Теория Золота: Сказки на Крови

Автобус тихо мчал вдаль, тщетно пытаясь догнать край расплывшейся по небу серой громадины грозовых туч. То и дело в этой бесконечно глубокой «крыше» прорезались светлые проблески молний, скрытых в толще свинцовых облаков, а дождь без устали поливал запотевшее окно.

Проплыв по воздуху очередные заградительные ворота, автобус плавно тронулся с остановки. Подобрав на ней пару несчастных промокших пассажиров, старая колымага снова загудела антигравитационной магнитной установкой, словно старушка, кряхтя при отрыве от прохладной земли.

- Интересно, а эти минные поля хоть иногда проверяют?

Вдруг ни с того ни с сего спросил Кузьма, скорее всего даже не ожидая ответа.

- Хотелось бы верить...

- Но что...?

- Но верится с трудом. Верится очень с трудом...

- Честно говоря, я бы тоже не хотел их проверять.

- Сыкло...

Кузя смотрел в окно, словно говоря не со мной, а со своим отражением, задумчиво вглядываясь в мир по ту сторону стекла.

- Хорошо тебе. Без меня-то никуда не пошлют, а то и вовсе отберут перед походом. Ценный научный экземпляр ты наш...

- А то! Я такой...

Дорога тем временем завела в маленький сосновый бор, редко перебивающийся на белоснежные дубы. Переливаясь кровью своей алой листвы в, мельком пролетавшей за окном, зелени, они до того украшали мрачный пейзаж, что в голове всплыли старые добрые деньки. Времена, когда моя крыша была куда скромнее и пускай с неохотой, но давала себя потрогать...

- Уж не знаю зачем вызвал отец, но думаю, у нас ещё есть время. Минные поля лежат на много миль, так что парить над ними ещё часов эдак пять, не меньше...

- На что намекаешь, кожаный?

- Может продолжим? Хоть и без неё будет уже не так...

Думаю, в этот момент мы подумали совершенно о разных женщинах, но Кузя охотно согласился.

- Ну, ошибки я твои по исправлял, грамотей, так что хоть не стыдно будет читать. Даже хорошо, что она этого не увидит.

- Что, всё и правда так плохо?

Кузя даже перестал задорно мигать лампочками, уставившись со мной в протёртые рукавом пятнышки на бронированном стекле нашей амбразуры.

- Не стану спорить, что программа старая и я сам не грамотей, но уж лучше, чем ничего.

Перестав играть по нервам бликами на водной глади с той стороны окна, братишка лишь нежно зажужжал, ещё раз усердно перелопатив написанный текст.

- Давай уже, салага, не тяни. У нас ещё и так много о ком стоит рассказать.

Перед глазами пролетел последний белоснежный дубок, аккуратно пряча в своих недрах заминированную землю от противопехотной и роботизированной угрозы, а на экране появилась привычная пустая строка и мигающий пунктир.

С откровенным удовольствием от бодрящей прохлады, я смазал с окна вновь запотевшие проталинки и не стал ничего говорить, а просто повернулся к брату.

- Ну что, Кузь, про короля?

- Ну уж давай братка уважим... в конце концов мне даже не хватает его бравады.

- Тебя и переплюнуть, хах... С таким гонористым упырём, как ты, это даже смешно.

Брат замолчал, печально отвернувшись к окну, а у меня перед глазами встала картина его по-электронному суровой мужской печали.

- Ладно, кожаный, что-то я совсем раскис. «Приятный дождик», чтоб его...

- Ну, что же, тогда начнём снова... наше очередное начало.

Внимание! Внимание! Рубрика личности.

Выпуск дня: Хьюго Арани – король «Семи огней»

Заметка 1. - Нет... только не это.

Солнце нещадно слепило глаза чрез единственную узкую щель. И как же это ему удаётся...?

- Чёрт... голова...

Едва приоткрыв веки после приятной ночи, я сбросил с себя горячее одеяло, пропахшее голой незнакомкой.

Быстро натянув бельё и штаны, я прошёл в ванну. Джакузи было уже предусмотрительно набрано старенькой Нен.

- Ох, Ненси, вы просто чудо...

У едва тёпленькой, пенной ванны стояли ажурная пиалочка с медовой водой и свежий лимон с кофейной присыпкой.

- Даже меня нельзя так баловать...

Мысленно поругав нынешних эмигранток, я не глядя стёр с зеркала старательно выведенный телефонный номер.

- Чёрт... лучше бы вы так западали в память, как ваша помада.

Никакого таланта...

Посмотрев на себя сквозь алые разводы и так и не вспомнив, кем была вторая, я со смаком утолил жажду заготовленной водой и спешно привёл себя в порядок. Осталось только по-быстрому одеться.

Девка уже сидела в кровати, якобы невинно поджав ножки и стыдливо прикрываясь моей, беспардонно натянутой рубашкой.

- Одевайся...

- Ты так быстро... может ещё?

Во рту аж пересохло от её игриво закрученного волоса и покусывающей губы.

- Выметайся...

- Что?

- Вали от сюда, бездарность!

- Но я же...

- Пошла!

Девчушка в слезах подскочила и подобрав разбросанное бельё, убежала прочь.

- Ох... голова.

Взглянув на часы по выходу из ванны, не осталось больше времени на бичевания и слуг, так что мне, впервые за несколько лет, пришлось самостоятельно нацепить выходной фрак с бесчисленной копной драгоценных регалий.

Выбежав в коридор, я быстро поздоровался с Нен. Она очень тепло улыбнулась и мягко поманила рукой, одним своим видом заставив подойти ближе несмотря на спешку.

- Не спешите, мой принц. Хватит уж и одной торопышки. Не стоит лишний раз греть чужие уши. Этим стенам и так достаточно сплетен.

Старая Нен поправила мои криво сидящие лампасы и выровняв края перекошенных плеч наспех накинутого фрака, с лёгкостью застегнула позолоченные пуговицы непослушного жилета.

- Спасибо... няня.

- Ну что вы, мой мальчик. Вы уже совсем большой, но так и не научились завязывать галстук. Нашли бы уже умелицу...

Нянечка нежно подтянула красный старомодный шнурочек, в момент превратив меня в прекрасного принца.

- Ну не начинайте, Ненси... пожалуйста. Матушка и так уже покоя не даёт. Я больше не выдержу.

- И всё же, ваше высочество, не стоит вам обижать девочек. Головная боль не повод доводить их до слёз.

- Я учту...

Заправив галстук за края жилета, нянечка легко подцепила его позолоченной брошкой и легонько натянула на мой палец королевский перстень.

- Хорошо, мой принц. Пока вы были в ванной я поговорила с этой милой дамой, и она всё поняла. Списали на похмелье. Вы очень выросли, мой принц, но она медийная личность. Вся её жизнь – слухи, а этот «инцидент» уже не спишешь на детскую шалость. Всё-таки не стоит разбивать девичьи мечты о прекрасном принце. Они могут быть очень полезны...

- Пусть говорит, что хочет. От неё пользу я уже получил.

Сразу же усомнившись в качестве её пользы, я всё-таки не стал говорить об этом няне.

- И всё же, ваше высочество, думаю вы и сами понимаете, что будет не лишним прислать ей цветы. Пара «положительных» фото в СМИ нам не повредит.

- Ради вас, я соглашусь. Займитесь этим, няня. Я должен увидеть отца.

- Хорошо... она была из Палермо. Думаю, что-то подберу... и принц, ещё кое-что.

- Что же, Няня?

- Будьте осторожны, ваше высочество. Помогать вам – моя отрада, мой мальчик, но я не всесильна. Девичьи сердца могут быть коварны. Не всегда получится уговорить их молчать. Пожалуйста, найдите ту, кто сможет прикрыть вам спину. Кто завяжет вам галстук после меня. Тогда мне будет спокойней.

Я уже не решился спорить и приобняв старушку Нен, просто согласился.

- Хорошо, няня. Буду рад просмотреть ваши варианты. У вас же была внучка? Я не забывал милашку Нен. Боевая... как я люблю. Уверен, вы были столь же красивы в её годы. Не зря же её назвали в вашу честь.

- Спасибо, вам на добром слове, принц. Я подберу порядочных девушек.

Я вновь улыбнулся няне и растянулся в мечтательной улыбке.

- А ведь мы с Нен и правда были не разлей вода. Хорошее было детство. Простите, няня, я всё же должен бежать.

- Ступайте, мой принц.

Нянечка так по-доброму посмотрела мне в глаза из-под своих глубоких морщин, что в груди сама собой стала противно свербеть совесть.

Может и правда позвонить той девке...?

Тихонько перекрестив на груди, Нен из славного дома Тэшен похлопала меня по плечам. А ведь отец тоже женился на маме лишь из-за их рода.

Политика превыше всего...

И всё же, каким бы коварным и влиятельным не был дом, но тётушка Нен была мне ближе всех. Даже сейчас она лишь искренне махала мне вслед.

Быстро миновав палисадник и внутренний фонтан, на ходу выпив бокал калининградского бренди, я более не стал заставлять отца ждать.

Освежив тяжёлое дыхание лёгкой хмельной виноградной ноткой с приятным привкусом лимона и корицы, я перешагнул торжественно украшенный порог.

- Принц... Хьюго, мальчик мой!

- Я здесь, отец.

В церемониальных шелках и парадной короне Империи Запада, меня звал мой император. Мой слишком далёкий для понимания кумир.

Порой даже не вериться, что я его сын.

Солнце уже было давно в зените, и погода не давала шанса на отмену этого наиглупейшего «праздника». Впрочем, не мне решать. Пришлось одеться под стать. Зато был повод устроить «праздничный канун» с блэк-джеком и шлю... певичками.

Отец подошёл ко мне и приобнял за плечи. На фоне яркого солнца за прозрачной дверью выхода на мансарду, он стоял с ног до головы окутанный блеском драгоценных камней и собственным величием, которого так жаждали ревущие толпы за окном.

- Хьюго, мальчик мой, ты точно не хочешь пойти со мной? Народ будет рад видеть своего принца.

- Простите отец, но это честь только для Вас.

Скривив душой, я покорно поклонился.

- Что же, пусть будет так.

Мой император привычно не стал приказывать и мягко похлопав по плечам, пошёл к своему обожаемому сборищу мигрантов.

- Наконец-то...

Вдохнув полной грудью, я проводил отца взглядом до его места у мансарды дворца, словно созданной специальной для таких торжественных речей. Двери перед ним распахнулись и на мгновение комнату залило ослепительным светом и громогласными криками собравшейся черни.

И этим людям он решил давать присягу? Император? Давать присягу народу?

- Гордость же не девственность, чёрт возьми...!

Она одна и не восстановится врачом, а тратить её на праздник «клятвы царя народу» это же просто... моветон. Я бы ещё понял для своих... для задиры Ненси или няни, но ради черни!?

- Отец, ты просто... ай! Мне не понять...

Зато осознать, что за дверью уже дожидался учитель было легче лёгкого. Винтажные стеллы и мансарды меня не спрячут, так что долго скрыться тут не выйдет. Так...

- Ваше высочество...! Я знаю, что вы там. Занятия сами себя не проведут.

Мысли о побеге прервал надоедливый скрипучий голос прожжённого сноба. Чёртовы уроки... у нас же «праздник»? Какие занятия? Да и было бы что там учить... как будто теория квантового поля может быть сложной? Да расстегнуть пеньюар той певички было труднее...

Я подбежал к окну с другой стороны от мансарды отца.

- Да, тут не должно быть людей.

Быстро осмотревшись по сторонам на наличие камер и зевак, я открыл окно. Высоковато, но и чёрт с ним... переживу.

- Я уже поставил стражу снаружи дворца, принц. Не пытайтесь сбежать.

Чёрт. И правда.

Стоило только стащить с карниза кружевные гардины для спуска, как из-за угла показались красные мундиры дворцовой стражи.

- Вот же умный гад... ну хоть кого-то нанимают за таланты.

Ну ничего.

- Так, думай, Хьюго... думай.

Стоило только мне сесть на подоконник, обречённо завернувшись в позолоченные гардины и задуматься над новым планом, как в дверь снова постучали.

- Ваше высочество...

Краем глаза осмотрев комнату на наличие в ней своего господина, маленькая чернявка юркнула внутрь, робко поклонилась и прикрыла дверь.

Ну надо же... а вот и мой выход от сюда. Вроде мой размерчик...

- Подними голову, милое создание.

Стоило только солнцу на миг подыграть мне и ярко загореться за окном, как я тут же мягко улыбнулся.

Хах... даже не знаю, что для этих замечтавшихся эмигранток будет слепить ярче.

Впрочем, словно подслушав мой план, ветер так по-киношному стал развевать на моих плечах золотистые края «плаща», играя с алчными девичьими сердцами в столь ими желанные игры. Презренные шлюхи...

- Вы... мне?

- Разумеется... кто же ещё может быть столь милым?

Девка снова опустила голову и что-то невнятно залепетала о стирке и свежем белье. Совсем тупая значит... и набирают же таких. Ну, что есть, то есть... достала болтать.

- Миледи... вы хотите, чтобы я умер от счастья?

Она перепугалась. Встревоженно отрицая и размахивая руками, она тотчас выронила принесённое бельё.

Дура...

Хотелось пробить лицо ладонью от её тупости, но я сдержался, в последнюю секунду уперев руку в подбородок, будто бы засмотрелся на её убогие мужицкие черты.

- Мне и так посчастливилось послушать ваш голос непростительно долго. Прошу, помолчите и подойдите ближе, чтобы я смог насладиться вашим лицом.

Наконец заглохла. План с переодеванием в её тряпьё отпадает. Такого она за зубами не сдержит... чёрт, и кого только берут во дворец!?

- Думай, Хьюго, думай...

Доковыляв до меня словно дохлая кобыла и спотыкаясь от волнения, очередная алчная дура стала рядом, так приторно покорно опустив свои блестящие жадные глазки. С такими план только один...

- Миледи, могу ли я вам доверить тайну?

- К-ко-конечно, ваше высочество.

- Мы с матушкой решили сделать отцу подарок в честь праздника, но меня мой достопочтенный учитель не станет слушать, а к матушке я уже не попаду аж до заката.

- Чем мне вам помочь, ваше высочество?

Я мягко прикоснулся к её щеке и приподнял круглый неотёсанный подбородок.

- Зови меня просто Хьюго, миледи. Я же теперь твой должник.

Улыбнувшись ей в глаза и взяв эту безродную девку за руку, я зарылся пальцами в её мозолистую ладонь. Не сводя с неё пронзительного, но мягкого взгляда, так кстати подсвеченного ярким заревом весеннего солнца, я был готов к финальному штриху.

- Я... я не...

- Пожалуйста...

Девка ничего не смогла сказать, лишь неуклюже блея, но аж засветилась от моих касаний и жалобного взгляда виноватой собачки. Немного поломавшись, сдались и её напряжённые ладони, размякнув в моих руках.

Попалась... а ведь её тело стоило всего одной улыбки. Дешёвка...

- Когда пройдёт первый этап праздника, позови меня к матушке. Скажи, что она звала меня к себе в покои. Только дождись, когда будет антракт. Матушку-то учитель точно послушает. Чтобы никто не догадался, хорошо? Ты же никому не скажешь, верно?

Девка продолжала глупо кивать своей тупой башкой, не составив в ней и внятного ответа. От таких отбросов нужно избавляться. Ох и устроит же ей матушка разгон за клевету... Оболгать императрицу перед принцем и старшим советником! Ещё и приплести императора у-у-у... это уже тянет на заговор. И почему же мне смешно?

Мысленно посмеявшись, я даже не заметил, как улыбался своей новой «подруге» во все тридцать два. Ну ничего... будет ей хоть чем гордится. Не каждому удаётся подержать принца за руки и не потерять свои.

- Я... я всё сделаю, ваше высочество!

Не унимаясь кивать, пустышка быстро подобрала разбросанное бельё и скрылась за дверью.

- Ох... ладно. Учёба так учёба.

Уняв лень и познав вселенское смирение, я поплёлся к двери.

- Что же это вы не стали прыгать, ваше высочество? Я на вас ставил тридцать марок.

Дверь легонько хлопнула позади, а наигранно встревоженный учитель, даже удостоил моё появление приподнятой бровью.

- Что же так мало учитель? Продали меня прямо как Иуда? Ай-яй-яй...

- Может ваши ноги и выдержат приземление с третьего этажа, принц, но моя голова нет. Иуда тоже плохо кончил с головой, так что остальное добро я оставил на похороны. С вашими «подвигами» мне до этого не долго осталось.

- Пф... ну апостолы и впрямь прожили не долго, так что вы ещё хорошо сохранились.

- Спасибо принц. Я тоже оценил ваш тонкий намёк на боголепие и солнцеликость вашего высочества.

Беспощадный сноб снова невозмутимо успел уязвить меткой фразой.

- Будет вам льстить, я не настолько хорош.

- Вот именно. Пройдёмте.

Даже не удостоив меня взгляда, Маркус быстро прошёл с охраной к выходу.

- Надменный индюк...

- Я всё слышал.

Хоть и раздражал, но Маркус был на своём месте, так что оставалось лишь нарочито недовольно цокнуть. Надменно размахивая канцлерским перстнем на приподнятой руке, он не оборачиваясь подзывал меня за собой. Конечно, Марк не мудрее отца, но всё же, с ним правда не хотелось спорить.

Больше не сопротивляясь и приободрившись, я побрёл за этим всезнающим чернокнижником в обитель царской библиотеки.

- Светочка, прошу представьтесь.

В комнате горела лишь тусклая лампа, создававшая уютную атмосферу полумрака. И всё-таки, учитель, вы знаете, как позаботиться об ученике. Яркий свет моей похмельной головке сейчас совсем ни к чему.

Впереди же у стола с этой приятной лампой, стояла прекрасная фигура в коротком белоснежном сарафане, с таким трудом, скрывавшим отменные черты гладкой стати женского тела.

- Ваше высочество...

Девушка поклонилась, сведя ручки на своём стройном животике и скромно завела за ушко упавшие на лицо волосы.

- Меня зовут Светлана дель Хан. Сегодня я буду вашим учителем.

Что-то сегодня я встал явно не стой ноги. Хотел бы сказать, что день не задался, но, видимо, это была нога какого-то счастливчика.

Я удивлённо перевёл взгляд на Маркуса и от неожиданности позабыв о манерах, вопросительно указал на девушку пальцем.

- Да, ваше высочество. Думаю, вы слышали о наследнице АнГрупп?

- Как же не слышать. Андрей ден Мэй частый гость.

- Верно. Это его дочь.

Всё стало на свои места. Отец точно был в курсе этого маленького учительского сговора, так что эмигрантку не позвали бы.

- Пусть вас не смущает её внешний вид, ваше высочество. Светла очень знаменита в среде «людского сообщества», как профессиональный ведущий новостей. Только вернулась со сьёмок ради вашего урока.

- Ничего... я только рад.

- Профессор Хан имеет несколько научных степеней в области культурологии и психологии, а также ряд докторских работ по робототехнике и ксенобиологии. Впрочем, думаю этот далеко не полный список, вам и так с лихвой дополнят на уроке. С этого дня и до открытия новой столицы, она будет вашим королевским репетитором по истории и риторике.

- Сочту за честь, ваше высочество.

- Я тоже, миледи...

К чёрту удивление. Одного взгляда было достаточно чтобы понять всю полноту её выдающихся под платьем... «научных степеней».

Девчуля снова поклонилась и смущённо завела непослушные пряди за свои аккуратные ушки.

- Пожалуй, я вас оставлю.

Учитель развернулся и положив руку мне на плечо, наклонился к моему уху.

- Ох и не завидую я вам, принц.

Маркус засмеялся и похлопав меня по спине, быстро скрылся за дубовыми створками двери. На что это он намекает? Вряд ли на «цену» её уроков, хотя...

Я оценивающе окинул её глазами и остановился на уровне «высших образований» для подробного изучения. Интересно, а сколько улыбок будет стоить их «углублённый» курс...?

- Ну что, принц, вы готовы?

- Только если вы готовы, сударыня.

Милашка снова улыбнулась и не прекращая заботливо смотреть мне в глаза, будто бы из воздуха достала тугой коротенький чёрный хлыст.

Не-не-не... такие игры я не заказывал!

Припомнив подобный прошлый опыт, внутри всё похолодело, а она лишь наклонила голову и усмехнувшись, поймала мой взволнованный взгляд.

- Поднимите глазки, ваше высочество, а то косоглазие будет. Пока что ваши заслуги перед народом даже меньше их будут.

Она игриво провела кончиком хлыста по своему очаровательному бюсту. Пришлось оторваться. Стало немного неловко.

- Понятно... Говорят, у вас голова хорошо варит, но, видимо, она просто забита немного не тем, верно?

Учитель улыбнулась и энергично хлопнула в ладоши, предварительно хлёстко шлёпнув плёткой по столу.

- Что же, присаживайтесь, ваше высочество. Сегодня история. Буду учить вас как маленького. Всё с самых азов.

- Ну что вы, Светочка, я много знаю про строгих учительниц. Буду очень стараться...

Я постарался съязвить, элегантно поклонившись и поцеловав ей руку.

- Ох, ваше высочество... это такая честь. И всё же, я вас накормлю с ложечки, да таким, что вам и не снилось.

Светлана с силой опустила меня в кресло перед рабочим экраном проектора и наклонилась к лицу, изящно изогнув свою совершенную талию.

- Будешь бить меня, красавица? А если закричу...?

- Какая прелесть...

Она издевательски свела губки уточкой и легонько похлопала меня по щеке, да так резко шлёпнула грозной указкой, что у меня чуть не встало сердце.

- Для вас, мой мальчик, я Светла Андреевна, а если что-то не устраивает, то закричу уже я...

Ледяная блондинка с белоснежным лицом и замашками королевы, не прекращая искренне улыбаться кивнула в бок. На стене же укромно висела старенькая камера с мигающим красным огоньком.

- Тогда, ваше высочество, наш с вами урок станет «открытым» быстрее, чем вы успеете включить интернет и посмотреть моё совсем свеженькое интервью. Хорошее на сенсации выдалось утро знаете ли. Откуда же была та девочка, хм... может из Палермо?

- Я понял... госпожа.

- Умничка... школота.

Светлана Андреевна жёстко толкнула меня в грудь, от чего я откатился вместе с креслом к рабочему столу. Строгая же училка быстро прошла за трибуну, так не кстати скрывшей её голые ножки, и в два клика включила проектор.

Хотел бы я разозлиться и сказать охране выпороть эту нахалку, но зык не мог повернуться, чтобы обидеть такой прекрасный кадр.

- Начнём с простого, принц. Хоть вы и наследник трона, но его задача править, а не помнить всё. Я же бегло расскажу вам то, что вы с лёгкостью могли пропустить в архивах. Такое может быть очень полезно... особенно в спорах с боярами и любителями потрепаться о правах роботов.

Учительница снова завела непослушные пряди за ушки, мило оголив длинную шею и янтарные вески. В два движения завязав волосы в мягкий сноп золотистой пшеницы и нацепив на коротенький носик строгие рабочие очки, она словно намекала, что насиловать тут будут меня и явно не по моему сценарию.

Так неожиданно взяв ученика в оборот и постучав по экрану указкой, Светочка вернула меня в класс.

- Так как вы - принц, а это человек знатный, то перечислим же ваши достоинства: Король Калининградский и Датский, герцог пьемонтский и Швабский, кронпринц империи Запада. Ну, а для полноты картины, осталось добавить, что просто красавец, я права?

Светочка усмехнулась, на удивление, без столь привычной алчности в глазах, окинув меня взглядом.

- А ещё хороший человек...

От такой редкой честности во взгляде я даже воспарял духом и просто не смог не вставить свои пять копеек.

- Ну разумеется... а не были бы вы столь хорошим человеком, чтобы на моём уроке свой ротик на ноль, хорошо?

Учитель развернулась ко мне в пол оборота и немного присев, будто бы говоря с каким-то младенцем, ехидно состроила рожицу из-под своих широких строгих очков, жестом из сложенной ладошки приказав мне заткнуться.

Такой дерзости я не видел ни разу. В горле аж пересохло и кулаки сами собой потянулись к тревожной кнопке.

- Ну охрана тебя и...!

Разумеется, я сдержался. Нет уж... такое веселье я не пропущу. А как иначе? Она у меня ещё станет говорить пониже ремня...

Да уж... девке меня не сломить.

Наконец успокоившись, я откинулся в кресле и вновь познав вселенское смирение, решил послушать её столь любимый урок.

- Итак, принц, вы знаете откуда вообще появилось королевство?

- Ну, разумеется. Про Алессандро Арани было бы странно не знать.

- Да. Алессандро Арани – первый из династии Арани и основатель Империи Запада. Впрочем, скорее лишь её воскреситель, да и то не так.

- В каком смысле?

- А в таком, ваше высочество. Империя лишь плод большой игры. Когда случилась первая война иудейской общины с государством, что находилось на территории современных персидских границ с Иорданией, настал глубокий кризис... власти, так скажем.

Светлана снова достала из воздуха маленький рабочий коммуникатор и элегантно проведя по нему пальчиком, перекинула с него фотографии на экран.

- Многое было утеряно, но раньше эта страна называлась Ирак. Он разрабатывал устаревшие типы вооружения на основе расщепления ядерного ядра, что в тот момент считалось совершенным оружием. Это не понравилось их соседям из иудейской общины. Как я и сказала, многое было утеряно, а те крохи, что дошли и без того искажены религиозной подоплёкой. Тогда было не до грабежа монастырей...

Она снова вывела на экран изображение очень ветхой мечети и людей в невнятной одежде прошлых веков.

- Так вот, ваше величество, не будем углубляться в дебри того, как всё началось, но если вкратце, то в этой войне не победил никто. За одних впряглись одни, за вторых вторые, а там экономические блокады, взломы интернет серверов противника, отключение техники ЭМИ излучением, биологическое оружие, голод. Даже не война, а чёрте что... всё же разрушить экономику бывает даже страшнее, чем просто убить солдат. Мир погрузился в хаос... от которого не отошёл и до сих пор.

Снова перелистнув пару ужасающих картин с видами древних городов начала двадцать первого века, строгая училка смягчилась и присев на стульчик, грустно уставилась на показанные слайды.

Я не стал терять шанс. Женщина в печали всегда самая сладкая добыча. Я подошёл к неё сзади и приобнял за плечи. На удивление училка даже не ударила меня плетью. Так просто? И это весь ваш гонор...?

- Всё хорошо, учитель, те дни позади.

- Да, принц... позади.

Я протянул ей стакан с медовой водой и прижался всей грудью к её тёплой спине. Она лишь тяжело вздохнула и понемногу отпила.

- А вы знаете, что в те времена значило имя ваше далёкого прадеда, принц?

- Думаю, что-то хорошее.

- Вы правы. Если дословно, то оно означает «защитник человечества» и он справлялся со своим именем достойно короля...

Учительница медленно повернула ко мне голову и с хитрецой поблёскивая глазами, стала плавно вытаскивать из воздуха плеть.

- Но вас, принц, он не спасёт...

Тут же отдёрнув руки, я попятился назад, как можно невозмутимо отступая к своему рабочему креслу.

- Чем больше таких выходок, ваше высочество, тем больше у меня материала. Не упрощайте мне работу... сенсации с принцем нынче стоят очень дорого.

Я молча кивнул.

- Продолжим урок... школота!

Светлана снова поднялась и в последний раз тяжело вздохнув, уже достойно своего рода продолжила вещать властным и прекрасно поставленным менторским голосом.

- Иван Хан был первым, кто стал подымать свою родину с колен. Я не расскажу всех тайн семьи, но именно он был первым президентом Российского Президиума. Раньше страна называлась иначе, но это не важно. Вы помните вашего кузена, ваше высочество?

- Хандзора что ли? Джона?

- Да, принц. Это вы точно должны знать, но династия Хандзоров берёт своё начало в те же годы. Это сейчас они правят половиной мира, а тогда были на краю гибели. Собственно, как и весь мир. Их почти что насадили на вилы, но пришёл Иван и предложил помощь... и они мудро согласились. Были Виндзор, а стали Хандзор... смекаете?

- Про династический брак-то я знаю, а причём тут я?

- А при том, принц, что ваша семья была нужна как буфер. Прослойка между двух миров. Союзных, но всё же слишком разных миров. Почему, как думаете, вы король Калининграда, который до этого был частью владений Российского Президиума? Хотя не отвечайте... лучше я скажу сама.

Светлана надменно цыкнула и дерзко поправив очки, снова отвернулась к экрану, а меня аж передёрнуло. Конечно же я знал ответ...

- Алессандро был хорошим человеком и отличным правителем, но по сути просто оказался в нужном месте в нужное время и не оплошал. Спас ближнего своего и получил награду. Пожалуй, это даже мило. Был никем, но даже так рискнул последним, чтобы спасти незнакомца, за что получил всё... моя любимая история.

Казалось, что учитель уже совсем позабыла где находится и с кем говорит. Её голубые глаза то сверкали радостью, то умилительно сникали в томной и с тем сладкой печали, когда она вспоминала моего праотца. Было даже немного не по себе, но удивительно приятно, от чего я уже никогда не забуду эту историю. Может немного тепла перепадёт сегодня и мне...?

- Светлана Андреевна... может продолжим урок за чашечкой чая?

- А вы всё не унимаетесь, да? До чего пошла молодёжь...

Видя мою решимость, учитель таки сняла свои огромные очки и распустила волосы.

- Эх, принц, вы даже не представляете сколько мне за это чаепитие придётся убегать «пудрить носик» пока расскажу вам всю историю. Мир не так легко описать в двух словах знаете ли... тем более ценителю лишь девичьих чресл.

Светлана Андреевна забросила материалы в сумочку и стоило мне только подойти к ней с боку, как тут же невзначай юркнула за кафедру.

- Вы бы хоть иногда отрывали глаза от моей задницы, ваше высочество... я же с вами не стану церемониться. Даже не надейтесь...

Светлана опустила руки и сведя ножки, обхватила плеть обоими руками.

- Почему вы так грубы со мной, учитель? Разве я вам противен?

- Что же, ваше высочество. Я скажу правду, но она вам не будет лестна. Вы хотите услышать?

Краем глаза в библиотеку заглянула та самая служанка. Я дал ей отмашку, чтобы она готовилась исполнить наш план, а пока просто принесла чаю.

Всё же эта снежная леди заслуживает как минимум одного свидания...

- Меньше бы растекались по древу, учитель, и сказали бы прямо, коль так решительно собрались мне дерзить. А ведь будь вы послушной, то не было бы вам цены.

- Вот именно, принц. Я бы не стоила и гроша. Или вы думали, что ваша улыбка дороже золота?

- Вы о чём?

- Что же, не смею вас томить. Скажу корректно. Вы поистине будете прекрасным политиком.

- Ну! А я вам о чём!? Конечно... теория политического устройства легче пареной репы. Хм... к слову я её никогда не парил. Теперь не смогу уснуть... может попарим её вместе?

Мы уже присели за накрытый заранее столик, украшенный лёгким перекусом, а главное, красивой спутницей. Я не удержался и подсев ближе, мягко обхватил её маленькую ручку, нежно поглаживая тёплую женственную кисть.

- Да... давно же я не пекла ни с кем репки...

Мечтательно закатив глазки к потолку, учительница мысленно ушла куда-то очень далеко, видимо находя желаемое в мраморной точке на стене, а мне не пристало терять такой прекрасный момент.

Не выпуская маленькой ладошки, я положил вторую руку на спинку её ажурного стула и потянулся к сладко пахнувшим розовым губам.

Да... романтика покоряла одиноких королев во все времена... какой бы ледяной она не была. Неожиданный поцелуй прекрасного принца растопит лёд... это прекрасный план.

Мой нежный золотистый колосок вдруг нежданно заколыхался от моего столь близкого дыхания и отстранился, запихав мне в рот, подобранный в страхе виноград. Прижав пальцами мои губы и протолкнув виноградинку внутрь, она брезгливо покосилась мне между ног. Придя в себя и снова повеселев, уже через мгновение самый лучший в мире учитель ехидно улыбнулась, одним ловким движением выскользнув из, казалось, надёжной хватки.

- Вот только, ваше высочество, вы на редкость бездушны и скудоумны, когда речь о чувствах других... репку так парите только вы!

- Ну девчонки бы с вами не согласились ха-ха-ха.

- То та же. У вашего естества эмпатии больше, чем у сердца. Так сказать, кровь не в тех местах... школота.

Светлана Андреевна снова ехидно заулыбалась и отсела к другому краю стола, а в сердце больно кольнуло. Видна московская школа. Учитель ещё пару минут привычно подначивала со своим дерзким, по-девичьи озорным шармом и холоднокровием, но каждый раз не давая ни единого шанса парировать колкой остротой. А ведь на уроке и не скажешь, что плевать хотел на чувства невежественной черни.

Как не странно, но время с ней летело быстро. Так быстро, что я стал забывать, как дышать, когда она с упоением рассказывала о подвиге моего праотца, спасшего первого из великих пророков прошлого. Даже те вещи, которые я знал, она сделала совершенно особенными, через каждое слово не забывая улучить момент и крайне тонко унизить мою попытку «попарить» её «репку». И всё же, даже после такой дерзости с моей стороны она не прекращала искренне улыбаться...

Такое я видел впервые...

- Ваше высочество! Ваше высочество!

На старинную узорчатую гладь дверного проёма, с криками навалилась горничная, тут же в слезах упав на колени.

- Ваше высочество!

- Что такое?

Сердито ударив по столу, спросила учитель в пол оборота.

- Ваше превосходительство...

- Говори уже, коль ворвалась на мой урок с принцем, нахалка!

- Его величество... он... он...

Никчёмная служанка расплакалась и опустила голову. Это мой побег? Нет... эта наивная дура не смогла бы придумать такой хитрый план.

На сердце похолодело. Что-то точно не так...

- Что с отцом!?

Больше я не мог усидеть на месте и опрокинув кресло, побежал к отцовским покоям. Некогда было ждать, когда эта дурёха соберёт мозги в кучу... лучшего предлога всё равно уже не будет.

Повороты не кончались.

Быстро миновав веранду и спрыгнув в зимний сад, я как мог скатился по ветвям любимой сливы и не замечая «чайной крапивы», уже выбежал к тронному залу.

- Ваше высочество...! Вам нельзя...

Лакей на входе прикрывал дверь в царские покои, фальшиво улыбаясь в никчёмной попытке меня остановить. Придурок...

Дверь была не заперта, и я тут же вломился в комнату.

- Отец!?

В первой комнате было пусто. Где же он!?

Я забежал в спальню.

От резкого грохота, мама аж вздрогнула, едва не выронив из рук мягкий розовый шарик и схватилась за грудь.

- Ах... Хью! Ой мамочки, аж вздохнуть не могу!

Леди-мать прикрыла глаза и кряхтя, присела на пуфик рядом с отцом.

- Отец, вы как!?

- Не гоже принцу врываться, как мятежнику! Извинись перед матерью...

Отец был жив. Слава Богу...

От сердца отлегло, и голова немного прояснилась после философски воспринятого мной унижения. Я огляделся и понял, что и правда вломился, как настоящий грабитель.

Так стыдно...

Я стушевался и поклонился. Мама тяжело дышала, бросив на меня гневный взгляд, но очень мягко отвернувшись, снова прильнула к отцу, намазав чем-то свой розовый шарик.

- Ну вот, дорогой, даже наш сын волнуется. Чего же вы так причитали на меня? Только не говорите, что снова из-за моей семьи?

- Ничего-ничего, дорогая, мы обсудим это позже. Вы же знаете, что я всё равно вас люблю. Многие в совете против императрицы Тэшен, но мою северную красавицу им у меня не отобрать.

Мама смутилась.

- Не хочу причинять вам неприятности, любимый.

- Ничего. Они лишь мелки сошки... пусть и с деньгами. В конце концов, кто тут ваш император...?

Леди-мать снова отвела довольный взгляд и ублажённой сладкими речами женской рукой продолжала нежно припудривать отцовское лицо. И всё же, даже такая сильная женщина, как мама едва сдерживала подрагивающую улыбку, очень взволновано утирая свои влажные глаза. Что же произошло...?

- Отец, я...

- Свет очей моих, не могли бы вы нас оставить с сыном?

- Ну, что вы, милорд...

Мама опустила розовый шарик и положила руки отцу на колено.

- Вам правда лучше, Ваше Величество?

- Не волнуйтесь, миледи. Мужчину не так легко поставить на колени, а счастливая владелица моего сердца лишь одна. Куда каким-то заговорщикам до вас... моя госпожа.

Отец погладил маму по щеке и обнял за руку, что была бледнее тумана её северных краёв, а в глазах читалась тревога и укоризна.

- Ступайте, родная, всё будет хорошо. Должен же ваш муж со всем разобраться...?

- Да... мой царь.

Мама встала и в обгорелом платье с изорванной кружевной тиарой, снова показалась её имперская стать.

- На вашего отца напали, принц. Не стоит его долго тревожить.

Мама сердито посмотрела на меня и вышла из комнаты, столь же спокойно и величественно, будто ничего и не было, выйдя к взволнованной прислуге за дверьми.

- Отец, как же так!? Кто посмел вас тронуть?

- Всё хорошо. Я цел.

Отец развернулся ко мне и с трудом прохрипев, снова опустился в кресло.

- О, Господи...

- Что сделано, то сделано, сын. Не ворчи, как мать.

Лицо отца было выжжено, словно красная бурлящая жижица борща, покрывая его лик шелушащейся кожей.

Было трудно что-то сказать. От волнения я даже прикусил язык и сжал кулаки.

- Вот видишь, сын, я жив и здоров. А ты говорил не идти на праздник ха-ха-ха.

- Даже главный советник Маркус был согласен со мной.

Голос дрожал от злости, но я не мог спорить с императором. Сказал здоров, значит я лишь ошибся... как бы не был прав.

- Он даже хуже твоей матери. Мудр не по годам, но рядом с ним я чувствую себя стариком. И как тебе мой подарочек?

Отец попытался улыбнуться, с интересом спросив о Светлане, но с болью скривился, едва удержавшись от проклятий.

- Отец... я... я же не такая мразь, чтобы думать о девках даже сейчас...

Едва сдержав гнев скрипом зубов и с болью обломив кончик одного из них, я смог разжать кулаки и вдохнуть.

- Лучше ворчать, чем быть убитым. Простите мою дерзость в голосе. Я... чёрт! Да и не так уж вы и молоды...!

- Вот и расти детишек... живьём хоронят.

- Простите, отец. Я лучше просто пойду, чтобы не оскорбить вас ещё более.

- Постой... Не волнуйся. Ты ещё мал для таких забот, а с советником я разберусь сам. Твоя забота у него лишь хорошо учиться.

Более не став вспоминать свой «подарок», мой император поманил меня рукой и приободряющее похлопал по плечу.

- Да как же мне не волноваться, когда у меня нет ни единой мысли за что могли желать вашей смерти эти мерзкие...

Поймав его сердитый взгляд, я осёкся.

- Неблагодарные люди...

- Да ну? Неужели у моего сына не найдётся хоть одной причины?

- Отец?

- Да не стесняйся ты так. Как бы кто не говорил, а до того, пока её не оденешь, корона никому не жмёт.

- Отец, прошу... я не дурак. Вы можете считать иначе, но мы узнаем, кто решился посягнуть на моего императора.

- Мы? Не уж то решил подкинуть преступникам пару идей?

- Отец!

- Ты кричишь на императора?

- Простите меня... я забылся.

- То та же. Принц должен держать себя в руках. Кто бы что не говорил...

- И всё же, я ваш сын, отец. Как бы я посмел помыслить о таком злодеянии? И что скажет народ, если вас не станет?

- Я люблю тебя, мой юный принц, но у богатых нет детей... только наследники. Как бы я не верил в обратное.

Отец положил руку мне на лицо и мягко похлопав по щеке, снова отвернулся к зеркалу.

- Хорошо... я буду говорить с тобой прямо, если ты уверен в себе. Мысли о народе далеко не каждому приходят на ум. Видимо урок с ней пошёл тебе на пользу... Надеюсь, мой принц никогда не бросается словами.

Поправив ленточки парадного жабо, словно удавку затянув их по самое горло, пленник статуса снова наклонился к зеркалу, хрипя громче работающего вентилятора.

- Слухи – это почва для страха. Даже если я при смерти, народ должен видеть своего правителя. Я тот, кто заберёт их страх и ненависть на себя, и искупит в аду. Спасти множество жизней пожертвовав лишь своей одной ради Богом данного мне народа. Разве не для этого нужен царь?

- Вы просто боитесь показаться слабым...

- Хм... вот поэтому я и не могу дать повод для таких подозрений.

Отойдя от дизайнерского ажурного зеркала, отец снова присел на, застеленный меховыми накидками, трон. С тяжёлым хрипом закинув ноги на стоящий рядом пуфик и откинувшись на спинку, владыка поманил меня ближе, устало закрыв глаза.

- Для людей не нужен никакой повод, отец. Если вы отоспитесь ещё пару деньков этого никто даже не заметит, но ваше здоровье и так на приделе. Все помнят ваше мудрое правление и благородство, с которым вы вели нашу землю к светлому будущему... даже для тех, кто желает вам смерти.

- А была ли в этом всём нужда? Люди не так глупы, как могут показаться, мой мальчик. Для кого-то всё что я сделал могло быть пагубным. Никто не станет рисковать жизнью ради того, во что не верит. Жизнь одна, и они потратили её на то, чтобы попытаться отнять мою. Люди не глупы, мой принц, и у всех есть причины... и может быть они даже справедливей моих.

Едва согнувшись, отец распрямил ноги и нацепил на голени механические суставы экзоскелета. Я присел рядом и подключил гидравлические приводы к вакуумному насосу. Губчатые структуры эластичных «робомышц» тотчас натянулись и мягко обволокли наспех «залеченное» нано трубками раздробленное колено.

- Спасибо, сынок. Сам бы ещё долго мучился. Впрочем, убийцы тоже считали меня слабым и в глазах народа и моего сына, они будут правы, если я не докажу обратное. Как тут отлежаться?

- Жалкие предатели не могут быть правее вас, отец! Как бы там не было, нам нужно найти заговорщиков чего бы это не стоило!

- Я не буду мстить всем вокруг, мой принц. Это не путь правителя, достойного называться сильным. Я не случайно назначил тебя королём Калининградским. Я хотел, чтобы этот урок ты усвоил сам, но, видимо, поспешил...

- Вы разочарованы во мне?

Император снова приоткрыл глаза и присев на троне приобнял меня за плечи. Хоть его лицо и прикрывало несколько слоев грима, но даже через него было видно болезненный сероватый отлив.

- Ты ещё совсем дитя, Хьюго, но уясни одно: путь сильного в смирении тогда, когда более всего хочется сорваться, в умении не поддаться искушению воспользоваться своим положением ради гордыни. Слепая месть дорога слабых и праздных. Я не оскорблю своих подданных ни тем ни другим.

- Им будет не до оскорблений, когда вас не станет.

- Я тот, кто заберёт у народа его боль, его вину. Я вижу, что ты заботишься обо мне и не считаешь себя неправым. Ты имеешь на это право, потому что есть я. Тот, кого можно обвинять во всём, чтобы просто спокойно засыпать по ночам. Об этом забывают очень быстро... оттуда и желание отомстить. Желание убить... мне даже их жаль. Хотя, в конце концов, у народа не должно быть сомнений в том, кого винить и кого почитать, а заговорщики точно знали, чего хотят. Может им стоит даже позавидовать...

- Сомнений в вас нет, отец!

- И нет гарантий, принц. Когда придёт время тебе бросят вызов. Как бы ты не был прав, но все забудут кто твой отец. Все вспомнят только то, каким запомнился им твой император и каким принцем был ты сам. Тебе припомнят всё. Даже то, что ты не вспомнишь и перевернут так, что только Богу будет ведом мир их глазами.

Взяв мою руку, отец подтянул меня ближе и с горем пополам умостил вторую ногу на пуф.

- Не забывай, что каким бы не было правильным решение, как бы жестоко не пришлось поступить ради других, никто не вспомнит твоих подвигов. Зато сразу припомнят, как ты проехал на красный. Корона жмёт всем, мой принц, пока не приходит осознание, что между «королём» и «человеком» в глазах людей для тебя уже нет разницы...

Отец снова попытался встать. Я подал ему руку и закрепил страховочные ремни.

- Сомнения должны быть, принц, но они хороши тогда, когда развеяны. Без них мы просто стояли бы на месте уткнувшись в стену, слепо веря тем, кто пытается её пробить лбом. Это горький опыт, но кто не сомневается в самом себе не сможет править. Вот только тот, кто не развеет этих сомнений, никогда не сможет доверять другим. В одиночку не направишься, принц. Такой король обречён.

Наконец отец поднялся и прикрыв ногу штаниной, опираясь на моё плечо медленно пошёл к выходу.

- Я вижу, что ты очень умный и это путь сомнений, но ты сам боишься признаться в этом. Хотя этим в пору гордиться. Развей свои страхи, сын, а до тех пор я должен быть сильным ради своего народа... стану для них примером.

- И сегодня ты снова рискнёшь собой? Снова выйдешь к ним?

- Я исполню свой долг. Сплочу народ чтобы вселить в них силу... вселить её в тебя.

Император освободился от моих рук и лишь у самой двери вновь обернулся.

- Сегодня тебя ещё ждут испытания, сын. Не дай убийцам стать правыми... мой принц.

Да... толпы репортёров уже штурмовали дворец. Отца не будет на встрече с прессой, а нам с мамой будет сегодня не до сна. Всё же, нужно успокоить администрацию и уведомить послов...

Отец распахнул дверь на свою обожжённую термитной бомбой мансарду. Закопчённая дымом, она едва раскрылась, упираясь в расплавленные края железных ставней и разорвавшейся кромке ажурного витража.

- Вы специально, отец...? На то же место... чёртовый символизм?

Мой царь уже не слышал меня, поглощённый воплями ликующей толпы, таки дождавшейся своего императора.

- Отец...

Разжав кулаки, я постарался его принять. Просто согласиться с моим кумиром без лишних слов, а потому молча пошёл к выходу. Хоть я бы столько хотел ему сказать, возмутиться и даже силой отправить в больницу, но если император сказал, то... значит, я просто ошибся.

Поглощённый внутренними распрями и в полном смятении, мне не сразу удалось заметить, как в комнату вошла леди-мать, своей спиной упиревшись в двери и перегородив мне выход.

- Мама...?

- Прости, что накричала, Хью. Прости...

Мама совсем поникла. Её строгое властное лицо в момент осунулось, а под грозными очами проступили тёмные круги.

- Обещаю, мам, я отомщу за отца тем, кто это сделал...

Обняв матушку за её хрупкие плечи, я как мог пытался найти слова, чтобы хоть как-то её утешить. Стало даже страшно от того, что в разговоре с самой важной женщиной я не мог найти слова. Всё же, её слёзы я видел реже всех...

- Если собрался мстить кому-то, будь готов сначала выкопать две могилы. У твоего отца уже нет стольких сил, чтобы похоронит сына, а ты даже не нашёл того, на кого направить гнев. Сколько тогда тебе придётся их рыть?

Матушка отстранилась и направила меня к дивану. Присев рядом, она взяла мою руку и переведя дыхание, уняла едва заметную дрожь.

- У твоего отца благородный нрав, но вот его слова порой жестоки и чрезмерно пафосны, да так, что, слушая его ничего не возьмёшь в толк. В этом ему не отказать, но не бейся я в экстазе с такого, то не было бы и тебя, Хьюго, так что будь рад ха-ха-ха.

Угрюмо улыбнувшись и сквозь силу попытавшись пошутить, мама снова отвела взгляд.

- Я докажу, что даже сыну императора запада знакомо смирение.

- Даже так...?

- Я серьёзно, ваше величество.

- Ну что же, принц, тогда возьми её и подмети пол.

Леди-мать кивнула в сторону, где в углу лежали наспех принесённые для уборки тряпки, но служанки суетливо удалились, чтобы оставить нас с матерью наедине.

Я в смятении посмотрел на императрицу. Она же снисходительно улыбнулась.

- Это хорошие слова для принца, солнышко, вот только ты сам в них не веришь. Об этом и говорил твой отец... твой император, коли это для тебя важнее. Если твои слова правда, то докажи это делом. Докажи это всем вокруг и главное самому себе. Стань для народа достойным человеком, сынок, пусть даже они не разглядят твоих усилий, но зато увидят не мальчишку, занявшего трон по рождению, а императора достойного по праву. А ведь начать с малого так легко...

Леди-мать поднялась с дивана и пошла к выходу.

- Надеюсь, принц, мои слова тебе помогут...

Распахнув дверь, она вдруг остановилась и под шум придворных тихо обратилась ко мне.

- Сегодня ранило Нен...

Мама отвернулась и в миг сменив осунувшееся лицо на блистательную имперскую стать, захлопнула внешнюю дверь, уведя за собой настырно требующую аудиенции знать.

Уже который раз к сердцу подкатил леденящий поток из отчаяния и страха, а в ноги ушла вытесненная из него кровь. Мигом подорвавшись к внутренним дверям покоев, я не оборачиваясь вылетел из комнаты.

- Нен! Нен...!

Сбив с ног привратника, я вломился в коморку няни.

- Не кричите так, ваше высочество. Ей нужен покой...

Не обращая внимания на округу, я уже был у её постели, резко схватив обгорелую руку. Нянечка прерывисто простонала, но открыла глаза.

- Простите, что не могу встать... ваше высочество.

Прохрипев, Ненси скривилась, а с другой стороны к ней уже пристроился врач с аппаратурой.

- Врачам удалось её стабилизировать, ваше высочество, но у неё не много времени.

- Что ты несёшь, Маркус!?

Я схватил чернокнижника за воротник и с яростью тряхнул этого зазнавшегося хиляка.

- Что ты несёшь, скотина!? Тащите сюда лучших врачей, лекарства, протезы АнГрупп, что угодно! Я заплачу... я... я!

Ярость затмевала глаза, но почему-то едва слышное касание обгоревшей ладошки не смогло заглушить даже бездушное полотно толстого фрака. Я тут же отпустил учителя и обхватил слабую старенькую ладонь.

- Что няня? Как вы? Хотите воды? Что вы стоите?! Принесите воды!

Ярость не утихала, заставляя метаться глазами по всем присутствующим, в тщетной попытке найти в них спасение.

Служанка попыталась уйти, но путь ей преградила стража, а из комнаты печально опустив голову, вышел лишь Маркус.

- Что тут происходит...? Куда ушёл канцлер?

- Ненси хотела поговорить с вами, принц. Подумаете о другом позже.

Светлана угрюмо присела на корточки рядом со мной, прижав рукой края белоснежного сарафана и мягко повернула моё лицо к Нен.

- Ей больно говорить. Прильните ближе, ваше высочество.

Я не стал спорить. Чёрные корки покрывали всё её безмерно доброе лицо, заставляя изо всех сил сдерживать позывы избавиться от недавно съеденной стряпни, а горло пекло от мерзкой горечи изжоги. Нянечка же едва дышала, но из последних сил прикоснулась к моей щеке.

- Мой... мальчик...

Давно же я не плакал... так давно, что уже и не вспомню. Не в силах сдержаться, капли упали Нен на лицо, но она лишь нежно утёрла слёзы с моих глаз.

- Всё хорошо... ваше высочество. Всё хорошо...

Осталось только плакать. Упав головой в её тёплое покрывало, я не выпускал её руки, а нянечка лишь положила шершавую ладошку на мой затылок и едва шевелясь, попыталась погладить.

- Всё хорошо, мой принц. Я лишь одна из многих...

Едва касаясь моих волос, Нен тихонько хрипела под тяжестью мой головы, но стоило попытаться встать, как она придержала меня на груди.

- Не плачьте... подумайте о ваших людях, принц. Какой вы подадите им пример...?

Нен... даже сейчас вы думали лишь обо мне. Утерев лицо о пропитанную кровавой сукровицей, простыню, я наконец смог прийти в себя.

Тем временем в комнату вошёл Маркус со стаканом в руках и протянул его мне. У стены же уже стояла императрица, а служанку держала под руки стража.

- Простите, принц... я не успела составить вам список.

- Няня...

- Прошу, найдите ту, кто проследит... чтобы вы стали хорошим человеком... кто позаботится о вас, как и вы о своём народе, ваше высочество...

Разразившись судорожным кашлем, няня едва пригубила принесённой воды, лишь смочив обожжённые губы.

- Кто останется с вами дольше меня... кха-кха!

- Лучше сами поправляйтесь скорее, Нен! Вы мне куда важнее черни...

- Я тоже... ваш народ. Пожалуйста, принц... Не забудьте об этом...

Нен перехватила мою руку и прижала её к груди.

- Станьте достойным королём... ваша милость.

Её пальцы тихо соскользнули с моих и безвольно обмякли.

В голове опустело. Кто-то безвозвратно выключил свет...

- Ваше высочество, что нам делать с преступницей? Народу нужно показать виновника и срочно. Если не император, то может хоть его супруга прольёт свет на происходящее?

- Кто это сделал!?

Маркус не унимался, допрашивая мать словно это его подруга или подсудимая, полностью игнорируя мои крики.

- Эта служанка, принц...

Мама толкнула девку в плечо, а стража подала ей плеть.

- Эта гадина должна была прислуживать его величеству, но перед самым взрывом попросилась к вам, принц. Бедняжка Нен... всё из-за неё!

Со звонким хлёстом, плеть прошлась по лицу до смерти запуганной девки, от страха онемевшей пуще прежнего. Даже не думал, что план обойдётся так дорого...

Маркус же не терял времени и мигом оказался за спиной Светы, нашёптывая её то, что из увиденного должно попасть в прессу.

- Я всё понимаю, канцлер... никаких интервью.

Учитель почему-то не сводила с меня глаз, проникновенно смотря на заплаканное лицо.

- Что вам нужно, учитель? Дайте спокойно попрощаться...

Меня всё равно никто не слушал... чего было снова орать? Губы сковывала липкая горечь, голова лопалась от нежелания принять её смерть.

Едва прошептав учителю, я снова лёг на родную... ещё тёплую грудь.

- Конечно... принц.

Учитель положила мне руку на плечо и прошептала.

- Знаете, а ведь эта девчушка не сводит с вас взгляд, принц. Это очень... ничего, принц.

Светлана осеклась и привстав, отошла, но я всей спиной чувствовал её пронизывающий взгляд. Неужели догадалась? И чёрт с ней... сегодня мне уже нечего терять.

- Отвечай, паскуда, кто тебя послал!?

Мама разошлась не на шутку, замарав даже края потрёпанного платья. Эта тупая девка всё продолжала пялиться на меня и стонать, на удивление даже не проронив и слова. Улыбка стоила для тебя так дорого?

Дешёвка...

Неужели этого вы от меня ждали, Нен? Мой народ - вы, Нен... Почему я должен роднить вас с ней!? Самое дорогое с никчёмной девкой? По-че-му...?

Голос не поддавался и утопая в слезах, не давал подняться с самого детства ласковой ко мне груди.

- Всё... уведите эту дрянь... уведите...

Тяжело дыша, мама упёрла руки в бока и бросила на пол плеть. Это не нужно было даже видеть. Перед глазами было совершенно темно... пусто. В голове же предательски звучали голоса и брань, но только не стук родного сердца.

- Нам заняться ей, ваше величество?

- Да... пока не расколется.

- Есть!

Стража подхватила девку под руки и потащили к двери, а она лишь брыкалась и рыдала.

- Постойте... миледи, вы уверены? Может стоит дождаться императора? Такое будет сложно замять...

Маркус спешно остановил леди-мать и украдкой покосился на Свету.

- Пусть нас с Нен и изгнали, но так я хоть верну семье долг. У неё там вся родня... они не поймут пощады преступницы.

Леди-мать властно вырвала из рук Маркуса, схваченный им уголок её рукава.

- Но всё же, допрашивать служанку?

- На дворец было совершено покушение, Маркус! Этого ли недостаточно для слухов? Фон Тэшен и так на краю вотума недоверия со стороны палаты общин, а вы мне говорите подставить под удар и императорскую семью? Мы не можем быть слабыми в глазах народа! Вы всё слышали, Светлана? Светлана, вы меня слышите? Что вы делаете!?

Мама ещё что-то обсуждала с канцлером, а мне становилось тошно, закладывая уши оскорбительной чушью.

- Так быстро... так быстро забыли о Нен... Слабыми? Народ? Снова... одна лишь политика...

Сердце сковала леденящая злоба, а руки щипало от до скрипа сжатой няниной руки.

- Вы... вы все... поплати...!

Я не успел договорить. Маленькая ручка легла мне на голову и словно старенькая Нен, нежно погладила меня по голове.

- Не забывайте, что не у одного вас горе, принц. Вы здесь ради Нен... так не подведите её мечты.

Тёплый маленький ротик легонько поцеловал меня в затылок, а маленькие пальчики взяли за руку и потянули вверх.

- Вставайте, мой мальчик... Самое время стать королём...

Я поднял голову. Учитель мягко улыбнулась и притянула к себе, ради меня рискуя жизнью, не обращая внимания на слова императрицы.

Я даже перестал плакать.

В груди что-то ёкнуло.

- Да...

В этот момент я понял, о чём говорила Нен. Чёрту политику, но я не подведу... не подведу свой «народ».

Я разжал пальцы и бережно опустил руку няни.

- Мне не понять вас, Нен, но я попытаюсь... Не знаю, куда меня это приведёт, но если даже учитель согласна с вами, то я не смею спорить.

Я встал вслед за учителем и не выпуская её ладонь, развернулся к леди-матери.

- Простите, ваше величество. Не злитесь на учителя. Она помогала мне решиться.

- О чём вы, принц?

Я дал отмашку страже, и та перестала волочить брыкавшуюся девку.

- Подведите её ко мне.

- Хьюго, что ты делаешь?

Мама не на шутку разволновалась, но на душе стало чудесным образом так легко, что даже противно. И всё же, я ничем не лучше их... кому политика, кому сводки новостей, а я всё так же решился быть мужчиной лишь цепляясь за женскую юбку. И это я-то исполню волю Нен?

Аж самому противно, но...

- Я буду пытаться. Хотя бы ради себя...

Я положил руку на лицо безродной девки, с заметным усилием переборов отвращение к её мужицким чертам.

На мгновение закрыв глаза, я вгляделся в темноту. Черную бездну самого себя.

Простите Нен... мне не искупить вины за мою глупость, но...

- Я больше не стану врать...

- О чём вы, принц!?

Мама подошла ко мне и схватила за руку в попытке оторвать от меня эту безродную дурочку.

- Прекрати, Хьюго!

Хоть это всё только ради вас, няня, но я не стану врать самому себе. Похороню гордость глубоко внутри... или просто умру и родится кто-то другой...

Было страшно. Чертовски страшно исполнить волю Нен и постараться полюбить такую уродку, но...

- Ты обязан попытаться, Хьюго...

Обязан показать Нен короля достойного по праву.

- А ведь начать с малого и правда так легко...

Я открыл глаза и впервые искренне улыбнулся этой мужиковатой девчонке, а в руке словно пропал негодующий зуд от её не такой уж и мерзкой щеки.

- Это всё я, мама... это был я.

Мама от шока даже ослабила хватку, но потом переменилась в лице и отмахнувшись, снова подозвала охрану.

- Уведите девчонку... наш сердобольный принц решил поиграть в героя. У девки слишком «бездонные» глаза, но ей это не поможет.

- Я не шучу, мама! Это был я... моя глупость.

Негодующе приподняв бровь под редкой россыпью морщин, моя леди-мать нахмурила лоб и в миг переменившись на императрицу, отвернулась к страже.

- Прошу, господа, оставьте нас. Уведите девчонку к остальной прислуге и под замок. Остальное я сообщу вам позже...

Стража покорно поклонилась и шустро скрылась за дверью, в которую на сей раз уже не упиралась девчушка, тратя все силы лишь на бездарно влюблённые в меня, заплаканные взгляды.

- Что же, ваше высочество... это будет как минимум хорошая статья.

Светлана кротко отпустила мою руку и встала в углу, с довольным личиком улыбаясь мне во весь свой прекрасный розовый ротик. Перед глазами сразу встала картина её тонкой шеи и сладкий запах впервые неприступных для меня девичьих волос.

А ведь во многом это только благодаря вам, учитель... за что же мне такая награда?

- Принц спасает простую девушку из беды... это ли не сказка, о которой мечтают все?

- Спасибо вам... учитель.

Светочка поклонилась и поймав мамин взгляд, быстро удалилась из комнаты под руку с Маркусом.

- Хах... «сказка о которой все мечтают». Прекрасный принц спас девку из рук злой королевы? И эта сказка о которой ты мечтаешь, Хьюго?

Вскипевшая мама упёрла руки в боки и гневно перевела взгляд на меня.

- Ну что вы, матушка. Я понимаю, что перечил вам перед людьми и сожалею об этом, но всё же повторил бы это снова. В конце концов это была правда. Я действительно подговорил служанку позвать меня к вам, чтобы сбежать с урока. Даже не думал, что сам не захочу с него уйти. Я опорочил и вас и отца, вплетя всех в свою интригу, а Нен... К тому же, не мы ли мерило истины для нашего народа? Как бы тогда я посмел соврать снова? Тем более вам в лицо?

Матушка вздохнула и присела на край кровати.

- После всего, что произошло, принц, наша семья всё равно не будет прежней. Быть честным уже слишком поздно...

Мама положила руку на нянину грудь, прикрытую белой простынёй и тяжело вздохнула.

- Нен желала найти вам хорошую партию... так почтим же её волю. Для нас это будет лучшим выходом.

- И где же мне найти невесту достойную вашего одобрения?

- С кое кем вы уже скоро встретитесь, не переживайте. И ещё, принц, вам лучше уйти из дворца.

- Почему? Разве я провинился перед вами, матушка?

- Сказала бы, что да, но в этом все вы. Мои слова ничего не изменят. По социальному опросу большинство наших гражданок считает вас угрозой для своей безопасности, а мужчины и того худшего мнения. Слишком во много «знатных прудов» вы успели накидать «червячка», ваше высочество. В столице уже давно бродит мысль, что «паразит» на троне ни к чему. И сегодня я их поняла...

- И что же мне делать? Разве во дворце не лучшее место, чтобы учиться быть правителем?

- Правитель вам не место и не должность, принц. Это призвание... а ты не готов. Найдите себе достойное занятие среди своих подданных, принц, и постарайтесь доказать людям обратное. Не заставляйте меня соглашаться с ними...

- Я понял...

- Очень сомневаюсь... прошу, оставь меня с Нен.

Я ещё раз взглянул на няню и скрепя сердцем отвёл глаза, запрятав их за наглухо закрывшейся дверью.

- Сочувствую вашей утрате, ваше высочество. Придворной дамы Тэшен мне будет не хватать.

- Спасибо, Маркус. Не думаю, что смогу скоро вернуться к занятиям, но... спасибо.

- Ваше высочество, Нен укрыла собой императора, так что я хочу написать о ней статью. Уверена, что из неё и так сделают героя государства, но даже если нет, то я точно напишу достойный выпуск.

- Спасибо вам, учитель. Вы и так сделали больше, чем кто-либо. В конце концов меня впервые унизила женщина, так что...

Хоть я и попытался снять повисшее в воздухе уныние, но сам же не смог удержать слезы.

- Простите, Светлана дель Хан. Я очень надеюсь увидеть вас снова, но сейчас... простите.

Тихо погладив её тонкую кисть, я вспомнил слова мамы и отпустил руку моего самого желанного «знатного пруда».

Смогу ли я вообще стать другим? Смогу ли когда-либо думать о них, как о людях, а не «прудах»? Впрочем, кто если не она заслуживает моего смирения... моего искреннего уважения.

Зажав в кулаках отчаяние и желание выплеснуть его в её объятиях, я быстро удалился прочь, спешно закрыв за собой дверь королевских покоев.

Вечер был тихим. В тишине звенели пространные нотки плавно оседавшей пыли, а кровать жгла спину уже не в силах впитать в себя обжигавшую изнутри горечь.

Кощунственно было с моей стороны надеяться на сон, так что я прошёл в ванную.

Давным-давно остывшее джакузи всё ещё мирно отражало своей гладью полную луну, а на краю стояла пиалочка с до боли родными сердечками из долек лимона, заботливо притрушенных любящей рукой.

- Нен...

Прикусив язык, я смог сдержаться от слёз, наградив себя последним няниным блюдом, не обращая внимание на холод, с головой погрузившись в ванну.

Ледяная вода мигом пропитала одежду и обувь, с неуклонной тяжестью потянув меня вниз.

- Даже не думал, что одежда может прижать ко дну... может меня тянет вовсе не она?

Впрочем, совесть тяготила куда сильнее любого груза. В груди стоял не сходящий свинцовый комок, жгущий всё естество и словно зацементированные ноги, без шансов даже извиниться, тянул меня на дно.

- Что же я делаю...? Что творю... ах, да, правильно... я же хотел убить себя старого. Чего же растерялся теперь?

Да... так хочет даже чернь... даже леди-мать. Значит такова моя судьба...

Студёная вода сдавила грудь, а сердце застучало в ушах, всего за пару секунд выдавив воздух и заставив рефлекторно вдохнуть. Вода с острой болью прошлась по гортани, на мгновение словно разрезая горло и живот, а под сердцем перехватило, вытянув воздух из груди как из вакуумной помпы.

Но секунду спустя всё прошло... осталась одна лишь тишина.

Перед глазами всё ещё проплывала ясная блестящая луна, играя бликами даже сквозь толщу воды, будто бы провожая своего возлюбленного в лучший мир, но по телу уже разлилась свинцовая нега.

И всё же, без протянутой девичьей юбки я никто... ничтожество, лишившееся народа и даже дворца.

Я закрыл глаза...

- Хватит с меня «прудов». Даже если это просто Луна...

Гулкий удар разрезал полнейшую тишину.

- Что это? Где я...

Снова... тихий, но увесистый звук, словно у басовой установки, раздался где-то внизу.

- Кто я...?

Перед глазами всплыла новенькая акустика и силовая установка, только что подаренная на рождество. Рядом с огромной позолоченной ёлкой стояла грациозная дама, с радостью протягивая мне инкрустированную гитару.

- Ах, да... я же... принц?

Последний удар выбил из груди весь дух, да так, что я сам не заметил, как с хриплым воем раскрыл глаза, в тот же миг сорвавшись на судорожный кашель.

- Ваше высочество! Ваше высочество!

На меня с воплями накинулось горячее нечто, придушив за горло в пылких объятиях, да так, что я тотчас забыл от чего пучил выкатившиеся на лоб глаза. Сердце стучало, как бешенное, выдавливая из орбит мутные, созревшие до красноты, яблоки, вот только перед ними снова стало темнеть. Язык распух и онемел, так что мне оставалось только забиться в попытках снять с шеи эту удавку.

- Ой! Простите ваше высочество! Я...! Я...!

В глаза ударил пронзительный голубой свет, разрывая глаза от режущей боли, но такой родной запах разведённой хлорки смог прочистить даже мой затуманенный мозг.

- Я пришла убраться, ваше высочество, а вы тут, и я... я!

Всё ещё судорожно хватая губами густой сладкий воздух ванной, я огляделся.

- Я... я в пор... в порядке я. Не... ори...

- Простите, ваша светлость, я не хотела вам мешать, но вы не отзывались, вот я и...!

Мужиковатая девчушка закрыла заплаканное лицо руками, а мою грудь сковала острая боль.

- А...! А... что со мной?

Я схватился за грудь, с горем пополам разогнувшись для ещё одного вдоха.

- Простите, ваше высочество, вы не просыпались, и я... я...!

- Да говори ты уже... не покусаю же...

Девчушка смущённо отвернулась, начав даже икать от волнения и слёз.

- Я... ик... я...

Пока она приходила в себя, я смог встать и присел на край ванны. Вокруг было полно воды и плававших в ней разбросанных вещей, а моя рубашка неловко болталась в ведре с родной сердцу хлоркой. Всё же, не зря качал пресс в бассейне. Сколько лет прошло, а нос помнит всё...

Грудь снова противно кольнула, и я уже куда грубее окликнул эту мужиковатую дурочку.

- Вы не просыпались, и я стала бить вас в грудь. Так папа учил, а ещё... ещё...

Ну ясно... с такими ручищами точно сломала пару рёбер, не иначе.

- Искусственное дыхание... ваше высочество.

Девочка снова закрыла лицо руками и отвернулась.

- Ясно...

- Не велите казнить, ваша милость!

Никудышная служанка в страхе упала на колени и склонилась, всё не прекращая плакать. Неужто она правда так переволновалась из-за меня?

Такого, как я...

Я пристально посмотрел в её раскрасневшееся лицо, но не увидев привычной алчной искры, решился сделать свой первый шаг... первый неловкий шажок того, кто родился вновь.

- Что, прямо-таки сразу «милость»...?

- Что...?

Девчушка посмотрела на меня своими огромными растерянными глазищами и не понимала, чего от неё хотят, а вот я смотрел только на её пухлые губёшки.

- О Господи... что же я творю?

И всё же...

Скрипя всем окоченевшим телом, я сполз с ванны и с огромным усилием встал на колени рядом с ней на напрочь затопленном полу.

- Что тупим перед королём, дурочка? Я же говорил, что теперь твой должник...

Я притянул девчонку к себе и мягко поцеловал её в лоб.

- В-в-ваше- высочество...!?

Раскрасневшись, словно это было для неё впервой, девочка совсем растерялась. Ещё бы... я и сам не знал, что творю...

- Как бы я смог называть себя королём и умереть, не сдержав слово?

- Вы ещё не в себе, ваше высочество!

В панике оттолкнув меня своими обжигающе горячими натруженными руками, девчонка подскочила и быстро скрылась в толпе сбежавшихся врачей и знати. Я с улыбкой посмотрел ей вслед и просто откинулся назад, с облегчением упав в толщу воды затопленного пола и впервые за весь этот день, по-настоящему засмеялся.

- А ведь начать с малого всегда было так легко...

Да... сколько б я не говорил самому себе, сколько бы не убеждал, что вся моя жизнь лишь бездарный тлен и глупые девки, но всё это была сплошная ложь.

- Доказать самому себе было так страшно, Нен...

Мне так страшно думать об ответственности, няня... едва не плачу. Знали бы вы, как мне страшно оказаться за стенами дворца, но перед встречей, я...

- Я должен доказать вам, что могу быть не мальчишкой... а королём.

Всем отбой! Глава сказал!

Эх дороги... пыль да туман, холода тревоги, да коридорный туман. Это всё что я помню из того, что проносилось мимо в тот вечер. Я летел словно над землёй, опираясь на ватные ноги, не чувствуя в них сил, а красотка шла рядом. Впрочем, ничего не было понятно, а мысли лишь сбивали с толку, напоминая запись на перемотке с испорченной кассеты, а у меня нет ни скотча, ни карандаша.

Дальше по традиции шла уже знакомая тьма, словно вечно бухой приятель завалившаяся к тебе на хату с очередной претензией выпить. Чётко я помню лишь тёплую мягкую шевелюру на своём плече с её изящными косичками и на века въевшимся запахом пороха.

Не долго мне снились, толи вспоминались девичьи груди, что за её тёплой макушкой виднелись с уж больно удачного ракурса. Мерзкий звук будильника заставил повернуться, вот только шея не крутилась, а потому пришлось открыть глаза.

Пылящийся, видимо, как раз для особого случая, самовар, опустился рядом на накрытый шкуркой табурет, где так радостно трещала эта завистливая к моим снам, скотина.

Хоть уже не раз доводилось встречать это чудо старого мира, но пить из него ещё не приходилось. По крайней мере так близко и сразу. По сути только и делали с парнями, что от скуки в дозоре пытались плавить такой же над костром...

- Наивные...

Сказал бы, что видал в книжках, но разве такое вспомнишь? Теперь хоть смог разглядеть. Всё равно больше голова пока никуда не крутилась, а спать было уже невмоготу.

На желтоватом металле с лёгкой гравюрой на крепкой ножке виднелась большая и яркая картина, украшавшая широкий, как мой живот, золотистый бочок самовара. Мохнатый причудливый зверь восседал в неестественной позе, а в косматых лапах держал бутылку с чем-то подозрительно мутным. Судя по довольному лицу чудаковатого создания, с чем-то явно увеселительным. Косматые уши аж лоснились от блеска самоварного золота, прячась под сенью всеми любимой и родной рваной ушанки, а на коленях умостили «семиструнку». Впрочем, разведённые в стороны лапы очень довольного жизнью зверька, поддерживали, словно радугу, звучное и размашистое слово «Клюква», заряжая желанием выпить.

- Я вот вам «клюковку» принесла с чаем. Фата Сан вам сама травы собирала, попейте.

Вдруг откликнулась красная девица с узорчатым платком на маленькой головке, словно бабуля из книжек или совсем уж странного кино.

- Он с травами и эльёэлем, заправленный молоком. Простите, хоть чаёк и бесплатный, но за молочко вам потом придётся заплатить. Это было последнее в этом году. Вам уступил очередь сам директор, так что, если вам нужно будет отправить ему благодарственное письмо, обращайтесь.

Девочка, лет десяти, поставила мутную чашечку, где плавали сине-белые цветы, на стол у кровати и стала протирать моё не шевелящееся лицо. Хах, даже не могу нахмуриться, чтоб описать коротко моё самочувствие, но аромат чая казался просто божественным и манил так, словно это чистейший самогон от того самого довольного зверька.

Неужели это всё правда...?

Мне решительно не хотелось верить в то, что я отныне раб какого-то цветка, а потому пересилив навалившийся сушняк, как мог развернулся к девчуле.

- Ладно... хорошо. Простите. Со мной была девушка, где она?

- А... она ушла сразу как дотащила вас сюда. Побыла немного пока просила «лекарства от глупости».

- В каком смысле?

Девчушка почему-то замялась и покраснела, смущённо сведя ручки с подносом перед собой.

- Ну, думаю, вам лучше знать?

- Да говори уже!

Не выдержав, я сорвался на лёгкий крик, но боль от скрутившей судороги в шее сразу осадила с небес на землю. Вот так и волнуйся за этих баб... себе дороже.

- Ну что вы, не кричите так. Я не знаю всего, но вам лучше поговорить с Фата Сан.

Девочка быстро убежала и хлопнула дверью. Неужели испугалась... серьёзно? Да ладно...?

Встать не получалось ещё несколько часов. Впрочем, чему точно стоит удивляться, так это тому, что я до сих пор жив.

- Может всё это те самые гены?

Получается, это отец снова спас меня даже сам того не зная? Военным логично иметь здоровье да покрепче.

Всё же, со временем, нога за ногой, я смог дотянуться до пыльной шкурки на деревянном полу, а свежий ветерок кое как поднял меня с кровати. Единственная прорубь в стене, что заменяла окно, освещала слабо, а девчушка видимо испугалась настолько, что больше не показалась даже разу.

- Так и заботятся о больных в Саду, значит...?

Вот уже солнце осветило кровать тёплыми красными лучами заката и только сейчас меня осенило, что уже так много времени. А ведь я только сейчас смог допить давно остывший чай...

- Нужно выбираться отсюда...

Вдруг знакомое чувство надорванности вернулось с новой силой, и чёрная застоявшаяся кровь полилась изо рта.

- Вот же гадство!

Как по сигналу в комнату вошла пифия в белых одеждах с венком из прекрасно пахнущих сине-белых цветов.

- Вот же негодяй! Куда подорвался, резкий, а?!

Не слишком церемонясь, как для пифии, девочка ростом мне по грудь шустро подбежала и подхватив под руку, заменила мне отнявшиеся ноги. Я же в благодарность с трудом унял желание откусить цветок с её венка.

- Вот же, заноза! Сон для слабаков, да? Ладно, коль встал пойдём наружу.

Она практически несла меня на руках, делая вид, что держит за плечи лишь для опоры. Откуда в ней столько силы...?

Впрочем, хрен с ним... видать даже здесь жизнь не сахар.

В глаза ударило непривычно яркое солнце. Я так редко видел его лучи, привычно пробивавшиеся лишь сквозь узкие проёмы бойниц, что даже не верилось в то, что оно способно залить светом всю округу.

Воспалённые глаза не собирались привыкать и бледную кожу больно щипало, а потому я просто покорно волочился за пифией. Словно пьяный муж, едва переставляющий ноги, мне оставалось лишь свисать с её невероятно женственной и при этом сильной фигуры.

- Эй, дерзкий, чего приуныл?

По щекам легонько щекотало что-то пушистое, настырно не оставляя шансов быть к ней равнодушным.

Вот же, гадство... заснул. Ну, оно и не удивительно. Я даже не ждал, что проснусь вовсе, так что всё так, как должно быть.

Я с огромным трудом открыл глаза, а перед ними неведомая пушистая травка щекотала мне нос по велению лежащей рядом пифии.

- Ты уж прости, что я так разлеглась перед гостем, но уже сил нет. Из королевства путь не близкий, так что не серчай. Не лёгкий был денёк.

Мягкий покров вечно зелёной травы сада был покрыт талым снежком. Даже не думал, что моё настроение может стать прекрасней лишь от простого лежания в его божественной прохладе...

Как тут не уснуть...?

- Простите, но я был не один... Где она?

- А? Шина, что ли? Она жива здорова. И как только смогла дотащить такую тушу?

- Она здесь?

- Нет, ещё вчера ушла к своим, так что не кипишуй. Просила передать, что вы враги. Боялась, что ты мог забыть...

- С ней всё хорошо?

Сейчас не было сил много говорить и потому моё нутро взяло верх, спросив лишь о здравии какой-то наглой знойной красотки, но только не о себе. Хотя тело ломило изрядно. Благо нежнейший холодок окутывал лёгкой негой и боль замерзала в её расслабленных объятиях. Всё же, не зря говорят, что я романтик...

- Ну теперь понятно, что ей в тебе нравится...

- Что...?

- Совсем ничего...

Её шёпот был явно намеренным, но мне всё равно не удалось услышать хоть что-нибудь, так что не было смысла допытываться дальше.

- Мы поговорили немного, и она просила меня дать ей трав, чтобы успокоиться и перестать полагаться на других. Сказала, что расслабилась... стала мягкой, если точнее.

- И зачем ей это? Зачем становиться жёстче? Она что, щетина, что ли?

- Чтобы забыть тебя, дурень!

Пифия тяжко вздохнула, словно старая воспитательница, что пыталась объяснить простую истину нерадивому юнцу.

- Я конечно рада, что вы сблизились, но что же ты сделал, что она была сама не своя? Не доведи Отец ещё с дуру натворит чего. Это же надо, Шина и смутилась?! Ты прикинь! Думала она найдёт себе лохматого под стать и дел с концом, а тут смутилась! Ну дела...

Я решил последовать совету и прикинуть, что же мог сделать не так. Впрочем, сейчас был куда больше удивлён тому, что она вообще спасла мне жизнь. А ведь я правда был готов стать приманкой...

Так, Рой, что ты помнишь последнее... самогон, так не то, что ещё... ну же!

Образы всплывали очень неохотно, но вот перед глазами, словно под уговоры ворчливого бодуна, стали проступать кулон безымянки и прекрасное поле. Да, поле, там и Шина, ах да... Безымянка!

- Безымянка, где она?!

- Да не ори ты, всё хорошо. Шина уже заплатила и её прах посадили с деревом, не беспокойся. Лучше скажи, она тебе ничего не говорила?

С головы спал обременяющий груз вины и холодок стал казаться ещё более приятным.

Я даже улыбнулся.

- Она бредила... что-то о сестре, кажется. Вроде, она была в пелену у тех, кто сказал Безымянке напасть на меня, но я не знаю кто это мог быть. А почему вы спрашиваете?

- Ничего-ничего, просто должна была узнать. Не бери в голову.

Сердце забилось сильнее чем от Николаевой браги, но волнение быстро сошло на нет, стоило только вспомнить плоскогрудую хамку и нашу первую встречу.

- Да... я уже был тут с Шиной... кажется.

Этот холмик казался таким знакомым...

- А ведь точно... как я мог забыть?

Пожурив свою дырявую память, я снова закрыл глаза, всеми силами лелея ускользающий образ её грациозной фигуры на фоне сине-белых цветов.

- Я подарил Шине кулон... кажется. На память о приключении так сказать, а потом всё... не помню. Уж простите за такую грубость... вы же Фата Сан, верно?

- Ой! Узнал наконец... я так рада. Впрочем, думаю какой кулон подарил ты тоже не помнишь? Надеюсь это не тот о чём я думаю...

Естественно я не помнил какой-то кулон. Даже имя её вспомнил не сразу, а тут такие мелочи. Да кому какая разница до безделушки? Впрочем, я сделал это здесь, так что, надеюсь, всё в порядке.

Я отрицательно помахал головой.

- Эх, ладно.

- А почему мы вообще сидим здесь? Так неудобно... Простите за привереды, но раны стонут.

И правда. Ледяная зимняя земля холма, покрытого лишь редкой травкой и мелкими голубыми цветками, сейчас была не лучшим лекарством, когда блаженный холодок уже начал пробирать глубже желанного.

- Это не необычное место. Как сказала Шина, здесь живёт та, кто сделала её человеком и те, кто умер по пути, чтобы она жила вновь. К слову это все девушки, а ты парень... смекаешь?

- Конечно нет...

- Хах, я знаю... прости. Просто из-за тебя она вспомнила то, что не хотела вспоминать, а ты шатал трубу всех её ценностей... конечно она хочет тебя забыть. Я бы тоже хотела, но...

- Дайте угадаю... они умерли по вине её брата не так ли?

- Ну вот и голову проверять не надо, и так видно, что варит. Славно...!

Фата Сан снова весело засмеялась, сорвав цветочек и вложив его мне в карман плаща.

- Просто поправляйся, Рой. Помни, что она девушка и хочет любви, но сейчас она любит её куда больше тебя.

Пифия через плечо кивнула на холмик, что по-видимому, был очень дорогой братской могилой.

- Я очень хочу, чтобы в её сердце был ещё кто-то, кто закроет эту пустоту, как этот подснежник дырку в твоем кармане.

Похлопав меня по плечу, пифия привстала и упиревшись в меня маленькой ладошкой, обтрусила с мантии редкую снежную крошку.

- Я рассказала тебе наш с ней секрет. Хоть тебе ещё очень многое придётся узнать самому, но я надеюсь, что это знакомство не пройдёт для вас бесследно. Не упусти Шину зря, ладно.

Девчушка с густыми смольными волосами в сине-белом венке пошла прочь на фоне заходящих бордовых лучей и стала тихо удаляться, словно это было всего лишь моя маленькая мечта...

Всего лишь сладкий сон. Такой мимолётный и столь желанный на фоне не стихающей боли, что я не удержался и просто позвал её снова. Всё же, не зря она пифия... маленький ангел в бесконечном белом платье из заснеженного поля сине-белых цветов.

- Постойте, Фата Сан...!

Пифия не стала баловать меня взглядом и лишь загадочно остановилась, будто бы вовсе парила над землёй или плыла в своём недвижимом платье до самой холодной земли. Не оборачиваясь ко мне, девчушка свела ручки за спиной и посмотрела на мягкое зимнее солнце.

- Пожалуйста, Рой... стань для неё светом, где будет место для новых цветов.

Фата Сан перебила меня и не дав договорить просто ушла дальше, растворяясь в цветочной пелене.

Пока ноги с трудом ковыляли обратно, а в воздухе растворялась очередная партия горячего дыма кручёной сине-белой самокрутки, в голову лезли лишь мысли о том, что я до страшного быстро привык курить. Подсел на «ветерок», а ведь раньше сам упрекал детвору. Думал, что они оторвались от вожаков и сразу в разнос, а оно не так-то просто...

- Хах, пошёл «по ветру» не иначе.

Посмеявшись сам над собой, пришлось принять, что мне всего то пару часов назад на голубом блюдце, будто какой-то барышне, принесли первую в моей жизни самокрутку. Маленькую сигарку, сделанную неумелыми руками маленькой задорной святоши, а я уже подсел на вторую.

- И всё же слабак я ещё тот...

Уверен, умелица сама слабо понимала, что делает, а теперь я без зазрения совести дымил папироской на всю округу. Зато злиться на удивление почти не хотелось... может и не всё так плохо?

Впрочем, воспоминания нахлынули сами собой, отражая на облачках дыма бурную фантазию, закалённую в многочасовых дозорах и кромешной тьме. Тот самый запах тяжелого сигарного табака на толстой коже военной раритетной куртки с лёгким привкусом металла...

- Да, металлом он был пропитан весь, это точно.

Вспоминая дом было сложно не вспомнить отца.

- Да... никогда не жалел. Это ещё мягко сказано.

Только сейчас я осознал то, что так он боролся за мою жизнь, а может и за самого себя, закаляясь вместе со мной к тому, что, когда-нибудь может потерять сына. Может я всё приукрасил и это была лишь суровая любовь военного, но как бы то не было, а в запахе металла и кожи, я чувствовал, что мы семья.

Как не крути, а курить мне придётся изрядно.

- Да... не ожидал я таких растрат. И что я скажу детворе...

Ох узнал бы отец... от лещей бы со счёту сбился. Всё эти, как их там... ох голова. Орден, что ли? Нужно что-то делать. Так не может продолжаться.

- Николаев, как ты мог?

Впрочем, Ан правда не раз говорил о радиоволнах, а я отмахивался слишком часто, чтобы теперь возмущаться. Может и заслужил вечную ломку от этих дружков-растоманов? Всё же, не только ему страдать за мою недальновидность.

Понемногу стали всплывать новые и новые, давно забытые слова Николаева в тот день и картина постепенно приходила в некое подобие порядка. Орден... орден... нет, сейчас слишком сложно думать.

- Всё же, красиво здесь...

Раны болят и кровь ещё только шла с утра... куда спешить, верно?

- Ещё пару дней... ещё только пару дней.

Сидеть становилось уже просто невыносимо. Холодные капли с постоянностью моего перегара, настырно капали точно на затылок, будоража мысли отрешённого от бренного мира мозга. За зашторенным веками ничего не должно было нарушать мой медитативный душевный покой в попытках прийти к просветлению, но вот эта самая шторка стала уже нервно подёргиваться у края.

- Всё, нет моих сил терпеть больше этот беспредел!

На сей раз бренный мир победил, и я снова открыл глаза после очередной тщетной попытки познать свои «сокрытые духовные сферы».

- Найти огонь, да, пифия!?

Что ж, это её работа и в целом она справлялась отлично. В конце концов, я в саду нахлебник, но она даже смогла заставить меня сидеть тут, а это уже первый звоночек...

- Что, не слышишь? А он есть...

Раздался добродушный голос за спиной.

О, ну началось...!

- Здравствуйте, Фата Сан.

Ох уж эта пифия... Сиди и слушай. Ладно бы дала работу, но это...

Я с болью в сердце покосился на стену.

Нет, ну правда! Слушать, голос бетона... серьёзно?! Он заговорит со мной? Я конечно курю траву, но не на столько же? Хотя за глоток самогона уже после третьего дня без капли во рту, я был готов с ним хоть на задушевную беседу.

- Простите, уважаемая, но, как и раньше я ничего не слышу. Вы вообще серьёзно? Стена, конечно, красивая, но вы издеваетесь? Голос... из стены!?

- Тю, конечно издеваюсь! Третий день сидишь и только понял?

Бесстыжая шаманка отвернулась, с радостью давясь задорным девичьим смехом, сразу же обезоружив своим незлобным обаянием мою нежную душу, падкую до женской красоты.

Впрочем, профессионал своего дела был виден в ней даже во время смеха. Талант, дарящий спокойствие и желание простить ей что угодно за одни только ясные глаза. Простить даже за навязчивое чувство того, что всё это очень умный план, а может и ловушка... её очаровательная, соблазнительная ловушка. Как минимум для глаз...

- Ты же не веришь в Отца, это сразу видно, так зачем тебя на это проверять?! Дурной... Нет, ну надо же! Хотя признайся, что за бутылку и не то услышал бы! Ну же... я с девчонками поспорила. Ну думал же, а!?

- Красивая стена, а что на ней изображено? Никак не пойму, а самое главное зачем вы делаете такое испытание?

- Игноришь меня, да?

Состроив обиженное личико, словно вот-вот начнёт меня щекотать, девчонка примиряюще улыбнулась.

- Ну ладно-ладно, засранец, я ещё припомню. Дерзкий он, значит... хорошо, впрочем, это к лучшему. Ладно, расскажу.

Она присела рядом, умостив ножки под себя и упиревшись в моё плечо не обращала внимание на мою попытку от неё отвертеться.

- Знаешь, есть в ней что-то поэтичное. Вроде стена, как стена, но взгляд тысяч людей прикован к одной точке. Со временем все понимают, что точка-то, пятая, но слушать нужно, а то засмеют. Пифия голос ведь слышит, а это не шуточки. Всё же, быть невеждой в толпе, чтобы слиться с ней, теряя себя – это ли не поэзия?

Я молча слушал, запрокинув голову к непостижимой высоте серого монолита стены, вспоминая всё то, что успел узнать о мире вокруг меня. О том, что так наивно считал простым. Орден, бетонники... Николаев. С каждым словом становилось всё грустнее, хотя боль от разорванной селезёнки уже не приносила таких очевидных причин для грусти. Гены, чтоб их, гены... заросло, как на паршивой собаке. Хотя не обошлось и без зуда косо наложенных швов.

- Прости, заумно закрутила, да? Может попроще сказать? Ох, не грусти, это всё раны...

Видимо я залип в своих мыслях слишком на долго. Так на долго, что совесть этой гадюки просто не могла не позволить ей сострить над моей драматической паузой самым томным и издевательским голосом.

Снова давясь смешком, пифия таки дождалась лёгкого тумака по спине и сразу же повернулась обратно, элегантно и игриво отмахиваясь своей богатырской ладошкой.

Ради общего блага я предусмотрительно предпочёл увернуться от её шутливых помахиваний, и, наконец, успокоившись прилёг в холодок утренней росы.

- А почему Орден до сих пор не правит школой? По вашим словам, они - сила, да и идеи не так уж глупы. Объединить школу в единый кулак... Даже никогда не думал о таком. Какой вам с этого прок? Зачем с ними бороться? Я ещё могу понять почему жертвами вашего плана стали именно я и эта хамка, но разве так нужно выходить из школы?

- Выход - это хорошо...

Ответив слишком загадочно даже для неё, пифия радостно выдохнула и рухнула на траву рядом со мной, как бы по инерции забросив ноги к верху, пока огромные полы платья не стали сползать до неприличных взглядов с моей стороны. Благо она знала, что делает и очень красиво, платье плавно поплыло вниз по свежему зимнему ветерку, пока мои щёки ещё не стали нагревать прохладный воздух раннего утра.

- Выход – это всегда хорошо. Хорошо, когда он есть, хорошо, когда его нет, ведь тогда найдётся, что искать и к чему стремиться. Человеку нельзя сидеть в клетке. В ней он чахнет и превратится в её обитателя – зверя.

Может сказались эти недолгие дни в прекрасном месте, а может я просто поймал с ней общую волну, но сейчас понимал её как никогда. Может это и не были слова стратега или политика Столицы, но они цепляли то самое нутро, что давно отказалось в упор видеть всё это мерзкое естество школы. Кровь, смерть и насилие были верными спутниками каждый день уже давно не светлого будущего... Кто как не солдат больше всех ненавидит войну с её жестокостью, уже давно перешедшей в животную страсть? Как же давно я не думал в этом ключе...

- Вы сегодня такая счастливая. Что-то случилось?

Я постарался перевести тему.

- А что, так заметно?

Фата Сан тихонько засмеялась и пустила на встречу с Крышей влажное облако.

- Хотя, впрочем, нет, просто я счастливая всегда. Я живу в таком прекрасном месте и могу помогать стольким людям... так как я посмею грустить? Я сама себе такого не прощу. А вот насчёт того, чтобы над тобой поиздеваться, то это только для тебя... Такой милашка, аж рука сама тянется поддеть.

В тот же миг в мой бок, расслабленный блаженным холодком, прилетели бодрящие богатырские пальцы, заставив взвизгнуть, как маленькую девчонку.

Стыдоба...

- Прости, если обидела. Сам понимаешь, ко всем нужен свой подход. А у каждого человека свой выход...

Опять многозначно закрутив свой словесный крендель, словно кожаные шнурки, она что-то продолжала тихонько бубнить, пока я пытался развязать этот невероятный клубок девичьих мыслей. И это без ста грамм холодненького фронтового дешифратора... гадство.

- Вот с тобой я просто живу сама собой. Знаешь, может я и не права, но думаю именно это и цепляло в тебе все те твои «покорённые крепости». Вот вроде старый алкаш и грубиян, но только рядом с ним и хочется показывать все свои даже самые тёмные стороны. Вот и поди пойми этих баб, скажи?!

Она закашлялась, со смеху поперхнувшись втянутой в горло росой. Небрежно прикрывая рот ладонью, пифия, лишь смущённо прищурила глазки, пряча за улыбкой мозолистые пучки.

- Так, получается, я вам нравлюсь?

- Я всех люблю, Рой. Работа работой, но это и черта характера, ничего не попишешь.

- Уходите от ответа, да? У вас есть любимый?

- Секрет, Рой, секрет...

Мужское естество подымало к лежащей рядом девице очень «крепкий и несгибаемый» интерес, но что-то подсказывало, что эта «крепость» уж давно занята. Нутро ещё не когда меня не подводило, но было бы грустно ошибиться. Впрочем, её ободряющих похлопываний по спине было и так с лихвой достаточно, чтобы ошибиться всего один единственный раз. К тому же она всё равно хочет сосватать меня с Шиной, так что не будем думать о нас.

Всё же, не хочу её смущать... а вот жить очень.

- Спасибо вам за доброту, Фата Сан, но я правда не знаю, чем смогу помочь. Я хочу отплатить, но сам в себя не верю, а объединить школу... не знаю, что и сказать.

- Ну вот, приехали. В тебя верят другие, Рой. И не стыдно самому-то себя с дерьмом мешать? Уж прости меня за мой моветон.

Приобняв меня за плечо, девчонка поднялась с травы в прокисшей насквозь мантии, и положила свою блаженно холодненькую руку на мою щеку.

- Как бы там ни было, Рой, я хочу, чтобы вы с Шиной были счастливы. Будь-то вместе или врозь, я должна любить всех, чтобы это чувство не умерло в людях совсем. Я верю, что объединить школу, это лучшее, что может желать любящий человек вечно дерущимся людям вокруг, которых клялся оберегать.

По её телу пробежала дрожь, от чего она, чудаковато извиваясь, струсила с плеч холодные капли и вновь поймав мой пошлый взгляд, ехидно улыбнулась.

- Это путь эмоций, путь прощения старых обид и всего ванильно-приторного, но поверь, он не лишён смысла. Это я тебе обещаю. Возможно оно и эгоистично, даже чем-то глупо, но я правда верю, что вы с Шиной те, кто по-настоящему сможет изменить правила... научиться прощать.

- Но почему именно мы? Есть же столько сильных кланов. Да что уж там, кланы, есть Столица, а король вообще держит школу за яй...

- Рой...! Просто возьми и подумай сам над тем, кто из всей школы является единственным другом главы? Кто на «ты» общается с королём? Потом подумай, кто всегда был милостивым лидером, не верившим в самого себя... и кого в конце концов, уважаю я?

Фата Сан подняла мою голову и заглянула в глаза. Хоть и доставала мне девчушка едва ли до сосков, но сейчас завалилась прямиком на грудь, прижав своей сладко пахнувшей рукой к блаженному холодку утренней росы.

- Шина, верит в Отца и, пожалуй, даже слишком, а заодно не обделена слепой верой в своего кумира. Она нашла свой путь, Рой... она нашла свой выход, но застряла в его воротах не в силах оставить позади. А теперь спроси себя, во что веришь ты?

Фата Сан соблазнительно нависала надо мной, закрывая наши лица от всего остального мира своими густыми водопадами смольных волос, мягко вытащив у меня из-за пазухи директорский крест.

- В Отца...? Хах, даже смешно...

Одной рукой прижимая меня к земле, второй она положила мне крестик на грудь. Только сейчас я понял, что он впервые так сильно грел.

- Может в себя? Ну, сам решай...

Стоило мне слегка смущённо отвести глаза от её взволнованного личика, как она тут же извернулась и снова поймала мой взгляд.

- Ты ищешь выход, Рой, и при всей его неприглядности, она сможет сделать его желанным.

Проскользив по моей груди, пифия приласкала меня за щеку, так искусно соблазняя душу, что даже искушённое тело не смело взыграть к ней приземлённой похотью.

- Ты комок скепсиса и наглости для её слепой веры и почитания. Она же для тебя глоток надежды и бодрости, давший сил и без выпивки радость от приключений. Вы те, кто смогут дать друг другу пинка под нерешительный зад и извлечь из этого самое лучшее. Разве я не права?

Слегка с отдышкой, бедняжка замолчала, переводя уставшее дыхание. Вот же... красивый монолог превыше всего, да? Это моя фишка... прости уж, но не всем дано.

- Значит, я всего лишь ступенька для её роста или что-то вроде удобного партнёра? Или может бычок-осеменитель для дочек?

- Вот видишь? Недоверие аж через край. Ну как же тебе объяснить? Ты, ну... ты для неё сейчас словно милая родинка на лице, что так бесит, аж невмоготу, но... такая классная. А как кто-то скажет, что ты милая, то с-с-с-с аж мурашки по телу! А бесит всё равно... Понимаешь?

Прямо-таки совершенно случайно и невзначай она отстранилась и чухая свой маленький носик, игриво улыбалась, нагло выпрашивающего комплимент для своей чёрненькой точечки на белоснежном кончике.

- Прости, слишком по девчачьи вышло, да?

- Ну по девичьи завернули не то слово. Аж захотелось сходить к паре подружек. Проверить их на милые родинки... ха-ха.

Опять очень «незаметно и невзначай», она скривила недовольное личико и скисшим голосом отвечала словечками невнятной оскорбительности, через плечо кидая страшные взгляды.

Наконец я впервые засмеялся...

Аж сам позабыл, когда это было в последний раз. Может даже вчера, но... да и фиг с ним. Сейчас мне и правда было смешно. Как же я рад, что святое место и правда пустым не оказалось.

- Эй! Ты что, специально спросил, чтоб поиздеваться? Чего смеёшься!? Что, поперхнулся, может по спинке похлопать?

- Нет, спасибо, я здоров!

Не прекращая смеяться, я мигом отлетел на пару шагов, не давая и шанса этой проныре помочь мне откашляться своей чудесно исцеляющей от целых рёбер, рукой. Впрочем, она была права с самого начала. С того самого дня, когда я впервые встретил их обоих в этой стране чудес.

Всё же, туго до меня доходит...

- Хорошо, Фата Сан, я подумаю над вашими словами, но сейчас я обязан идти к своим. Надеюсь, мои письма доходили до них и мне есть ещё куда возвращаться.

Поднять свои телеса с божественной прохлады было невыносимо тяжело, но сейчас уже и правда было не до себя. Да, нужно идти. Спасибо вам, Фата Сан...

Нет, ещё одно...

- Милая...

- Что...?

Впервые немного замявшись от своего же комплимента, я таки решился его повторить.

- Вы очень милая, Фата Сан. Простите, что засмеял, просто... вы первая, кому я сказал это прямо, так что...

Теперь и меня уже посетило смущение, прижав язык и взъерошив стройные мысли, породив лишь невнятное бурчание под нос.

Самое время уйти.

Сватает она меня с Шиной. Ха, да как же...! Хоть и знаю, что нельзя, но как бы тут в неё саму не влюбиться?

- Тоже мне, сваха...

Простите, но мне лучше уйти, а то, кто знает, куда тихим вечером заведут мысли о вас...

- Спасибо за всё и прощайте, Фата Сан....