлучница? А может...

На душе стало так противно от одной только мысли, что меня чуть не стошнило.

А может разлучница здесь не она... а я?

Не думала, что ревность к самой себе — это так сложно...

- Хоть и самой странно говорить так, но рядом с тобой у меня просто не выходит иначе. Не знаю почему. Уж прости за прямоту...

Ан ещё больше насупился, утерев с лица не самую чистую воду и снова поднял на меня свою мягкую ладонь. Впрочем, я всё равно не обернулась. Просто знала, что он никогда меня не обидит... знала и всё. Такие письма не мог писать садист... я не могла бы в такого влюбиться. Тем более из-за каких-то цветов...

Себе-то я верила сполна...

- А знаешь, моя наглая госпожа, ты права. Вот такой я подкаблучник... слюнтяй бесхребетный. Люблю, когда меня бьют красивые девки. Тут как раз есть пара завидных кандидаток, а ещё впереди Сад и его... «цветы».

Я тут же обернулась.

- Не смей! Я...!

В руке треснула расчёска.

- Я... я не верю, что ты такой...

Голова сама собой сникла, но тут его тёплые ладони мягко обхватили мою руку, вытянув из неё острые остатки гребешка.

- Вот именно... Ты и сама не веришь в это, так что не нужно меня злить, родная. Я люблю тебя больше жизни и не бросаю слов на ветер. Если тебя не станет, то и садику не жить... без тебя для меня больше не будет смысла. После встречи с тобой, дракону уже стало мало людей...

- Впервые слышу, чтобы парень назвал себя драконом... милашка.

- Это метафора, дурочка! Значит, что сам я тебя никогда не отпущу... моё сокровище.

Он крепко обхватил меня за плечи и развернул к себе, стоило мне вновь смущённо отвернуться, при всём при том едва сдерживая смех от его громких речей. До безобразия приятных речей...

И вот почему мне тут же вспомнились лютики?

- Если ты правда так хочешь проверить, будет ли судьба на нашей стороне или нет, то давай заключим пари. Я никогда не приму свободу Сада. Я хочу сохранить всех людей в этой школе, а его захват поможет наладить поставки еды. Да мы уже вообще, вероятно, последние люди на земле и чья-то гордыня не повод рисковать всем. Захватить сад - это чертовски правильно и... и всё же, если ты правда веришь в свои слова, то сделай его великим, Фат. Помоги мне спасти людей хотя бы так. Если это поможет завоевать твоё сердце, то я...

Мой болтливый Андрюша неожиданно покраснел, смягчив свою непоколебимую хватку, но всё так же заботливо обходил мои замотанные раны.

- Ты же помнишь своего брата, верно? Самура как раз думает почти как ты. Тебе-то он не откажет в помощи. Судьба, видимо, точно на нашей стороне, раз так вышло, что мой господин с ним на ножах. Как раз идеальный выйдет спор. В конце концов, если и плевать на свои принципы, то только ради тебя...

Он на мгновение заколебался, но потом вновь, как и полагается властно, притянув меня к себе и поцеловал в лоб.

- За этими стенами чертовски опасно, моя госпожа, и я не позволю тебе покинуть их. Даже если придётся применить силу. Прошу, не заставляй меня «причинять тебе добро»...

Ан завалил меня на спину, мигом оказавшись сверху и крепко поцеловал, а сопротивляться не было ни сил, ни желания...

Тем временем пару секунд поёрзав рукой у меня над головой, неожиданно возникший у меня возлюбленный, не стал пользоваться моментом моей слабости. Вытянув что-то из шухлядки, он просто отстранился, приподняв меня за собой.

- Я верю, что ты знаешь, о чём говоришь, любовь моя, но я не сдамся тебе так просто. Если на то твоя воля, я сделаю всё, чтобы заслужить тебя снова. Король уже пообещал девушке по имени Фата Сан свободу, а значит и Саду тоже. Разумеется, если ты станешь его госпожой... самым красивым садовым гномиком.

Ан с улыбкой потрепал меня по голове, а стоило улыбнуться в ответ, так ухватился и за краешек щеки.

- А ты, значит, его господином?

Лишь усмехнувшись и вытянув из шкафа позади меня ещё один гребешок, мой коварный обольститель сделал вид, что ничего не было. Лишь присев рядом, Ан уже куда бережней взял в руки мои слипшиеся в крови и пепле волосы.

- К сожалению, я уже не твой господин... заставь меня передумать, Фат, или помоги до самого конца, но я спасу людей и сейчас Сад стоит на моём пути.

Ан проскользил по моей пояснице, но дойдя до самого желанного, всё же, убрал руку.

Как-то само собой получилось недовольно прыснуть.

- Если ты победишь, то значит судьба точно на нашей стороне.

- На ней женился, а со мной даже ничего не сделал... козёл.

Обиженно пробубнив, моё уязвлённое нутро состроило надутые губки и отвернулось.

- Скажи понятно, госпожа. Или про манеры вы тоже забыли?

Да задолбал, блин...!

Я едва сдержалась, чтобы его не треснуть, но обречённо вздохнув, опустила обессиленный кулак.

- Ты же понимаешь, что это эгоистично? Я не сомневаюсь в твоих словах, Андрей, но так не могу... ты ведь предлагаешь спорить на тысячи жизней. И всё ради нас?

Я с трудом разогнула колени и скрепя всем телом, поднялась с холодного пола, а мой прекрасный принц протянул мне руку, на которую я всю жизнь мечтала опереться.

- Может сейчас ты мне и не поверишь, но дракон - эгоистичный зверь, рождённый убивать. Если тебя не станет, то как же мне жить ради людей, если не будет самого важного из них? Я готов спасти их любой ценой, родная... даже от себя. Пожертвовать всем, но только не тобой...

Так стремительно и плавно, как и наша встреча, Ан притянул меня к себе за талию и страстно прижал к груди.

- Если тебе будет тяжело... если будет совестно, то просто вини меня. Проклинай, если захочешь, но я готов взять на себя все твои грехи...

Простите девчонки... я не смогла исполнить свой долг. Я знала, что всё это плохо и он не прав, но мужественный аромат его кожи и печёной картошки застилали глаза, заволакивая пеленой дурманящего жёлтого лютика.

И вот как мне тут не поверить в сказки...?

Ан нежно обхватил моё лицо руками, вновь закутав его в огромное тёплое одеяло своих ладоней и столь же приторно, как в девичьих рассказах, притянул к губам, растворив на них мои последние сомнения.

- Хорошо...

Хорошо, мой принц, я поверю тебе. Впервые за этот год поверю кому-то кроме сестёр. Впервые поверю, что для кого-то я не просто вещь...

Не знаю, куда меня заведёт этот путь... не знаю, но всё-таки он будет рядом. Он не тот, кто бросит на пол пути...

Я скользнула ладонями вверх по его груди, и сквозь пронизывающую боль, всё равно обвила ослабленными руками его богатырскую шею.

Ох и доведёт же меня эта наивность...

И всё же, если на моей могиле и расти этим жутким и, до дрожи в коленях, милым цветам, то до неё я хотя бы дойду об руку с ним.

В этой приторной сказке из жёлтого лютика...

Всем отбой! Глава сказал!

Проснулась я затемно от стойкого запаха книжной пыли и душной гари самокрутки.

- Мая...!

Голова раскалывалась, словно от жестокого похмелья, да такого, что с трудом удалось даже разогнуться и сесть в постели.

- Не шуми, Пэа... головка болеть будет.

Показательно пустив серо-бурое облако к потолку убогой палатки без дымохода, Мая блаженно расплылась на стуле возле меня, вальяжно забросив ноги на мягкий скрученный валик.

- Так вот почему шея не разгибается... сучка.

Едва протерев глаза, я смогла разогнуться. Какие-то жалкие тряпки устилали голый бетонный пол, а поданная кем-то из заботливых девчонок, подушка, совершенно безмятежно подпирала архивариусу ноги.

- Ты сук...!

- Только милые так бранятся, Пэа, не трате силы. Вам пора по делам.

Мая неспешно встала и не дожидаясь ответа, вышла на улицу. Вдохнув поглубже от возмущения, я лишь закашлялась от горьких облаков выкуренного ею косяка.

- Сучка... ну погоди!

Скрипя замёрзшими суставами, я подняла меч и вышла следом.

- Где Диана!?

Мая даже не повернулась на мой крик, лишь снова глубоко затянувшись самокруткой.

- Я кого спрашиваю, гадина!?

Со злости я не сдержалась и подойдя со спины, с силой ударила её между лопаток.

Хрипло охнув, Мая не выпустила изо рта папироску и лишь в пол оборота сверху вниз посмотрела на меня через плечо. Её глаза однозначно выражали что-то между яростью и пренебрежением, отдавая краснотой от злостно выпущенного сквозь зубы серо-бурого дыма. И даже так они отражали лишь желание сиюминутно выжечь самокруткой мои дерзкие бельма. И что же тебе мешает, скотина!?

- Что!? Хочешь попробовать!?

Словно уловив ход моих мыслей, архивариус вынула из желтоватых зубов раздутый до желтизны, косяк, и со вкусом сплюнула на пол.

- А вы хотите его попробовать... «Пэа»?

Едва сдерживаясь, Мая натужно процедила сквозь зубы своё до крайности вежливое оскорбление, спокойно дожидаясь прохода очередного подоспевшего патруля, молча указывая мне на плевок.

- Всем нужно знать своё место... «Пэа».

Её спешно окружили верные приспешники, так что рыпаться к ножу было глупо.

- И куда же делось твоё уважение? В 204той ведь говорила совсем по-другому... по крайней мере по твоим меркам.

- Мои мерки зависят от учителя. С короной для вас я ошиблась уже дважды, так что пришло время заплатить за мою доверчивость.

Мая ещё раз указала мне место смачным плевком, предусмотрительно отобрав нож и не дожидаясь, пошла прочь, жестом приказав лакеям «сопровождать» меня следом.

- И не ждите от меня большего... «Пэа».

Хоть в сжимавших меня руках читалась неуверенность, но они, всё же, затолкали меня в шатёр на окраине аудитории. Ярко освещённый чум был украшен мощными древними лампами с силой светящими в лица подвешенных девчат.

Словно вяленые зимние запасы, трое девочек висели со связанными руками на крюках, а кляпы врезались в их изнеможённые бессонницей от безмерно яркого света, щёки.

Мои конвоиры тут же отпустили меня и выровнявшись по струнке, отгородили выход.

- Это ваша Пэа! Поднять головы!

Мая взяла в руки ведро талого снега и окатила водой пленниц. Бедняжки с трудом раскрыли глаза, одна за одной медленно приходя в сознание.

- Пэ...а...

Девочка напротив меня подняла голову, почти не моргая смотря на ослепительно яркий свет прожектора и неуклюже вглядывалась вперёд, словно выискивая меня, но глядя в пустоту.

Мая кивнула и стражница с тяжёлым басистым гулом отключила один и прожекторов. Только тогда до меня дошло, что лампы были не только яркими, но и чертовски горячими, почти живьём вяля этих бедолаг.

Едва свет погас, как несчастная в момент обмякла, повиснув на примотанных к ней жердях. Отвязав верёвки, стражница отпустила путы, и девчонка рухнула замертво.

- Что тут происходит!? Живо отпустите их!

- Это была лишь демонстрация, Пэа... ведите контрольную группу.

- Я сказала освободить!

Мая подошла ко мне и отведя в тёмный угол шатра, прижала к себе и украдкой ударила в живот, предусмотрительно прикрыв мне рот своим плечом.

- Да не ори ты, тупица... она лишь спит. Совсем не врубаешься в тему, да?

Злобно прошептав на ухо, Мая помогла мне разогнуться и подтолкнула обратно к свету.

Держаться ровно долго было невмоготу, а потому я присела к девчушке, согнув окоченевшие колени и отбитый пресс. Хоть девочка была похожа на заскорузлую шкуру, но она и правда разгоняла капельки воды своим едва слышным дыханием.

- Если она жива, то зачем всё это?

- Что... даже не спросишь кто это? Освободить-освободить, а теперь даёте заднюю, «Пэа»?

- Отвечай на вопрос, архивариус.

- Слушаюсь... «Пэа».

Карикатурно поклонившись, Мая снова кивнула одной из стражниц.

- Что же... покажем «Пэа» то, что она так хочет. Заводите контрольную группу!

Стражница тут же кивнула и молча отошла к краю шатра, скинув потрёпанную занавеску. За потрёпанной ширмой на которую я даже не обратила внимая, сидело ещё трое девчат, связанных уже на полу.

- Эти ваши... «Пэа».

Мая пренебрежительно усмехнулась и плавно скрылась в тени неописуемо ярких старинных ламп. Мне же едва хватило сил разогнуть ноги, чтобы подняться.

Как смогла уверенно, я подошла к девчонкам, но они с недоверием стали шарахаться от протянутой к ним руки, чтобы просто снять кляп.

- Это ваша Пэа! Думаю, вы уже хорошо усвоили то, что с вами будет за враньё?

Мая не спеша подошла ко мне сзади, устрашающе тоща за собой следом иссохшую девчонку, словно мешок картошки, небрежно намотав её волосы на кулак.

- Пэа не прощает ошибок...

Остановившись рядом со мной, будто всего лишь верная слуга, Мая пренебрежительно бросила бедняжку в ноги к пленницам. Что же тут происходит?

- Эта лишь спит, но если я сниму кляп, и вы продолжите врать, то... Пэа решит, что с вами делать.

Запугав девчат не на шутку, Мая учтиво повернулась ко мне в пол оборота и поклонившись, начала формальный отчёт.

- Эти ничтожества опорочили ваше имя побегом от кучки «диких лохматых», Пэа. При всём при этом ещё и потеряли конвой с дрессированными лохматыми отведёнными для стройки в коридоре. Теперь у нас две не заделанные дыры во внешней стене и три захваченные сестры. Даже боюсь представить, как с ними обойдутся эти животные. Сама учитель вызвалась исправлять их ошибку, но это лишь усугубляет их вину.

- Я могу это узнать у них сама, архивариус. Мне не нужна ваша помощь.

- Разумеется... Пэа.

Мая учтиво поклонилась и уже собиралась уйти, как вдруг остановилась.

- Ах, да...!

Она снова посмотрела на меня через плечо, не прекращая карикатурно лебезить, словно взаправду считала меня кем-то большим, чем куском дерьма.

- Простите мою дерзость, Пэа, уверена вы и так знаете, но, чтобы сделать сидение для новой судьи, старые люди сдирали кожу с предыдущего... или с его друзей.

По спине пробежали мурашки от леденящих душу догадок. Неужели, ты... нет, не может быть. Даже у Маи руки не так длины, чтобы зайти настолько далеко. Кён не могла такое позволить... только не учитель.

Мая же спокойно, будто бы ни в чём не бывало развернулась ко мне и улыбнувшись, вытянула из кармана маленькую картошечку, с ухмылкой подбросив её в руке.

- Ну разумеется, только если судья была продажным паразитом или глупой настолько, чтобы полагаться на слова жриц в ведении дел, а не на закон. Как же всё-таки хорошо, что учитель учила нас правилам, верно, госпожа?

Подкинув картошину ещё пару раз, Мая небрежно бросила её мне, словно для тупой нацарапав на ней до боли знакомую букву «Д». Дашка...

- Зато, думаю, такой способ отлично подойдёт для преступниц, оставивших своих сестёр на поле боя. Как считаете?

От одних её слов, бедняжки заёрзали на полу и заблеяли на весь шатёр от закономерного ужаса.

- С чего это вы решили спросить об этом? Вы же архивариус, должны более моего знать о законах, не так ли?

- Мне лестны ваши слова, но как бы я посмела поступить иначе, госпожа? Только вы - наш закон... «Пэа».

Почти смеясь мне в глаза, Мая разыгрывала какой-то непонятный спектакль, очевидно заставляя меня принять в судействе самое что ни на есть «активное» участие. На сердце же не спадал тяжеленный груз ещё со вчерашнего дня и так смешав мысли в чертовки подмоченный ком моей репутации. Видимо, учитель в серьёз решила устранить меня, раз спустила пса...

- Скоро придёт мой черёд...

Хоть ссора с Кён и была только на днях, но я даже не подозревала, что она настолько зла, чтобы развязать руки своей собачонке. Теперь же я вовсе была не многим лучше той иссохшей бедняжки, которой лишь волей учителя оставили «свободу»... может всё таки стоит извиниться? Избежать стольких проблем...

Разве я заслужила такого? Да с чего я вообще стала спорить с ней!? Ради чего...?

Хотела бы я знать, но Дианы не было рядом, чтобы разъяснить мне всё, как маленькой... не было того, на кого бы могла положиться. Кто мог бы приласкать...

Даже его...

С пренебрежением к себе прикусив губу, я, всё же, смогла собрать расплескавшиеся от удара в живот мысли.

- Уходи, Мая... оставь меня с ними наедине.

- Как пожелаете... «Пэа».

Снова поклонившись даже ниже обычного, Мая наконец удалилась, окончательно убив мой образ заботливого лидера в глазах несчастных девчонок. Теперь я просто изувер... ведьма, променявшая сестёр на лохматого и жрецов.

Так, Шина, соберись... некогда хандрить.

Старательно продышав ушибленный живот так, что он наконец перестал ныть, я смогла собраться с духом.

- Вы мне всё равно не поверите, чтобы я не сказала после увиденного вами, девчонки, так что и не стану оправдываться. У меня нет выбора... закон есть закон, надеюсь, вы сможете понять.

Аккуратно срезав кляп, я не стала убирать нож, всеми фибрами души ощущая поблизости стойкую горечь нависавшей над душой ауры самокрутки.

- Скажите мне, девчат, что произошло? Только правду... пожалуйста.

Хоть и смотрела я только на одну, но пленницы стали наперебой нести полнейший несуразный бред, который всё сильнее отдавал пугающим зловонием не спускавшего с меня глаз дымящего косяка. Простите девчонки... я должна её спасти.

Мысли о раскалённом конце самокрутки на тонкой дашкиной шее заставили закрыть глаза и скрипя сердцем прижать краешек ножа к одной из девчонок.

- Я же просила...

Легонько прокрутив остриё до появления стонов, я убрала нож с первыми секундами в миг наступившей тишины.

- Пожалуйста, девочки... давайте без шуток. Вы сами знаете, что виноваты. Не стоит заставлять меня делать это.

Чтобы я не имела в виду, но перепуганные пленницы разом покосились на иссохшую подругу.

- Кто начнёт?

Выжженная пустота в груди заставляла едва сдерживаться, чтобы не тушить это пепелище слезами, но руки нашли своё занятие в медитативном прокручивании ножа между разбитых костяшек.

И всё же, мне и правда никогда не стать настоящим Пэа...

- Мы... мы не хотели, мы...!

Видимо руки знали, что делать куда лучше меня, начав развязывать их языки, почти без крови, приковав глаза к шальному острию.

- Говори, дорогая, говори... всё зачтётся.

Две девочки переглянулись и неуверенно отвели взгляд.

- Мы просто вели лохматых и ничего не видели. Честно!

Третья же, смирно сидящая девчушка даже не поднимала головы, лишь горько усмехнувшись далеко в углу.

- Разумеется... что там видеть...?

Едва бубня себе под нос, она продолжала тихо сидеть в дальнем уголке и лишь отрешённо ковыряла стену стёртым в кровь пальцем.

- Капитан сказала, что мы должны проследить за конвоем и спасти припасы, а когда те дикари налетели, то мы увели повозку с дробью. Капитан осталась прикрывать отход и...

Одна из болтливых пленниц не унималась энергично кивать, а подельница продолжала очевидно врать. Всё же, я сама писала устав... ценные кадры не прикрывают отход. Тем более капитан Лиза... такой осторожный «тыловик» бы не сунулась вперёд живого «лохматого щита»... только не она. И кто вообще послал её в пустошь...?

- Увели повозку? Хах... Тоже мне, «всадницы»...

Девчонки стали с негодованием коситься на вновь бубнящую себе под нос подругу.

- А что ты скажешь?

Я попыталась привстать с корточек и пройти к тихоне, но болтушки разом вцепились мне в ноги.

- Не слушайте её, Пэа, она бредит! Болтает так уже не первый день без умолку. Правда, Пэа, правда!

- Да неужели?

- Совсем, бедняжка, от зрелища запуталась, вот и говорит, что попадя.

- А вы значит нет?

Девчонки облепили мою ногу и снова поникли. С горечью вырвав ногу, я подошла к тихоне, присев с ней на пол.

- Я не собираюсь тебя заставлять говорить, но буду рада услышать правду.

- Простите, Пэа... быть пойманной с таким позором и так хуже пыток. Я заслужила... Мне уже нечего бояться...

- Я умею ценить храбрость...

Девчонка впервые подняла голову и посмотрела мне в глаза.

- Простите, Пэа... было так холодно в дали от дома... так темно и одиноко, а телега со скотом казалась такой тёплой, а от их рук... так обволакивающе горячо.

Девчонка снова стыдливо опустила глаз, рефлекторно погладив себя внизу живота.

- Словно... тёплое молоко...

Заикаясь от слёз, девочка явно боялась, не смотря на храбрость, но тем не менее не стала оправдываться. Это и правда заслуживает уважения...

И всё же, такого я не ожидала услышать...

- Значит я такая не одна?

Стало удивительно приятно от осознания, что прошлой ночью, всё же, был не такой уж и странный сон... и то, что мне понравилось.

Впрочем, даже не стоило разворачиваться, чтобы услышать тихие всхлипы завравшихся пленниц. Значит, всё это правда... а жаль. Теперь-то им действительно несдобровать... хотя бы за ложь.

- Не стыдись... я могу вас понять.

- Пэа...?

- Не удивляйся. Кому, как не мне отпускать вам грехи? В конце концов, как я могу убить ту, что предпочла постыдную правду и не солгала мне в глаза?

Я подняла её изнеможённую головку и поцеловала в лоб, мимолётно взглянув на именной жетон.

- Я прощаю тебя, Лира де Круз...

Девчонка тихонько заскулила, едва сдерживая слёзы и с облегчением стыдливо опустила голову.

- Спасибо... Пэ-пэа...

- Надеюсь будет сильная дочь...

Погладив её по затылку, я с грустью бросила взгляд на врунишек. Прикусив губу от горечи пожарной системы догоревшего нутра, я смогла лишь молча отвернуться, помотав им головой. И вот разве стоило эта правда вранья...?

- И всё же, ты знаешь закон...

Развязав храбрую сестру, я положила перед ней свой нож, кивнув в сторону врунишек и поднявшись с колен, не оборачиваясь пошла к выходу.

- Ваша ошибка была не в желании ласк, девчонки... я бы простила всё, но вы решили соврать. Не пожалели и клеветы на подругу... это ваша единственная ошибка. Видимо, тут архивариус была права...

Открыв дверь, я выпустила вперёд меня стражниц и потушила горячий ослепительный свет.

- Пэа не прощает ошибок...