Красные нити

В доме было тихо. Но это была тишина не безопасности — а шока. Той, что приходит сразу после выстрела, когда уши звенят, а мозг отказывается принимать реальность.

Даниель пропал. Комната брата осталась нетронутой. Постель не взволнована, рюкзак стоял на полу, тетради — на столе. Всё выглядело так, словно он вот-вот вернётся. Но ощущение в груди Эстель говорило обратное: он не вернётся, если она не сделает шаг, от которого отказалась раньше. Она почти не слышала, как Дерин отдавал приказы, как охрана прочёсывала окрестности, как камеры прокручивали запись за записью. Всё это было вокруг, но не внутри. Внутри была пустота, полная ужаса. Она стояла у окна. В руках — та самая кукла из проволоки и газет. Бумага пахла сыростью, металл — кровью. На сгибе шеи — тонкий надрез. Едва заметный. Как метка. Или напоминание. За её спиной Дерин говорил с кем-то по телефону. Жёстким голосом. С холодом, который знал цену гневу. Он был не сломлен — он был в бою. Но она знала: этот бой может забрать не только Даниеля, но и их самих. Когда он повесил трубку, она заговорила:

— Мне нужен Авель.

Он обернулся. В его взгляде была молния.

— Что?

— Он знает больше, чем говорит. Он следил за мной. Он видел то, чего не видели даже ты и твои люди. Я хочу вернуть брата.

— И ты готова заключить сделку с дьяволом?

— А ты не заключал?

Он замолчал. Ответа не потребовалось. Она прошла мимо него, и он не удержал её. Только спросил:

— А что я тогда?

Она не ответила.

•

Авель появился через два часа. Не как спаситель. Как человек, который ждал этого момента. Он приехал один, без охраны. В костюме, который выглядел почти церемониально. В его глазах не было торжества — но была решимость.

— Я знал, что однажды ты попросишь меня не о словах.

Они не обнимались. Не обменялись жестами. Только взглядами. И в этом взгляде — молчаливый договор: ты поможешь мне, а я — позволю тебе быть рядом. Они сели в машине, направляясь к одной из заброшенных фабрик на окраине города. По дороге Авель рассказывал, как заметил за Даниелем слежку. Как видел тени на фотографиях, которые сам делал. Как чувствовал, что кто-то выжидает. И как понимал, что этот кто-то — из прошлого Эстель.

— Ты помнишь дом за чертой города? Старый приют, куда тебя отправили на два месяца, когда тебе было шестнадцать?

— Да, — её голос был сухим. — Мать отправила меня туда «на перевоспитание», потому что я сбежала из школы и ночевала у Рэми.

— А ещё потому, что боялась, что ты расскажешь об отчиме.

Эстель вздрогнула.

— Что с приютом?

— Он больше не работает. Но один из воспитателей — человек, которого ты могла забыть. Вэлл Корен. Он знал о тебе. Следил. Он был одержим. Не трогал — но смотрел.

— Я думала, он ушёл, — прошептала Эстель. — После той истории с другой девочкой. Мы говорили с ней ночью. А потом её увезли.

— Она не вернулась.

•

Они въехали на территорию старой фабрики. Запах пыли, металла и чего-то старого, влажного сразу пробился в салон. Авель вышел первым, осматриваясь. Его движения были уверенными. Он знал, куда идёт. Внутри — пустота. Только обрывки коробок, металлические балки, следы от цепей на полу. Воздух был тяжёлым.

— Здесь его нет, — сказала Эстель. — Но он был.

— Я знаю, — ответил Авель. — Я хотел, чтобы ты это увидела. Это не просто угроза. Это послание. Он хочет, чтобы ты вспомнила.

Эстель прошла по цеху. Подняла ржавую пластину. Под ней — фотография. Чёрно-белая. Даниель, спящий на кровати. Кто-то снял его в доме, среди ночи. Подпись на обороте: «Ты не защитила себя. Посмотрим, защитишь ли его.» Гнев вспыхнул в ней моментально. Не страх, не паника — ярость. Она скомкала фото, посмотрела на Авеля:

— Найди его. Или уйди.

Он кивнул.

— Но ты должна понять: тот, кто забрал Даниеля, знает всё о тебе. Даже то, что ты вычеркнула.

— Тогда пришло время вспомнить.

•

Тем временем Дерин искал по-своему. Он достал данные, активировал свои старые связи, прибег к помощи тех, с кем предпочёл бы не связываться. Он был готов на всё. Но в глубине души его разъедал страх. Не только за Даниеля. А за Эстель. Он видел, как она уходит от него — не физически, но внутренне. Он чувствовал, что её связь с Авелем стала иной. Не любовной. Глубже. Страшнее. Она открывалась перед ним в уязвимости, которой не показывала даже Дерину. Фел пытался его урезонить. Говорил, что всё это — временно. Что Эстель сильная, но не предатель. Что она любит его. Но Дерин знал: любовь — не гарантия. А выбор.

•

Через два дня они нашли след. Авель привёз Эстель к старому дому у леса. Там жила одна из девушек, с которой они были в приюте. Сейчас — сломанная женщина с пустыми глазами. Она узнала Эстель. Дрожащими руками передала ей дневник, в котором были записи пятнадцатилетней девочки — о холодных прикосновениях, странных разговорах, о ночах, когда двери закрывались снаружи.

— Он возвращался, — шептала женщина. — Ко всем, кто помнил. Кто выжил. Он не забыл.

— Где он?

— Я не знаю. Но он следил. Он говорил, что ты — «центральный огонь». Что ты сожгла его. Что он вернёт себе тепло.

Эстель сжала дневник. В ней всё дрожало — от боли, от стыда, от ненависти к себе за то, что забыла.

•

В ту же ночь ей позвонили.Голос был искажён, но она знала — это он.

— Ты забыла, как мы молчали вместе? Как ты смотрела в потолок и не сопротивлялась? Я тогда понял — ты можешь быть моя. Теперь ты снова нужна мне.

— Где Даниель?

— Он ещё спит. Как ты тогда. Но проснётся — и будет знать всё.

Связь оборвалась. Эстель упала на колени. Дерин был рядом. Он только что вернулся. И увидел её сломленную. Он не сказал ничего. Только подошёл. Сел рядом. И впервые — сам.

— Я люблю тебя, Эстель. Но не так, как герой в книжках. Я люблю тебя грязно, тяжело, упрямо. Я люблю тебя, даже когда ты уходишь. Даже когда ты не моя. Но если ты скажешь, что хочешь быть с ним — я отойду. Только скажи. Не молчи. Не исчезай.

Она посмотрела на него. Слёзы текли по щекам, но впервые — не из страха, а от того, что её кто-то видел до конца. И остался. Она склонилась к нему. И прошептала:

— Я не выбрала его. Я выбрала брата. И если ради этого мне придётся быть рядом с дьяволом — я соглашусь. Но это не про любовь. Это про силу. А с тобой — я хочу быть слабой.

Он взял её руку.

— Мы найдём его. Вместе.

•

Поиски закончились утром. Они получили новое сообщение. На этот раз — координаты. Место, где должен был быть Даниель. Но с условием: Эстель должна прийти одна. И она согласилась.

Теперь — её прошлое и настоящее встречались лицом к лицу.