Красные нити

Свет в спальне был тусклым, сдержанным, как дыхание после бури. Тонкие лучи пробивались сквозь полупрозрачные шторы, касаясь нагих плеч, спутанных простыней, и двух тел, ещё не проснувшихся полностью, но уже не спящих. Эстель открыла глаза. Рядом лежал Дерин. Он спал — впервые без броневых складок на лице, без тяжёлого взгляда. Ресницы тенью ложились на скулы, губы были едва приоткрыты. В этот момент он не был бизнесменом, не был хищником, не был угрозой. Он был человеком. Мужчиной. Мужчиной, который допустил её ближе, чем, возможно, позволял себе раньше кого-либо. И она лежала рядом — с телом, всё ещё пульсирующим после страсти, и сердцем, которое не могло определиться, трепещет ли от счастья или страха. Он почувствовал её взгляд.

— Ты не спишь, — тихо сказал он, не открывая глаз.

— А ты слишком чувствительный, — шепнула она, проводя пальцами по его ключице.

Он открыл глаза. И посмотрел на неё — как будто впервые. Медленно, внимательно. Как будто изучал.

— Ты рядом.

— А ты удивлён?

— Скорее... поражён. Тем, как это меняет всё.

Тишина между ними не была неловкой. Она была настоящей.

— А если бы ты проснулся, а меня уже не было? — спросила она.

— Тогда бы я подумал, что сон был слишком хорош для правды.

— А если правда страшнее сна?

— Тогда я выберу её. Потому что это ты.

Сердце сжалось. Она склонилась к нему и поцеловала в висок.

— У тебя всегда были такие слова?

— Нет. Я всегда был в тишине. Но с тобой — я учусь.

— Не уходи обратно в молчание. Не сейчас.

Он прижал её ближе.

— Я не уйду. Но ты должна понять: со мной рядом будет не только тепло.

— Я и не ищу тепла. Я ищу настоящее. Даже если оно ранит.

И в эту секунду раздался громкий стук в дверь. Они переглянулись.

— Кто-то слишком рано встал, — пробормотал Дерин.

— Или не ложился вовсе, — сказала Эстель, натягивая рубашку. Она чувствовала: эта тишина была временной.

Дверь открыл сам Дерин. На пороге стояла его мать. Высокая, идеально одетая, с прямой спиной и взглядом, который не просто оценивал — он разрезал.

— Ты наконец-то решил открыть? Или решил, что я стану ещё одной женщиной, которую ты можешь игнорировать?

— Доброе утро, мам. Ты всегда приходишь без звонка?

— Когда сын перестаёт слушать голос разума — я обязана заглянуть.

Она скользнула внутрь. Словно в свой дом. И почти сразу заметила Эстель, стоящую в проёме спальни. Тишина загустела.

— Ах, вот оно как. — В её голосе не было удивления. Только оценка. — Ты, видимо, Эстель.

— Доброе утро, — спокойно ответила она.

— Мы не знакомы. И, возможно, так бы и осталось, если бы ты не перешла определённые границы.

— Какие именно? — Эстель сделала шаг ближе.

— Те, которые отличают эпизод от постоянства. Женщину от девочки. Желание — от долга.

— Хватит. — Голос Дерина стал холодным. — Это не твои слова. Это ультиматум, завёрнутый в надменность.

— Я просто беспокоюсь о последствиях. О репутации. О семейной устойчивости. Эстель — не твоя выигрышная карточка. Она слабое звено.

— Ты ничего о ней не знаешь, — сказал он. — А если продолжишь в том же тоне — не узнаешь вовсе.

— Тогда, пожалуйста, оберегай её. Потому что, когда её прошлое или твои враги доберутся до неё — ты останешься виновным.

И она вышла. Спокойно. Но оставив за собой обугленное пространство. Эстель стояла, бледная.

— Я...

— Не слушай.

— Но она права. Я не из твоего мира.

— Тогда мир должен измениться. Под нас.

Он поцеловал её ладонь. А в его глазах — тревога, которую он не произнёс. Но на этом утро не закончилось. Когда Эстель приехала к себе — Рэми уже ждала у дома. И вид у неё был мрачный.

— У нас проблема, — сказала она. — Элизабет узнала, что ты была у него. Всю ночь.

— Откуда?

— Кто-то с вечеринки видел вас в клубе. А потом в машине. И она... начала говорить.

— Что говорить?

— Что ты — его любовница. Что ты «пытаешься выйти из нищеты». Что ты охотишься, как его мать когда-то. Она сказала это в присутствии спонсоров фонда Экхарта. И уже две блогерши написали об этом. С намёками. Без имён, но...

— Но ясно, о ком речь.

— Эстель. — Рэми взяла её за руку. — Это грязная игра. Она знает, как использовать слухи. Тебе нужно быть сильной. Не защищайся — нападай.

—

Вечером, когда она сидела одна в комнате, пытаясь собрать мысли, раздался звонок. Незнакомый номер. Она ответила.

— Привет, Эстель, — голос был вкрадчивый. Слишком спокойный. — Не скучала?

Кемп.

—Что тебе нужно?

— Я просто волнуюсь. Видишь ли, ты слишком быстро становишься публичной фигурой. Уязвимой. И не только ты.

— Говори прямо.

— У твоего брата завтра утреннее занятие в частной художественной студии на Оук-стрит. Преподавательница — милая, добросовестная. А вот охрана — слабая. Случайный наезд машины, упавшая витрина... ну, ты понимаешь.

У Эстель перехватило дыхание.

— Не тронь его.

— Я и не собираюсь. Пока ты играешь по правилам. Стань тише. Исчезни с горизонта Дерина. Или... исчезнет твоя семья.

Он повесил трубку. Эстель замерла. Холод прошёл по позвоночнику.

Она позвонила Рэми. Голос дрожал:

— Кемп угрожает моему брату.

— Слушай, ты не одна. Мы что-то придумаем.

— Нет. Это моя проблема. Я должна решить её сама. Он пришёл ко мне.

—

Поздно вечером она поехала в пентхаус Дерина. Он открыл дверь и сразу понял: что-то случилось.

— Кто? — спросил он. — Кто причинил тебе это?

— Кемп. Он угрожал моему брату. Он знает всё. Его распорядок. Студию. Имя преподавателя. Он следит
.

Дерин отступил на шаг. Его лицо — камень.

— Он перешёл черту.

— Я не хочу, чтобы ты ввязывался. Он тебя провоцирует.

— А я дамся в провокацию. Потому что теперь это не просто соперничество. Это угроза моей женщине. Моей семье.

Эти слова прозвучали резко. Неожиданно. Но — истинно.

— Я твоя? — спросила она.

— Всегда была. Только теперь я говорю это вслух. И теперь он пожалеет.

Он достал телефон. Связался с Фелом. Говорил коротко, резко.

— Завтра у студии будет охрана. У твоего брата — водитель. У тебя — сопровождение. И у Кемпа — проблемы.

— Он не остановится.

— Тогда я заставлю.

—

Утро принесло новые угрозы. Элизабет позвонила Дерину.

— Ты опозоришь свою мать, если не опровергнешь всё. Я молчала. Но могу говорить. И ты знаешь, что я умею громко.

— Ты уже проиграла, Элизабет. Ты проиграла, когда решила, что ложь сильнее любви.

— Это не любовь. Это каприз. Она — красивая пустота.

— А ты — эхо. Без формы. Без будущего.

В тот же день Эстель получила сообщение.

📩 «Ты думаешь, он будет тебя защищать вечно? Он мужчина. Он ломается. Тебе не скрыться, Меттерсон. Я найду твоё слабое место..»

Отправитель: неизвестен.

Она стояла у окна. Пальцы дрожали. Дерин подошёл сзади. Обнял.

— Мы не отступим. Мы пройдём это. Вдвоём.

— Если ты сломаешься — я не переживу.

— А если я не сломаюсь? Если я стану не только стеной, но и клинком?

— Тогда я буду твоей тенью. Твоим пламенем. Твоей любовью.

Он повернул её к себе. И сказал:

— Это война. Но с тобой — я готов на всё.