ГЛАВА 10
Интересно следить за чужими дрязгами, когда тебя они не касаются.
Пока семейка Шэ препиралась, Фэнбао грыз тыквенные семечки в уголке и подмечал кто как ведëт переговоры с родичами.
Девчонка Шэ надувала губы и ныла о том, как малыш Юань спас еë от смерти, как она должна отплатить ему, как она не может оставаться в стороне от дел клана...
Мать Шэ, конечно, стояла на своëм: дочь никуда не поедет. Пусть немного проводит гостей из Огненного меча, но на этом всë.
Шэ Цзюэ хранил пока молчание, по его болезненно сдвинутым бровям было видно , как он колеблется. Средний брат, Юй, никого как будто не поддерживал, но от болтовни удержаться не мог.
— Признайся, матушка, ты не о безопасности сестрицы заботишься, а о еë будущем. Юэ может за себя постоять, но так ли еë сердце неприступно? Скажи, Юэ, кто тебе нравится больше, принц или молодой господин Фэн Гуанмин?
Девчонка покраснела и едва не кинулась на него с кулаками.
— Ах ты...
— Брат Юй, как девица может ответить на такой вопрос, когда вокруг столько мужчин? — прервал еë мальчишка Вэйянь, подпиравший дверь. — Как по мне, так она хочет тебя побить за дело.
— Вот именно! — девчонка Юэ надулась. — Я не поеду провожать Фениксов Золотой долины, и совсем не потому, что мне не нравится Фэн Гуанмин. По-моему, он очень достойный, но, любезничая с ним, я великого мастера не найду!
С «достойным» Фэнбао мог бы поспорить, но заметил что после того боя она порой заходила поболтать с мальчишкой. Что значит девичье сердце...
— Хорошо, сестрица, но тогда объясни мне вот что: почему демон не может поехать один, если этот мастер его старый знакомый? — не сдавался мальчишка Юй.
— Потому что этот демон озвереет, сорвëтся с поводка и чего доброго устроит резню, — подал голос Фэнбао. Он как раз покончил с семечками и его рот ничем не был занят.
— Вот ещë! — отрезала Шэ Юэ. — Если он попробует, я знаю способ его утихомирить! Дело вовсе не в этом. Сами подумайте, как это будет выглядеть, если он один придëт просить? Разве он часть Цзянху? Разве не клан Шэ поведëт героев в бой, а он? Братец Цзюэ, едем с нами! Ведь ты глава клана!
— Я отказываюсь, — Цзюэ покачал головой. — У меня много дел здесь, как глава школы я не могу пропадать неделями, если и Вэйянь уйдëт. Но девушке не пристало путешествовать вдвоëм с чужим мужчиной. Юй, поедешь ты. Юэ, ты останешься дома.
— Но брат Цзюэ! — одновременно вскричали и девчонка и мальчишка.
— Почему вам вечно всë не нравится?! — не сдержался Цзюэ. — Вы просто малые дети! Почему вам не поддержать своего старшего брата хоть раз?!
Оба пристыжëнно замолчали, но мальчишка Юй осмелился подать голос.
— Старший брат, не гневайся. Ты знаешь меня, я домосед и выезжаю редко. Пускаться в такое путешествие для меня...
— Это приказ главы клана! Разговор окончен, — отрезал Цзюэ и вышел. За ним — Чжоу Вэйянь.
Фэнбао потихоньку вышел за ними, и сделал вид, что отправился по своим делам, но на деле просто завернул за угол, дожидаясь девчонку Юэ.
До отъезда малыш Юань честно рассказал ему правду, оболтус этакий: передал главную тайну девчонке просто потому что она «хорошая». Просто «чтобы успокоить еë». Фэнбао даже не разгневался, ему было досадно. Влюблëнные мальчишки!
Но помня, как плакала Шэ Юэ по Ланьлань, он не мог не смягчиться. Раз она может оплакивать демона, раз увидела в чудовище потерянную душу... то может и в нëм увидит того, кого лучше не трогать.
Однако, он решил убедиться, и, дождавшись, пока она выбежит, разругавшись с матерью, поймал еë за рукав.
— Подожди, сестрица. Слезами делу не поможешь.
— А я вовсе и не плачу! — огрызнулась она как ребëнок, украдкой вытирая слезы.
— Тогда слушай. Я сделаю так, что Шэ Цзюэ переменит решение, но взамен поклянись жизнями своих братьев, что никогда не будешь применять ко мне те самые слова и никому о них не расскажешь.
— Я клянусь жизнями своих братьев! — немедленно выпалила она. Фэнбао даже опешил.
— Эй, неужто ты такая жадная до драки, что согласилась не подумав, лишь бы убежать?
— Вовсе нет! — Шэ Юэ опустила глаза, теребя рукава. — У меня есть свои причины, понятно?
— Малыш Юань всё равно вернётся сюда с войском, почему тебе не дождаться его?
— Потому что... — Она подняла глаза. — Я понравилась ему как воин, а не как... девица, которая сидит и вышивает у окна. Ему нравятся девушки из Цзянху, которые дерутся.
— Да ты наверное и иголку-то в руках держать не умеешь!
Шэ Юэ покраснела.
— Зато умею метать отравленные иглы! У, не зли меня, болтун Хуань!
— Как-как ты меня назвала?! — Фэнбао сверкнул глазами. — Послушай-ка, девчонка! А что если малышу Юаню нравятся не девицы-воины, а просто воины? Что тогда будешь делать? Засунешь в шаровары баклажан?
— Да как ты смеешь такое говорить девушке!
Фэнбао расхохотался.
— Ну ладно, может я и соврал! Но с твоим братом я правда поговорю . Ты же поклялась.
С этими словами он запрыгнул на крышу и исчез.
Конечно, он не сразу отправился к Цзюэ , вначале посетил кухню и заглянул во все горшки. Пусть мальчишка понежится пока в ощущении власти, нечасто наверное ему удаëтся приструнить домочадцев! Пусть успокоится и станет мягким как тушëное мясо в котле... это тушëное мясо было таким вкусным, что Фэнбао не заметил даже матушку Шэ.
— А ну кыш! — вскричала матушка Шэ, замахиваясь на него полотенцем. — Это еда для учеников! Брысь!
Фэнбао увернулся от полотенца. Удар был до странного точным, словно матушка кнутом била, а не пыталась прихлопнуть надоеду!
— Эй, тëтушка! Нельзя бить старших! Я, Хуань Фэнбао, вам в деды гожусь!
Второй удар, и полотенце обмоталось вокруг щиколотки. Стоило матушке дëрнуть, и Фэнбао полетел вверх тормашками.
Он успел подставить руки и не упасть, но вот выпутаться было сложнее.
— Я Бао Жун, дочь Железного Архата Бао! Мой дед, Драконий гром Бао Жулэ! Ты, демонский прихвостень, и через сто лет не смог бы его победить!
Бао...
«Дядя Фэнбао... то есть учитель! Я сирота, но можно возьму фамилию от тебя? Хватит людям звать меня Слабаком Фусу! Я хочу быть Бао Фусу!»
Мальчишка, прибившийся к отряду, просто сопляк, который как-то незаметно вытянулся и стал юношей...
А теперь его род влился в род Шэ. И техники обращения с кнутом, которым Фэнбао когда-то учил его со скуки, стали приëмами Шэ.
Фусу... неужели он уже умер? Как это может быть? Ведь совсем немного времени прошло...
У него пропало желание драться.
— Простите, тëтушка. Если б я знал, что вы дочь таких героев! Взамен набью вам дичи в горах! Сейчас немедленно и отправлюсь!
Он мог бы еë заставить кланяться великому учителю, да какой толк? Все эти титулы — просто пыль, которую уносит время.
***
— Ещë раз! Теперь ты понял, почему это движение так важно? Ты собираешь ци и направляешь в кулак, так что твой удар становится подобен волне, гонимой ветром.
— Да, учитель!
Цзюэ одобрительно кивнул и подошëл к следующему ученику.
— А что делаешь ты? Если продолжишь так махать руками, вывихнешь плечо. Этими приëмами мы наполняем меридианы энергией, ты должен чувствовать течение ци в первую очередь. Ещë раз! А я посмотрю.
— Да, учитель!
Фэнбао покачал головой. Он знал этот приëм, — «Волна разбивает скалу». Но все эти прыжки и удары до...
— Зачем бесцельно гонять ци по телу? — вырвалось у него.
Цзюэ обернулся, недовольный.
— Я уважаю вас, мастер Хуань, но я здесь учитель. Зачем вы вмешиваетесь?
И правда, зачем? Как теперь его уговаривать? Фэнбао решил подсластить пилюлю.
— Не гневайтесь, глава Шэ. С тех пор как я в последний раз видел этот приëм, прошло три... много лет. Наверняка ваши предки смогли усовершенствовать его, а я, дурак, не понял. Научите меня!
Цзюэ немного смягчился.
— Хорошо, мастер Фэнбао. Покажите, что вы видели, а я скажу, техника ли это школы Серебряного ручья.
Фэнбао не заставил себя упрашивать. Он встал в стойку мабу, вздохнул глубоко, чувствуя, как ци волной прокатывается по телу, соединил ладони перед грудью, замыкая круг, прыгнул, закручиваясь как смерч, и послал поток энергии в кулак, целясь в одинокую вишню. Дерево затрещало от удара, посыпались листья... но почему-то самодовольные юнцы не восхитились! Только зашептались!
— О... так вот что вы считаете техниками Серебряного ручья... — Цзюэ даже не пытался скрыть самодовольство в голосе. — Ученики, мастер показал вам приëм «Волна разбивает скалу». Когда-то он считался сильнейшим в нашей школе. Направленный в даньтянь, он надолго может лишить человека способностей, направленный в голову — лишает жизни.
— Что же тебе ещë нужно? — спросил Фэнбао, скрестив руки на груди.
— С тех пор прошло триста лет. Наш прадед Шэ Куань счëл его слишком грубым для изящного стиля нашей школы. — Цзюэ достал веер и, видно по привычке, принялся прохаживаться из стороны в сторону, обмахиваясь. — Ци — не молот, которым мы бьëм врага. Ци — поток, текущий через всë живое. Каждое здоровое тело прекрасно и священно, не важно, принадлежит оно человеку... или животному.
Он остановился, окинул Фэнбао взглядом с головы до ног. Вот паршивец!
— Каждое прекрасное тело создано как для боя, так и для медитации, для вкушения пищи, для слушания музыки и любования природой.
Рассказывая, он вышел на середину площадки.
Удар, блок, удар, поворот... та же лëгкость и быстрота движений, которую Фэнбао заметил в том шуточном сражении.
Прыжок, удар сверху, по невидимому противнику, плавный уход от ответного удара, и наконец...
Цзюэ выбросил вперëд руку с веером, словно заканчивал танец, и невидимая волна Ци взметнула его волосы как ветер, вздыбила пыль и расколола пополам деревянный манекен.
Ученики восторженно закричали. Даже Фэнбао покачал головой в досаде.
— Дракон вырывается из пучины, — ответил Цзюэ на его незаданный вопрос, и обернулся к ученикам. — Теперь вы поняли, для чего мы даëм ци свободу циркулировать по телу? В этой свободе наша сила.
— Учитель, покажите ещë! Ещë!
Цзюэ самодовольно улыбнулся.
— Сперва уберите здесь. Я должен побеседовать с мастером Хуанем.
Он отвëл Фэнбао на террасу и налил ему чаю.
— Чем короче бой, тем больше шансов выжить. Ты же искусственно его продлеваешь ради красивого удара, который может и не попасть в цель, — сказал Фэнбао, принимая чашку. — Злит такая расточительность!
— Разве я недостаточно быстр?
— Не для того, кто правда захочет тебя убить. Когда мы воевали со степняками...
— Но мастера Цзянху давно не участвовали в войнах, — возразил Цзюэ. — Мы наставники воинов, но не солдаты. Эти приëмы — для того чтобы побеждать таких же мастеров.
— Значит бесполезные на Агатовой горе.
Лицо Цзюэ омрачилось.
— Этого я и страшусь.
Фэнбао решил, что это хороший момент.
— С моим отшельником вам нечего бояться. Правда, слушая сегодня вашу свару, я понял, что не сказал важного. Видишь ли, он холоден и заносчив с мужчинами, но сердце у него смягчается, когда видит девушку.
Цзюэ вскинул брови.
— Не скажешь же ты мне, что он развратник?
— Вот каковы твои мысли! — Фэнбао рассмеялся. — И кто тут ещë развратник!
Цзюэ покраснел.
— Какая глупость, я не...
— Ну ладно, не злись, друг Цзюэ, я не то хотел сказать. — Фэнбао примирительно хлопнул его по колену. — Когда-то у него была дочь, которая умерла подростком. Потом он обучал принцессу, сестру императора Юйчжэна, любил еë как родную. Та вышла замуж за правителя другого царства и забыла о своëм втором отце.
Цзюэ вздохнул.
— Я понимаю, к чему ты клонишь.
— Вот именно. Если к нему, человеку утончëнному, любящему проводить время среди женщин, ввалится ватага мужланов, захочет он нам помогать?
— По твоим словам выходит, что нет. И ты специально не сказал об этом при нашей матушке, зная, что она станет упираться, не слушая здравого смысла.
— Она из рода Бао, конечно, она не послушает. Основатель их рода, Бао Фусу, был такой же. — Фэнбао улыбнулся. — Он меня считал своим учителем и приëмным отцом, так что я, считай, твой дед, и ты должен меня слушаться, а не мать!
Цзюэ рассмеялся.
— Не сочти за грубость, друг Фэнбао, но я отказываюсь своим дедом считать демона. И всë же...
Он бросил на Фэнбао странный, печальный взгляд и отвернулся.
— И всë же... я хотел бы попасть в те времена, когда и демоны и люди могли открыто быть побратимами . В те дни не могло возникнуть Агатовой горы!
Фэнбао хмыкнул.
— Не было таких времëн. Юйчжэн скрывал, что я демон, иначе его назвали бы колдуном, мастером тëмных искусств, и никто не захотел бы с ним объединяться. Не было Агатовой горы потому что не было демона, способного еë создать. Покончив со степняками, мы обратились внутрь нашего царства и принялись очищать его от скверны. В этом была наша ошибка. Юйчжэн хотел и умел лишь воевать, он не был императором мирного времени.
Ему захотелось вдруг спросить у начитанного Цзюэ, как пала династия Цзян, как умер Цин-эр. Был ли он убит заговорщиками? Заболел ли внезапно? А может армия и народ вместе восстали против него?
Нет, он не мог задать этот вопрос. Не мог решиться.
— Да, я читал об этом, — равнодушно ответил Цзюэ. Фэнбао пришлось напомнить себе, что для него это всего лишь далëкая история, почти легенда.
— Ну что, ты отпустишь сестрицу со мной?
Цзюэ вздохнул.
— Хорошо. Но Юй поедет с вами. Уж прости, друг Фэнбао, но одну я еë с тобой не отпущу.
— Потому что я демон или потому что я неотразим ?
Цзюэ поднялся и снова раскрыл веер.
— Потому что, как мы выяснили, не так уж вы хороши в боевых искусствах, мастер Хуань, хотя силы вам не занимать!
***
Дорожными сборами Фэнбао не интересовался: пусть люди беспокоятся о том как прокормить и обогреть свои смертные тела. Его ни холод ни жара не страшили, усталости он не знал, а голод мог утолить любым кроликом или птицей в лесу: целиком, с пухом, когтями и внутренностями.
Матушка Шэ в свою очередь собирала своих детей так, словно отправляла их на экзамены в столицу. Только и слышалось: «Юй, не вздумай брать книги! Юэ, неужто ты поедешь в этих сапогах?!»
В конце концов у мальчишки Юя отобрали все книги и письменные принадлежности, взамен нагрузив рисом и вяленым мясом, а девчонку Юэ нарядили в шляпу с покрывалом. Как они ни протестовали, плащи и куртки на вате им матушка Шэ тоже всучила. Один плащ достался даже Фэнбао.
— Но тëтушка, я состою из огня, в моих жилах течëт лава! Зачем мне плащ?! — попытался Фэнбао отказаться от такой чести.
На это матушка Шэ, воспитавшая четырëх детей, ответила:
— Если ты не возьмëшь, эти прохвосты тоже откажутся.
— А им-то они зачем в разгар лета?
— Когда вы доберëтесь, в северных горах начнëтся осень. И потом, отшельники своенравны, кто знает, сколько вам придëтся у него гостить? Юй легко простужается, поэтому для него плащ потеплее, а Юэ я дала самый красивый вышитый плащ, чтобы этот принц не подумал будто мы нищие. Тебе же я даю самый лëгкий, так что не вздумай жаловаться. И храни его как следует, верни целым! Не так уж много у нас хорошей одежды.
С этим напутствием Фэнбао и уехал бы, но к счастью Цзюэ тоже вышел их проводить. Брату он дал наказ не жаловаться на трудности, сестре — блюсти честь семьи и не вести себя как мальчишка.
— А мне что-нибудь пожелаете, глава Шэ? — спросил Фэнбао, свесившись с седла.
— Найти вашего отшельника и вернуться самому. Я ведь должен забрать у вас свою шпильку.
— Так может отдать еë вам прямо сейчас?
— О. Вы думаете, я не смогу вас победить? — Цзюэ улыбнулся. — Хуань Фэнбао, думается мне, что я догадался о ваших слабых местах. Не заноситесь.
Фэнбао едва не укусил его, довольный.
— Это ты не заносись, мальчишка! — крикнул он, рассмеявшись, и пустил коня вскачь.
***
Началось их путешествие спокойно: вокруг простирались спокойные поля и равнины. Мальчишка Юй быстро перестал жаловаться, что ему трëт седло и земля слишком жëсткая; он начал собирать лекарственные травы и готовить снадобья, а в ближайшем городе купил письменные принадлежности для заметок.
Девчонка Юэ и вовсе ни на что не жаловалась, — она только забрасывала расспросами о Шэ Лань.
Фэнбао отвечал сначала неохотно, но чем больше говорил, тем больше образ живой Ланьлань застилал в его памяти печальный образ демонической паучихи.
— Император Юй чжэн... любил еë? У него наверняка были другие жëны и наложницы... — спросила девчонка Юэ, когда они выехали на тракт.
Почему ей так нужно было знать? Неужто хотела понять, способны ли принцы на любовь?
К счастью, на этот вопрос Фэнбао мог ответить.
— Все еë любили, и Юйчжэн тоже. Она была его хорошим другом, его соратницей. Как он мог еë не любить?
— Но я говорю о другой любви...
— Юэ! — Мальчишка Юй подъехал ближе. — Что это за разговоры?!
— А что такого? Я спрашиваю о возвышенных чувствах, понятно тебе? Тоже мне, хранитель нравственности! Я же у тебя не спрашиваю, что там за девица из школы Тысячи потоков ходила к тебе за порошками каждый день!
Мальчишка Юй чуть с коня не свалился.
— У неë просто было несварение! Она не привыкла к тому, что у нас готовят столько мяса!
Фэнбао рад был, что не пришлось объяснять.
Цин-эр никогда не забывал друзей. Гуйфэй подарила ему победу в войне, он подарил ей ребëнка, наследника престола. Вот только истинную любовь подарить так и не смог, но этого от него не добилась бы ни одна женщина, и об этом он рассказал ей честно, прежде чем прислать сватов по обычаю.
Но об этом Фэнбао, разумеется, не стал бы рассказывать девчонке Юэ, она бы всë равно ничего не поняла.
Он вспомнил, как спокойно было лежать на груди Ланьлань, глядя в глаза Цин-эра, и чувствовать его руку в своей руке, пальцы Ланьлань в своих волосах...
Тогда ещë он не знал постоянно выматывающей боли. Он был спокоен и счастлив...
— Хуань Фэнбао! Болтун Хуань! Почему ты умолк?
— Может я и болтун, но зато со мной интересно. А ты что можешь рассказать? Или твой братец? У смертных век такой короткий, что в ваших жизнях ничего и не происходит!
Оба надулись. Вот и хорошо, зато не будут приставать с расспросами.
***
На закате он заметил разглядел едва заметную тропу, ведущую в лес, и направил лошадь туда.
Девчонка и мальчишка замешкались.
— А... ты уверен, господин Хуань? — спросил мальчишка. — Здесь кажется давно никто не ездил...
— В этом и суть отшельника, разве нет? В том, чтобы жить там, где никто не ездит и не мешает самосовершенствоваться. Что, думаете мерзкий демон вас заводит в чащу, чтобы съесть?
— Если б ты не напоминал, что демон, никто бы и не вспомнил! — огрызнулась девчонка Юэ.
— Почему вы всë время рассержены, господин Хуань? — вмешался еë брат.
— Потому что я демон, это моя природа!
— Но... я уверен, существа могут менять свою природу или сопротивляться ей.
— Вот как. — Фэнбао даже приостановил лошадь. — Уверен он. И с чего ты это взял?
Мальчишка Юй подъехал поближе.
— Я слышал, что вы были рождены мирно пастись на пастбищах небесным быком, но вот стали жестоким демоном. Разве это не смена сущности?
— По-моему, он до сих пор упрямый как бык и такой же злой, никак его сущность не поменялась, — вставила девчонка Юэ.
— А госпожа Шэ Лань, добрейшая, но ставшая ужасным демоном? — не сдавался мальчишка Юй. — Даже еë тело стало телом паука. Разве это не смена сущности? А люди, ставшие призраками?
— Значит ты думаешь, что есть люди от природы хорошие и от природы плохие? А вот мне думается, что всë не так. Все люди слабы, вот в чем истина.
Фэнбао внутренним взором снова увидел Цин-эра. Цин-эра, вместе с братом и сестрой развешивающего цветные фонарики. Цин-эра, приказывающего вырезать целый клан вместе с женщинами и детьми. Цин-эра, снимающего с него цепи, улыбающегося ему. Цин-эра, восставшего против собственного отца и совершившего переворот.
Был ли он хорошим человеком?
— Мне думается, малыш Юй, что изменение формы ты принимаешь за изменение сути. Гуйфэй в последние дни своей жизни помутилась рассудком от горя. Такой она осталась и после смерти, лишь форма еë тела изменилась. А я... твоя сестрица права, — я всегда был необузданным и жестоким! Многие небожители пытались меня укротить, да где им! Только одно могло меня успокоить...
Он запнулся.
Прохладный ветер с гор ударил ему в лицо, как напоминание о заботе, о прохладе тени, надëжно укрывавшей его от чужих глаз. Покой, какого он никогда не знал ни до ни после... возможный только на Небесах.
— Но император Юйчжэн был праведником. Он не стал бы призывать на службу злобное существо. Значит и в вас есть нечто...
— А если я обманул Юйчжэна? — Фэнбао рассмеялся. — Заставил его поверить в то, что исправился! А если я и вас, тупиц, обманываю?
— Тогда принц Цзиньюань с тобой разберëтся. Я просто скажу ему, что ты плохо себя вëл, — заявила девчонка Юэ, и Фэнбао оставалось только глаза закатить.
— А, о чëм с вами вообще разговаривать! — он махнул рукой и пришпорил коня... но так же быстро натянул поводья, останавливаясь.
Что-то было не так. Листва бамбука шелестела иначе, но в густых сумерках было не разглядеть...
— Справа!
Он припал к лошадиной шее, стрела просвистела, взметнув волоски на затылке.
За спиной он услышал топот копыт, значит детишки целы и рассредоточились.
— Эй! — крикнул он в сторону, откуда прилетела стрела. — Кто это здесь такой смельчак, что решился в меня стрелять?!
— А кто ты таков чтобы мне тебя бояться? — крикнул в ответ незнакомый мужской голос. Он доносился как будто отовсюду, и Фэнбао узнал технику: «монастырский колокол в горах». Неужто каждый разбойник теперь умеет еë использовать?
— Я Хуань Фэнбао, Огненный шторм! Стоит мне дунуть в вашу сторону, как вы расплавитесь!
Ответом ему был ехидный смех и целая туча стрел.
Фэнбао едва успел соскочить с коня и спрятаться за него. Он слышал как стрелы входили в плоть животного, и обернулся взглянуть, как справляются детишки Шэ.
Мальчишка Юй метнулся за дерево, зажимая плечо, а вот девчонка, бешеная, словно львица, у которой похитили детëныша, устремилась в чащу, уворачиваясь от стрел. Последнюю она и вовсе перехватила и отбросила, даже не задумавшись. Фэнбао бросился за ней.
— Эй вы! Стреляете, конечно, неплохо, но не смогли даже какую-то девчонку зацепить! Сдавайтесь, и я вас пощажу!
— Ну и наглец! Бейте его, братья! А девчонку — мне!
Разбойники высыпались из леса как горох, и впереди всех — главарь в парчовых одеждах и алой головной повязке. Он и пал раньше всех, Фэнбао просто дохнул ему в лицо пламенем, и тот свалился с коня, завывая, пытаясь сбить огонь, но вскоре затих.
Фэнбао выхватил кнут и только успевал отмахиваться от них как от назойливых мух. Что-то показалось ему странным в их облике, но он не мог как следует присмотреться, так они мельтешили вокруг.
Ни одному не удалось его достать, но у некоторых он заметил свежие кровоточащие раны, — видно девчонка Юэ постаралась!
— Братец Юй! — услышал он еë крик из гущи сражения. — Они забирают братца Юя!
Фэнбао рванул туда, увернулся от копья, проскочил под занесëнной палицей, придушил кнутом наглеца, вздумавшего, что его можно взять голыми руками... но успел увидеть только синий рукав мальчишки Юя, перекинутого через седло.
Лошадь девчонки Юэ была, к счастью, жива, металась между деревьями. Он на бегу поймал еë за узду, вскочил в седло. Лошадь взвилась на дыбы, но Фэнбао удержался.
Девчонка Юэ подбежала к нему, протянула руку, и он легко закинул еë в седло позади себя. Снова засвистели вокруг стрелы, она вскрикнула.
— Что?! — крикнул Фэнбао не оборачиваясь.
— Царапина! Быстрее, мы потеряем Юя!
— Не потеряем!
Фэнбао пришпорил лошадь и на скаку выдернул из древесного ствола чью-то застрявшую булаву, дохнул на неë, разжигая как факел. Ничего особенного, но путь впереди стал немного светлее.
Он мог видеть и в темноте, но вот нарвись они на засаду, девчонке Юэ пришлось бы туго.
Девчонка тем временем так отчаянно вцепилась в его бока, будто хотела печень вырвать.
— Они там, впереди. Я их слышу! Быстрее!
Фэнбао ругнулся и ткнул лошадь горящей булавой. Она жалобно заржала, но перемахнула темнеющий впереди овраг, вырвалась на прогалину...
Фэнбао резко натянул поводья, не веря своим глазам.
Вокруг валялись в разных позах трупы убитых бандитов, а среди них малыш Юань склонился над мальчишкой Юем и осматривал его плечо, пронзëнное стрелой.
Заслышав конский топот он подхватил было меч, но тут же отпустил его.
— Фэнбао! Барышня Шэ!
Девчонка Юэ спрыгнула с лошади и едва не бросилась к нему в объятия, но на бегу сообразила, как это неловко, и вместо этого упала на колени рядом с братом.
— Юй! Ты больше нигде не ранен? Лежи спокойно, я вытащу стрелу, я знаю, как...
— Нет, лучше пусть его высочество. Он уже это делал... а ты — нет...
— Да, я всë сделаю, — Малыш Юань помог ему подняться и отвëл под дерево, прислонил к стволу.
— Моя сумка... там бинты, лекарства...
— Я не знаю, где твоя лошадь, но у меня тоже всë есть. — Девчонка Юэ немедленно притащила седельную сумку.
Фэнбао, не разбиравшийся в медицине, занялся трупами, зная, что сердобольный малыш Юань потребует их похоронить.
Бывшие разбойники носили доспехи, явно снятые с убитых, — пробитые и покорëженные. Свежие смертельные раны странно совпадали с дырами в броне. Не знай Фэнбао, что они умерли несколько минут назад, решил бы, что наткнулся на место старого побоища, — настолько бледные и синюшные были у мëртвых лица. Да и тела оказались одеревенелые, холодные, — он наскоро вырыл яму и побросал их туда как брëвна.
Заметил он и ещë одно странное обстоятельство.
— За нами никто не гонится, — сказал он, возвращаясь к остальным. — Неужто испугались? Я пойду назад, разведаю, может поймаю лошадь этого несчастного.
— Мы пока разобьëм лагерь, — ответил малыш Юань.
Фэнбао хотел спросить его, как дела в столице, поддразнить как-нибудь, но решил, что ещë успеется.
Он одним прыжком перемахнул овраг и неспеша вернулся к месту побоища, ожидая найти всë тот же хаос и тела на траве...
Ничего. Лишь труп его коня.
Он подумал что ошибся местом, и ещë раз всë обошëл.
Снова ничего.
Присмотревшись внимательнее, Фэнбао заметил на деревьях порезы, как от удара клинком, осмотрел истоптанную траву, но не нашëл ни одной стрелы, даже в конском боку.
Лошадь Юя паслась неподалëку, — мирно жевала траву, будто ничего не случилось, и седельные сумки были на месте. Что это за разбойники, которые забирают трупы и стрелы, а живую лошадь с поклажей оставляют?
Он ещë покружил по лесу, ища следы демонической скверны, но ничего подобного не увидел, и вернулся в лагерь задумчивый.
У костра царили те же задумчивость и уныние. Юй, бледный как воск, лежал, укрытый плащами, малыш Юань и девчонка Юэ сидели друг против друга, но не разговаривали. Она помешивала что-то в котелке, а он обстругивал ножом ветку, собираясь, видно, насаживать на неë сырые грибы, горкой лежавшие рядом.
— И... что ответил император? — донеслось до Фэнбао.
— Он согласился прислать людей. Я подал прошения в военное министерство, препятствий быть не должно, — бесцветно ответил малыш Юань, не глядя на неë.
— Но... это ведь хорошо? — Бедная девочка! Она явно не знала, куда себя девать.
— Да. Это удача.
Снова молчание.
Теперь уж Фэнбао вышел к костру, привязал лошадь к дереву.
Юй, увидев его, приподнялся на локте.
— Спасибо... там мои травы и заметки... какая радость, что их не похитили...
— Некому было их похищать. Кто-то морочит нам головы. — Фэнбао сел у костра. — Где стрела, которую из тебя вытащили?
Малыш Юань обернулся, зашарил вокруг себя по траве.
— Она была где-то здесь... зачем тебе?
— Не важно, сомневаюсь, что ты еë найдëшь. Все эти разбойники были иллюзией, так я думаю.
— Разве может иллюзия ранить человека? — резонно заметила девчонка Юэ. — И кто мог еë наслать? Неужели отшельник так жесток?
— Нет... он мирный и уважаемый человек... вернее, был таким триста лет назад. Не может быть чтобы он спутался с тëмными чарами... — сказал Фэнбао, понимая с неотвратимой ясностью, что такое вполне могло произойти.
Ван Сиюй запомнился ему порывистым и мрачным юношей, слишком рано узнавшим слишком многое. Внешне он годами казался равен Бао Фусу, но взгляд его был взглядом старика. Он встретил много соблазнов, служа Цин-эру, и в конце концов сбежал в горы. Но что если соблазны настигли его и там?
— Ладно, год с весны начинается. Лучше расскажи, малыш Юань, как ты оказался здесь в такой удобный момент?
Малыш Юань пожал плечами, не поднимая головы.
— Я просто следовал твоей карте. Мне повезло вовремя здесь оказаться.
Да что же с ним сделали в этой столице?! И не расспросить, пока эти Шэ рядом!
Фэнбао решил оставить допрос до завтра.
Он улëгся у огня, покусывая травинку.
Если Ван Сиюй и вправду ступил на неправедный путь, то что за техника могла быть настолько сильна?
— Вы можете спать, — сказал малыш Юань. — Мне не хочется.
— А мне не нужно, — вставил Фэнбао. — Может быть сходим в патруль?
— Нет, — отрезал малыш Юань. — Не хочешь спать — медитируй, и приблизишься к просветлению.
Фэнбао демонстративно уселся, скрестив ноги, и сложив руки.
Сначала он сидел так, думая, что когда все уснут, малыш Юань с ним заговорит, но постепенно его дыхание само собой сделалось глубже и мысли ушли. Он словно блуждал в плотных облаках, пока не оказался в ином лесу, на изумрудной поляне, где пионовый куст укрывал его своей прохладной тенью, шорохом листвы нашëптывал нежные, успокаивающие слова. Лишь он один мог усмирить пламя гнева.
"Фэнбао, какой же ты глупый... почему ты всë время злишься? Жизнь так прекрасна! Как можно тратить еë на злость?"
Мгновение, и это уже Цин-эр склоняется над ним
"Что? Я — переродившийся пион? Ха-ха, да разве же я похож на цветок? Ну нет, в прошлой жизни я был высоким, могучим деревом!"
Нет, мысленно обратился к нему Фэнбао. Это ты. Я знаю.
Цин-эр молча улыбнулся, и его образ пошëл рябью, как отражение в речной воде, а вместо него возник вдруг малыш Юань, и его ладонь была такой же прохладной как тень листвы...
— Фэнбао? Фэнбао?
Фэнбао взял его руку в свою, не отрывая взгляда.
— Я слышу.
Малыш Юань высвободил ладонь.
— Ты не отзывался, пришлось тебя потормошить. Нечего хватать меня. Поднимайся, остальные уже собрались. Нужно выдвигаться.
Девчонка Юэ уже ждала верхом, и даже раненый мальчишка взгромоздился на лошадь. Фэнбао его понимал, — где уж тут отдыхать и лечиться, когда место насквозь гнилое?
— За лесом должна быть деревушка, там можно остановиться, — сказал он, неособенно надеясь ни на деревушку ни на остановку. Но бледный мальчишка Юй приободрился, да и девчонка уже не выглядела такой напуганной.
За день пути им никто не встретился. Порой ветер доносил откуда-то удары топора, но они были слишком далеко от тропы, и сворачивать не имело смысла.
Мальчишка Юй едва держался в седле, но не жаловался.
— Хорошо... — прошипел он сквозь стиснутые зубы, когда Фэнбао сказал , что в деревню они доберутся только на следующий день. — Сполна изучу... каково это — быть раненным стрелой ...
К вечеру у него начался жар, щëки раскраснелись. Он без конца болтал о том, как замечательно было бы изобрести телегу, которая может проехать даже по лесному бездорожью, объяснял, какие механизмы использовал бы, сбивался и начинал снова, как пьяный.
— Ваше высочество, мы должны остановиться, моему брату всë хуже! — взмолилась девчонка Юэ. И тогда наконец малыш Юань посмотрел на неë.
— Да. Вы правы. Но... брат Юй, сможете ли вы проехать ещë немного, пока не село солнце? Чем скорее мы выберемся из леса, тем скорее окажемся в безопасности.
— Я смогу... я обещал брату Цзюэ... — ответил мальчишка Юй, и соскользнул с лошади, потеряв сознание. Он упал бы, не подхвати его Фэнбао.
***
— У брата Юя всегда было слабое здоровье, — сказала девчонка Юэ, меняя повязку. — Он не силëн в боевых искусствах. Но он всегда говорит, что величие клана Шэ не в кулаках, а в уме.
— Величие, значит... — Фэнбао подбросил веток в костëр. — На что оно вам, это величие?
— Однажды мы восстановим славу нашего рода. Ведь... ведь не зря император Юйчжэн доверил нам защищать эти земли.
— Уже нет ни Юйчжэна, ни царства Ся. Титул священной школы давно никому не нужен, забудьте о нëм.
— А ты тогда забудь свой кнут и своë огненное дыхание! Какой же ты противный невежда, болтун Хуань! Не понимаешь, что в этом мире важно, а что нет, хоть и прожил три сотни лет!
— Теперь вы подданные семьи малыша Юаня, спроси у него, нужно ему величие клана Шэ?
Малыш Юань, сосредоточенно смотревший в костëр, обернулся. Его лицо вновь стало каменной маской.
— Я не слушал, о чëм вы говорили. Прошу прощения.
Он встал и вышел из круга света... чтобы тут же вернуться.
— Что-то не так, — вполголоса проговорил он, и тут же стрела вонзилась в бамбук у его виска.
— Что, опять?! — вскричал Фэнбао. — Пришли отомстить за своего главаря?!
— Бейте его, братья! А девчонку — мне! — послышалось из чащи, и тот же бородатый разбойник в парче и алой головной повязке выскочил из-за деревьев, размахивая палицей.
Фэнбао едва обратил внимание на остальную шайку, окружившую их.
На лице главаря не было и следа ожогов.
— Бейте его, братья! А девчонку — мне! — повторил он, глядя в одну точку. — Бейте его, братья! А девчонку — мне! Бейте его, братья! А девчонку — мне!
Фэнбао увернулся от очередной стрелы и, пытаясь вспомнить приëм Цзюэ. Как он там показывал... направить потоки ци, пропустить их через себя...
Ему показалось что прохладная вода и свежий ветер струятся через его тело, что привычная боль вдруг отступила...
Он позволил потоку пройти сквозь своë тело прямо в кулак, будто загонял бурную горную реку в узкий желоб, и ударил.
Голова в алой повязке покатилась по земле, тело рухнуло за ней.
— Бейте его, братья! А девчонку — мне! — повторила голова. — Бейте его, братья! А девчонку — мне!