Расплата

Серые стены Главного полицейского управления, выкрашенные в тусклый оттенок, словно сама безысходность обрела форму, давили своей безликостью. Валенсия, одетая в строгий черный костюм, идеально сидящий по фигуре, словно олицетворяя надвигающуюся угрозу, уверенно шагнула внутрь. Запах хлорки и застоявшегося пота ударил в нос, но она даже не поморщилась. Она не собиралась терять время. Ее тщательно прописанный спектакль шел четко по плану, и Гарсия был лишь маленькой, но важной частью в этой сложной игре.

Каблуки ее дорогих итальянских туфель отбивали четкий, уверенный ритм на вытертом линолеуме, эхом разносясь по коридорам, словно метроном, отсчитывающий время до развязки. Она чувствовала на себе взгляды полицейских, скользившие по ней, как по незнакомому, опасному зверю. Кто-то шептался за спиной, кто-то нарочито отворачивался, делая вид, что занят работой. Валенсия игнорировала их, ее лицо оставалось непроницаемым, словно маска.

— Как Себастьян, ты узнавал? — уверенно идя по коридору Валенсия едва обернулась к Винсенту, следующему за ней словно тень.

— Со вчерашнего вечера никаких поползновений, — ответил Винсент сканируя взглядом помещение. — Держится в тени. Как и положено загнанному зверю.

Валенсия остановилась, внутри что-то кольнуло. Не поворачиваясь к Джобилу лицом.

— Не стоит его недооценивать, Винсент. Себастьян – опасный противник. И он знает меня, как никто другой.

— Это его слабость, — усмехнулся Винсент. — Прошлое – его слабость. И тебе нужно научиться этим пользоваться.

Валенсия медленно повернулась к нему, ее взгляд был холодным и пронзительным.

— Я не стану на него нападать, Винсент, — проговорила она тихим, но угрожающим голосом.

Винсент вскинул бровь, удивленный ее словами.

— Но разве ты не хочешь от него избавиться как и от остальных членов синдиката? Разве он не часть того прошлого, от которого ты пытаешься избавиться?

Валенсия вздохнула, ее взгляд смягчился на долю секунды, но тут же снова стал отстраненным.

— Все сложнее, чем кажется, Винсент.

Она не стала вдаваться в подробности, не желая раскрывать свои истинные чувства перед Винсентом. Он был слишком амбициозен, слишком жесток. Он никогда бы не понял ее противоречивых эмоций.

— В любом случае, — продолжила Валенсия, — Себастьян сейчас не наша главная цель. У нас есть дела поважнее.

Она кивнула в сторону кабинета Фредерика Гарсии.

— Сосредоточься на нем. Убедись, что он выполнит все, что мы ему прикажем. И следи за тем, чтобы он не попытался нас обмануть.

Винсент усмехнулся.

— Не волнуйся, Валенсия. Гарсиа сделает все, что мы скажем.

Она проигнорировала секретаршу и направилась прямиком к кабинету начальника полиции Мадрида, Фредерика Гарсии. Без стука ворвавшись внутрь, она застала его врасплох. Гарсия, с нахмуренным лицом, сидел за своим столом.

Винсент, высокий и широкоплечий, с суровым взглядом, молча проследовал за Валенсией. Он оставался в тени, позволяя ей руководить, но его присутствие ощущалось, словно сгущающаяся гроза. Он не отрывал взгляда от Гарсии, анализируя каждый его жест, каждое движение.

Небольшое напряжение, возникшее между ними в коридоре из-за какого-то неосторожного замечания Винсента, быстро исчезло, как будто его и не было. На лице Валенсии вновь появилась непроницаемая маска. Она была готова к игре.

— Сеньорита Агилар, — пробормотал Гарсия, безуспешно пытаясь скрыть замешательство. Его взгляд метался между Валенсией и Винсентом, словно ища спасения. Он поправил галстук, который будто пытался душить его. — Какая неожиданность. Я полагаю, вам известно, что расследование ведется...

— Начальник Гарсия, — холодно перебила Валенсия, даже не взглянув на него. Ее тон был резким, как лезвие бритвы. — Я здесь не для светской беседы. Я здесь, чтобы обсудить реальное расследование убийства моего отца. И если вам это неизвестно - сейчас я вам расскажу - я не очень довольна тем как продвигается дело, или тем, что вы называете "расследованием".

Френсис, молодая и амбициозная помощница-секретарша Гарсии, вскочила со своего стула, как будто её ужалили. Её лицо покраснело от возмущения.

— Сеньорита Агилар, вы не имеете права разговаривать с моим начальником в таком тоне! — выпалила она, её голос дрожал от гнева.

Валенсия спокойно прошла в кабинет, не обращая внимания на Френсис, и села в одно из кресел перед столом Гарсии, изящно закинув ногу на ногу. Она окинула взглядом кабинет, словно оценивая его интерьер, как покупатель, приценивающийся к недвижимости. Ее глаза скользнули по фотографии семьи Гарсии, по дешевым канцелярским принадлежностям, по запыленному ковру на полу. Все это вызывало в ней лишь презрение.

— Винсент, — спокойно произнесла Валенсия, не сводя глаз с Гарсии. — Можешь прикрыть дверь и убедиться, что нас никто не побеспокоит.

Винсент молча кивнул и выполнил ее просьбу, закрывая дверь прямо перед носом Френсис. Щелчок замка прозвучал в тишине кабинета, словно захлопнулась мышеловка. Теперь они были одни. Валенсия, Гарсия и Винсент — каждый со своими секретами, своими намерениями и своими страхами.

— Мы делаем все возможное, сеньорита Агилар. Расследование продвигается, — попытался парировать Гарсия, на его лице застыла натянутая улыбка, похожая на гримасу. Он пытался сохранить самообладание, но под слоем самоуверенности проступали признаки паники. Его руки нервно перебирали лежащую на столе ручку, а пот проступил на лбу.

Валенсия слабо улыбнулась, едва заметно приподняв уголки губ.

— Все возможное, комиссар? — переспросила она, ее голос был мягким, почти шепчущим, но в нем отчетливо звучали стальные нотки. Она выделила слово "возможное", делая на нем акцент, словно подчеркивая его относительность. — Я уверена, что вы стараетесь. И я очень ценю ваши усилия. Но иногда возникает ощущение... знаете ли... что все не так просто. Что какие-то ниточки тянутся в сторону, о которых нам, простым смертным, знать не положено.

Гарсия, судорожно пытаясь взять ситуацию под контроль, сузил глаза и сухо ответил, что расследование ведется в соответствии с законом и что они делают все возможное. Валенсия знала, что это ложь. Ей была известна цена его честности, и она была ничтожна.

— Я вижу, что вы очень заняты, комиссар, — произнесла она с саркастической улыбкой, которая не коснулась ее глаз. — Но я не могу не заметить, что расследование идет подозрительно медленно. Это странно, не находите? Убийство видного бизнесмена, человека с безупречной репутацией... и никаких значительных продвижений.

Она сделала долгую паузу, оценивая реакцию Гарсии. Он выглядел нервным и обеспокоенным, словно загнанный в угол зверь. На его щеках появились красные пятна, а руки сильнее сжали ручку, словно пытаясь удержаться на плаву.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, сеньорита Агилар, — пробормотал Гарсия, пытаясь сохранить видимость невозмутимости.

Валенсия вздохнула, как будто ей было искренне жаль, что он не понимает ее намеков.

— Ах, комиссар, как вы не понимаете, — произнесла она с легкой грустью в голосе. — Я же знаю, что вы – человек опытный. И вы наверняка понимаете, что в нашем городе многие вещи не так просты, как кажутся на первый взгляд. И что иногда... некоторые дела просто остаются висеть в воздухе. Знаете, как нераскрытые преступления, которые никто и не собирается раскрывать. Они просто лежат, пылятся на полках архива, как старые, никому не нужные вещи.

Она снова сделала паузу, давая Гарсии возможность осознать ее намеки и оценить последствия.

— Я бы не хотела, чтобы убийство моего отца пополнило этот список, комиссар. Это было бы очень... неприятно. Особенно для вас.

Валенсия мягко улыбнулась Гарсии, откидываясь на спинку кресла, словно чувствуя себя здесь совершенно непринужденно.

— Комиссар, я понимаю, что вы находитесь в непростой ситуации. Я уверена, что на вас оказывают давление. Я ведь не слепа. И я уверена, что вы делаете все возможное в рамках своих возможностей.

Винсент, словно не слушая и не вдаваясь в суть разговора, неторопливо отошел от Валенсии и начал расхаживать по кабинету, рассматривая картины на стенах. Его движения были плавными и бесшумными, как у хищника, выслеживающего добычу. Казалось, он просто осматривает интерьер, но на самом деле его глаза внимательно сканировали помещение, подмечая каждую деталь: расположение камер, пожарные выходы, количество человек в здании.

Игнорируя напряженный разговор, он непринужденно достал из кармана пачку сигарет, небрежно выудил одну и зажал ее между губами. Заметив это, Гарсия хотел возразить, напомнить о правилах, сказать, что здесь не курят, что здесь даже пепельницы нет, но поймав на себе темный, ледяной взгляд Винсента, в котором не было ничего, кроме молчаливой, но явственной угрозы, в момент передумал что-либо говорить. Гарсия сглотнул и отвел взгляд.

— Кстати, об аресте Марко Канавалле, — продолжила Валенсия, словно ничего не произошло, плавно меняя тему разговора. Ее голос был мягким, но в нем чувствовалась твердость. — Интересно, что его ждет дальше? Все же такой человек, как Марко Канавалле, обладает определенной... определенной неприкосновенностью, скажем так.

В затянувшейся паузе громко щелкнула зажигалка, рассекая тишину кабинета. Винсент поднес огонь к кончику сигареты и затянулся, выпуская тонкую струйку дыма в сторону окна. Он продолжал рассматривать картины, но его глаза, отраженные в стекле, следили за каждым движением Гарсии.

Гарсия, пытаясь продемонстрировать уверенность, выпрямился в кресле и отрезал:

— В этот раз ему не отвертеться, сеньорита Агилар. Дело получило широкий ход, и у нас есть все основания полагать, что Марко Канавалле проведет остаток своих дней за решеткой. Правосудие восторжествует.

Валенсия усмехнулась, и это была не веселая усмешка, а холодная и презрительная.

— Правосудие? — переспросила она, приподняв бровь. — Вы действительно в это верите, комиссар? Или это просто слова, которые вы говорите, чтобы успокоить себя? А что насчет вчерашнего вечера? Как вам конверт? Надеюсь, он был полон приятных сюрпризов.

Гарсия побледнел. Он понял, что Валенсия знает о конверте, о компромате, который передали ему вчера вечером.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, сеньорита Агилар, — пробормотал он, пытаясь изобразить невинность.

— О, не стоит притворяться, комиссар, — ответила Валенсия, ее глаза сверкнули, словно два осколка льда. Она отбросила маску вежливости и перешла в наступление. — Я знаю, что вы по уши в дерьме. И я знаю, что арест Марко Канавалле — лишь одна из ваших мелких сделок с совестью. Я знаю, что у вас, как и у многих других в этом городе, есть свои скелеты в шкафу. И я также знаю, что вы получили компромат не только на Марко Канавалле, но и на себя самого. И я знаю, что вы сейчас делаете все возможное, чтобы скрыть это, заметая следы и уничтожая улики. Но поверьте мне, комиссар, в этом городе нет секретов.

Повисшая тишина была вновь нарушена щелчком зажигалки "Zippo". Винсент, словно играя, снова открыл и закрыл крышку, создавая нервирующий ритм. Он выпустил очередную струйку дыма, которая рассеялась в воздухе, словно подчеркивая эфемерность всего происходящего.

— Я здесь не для того, чтобы угрожать вам, комиссар, — Валенсия понизила голос до шепота, словно они готовились к заговору в самом сердце вражеской территории. — Я здесь, чтобы предложить вам помощь.

Гарсия недоверчиво, с плохо скрываемой брезгливостью посмотрел на нее.

— Помощь? — переспросил он, его голос был полон сарказма. — Вы? Мне? Смешно. Мне не нужна ваша помощь, сеньорита Агилар. Я сам разберусь со своими проблемами.

Валенсия улыбнулась, ее улыбка была хищной, как у волка перед прыжком.

— Вы уверены, комиссар? — прошептала она. — Вы уверены, что сможете справиться со всем этим в одиночку? Или вам все-таки нужна моя рука помощи?

Она сделала паузу, искоса взглянув на Винсента, который продолжал молча играть с зажигалкой, создавая все более тревожную атмосферу. Его действия были нарочито небрежными, но в них чувствовалась скрытая угроза. Ловко достав из внутреннего кармана своего пиджака тонкий смартфон, Валенсия быстро провела по нему пальцами, словно это был смертоносный клинок, снимая блокировку.

— Я хочу кое-что вам показать, комиссар, чтобы вы убедились в моих честных намерениях, — произнесла она с подчеркнутой иронией в голосе.

Протянув телефон Гарсии, Валенсия добавила:

— Посмотрите, комиссар. Это лишь малая часть того, что мне известно о ваших... небольших финансовых затруднениях. Так сказать, прелюдия к более интересным историям.

На экране телефона отображались тщательно собранные документы, раскрывающие сложные схемы уклонения от налогов, поддельные счета, фиктивные сделки и другие финансовые махинации, в которых был замешан Гарсия и его ближайшее окружение. Все это было представлено в четком, систематизированном виде, с указанием дат, сумм и имен.

— А получила эти данные я вот от этого молодого человека, — вновь коснувшись экрана телефона, Валенсия перелистнула изображение, и на экране всплыло видео.

На экране появилось сначала размытое изображение, которое вскоре сфокусировалось. На видео был виден тот самый официант из ресторана "Кибела", избитый и испуганный. Он сидел на шатком деревянном стуле, привязанный к нему веревками. Его лицо было в синяках и ссадинах, один глаз был заплывшим, а из разбитой губы сочилась кровь. Он дрожал от страха, глядя в камеру, словно ожидая неминуемой смерти.

— Узнаете его, комиссар? — спросила Валенсия, ее голос стал ледяным, как арктический ветер. — Это тот самый молодой человек, который был так любезен с вами в ресторане "Кибела", передавая вам столь важный конверт. Вам ведь было интересно что в нем, не так ли?

Она сделала паузу, чтобы насладиться замешательством на лице Гарсии.

— Мои люди разыскали его и вежливо побеседовали. Оказывается, этот парень не так давно был отчислен с факультета по информационной безопасности одного из университетов города. Угадайте за что? За то, что продавал третьим лицам конфиденциальную информацию о членах внутренней безопасности, подрывая их доверие и ставя под угрозу их жизнь.

На видео официант начал говорить. Его голос был тихим и дрожащим.

— Я... я больше ничего не скажу, — прошептал он. — Я больше никому не расскажу... Прошу, отпустите меня...

Внезапно изображение на экране потемнело. Видео закончилось.

Валенсия убрала телефон и посмотрела на Гарсию с презрением.

— Как видите, комиссар, этот молодой человек был очень... убедителен, — сказала она. — Он понял, что молчание — золото.

Она сделала паузу, сокращая дистанцию и едва наклоняясь к Гарсии, словно делясь с ним сокровенным секретом. Ее голос понизился до зловещего шепота, заставляя Гарсию невольно поежиться.

— И я надеюсь, что вы тоже это понимаете, комиссар. Потому что, если вы продолжите отрицать очевидное, если вы и дальше будете играть со мной в эти глупые игры, я могу вам гарантировать, что с вами произойдет то же самое, что и с этим молодым человеком. Только в вашем случае все будет намного... болезненнее и публичнее. Поверьте, я знаю, как сделать так, чтобы вы пожалели о каждом прожитом дне.

Винсент усмехнулся, от этого звука Гарсия почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Винсент выпустил струю дыма в потолок, словно ставя точку в этом мрачном разговоре.

Тишина вновь воцарилась в кабинете, но теперь она была наполнена не просто напряжением, а ощутимым страхом. Гарсия сидел неподвижно, словно парализованный, глядя на Валенсию с ужасом в глазах. Он понимал, что столкнулся с силой, которую не сможет победить. Ему оставалось только покориться.

Наконец, он тяжело вздохнул и опустил голову.

— Чего вы хотите? — прошептал он, его голос был полон поражения.

Валенсия улыбнулась.

— Я могла бы отправить в прокуратуру ваши документы прямо сейчас, — тихо сказала Валенсия. — И поверьте, комиссар, у меня есть все необходимые связи, чтобы это дело получило максимальную огласку. — Валенсия смягчилась, а голос стал елейным. —Но мои люди убедительны, и порой жестоки. Они выяснили, что информация о ваших махинациях не ушла дальше его собственного носа. Парень лишь хотел шантажировать вас ради собственной выгоды. Поэтому теперь, он удобряет землю.

Она сделала паузу, наблюдая, как бледнеет Гарсия. Её слова возымели нужный эффект.

— Представляете, комиссар? Всего лишь немного земли, и все ваши проблемы исчезли. Как по волшебству.

Она вздохнула и покачала головой.

— Но я ведь не хочу, чтобы вы удобряли землю, комиссар. Я хочу, чтобы вы продолжали работать. Я хочу, чтобы вы помогали мне.

Валенсия ждала пока информация уложиться в сознании комиссара. Изменения на его лице говорили вместо него, словно бегущая строка на лбу.

— Но для этого вы должны быть честны со мной, Гарсиа, — продолжила Валенсия, не отводя взгляда. Она слегка улыбнулась, и в этой улыбке не было тепла. — Честность – ценное качество, особенно в нашем деле.

Она опустила руку и небрежно коснулась телефона, лежащего на столе, на экране которого все еще отображались компрометирующие Гарсию документы.

— Знаете, комиссар, у каждого есть свои маленькие скелеты в шкафу, — тихо сказала Валенсия, словно делясь секретом. — У вас – финансовые махинации, у кого-то – пристрастие к азартным играм, у кого-то – тайные романы... Все мы не без греха.

Она посмотрела на Гарсию с сочувствием.

— Но, к счастью, большинство этих скелетов можно надежно спрятать. Особенно, если у тебя есть... надежный союзник.

Она сделала паузу и посмотрела на Винсента, который продолжал стоять в углу, словно извояние и прожигать Фредерика тяжелым взглядом.

— Винсент, например, очень хорошо умеет прятать скелеты. Очень, очень хорошо.

Она снова посмотрела на Гарсию и прошептала:

— А я, комиссар, я могу вам помочь с вашими... скелетами. Я могу сделать так, чтобы о них никто и никогда не узнал.

Валенсия сделала паузу и подалась вперед.

— Но взамен я прошу только об одном.

Ожидание читалось во взгляде Валенсии.

— Освободите Марко Канавалле.

Глаза комиссара округлились от изумления. Он не ожидал такого поворота событий.

— Вы... вы шутите? — пробормотал он, его голос был слабым и неуверенным. — Это... это невозможно. Я не могу этого сделать. Это вызовет подозрения.

Валенсия покачала головой, ее лицо оставалось непроницаемым.

— Я никогда не шучу, когда дело касается моих интересов, Гарсиа. И вы должны это понимать. Это не просьба, это требование. Выпустите Марко Канавалле. И я обещаю вам, что все ваши проблемы исчезнут. Как по волшебству. Я лично уничтожу все документы, компрометирующие вас. И никто — ни пресса, ни прокуратура, ни ваши коллеги — никогда не узнает о ваших... маленьких шалостях. Вы забудете об этом, как о страшном сне.

Молчание, густое и липкое, словно смола, вновь повисло в кабинете. Комиссар, казалось, застыл во времени, его мысли метались в хаотичном танце. Он словно находился на висах, где на одной из чаш была его судьба, его карьера, его свобода, а на другой — верность долгу, закон. Но разве это вообще что-то значило?

Винсент продолжал молча наблюдать за происходящим, словно хищник, ожидающий подходящего момента для броска. Щелчки зажигалки прекратились, и теперь в кабинете царила звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Гарсии.

Время словно остановилось, ожидая решения комиссара.

— Ну что, комиссар? Мы договорились?

Винсент сделал шаг вперед и посмотрел на Гарсию с угрозой. Комиссар смотрел на Валенсию с отчаянием. Он понимал, что у него нет выбора.

— Я... я не могу, — прошептал он. — Канавалле как только выйдет убьют меня.

Валенсия усмехнулась демонстрируя белоснежный ряд зубов. Она покачала головой.

— Марко не станет вас убивать. Наоборот, он будет вам очень благодарен.

Она снова посмотрела на Гарсию с ожиданием.

— Так что, комиссар? Вы готовы принять правильное решение?

В серой, унылой допросной, пропитанной запахом дешевого кофе, пота и страха, царила гнетущая тишина. Комната была обставлена спартански: стол, два стула, тусклая лампа, свисающая с потолка, и одностороннее зеркало, за которым наверняка кто-то наблюдал за происходящим.

Дверь с лязгом распахнулась, впуская свежий воздух и, вместе с ним, двоих конвоиров, которые без лишних церемоний втолкнули в помещение Марко Канавалле. Закованный в наручники, он был грубо прицеплен цепью к металлическому кольцу, приваренному к ножке стола.

Марко выглядел помятым и растрепанным. Его волосы были всклокочены, щетина отросла, на лице читалась злость и раздражение. Бессонная ночь, проведенная в вонючей камере без удобств, довела его до точки кипения. Его костюм, хоть и дорогой, был измят и испачкан.

В помещении он увидел женскую фигуру, силуэт которой был скрыт в полумраке дальнего угла комнаты. Она сидела в кресле, спиной к нему, и казалась совершенно неподвижной.

— Кто там? — рявкнул Марко, не ожидая увидеть кого-либо. Его голос был хриплым от недосыпа и раздражения. — Эй, кто-нибудь! Что за хрень здесь происходит? Вы что, совсем с ума посходили? Где мой адвокат?

Он дернул цепь, прикованную к наручникам, но лишь ощутил ее холодный металл на запястьях.

— Отпустите меня! — заорал он, его голос сорвался. — Я требую адвоката!

Но ответа не последовало. В комнате по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь его тяжелым дыханием.

— Кто там, я спрашиваю?! — повторил он, на этот раз тише, но в его голосе звучала угроза. — Если это ебаная шутка, вы все кровью умоетесь!

Фигура вышла из тени, и Марко увидел молодую девушку в строгом идеально сидящем костюме.

— Позволь представиться - Валенсия Агилар, — спокойно представилась она.

Марко усмехнулся, в глазах – чистая ненависть.

— Валенсия Агилар? Видимо Виктор так и не нашел себе достойную замену, раз теперь всем верховодит его дочурка. А мы всё гадали, кто же скрывается под маской, уродина или нет. Не уродина. — громкий, противный смех прокатился по комнате отражаясь от стен. — Зачем пожаловала? Решила лично убедиться в моем падении?

Валенсия сохраняла невозмутимый вид.

— Марко, меня крайне удивил твой арест вчера. Не ожидала, честно говоря.

Марко фыркнул.

— Правда? Не строй из себя святошу, Валенсия. Какое тебе может быть дело до меня? Мне ты точно ничего не должна. Если пришла потешить свое самолюбие, глядя на то, как я в дерьме копошусь, то вали отсюда, не трать мое время. И так тошно от твоей рожи.

Валенсия продолжала сохранять ледяное спокойствие, словно слова Марко отскакивали от нее, как горох от стены. Она умела отсекать эмоции, как хирург отрезает ненужную ткань. Марко уже собрался позвать охранников, чтобы вышвырнули ее на улицу, как Валенсия заставила его передумать.

— Я здесь не для того, чтобы смотреть на твой закат, Марко. Я здесь, чтобы заключать с тобой сделку. — голос Валенсии едва заметно дрогнул.

Марко едва приподнял бровь, изображая ленивое любопытство.

— И что же ты, такая вся из себя правильная, мне можешь предложить? Спасти задницу? Что взамен? Может, душу продать предложишь?

Валенсия слегка наклонилась вперед присаживаясь за стол. Ее голос стал тише и более доверительным.

— Я знаю, кто заказал твой арест. И это не продажный коп, которому приказали тебя взять.

Она выдержала паузу, чтобы Марко смог переварить ее слова, чтобы они дошли до его затуманенного злобой разума.

— Со стопроцентной вероятностью я могу утверждать, что Гаспар Гильярдо приложил руку к этому.

Несколько секунд Марко молчал, его глаза сузились, как у хищника, выслеживающего добычу, словно прицеливаясь. А потом он резко дернулся вперед, натягивая наручники до предела.

— Не трепи языком, тварь! Пытаешься стравить нас! — хрипота в его голос окрасила его слова в цвет тревоги и ярости.

Валенсия даже не вздрогнула. Она спокойно смотрела на Марко, как будто ждала этого выпада.

— Успокойся, Марко, — тихо сказала она, стараясь не выдать своего волнения. — Не трать свои силы на пустые обвинения и бессмысленные крики. Лучше послушай, что я тебе говорю. Это в твоих же интересах.

Марко тяжело дышал, его глаза метали молнии, словно готовые испепелить ее на месте. Он дергался, пытаясь вырваться из наручников, но тщетно.

— С чего мне тебе, блядь, верить? Ты такая же, как и все остальные. Продажная шлюха, как и твой папаша.

— Не стоит судить всех по себе, Марко, — спокойно ответила Валенсия, не обращая внимания на его оскорбления. — Я здесь, потому что мне это выгодно. И если ты хочешь, чтобы я помогла тебе вылезти из этой дерьмовой ямы, тебе придется мне поверить. Другого выхода у тебя нет.

Она посмотрела на Марко с пристальным, пронзительным вниманием, словно пытаясь заглянуть в самую глубину его души.

— В день, когда я вернулась в Испанию, Гаспар и его шестерки напали на мой дом. Это было послание. И они забрали кое-что.

Она опустила взгляд, стараясь казаться уязвимой, чтобы вызвать в нем хоть каплю сочувствия.

— Что за хрень он у тебя выкрал? — прорычал Марко, не переставая сверлить Валенсию подозрительным взглядом.

— Это... устройство, — прошептала Валенсия, словно боясь, что их подслушивают. — Это была обычная флешка. Мне ее оставил отец перед смертью. Я должна была ее спрятать. Гаспару я сказала, что не знаю, что на ней, наверное, только поэтому и осталась в живых. Он сказал, что за эту флешку перегрызет глотки половине этого города. Что там такое, я не знаю. Но это что-то очень важное, раз он так переполошился.

Она подняла глаза на Марко, и в ее взгляде читались страх, отчаяние и надежда, что он поверит ей. Удивление, смешанное с неподдельным интересом, появилось на лице Марко, как только речь зашла о флешке. Марко прекрасно знал что на этой флешке.

— Вчера на приеме, когда я объявилась, Гаспар был в компании какого-то сопляка. Мои люди быстро пробили, кто этот юнец – это его сынок. Никаких догадок, зачем он притащил своего отпрыска?

— Понятия не имею, на хрена он притащил своего выродка, — прорычал Марко, морщась. — Может, решил показать сыну, как дела делаются? Как людей подставлять и бабки отмывать?

— Голову включай, Марко. Хватит тупить. Вот какое совпадение: один из членов Большой Пятерки внезапно оказывается за решеткой, а тут как черт из табакерки появляется молодой претендент на его место. Этот выродок, как ты выразился, метит на твой трон. Уж папочка постарается, чтобы место не пустовало.

Она сделала паузу, давая Марко время осознать смысл ее слов.

— И если ты сейчас будешь сидеть здесь, сложа руки, то этот сопляк очень скоро будет жрать с твоей тарелки и трахать твоих шлюх. Ты этого хочешь?

— Очень занимательная история, Агилар. Вот только с чего я должен тебе верить? — Марко откинулся на спинку стула, натяжение наручников заставило его поморщиться. Он смотрел на Валенсию, как на надоедливую муху, прикидывая, когда же ее можно будет прихлопнуть. Его взгляд был полон презрения и недоверия.

Валенсия тяжело сглотнула, словно ком застрял в горле. На ее лице промелькнула тень — мимолетный страх, который тут же исчез, словно его и не было. Она быстро взяла себя в руки. Медленно, с нарочитой аккуратностью, она встала на ноги. Движения ее были плавными, почти театральными, словно она знала, что каждый ее жест сейчас рассматривается под микроскопом.

Затем, одним уверенным, но в то же время нервным движением, она задрала подол своего идеально скроенного пиджака, обнажая край черной шелковой рубашки. Легким, почти невесомым движением пальцев она приподняла и ее, медленно, дюйм за дюймом, пока не оголила полосу бледной, измученной кожи между нижним краем бюстгальтера и брюками.

Темные, почти фиолетовые синяки, словно распустившиеся зловещие цветы, красовались на ее талии и животе. Они были неровными, местами расплывчатыми, местами — четкими, с багровыми прожилками лопнувших капилляров. Виднелись отпечатки пальцев, темные отметины от ударов, следы от грубого захвата. Все говорило о жестоком насилии.

Валенсия не произнесла ни слова. Она просто стояла, неподвижная, позволяя Марко рассматривать следы насилия, словно это была картина в галерее, шокирующая своей откровенностью. В этой тишине, наполнившей допросную, каждый вдох и выдох звучал оглушительно громко.

Марко, наблюдая за ней, не изменился в лице. Его глаза оставались холодными и равнодушными, словно он видел это уже не в первый раз. Он смотрел на синяки, словно на что-то совершенно обыденное, на часть привычного пейзажа. Но где-то глубоко внутри его взгляда мелькнуло нечто, похожее на... любопытство? Или даже, возможно, на... проблеск осознания, что он имеет дело с серьезным противником, готовым на все.

Наконец, Валенсия медленно опустила рубашку и пиджак, скрывая следы пыток под безупречной тканью дорогого костюма. Она снова стала той неприступной и властной женщиной, какой была в начале разговора.

— Результат старания Гаспара и его людей. Решили узнать, где флешка. — тихо сказала Валенсия, переводя взгляд на Марко. Ее голос был ровным, лишенным жалости к себе. Это был просто факт, который она констатировала.

Она провела кончиками пальцев по воротнику пиджака, словно проверяя, не помялся ли он, восстанавливая свой безупречный вид.

— Довольно убедительно, не так ли? Или тебе нужны еще доказательства моей искренности? Снять штаны? — в ее голосе промелькнула тень сарказма, но она быстро исчезла, уступая место суровой серьезности.

Она помолчала, переводя дух и собираясь с мыслями.

— Я видела своими глазами, как он расправился с охранником, который в тот день был на территории дома. Без суда и следствия, словно раздавил надоедливого таракана. За столь короткое знакомство с Гаспаром мне стало очевидно, что он настоящее чудовище, безжалостное и беспринципное. Тебе это, полагаю, известно уже давно. И поверь мне, Марко, он не будет церемониться и с тобой, если ты окажешься у него на пути. Он просто сотрет тебя в порошок, даже не моргнув глазом.

Она приблизилась к столу и наклонилась к Марко, ее лицо оказалось опасно близко к его. Ее взгляд был острым и пронзительным, словно лезвие.

— Ты, наивный идиот, до сих пор веришь в справедливость? Ты думаешь, что Гаспар оставит тебя в покое? Ты думаешь, что он позволит тебе спокойно догнивать в этой дыре, пока он будет упиваться твоей властью? Он с тобой покончит, как только ты перестанешь представлять для него хоть какую-то ценность. Он просто уберет тебя с дороги, чтобы ты не смог рассказать никому правду.

Валенсия выпрямилась и отступила на шаг назад. Она снова обрела свою прежнюю невозмутимость, словно только что сыграла сложную роль в театре и теперь сбрасывала маску.

— Я никак не пойму, чего ты от меня хочешь? Мои руки связаны, пока я нахожусь здесь. Я как птица в клетке — что я могу сделать? — Марко усмехнулся, изображая беспомощтность. Его взгляд был полон презрения и недоверия. Он все еще не был готов поверить Валенсии.

— Все довольно просто, Марко. Мне нужна защита. И ты можешь мне ее обеспечить. Взамен я вытащу тебя отсюда. И это не пустые слова, в отличие от тех, что льются из твоего грязного рта. Ты получишь свободу. И получишь шанс отомстить.

Валенсия замолчала, давая словам осесть в голове Марко. Ее тон был твердым и уверенным, без малейшего намека на сомнение.

Губы Марко едва тронула усмешка, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на интерес, как у хищника, учуявшего добычу. Он был заинтригован, хотя и не собирался сдаваться так просто.

— И что, ты думаешь, я вот так просто тебе поверю? Что, я поверю, что ты, можешь меня вытащить из этой дерьма? И что ты хочешь от меня только защиты? Не смеши меня, Агилар. Ты плетешь слишком сложную игру, и я пока не понимаю, зачем тебе это нужно.

Валенсия вздохнула.

— Мы заключим с тобой сделку, Марко. На выгодных для каждого условиях. Сначала Гаспар напал на меня, теперь ты прозябаешь здесь. Кто дальше? Когда Гаспар успокоиться, когда уберет всех в синдикате? — она посмотрела на Марко, прямо в глаза. — Я вытащу тебя отсюда, достану из этой дыры. Взамен ты предоставишь мне полную, абсолютную защиту от кого бы то ни было. Ты и твои люди станете моей гарантией безопасности. Моя жизнь мне дороже всего на свете, и я готова заплатить за нее высокую цену. Ты согласен?

Марко нахмурился, его лицо исказила гримаса сомнения и раздумий. Он обдумывал ее слова, взвешивал все "за" и "против", как опытный игрок в покер, оценивающий свои шансы. В его голове, как всегда, царил хаос, но сейчас в нем прослеживалась отчетливая нить интереса.

— И в чем, по-твоему, моя выгода? — наконец спросил он, его голос был хриплым, выдавая усталость. — Ты же прекрасно понимаешь, что я сейчас в глубокой жопе, и вытащить меня отсюда будет стоить тебе немалых усилий. А ты, судя по твоему виду и связям, не испытываешь недостатка в деньгах и власти. Зачем тебе связываться со мной? Тем более, защищать тебя от Гаспара — это все равно, что подписать себе смертный приговор. Ты хоть представляешь, на что он способен?

Валенсия снова вздохнула, демонстрируя свое терпение. Она не ожидала, что будет легко убедить такого упрямого и недоверчивого человека, как Марко.

— Давай начистоту, Марко, без этой дешевой игры в кошки-мышки. Тебе нужна свобода. Тебе нужно вернуться в игру и доказать всем, что тебя рано списали со счетов. Тебе нужно отомстить Гаспару за то, что он тебя подставил и попытался уничтожить. А мне нужно добраться до этой чертовой флешки, которую он украл. У нас общие интересы, Марко. Общие цели. И вместе мы можем их достичь. Разница лишь в том, что я предлагаю тебе шанс, а ты пока что цепляешься за свои страхи и сомнения.

Она сделала паузу, давая ему возможность обдумать ее слова.

— Что касается твоей выгоды... Ну, во-первых, я уверена, что ты горишь от желания узнать, что же такого ценного скрывается на этой чертовой флешке, из-за которой Гаспар готов перегрызть глотки половине города. А во-вторых... Если ты согласишься на сделку и поможешь мне, я поделюсь с тобой кое-какой информацией, которая может оказаться тебе очень полезной. Информацией, которая поможет тебе вернуть утраченную власть и расставить всех по своим местам. А тебе, я знаю, это сейчас нужно, как воздух, как вода в пустыне.

Она взглянула на Марко с вызовом, ожидая его ответа.

Марко молчал, барабаня пальцами по столу. Тяжелое молчание давило на уши. В его глазах плясали тени сомнения и алчности. Он был похож на дикого зверя, загнанного в угол, но все еще готового к смертельной схватке.

— Какая информация? — наконец прохрипел он. — Не тяни, Агилар. Выкладывай все, как есть.

Валенсия усмехнулась, чувствуя, что лед тронулся.

— Информация о том, как Гаспар провернул твою подставу. И не только... Я знаю, кто ему помогал. Кто сливал ему информацию из твоей же организации. Кто, по сути, воткнул тебе нож в спину.

Глаза Марко сузились. В них вспыхнул огонь ярости, смешанной с нескрываемым любопытством. Предательство – вот что ранило его больше всего.

— Назови имя, — прорычал он. — Только попробуй мне соврать, сука.

Валенсия наклонилась ближе к нему, понижая голос до шепота.

— Энрике Салазар. Твоя правая рука. Он работал на Гаспара с самого начала.

Марко замер. Энрике... Он был рядом с ним много лет. Он доверял ему, как самому себе. Неужели все это время он был марионеткой в чужих руках?

— Не может быть, — прошептал он, словно не веря своим ушам. — Энрике...

— Может, Марко, может, — перебила его Валенсия. — У меня есть доказательства. Доказательства, которые ты сможешь использовать против него. Но только если ты согласишься на мою сделку.

Она выпрямилась и посмотрела на Марко сверху вниз.

— Так что ты выбираешь? Остаться гнить здесь, преданным и забытым, или получить шанс отомстить и вернуть себе все, что у тебя отняли? Выбор за тобой, Марко. Часики тикают.

Марко стиснул зубы. Его лицо перекосилось от ярости и бессилия. Он прекрасно понимал, что у него нет другого выхода. Ему нужна Валенсия, чтобы выжить и отомстить.

— Хорошо, — прорычал он. — Я согласен. Но если ты меня обманешь... Я найду тебя, Агилар. Где бы ты ни была. И тогда тебе не позавидуешь.

Валенсия усмехнулась.

— Сомневаюсь, Марко. Но я принимаю твои условия. Даю тебе слово, что с моей стороны все будет честно.

Винсент стоял, прислонившись к крылу черного внедорожника, словно был его частью. Уверенность излучалась от него, как тепло от костра. Скрестив руки на груди лишь пристальный взгляд выдавал его напряжение, блуждая по лицам выходящих из полицейского участка. Он ждал Валенсию.

Наконец, она появилась. Безупречная в своем строгом костюме, она излучала спокойствие, которое Винсент знал – лишь тщательно выстроенная маска. Он открыл заднюю дверь. Валенсия села, не обмолвившись ни словом.

Винсент захлопнул дверь и занял место водителя. Как только они отъехали от участка, Валенсия достала из сумочки влажную салфетку. Задрав край своего пиджака и рубашки, она аккуратно, словно художник, стирающий неудачный мазок кисти, тщательно вытерла полосу кожи на талии, где секунду назад, перед глазами Марко, красовались ужасающие следы пыток. На салфетке остались темные разводы – остатки грима, искусной работы профессионального гримера, филигранно имитировавшего синяки, гематомы и следы грубого насилия.

— Прекрасная работа, — проговорила Валенсия, с удовлетворением рассматривая испачканную салфетку. Оттенок брезгливости скользнул в ее голосе. — Гримеру стоит заплатить больше положенного. Этот реализм помог убедить Марко. И за это он заслуживает достойную награду.

Она скомкала салфетку в плотный шарик и бросила ее в пепельницу, установленную в заднем подлокотнике.

— И официанта можно отпускать, — добавила она, пересекаясь взглядом с Винсентом в зеркале заднего вида, ее взгляд был острым и требовательным. — Он отыграл свою роль на отлично. Не каждый сможет изобразить испуганного и запуганного свидетеля настолько убедительно. Пусть исчезнет в какой-нибудь тихой стране, где его никто не найдет. Обеспечьте ему новые документы – имя, прошлое, новую жизнь. И достаточно денег, чтобы он мог начать все с чистого листа. Он заслужил. Мы должны уметь вознаграждать тех, кто рискует ради нас.

— Будет сделано, — ответил Винсент, его голос был ровным и спокойным, но в нем звучала непоколебимая решимость. Он не отрывал взгляда от дороги, контролируя каждый сантиметр пространства перед капотом автомобиля. Его внимание было сосредоточено на одной цели – доставить Валенсию в безопасное место.

— Главное, — продолжала Валенсия, откидываясь на спинку сиденья и закрывая глаза. Кажется, она позволяла себе немного расслабиться, хоть и понимала, что опасность еще не миновала. — чтобы Марко купился на эту историю. Чтобы он поверил в мою слабость и в свою силу. Его жажда мести, его маниакальное стремление вернуть утраченное влияние и его тотальное недоверие ко всем вокруг – наши лучшие союзники. Мы сыграли на его самых уязвимых местах, и теперь он – наша марионетка.

Винсент едва заметно кивнул, подтверждая ее слова. План был рискованным, сложным, как хитросплетенная шахматная партия, но тщательно продуманным до мельчайших деталей. И Валенсия была готова идти до конца, не останавливаясь ни перед чем. Ей нужен был Марко, его связи, его ресурсы, его знания. Он был ключом к уничтожению синдиката.

И она не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели. Винсент знал это. И он был готов следовать за ней в огонь и воду.