Теория Золота: Сказки на Крови

Внимание! Внимание!

Выпуск дня: Фата Сан, лидер БатСада, пифия, первосвященник и хранитель БатСада.

Заметка 1. Мириады прозрачных капелек утренней росы свисали с узорчатых причуд паутины, пока за окном лишь едва можно было разглядеть собственные руки. Жар старой печки обветшалой кухни, собранной из грязи и обломков пожелтевшего пластика, нависал тяжёлым клубящимся облаком под потолком её низеньких сводов. Всё подёргивая паром старую паутину в углу, раз за разом поднимая её тонкие шелка, влажный аромат поваренной картофельной кожуры разносился по всей округе через раскрытое небольшое окошко.

Бедные лютики совсем завяли, без перерыва стоя у жаровни в жалкой плошке воды. Хоть и боялась вначале получать такой дорогущий подарок, но теперь уже так привыкла их видеть, что даже и не знаю, как и думать.

Ноги валятся из рук и мысли устали держатся за голову, чтобы не улететь вместе с обжигающим паром, но сейчас было грустно только от того, что эта неделя уже не была особенной. Сначала было страшно. Потом даже жутко, но следом шёл интерес, потом умиление и привычка, а сейчас, когда очередного букетика от безымянного воздыхателя не было рядом, стало удивительно грустно и одиноко.

Год прошёл в цветочной романтичной интриге, а сейчас нет даже весточки, не говоря уже о долгожданной встрече.

- Может он и вовсе знал меня до того, как я очнулась в Саду?

Да... сколько бы я ещё хотела узнать.

Хотя бы про саму себя...

Самой бы понять, что особенного во всём этом. Что прекрасного в его словах, спрятанных всегда среди букетиков сине-белых цветов и неповторимо жёлтых лютиков? Хоть каждый раз в них были лишь жалкие пару строк на клочке неизменно чистой драгоценной бумаги, но эта маленькая тайна дарила чувство значимости такой, как я.

Чувство, что кому-то на меня ещё не наплевать.

Всего лишь слова, не оружие и даже не еда, но они всегда казались такими лёгкими... Освежающими словами ветерка в душных стенах пожелтевшего пластика. Клетки, среди которой день за днём, уже невольно, сердце дышало лишь томным ожиданием встречи.

И вот их нет...

Никогда не любила цветы... до этого дня.

За теми дурными попытками мыслей остаться наедине со сваренными кожурками и луком, они цеплялись за волосы всеми руками из тоненьких струек подгоревшей еды, но даже их едкий аромат не мог вернуть меня, унесённую к цветам.

И вот вода выкипела вдвое.

- Класс! Можно идти и топиться...

Всё равно цветов нет, так что ещё остается?

От идеи, что в очередной раз цветы уже могут оказаться на моей могиле с безвкусной желтизной лютика, мысли как-то сразу открыли в себе второе дыхание. С ноги ворвавшись сначала в нос, скрутив несчастного в трубочку от погорелого лука, они с ходу влетели и в опьянённую голову.

Щепотка одного, остатки с другого и вот уже невольница, а по случаю и хозяйка очага, сможет гордо назвать это блюдо кашей и наконец-то поесть... надеюсь.

Закончив с «военным пойкам», я присела на пол и достала из ящика вчерашние объедки.

- А это для нас...

Проглотив переваренную фасолинку, я сняла с плиты кашу и разлила по тарелкам еду для наших бойцов.

- Они уже должны вернуться...

Слава Отцу все их люди не в Саду, и никто с кнутом не стоит над душой, спасая спину от возмущений вояк в эквиваленте из плетей. Цветы цветами, но спина заживала плохо, а за последний прокол Дашки пришлось заплатить слишком больно, потеряв запасы за целый месяц.

- Эх... хоть бы девчата теперь пережили зиму.

Закрыв створки печи и дождавшись угасания огня, я вышла на улицу, наконец присев на лавку.

- Красота...

Без лишних глаз над душой всё стало резко красивым, и даже взмахи киркой то тут, то там стали казаться началом чего-то большего и лучшего. А может, у меня просто появилось время оглянуться вокруг...

Пропитавшиеся пластиком волосы дышали на ладан, слипаясь от запёкшихся остатков муки и липкого цветочного сока, завиваясь почти от корней, а тело крутило с груди до самых пяток.

- Эх... вроде давно не применяла силу, но чего же всё так болит?

Попытка прогнуться отдалась жгучей болью между лопаток, так что скрипя каждой косточкой, пришлось облокотиться на тёплые кухонные стены.

Разве я не живая, Отец? Почему же тело не может жить, как у всех? Почему ты дал мне силу разрезать звероменские туши лишь пальцами словно мягкое масло?

Закатив глаза, я не стала молиться. Слушком уж сейчас хотелось ругнуться.

- Ах, Отче... лучше бы дал его увидеть.

Перед глазами снова всплыл мой прекрасный неведомый принц, чьё лицо я даже боялась представлять, чтобы не отогнать эту невинную сказку. И всё же было невозможно не улыбнуться... Тело не заставило себя долго ждать и скрутило так, словно опять сорвала себе очередную мышцу.

- То та, Фат... нечего роптать, а то и рожа треснуть может хах...

Пошутив и снова посмеявшись, я отогнала мысли о тех временах, когда рука таки не выдержала напора и оторвала сама от себя невинную мускулку. Прям от кости...

- Что со мной не так, Отче? И за что мне такое наказание...

Хлопнув себя по щекам и отогнав хмурые мысли, я кое-как смогла разогнуться после суточной смены.

- Нет, Фат... второй раз уже точно нельзя говорить об этом. Никому... да и во второй раз я сама не переживу, или просто убьют... добьют из «милости».

Да... лучше забыть о «силе гарпии» и никогда не вспоминать. Только не здесь...

Закинув за щёку последнюю щепотку сваренного риса, отложенную на чёрный день, чтобы она хоть она сколько-нибудь дольше поласкала язык, плавно растворяясь во рту, я вытянула затёкшие ноги.

- Может день и не такой уж и чёрный, но тем и лучше.

Отпразднуем то, что такой ещё не наступил, верно? Вот и сёстры вдали, кучкой куда-то спешили, суетливо пробегая мимо по дорожке к соседнему холму.

- Фат...!

Только и раздавалось в мою сторону, когда Дашка откололась от этой шебутной группки и, не успев опомниться, полетела кубарем с холма.

- Фат...! Фат...

Вся вымазанная с ног до головы, Дашка сидела в неловкой позе, разведя ножки по бокам, и подтирала грустные глазки.

- Ты не ушиблась?

Подбежав к ней, я увидела много ссадин, но главным было то, что маленькое, слегка чёрненькое от постоянной копоти, лицо под глазом было снова украшено свежим, ещё более тёмным мешком.

- Что случилось? Куда все бегут?

- Они вернулись... амбар.

- Неужели...?

- Солдаты... вернулись! Они забирают всё на зиму. Запасы! Даже одежду....

Ничего другого не нужно было ждать от всех этих вояк. Если всё так, то мы проиграли...? Неужели королевство так сильно, что смогло их разбить даже у наших границ?

Не было времени думать долго. Подхватив Дашку под руки, мы вдвоём побежали в обход холма.

Неужели всё кончено? Проиграли, но что же теперь? Бежать? Но куда? Как же так? Нельзя сдавать это место, мы же погибнем сейчас! Зима близко!

Чтоб не говорила про себя - это было только моё никому не нужное мнение, которое я могла запихать себе куда поглубже. Но припасы...? Их просто нет.

А они заберут последнее...

Конечно, никто бы никогда не стал давать нам даже пожжённого риса. Тут даже не стоит надеяться. Новые власти лишь снова соберут с девочек новую «дань» натурой, а ведь они даже не видели еды... уже слишком долго. Надеюсь, хоть старшие ещё могут сражаться...

- Где все наши, Даш, они целы? Старшие тоже мертвы?

- Все у амбара. Из старших все у них... у них.

Пока в голове всё хаотично мешалось, а спина скрипела под тяжестью поднятой на ноги Дашки, стало ясно, что без старших мы не выдержим осады. Ладно солдаты, но старшие... хоть бы кто показал нам, какой стороной держать автомат.

Мы остались одни...

Пока надежда выведать у Дашки что-то внятное медленно умирала, мы уже добежали до амбара, присыпанного до самого верха сырой землёй и свежим мхом. Может он и правда был негодным, но сейчас от него старого только и виднелись, что обломок бетонной колонны да узкие ворота.

Конвейер же зелёных изорванных временем мундиров вёл от единственной рабочей машины до самого амбара, растянувшись метров на пять.

Свирепая морда колымаги была украшена лицом воспитателя... ну а кем же ещё, как не им. Банка его жестяного тела огромными шестернями крепилась к массивным горнилам горящего внутри парового котла на гусеничном ходу. Руками, заведёнными назад, он словно в прыжке, мёртвой хваткой сжимал стальные поводья обшитой металлом телеги.

Старый испортившийся бензин сейчас горел внутри его красных глаз, ярко освещая тропинку, ведущую к выходу на Столицу, пока зелёные человечки запрыгивали на тяжёлые борта своей колесницы. Извергая то и дело из носа клубы тёмного дыма, машина рванула с места, уведя часть старших куда-то в сторону западных ворот.

- Так подготовились, но проиграли? Что-то здесь не так...

Припасы, собранные потом и кровью, ускакали от нас в одно мгновение. Рассекая всё по бокам от дороги своими прикрученными к колёсам серпами, колесница умчалась прочь, но большая часть зелёных погон оставалась на месте, вынося всё новые и новые мешки.

- Подходить нельзя, Даш, пересидим.

- Но они же...! Фат!

Пара девчат уже попытались подойти, хватая зелёные рукава и падая на кирзовые сапоги, но раз за разом отлетали всё дальше и уже не поднимались. Стоило только оглянуться, как Дашка выскользнула из-за нашего уютного холмика на встречу одной из нас, что так отчаянно бежала в нашу сторону, укрывая в руках маленькую «испуганную» капусточку.

- Стой...!

Было уже поздно. Дашка рванула вперёд и на пол пути упала в грязь, рассекаемую трассирующей очередью.

- Даш!

- Не стрелять! Не стрелять! Окружить склад! Будут лезть, приклады в бой, бережём патроны!

- Есть!

Вышколенные мундиры наших защитников суетливо метнулись к складу, растеряв свою былую статность в борьбе за высшую ценность. Картошка всему голова...

- Даш, ты как?

- Лучше её спроси...

Оторвав от вязкой грязи прижатую голову, она приподнялась на локти и посмотрела вперёд.

Капусточка валялась в грязи всего в паре шагов от сероватой мантии в бурых пятнах размазанной крови.

- Лю...!

- Переждём, Дашь. Не лезь на рожон... тебя же тоже убьют.

- Думаешь это стоило того? Думаешь переждать будет достаточно? Нет, мне этого мало, Фат!

Неугомонная рыцарь снова помчалась вперёд на своих босых ногах, развевая позади чёрно белые волосы.

- Стоять!

Я схватила рукой её ногу и на этот раз ей не удалось улизнуть, плашмя рухнув лицом в грязь.

- Не иди туда, дура. Это бесполезно. Не дури!

- Они заберут у нас всё, Фат! Не мешай!

Дашка развернулась, вся измазанная в грязи, и с разворота ударила меня ногой, всё продолжая ползти вперёд.

- Не пущу!

- Как ты можешь не пускать меня?! Ты за них!? Ты за них?!

- Ты нужна мне живой, дура!

На наши истеричные крики никто не обращал внимания в общей кутерьме. Я забралась сверху на Дашку и со всей силы ударила её кулаком под звуки вернувшейся канонады стрельбы.

- Я не дам тебе умереть просто так! Мы в западне... куда ты рвёшься?

Она снова сбросила меня пронырливой пяткой и вот мы уже обе в обнимку валялись по локоть в грязи. Бодаясь и извиваясь, как пара белых худощавых змеек, хватая одна другую за волосы и с размаха топя лицом в грязь.

- Прости, Фат... я не могу иначе.

Голова закрутилась и завертелась, очень резко остановившись в очередной раз о мокрую вспаханную носом землю. Сил встать уже не осталось.

- Прости, Фат. Лучше умереть от пуль, чем от голода...

Её тёплая рука мягко опустилась мне на голову и мгновением после слетела вперёд, уносясь вместе с хозяйкой в пучину происходящего безумия.

Холодно... Очень холодно...

Мысли путались и сбивались, но всё же, это оказалась просто боль. Самая простая и не замысловатая томная боль от медленно отходящего, после удара, лица. Холодок возвращался, окутывая всю голову и очищая стенки головы от того, что мои мысли ели на завтрак.

- Нет, нельзя сдаваться...

Локти хрустели, отдавая покалыванием аж до мозгов, но таки смогли разогнуться. Только сейчас, когда всё тело ныло и сдавало свои позиции, держащиеся на добром слове и обещанных «завтраках», живот тоже оскалил зубы. Он уже давно перестал болеть, но сейчас снова напомнил о том, что силы на исходе.

- И где тебя искать, дурная...?

Оказалось, что отдыхала я всего ничего, не успев пропустить много интересного. Последние вояки толпились в стенах душного склада-землянки, пытаясь всей толпой поднять что-то тяжёлое, а Дашка с ещё парой ребят повисла на караульном, усердно начиняя его чем-то острым.

- Бегом к двери! Помоги держать!

Завидев меня, Дашка, метнулась к двери сарая, не обращая внимания на разъярённо протыкавших солдата обезумивших, от накопившейся злобы, девчат, и мои невнятные протестные вопли.

Факел, укромно висевший у входа в маленькие дверцы сарая, во мгновение ока оказался в её руках.

- Да, Фат... ты уже всё поняла...!

Посмотрев мне в глаза одну, бесконечно долгую секунду, она дала понять, что не шутит. Я окончательно потеряла своё место с краю и вместе с полётом факела внутрь сарая, стала центром всего этого хаоса.

По крайней мере, мне казалось так...

- Сдохните...!

Факел удачно приземлился на сухие набивки опустевших ящиков, вспыхнув в одно мгновение. Время... Как же всё-таки тебя не хватает.

Как бы то ни было, но долгие годы с мыслями о том, что семья превыше всего, не оставляли выбора. В душе я ещё металась, но внутри всегда знала, что Дашка и девочке мне превыше всего, а после такого...

После такого их не оставят в живых. Мне пришлось сделать выбор...

- Да помоги мне уже!

Тело само рвануло вперёд. Дашка упёрлась спиной в подпёртую лопатой дверь. Толстые доски амбарных ворот со всех силы выдавали скрипучий концерт от ударов сапог изнутри и громкой брани, раз за разом отбрасывая маленькую девчонку при каждом тычке.

- Держу!

- Скажи весело, а, Фат? Ха-ха-ха...! Прости...

Очередное её слово сбило сильным ударом между лопаток и поперхнувшись своим же вдохом, Дашка упала без чувств. Лопата натужно скрипнула, лопнув у самого центра, не дав отскочить к подруге.

- Помогите ей! Ну же!

Никто не шелохнулся. Кто онемел от ужаса, не ожидая всего происходящего, кто робко пятился назад и уклончиво отводил взгляд, впервые видя мёртвое истерзанное тело. Дашке же на помощь никто не пришёл, а дверь стала жечь, словно забытая в печи, лопата.

Всё же, надеюсь они просто не слышали меня из-за криков внутри... посмотрим, кто из нас с моей надеждой умрёт быстрее...

Раскалённая дверь уже жгла пуще настырной совести, с силой выдавливая из груди последний воздух, а голодный мозг просто терял сознание...

- Колонна...

Душный дым заволок дыхание и окутал туманом лицо, поглощая последние крохи видимого мира. Наверное, я тоже потерялась в этой тьме, отчаянно пытаясь найти выход? Колонна, была последней мыслью, мелькнувшей в голове. А потом пришла она... всегда понятная и родная сердцу боль.

Словно множество еловых ветвей, бьющих по всему телу, агония окутывала спину и руки. Ужасная рваная боль расходилась от локтей по плечам, поглощая всё моё внимание. Уже весь амбар заволакивало густым коптящим пламенем, а сквозь петлицы амбарных ворот клубился едкий дым прогорающего сырого мха.

Леденящий, пронизывающий до глубины, холод камня старой колонны, стал мешаться в сумбурную кучу с обжигающей жижей обожжённой кожи и переходящими на визг криками внутри.

Наверное, холодного там просто не могло быть. Не знаю... огонь окружал языками багрового пламени из дымохода и дверных щелей, а трещащие доски ломались под ударами всего подряд, в отчаянии брошенного изнутри.

Взрыв.

Наконец, разорвавшиеся контейнеры со вскипевшей водой, выбили остатки двери и отбросили меня от в последний миг, сваленной мною колонны. Может поэтому я и осталась жива...

Проход рухнул, завалив остатки разорванной дверной рамы, похоронив наше прошлое глубоко внутри тёмной истории, а за мной осталась тьма.

Никогда не думала, что возможность смотреть в простое синее небо за великой крышей, сможет оказаться такой ценностью. Я видела его столько раз, сколько могу сосчитать облаков, в очередной раз наплевав в кашу «старшим» вместо потолка. Вот только сейчас я лежала на спине и не могла даже закрыть глаза... просто отключиться от всего или хотя бы увидеть небо, которое было чернее ночи от тяжёлого обволакивающего дыма. Одна лишь пустота в глазах и томная тяжесть без силы вдохнуть смолистой копоти горящего амбара.

Не было ни тревоги не паники... только тишина.

Сначала стали прорезаться далёкие, еле слышные, звенящие нотки, которые звенели будто прямиком в голове, невзначай создавая ненавязчивый фон. Они, словно почётные персоны, сразу ото всюду ломились в голову, не утруждая себя толкотнёй лишь через узкие уши.

Цзынь-цзынь... цзынь... цзы...

Вот и редкие моменты, когда в пустоте стали всплывать чёткие, яркие звуки, уже навязчиво пугавшие своей неуклонно растущей частотой.

И вот в дали непроглядная чернота стала плавно краснеть, рождая в центре бледный, всё белеющий с каждой секундой, пятачок света. Рождение чего-то нового, угрожающе страшного и похожего на гнойный нарост, сопровождалось уже таким сильным звоном, что невольно хотелось закрыться в себе. Остаться в этой уютной темноте. Вот только белый свет имел другие планы.

Надо мной стояли девчонки, а лицом я утопала в её белых, вымазанных во все цвета войны, волосах.

- Даша...

- Да, я здесь, Фат! Я здесь, открой глаза!

- Нужно... идти... оборона... ещё вернуться...

Я кричала. Надрывно кричала со всех сил, но Дашка лишь склонила голову к моему лицу.

- Что ты говоришь? Фат! Не умирай!

Ясно... значит, умираю... что же... ещё с той музычкой...

Под общую суету у меня оказалось неожиданно много времени. Настолько много, чтобы понять, что я могу даже смеяться, а ноги снова стали болеть под скрежетание искорёженного огнём металла и затихающие крики.

- Вернулась... Дашь...

- Конечно вернулась, Фат! Ты жива... жива, родная!

Дашка с радостью сжала меня со всей силы, плача и извиняясь, что оставила одну, но только я знала, что родной сейчас мне была лишь боль... прости, Даш. Неловко вышло...

- А ты дурная...

Всё очень плохо... нет времени умирать. Видимо, эту простую истину понимал даже мой воспалённый мозг, раз продолжал засыпать меня злобной иронией и тревогой. Эх, а как хорошо было там... в тени.

- Помоги встать...

- Конечно, Фат, давай.

Меня приподняли и усадили, подперев сзади чьей-то тёплой спиной. Напротив же дымил и сиял наш старый кормилец, наш оплот веры в пережитую зиму, встретивший свой конец на костре, достойном короля.

- Они придут за нами... не эти, так другие. Идите к воротам. Нам нельзя сдаваться... бессмысленно.

Голова не держалась и просто упала на дашкину грудь, пока она кивком и добрым словом отправила зевак к воротам. Всё же хорошо быть раненым... хоть так тебя кто-то послушает...

- Ты же понимаешь, Даш... это всё из-за тебя... ради тебя.

Голова была пустой, а слова рождались сами собой. Я не мешала этому. Сейчас уже нечего терять... может правда лучше довериться чувствам и сказать всё, что тяготит душу? Будет легче добраться до крыши... ха... на выпущенных «воробьях».

- Я... я не думала, что всё будет так... Фат.

- Знаю... думать это не твоё. Просто защити девчонок. Может твоим... искуплением будет смерть за них... кто знает?

Попытаться встать провалилась, а я лишь с трудом дёрнулась и рухнула обратно.

- Некогда сидеть... насижусь ещё у них в ногах. Собери трав. Я иду к королю.

- Зачем?! Я сама! Меня точно примут! Поверь мне! Сиди отдыхай!

- Заткнись, Даш... хватит сегодня с тебя... Я уже не... уже не жилец и тобой не рискну.

Закашлявшись кровью, я снова стала подниматься. Не гоже умирать побеждённой.

- Может... ты и права, что сделала это. Может, нам просто трудно оценить героев... вот только война не закончена и королевство победит. Я не могу подвести девчат. Не могу оставить вас без еды.

Она помогла мне встать. Может совесть не дала ей спорить со мной или просто была хладнокровно согласна с таким исходом, с радостью послав нежильца-подругу на откуп дикарям, но в любом случае мне уже ничего не страшно... Ты со мной, родная?

Боль отозвалась приветливым эхом по всему телу, стоило только распрямить колени. Руки безвольно провисли на подобранной клюке, отдавались лишь пекущей болью разорванных сухожилий и чернеющих кровоподтёков. И всё же, дорога была не близкой, так что даже так нельзя сдаваться.

- Пусть лучше им моя жизнь, чем ваши...

Дашка убежала прочь к баррикадам у ворот, накинув мне на прощание зелёный пиджак того самого караульного. Оно и кстати, лучше не пугать людей опухшим и неестественно свисавшим плечом.

Порой я мечтаю, чтобы хоть иногда, смогла бы взглянуть на себя со стороны. Чтобы приятный загадочный голос из неоткуда, интригующе комментировал всё вокруг меня, словно в старом кино или книге. Так хотелось, чтобы стоило только отвести глаза вниз, и тут сбоку, увидеть маленькие, ускользающие от сознания циферки, всё тем же голосом говорящие, на какой уже минуте ты смотришь своё кино. Может быть хоть ему бы удалось выразиться цензурно...

Впрочем, размышляя об этом, я забыла о боли, пока мысли о возвышенном немного отбирали у агонии её законное эфирное время.

Баррикады трещали по швам, разваливаясь под ногами девчонок, впервые взявших в руки ружьё. Впрочем, простые «металки» были куда удобнее в маленьких руках с уютно лежащим в ней смертоносным камнем.

- Нет... нельзя подпустить их к ним... любой ценой.

Предложить бы себя королю в обмен на их жизни, но... вариант с моим телом сейчас уже перестал быть кому-либо выгодным. Кому нужна доходяга...?

Хлипкие ворота с трудом удалось открыть. В дали узкого коридора разгорались чёрно-красные пятна, нагонявшие в нашу сторону горячие сухие потоки дыма с горьковатым привкусом сажи.

- Даш! Присмотри за ними. Думаю, кто как не ты сейчас главная.

Плохо понимая, что говорю, я попрощалась, как могла.

Дальше лишь тёмный туннель. Вяло бредущие ноги, словно жившие своей собственной жизнью, понесли меня вперёд, пока голова понимала лишь то, что она ещё жива.

Слава Отцу, меня хватило на колонну. Не думала, что сработает. Тогда вообще не было сил думать, но на это хватило...

Тело тут же отозвалось болью надорванных сухожилий. А ведь я знала, что так будет... и всё равно решила её свалить. И ради чего...?

Слава Отцу я смогла закрыть выход... решилась сделать то, что нужно было уже очень давно...

Теперь у меня уже нет пути назад.

Постепенно всё вокруг стало краснеть и двигаться. Перемешивая пятнышки чёрного и красного, перетекая в насыщенный оранжевый или мрачный бордо, всё мешалось в глазах и мелькало сквозь тяжёлый туман. Корзинка была невесомой, в занемевшей на поясе, руке, так что её плавное покачивание понемногу задавало ритм для нового шага.

Лютики... порох и запах цветов.

Такой аромат был первым, чем встретила меня граница. Такого я не ожидала увидеть... почувствовать в месте, с тёмными пятнами, лишь условных для меня, людей и костров.

Неосознанно улыбнувшись запаху лютики, я нашла в себе силы на ещё один шаг. Позади меня мой дом... я не могу остановиться, не дойдя до конца.

Тем временем, к лютикам поспешили и остальные букеты запахов и бликов. Крепкие руки подхватили меня с обоих сторон и без лишних вопросов понесли куда-то вперёд, словно тряпичную куклу.

Стоит отдать им должное.

Запах цветов и приятная прохлада ветерка от прогулки в мягких, но сильных руках, немного привели в чувства. В голову снова ворвался густой запах пота, так сильно бросавшийся в нос после зелёных полей, а люди вновь приобрели свои привычные формы.

- Ваша милость. Это та, о ком я вам рассказывал. Та, что заставила меня остаться с вами... пять лет назад.

Формально отчеканил мягкий голос лютика у меня над головой.

- Так вот оно что... а я всё думал, чего это ты попросился «отдохнуть» перед штурмом. Ану подойди-ка!

Крепкие, но мягкие руки бережно опустили меня в чью-то холодную и жёсткую хватку, быстро удалившись к вожаку.

Мелькнув на мгновение рядом, статная спина явно кричала о том, что лютик не последний человек, но эти заботливые руки ушли уверенно и быстро, не дав насладиться ими подольше.

Пусть пока будет лейтенантом... всё же, так лучше, чем звать его бездушным цветком.

Молодое, простое, но приятное лицо моего лейтенанта склонилось к вождю и что-то прошептало, пока вожак сник от удивления и грустной улыбки.

- Вот мы и встретились... Фат.

Едва прошептав что-то себе под нос, вожак выпрямился и отмашкой раздал приказы.

- Идите с генералом и приведите Лео. Бегом!

Группка «старших» отдала ему салют и вместе с моим загадочным цветочным принцем, быстро удалилась прочь.

Значит мой герой – генерал. Поймав себя на мысли, что это даже приятно, я не стала думать о том, что он оказался врагом.

Может, они и не такие плохие, раз он с ними...

Хороший, всё-таки, у меня вкус.

В это очень хотелось верить.

Тем временем, король встал со своего полевого трона из мешков и спешно подойдя, склонился к моему лицу.

- Привет, Фат...

Убрав с моего лица окровавленные пряди, этот опрятный, стриженный под топор, мальчишка, грустно и добродушно улыбнулся, с тоской пройдясь рукой по густой, но короткой бороде.

- Ты меня совсем не узнаёшь, да?

Его глаза просили ответить честно, и я не смогла соврать... пускай ради мира соврать и подружиться с ним было бы куда умней.

- Нет...

По губам стекала кровь, а под ребром стонали сорванные мышцы, не давая продохнуть. Уловив мой хриплый вздох, король дал отмашку охране и те, наконец, перестали выкручивать мне руки, подперев мне спину чьей-то ногой.

- Жаль это слышать... а я ведь даже готовил речь.

Развернув скомканный листок, вожак потрусил его в руке, после чего скис ещё больше.

- Завернул тут так, что даже твой хахаль сказал вырезать. Хотел узнать тебя побольше и столько всего рассказать... попытаться помочь тебе вспомнить меня. Вернуть обратно, но... Впрочем, не будем об этом. Не грузи себя и выздоравливай. Сейчас твой горе-любовник приведёт врача и тогда мы ещё поговорим.

Приподняв мою обессиленно упавшую голову, этот странный варвар свернул драгоценную бумагу вокруг пальца и вытер с моих губ стекавшую кровь.

- Там в углу лежат мои люди. Их всего трое, но для меня – это целое море. Море трупов, которое наполнилось по вине ваших солдат. Может девчонкам в это трудно поверить, но я правда пытался этого избежать... а когда я займу Сад, то не стану трогать ваших малышек. Не повторю тоже самое с вами. Можешь мне поверить.

Не смотря на всю его заботу и странную неожиданную мягкость, тут я уже не могла ему поверить и не удержалась от саркастичной кровавой ухмылки.

- Знаю я вашу... «заботу». После неё уже не раз принимала роды...

Мне с трудом удавалось дышать, но смех сам собой раздирал грудь булькающим пузырём накопившейся крови.

- Все вы варвары одинаковые...

Я попыталась, но сплюнуть ему в лицо, правда, уже не было сил. Кровь лишь жалко стекла по щеке. Укоризненно покачав головой и пригрозив пальцем, вожак лишь достал из кармана чистый платок.

- А ты всё та же... Ая.

Король встал в плотную и вновь утерев мне лицо, медленно придвинулся ещё ближе, нежно положив мне на щёку свою прохладную ладонь.

- Ты очень нравишься мне, Фат. Уже чертовски давно... Такие люди мне нужны. Я вижу, что тебе важнее жизни твоих девчат, нежели своя, но не стоит нарываться и тратить свою впустую. Признаться честно, я всегда видел в тебе себя. И раньше и даже сейчас.

Голова снова начала кружиться и печь, а из носа потекла кровь. Вожак протянул ко мне руку и так кстати удержал от беспамятства. Накинув на пылавший лоб прохладную ткань, он мягко вытер мой окровавленный подбородок.

- Я знаю, что сейчас ты меня ненавидишь. Знаю, что скалишься на варвара, посягнувшего на твой маленький кусочек дома, но понимаю, что даже если ты станешь моим врагом, я просто не смогу тебя убить. Люди мне дороже... они все стоят того, чтобы ради них рискнуть всем. Я слышал много хорошего о тебе, но хочу сам его увидеть. Снова...

Король отошёл и всё так же смотрел мне прямо в глаза, лишая последней уверенности в том, от мурашек ли подкашивались ноги... или от его слов.

- Разведка доложила мне, что ты сожгла остатки ваших солдат. Это безрассудный поступок, но я зачту это за твою помощь нашему делу. А союзникам надо помогать, верно, парни!?

Окружавшие нас солдаты издали краткий боевой клич, а вожак одобрительно развёл руки в стороны, принимая поддержку своих людей.

- Если ты будешь милой, то я найду нужные законы и ваш Сад будет жить. Я не трону его, а мы станем друзьями. Если ты не веришь мне на слово, то, надеюсь, такой сухо дипломатический повод тебя устроит.

Поймав моё уплывавшее сознание, этот странный «старший» мягко придержал меня за шею и посмотрел в глаза.

- Договорились? Подробности тебе разъяснит твой хахаль, а сейчас рискни со мной, Фат. Люди стоят этого... Не так ли, парни!?

Дружные крики разнеслись громогласными возгласами победителей, собиравших трофеи по всему полю боя, хоть до этого выкрика никто из них даже не слышал его слов. Может они просто верят ему? Верят, чтобы он не сказал. Верят тому, кто готов и правда рискнуть всем ради тех, кто готов идти за ним.

- Отпустите её и дайте пройти. Пусть Ан её заберёт. Не мешайте им с врачом и дайте всё, что понадобится. Она крепкая девочка, но всё же сейчас слишком много угроз.

- Есть!

- А ты, моя девочка-солнышко, не пырхай больше на старших, хорошо? Раз ты здесь, то ты – посол. Как не крути, а плевать в лицо не лучший способ договориться. К слову, знаешь, на моём родном солнце звучало как «Сан». Мило, не правда ли? Думаю, тебе очень пойдёт... Когда-то у меня уже было такое солнышко... надеюсь появится снова. А как вам, ребята?!

Одобрительные уканья и странные жесты довольных парней и девчонок снова поддержали своего короля, пока он упивался в лучах этой невероятной поддержки, разводя руками в стороны, и подбадривая толпу на всё более громкие крики.

Может и не с проста он король...

- Иди же, Фата Сан, и не забывай, что твои люди важнее всего, кем бы ты не была. Вежливость – величайшая мудрость, при том бесплатная. Она очень греет душу, даже врагам, а ты у нас точно знаешь, как нагреть враждебные задницы, не так ли? Впрочем, даже самые горячие головы хорошо стынут на снегу... с раздвоением после топора. Не забывай об этом...

Он поучительно потрусил пальцем в воздухе, смотря мне в глаза, а потом просто отвернулся, но я уже видела лишь его расплывчатую тень.

- А теперь иди и реши проблемы у себя. Я скоро пришлю людей... с договором. Надеюсь, вы примите мудрое решение.

Вожак подошёл к прибежавшему генералу, тихо перекинувшись с ним парой слов, а потом одобрительно положил руку ему на плечо.

- Угости подружку, ловелас... Она хоть и баба-огонь, но огонь попечённых ещё как печёт... может хоть с твоих рук поет. Знаю, что Лео по локоть в крови, но больше не заставляй меня ждать...

Король вложил в его руку баснословно дорогое яблоко и грубо толкнул плечом, а группка людей всех возрастов сбежалась к лидеру и не оглядываясь удалилась, по очереди разбегаясь под харизматичные выкрики вожака.

- Не лучшая первая встреча, не так ли?

Ноги снова отказались держаться, уже точно без шансов подняться. И всё же, заботливо поданная рука вновь оказалась прямиком перед поникшим лицом, не смевшим принять то, что я осталась жива.

Рыцарь не сверкал доспехами и вычурной манерой, лишь с простой обеспокоенной улыбкой, протягивал мне свою широкую, наспех вытертую от крови, руку.

- Спасибо.

Опереться пришлось с полной силой, но и так ноги подкосились вновь. Упасть в обморок, как полагается не вышло, ведь крепкие, знакомо пахнущие руки, уже обхватили убегавшее сознание за плечи.

- Ты как? Эй! Тошнит? Да... тебя всегда тошнило после этого. Опять надрывалась? Неважно... Вот, съешь.

Он протянул ко мне кусочек яблока, заботливо размяв его рукой и приподняв мою поникшую голову, крепко подхватив её в свой мягкий изгиб локтя, а в руку что-то кольнуло.

- Поешь, дорогая, поешь...

- Какая... тебе... дорогая...?

Тошнота снова подкатила с новой силой, и он опустил меня на землю, бережно обнимая и придерживая безвольно падающую голову. Я же уже не могла думать ни о какой боли в руке. Не могла, пока десна кровили, а по ногам стал разливаться колючий холодок от ещё одной иглы в руках у белого халата.

- Заткнись и ешь, давай! Не смей мне умирать!

Пара пощёчин немного привели меня в чувства и сладковато-кислый сок, наконец, потёк по горлу.

- Кха-кха!

- Пей-пей, знаю, что больно, но глотай!

Он пальцами выжимал мне в рот дольку за долькой, достав из кармана ещё что-то очень сладкое. Капля за каплей заботливо стекали по его рукам, пока они во все стороны разлетались от моего раздирающего кашля, но в глазах стало светлеть.

- Вот так, молодец, умница, давай... живи, моё солнышко, живи...

Последняя долька ушла почти полностью, не пролив уже лишних драгоценных капель, а руки обволакивала благодатная лекарственная травяная смесь.

- А теперь поспи, дорогая, я рядом.

- Кто... ты?

- Просто поспи. Я с тобой.

Он обнял меня, словно маленько зверька, всей охапкой захватив в объятья, и поднял куда-то вверх. Сок хлюпал глубоко внутри и приятно тяготил, давно не видавший ничего лучшего, живот, а сознание медленно стало отходить в лучший мир на тёплой, глупо в душе знакомо пахнувшей груди.

Неужели это и правда ты... мой загадочный цветочный принц? Не просто шпион, потоптавшийся на цветочных клумбах, а моя долгожданная мечта.

Конечно же моим мыслям никто не мог ответить, но тело само прижалось к нему и изо всех сил втянуло носом сладкий аромат его груди.

- Так вот вы какие... мои до боли противные милые «лютики».

Всем отбой! Глава сказал!

Как бы не говорили обо мне девчонки, но старческие замашки не так уж и плохи. Ха, тоже мне, нашли, чем поддеть! Впрочем, за этими лёгкими возмущениями я и не заметила, как чай стал остывать под нудный писк электронного дневника.

- Что ты, старичок, устал, да?

Тыкнув в его разъём питательный хоботок, наконец, можно было вернуться к прозрачной глади голубенькой голографической клавиатуры. Непостижимая магия потекла к металлическому бесчувственному нутру машины, наполняя её силой солнца из блестящего огромного зеркала на крыше, радостно шипя от мощи жаркого денька.

И когда я писала в последний раз? Как же давно это было?

Может ещё тогда, когда это чудо техники мне подарил любимый?

- Эх... лучше бы он так усердно дарил цветы...

Ну, что же, пора вспомнить былое... нашу, уже пройденную главу.

Грустно взглянув на пустую цветочную вазу, которую на характер никогда не заполню сама, я таки решилась начать писать.

Может хоть так смогу выговориться?

- С чего бы начать...?

За мирным постукиванием по клавиатуре, я не заметила, как с упоением ушла в работу, с неизменным удовольствием ловя себя на мысли, что от пережитого по телу до сих пор бегут мурашки.

Жизнь шла своим чередом и ничего не предвещало беды. Даже проход к формалинам оказался дешевле, чем я думала. Всё же, спасибо брату.

Ну, как не крути, а пару новых девочек удалось купить на сэкономленный проходной налог, так что будем жить. Не время Саду ещё загибаться.

Трухлявые же верёвки врезались в через чур бледную кожу троих девчонок, не видавших нормального мяса уже не весь сколько лет, пока тёмный паренёк тащил их за собой словно скот.

А потом у меня спрашивают, почему у нас одни девчонки? Вот даже не знаю, как сказать им об этом.

Впрочем, купец уже подошёл и сейчас я принимала «товар».

- Фата Сан, какая честь! Вы снова заглянули в мою лавку. Не уж то это благословение на мою чёрную голову?

Довольный собой, продавец потирал зализанные сажей и формалином волосы своей стрижки королевской знати, самодовольно намекая мне на своё новое положение.

- Ладно, принимайте товар. Вам, за такую красотку, в моём скромном месте скидка. Да... сегодня у меня «сочное мясо» ха-ха-ха!

Он с улыбкой передал мне толстый канатный «поводок».

- Спасибо милейший. Вижу вы стали темней, чем раньше...

- Ох, вы заметили! Да, я закупил целую тонну цуккини к новому году, так что он прошёл на славу, вот и помазали. Сам король между прочем. На радостях вон сколько «мяса» закупил, ещё на год в день по новой хватит. Ха-ха-ха!

Всё же, в такие моменты становилось понятно, что не всех можно полюбить... Не достойна я быть пифией. Всё готова понять, простить похотливый взгляд на мои плечи и смириться с таким раскладом дел, но вот раз за разом у этой злополучной лавки меня разрывало изнутри.

- Вот оно как... поздравляю. А я-то, глупая, подумала, что это вы почернели от зависти. У короля-то на больше хватит, ещё и на нескольких сразу. Уж простите глупую...

Дура, дура, дура! Что ты творишь!?

Тут-то я и поняла, что день точно будет жарким, и даже сам камин пылал не от свежего жира, а от смущения за мою наивную глупость.

Я даже не заметила, как толстенный канат лопнул в руках, разойдясь волокнами под покрасневшими костяшками, прикрывая собой моё скрипящее терпение.

- Да неужели...

Лёгкая искорка пробежала по глазам купца, погаснув в дёрнувшемся уголке рта, но торгаш тут же вернул себе обладание, с улыбкой протянув мне новый канат.

- Фата Сан, знаете, у меня была как раз одна девка, что так была похожа на вас. Такая же бойкая и правдивая, хоть и без пары зубов за это. Я даже помню, как её звали, а это многого стоит. Она много дёргалась и была весьма дорогой. Фата Сан, ей было всего девять. Совсем ещё глупышка, можно и простить, но сколько лет вам?

Всё было хуже некуда, а такой промах был просто непростительным, но самое страшное, что парень был прав. Хоть и пристыдил он изрядно, намекая на детскую глупость, но благо и сам быстро понял мой спонтанный намёк с канатом, удаляясь в толпу с перекошенной улыбкой.

- Спасибо за покупку, Фата Сан... буду ждать вас снова.

Улыбнувшись в ответ, я быстро потянула купленных девчонок за собой как можно дальше от купеческой лавки.

Освобождённые были непомерно рады, ползая у меня в ногах и цепляя за мантию, даже не думая о том, что всё ещё может обернуться боком. Зато взгляд девочек, всё ещё стоящих в ряд у торговой лавки, был куда более честным. Они-то точно знали, что теперь эта перекошенная улыбка отыграется на их спинах, которые уже никогда не станут свободными по только лишь моей глупости.

Было невыносимо смотреть на эту ненависть в глазах, смотрящих на меня с глубоким разочарованием сверху вниз, хоть они и были закованы в тяжёлые канатные цепи, а я нет.

Отвернувшись, я подняла девчонок и почти бегом ушла прочь. Больше не хочется вспоминать тех, кто ещё будет сниться ночью... сколько уже снится до сих пор.

И всё же о ком он говорил? Не думаю, что это было случайно. Всё же, мы давно сотрудничали, и он знал на что давить.

Как бы то ни было, ряды 109той, возвышавшиеся один над другим, остались позади, пока наш маленький караван переваливался через маленькую яркую пустыню формалинового солнца.

- Простите девчонки, но мне придётся вас привязать здесь. Вы же не обидитесь?

Безопасность в королевстве превыше всего, а потому развязать «покупку» было нельзя. Всё же, месть может задурманить голову даже уже свободным.

- Конечно нет, хозяйка. Мы привыкли, хозяйка.

- Что же, не буду заставлять вас переучиваться сразу, но вы можете звать меня просто Фата Сан, как и другие. Ладно, как тебя зовут?

Хоть было и неприятно вести себя подобно их торговцам, но я властно указала пальцем на одну из девчушек, а она тут же встрепенулась под силой невольничьей привычки.

- Катя... да, Катя, хозяйка.

- Ясно-ясно, не надо так кланяться, а то ещё головой пол пробьёшь. Ладно... сколько тебе?

- Почти столько, хозяйка.

Девчушка вытянула вперёд две раскрытые ладошки.

- Ну надо же... у меня одна подруга тоже ищет сестру. Было бы так чудесно, окажись ты ею...

- Простите, что расстроила вас, хозяйка...

Я протянула к ней руку и утешающе потрепала по волосам.

- Всё хорошо. Коль тебе десять, то побудь пока за старшую, ладно?

- Конечно, хоз... Фата Сан.

- Вот и умничка.

Я привязала поводок и отдала талон стражнику, а девчонки, раскланиваясь в пояс оставили меня далеко позади. Забрав свою вечную спутницу корзинку, я, наконец, вышла из этой жгучей пустыни центрального пункта приёма бумаг с её не самой милой хозяйкой.

- Сколько лет, сколько зим, Фата Сан!? Я так вам рад, проходите не стесняйтесь, у нас много новинок!

Ну хоть здесь я всегда могла найти тёплый приём. Старичок Бард мило улыбался, ещё издали завидев меня даже среди толпы и приветливо махал рукой.

- Привет, старичок, а твои овощи всё краше я погляжу. И кто же тебе их поставляет только?

Его чёрно-белый ус редел с каждой встречей, но сейчас морщины на щеках растянулись от радостной улыбки.

- Благо за Крышу, Фата Сан. Всё же не зря директор ими занялся. Вражда враждой, а ради своих король мирится с любым козлом... ой, простите, что это я, проходите.

Мы не слишком спеша прошли в его закоулочек в глубине ряда стоящих ящиков, укромно отделившей его импровизированную комнату от остального мира.

- Фата Сан, слава Отцу вы здесь. Как она там, как моё солнышко? Я слышал много беженцев уже переполнило Сад. Это не хорошо, не хорошо, не хорошо...

Тут уже не было столь сильной улыбки и дружелюбия, а от доброжелательного настроения старичка в глазах осталось лишь волнение.

- Всё в порядке, Бард, ваша девочка в порядке.

Он с лёгким скепсисом приподнял бровь.

- Всё правда хорошо. Еды хватает, а вот в школе она молодец, даже научилась читать. Простите, что так долго не была здесь. Сами же понимаете... политика.

- Конечно-конечно, милая, простите, что так набросился. Она ничего не передавала мне?

- Ох, конечно, вот...

И правда, забыть письмо для старика от любимой дочери было крайне неразумно, впрочем, сегодня вообще был не мой день.

Бард с упоением читал то, что хранил в себе потёртый лоскуток старой бумаги, не обращая внимание ни на кого, с трепетом перечитывая каждую строчку, иногда пуская скупую слезинку.

- Пишет... что любит землянику... моя ты солнышко, прости, у папы нет такого, прости...

Руки старичка слегка подрагивали, когда его попечённые пальцы от каминной работы, не стали с радостной улыбкой сворачивать сероватый листок.

- Вот и хорошо... с ней всё хорошо. Уж простите старика за нетерпеливость, Фата Сан. Спасибо, что заботитесь о ней. Всё же, старику отрада видеть, что их дети ещё живут там, где им хорошо. Что же... у меня тоже есть для вас кое-что.

- Эй, отец, у вас цуккини ещё остались?

Вдруг из-за просвечивающихся ящиков и мешков, раздался девичий голос, доносясь даже сквозь пронзительный шум и гам базарной площади. Ну да, я и забыла о том, что мы не одни...

- Прошу меня простить, Фата Сан, я должен идти.

Он поклонился и быстро рванул к выходу.

- Подожди...!

Я схватила старичка за рукав, в попытке удержать его и расспросить о том, что он хотел передать, но дедок вёртко ускользнул и выбежал к прилавку.

- Да, здравствуйте, конечно есть. Простите, тут покупательница оптом брала, вот и отвлёкся, правда?

Бард с хитрецой посмотрел на меня, ища поддержки своей притянутой за уши легенды, хотя, впрочем, столь же идеальной. Вот же, проныра, ещё и сбить денег за опт решил? Ну я ему припомню...

- Конечно, сказал, что в его комнате покажет «самый большой», а оказалось...

Пока старик кривился, пересчитывая положенные в его ладонь патроны, молодая девочка, смеясь во весь дух, пошла прочь, с сочувствием и пониманием помахав мне купленным цуккини.

- И за что так со стариком?

- Ну своих не бьют, а считать кровные деньги я умею, да и те не мои, так что сами виноваты.

Впрочем, как всегда здесь мне были рады даже такой, а потому мы уже вдвоём посмеялись и просто стояли рядом, пока очередной покупатель не замельтешил рядом.

- И всё же, Бард, что у вас есть для оптового покупателя?

- Вот значит, как, да? Ну хорошо, уважаемый покупатель, дай подумать... А, что сможет покупатель предложить?

Ох уж это формалиновое кощунство.

- Деньги превыше всего, да?

Старик лишь угрюмо хмыкнул. Никогда не привыкну...

- Ну, например, землянику...

Старичок на миг запнулся, отсчитывая очередной патрончик сдачи.

- Хороший выбор, госпожа. А вы чертовски умеете торговаться!

- И что же торговец тянет с товаром?

Часы отсчитывали уже далеко за полдень, а у меня до сих пор не было никаких сведений. Зато дедок наглел с каждым патроном.

Пришлось надавить.

- Сегодня утром, всего пару часов назад, в одну неприметную дверку у выхода в башню я делал доставку аж пяти крупных «картофелин» и нескольких «ягодок». Представляете? Наверное, на десерт в честь большого события. У меня сегодня больше нет таких ягод, так что вы можете сходить туда. Глядишь, чем поделятся...

Покупатели роили один за одним, на удивление сметая с прилавков даже порченное рагу. Хитрый же торгаш и мой старый информатор только и успевал, что отсчитывать патроны и крышки, невзначай кидая мне ценные предложения о «покупках».

- Что же, думаю, мне стоит навестить этих «больших картошек».

Бард лишь пожал плечами.

- Спасибо. Думаю, земляника тоже останется на десерт.

- Но вы же...?!

- Посадим её в честь нашего дальнейшего сотрудничества. Когда-нибудь, и она созреет...

И как только жители столицы умудряются так изображать весь спектр своих жарких, как их камин, эмоций? Учат их тут, что ли?

Распрощавшись с крайне талантливым в этом ремесле старичком и его выразительным сплёвыванием мне вслед, я наконец ушла в тень.

- Ох... как же тут хорошо.

В тени огромных сводов аудитории, нависавших тяжёлыми грудами бетона над мелкими букашками внизу, было так прохладно и свежо, что хотелось просто лечь и спать. И всё же, раскалённый пол заставлял идти вперёд.

- Ах... как же давно я не видела звёзды. Их прохладный свет...

Крыша Сада была всегда перед носом, но её жадность до прекрасного знали всяк и каждый. Пропуская живительный свет днём, она почти что законно отдыхала ночью, скрывая божественное сияние звёзд.

- Наверное, хорошего понемножку...

Заседание же быстро найденных «картошек» прошло на диво легко и быстро, завершив приятный полудрём в их бархатном кресле картиной из тысячи звёзд. Мириады ярких огней в любимых руках на прохладном ветерке.

Лучше тысячи слов...

Расставаться вновь было как всегда невыносимо, но он сам вынес меня на руках, и не дав отойти от сказки, громко хлопнул дверью позади. Перед очнувшимся сознанием вновь мельтешили жители вечно бодро неспящей столицы, у входа в не так уж и спрятанную дверь башни.

- Эх, любимый, значит так, да? Ну ладно, оставлю тебя поиграться. «Спектакль» у него значит, важнее меня, да?!

Прошло не мало времени с тех пор, пока я пропадала в башне и хоть милый был отрадой, но выговориться хотелось уже невтерпёж.

- Что же, теперь домой.

Милые девочки и мальчики ходили кругом в парадных одеждах, празднуя день великого суда самого короля, что уже подошёл к концу, а стражи было не многим меньше. Такого оживления я не видела уже очень давно, хотя, наверное, всему виной природа Сада. Всё же, за деревьями и в ожидании цветов, не всегда успеешь насладиться людьми.

- Хозяйка... хозяйка!

Не успев пройти к окраинам аудитории, где были «припаркованы товары», меня уже на всех порах окружили девчонки, с перепуганными глазами вешаясь мне на мантию и крича что-то невпопад.

- Это ваши?!

Следом бежал бравый гигант с деревянной палицей на перевес, гремя охапкой ключей громче, чем причитали бедняжки.

- Подтвердите, что это ваши, госпожа!

- Что произошло?

- Подтвердите, я сказал, а то мне сегодня совсем не до разборок, кто кого поиметь хотел. Уж простите за откровенность.

- Да, капитан, мои, эм... и всё же, что случилось?

- Уж прошу простить, госпожа, но сейчас мне правда не хотелось бы говорить о спросе на «мясо». Сами же понимаете, времена не те что раньше. «Мясо» дорожает, а вы их так оставили без присмотра... ну правда, чем вы думали?! Ладно, понимаю, что наши сами хороши, но будьте осторожны. Чёрт! Сколько из-за вас теперь мороки, ещё и мыть... заставить бы вас отмывать там всё! О, Отец, за что мне это!? К чёрту! Остальные глупые вопросы к начальству. Всё, бывайте!

Стражник раздражённо рапортанул козырьком стильной фуражки с невнятной черной звёздочкой на лбу и ругаясь, с тяжёлой отдышкой, вернулся к «парковке».

- Девочки, что произошло? Ну-ну, хватит плакать, мои хорошие, не бойтесь, всё уже хорошо.

- Да как же хорошо, госпожа?! Катя... Катя, она...

Тут-то девчонок и накрыло, но хоть стало понятно, что их осталось двое. Ну, думать долго не приходится, что стало с третьей. Худший вариант всегда правдивый.

- Простите хозяйка, мы просто стояли, а они... они.

Так, если девочек кто-то довёл до истерики и их поймали в «парковку», плюс слова «парковщика», то выходит их похитили охранники? Ну, цены на «мясо» и правда высоки с такими-то надменными девушками, как в приёмной. Ещё бы не позариться на рабынь... при том бесплатно.

Я погладила бедняжек по головкам и приобняв, увела в сторону. Впрочем, от них сейчас всё равно уже ничего не добьёшься.

Погладив и успокоив, я не стала вести допрос и лишь ослабив путы, легонько потянула девочек за собой к выходу. Не к чему тут разбираться. Отойдут и сами расскажут, а вот бежать от сюда нужно как можно скорее.

Выход был на удивление пуст и даже показался непомерно широким, упираясь по краям в отъеденные на довоенных консервах, бока огромных охранников. Хитрые взгляды никак не были новинкой, но сейчас они провожали нас почти до самого конца.

Стоп... не говорите мне, что это...

- Фата Сан, милейшая, какая честь!

Вышедший из неоткуда громила перекрыл дорогу спереди, обнимая за плечи двух своих столь же широких братков. Сзади дела были не многим уже, перекрывая теперь снова душный и тесный коридор с обоих концов.

- Мальчики, здравствуйте, что это вы задумали...? Не уж-то пригласить меня поиграть? Простите, но стара я уже для беготни, новый год и так измотал. Давайте как-нибудь сами, а?!

- Фата Сан, ты что, красавица, не так ты уж и стара, хотя...

Заводила подошёл ещё ближе, пока не остался всего лишь маленький пятачок тёмного коридора, а девчонок уже во всю зажимали подоспевшие подкрепления. Самый же высокий из толпы прошёл вплотную, прижав меня к стене, томно причмокивая у щеки.

- Хоть и говоришь, что стара, но пахнешь сладко. Когда мясо тухнет оно пахнет не так... становится мягче. Не против проверить это со мной?

Его руки стали идти куда-то не туда, как и весь мой сегодняшний день.

Так, у тех что сзади копья... не хорошо.

Ладно, сначала первых двух, потом этого и бегом на пролом... да, должно получиться.

Вот же... а ведь всё так хорошо начиналось.

- Милейший, я-то думала, что вы пришли за девочками. Вы же их забрали у башни, верно?

Широкие ладони скользнули мне на край бедра, оставив для меня лишь маленькую щель, чтобы увернуться от навязанного поцелуя.

- И что же, мало? Решил покуситься на меня? Не многовато ли?

Голос дрожал и, пожалуй, он был настоящей девочкой в отличии от меня и вёл себя куда более подобающе для скромной пифии.

- Не маловат ли с королём тягаться? Давай я томно подышу тебе в ушко, и ты пойдёшь себе домой стирать штанишки, а то бедняжка уже небось всё запачкал...

Сама себе поражаюсь, как вульгарные намёки вообще рождались в голове, в попытках вытащить мою белую мантию чистой из столь неприятной ситуации.

Правду говорят, что с кем поведёшься от того и наберёшься, а с Бардом и подавно.

- О, Ваше Фатейшество... не скальте зубки! Мы никак не хотим вас обидеть. Всего лишь решили попрятать с вами цуккини...!

Цуккини...? Но новый же год уже прошёл? С чего бы они...

Стоп... Ах ты ж гад!

Зычный рыгот раздался со всех сторон, окружая мой маленький пяточек, где мне сейчас отводилась не лучшая роль «тайника чьего-то цуккини». Впрочем, теперь было ясно, кто оказался обидчивой и трусливой душонкой, подговорившей ко мне этих недалёких громил. Простите, девчонки, но теперь мне вряд ли кого-то ещё удастся спасти.

- Да, это мы их забрали, довольна? Нет? Ну ничего, сейчас исправим...

- А как же король? Могу и закричать!

- Ну что вы, Фата Сан, кричать вы будите и так, поберегите силы. Хотя я бы предпочёл выполнять работу тихо... во всех смыслах.

Тут-то хохот стали разбавлять повизгивания то одной, то второй моей дорогой спутницы, что на свободе пережили уже больше зла, чем у той злополучной палатки.

Простите, девчонки, это моя вина...

- Давайте продолжим наш ненавязчивый адюльтер без лишних криков... ваше Фатейшество.

Я просто закрыла глаза. Честно говоря, не знаю почему. Может от страха, но я совру, если скажу, что это всё.

Позор... может просто мне хотелось этого? Кого-то жестокого и сильного, что мог бы властно подавить меня... эту чёртову силу гарпии. В конце концов просто совладать со мной...

Эх, кто знает, но тогда я просто закрыла глаза и на мгновение сдалась. Лишь когда его дыхание прильнуло слишком близко, я перестала ждать помощи и начала считать секунды до удара.

Три... Два... Один...

- Стоять! Что тут происходит?!

Только сейчас показался мой жирненький великан с белой пряжкой на подкаченных ногах. Вот почему ты? Почему всегда только ты приходишь тогда, когда правда нужен?

- Ану отошли от Неё!

Без особых церемоний Брацслав подошёл к одному из громил и лишь в лёгком прыжке, почти с места, всадил похоронным кулаком ему в квадратную челюсть. Хоть стражник упал на ближайшие пару часов, но эффект неожиданности был безвозвратно утерян и теперь уже толпа его братков была в ярости от испорченной тусовки.

Девчонки тут же облепили меня по бокам и прижимались к стенке, пока богатырская фигура не стала метать одного врага за другим.

Всё было столь быстро, что тёмные коридорные пустоши КПП лишь редко отсвечивали вспышками метала, искрящегося под лязганья стальной пряжки. Сквозь эту пелену застилающего сумрака, словно ночные звёзды крыши, загорались огни вспышек виртуозного оружия моего спасителя.

Цепной пояс сиял в редких лучах красного пламени отдалённого факела спешащего на помощь подкрепления, освещая всё вокруг, по-своему прекрасными огоньками искр, что по праву отражали его достоинство на генеральских погонах короля.

Чёртов формалиновый романтик...

- Бегите, я задержу!

Только и успевал выкрикивать Брацслав, пока адреналин превращал его грубый властный голос в до смешного звонкий крик.

Милый, ну как же мне тебя бросить теперь?

Вот и очередной дружинник был со мной согласен, подкравшись ему со спины. Его круговая оборона раскрученным, до безумных скоростей, поясом, была слишком мала, чтобы тягаться с копьём. Теперь уже Брацслав нуждался во мне, всё так же пытаясь спасти «свою любовь» любой ценой.

- Глупый...

Может и стоило бы подумать о его жертве ради меня и не сводить её на нет, но как не крути, а его жизнь для меня была важнее мужской гордости.

Вот же... далеко! Не успею...! Так, никто не видит, класс!

Секунда на раздумье и вот уже копьё оказалось на земле от смачного удала запущенного в затылок стражника моего стального венка.

- Прости здоровяк, но сейчас не до гордости.

Попросив поражённых девчонок помалкивать об увиденном, мы просто присели, любуясь брутальным боем, увлечённых своим делом, парней, и как положено девочкам, восхищались мужчиной молча и издалека. Скромно не мешая силачу спасать наши беззащитные тушки. Хоть девочки восхищались скорее мной, но сейчас я была правда в глубоком трансе, завороженно любуясь «звёздным» появлением моего нового фаворита.

У всех своя атмосфера...

Последний фееричный прыжок и короткий замах у самого пояса, и вот уже последний несостоявшийся жеребец рухнул оземь от тяжести кроваво-белой пряжки.

- У-у-у-у-у!

Одобрительным возгласом и аплодисментами мы встречали тяжело избитого здоровяка, сидя на трибуне из тушки одного из парней.

- Что? Я так крут, что даже слов нет? Ха... кха...

Улыбаясь шире своей талии, избитый, но довольный здоровяк, упираясь в колено разодранной, собственной цепью, рукой, проковыляв к нам на встречу, гордо выпячивая богатырскую грудь.

- Ах, как хорошо пошло, аж запыхался! А то всё один да два... толи дело настоящий махачь! Ха-ха-ха... кхе.

По-видимому, давясь и иногда сплёвывая собственной бравадой, Брацлав встречал подкрепление, раздавая им словесного леща за пропущенную схватку «со злом».

- Вы хоть целы?

Наконец, отпустив парней и стражниц, уже отдышавшись спросил Брацслав и дошёл свой кусочек пути к нам под всё те же девичьи овации.

- Фата Сан, простите меня. Я пришёл слишком поздно. Сегодня зло стянулось в мой город со всех концов. Уж простите за неосмотрительность.

Придерживая правое, выбитое деревянной дубиной, колено, он опустился на его здорового собрата, едва не рухнув на землю.

- Брацслав, о Господи, поднимись!

Сейчас язык не заплетался, а вот голова была в смятении. Только думала о том, как бы отплатить ему за добро, подбирала слова, а тут всё перевернулось в момент.

- Ну что вы, Фата Сан, я не настолько хорош! Хоть от ваш услышать почту за честь.

- Ох ты ж мой формалиновый шутник...

Здоровяк лишь улыбнулся. Сейчас он и правда был нашим ангелом-хранителем, так что я одобрительно провела по его, протянутой ко мне, ладони.

Более не церемонясь, Брацслав не стал ломаться, строя из себя через чур виноватого, и сразу опёрся на поданные ему руки.

- Формалиновый рыцарь «ордена формальности», тоже мне... милашка.

Встав на носочки, я похлопала здоровяка по плечам и стёрла кровь с его руки.

- Спасибо тебе, пифия, за добрые слова, но их в карман не положишь.

Он с досадой сплюнул кровь и зализал назад свои смольные дворянские волосы.

- А вот вас «уложить» может, а главное хочет, каждый.

- Дорогой, Брацслав, вы просто нечто... С пифии просить денег за защиту?

Мой герой в миг помрачнел и крепко схватил меня за плечи.

- Заткнись и слушай сюда, пифия. Твою третью девку уже убили, и угадай кто? Не поверишь, сколько сегодня ваших варваров я уже повидал за сегодня! Сколько с вами, дикарями, проблем...

Его лицо исказилось от неожиданной боли, но Брацслав тотчас совладал с её коварным выпадом, лишь прижав больное колено к стене.

- Всё, некогда тянуть, скажу прямо. Дорогая Фата Сан, я люблю тебя уже чёрт знает сколько и сейчас тебе не место здесь. Убили твою девку, похитили Роя, а он сгубил твою рабыню, которая хотела его убить, но он выкупил её тело и хочет похоронить у тебя. Понимаешь какой беспредел твориться?!

Я была в шоке от его напора и смогла лишь глупо помотать головой.

- Вот я нет. Если Рой выживет, то он всё равно придёт к тебе, тогда и расспросишь, а сейчас я должен спасти свой город, и я очень не хочу, чтобы пришлось выбирать между ним и любимой в этой суете. Просто беги от сюда... пожалуйста.

Больше он не дал мне сказать ни слова, оттолкнув и быстро убежав прочь в город, под звуки оглушающего взрыва на его широкой окраине. Я же просто потащила девчат за собой, хотя бы здесь уважив просьбу моего спасителя.

Всё, нужно заканчивать об этом, а то сердце красавицы и правда склонно к измене, а когда тебе признаются в любви посреди боя, это слишком впечатляюще, чтобы сказать «нет».

Да... лучше закрыть эту тему...

- Прости здоровяк... прости, что у меня уже есть любимый...

Оторвавшись от экрана, я задумчиво посмотрела в окошко, переведя дух над моим дневником. И всё же, никак не возьму в толк, когда я успела пропустить начало веселья?

- Сначала суд... потом такой переполох в столице... и Рой...

Что он вообще забыл там? Ну хорошо, я могу понять, что он просто пошёл туда, ничего не подозревая, но...

Рука дрогнула, дважды кликнув на одну и туже букву голубоватой клавиатуры.

- Зачем Кате убивать его? Думаю, этого и он не знает... впрочем, как обычно.

Как же я надеюсь, что мне не придётся говорить с Дианочкой и это была не та Катя...

- Как же я надеюсь...

И всё же это странно. Стоило Рою, прийти на суд, а любимый уже давно не приходил ко мне, и тут же случилось непоправимое. Это просто не может быть совпадением.

Вдруг меня осенило.

- Так вот о каком спектакле они говорили? Да, любимый, это война по-взрослому? Не думала, что ты говорил всерьёз о нашей дуэли, но в этом весь ты...

Всю школу погрузить в хаос ради меня.

- Какая же я скотина... хах.

Как бы то ни было, берегись, любимый. Ты сделал ход, а теперь жди подарков, а мне пора в тень до самого конца. Надеюсь, Рой останется в живых и тогда мы узнаем в чём наша судьба...

Уже начинало сереть. До конца единственного выходного дня, который с трудом себе выпросили ноги, отнявшиеся после долгой дороги, было ещё далеко. Впрочем, птицы стали уже заметно тише шуметь в редких кронах плодового сада, понемногу готовясь ко сну.

Пусть ноги стали слегка покалывать, отходя от сурового перехода обратно в Сад, но хорошего по немножку. Всё же столица сейчас сильна как никогда, если эхо её проблем зазвучало даже на четвёртом. Пройдя по несчастным руинам самого верхнего этажа, меня накрыло изрядно и даже настроения писать дальше больше не было.

- Да, нужно вставать. Хватит филонить. Нужно напечь пирожков...

Всё же, такая мелочь, но даже столь малого счастья людям, порой, достаточно, чтобы снова увидеть свет. Разогнав серость будней, а кому-то и вовсе кромешный мрак.

Последние пирожки остались на четвёртом. Раздав их бесплатно, я выполнила свой долг перед совестью за смерть Кати. Пускай ей это уже не поможет...

Раздав местным немного тепла в их будничной борьбе с вивернами после ночей в сырых междупольях среди старых, еле тёплых труб замкнутой системы обогрева, я немного пришла в себя.

- И как им живётся, зная, что внизу есть нормальная жизнь... даже страшно представить.

С трудом подавив зачатки вины перед другими за тёплую постель и мирный выходной, и оставив единственную обитаемую аудиторию четвертого далеко в памяти, как страшный сон, я свернула экран.

Опираясь на стол и с выпученными глазами раскрыв рот, мне с трудом удалось не застонать от коликов в ногах. Слегка прохрипев в пустоту и тяжко выдохнув, ещё раз подивившись силе девчонок-проводниц, я, наконец, заставила ноги двигаться.

После нескольких часов проведённых на корточках в попытках пробиться сквозь зверское пиршество перепончатых крыльев гарпий, я шаг за шагом направилась на кухню.

- Не в пору Фата Сан лениться... ещё и после увиденного.

Дорожка жёлтого кирпича всё текла и извивалась, огибая неприступные отроги массивных корней старого фруктового сада, то и дело сменяя пейзаж ранней зимы на золотистую осень, разливаясь маленькими озёрами в нанесённых кучках жёлтой листвы.

С идеальной синхронностью, от которой непроизвольно даже пробегали мурашки удовольствия, листья падали вниз, а девчонки в полях раз за разом взмахивали мотыгами, рождая нашу идиллическую картину мира.

У всех точно своя атмосфера...

О чём только не думал мозг, пока ноги шли всё дальше по жёлтой дорожке, отчаянно делая вид, что не готовы отвалиться в любую секунду. Вот и среди кучи новых палаток и хибар вдалеке, превративших сад в целый городок, замаячила старая полевая кухня.

Эх, сколько в ней воспоминаний...

- Фата Сан!

Меня окликнула та, кого я узнаю с первых же слов. Дианочка бежала ко мне со всех ног, придерживая лишь небольшую походную сумку.

- Милая, а ты откуда? Что случилось?

- Прости, Фат, я не знала, когда ты вернёшься, вот и ждала у КПП, но мне передали, что ты уже здесь.

Её руки были ужасно холодны, когда она схватила меня за запястье.

- Пожалуйста, расскажи всё о Кате! Пожалуйста, ты же знаешь что-то, мне Брацслав сказал. Пожалуйста, не тяни...

Очень изнеможёнными глазами от долгой бессонницы, Дианочка с мольбой смотрела на меня, но мне сказать было нечего. Только отошло одно волнение, а тут снова...

- Коль ты пришла, то помоги мне с пирожками, хорошо?

Погладив её ладони и со скрипом улыбнувшись, я как можно быстрее сбежала за старую деревянную дверь кухни в попытках оттянуть этот неприятный разговор из горя и неопределённости.

И всё же, глупое сердце всё равно верило в самый худший исход. Как не крути, а столько совпадений не могло быть случайностью. Роль любимого во всём этом была просто очевидна, а потому это точно была именно она... та самая Катя.

Всё же, день был слишком тяжёлым... даже слишком для одного подхода к дневнику.

Прошло три долгих дня, как я вернулась из столицы короля. Впервые мне было не до дневника, так что мысли смогла собрать в кучку только сегодня. Может и не смогу передать в красках Дианиного лица, но это лучше, чем оскорбить её через чур красным словцом под горячую руку.

Отпив чаю, я вновь вернулась к голубой голограмме простенькой клавиатуры дневника.

Шмыгнув за дверь я пулей заскочила за угол тёмной подсобки.

- Спокойно, Фат, ты сможешь. Просто будь собой, нам всем не привыкать. Она точно не поймёт такой просьбы сейчас, но это всё что я могу.

Кок можно коротко успокоив нервы и глубоко вдохнув, потрусив на выдохе руками, я собрала из сусек последние в этом году запасы. Пусть всё же лучше помесит со мной, сорвётся на тесто, чем угробит себя или других.

Прости Дин, но ты моё главное сокровище...

- Вот и я. Смотри аккуратней с мукой, и так потратили много, так что смотри мне...!

Круглый железный тазик с голубой эмалью опустился на стол перед окошком, экономя драгоценную магию света с потолка. Он был единственным целым предметом в этой коморке, но лишь здесь я чувствовала, что моя совесть снова чиста.

Те долгие годы, что прошли незаметно в хлопотах и заботах о Саде, всё пытались стереть прошлое из памяти, даря новые причины жить, но здесь я была собой. Может поэтому меня и кличут старой бабкой, что так цепляюсь за старое? Всё же девчонки здесь не старше двенадцати, а тех, кто был ещё тогда уже нет в живых, так что как тут не по хандрить?

По-видимому, прошлое не отпускает не только меня.

- Как же я хочу убить его... хочу, несмотря ни на что!

Дин упёрлась руками в стол, едва не опрокинув тазик, ясное дело, не слыша меня и моих жалких ворчаний о его ценности, что была для неё сейчас сравнимой ни с чем.

- Прости, Фат, я и так всё знаю, мне Брацслав рассказал, так что... прости. Я знаю, что это Рой, но...!

Напускная бодрость пропала и последние силы уходили на муку, разбавляя её горькими слезами. Дин била её через каждое слово, а она отвечала ей белой кутерьмой, оседая на одежде и лице, пока, наконец, её силы не иссякли, а взгляд не потускнел.

- Я всегда знала, что я не пифия... я... я просто...

- Сестра?

Диана подняла глаза, хоть и в попытках сдержать истерику, но в них всё же нашла место для удивления, разорвав палочкой несчастный пирожок.

- Да не удивляйся ты так. Хоть и считаешь себя обязанной вести себя достойной своего сана, но ты в первую очередь человек... и моя подруга. Как же мне не знать о твоих вечных терзаниях?

Я положила руку на её перемазанную ладонь и мягко смотря на неё, избегала прямого взгляда.

- Знаешь, тебе не говорили, но я не раз встречалась с Кён. Ты считаешь, что станешь такой же жестокой и одержимой, как она, боишься увидеть в себе её отражение, боишься сорваться. Я всё понимаю, но это лишь твоя главная слабость...

Говорить такое сейчас мне самой было попросту страшно. Чтобы я не сказала, чтобы не сделала, пряча глаза и подметая за ней с пола драгоценную муку, но только ей решать, что делать, а ответственность за неё всё равно будет на мне.

- Нет ничего преступного в любви и жажде мести, Дин, а семья - это твоё ядро. Это твой уголок внутри, который всегда останется с тобой.

Залепив её разорвавшийся пирожок свежим кусочком липкого теста, запечатав в нём её солоноватые чувства, я буду надеяться, что в этой соли она утопит и злость.

- Он может быть ужасным и неприглядным, но всегда будет местом, откуда ты родом и которым нужно гордиться, чтобы научиться гордиться собой.

Медленно обхватив её ладони, мы вдвоём, едва сдерживая слёзы, просто стояли рядом и лепили пирожки, пока один за одним слова тянулись, как это солоноватое тесто.

Пусть умение плакать дано нам от природы, но мало тех, кто может поделиться им с другим в мире, где плакать нужно учиться...

Тяжёлое молчание стало прерывать наш разговор всё чаще и чаще, пока усталое сердце Дин, в одиночку сражавшееся со злобой, не стало понемногу приходить в себя. Яркое же закатное солнце, не заставило себя ждать и заблистало над самой кромкой горизонта у единственного окна напротив нас.

И вот снова. Дружные синхронные взмахи усердных работяг в лучах ласкового заката, вновь наполнили сердце радостью.

- Знаешь, сейчас здесь столько людей, что даже непривычно. Помнишь, как нас было всего лишь семеро?

Дианочка уже не плакала. Стекленеющий взгляд смотрел в никуда, но с ним ушла и пылавшая ярость.

- А ведь когда-то всё было именно так. Я ещё помню те времена, но поверь, именно поэтому я и не хочу, чтобы это время наступило вновь. Почему думаешь, мы столько тренировали тебя пользоваться луком, хоть ты и так была сильнее всех?

Мягонькое пресное тесто из костной муки поддавалось всё легче, разминаясь тонкими пальцами в полупрозрачный листок. Маленькая катышка рубленного крысиного мяса опустилась в тесто с любовно закрученными кончиками пирожка и сине-белым цветком посредине.

- Только потому, что это тебе не нравилось. Ты страдала, но шла к успеху через слёзы и кровь, потому что сила духа – наше единственное оружие.

Не знаю, сколь ещё мы просто стояли рядом, всё также прикрывая бурю усердной работой над многострадальными пирожками, но вот последний из них в этом году отправился в печь, прикрыв вместе с тем и «брачный сезон».

То та Рой влип... подарил его Шине, а сам ни сном не духом.

Бедняжка...

Выйдя из душной кухни, пропитанной запахом солёного теста и страстей, я рухнула на лавку у её холодных стен. Ноги вновь вернули себя на первые полосы свежих новостей, не давая спокойно вдохнуть от усталости. Дианочка всё также понуро сжимая кулаки, плелась хвостиком позади и с огромным трудом уселась на лавку рядом, выплаканными глазами смотря прямиком в заходящее солнце.

- Пойми, это место – моя мечта, мой дом и я не хочу, чтобы его снова пришлось утопить в крови.

Приобняв за плечи и уложив себе на грудь, я просто тихонько гладила подругу по голове с её милыми кучеряшками на белобрысом загривке.

- Много людей неизбежно породит множество мнений и желающих доказать его силой. Я знаю, что большинство не любят Сад за то, что он не пускает других к себе. Эти мальчики исключение, да и те живут тут только потому, что Фрея заранее научила верить в «добро с кулаками».

- Простите...

- Ничего, я понимаю о твоей боли больше, чем ты думаешь, так что не извиняйся.

Глаза Дин были слишком пусты, чтобы я могла просто отпустить её сейчас. В них виднелись только эхо...

Нельзя бросать её... нет, только не сейчас. Как учитель, как Фата Сан... нет, как подруга я обязана её остановить.

Прости, милая, может это и будет моим предательством, как подруги, но хватит с тебя слёз.

- Всё, я побыла твоей подругой, дала поплакаться, а теперь слушай сюда.

Я приподняла её голову и на всякий случай прощаясь, поцеловала лучшую подругу в запотевший лоб и резко отстранилась. Пусть лучше ненавидит меня, чем сожрёт себя обидой изнутри.

Сильно ударив её по лицу обоими руками, я прижалась к ней лбом и по-настоящему искренне, даже с щепоткой гнева, решила рискнуть всем, что между нами было.

- Я не дала разрушить нас столице и не дам разрушить другим. Путь пифии – это любить всех, а как ты полюбишь других, не начав с себя?! Так и твой остров в душе.

Надеюсь хоть так, но я спасу её... спасу от испепеляющей бури, несмотря ни на что.

- Просто возьми себя в руки и прими его, полюби своё место в семье всем бедам назло, слышишь?!

Дин была глубоко внутри своих голубых глаз, едва-едва пробиваясь из мира погасшего зазеркалья её взгляда.

- Пусть будет больно, но для этого у тебя и есть твоя сила! Ты не Кён, Дин, слышишь!? Не думай, что её слишком очернённый образ в твоей голове даст тебе право мстить.

Немедля больше, я просто встала и сквозь кровоточащее сердце, грозно посмотрела в её шокированные глаза. Собрав волю в кулак, стремительно развернулась и пошла прочь.

- Когда сердце освободится от лишней ненависти к себе, тогда ты и сама увидишь путь, а что выбрать решать тебе. А сейчас поднялась и пошла проспалась, ясно!?

Лишь пару шагов спустя я остановилась, наконец, разрыдавшись сама, отражая влажными щеками последние вспышки закатившегося солнца.

- Я не стану тебе мешать если ты выберешь кровь...

Еле выдавив из себя последние остатки грубого тона, я снова рванула с места, пытаясь как можно быстрее сбежать куда-то очень далеко.

- Прости, подруга, но это только ради тебя. Знаю, что и сама виновата во многом, но сейчас всё только ради тебя.

Пока всё не скатилось в ещё пущую драму, я снова свернула дневник, когда его мутный экран не стал мокреть под скользящими по экрану пальцами.

- Всё-всё, успокойся, всё хорошо... уже всё хорошо.

Утерев мутный взор от солёной испарины, я вновь прильнула к рукописи.

Свернув за ближайшее дерево, я наконец остановилась. Наконец, ощутив усладу сырой коры, сердце стало приходить в себя и холодный расчёт благодарно рассчитался с ним за проделанную работу. Пожав руки, голова и сердце разошлись по своим углам, обменявшись в награду утешениями о том, что всё сделано правильно.

- Да, сейчас это пойдёт ей на пользу.

Всё же, не стоит думать о плохом слишком часто, а то оно имеет привычку становиться реальностью.

- Надеюсь, она не выберет кровь.

Дианочка же всё также сидела на прогнивающей лавке у входа в пожелтевший, коптящий на всю округу, сарайчик.

Наконец, пошевелившись, Дин резко сорвалась с места, со страшными словами в мою сторону, доставая из печи забытые пирожки, а за моей спиной послышались чьи-то крики.

- Фата Сан! Где же вы?!

Кристинка бежала из караула на всех порах от самых ворот. Выхватив её с дороги прямо из-за деревца, я чуть не отхватила рефлекторного пинка.

- Ой, Фат... ой, вашу... ой, Фата Сан!

- Да говори уже! Нападение?!

- Фата... нет, на воротах раненый и Шина... Простите, Шина частый гость, но с парнем...? Мы растерялись и послали за вами. Может ловушка? Простите...

Стоило только отвлечься от голубоватого экрана на кружечку рядом, как ноги закололи так, что, поперхнувшись, я с трудом отдышалась и через силу глотнула во рту остатки чая. Пальцы покалывали и посинели, пока за окном уже не стал меркантильно отсчитывать свои не повторные мгновения новый рассвет. Ладно, нужно заканчивать, как раз Рой будет в саду у стены.

- Надеюсь он будет в духе...

Быстро собравшись и распрямив колени, я встала со своей милой сердцу скамеечки, украшенной потёртой подушкой и уже на ходу писала последнюю главу.

- Я поняла. Не кипишуй. Парень светлый, в плаще, хоть что-то помнишь?

- Он в крови, а Шина страшно ругала нас так, что я не могу повторить, но... Простите, но думаю какой-то плащ был на ней...

- Впустить их. Возьми двоих и бегом несите его в дом на западе. Никого туда не пускать! Поставь пару девчат со всех сторон! Бегом!

Нет... больше никакой с меня крови.

- Стой...! Позови туда Дин, она на моей кухне.

- Да, Фата Сан!

Кристинка выскользнула из моей руки и бегом помчалась назад, придерживая болтающийся на тощих плечах, лук.

Да, сейчас это будет лучше всего. Что бы она не выбрала, но лучше неё врача нам не найти.

- Я верю в тебя... Дин.

Кругом уже суетясь бегали девчонки, нося воду и котелки для варки наспех найденных тряпок, чтобы хоть как-то залатать раны, пока Шина на горбу сама лично несла Роя в заветную палатку.

- Ты так повзрослела, Шина... даже странно, как быстро. Хоть и не ожидала от тебя такого, но очень горжусь.

Бубня себе под нос то, что должна бы сказать ей в лицо, я не спеша пошла в лазарет, собрав в нём всё, что только могла, завернув драгоценные ножички и стальные прутики в кожаный широкий чехол.

- Вот он, судьбоносный момент.

Я смогла поднять тяжесть этой не лёгкой судьбы-злодейки, вновь открыв дверь навстречу Дианке. Но вот сможет ли она...?

Над покромсанным Роем на грязных простынях суетились девчонки, протирая изрезанное тело, сочащееся тёмной кровью через запёкшиеся грязевые корки. Шина была позади, упираясь всем телом в хлипкой дверной косяк, с трудом держа себя на подрагивающих от усталости ногах.

У кровати же, сжимая в руках свой, подаренный матерью, скальпель, с пустым взглядом стояла Дин.

- Всем выйти...

Первые слова утонули в хаосе происходящего.

- На выход, бегом!

Первыми вылетели наружу привыкшие к моим нападкам, девчата, лишь засверкав белыми балахонами.

- И ты, Шина... поговорим на улице.

- Нет, я должна быть с ним...!

- Бегом!

Думаю, общение с Бардом и уже почти добрый десяток лет попыток не подвести подданных в Саду, всё же, дали на моём лице свой отпечаток, что вряд ли смыть даже за всю жизнь. Шина, замявшись, всё же, выскользнула наружу, через хорошо смазанную её бранью, дверь.

Наконец тишина.

Тихое постанывание Роя сквозь булькающие звуки, протекающей в горло крови, нарушало её совсем незаметно, создавая лишь более напряжённую, чем только можно представить, атмосферу.

- Ты лучше меня знаешь, что у него не много времени.

Спустя пару тяжёлых вдохов, я успокоилась и положила кожаный свёрток на стол у кровати, пока с другой стороны уже закипала вода чугунного котелка.

- Хватит ли у тебя сил простить друга?

Не оборачиваясь ко мне, Дин просто стояла, сжимая побелевшие кулаки. Что же... тут моя работа окончена. Теперь уже только её ход.

- А если нет...? Что будет тогда, Фат? Со мной...

Прерывистым, от нервной дрожи, голосом, Дин неожиданно окликнула меня у самой двери.

- Будешь жить. Жить долго и в тепле, а вот кем...

Решившись повернуть засов, я открыла дверь, но молчание будет просто убийством... убийством её последней решимости. Надеюсь, она поймёт, что не одна...

- Для меня ты всегда будешь сестрой... моей любимой подругой, но кем ты станешь для себя это решать только тебе....

Наконец выйдя из домика, я словно оказалась в совсем другом мире, где воздух был без горечи и жгучей в горле пряной досады.

- Фат, он будет жить!? Ну говори уже?!

Как никогда ругаться с 201вой было нельзя, но это уже перебор.

- Ану вернулась на землю, девчонка! Забыла с кем говоришь!?

Пощёчина была лёгкой и на взводе без долгих раздумий, но иногда просто необходимой, когда статус нарушался уже дважды за пару минут. Ладно бы Рой, но кому, как не Шине знать об этом...

Она вдруг очнулась от наваждения и тут же отдёрнула руки от моего рукава.

- Простите... простите, Фата Сан. Сегодня я что-то совсем потеряла голову...

Немного смутившись, Шина покраснела ещё больше, чем от сумасшедшей отдышки и отвела глаза.

Слава Отцу хоть не обиделась...

- Ничего, милая, всё будет хорошо. Сейчас нам не нужно там мешать. Лучше расскажи, что произошло. Можешь не стесняться, я же вижу, что не всё так просто.

Я взяла её за руку и перемотала ещё ранее замеченные на ней глубокие ссадины, аккуратно вытащив кусочки застрявшей обугленной образины.

- Простите, но я не хочу говорить об этом. Лучше бы и самой забыть...

Шина тихо шептала себе под нос, отворачивая голову, но эмоции били через край, так что её конспирация была даже забавной.

Вот значит, как... ну берегись.

- Уже так далеко зашли? Большая девочка...

Слегка дразнясь и даже немного эгоистично, чтобы отогнать хмурые мысли, я толкнула её локтем в бок.

- Фата Сан...!

- Хорошо-хорошо, не буду спрашивать.

Я была довольна по уши, и столь же лукаво улыбаясь, потуже запахнула её кожаный плащ, где уже бесстыдно белела «душа».

- Смотри, вывалятся ещё...

Молча, насупив нос словно обиженный зверёк, Шина закуталась в широкий писцовый воротник и смущённо обхватила руками плечи.

- Пошли, растяпа...!

Не в силах сдержать улыбку от простодушной «сотрясательницы школы», я очень мягко обхватила её под руку и стремительно повела подальше от домика, с которым даже рядом не могла дышать.

Не знаю, как долго мы шли под руку, не говоря ничего серьёзного. Мягко выведывая детали произошедшего, я лишь изредка поддевала её за живое, чтобы вновь разговорить, когда Шина погружалась в омут с головой.

Наконец, мы вышли из жилого района Сада. Деревья сменялись плотно усеянными грядками и курганами новой эпохи.

- Простите, Фата Сан. Я не хотела просить вместо него, но он попал во всё произошедшие из-за неё.

Шина протянула мне маленький полупустой горшочек с до боли знакомым запахом серы и дыма.

- Я не знаю, кто она, но он очень хотел похоронить её здесь. Думаю, это очень... не знаю... круто.

Её ноги вслед за мыслями интуитивно остановились у одной из братских могил, где её сёстры разбили свой вечный привал.

Сорвав пару цветов с грядки, она замолчала, пока, собравшись с духом, не подошла к своей семье. Жёлтые лютики неприятно ёкнули в сердце, когда опустились рядом с могилой, но сейчас не время думать об этом, когда она искренне пыталась преклонить колено.

- Я помню тебя... я помню, Нен.

Больше Шина не могла держать себя на ногах и просто осела наземь. Я последовала её примеру и присела рядом, обхватив руками нервно похолодевшие коленки.

- А знаете, Фата Сан, перед ними я не могу врать.

Девчонка потупила взгляд, в котором эмоции сменяли друг друга, словно неугомонный ураган, то вновь увязали в бескрайней пучине разрозненных чувств по прихоти жестокого штиля.

- Вы правы, я не могу его ненавидеть. Мне так стыдно сейчас, что даже завидую Нен. Зачем она спасла меня тогда? Зачем...? Чтобы теперь я не смогла убить врага...

Шина со скрипом стиснула кулак, увязнув пальцами в чёрной толще прохладной земли.

- И вот теперь я здесь... с ним. Мы не были близки, но я не знала, почему не могу его просто убить. Почему робею?

С потухшим взглядом на чёрном от сажи лице, она не глядя потянулась во внутренний карман плаща, достав оттуда изрезанную хромированную флягу и не задумываясь отхлебнула смачный глоток.

- Сейчас, здесь у могилы, я думаю, что именно тогда всё и началось. Тогда, когда Нен дала мне второй шанс и спасла меня ради других... смогла простить.

Протирая пыльную табличку, Шина едва шептала, с трудом находя силы открыться. И всё же, это был её первый... настоящий шаг вперёд.

- Он был так рядом. Всё это время был рядом только он... Я слышала его отвратительный перегар и колючую рожу, но... наверное, то что Рой так хотел похоронить эту девчушку и не дало мне замахнуться. Тем, что дало силы простить...

Прижав руку к груди, эта грозная девчонка просто тихонько заплакала, но почти мгновенно вновь взяла себя в руки.

- Может, я сама всё себе выдумала в той темноте? Оно и не удивительно, но я думаю, что она была его Нен. Той, кто был его спасением... его чертой. Может мы и не такие разные...

Снова откинув большим пальцем железную заглушку, она отпила уже добрую половину и положив цветы на могилу, опрокинула флягу.

- Да здравствует королева...

Последние капли впитали зелёные ростки зимней травы, пока беспокойные духи не отметили свою новогоднюю тризну.

- Знаешь, я тебя понимаю. У меня тоже есть рыцарь, которого должна отвергать всей душой, ненавидеть, видеть в нём только врага, а сердце всё равно знает, что уже проиграло.

Я взяла Шину за руку и легонько погладила её окровавленную ладонь.

- Не бойся этого... оно всё равно не пройдёт. Это твоя женская сила... не стыдись этого. Он отличный парень, как бы ты не относилась к ним, но этого не отнять. Думаю, ты и сама уже поняла это.

Не знаю, что твориться в её голове, пропахшей свежей кровью и стойким ароматом пороха, но думаю, что история с Нен и так даст ей понять, что не стоит ненавидеть тех, кто кажется врагом лишь на фоне друзей.

- А сейчас не грузи себя больше и просто иди к своим. Решение не принимают с горяча. Пусть оно само придёт к тебе... главное не стыдись того, что можешь любить. Всё же, клан – лишь часть тебя.

Положив в карман плаща подобранную флягу, я помогла Шине встать и улыбнулась.

- Иди с миром, милая. Помни, всё начинается с малого, но для этого нужен первый шаг.

Благословив полубога войны, я забрала горшочек и подцепила Шине за ухо небольшое соцветие сине-белых цветов.

- Попей по дороге, полегчает.

Она очень неуверенно, с надеждой на хоть какую-нибудь помощь, склонила голову, тихо приняв от меня свежий цветок.

- Знаете... не уверена, что должна говорить это, и не факт, что прощу себя, если это не так, но думаю учитель перешла черту и готовит что-то в обход меня. Я очень хочу верить в неё, любить, как и должна, но пожалуйста, Фата Сан... помолитесь за нас.

Когда я благословила её и убрала ладонь с чёрного загривка, Шина впервые слабо улыбнулась и медленно поковыляла прочь по дорожкам занесённых золотистой листвой, потягивая соломинку тёплого сладкого сока сине-белых цветов.

- И всё же, передайте ему, что мы враги... Раз я уже забыла, так пусть хоть кто-то из нас будет помнить это.

Шина окрикнула меня слегка смягчившимся голосом уже без нотки металла и улыбнувшись, пошла прочь.

Слишком долгий день грозился быть просто бесконечным, пока бордовое солнце скрывалось за горизонтом, а долгожданный сон совершенно потерялся где-то по пути в наступившей кромешной темноте. Давно же не было такого.

- Да... старость берёт своё.

Пока загулявший сон вышел прогуляться под звёздами со своей подружкой бессонницей, мне ничего не оставалось, кроме как в образе беспокойной матери сидеть на кухне в ожидании любимого чада.

- Эх, и даже ночь скрасить некому...

За работой, всё же, время пролетело незаметно, пока это эгоистичное создание не навалилось с первыми лучами воскресшего нового солнца. Веник валился из рук от уже второй бессонной ночи подряд, но теперь точно не время для сна. Обессиленная мать уже не могла противиться сыну, махнув на его загулы рукой и просто выйдя на улицу.

- Лавка... родная.

Припав к сырой деревяшке, я уронила спину на стену кухни и с трудом открыла глаза, когда прямо передо мной из неоткуда появилась Кристинка.

- Фата Сан... Фата Сан!

Сквозь густой туман в голове, наконец, удалось разобрать первые слова.

- Фата Сан, Рой очнулся, Фата Сан.

- Да... да, хорошо, сейчас подойду...

Только секундочку передохну...

- Сейчас приду, ещё сек...

Вечернее мягкое солнце с игривой усталостью, словно спустя целый день неугомонной работы, щекотало веки, пока девчата синхронно убаюкивали плавными взмахами мотыг. Ноги невероятно пекли, но уже не было боли, а только тепло, так что в мыслях о прекрасном я и проснулась.

- Твою ж Крышу!

Дико подскочив, ругая себя за безответственность, я всё же собралась с духом и спокойно открыла глаза, оставив суету на долю мыслей о прошедшей юности. Больше не тратя времени, я с каменным лицом пошла прочь, всем видом показывая пример невозмутимости.

Не хватало ещё, чтобы девчонки засмеяли уснувшую на лавке под солнышком бабулю.

Позор...

- Рой-Рой... жив ли старичок ты мой?

Делать нечего, извинюсь за поздний визит.

Так и добежав до западной границы сквозь золотистые вечерние поля, вдалеке мне уже замаячило знакомое душное место с новой порцией идеальной дверной смазки.

Тёмное и грязное нечто, извергая потоки столь же чёрных миазм, карабкалось по полу в попытках подняться, а дверь радостно скрипела, впервые в жизни получая столь кардинальный уход из тягучих матюков.

- Вот же, негодяй! Куда подорвался, резкий, а?!

Пробрала даже лёгкая зависть к тому, как это неубиенное тело умудрялось раз за разом воскресать и даже после такого, снова и снова вставать, пока мои ноги отходили на вторую полосу с большой неохотой.

- Вот же, заноза! Сон для слабаков, да? Ладно, коль встал, пойдём наружу.

Подхватив этого безобразника под руку, мы мигом выскользнули в промасленную дверь. Даже не пытаясь уговорить его лечь обратно, я быстрой походкой вынесла наружу его влачащуюся задницу, оставив бедную избушку проветривать всё накопившееся в ней уныние и безнадёгу.

Хоть говорят, что сила есть, то ум не нужен, но вот и моя поясница подключилась к ногам, спонсируя их затухавший протест, а потому недобитую тушку незваного гостя я не слишком мягко опустила на холодную траву. Всё же не сложно запомнить того, кто единственный во всей школе разделяет твою почти что кощунственную для других страсть к холоду.

Разговоры были единственным оружием всю мою жизнь. Хотя поняла я это слишком поздно...

Всегда любила говорить, хоть и не понимала, как это прекрасно, а сейчас день за днём жизнь пролетала в попытках поселить лучик жизни там, где он уже угас. Вот бы и в мою поясницу кто-то поселил бы этот лучик... а-а-а, спина!

- Ладно, Рой. Не знаю, что ты запомнишь из моих слов, но надеюсь, сделаешь правильный вывод.

Поговорив с ним о Шине и Кате, я быстро встала, с немым криком разогнув, посидевшую на холодном, поясницу, ещё аукающую мне ношение парней на девичьем горбу.

Не теряя и секунды, я пошла прочь, оставляя его попытки окликнуть меня, проигнорированными с хитрой девчачьей улыбкой, удаляясь под идеальный ритм взмаха мотыг и шум зимней листвы.

Рой не стал сидеть один и быстро ушёл, ковыляя на подаренной трости. Уже не спеша, придерживая спину рукой и от боли прогибаясь, словно грациозная леди из старого кино, я вернулась обратно, с радостью упав лицом в прохладную зимнюю травку холма.

- Он ушёл Дин, выходи.

Наконец, подруга показала мне своё измождённое, спрятавшееся за деревом, лицо, не евшее нормально уже несколько долгих дней. Вроде ничего особенного, но после столичных-то пайков, оно было особенно заметно.

- Ты же всё слышала, верно? Рой не хотел убивать её и даже принёс сюда... а это стоит многого.

- Спасибо...

Дин едва ворочала языком, словно пережёвывая мешочек из обид, медленно собирая мысли в стройный ряд. Впрочем, я и не ждала излияний...

- Она была первой жертвой нашей войны, Дин. Орден не оставит Роя и Шину в покое. Они слишком важны. Я так рада, что ты осталась собой...

Лёгкая нотка злости на миг всплыла во мне из омута волнительной отдышки, не успев отойти от нескончаемых потрясений последних дней, но быстро ушла на дно под тяжестью облегчения.

- Ты же знаешь, что всегда можешь остаться здесь, Дин... ты точно хочешь пойти к ней?

- Спасибо...

- Значит да...

Я перевернулась на спину и просто смотрела в небо, искажённое играющими лучами багряного солнца на далёких изгибах великой крыши. Больше нет нужды допытываться... бедняжка всё равно не выдавит и слова.

- Помнишь, ты помогла мне, сказав, что у них с Шиной свидание? Тогда ты очень помогла и Рою. Всё же, я успела к ним вовремя... подогрела их «огонёк». А сейчас, я помогла тебе. Рой твой друг, которого нельзя потерять не потому, что он особенный, а потому, что он просто твой друг. Близкий не по крови, но тот, кто заслуживает, чтобы его услышали.

- Так вы специально...?

- Ну я же не могла дать тебе и дальше жить в неведении. Хоть так, но он смог высказаться... а ты услышать. Я делаю на Роя большую ставку, но он не стал для меня лишь фигурой на доске. Этот мальчик остался человеком... Я вижу, что для тебя он, тоже, что ты для меня... никогда не переставал быть другом, как бы не сбивался с пути.

Я присела на траву, всё так же не оборачиваясь. Не хочу её смущать. Мы все делаем ошибки и никогда не хотим, чтобы кто-то нас видел такими, какими мы даже сами себя не хотели бы знать. Мы злимся на других, но это место, где хочется быть идеальным в такт всему вокруг, порой наступая на горло даже собственной эгоистичной песне... и всё же, она смогла.

Какое счастье...

- Я люблю тебя, Дин, но это моя работа. Ты мне была очень нужна там, в Столице, но я тебя понимаю... директор ещё та штучка. Доведёт кого угодно. Эх, мы ведь все хотим одного и того же, а такие разные...

Перехватив рот рукой, я сдержала слёзы радости. Наконец, смогу вздохнуть полной грудью и унять волнительную дрожь.

- Даже Орден тоже состоит из простых людей, которые просто хотят жить и борются за это всем сердцем. А ведь мы с ними почти что братья. У них есть Отец, которому они лишь дали имя, а слова его слышали через глушь любимого бетона, перепутав их с Отцом, что всегда был словно в соседней комнате. Просто ютился за стеной.

Не знаю правда ли это, но мне показалось, что Дин сквозь слёзы улыбнулась, заправив за ухо свою неизменно игривую, вновь ожившую, прядь.

- Ну, так хоть работа найдётся и тебе... так сказать, чтоб отвлечься и найти этих загадочных особ. Надеюсь, что для тебя это задача не станет местью, но как минимум принесёт успокоение. Думаю, ты найдёшь ответ здесь.

- Я понимаю, Фата Сан. Спасибо...

- Что ж, молодец, встретимся позже, а сейчас иди, поешь. У меня ещё много планов для сильных людей. Тебе найдётся место, Дин...

Хоть и сидела спиной, но даже так я чувствовала, что она поклонилась и застыла без сил разогнуться.

- Ох уж мне эти столичные замашки...

Ладно, уступлю на этот раз.

Встав, я не оборачивалась, как настоящий крутой парень, просто пошла к домику, где уже отсюда виднелась знакомая фигура.

С элегантностью жерди я кое-как, на одном энтузиазме, долетела до спрятанного в листве домика, придерживая онемевшую поясницу. Лёгкая прохлада января развивала листья вечно тёплого сада под лучами не жаркого зимнего солнца, пока статная фигура долгожданного гостя не развернулась ко мне, затмив для меня и это чудо горделивой великой крыши.

- Ты так тихо ходишь.

- Не думала, что услышишь.

- Я и не слышал...

Я понимала, что это комплимент, ведь знала любимого уже долгие годы, хоть сердце убеждало, что помнила куда дольше, пускай и вру ему и самой себе, что это наша старая история. Не новая, которой живём сейчас, а всё та, которую помнил он. Та, которую так жаждал вернуть с того самого дня у сваленной колонны и королевского шатра.

- Это тебе. Я никогда не забывал о них.

Хоть он и сделал свой первый ход, объявил начало войны, но сейчас любимый просто встал на одно колено и протянул мне эти до жути противные, но такие милые сердцу ядовито-жёлтые лютики.

Думаю, я всё же не в силах стать частью той самой истории, которую помнит он, но надеюсь, что смогу вытерпеть всё, чтобы остаться с ним в этой... нашей новой истории под вечно тёплой Великой крышей.

С его до боли прекрасными жёлтыми лютиками...