Падение клана Шэ

В старой усадьбе клана Шэ Цзиньюаню было уютно и привольно. Укромная долина, окружённая террасами рисовых полей и деревнями, похожа была на ту, где он часто навещал учителя в школе Горного ветра.

Простые люди, простые кушанья, и никаких излишних церемоний!

Даже долгое пребывание на грязном постоялом дворе в соседней деревне его ничуть не охладило: каждый день появлялись новые лица, новые странники из Цзянху. Всё это напоминало Цзиньюаню отрочество, когда мир казался простым, а люди любовались его юностью и желали ему только хорошего.

С исчезновением школы Горного ветра исчезла и последняя нить, связывавшая его с детством. Кто мог подумать, что тут, в землях клана Шэ, он снова почувствует давно забытое?

Для Фэнбао же любое промедление было как острый нож: он ругался, ярился, вечно ввязывался в драки. Цзиньюаню стоило большого труда сдерживать его.

— Зачем нам ходить к воротам этих выскочек и унижаться, если мы можем просто вынести эти ворота?! — восклицал Фэнбао, когда они возвращались после очередного неудачного похода.

— Ты сам предложил скрываться, — возражал Цзиньюань. — Уверен, моё имя открыло бы эти ворота без промедления.

На это Фэнбао нечего было возразить. И всё же, из раза в раз его гордость страдала. Глядя на него Цзиньюань забывал порой, что перед ним древний демон, ведь на вид, — обычный задира из Цзянху, разве что одет получше остальных. Цзиньюань попытался расспросить его, откуда он такой взялся, но Фэнбао о прошлом говорил осторожно, хоть и без конца поминал некоего императора, которому служил.

— Ты так и не назвал его имени, — не выдержал Цзиньюань, в очередной раз выслушав, как император никогда не потерпел бы подобного обращения. — Может быть я читал в хрониках об этом человеке?

Фэнбао неожиданно пал духом.

— Я звал его Цин-эр, — коротко ответил он, и больше ничего не добавил. Правда, и из этой малости Цзиньюань смог заключить, что господин и слуга были близки как братья, и не стал расспрашивать дальше, понимая, каково это. Лай Бань тоже был ему как брат...

Впрочем, было странно, что чудовище может печалиться о ком-то, словно человек, поэтому Цзиньюань решил зайти с другой стороны.

— Ты не глупая тварь из тех, кто прячется в пещерах и обитает в лесах. Как появился в Поднебесной столь могущественный демон?

Об этом Фэнбао, кажется, тоже не любил вспоминать. Он поморщился, словно его укусила блоха.

— Это ты подметил верно, баоцзы. Я жил на Небесах, меня любили и ласкали, украшали цветами и всё такое прочее. Но мне там негде было развернуться, так что я сбежал на землю! И ради чего?! Ради того чтобы какие-то простаки из семейки Шэ мне теперь указывали!

Цзиньюань улыбнулся. Что-то в этом рассказе не сходилось.

— А в какой должности ты служил у Небесного владыки? Может быть ты плохо исполнял свои обязанности и потому тебя выгнали?

Фэнбао рассмеялся, но как-то нарочито.

— Я не служил ни в какой должности! Я был любимым огненным буйволом царевича Нэчжи! Это как водяной буйвол, только огненный. Но господин увлёкся своими делами и совсем меня забросил, вот я и заскучал.

— Так ты бык... о, Хуань Фэнбао, это многое о тебе объясняет!

Он едва увернулся от удара.

— Что ты хохочешь, наглый мальчишка?! Ничего-то ты обо мне не знаешь!

— Хорошо, хорошо, господин огненный бык, я не посмею больше смеяться над вашим бычьим упрямством и горячим нравом. И диким рёвом.

— Я не какое-нибудь животное! Я — благородный господин с изящными манерами, а ты — невежа, не лучше деревенского дурачка! Сам в прошлом перерождении наверняка был обезьяной!

Так, препираясь, они вновь вернулись на постоялый двор. Там ждали иные развлечения: например, собирать слухи о награде.

В былые времена эти состязания были суть охотой, на которую собирались лишь священные школы, чтобы убить очередного демонического зверя, наводившего страх на крестьян, и попировать в кругу друзей. Но на этот раз прошёл слух, что любой может попытать удачу, и молодой глава школы Серебряного ручья наградит победителя как следует.

О том, что это за награда, ходили разные слухи. Вспоминали о великом прошлом школы, о том, что даже после нападения демонов Агатовой горы они могли припрятать зачарованный меч или непробиваемую кольчугу. Но чаще всего пошучивали о том, что у главы Шэ есть сестра на выданье и клан хочет поправить свои дела, отдав её какому-нибудь сильному бойцу.

— Молода ли эта барышня? — спросил Цзиньюань как-то у пёстро разодетого юнца с копьём за спиной. Юнец с такими же разношёрстными друзьями, пил кислое вино на террасе, и разглагольствовал о том, как пройдёт любые испытания, лишь бы получить девицу.

— Семнадцать лет, и настоящий цветок, говорят!

— Ну да откуда тут взяться цветку? — возразил его приятель. — Все «красавицы Цзянху» на поверку злые бабы, которым только дай поиздеваться над мужчинами! Похвалишь такую, а она на тебя с палицей кидается! А у самой ни кожи ни рожи.

Цзиньюань нахмурился. Взгляды этого выскочки на женщин Цзянху его не трогали, но упоминание барышни Шэ взволновало. Не она ли — Лунная Орхидея? Кто бы ещё так бесстрашно пошёл в логово к демонам, если не дочь, возвращающая достояние семьи?

Но как её увидеть, если даже ворота миновать не удаётся? Выходит, только приняв участие в боевой игре.

Изначально он собирался просто отдать Зеркало глубин и повернуть назад, но мысль о том, что Лунная Орхидея могла выжить, волновала его сердце. Нет, он точно должен убедиться в том, что барышня из семьи Шэ, — это она.

О, судьба улыбнулась ему. Барышня Шэ с братом встретили их у ворот и пригласили внутрь. Все его сомнения развеялись в одночасье, когда он увидел, как расширились её глаза, когда услышал, как она солгала об их знакомстве... и всё же, он разочаровался, увидев её при свете дня: в вышитом розовом платье и накидке, в дорожной шляпе с изящным покрывалом тонкой работы. Другой залюбовался бы цветущей девой, прекрасной как орхидея, но Цзиньюань почему-то вдруг испытал разочарование.

В логове демонов он встретил воина. Он видел лишь сияющие решимостью и умом глаза, видел как яростна она в бою, и этого ему хватило, чтобы навсегда сохранить прекрасный образ в своём сердце. Теперь же перед ним была барышня из провинциальной семьи, каких сотни. Цзиньюань, который каждого бойца в своём отряде знал в лицо, женщин сторонился, видя их как яркий водоворот цветов, шелков и шпилек. Ему тяжело было смириться с тем что и его Лунная Орхидея на самом деле такова — обычная «девица на выданье». Боясь выдать себя, он обошёлся с ней холодно, хоть его и позабавила её вовсе не девичья грубость.

Так бы он и продолжал думать о ней, если бы не та драка во дворе. Как прекрасна была Лунная Орхидея, ринувшаяся в бой! Он немедленно признал её снова, и то быстрое свидание под сливой...

Той ночью он вернулся в их с Фэнбао новое жилище, пошатываясь как пьяный.

— Она жива! Лунная Орхидея! Не знаю, верят ли демоны в счастливые чудеса, но поверь мне, это чудо было счастливым. Небо сжалилось надо мной! Мне не нужно больше мучиться неизвестностью!

— И что теперь? — Фэнбао сидел у окна, обмахиваясь веером, вокруг громоздилась целая гора пустых тарелок и винных кувшинов. — Отдашь ей Зеркало глубин как свадебный подарок?

Цзиньюань смутился. Он не сказал Шэ Юэ о том, что вызволил Зеркало глубин. Что-то помешало ему.

— Разве не должен я именно так и поступить? Она прекрасна и самоотверженна, братья её и соученики выглядят людьми приветливыми и благородными. Мы хотели выяснить, достойны ли они своего наследия, и даже ты не можешь сказать, что они показали себя негодяями.

— Нет... — Фэнбао задумчиво оглядел двор. — Того мальчишку, что вышел против меня, хорошо обучили. Второй мальчишка, который у них за главного, знает, что такое уважение и стыд, хоть он и испугался меня так, что чуть не попросил уйти. Но благородство — не в сладких речах и не в умении вовремя поклониться сильному.

Цзиньюань не стал спорить. Молодой глава школы показался ему человеком вполне благородным и открытым. Несмотря на то что устроил Фэнбао, он уважительно поприветствовал его и распорядился послать «уважаемым мастерам» лучшее угощение.

— Как же ещё ты собираешься их проверить? Заставишь сдать письменный экзамен?

— Так, как привык, — отрезал Фэнбао. — Посмотрю, каковы они становятся, когда речь идёт о выгоде. Я порасспросил учеников, которые принесли еду. Что за награда ждёт победителя они не знают, но она такова, что и сам клан Шэ будет за неё состязаться. Смекаешь? Поучаствуем и посмотрим, как они будут бороться за то, что для них ценно.

— Я верю, что она даже тебя заставит признать неправоту, — сказал Цзиньюань.

— Она? Ох, баоцзы. Если б каждая девица, которую олух превозносит как фею, оказывалась феей, как хорош был бы мир! — рассмеялся Фэнбао. — Жаль видеть, как такие красавцы, как ты, тратят время на всяких вертихвосток.

Цзиньюань покраснел.

— А на кого я должен тратить время? На огненных быков? Я не пастух.

Фэнбао склонил голову к плечу и посмотрел на него из-под ресниц золотыми, нечеловеческими глазами.

— Я тебе не по зубам, мальчишка. И захочешь — не дамся.

— Да кто тебя захочет?!

Цзиньюань окончательно побурел как свекла, и ушёл в другой угол. Проклятый бык! Ему лишь бы насмехаться!

Он забрался под одеяло, отвернулся к стене, и уж до самого утра больше с ним не разговаривал.

***

Первое, что заметно было каждому, ступившему под сень деревьев, — лес молчал. Изредка пролетала, громко жалуясь, потревоженная птица, да пробегал в листве ветер, но больше не раздавалось ни звука.

Фэнбао настоял на том, чтобы отправляться последними, и потому вокруг не слышалось ни человеческого голоса, ни шума битвы . Словно нечто в бамбуковых зарослях поглотило отчаянных, ринувшихся первыми. А ринулись многие, едва заслышав слова главы Шэ.

Шэ Цзюэ рано утром вышел на помост, поприветствовал всех собравшихся. Он выглядел серьёзным, будто говорил о предстоящей битве, а не состязании.

— Зелёная гора укрывает наше поместье от злых ветров, — сказал он, указывая веером на вершину, нависавшую над долиной. — Но за ней, как тень, скрывается гора Юйшань. В давние времена на ней возвыш алась обитель Шэ Кэ, нашего прародителя. Там он с первыми учениками постигал тайны субстанций и энергий. Однако... века спустя обитель на горе Юйшань была осквернена. Моим предкам пришлось покинуть её и уступить место демоническим тварям. Ходят слухи, что гигантский паук до сих пор плетёт там паутину.

В толпе послышался ропот. Многие поняли, к чему ведёт Шэ Цзюэ, и многим это не понравилось.

— До того как погиб мой отец, каждый год священные школы охотились на горе Юйшань, желая добыть демона-паука и очистить обитель. Но пришла беда страшнее. — Шэ Цзюэ повысил голос. — Демоны Агатовой горы. Сегодня мы пойдём и уничтожим демона горы Юйшань. И тот, кто нанесёт последний удар, получит склянку с Золотым бутоном!

Ропот перешёл в настоящее волнение.

— Что такое Золотой бутон? — спросил Цзиньюань у Фэнбао. Тот усмехнулся.

— Пилюля, способная вылечить любую болезнь, и даже недавно умершего вернуть к жизни, — ответил он. — А этот Шэ Цзюэ знает, как завлечь народ!

— Мы значит, очистим для вас гору, а вы нам пилюли? — крикнул уже знакомый Цзиньюаню юнец с копьём. — Откуда мы знаем, что они правда у вас есть?! Вас же обнесли демоны Агатовой горы!

— Пилюли до сих пор хранятся в обители Юйшань, — спокойно ответил Шэ Цзюэ. — Нечистым тварям они ни к чему, они даже прикоснуться к ним не могут. Господа, вы вольны отправиться на гору Юйшань или восвояси, как вам прикажет сердце. Но мы, клан Шэ, пойдём и сразимся за наше наследие и гордость Цзянху. Обитель Юйшань будет очищена!

Сначала неуверенно, но затем громче его зов подхватила вся толпа. Шэ Цзюэ поднял меч, приветствуя храбрецов, и далеко по долине разнёсся грохот барабанов, объявляя о начале охоты.

Фэнбао неспешно отошёл к винным бочкам и нацедил побольше вина во флягу из лакированной тыквы-горлянки.

— Получивший такую награду будет всю жизнь чувствовать себя обязанным клану Шэ, — задумчиво произнёс он. — Золотой бутон в обмен на убийство какого-то паука... нет, награда слишком велика. Значит этот прохвост Шэ Цзюэ попросит потом о другом одолжении. Давай-ка не будем спешить.

— О каком одолжении? — Цзиньюань не в настроении был пить. Его тело рвалось за боевыми барабанами, кровь стучала в висках.

— Вернуть и другое своё наследие. Думается мне, баоцзы, они позвали столько народу чтобы поквитаться, наконец, с Агатовым владыкой.

***

Цзиньюаню недосуг было раздумывать, прав Фэнбао или снова уверен, что весь мир крутится вокруг него. В Западной Шу он редко сталкивался с осквернёнными зверями, а уж демонов не видел вовсе, но знал, что где одни, там и другие. Правда, никто так и не смог объяснить ему, отчего так выходит, но он, впрочем, и не доискивался ответа. Голодный тигр сожрёт тебя, и не важно, знаешь ли ты, отчего он голоден.

Цзиньюань присматривался к деревьям и растениям, пытаясь угадать, как далеко разошлась скверна, но бамбук зеленел всë так же нежно.

Первая демоническая тварь, встретившаяся им, — волк, с горящими нечеловеческим огнём глазами, — обошла их стороной.

— Почуял меня, — прошептал Фэнбао. — Ну, это будет легко!

Однако он просчитался. Волк не сбежал — он вернулся, ведя за собой стаю.

Стая, впрочем, не спешила нападать. Волки остановились на почтительном расстоянии, рыча и капая слюной. Цзиньюань готов был поверить, что запах сильного демона их смущает.

— Совсем обезумели, раз решили напасть! — Фэнбао достал кнут. — Сейчас отведают огоньку!

— Нет, стой! — Цзиньюань удержал его руку. — Лес может загореться!

— И что? Одним махом уничтожим всех тварей!

— А невинные, которые могут пострадать? Это земли, священные для клана Шэ, в конце концов!

Фэнбао выругался сквозь зубы.

— Ладно, добродетельный принц. Тогда я просто пугну их!

Он хрустнул шеей, разминаясь, сбросил с плеч одежду, и, на глазах Цзиньюаня, снова принял обличие огромного чëрного демона с огненной гривой непослушных волос и с золотыми глазами. Теперь Цзиньюань ясно видел, что его рога — бычьи, ни с чем не перепутать. Но в этот раз вместо страха ему пришло на ум, что раз есть рога, значит где-то, наверно, скрывается и хвост...

Он помотал головой. Что за глупая идея?!

Волки тем временем в ужасе припали к земле, спрятав хвосты между ног. Видно, страх сковал их, не позволяя сбежать. И всë же, скверна взяла своë: вожак стаи прижал уши и зарычал, напружинившись для прыжка.

«Конечно...» — снова пронеслось в голове Цзиньюаня неуместное. — «Хоть он и огненный демон, но по сути-то — корова. Где видано чтобы волки боялись коров...»

Он порадовался, что Фэнбао неспособен читать мысли.

— Безмозглые твари! — взревел Фэнбао. — Катитесь, пока я добрый!

Он наклонился, выставив вперëд рога, набрал побольше воздуху в мощную грудь, и выдохнул.

Горячий ветер прокатился по лесу, трава побелела, листья пожухли как от недельной засухи. Цзиньюань едва успел закрыться рукавом, но и его обдало жаром.

Ветер не утихал, вокруг трещал и ломался бамбук, и волки не выдержали наконец: жалобно скуля и визжа повернули назад.

Дождавшись, пока скроется последний, Фэнбао выпрямился и пригладил волосы когтистой пятернëй.

— Ну, благодетель всего живого? Порадовал я тебя?

Его голос похож был на гул пламени в трубе. Но Цзиньюаня это не испугало. Он подошëл ближе, глядя снизу вверх, потому что впервые заметил странное: на мощной чëрной груди и руках демона золотились следы уколов, при каждом движении истекавшие жаркой лавой, то золотой, то белой. Там где эти капли попадали на землю, трава начинала дымиться.

— Это... следы тех игл? — Цзиньюань протянул было руку, но тут же отдëрнул, поняв, что обожжëтся. — Тех... которыми тебя превратили в раба.

— Да. — Фэнбао стëр золотой след пальцами, задумчиво взглянул на руку. — Они никогда не заживут. Баоцзы... есть боль, которая на всю жизнь остаëтся с тобой, сколько бы ты не...

Он вдруг резко повернулся, словно услышал что-то, втянул ноздрями воздух. Длинный, чëрный язык облизал клыки.

— Какие-то маленькие перепëлки засели в кустах. Идите сюда, я вами пообедаю!

Кусты затряслись и зашуршали. Цзиньюань услышал , что там кто-то оживлëнно спорит шëпотом, сбежать или нет.

— Барышня Шэ, — позвал он, думая, что сходит с ума и голос ему почудился. — Прошу, выходите. Мой слуга вас не обидит.

Кусты зашуршали вновь, и барышня Шэ выбралась, за ухо ведя юношу, которого, как помнил Цзиньюань, называли «Яньянь».

— Раз ваш слуга демон... — настороженно начала Шэ Юэ, глядя исподлобья, — Тогда кто вы? Зачем вы проникли в наш клан?

Цзиньюань заметил, что мальчик Яньянь крепко держится за меч, а Шэ Юэ спрятала руки в рукавах так, будто там метательные ножи. Но сильнее любого ножа его ранил взгляд.

«Я верила тебе», — говорили еë глаза.

Цзиньюань поклонился.

— Простите, что ввëл вас в заблуждение, барышня Шэ. Я — У Цзиньюань, третий принц Западной Шу. Мой слуга — действительно демон, но я имею власть над ним. Я освободил его из гробницы на Агатовой горе только чтобы он употребил свою силу на благие поступки.

Фэнбао подошëл к Шэ Юэ, нависая над ней, но та не дрогнула, лишь закрыла собой брата.

— Я не просто демон, детишки. Я — сам Агатовый король!

— Агатовый... — прошептал Яньянь, сжимая рукав сестры. — Агатовый владыка...

Шэ Юэ не успела его удержать, — он с яростным криком вылетел вперëд, размахивая мечом.

— За отца! За клан Шэ!

Цзиньюань бросился ему наперерез, но мальчишка оказался неожиданно ловким и проскочил под его рукой...

... чтобы попасться Фэнбао. Тот одной рукой схватил его за шиворот и поднял как котëнка, а другой выбил из руки меч одним прицельным ударом.

— Я спокойно спал триста лет, пока Белый яд порочил моë имя! — Прорычал он. — Я — Хо Фэнбао, победитель степных колдунов! Думаешь, мне льстит, что меня считают теперь жалким разбойником?! А?!

От его возгласа горячий ветер, словно дыхание пустыни, вновь прокатился по лесу. Яньянь испуганно замер.

— Я думаю, он говорит правду, — спокойно сказал Цзиньюань, пользуясь моментом тишины. — Барышня, юный господин, мы преследуем одну цель. Давайте оставим разногласия.

Шэ Юэ не отрывала от него взгляда, и, наконец, кивнула.

— Вы могли убить нас... но не убили. Может быть, вы не лжëте. Помогите нам уничтожить паука, и мы никому не расскажем, кто вы на самом деле. Но потом уходите!

Фэнбао поставил Яньяня на землю, и вновь принял человеческий облик. Заметив, наконец, что он полуобнажëн, Шэ Юэ поспешно отвернулась, и Цзиньюань успел заметить премилый румянец на еë щеках.

Освобождëнный Яньянь немедленно отбежал подальше, всë так же поглядывая исподлобья.

Фэнбао подразнил его длинным демонским языком.

— Разве дети должны тут быть? Иди домой к мамочке, вояка!

— Я мужчина из клана Шэ!

Шэ Юэ тяжело вздохнула.

— Он не должен был идти, сбежал самовольно. Я собиралась отвести его домой, но тут нас окружили волки.

— Я не хочу домой! Я тоже буду сражаться! Демону наше сокровище не достанется! — крикнул Яньянь и взмыл в воздух до самой вершины бамбука. Одно мгновение, и его уже не было.

— Вернись! Ох... — Шэ Юэ покачала головой. — Я за ним, а вы...

Она не закончила, и исчезла, преследуя брата.

Фэнбао задумчиво посмотрел ей вслед.

— Храбрая, неглупая, красавица... может, у тебя есть вкус, баоцзы. Но женщины клана Шэ никого ещë до добра не довели.

— О чëм это ты? — Цзиньюань перевëл дух. Больше всего он опасался, что Шэ Юэ больше не взглянет на него.

— У моего императора была наложница из клана Шэ. Но это история для другого раза. Идëм, баоцзы, пока солнце высоко. Золотого облака у меня нет, придётся пешком.

Цзиньюань двинулся за ним. На человеческом теле Фэнбао не было никаких ран, но неужели он каждую секунду чувствовал боль? Как можно жить с этим?

— Фэнбао... — позвал Цзиньюань. — Я найду способ вылечить тебя.

Фэнбао помедлил мгновение, и рассмеялся.

— Я пострадал от собственной глупости, это мне урок. Забудь.

Но Цзиньюань не мог забыть так просто.

***

Первые тела начали попадаться им, когда в полдень Цзиньюань с демоном миновали первую террасу.

Каменная лестница, вьющаяся вокруг горы, так заросла травой и мхом, деревья так оплели еë корнями, что найти еë Цзиньюань смог только идя по следам крови. Раненый воин из последних сил стремился наверх, помня, что победителя ждëт исцеление.

Ему не хватило сил.

Цзиньюань отнëс его в тень сосны и огляделся по сторонам, ища хоть что-то похожее на заступ, — хотя бы доску.

— Нужно похоронить его... — сказал он, не надеясь на понимание Фэнбао.

— Ты каждому неудачнику собрался копать могилу? — спросил демон, но беззлобно. Он присел на корточки над бойцом, мальчишкой, едва ли старше Яньяня. — Куда, интересно, понесло этого ребëнка? Неужто решил, что станет героем?

— Для некоторых людей Золотой бутон — единственная надежда спасти близкого. Это достойно уважения. — Цзиньюань поднялся. — Если нужно будет, я каждого несчастного, что падëт здесь, похороню за свои деньги. Даже тебя.

— Мечтай! — рассмеялся Фэнбао. — От меня так просто не отделаться.

Он положил ладонь на грудь мëртвого, сосредоточился...

Цзиньюань даже не понял, что произошло: юноша вдруг побелел, словно что-то враз высосало из него все цвета, и осыпался пеплом.

— Я сжëг его изнутри, — ответил Фэнбао на безмолвный вопрос. — Так его тело не достанется местным тварям.

Он поднялся и снял с сосновой иголки клочок чего-то белого и тягучего. Присмотревшись, Цзиньюань понял, что это паутина, густая и крепкая, словно шëлковая нить.

— Какой паук мог сплести такое... — прошептал он, зная ответ, и не желая верить в него.

— Увидишь, — мрачно отозвался Фэнбао и зашагал по лестнице, цепляясь за корни там, где ступени совсем исчезли под слоем мха.

— Может быть поищем обходной путь? — Цзиньюань последовал за ним, зорко оглядываясь по сторонам.

— Зачем? Нам уже расчистили дорогу. Что, озаботился победой? Тоже захотел сокровище клана Шэ?

Цзиньюань перепрыгнул с ближайшего корня на парапет, и протянул Фэнбао руку, помогая взобраться.

— Скажи я, что мне оно не интересно, солгал бы. — Цзиньюань поднял голову, пытаясь разглядеть обитель на вершине горы, но увидел лишь сосны, широкими лапами загородившие обзор, и мшистые камни, будто спины огромных зверей.

— У тебя что, кто-то болен?

— Нет, слава Небу. — Цзиньюань двинулся вперëд, решив не загадывать на будущее. — Но такая драгоценность пригодится любому. Мой отец... я не знаю, как он встретит меня, если я вернусь без отряда и с пустыми руками. Я... отправил ему письмо, но не стал вдаваться в детали, передал лишь, что задержусь.

Цзиньюань тяжело вздохнул. Лай Бань... будь он рядом, надоумил бы, какие слова подобрать, чтобы не рассердить отца. Но никогда больше он не придëт на помощь. Слуга. Друг. Младший брат. Ему пригодилась бы эта пилюля, но уже слишком поздно...

Фэнбао с размаху хлопнул его по плечу, проходя мимо.

— Здоровый детина, а боишься, что отец заругает! Что, строгий он император? Тиран?

Цзиньюань отбросил его руку.

— Как можно! Мой отец — Сын Неба, справедливый и милостивый! Я боюсь не его гнева, а разочарования. Он любит меня, и матушка-императрица ко мне благосклонна, а я обманываю их доверие!

Фэнбао не ответил, словно погрузился в свои мысли. Цзиньюань заметил за ним такую привычку: выпадать вдруг из мира. В такие мгновения он вспоминал, что его спутник — не человек: Фэнбао вновь начинал казаться ему созданным из хрупкого, холодного пепла — не живое существо, а просто оболочка.

— Расскажи теперь ты про императора, которому служил. Ты назвал имя Юйчжэн, я слышал легенды о нём, но что из них правда, — не знаю.

— Не во вражеском логове же! Сначала победим демона! — огрызнулся Фэнбао, нарушив молчание.

Но стоило ему это произнести , как по лесу прокатился звонкий смех, переливчатый, как колокольчик.

— Победите демона! Ах вы, хвастливые мальчишки! Куда вам победить меня?

Цзиньюань схватился за меч.

— А ну покажись, тварь!

Он не мог понять, откуда исходит голос, казалось, тот звучит отовсюду.

— Ты не заслужил видеть лицо прекрасной гуйфэй! Но может быть если простоишь три дня на коленях перед моими дверями, я впущу тебя. Жаль, что мои дети сожрут вас всех раньше!

Цзиньюань едва успел отпрыгнуть, как паук, размером с добрую лошадь, бесшумно скользнул сверху на паутине , грозясь раздавить его своим весом.

Цзиньюань не мешкая вонзил в него меч, и тварь издохла в корчах, но две новых, три, четыре спускались по гладким сосновым стволам.

Фэнбао словно не замечал их: он так и стоял, вглядываясь в просветы между ветвей.

— Гуйфэй... — прошептал он, прежде, чем огромный паук впился жвалами в его плечо.

— Фэнбао! — Цзиньюань прыгнул было, но другая тварь, выпустив заряд клейкой паутины, отшвырнула его к дереву. Он рванулся , но понял, что прилип, как муха.

К счастью, рука с мечом оказалась свободна, и когда паук обхватил его лапами, намереваясь, видно, откусить голову, Цзиньюань пронзил его клинком, содрогаясь от отвращения, чувствуя, как липкая слизь заливает его.

Он не видел, что происходит с Фэнбао, но услышал его яростный крик, и в тот же миг туша паука шлëпнулась о дерево так, что иглы посыпались.

— Что я вам, комар?! Отведайте-ка моего кнута!

Убедившись, что он жив, Цзиньюань занялся собой, но паутина не желала поддаваться: липла, запутывала... и в конце концов он бросил эту затею.

Пауки всë не отступали: на смену павшим от его меча и кнута Фэнбао сползались новые, шорох их лап заполнял лес. На счастье Цзиньюаня Фэнбао неглядя хлестнул огненным кнутом по его путам, и паутина сгорела, как не бывало.

— Нас слишком мало! — крикнул Цзиньюань, уворачиваясь от очередного паутинного плевка. — Отступаем!

— Я никогда не отступаю! Лучше сожгу проклятый лес! — Фэнбао вновь размахнулся кнутом, и ближайший паук остался без головы.

— Нет! Я запрещаю!

— Плевал я на твои запреты!

— Что?! Тогда гореть тебе...

Цзиньюань не договорил. Внезапный шквал обрушился на демонических тварей: синие одеяния школы Серебряного ручья, как просвет в тучах. Пятеро учеников, и во главе их старший, который бросил вызов Фэнбао, кажется его звали Чжоу Вэйянь.

Заметив, что его окружают, Цзиньюань немедленно встал с ним спина к спине.

— Спасибо, друг! — крикнул Цзиньюань , перекрикивая шум битвы. — Мой слуга ранен!

Чжоу Вэйянь кивнул ученикам, и те бросились на выручку Фэнбао.

Пауки, будто смекнув, что им придëтся худо, бросились обратно на деревья, ломая ветви и срываясь. Тех, кто упал или не успел сбежать, Цзиньюань и Чжоу Вэйянь прикончили вместе.

Минута, и бой был окончен. Лишь тогда Фэнбао осел на землю, держась за плечо.

— Ну и скотина! — выругался он, морщась. — Оказался ядовитый!

Цзиньюань отвëл его руку от раны, серьëзно обеспокоенный.

— Нужно отсосать яд. Снимай одежду...

— Отстань! — Фэнбао оттолкнул его. — Там такое месиво, что ты моей кровью уделаешься по самые уши и сам отравишься!

Чжоу Вэйянь опустился на колени рядом и достал из рукава свëрток.

— У меня с собой притирания с противоядием. Потерпите, мастер.

Фэнбао подчинился, и сидел неожиданно смирно, пока Чжоу Вэйянь обрабатывал его рану.

Ученики расположились поодаль отдохнуть, и выглядели спокойно и даже весело, словно бывали тут не впервые.

— Раз у вас есть противоядие, значит вы часто бываете в этих местах? — спросил Цзиньюань.

— Конечно. — Чжоу Вэйянь взял Фэнбао за руку, щупая пульс. — Эта гора, можно сказать, на задворках нашего поместья. Нужно держать тварей на склонах, не позволять им спускаться в деревни и есть людей. Трудно, но это наша обязанность. Высоко мы не поднимаемся, но мой покойный отец, охотясь с главой Шэ, доходил до самой обители.

Прежде, чем наложить повязку, он ещë раз осмотрел рану и недовольно цыкнул.

— Нехорошо. Слишком глубокий был укус, одни притирания не помогут. Но на время их хватит. Когда вернëмся в долину...

— О чëм ты, копчëное мясцо? Зачем мне ждать возвращения? — спросил Фэнбао, потрепав его по загорелой щеке. Чжоу Вэйянь отпрянул, недовольный. — Я просто проглочу золотой бутон и исцелюсь!

— Как скажете, мастер. — Чжоу Вэйянь отëр щëку. — Я бы предложил ученику проводить вас вниз, но вижу, от состязания вы не откажетесь. Идëмте вместе. Кто знает, какие опасности ждут нас дальше?

— Мы согласны, — ответил Цзиньюань раньше, чем Фэнбао успел открыть рот. — Вы и так много сделали для нас, уважаемый Чжоу. Мы должны отплатить добром за добро.

— Я это услугой не считаю, — хмыкнул Чжоу Вэйянь. — Но и противоречить не буду. Приятно иметь в должниках таких мастеров.

Фэнбао бросил на Цзиньюаня неприязненный взгляд и молча последовал за ним.

— Чую, доставит он нам хлопот, — пробормотал он под нос.