Теория Золота: Седые дни Юности

Внимание! Внимание! Рубрика «Личности»

Выпуск дня: Шина де Нар

Заметка 3. Уж не знаю, до чертыхалась ли я, но по-видимому, тот самый чёрт аккуратно царапнул меня загнутым когтем по щеке, оставив на ней своё первое предупреждение. Или же всё куда проще, и бывшие «родственнички» так рады встречать своих, казалось бы, потерянных сестёр. Всё же, встречать гостей пулей, вряд ли было у них признаком хорошего тона.

- Меткие гады...

- Ну, ещё бы, с такими-то воротами.

И правда. Баррикады из пожелтевших костей гарпии, не многим уступавшим в прочности, вездесущему бетону, внушали благоговейный трепет.

- Ох уж мне эти переговоры... да всё в первых рядах.

- Вы должны гордиться. Такая честь выпадает не многим.

- Что же, ты права. Надеюсь, наш план таки претворится в жизнь.

Медленно подняв руки, я поравнялась с Маей и передав ей её платок, уже издали заметила заветную комнату.

- Мая, ты же передала им время?

- Конечно, Пэа, всё так, как и должно быть.

- Отлично. Скоро мы войдём, подай сигнал остальным.

Дав помощнице отмашку, я, наконец, начала операцию. План точно выгорит.

- Я верю вам... учитель.

Вдалеке послышался характерный звук промёрзшего затвора.

- Ану стоять! Да, вы там! Не пытайтесь скрыться.

Раздался грубый голос постового, а попутно ему вторили бурные сборы за стеной. Видимо, старые раны помнили и они.

- И к слову... первый раз я не промазал.

Так... Шина, успокойся... ты любишь братика, любишь всех, всё хорошо. Сейчас ещё не время их судить...

Продолжая внушать себе всё это, я не отводила глаз с великолепных ворот, чтобы хоть что-то повышало настроение, и помогало красиво врать. Впрочем, это дело не хитрое, когда впереди враги, а позади учитель, и вот эта наковальня уже по истине страшна.

- Нет, не надо, мы свои, не стреляйте!

Жалобно покричав в полумрак, я окончательно настроилась на волну маленькой дурочки и успокоилась.

- Пожалуйста, позовите брата, я Шина... де Нар!

- Что? Серьёзно? Как...? Погоди...!

В дали слышалось смятение и шуршание среди родных, и не очень, парней и девок, а вот наши девочки робели с каждым шагом. Сегодня Дианочка не пошла с нами.

- Странно...

Она бы точно не пропустила такого. Но зато хоть Дашка здесь, уже легче. Пусть она и ученица, но без жрицы вовсе страшно, а без подруги, тем более. Вот только сейчас её взгляд упирался в пустоту.

Как и большинство, она осталась без родных людей, найдя себе лишь их замену, а сейчас вовсе лишилась решительности идти до конца.

- Спокойно, Даш, только не сейчас... уже слишком поздно.

- Да... Пэа.

Перешёптываясь, мы немного пришли в себя, и приобняв соседок по строю, вернули их обратно на землю от опасных розовых грёз о мире.

Мире, которого нас лишили...

- Сегодня, девочки, мы будем ужинать на Крыше или завтракать на их телах. Вы со мной...?

Не успела я ещё вдохновить своих самых верных девчат, что на одним лишь доверии шли за мной туда, куда никто из них не пошла бы сама, как вдруг ворота распахнулись и на их раму налетел высокий силуэт. Во всю грудь дыша, он дико глядел в нашу сторону обтираясь от проступившей испарины. Жуть...!

- Шина...!

Прямиком с распахнутой грудью, силуэт выбежал к нам на встречу без оружия и вещей, развевая по ветру лишь наспех повязанный шарф.

- Шина...! Шин... моя дорогая... как же ты... моя дорогая!

Мужик налетел на меня, казалось, ещё сильней чем на ворота, и через мгновение, сразу сбив с ног, зажал в объятьях, и подняв в воздух, закружил на руках. Такого никто из нас не мог ожидать и сейчас я не помнила даже как дышать.

Что делать? Что он? А...!

Кажется, я даже так и закричала, забив в панике по его огромной спине кулаками, но сил, как и воздуха, не хватало, так что сдастся и обмякнуть пришлось очень быстро.

- Ой, прости-прости. Наконец-то вы вернулись, я уже думал, что вас не увижу. Я слышал о кочевниках с этажей, но даже не надеялся тебя увидеть.

Я представляла нашу встречу тысячи раз и описать его могла бы сотнями слов, но сейчас не могла связать и двух.

- Брат...

Нет, Шина, не слушай, всё это ложь! У тебя уже есть настоящая семья! У тебя есть цель... ты же сама знаешь это! Просто успокойся, он убийца, он бросил тебя... да сколько можно, где уже эти Тэшены!?

Вспомни говно, вот и оно.

Наконец, позади послышались истошные крики и дикие гортанные визги Ненси, что вела свой долгожданный отряд в бой.

Властная... страшная во всей своей красе, Нен была невероятной сукой. Я мало что знаю, а учитель не спешит рассказать мне их тайну, но такая, как Нен, была слишком опасна. Благо, их семейка жила не с нами, лишь задирая по прихоти, но доставая еду. Порой даже тушёнку... хотя даже она не смягчала ненависти.

И всё же, сейчас визги разносились эхом по всему необъятному коридору и странно, что виверны ещё не слетелись на практически званый пир.

- Сюда, прячьтесь!

Брат дёрнул меня всё с той же силой и закинув на плечо, словно мешок, потащил за собой в боковую, ту самую, заветную комнату коридора, а девочки рванули за нами. Шквальная очередь отбила чечётку у самых наших ног и быстро сбросила на пол, заставив укрыться за лежащими мешками передовых баррикад.

- Прости Шин, я не могу вас отвести под огнём. Девочки, держитесь мешков, я на позиции!

Он вытянул из сапога короткий самопал и, перекатившись к бойнице, спустил курок. Ещё и ещё, а теперь уже рысцой шмыгнул назад под шквальным огнём самопала и луков.

Тут показался «ручной огонь».

- Отец... упаси наши души.

Простонала Дашка, закрыв голову руками и громко стеная.

- Нен знает своё дело. Не бойся, жрица. Всё по плану...

Грубо зажав Дашку сверху, Мая прикрыла нас от обвалившейся трухи и крошки с потолка.

Нен же с семьёй кружила и петляла, стреляя из-за спин друг друга, перекатываясь и визжа, оглушая, и наводя суеверный ужас.

Её отряд разливался водой, то снова собирался в кучу, неистовым веером расходясь вновь. Даже не представляю почему она до сих пор не убила меня - весьма посредственную малявку, по достоинству заняв моё место.

- Старая курва...

Лежи, Шина... будь сильнее, думай... бесчестная победа лучше смерти.

Не знаю какая неведомая сила хранила эту мразь, но на них не осталось ни единой царапины. А вот парни держались уверенно, но звуки потерь, были слышны даже сквозь пальбу. Ручной огонь быстро угас, захлебнувшись своим же огнём, когда к нему навстречу полетела разрывная стрела. Пламя разорвавшегося болона заволокло не горящие кости ворот, но треск огня, всё равно не скрывал истошные вопли в облаке тяжёлого тлеющего дыма.

- Пэа, всё готово!

Наконец, Мая закончила копаться в углу комнаты и план перешёл в новый виток. Всё же учитель была права и такие формальности, как титул, сделали своё дело. Пусть даже я так и не понимаю до конца, что такое титул вообще. Работа ли? Награда? А может проклятие...?

Как бы там ни было, а страх перед Пэа сейчас был сильнее даже града стрел над головой.

- К двери! К двери!

Прокричав сквозь взвешенное облако поднятой пыли, я первой перекатилась туда, куда нас не пустили ранее звонкой чечёткой из пуль. В очередной раз мозг забыл о красноречии и пустил кровь в более важные места, чтобы дотащить их за железные ставни подсобной коридорной комнаты, а девчата по одной перекатились следом.

Очередная чечётка отзвенела по толстенному металлу и утихла в пылу сражения, пока Нен всё так же неистово прорывалась вперёд. Стоило захлопнуться стальным листам армированной двери, как почти в то же мгновение, её отряд оказался за недавно нашими баррикадами из мешков.

- Так она справится и без нас... чёрт!

- Всё, девочки. Сидим. Мая, как там остальные?

- Они просто стоят, как вами и велено, Пэа. Разница в пятнадцать минут.

- Отлично. Прости Нен, сама виновата. Сколько прошло?

- Всего четыре минуты, ещё десять секунд!

Я была возбуждена как никогда. Руки взяла робкая дрожь. Нет, ей не сломить меня... только не сейчас. Глубокий вдох и выдох заняли ещё три бесконечно долгие секунды, а сердце забилось ровно вновь, оставив братские крепкие руки позади на пыльных полках памяти.

- Всем, готовься!

Девочки были сильнее меня. По крайней мере мне так казалось. Может, им просто было меньше чего терять? Не знаю... но, как бы то ни было, перещёлк затворов карманных самопалов, разнёсся тихой металлической октавой в толщи холодных бетонных стен.

Прости, Нен, мне правда жаль, что всё вышло так.

- Мая... давай!

Вдавленная красная кнопка учительской приблуды потрясла своей наглостью даже потолок, осыпав нас сверху, изрядной новогодней мишурой из бетонной трухи под, заглушённый дверью, грохот взрыва.

Да, план был очень жесток и прекрасен в своей коварной, прямо-таки с издёвкой поданной, символичности. На такое способна только учитель...

Когда-то эта комната была той самой, где мы смиренно ожидали смерти, а мне лишь чудом удалось найти миссию. Хотя, скорее это она нашла меня... миссия ведь она, как ни как.

Впрочем, о комнате всё равно помнила только Кён и не мудрено, что отмороженные детские головы не забивали такими мелочами пустоту за ушами, предпочитая ей еду.

- Когда-то мы здесь умирали, а теперь спаслись... чем не романтика?

Чувства переполняли и гениальность плана защипала глаза проступившей слезой восхищения, грусти и сводящего челюсть, страха.

- Бомба уже сделала своё дело. Теперь наш черёд.

Хоть память о прошлом не давала сделать последний шаг от любви к практичной и заслуженной ненависти, но вот сейчас этот ход принесёт нам победу.

Девочки с учителем уже ждали в той самой библиотеке, что с ностальгией окропили слезами, но всё это в прошлом. Сейчас типичные школьные будни несли совсем другие уроки.

Гром оглушил так, что даже за дверью у многих из нас пошла кровь, но какое до этого дело? Никто не спустил руку с курка. Всё же, злость полезней отчаяния, в котором встряска боя поставила жирную точку.

- Забрала вниз. Вперёд!

Больше ждать было нельзя. Готовая дверь уже учтиво открылась ударной волной. Свежий ветер с пеплом и огнём обжигал лица и лёгкие, но мокрые платки и очки из нарезанной прозрачной пластмассы, хорошо защищали. Больно они делали по-другому.... выдавая в нас предателей. Впрочем, туман скрывал и это.

- Добить всех! Нен моя!

Сейчас голос не дрожал, и довольная рука расплывалась по курку старого пистолета с тихой широкой трубой на конце, отлично дополняя столь же широкую улыбку. И всё же, в груди что-то больно ёкнуло.

Пожалуйста, голос, молчи... только не сейчас. Посиди в груди тихонько. Ещё потерзаешь потом, но только помолчи.

Наконец, последние звуки в сердце утихли, и маленькое серое нечто сдалось, уступив место оратора завистливой гордости.

Выстрелы стихли.

Девочки разошлись по туману, тихо добивая оставшихся, а я, кощунственно расплываясь в жуткой, неестественно широкой улыбке, стояла перед Нен. Сейчас мы остались один на один, смотря друг другу в глаза, под звуки счастливых оваций 201вой.

Нен тихо сидела в уголке у стены и, придавив осколок размером с ладонь, тяжело дышала, держась за пробитый живот.

- Нен... как самочувствие?

Я закинула пистолет на плечо, и широко улыбаясь, пошла к ней. Очень тяжело было держаться, пытаясь остаться дружелюбной и сдержать оскал, но уверена, что даже за платком, она видела мои, довольно выпиравшие, щёки.

- И всё-таки план сработал...

Я села на корточки рядом и, спустив руки между коленок, уставилась на умирающую «сестру».

- Ну привет, Пэа... и какого оно, стоило того?

- Не понимаю о чём ты?

- Власть, дорогая, власть. Скажи сладка?

Я даже на мгновение задумалась, но не нашла, что ответить.

- Ты так меня боялась, что решила убить? Ах да... ты же пешка, о чём с тобой говорить...

Колкостям Нен было уже не суждено заставить меня плакать. Слишком давно эти слёзы высохли под её упорный гнёт и кулаки.

- Ну, знаешь, ещё не распробовала.

Я положила руку на её ладонь и легонько придавила осколок внутрь.

- Как же быть... думаю, не смогу поделиться впечатлением.

Нен закрыла глаза, скрипнув зубами от боли, но не проронила ни слова.

- Никто не должен мне помешать исполнить волю учителя... даже вы.

Благо по плану до прихода наших ещё есть время...

- Знаешь, не сомневайся. Тебе понравится власть. Тем, кто к ней так рвётся, она всегда по вкусу...

Я сама не заметила, как откуда не возьмись в плечо вонзилась стрела.

- Чёрт!

Рука в момент онемела и непривычно кольнуло слева под ребром.

- Скажи сладка, правда? Встретишь её со мной? Настоящую власть...

Кажется, «мамочка» была права и мне стало резко не до оскала. Огромное длинное шило, торчащее из плеча стало невыносимо жечь. Вот только сейчас её довольная предательница-улыбка была слишком противной, чтобы умирать у неё на глазах.

Маленький карманный пистолетик опустился на пол вместе с уже безвольно отнявшейся рукой Нен. Больше она не рыпалась, выпустив в меня единственный заряд своего резинкового самопала. Хах, если выживу точно надо проверить дротик. Небось написала там какую-то гадость, вроде «Шине смерть».

- Ох, Нен, с тобой точно не заскучаешь...

Впрочем, трудно делать что-либо, когда в глазах потемнело, а язык стал медленно заплетаться, увязая в каждом слове всё глубже и глубже.

- Помолчи и прими смерть достойно. Не задохнись раньше времени.

Она была права. Горло медленно и уверенно пережимало от самого кадыка и уже дошло до языка, заставляя заикаться, словно какую-то трусиху. Нет уж, я всё скажу до самого конца...

- Я за-пи-п-помню твой урок, Нен, и...и ещё раз про-о-ости. Я больше не-не-е-не буду тебя ненавидеть.

Я хотела сказать столько всего... столько всего, но сказала именно это.

Знать бы почему...

Мысли стали путаться так, словно шило пробило не плечо, а голову, медленно стекая на пол, как вода из мох громких речей. Чёрт с ними... уверена, Нен все прекрасно понимала сама.

Тут язык стал наливаться свинцом и больше не мог говорить вовсе. Ноги стали подкашиваться и средненький планктон, что волею случая стал господином, устремился к земле.

- Воды... кто-нибудь... сюда.

Вот и пол показал свои, обиженные на взрыв, зубы и встретил меня холодным каменным сводом. Теперь уже и лицо стало неметь, но отёкшая от удара физиономия еле-еле ещё умудрялась дышать.

- Пэа...!?

Вдруг впереди показались свои, хотя какие люди теперь могут называться моими? С огромным трудом поведя голову вверх, я увидела «тешенских» девчат. Бедняжки в полной растерянности смотрели на своего формального повелителя и кучку людей, бесцеремонно добивавших их отряд. Ну надо же, Нен, настолько ты была уверена в себе, что оставила резерв? Чёрт... а ведь по плану ещё было целых четыре минуты. Ещё то западло...

- Пэа...

Да, сейчас для них я была последней скотиной, предателем, но трепет к правителю и благоговейный страх перед Кён, наполнили их глаза смятением.

- Бегите... глупые...

Только и вырвалось с моего поганого языка. Даже сейчас, на полном автоматизме, оправдывая себя перед лицом толпы, в мнимых попытках спасти их и отгородиться от врага, я смогла лишь обречь остальных своих заговорщиц на участь предателей.

Яд делал своё дело, окончательно перекрыв горло и снова окунув головой в бетон долой с честных глаз.

- Есть... Пэа...

Девочки ещё тупили и медлили, а вот позади, наконец, загремели замки. Огромный, бородатый мужик закрывал собой почти весь проход раскрывшихся ворот, сжимая в руке связку рычащих и скалящихся трёхпалых пастей дрессированного зверья. Даже такая гора мышц с едва заметной, на и фоне, головой, с огромным трудом держала тварей впереди, и стоило только открыться воротам, как началась охота.

- Бегите...!

Только сейчас он поняли, что я не шучу и со всех сил, побросав оружие, пустились прочь по длинному, как жизнь коридору.

Дикая стихия, неудержимая страсть этого нового мира сейчас мчалась к нам на всех парах, сплёвывая такую мелочь, как тридцать метров, словно мы с ней стояли вплотную.

Тем временем, сквозь белену проступили первые чёрные точки, а огромные тени, в свете огня, разыгрались театром на остатках серой стены. Не было ни криков, ни выстрелов. Для них всё было слишком быстро...

Вот одна тварь уже перелетала горящие обломки и пируэтом, в прыжке, вцепилась в белый ближайший платок. Секундой спустя, окровавленный зверь уже неловко упал на землю, проскальзывая на стекающей крови, с практически, открученной головы в его зубах. Тело же медленно качнулось и осело вниз, теряясь в сумраке и копоти огня.

Простите... нет... нет, я не буду говорить дальше, как зверомены догоняли остальных.

Я просто лежала и смотрела на них... только этим могла помочь тем, кто доверился мне, пойдя в настоящее пекло за своим «мудрым» Пэа.

- Простите...

Лицо окончательно отнялось и только могло, что жалко плакать, смотря на девочек и молится, чтобы Отец дал умереть мне раньше, чем ещё кто-то из них вновь погибнет на моих глазах.

- Простите... я убью их за вас...

Больше не было никаких сомнений. Ярость и стыд переполняли сейчас, как в настоящем аду. Местом, в котором не было никого, кто мог бы разделить со мной это наказание за гордыню, чтобы я смогла найти место в сердце и простить тех, кто сделал это со мной.

И в первую очередь себя...

Ничего не оставалось, как ненавидеть сейчас весь мир, но чёрт возьми... как же страшно.

- Лицемерка... даже умереть достойно не можешь, а других сгубила... тряпка.

Не унимался беспощадный голос в голове. Вот и зверомен уже учуял мои всё так же вытекающие мысли лужицей крови под плечом и, скорее всего, чем-то не достойным лидера, снизу. Резко покосив морду на меня, немного покружив и прижавшись к земле для рывка, он стремительно набросился на худшего из людей.

- Просто... закрой глаза, Шина... всё будет быстро...

И вот прошла секунда... ещё одна.

Тишина...

Капля тёплой крови упала мне на пересохшие губы. Это явно не могла быть моя...

- На тот свет тебе ещё рано, скотина! Не так легко!

Я открыла глаза. Надо мной стояла Нен, держащая в руке тот самый, скользкий от крови, осколок, уперев его в печень моему палачу. Она стояла уверенно, вдруг найдя в себе силы для рывка.

- Не думала, что скажу это, но живи, Шина. Малышне без вас не выжить...

Палач брыкался, изворачиваясь для очередного выпада, но у него не было и шанса. Сдавил её в последний раз и сплетясь, как пара змей, они упали рядом со мной. Это было последнее, что я смогла увидеть.

- Живите... Пэа...

Сейчас у меня было всё время мира, чтобы подумать над её словами. В промежутке между жизнью и смертью, время было самой бесценной валютой, но я не была дурой и всё понимала. Нен ненавидела меня до последнего, но ради своих девчат, спасла мою жалкую жизнь... отдав свою, за мою попытку их спасти.

Она точно знала, что это была чистая ложь, но даже так поверила, что я ещё могу стать человеком.

- Прости, Нен... ты была слишком хорошего мнения обо мне, но спасибо...

Как бы то ни было, спустя пару секунд или хоть приблизительно так, меня уже несли на руках под страшные маты и крики со всех сторон. Только по скрипу ставней этих божественных ворот, я поняла, что миссия выполнена, а от этих первых мыслей, аж самой стало тошно.

Думаю, в будущем я ещё не раз открою глаза, а надо мной будут так же сиять радостные лица, но сейчас я была рада им как никогда уже не смогу порадоваться вновь.

- Дашка... Мая, я...

С ещё нераскрытых глаз, слёзы уже сами полились от радости и печали, но пересохшие роговицы от долгого паралича запекло так, что скоро я просто рыдала от боли на руках подруги. Всё же, слава Отцу, Дианочки не было с нами... не могу показаться ей такой.

Прошло пару минут и чувства стали успокаиваться под такой родной шум и лязганье металла за гранью палатки.

- Сколько наших...?

Девочки переглянулись и просто промолчали, опустив глаза кто куда.

- Неужели... правда все?

- Пэа... только мы.

- А Кён!?

Я аж подскочила на кровати, но мышцы сковало такой судорогой, что даже горло схватило стальной хваткой, а Мая силой повалила меня на кровать.

- Да не ори ты! Тупица! Жива она... и остальные тоже. Только наш отряд полёг. Вот, как только ты не сдохла, ума не приложу!

Даша вытаращила глаза на просто вопиющую дерзость, но я была рада как никогда, что кто-то, наконец, решился заговорить со мной без иллюзий и честно выложить то, что на душе.

- Простите меня, девочки. Я...

- Нет времени жевать твои сопли, размазня. Надо было добить её и всё! Ещё и яд подцепила, ничтожество. Это твои панты сгубили их!

Теперь уже Мая сорвалась на крик и даже привстала, но быстро осеклась, когда охранник за открытой дверью палатки, с интересом обернулся на нас.

- В общем, прошло уже семь часов. Битва была в пять, и я им сказала всё что планировали.

Мая склонилась к моей голове и очень тихо, спокойным и ровным голосом прошептала, да так, что стало страшно.

- Здесь не место для разговоров, но не смей лажать. Они будут бухать и праздновать свою «победу», а потом мы выходим. Либо ты с нами, либо нет, а план в силе.

В её голосе слышалось брюзжание металла и угроза с ноткой пренебрежения.

- А смерти сестёр только на тебе... Живи с этим...

Невыносимо нависало ощущение, что она просто в конце плюнет мне в лицо, хотя сейчас я, и правда, вела себя, как унылое говно.

Тем временем Мая подорвалась и вышла прочь, растолкав охрану снаружи, а Даша лишь с ужасом и шоком смотрела на всё это кощунство в обращении с Пэа.

- Простите Пэа. Она очень злилась на вас, но уже немного остыла. Вы сделали всё, что могли, просто она переживала за план учителя. Знаете же, как она к ней ревнует.

- Ничего себе остыла.

Уже куда медленней привстав и утерев лицо от потёкших, со всех щелей, мерзких жидкостей, я упёрлась в спинку кровати.

- Правды ради, я и сама не знаю, что учитель нашла во мне... могу её понять.

Отвратительная вонь горькой отрыжки и слизких соплей, хорошо оттеняла перепачканное, своим же дерьмом, тело. Очень сильно хотелось блевать, но, видимо, это было не в первый раз, так что у кровати уже стоял небольшой горшок.

- Да... так-то лучше.

В голове просветлело, хоть отвратная масса жгла горло изнутри, но всё равно сидеть было куда легче. Похлопав меня по спине и придержав волосы, Дашка убрала горшок, словно маленькой вытерев мне перепачканное рвотой лицо.

- Прости, Даш...

Смущению не было предела. Легкие и живот ещё горели, но только сейчас, я смогла глубоко вздохнуть, а Даша лишь тревожно приподняла уголки губ в подобии улыбки, пытаясь не заплакать.

- Ладно, что вы им сказали? Какая у нас легенда?

- Ну, всё по плану: мы выживали впятером, и вы наша шестая. Выжили благодаря учителю, что теперь живёт в Саду, а потому иногда получали еду, коль самих туда не взяли, вот и смогли продержаться. Крутились на первом, но боялись заходить на второй этаж, дескать много мутантов. Ну, а там уж как пошло: прибились к своим, а потом решили спасти 201вую, предупредив о нападении. По родству, так сказать. Вот они и купились. Нен, естественно, они разбили сами, ну а мы, скромные беспомощные, но «храбрые девчонки» рисковали собой, чтобы помочь им. Ну где-то так они всё и поняли. Уже готовят еду, а наших похоронили. Даже от звероменов голову Люси отбили. Может... не нужно нам...?

Даша вдруг замолчала и стала бубнить себе под нос, опять вернувшись в своё привычное амплуа скромной болтушки.

- Даш, ну чего ты волнуешься, все свои?

- Да нет, Пэа, не всё так просто. За палаткой сейчас ваш брат. Хочет увидеть вас. Ждёт, когда позовём.

Я тут же подскочила вновь. В приступе ярости от столь неожиданной новости, не хватало сил сдержаться, чтобы не послать его ко всем чертям, но Дашка сразу набросилась мне на плечи и сдавила так сильно, как только могла.

- Прошу, Пэа, нет... пожалуйста не ссорься с ним сейчас. Это он спас тебя и убил этих тварей и не одну. Только чтобы спасти тебя, Шин! Прошу тебя, Шина, не надо. Не делай всё ещё хуже.

В опустошённой голове уже не было места для слов и каких-либо мыслей, а руки сами сцепились на Дашкином горле.

Я злилась. Чертовски злилась, хотя вспомнить это смогла не сразу, с трудом разогнав с глаз застилавшую их багровую пелену ярости. Огонь в сердце всё ещё бушевал, но только сейчас я, наконец, смогла снова разглядеть сквозь него не просто наглую девчонку, что заступается за воплощение зла, а единственную подругу.

Наконец, сквозь многолетнюю слепую ненависть к брату, я смогла разглядеть ту, что, рискуя собой, пыталась сейчас спасти мне жизнь от моей же глупости. Наивной глупости, из которой я так и не извлекла урок.

- Прости меня, Даш...

Руки разжались и сильно дрожа разошлись в стороны, опустившись на раскрасневшиеся щёки моей единственной настоящей подруги.

- Прости меня, Даш, я... всё больше не буду срываться, правда прости. Я не... стыдно смотреть тебе в глаза.

- Ничего... Я люблю вас такой, какая вы есть... Пэа.

Теперь уже мне было неловко перед ней, но хватит с меня слабости.

- Даш, скажи ему уйти... мы ещё поговорим с ним завтра, часов этак в пять.

Я очень лукаво усмехнулась, смотря в пустоту, и предвкушая нашу скорою встречу за блюдом из мести с её холодной сладостью.

Чмокнув мою спасительницу в лоб, я отпустила её к парням.

Дашка тяжело откашлялась, держала горло руками, под шум вопросов, залетевших на крики, стражников, но быстро поняла мой намёк.

Улыбнувшись, она отдалилась прочь.

- Ребята, пожалуйста пойдёмте со мной. Пэа должна отдохнуть.

- Но как же... эй, Шина!

Брат упрямился, всё норовя дозваться меня, хотя я явно отводила голову в сторону, как дурочка, пялясь в голую стену. Всё, чтобы лишь не видеть его, пока Дашка тщетно пыталась вытолкать парней наружу.

- Так, послушайте меня!

Смешно и мило, маленькая девочка топнула ногой, и уперев руки в боки, отругала парней, словно детей, за разведённый ими шум и бардак.

- Пожалуйста, уйдите прочь! Пэа, ещё не может толком говорить, а вы тут что развели! Она поговорит с вами завтра, а сейчас лучше бы угостили даму.

Хоть и смотрела она на них снизу-вверх, но обиженно раздутые щёчки, сделали своё дело.

Охранники засмущались, и помявшись, проводили Дашку на выход, приобняв за стройную талию. Она повернулась ко мне и с улыбкой кивнула вслед.

Сильно хотелось кричать. Кричать от стыда и обиды, от своей собственной никчёмности, в которую, за последние пару дней, меня окунали с головой все, кому не лень. Зажевав свёрнутый рулетик мягкой кожи под головой, я с трудом, но подавила этот опасный порыв.

- Ты хоть поешь... и так уже насквозь светишься.

Напоследок бросил брат, очень хмуро сведя брови и опустив голову под низким сводом палатки.

Тело ломило и крутило, а комок даже собственной слюны, не торопился пройти в пережатое спазмами горло. Лишь медленно и мучительно растворяясь, и стекая внутрь, он не давал задохнуться. Куда там до еды?

Осмотрев плечо и не найдя в нём дротика, надежда почитать на нём новые дерзкие оскорбления, наконец, умерла, а я снова рухнула на кожаный рулетик и провалилась в сон.

Мерзкий тонкий скрип, царапающего стекло, гвоздя, волей-неволей заставил открыть глаза. Рядом снова сидела Мая, со ржавым куском металла в руках, и старательно вырезала им контуры на крупной стеклянной банке.

- Ох, ты не представляешь, Мая, куда я тебе сейчас засуну эту хрень...

- О, проснулись, отлично.

Она распрямилась и облокотилась на стенку шкафа, снова посмотрев на меня, как на ничтожество.

- Пэа, я вам вот делаю подарочек. Надеюсь вы будете рады. Впрочем, я пришла не для этого...

Перекинув ногу на ногу и перестелив защитную тряпочку на смуглых коленях, Мая с задумчивой улыбкой оценила проделанную работу и покосилась на меня.

- Уверена, что вы, конечно же, знаете сколько сейчас времени, и уже собирались вставать, но кое кто вас очень любит и поэтому я принесла это вам. Думаю, будет символично.

- Я не в силах злиться сейчас, но говори уже прямо. Чего ты хочешь, Мая? Не тяни интригу...

- Хах... чего я хочу? А вы сможете мне это дать? Сомневаюсь...

Она очень зло усмехнулась и с особым нажимом провела по стеклу, не отрывая от меня взгляда. Сучка...

- Что ж, хорошо. Тогда отдай мне Кён.

Такого поворота я не ожидала. Мая была той, кто точно знал, что делает и потому вряд ли нас кто-то слышит, кроме той, кто была виновником всего этого спектакля, но и этого не могло случиться.

- Ты жалкая и не достойна даже её внимая. Сегодня я увидела достаточно. Ты не можешь вести нас дальше. Я ненавидела Диану, но она была достойна уважения, а ты...

Мая брезгливо сплюнула на тряпку и показательно натёрла ею банку.

- Потому, я один раз говорю тебе вежливо: «отдай мне Кён».

Шок и без того измучанного, едва проснувшегося, тела не располагали к разумным ответам. Впрочем, когда я вообще думала о том, что говорю? Да, всё же, мне ещё столько нужно изменить... не думала, что Нен, откроет мне глаза на что-то полезное.

- Прости, Мая, но учитель - это не только человек, которого можно отдать. Учитель – наш миссия, идея, что живёт в сердце каждой из нас. Прости, но мне не хочется сеять раздор между теми, кто дороги учителю, и кто правда искренне дорожит ею.

Мая снова усмехнулась, но уже куда добрее. В её глазах чернее ночи, читались вызов и даже некий азарт, желание меня переиграть во что бы то ни стало, но... сейчас раунд был за мной.

На этом, мои силы иссякли, и горло снова стало по страшному жечь.

- Что же, хорошо. Жаль, что ты понимаешь это, но я ждала этого от лидера. На сегодня ты прошла...

Мая резко дёрнула и банка раскололась в её чёрных руках, аккуратно разойдясь по процарапанной кромке, а в руках осталась чудесная резная корона.

- Это для вас... Пэа.

Мая протянула мне это прекрасное чудо и, усадив на кровать, опустила корону на мою растрёпанную, с засохшими комочками рвоты, голову не заслужившую такой красоты.

- Теперь смотрите под ноги, Ваше Величество, а то не ровен час споткнётесь.

Она сразу встала, не дав и шанса что-то возразить, а её гениальные руки мастера, бросили на кровать тот самый окровавленный осколок Нен.

- Корона хрупкая вещь, и кто знает... может и это у вас отнимется.

Крупный, изуверски раскуроченный кусок обгоревшего металла, спасшего эту ничтожную жизнь, а сейчас подарившего мне корону.

- Корона - подарок Учителя. А это...

Мая кивнула на осколок с запёкшейся кровью Нен.

- Скажем так... её цена.

Мая перевела свой холодным, бездушный взгляд на корону и ткнула меня в лоб.

- Хорошо... Кён твоя, вот и помни тогда, кто здесь настоящая власть. Правьте мудро... Ваше Величество.

Девчонка вышла и громко хлопнула дверью стационарной палатки. Оставив после себя больше вопросов, чем я бы хотела, она снова заставила меня страдать от мук совести. Я чувствовала себя балованной девчонкой, заплатившей жизнями других, чтобы продолжить играть, и в конце забрать себе незаслуженно полученный приз. Словно была маленьким ребёнком, разбивавшим ценные вещи, считая себя особенной, не наказуемой, даже не догадываясь, что родителям приходиться за это платить.

Впрочем, Мая права в одном... время уже пришло.

Хрупкая корона из стекла была уже на голове, а кровавый экскалибур за пазухой, но встать, тем не менее удалось, с огромным трудом.

Выход сопровождало судорогой, что ещё сильнее сковала неокрепшие мышцы от холода и ветра. Слава Отцу, ветерок не принёс нам ещё и виверн.

- Видимо, Великая Крыша точно на нашей стороне.

Даже я не знала, сколько ещё душ мы принесём сегодня ей в жертву ради её кровавой милости, так что она точно должна быть довольна. Одну я уже у неё украла, но ради своей-то душонки, можно. Яд из шкуры смурфа ещё то дерьмо, но отвар из его крови... просто без слов, аж до сих пор язык сводит. Благо, хоть помогло. Смогла выжить и на том спасибо.

До нападения оставались считанные минуты. Сложно было их считать, отбивая секунды зубными курантами, так что могу ошибаться. Мая и Даша уже ждали у верхних ярусов, отсиживаясь за высокими потолками из листов старого шифера, формировавших покатые крыши над импровизированными улицами. Их ровные, дугой изогнутые тропы, лежали между двух рядов цельных бетонных парт аудитории. Возвышаясь одна над другой, они создавали сильный наклон, упрощая постройку для малобюджетных фанерных каркасов крыш.

Издали всё вокруг напоминало длинные туннельные подкопы в старых добрых кучах свалок на окраинах 109той, где мы прорывали ходы, чтобы хоть как-то прятаться в их мусорных лабиринтах от налетавших виверн. Пускай их высота и позволяла проходить по ним лишь на присядках и в тесноте, но это было жильё для всех. Бетонные парты же давали то, чего никогда не было у нас, образуя длиннющие, освещённые лампами, улицы.

Давали дом...

Я ещё не видела девчат, но условный сигнал был ярко зажжён над их позицией. Всё же, не буду спешить. На встречу к страшному взгляду Маи я всегда успею, а вот мельком попытаться осмотреть наш старый дом, стоило хотя бы ради нашего же плана.

Вдруг, позади раздался храп, заставив аж передёрнуться от удивления. Брат мирно спал рядом на выложенных в ряд досках с куском толстой резины вместо кровати, сторожа мой покой словно преданный пёс.

- Отдал мне свою кровать, значит... дурак.

Таким на полу и место. Полный дурак. Добрый, а такой дурак...

Не знаю, что творилось у меня в голове, но я просто не могла оставить его так. Вернувшись в палатку и взяв из неё одеяло, я накинула его ему на спину, закрыв спящее лицо, чтобы спокойно, без сожалений, уйти.

- Прости... кроме мести во мне уже ничего не осталось.

Я не могу потерять последнее, что давало смысл жить эти долгие годы из-за одной только твоей улыбки и спящего лица.

Настроение осматриваться пропало. Выйдя на центральный ряд ступеней аудитории между рядами почти непрерывных улиц, я, прижимаясь к стенам окованных фанерой палаток, стала на носочках пробираться к своим.

Ветер заносил снег из давно разбитых окон и сломанных герметичных затворов, уже забывших, что такое питание в прогнивших проводах. На фоне разбитого стекловолокна, что служило нашим маленьким тайным сигнальным маяком, подсвеченным огнём свечи, Дашка подскочила, и открыла ставни проржавевшей двери старой армейской палатки.

На полочке с опорой из краников старой системы химической очистки, стояла одна единственная свеча. Занеся её внутрь после моего прихода, на пол были разбросаны наши жалкие пожитки.

- А где смуглянка?

- Мая... она пошла вперёд. Сказала, что так будет надёжнее.

- Вот же сучка. Думает, что со мной провалимся, да?

Ну ладно-ладно. Сейчас не до шуток. Может, она и не настолько далека от истины.

- Она обещала зажечь спирт в кладовой, если что-то пойдёт не так. Мы уже облили несколько палаток жиром, так что должно вспыхнуть быстро. Да хрен с ней, Пэа, вы сами то как?

- Хорошо, Даш, жить буду. А стволы есть или только это? Думаю, не яд, так такое оружие меня точно сгубит.

Я повела рукой за спину Дианочки, очень надеясь, что эта куча мусора лишь прикрытие для отвода глаз.

- Простите, Пэа, но это и правда всё что нашли. И то с большим трудом. Кстати об этом...

Она замялась и снова забубнила что-то под нос, отходя в сторону. Позади под кроватью валялся старый зелёный ботинок, повисая на, торчащей из укрытия, ноге.

- Вот же чёрт...

Я рефлекторно скривилась. И так живот воротило, а тут ещё это... очень мокрое место.

- Девчата, ну как вы так?

Тяжело переведя прерывистое дыхание, я не стала добивать подавленную Дашку и смягчилась.

- Вас не видели?

- Нет, Пэа. Кроме него нет.

Она кивнула на труп.

- Ясно. Давай посмотрим, что там и нужно выходить. Всего пара минут и всё кончится.

- Шина...

Дашка робко позвала меня, и, неловко мявшись, наконец потянулась к полам выданного ей парнями длинного зимнего платья.

- Надеюсь, вы будите рады.

Она достала маленький длинный свёрток, оголив почти всю свою маленькую ножку. Откинув ткань, что с трудом прикрывала широкое, до скрипа на сердце, родное лезвие, подруга протянула его мне.

- Мо... мой нож. Даш...

- Они подобрали его в поле и... пришлось попотеть немного, выпить там... с парнями и...

Она замялась пуще прежнего, и мне даже не хотелось представлять, о чём она не стала говорить. Без лишних расспросов обняв свою подругу, я чмокнула её в лоб.

- Спасибо, Даш... я этого не забуду. Нужно идти.

- Да, Пэа.

Я была уверена, что уже никогда не увижу свою прелесть, оставив его далеко на поле боя. До последней секунды сомневалась в том, что же такое моя жизнь? Может комедия, где мелкий планктон вроде меня добился всего в обход гораздо лучших людей. Или же грустная драма, в которой всё тот же планктон, не имевший ничего родного, обретя его снова, должен найти в себе силы пожертвовать всем. Всем дорогим, попутно пытаясь найти ответ на вопрос: «а зачем всё это и для кого?».

Тем не менее, такая радость придала новых сил и решимости. Всё же, лучше жертвовать чужим. Впрочем, кто я такая, чтобы считать брата снова своим...?

Он и есть чужой...

- Какая условка с Маей?

- Она зажжёт сразу, как начнётся бой или услышит наши крики, а так ничего.

- Вот же, самонадеянная! Чтоб её... ладно, надеюсь она знает, что делает.

Мы вышли из палатки, тихонько оглядываясь по сторонам. Мороз аудитории встречал не особо сильно. Лишь освежая ледяными потоками ветра, которых не было в палатке, он подгонял закончить всё как можно скорее.

- Стоять!

Вдруг перед лицом заблестел серебристый стальной прут, замеченный уже у самой шеи в последнюю секунду. Лишь в блеске звёзд и редкого освещения огней умирающих ламп, удавалось разглядеть тонкий и ровный грациозный меч. Вокруг же, словно грибы, повырастали солдатики с факелами наперевес, держа нашу палатку в оцеплении, окружив её полукругом в мгновение ока.

- Шина? Что ты здесь делаешь...? Тебе уже лучше?

Тут-то с боку и вышел брат, что лишь дикой случайностью, и прихотью моей великой покровительницы-крыши, не срубил мне голову без лишних вопросов ещё на выходе.

- Я... я пришла к своей, вот...

В полной растерянности, не оборачиваясь, через плечо я тыкнула на так же скрученную под руки Дашку.

Наконец, брат полностью показался перед глазами и плавно опустил меч, очень осторожно выходя из засады и всматриваясь в палатку у меня за спиной. Благо ногу трупу мы не забыли прикрыть и на выходе погасили свет.

- Не пугай меня так, твою ж мать! Хотя нет... у нас же одна мать... ну да, прости, давно уже не думал тебя увидеть... вот. Так, всем спокойно, убрать оружие!

Верные миньоны опустили дубины, и кто что горазд, нервно разбредаясь вокруг. Тем не менее, никто не спускал с нас глаз, создавая более свободное, но всё то же окружение по законам профессиональной военной выучки. Да... полковнику, наверное, икается. Создал из нашей семьи своё уродское подобие... слава Отцу хотя бы от сюда его уже давно прогнали.

- Шина, вернись с подругой в мою палатку. Здесь опасно. Твоя вторая сказала нам, что тут кто-то шнырял из подозрительных и не мудрено. Те, что напали утром были хорошо обучены, могли и прокрасться. Если бы не вы...

Он прижал руку к животу и на мгновение скривившись, но тотчас распрямился и успокаивающе улыбнулся.

- Впрочем, теперь я вас прикрою, не переживай, только уходите скорее.

Вот же дрянь! Ну, Мая, тебе ещё аукнется. Думала и нас сгубить под шумок? Хотя план был хорош. Ладно... если всё выгорит, то сойдёмся на том, что так она отводила подозрения. Коль уж меня все видели у палаток, а не у ворот, то если проиграем, будет шанс остаться здесь с головой на плечах.

Слова словами, но месть всё равно будет сладка...

Секунды летели ещё стремительней, чем мы с Дашкой, пробегая по широким ступеням аудитории. Почти кубарем сбиваясь с ног, я спешила вниз к воротам, отсчитывая последние минуты по, и без того не самым пунктуальным, звёздам из маленького окошка. Лучшего чем огоньки на Великой крыше ничего не придумать, но вот в разгар паники, было трудно следить за их смиренным ходом по тёмному своду. Вот бы хоть раз подняться выше и увидеть всё её величие... может, нам стоит захватить путь к ней? Эх, мечты...

Вот и своды прекрасных белых ворот с костной желтизной у редких рассохшихся трещинок, уже виднелись впереди и всего ничего разделяло нас и победу.

Секундой спустя, словно под заказ огромный, бледный, как смерть, человек с невероятной, словно в сказках, пожжённой бородой, цвета заходящего солнца, вышел прямо перед нами.

Заплетённая в косматые подобия кос, рыжая борода до самого пуза, даже с такого расстояния возвышаясь выше ворот, держа в руках огромную дырявую железную шапку. Громила что-то басисто напевал, смачно отпивая, и палочкой набивая по жестянке какой-то пьяный мотив. Шапка давала надежду, что её алкоголь позволит нам стать невидимыми, окутав его глаза хмельной пеленой, но... эта громада тотчас развернулась к нам.

- О...! Вот и красавицы на закусь... ик.

Гиганта я узнала сразу. Хоть и тридцать метров расстояния между нами вчера, были далеко не шуткой, но его я просто не смела забыть. Даже если придётся сплюнуть, как сущую мелочь, эти жалкие метры.

Тот самый погонщик, что держал голодную свору, сейчас икал в пьяном угаре и был прямо тут... там, где начнётся моя первая месть. Пусть, может, и последняя... Всё же, страшно давать самой себе клятву, а ведь перед великой крышей всё равно ничего не скрыть.

- Бабы... две или, нет... три... о-хо-хо! Иди ко мне!

Бедная Дашка аж онемела. Казалось бы, что могло быть одной из самых страшных вещей в моей жизни, если не этот громила, но тот факт, что пифия предпочла промолчать был куда страшнее.

- Мы просто шли мимо, тут бежал шпион, он за воротами, я...

Впрочем, что теперь оставалось, как попытаться заговорить великану зубы, чтобы хоть одна из нас открыла ворота.

- Ой, да ладно, девчат! Я не первый день пью. Закуски на ушах хватает, не вешай новую... ох, вас уже пять... гы!

Он очень плавно вытащил из-за сумки на пояснице огромный тесак и пошёл к нам. Без лишних слов, тихо улыбаясь, на удивление, полной улыбкой, громила шёл напрямик. Спотыкаясь и икая, но не сбивая наводки.

Здоровяк уверенно шёл на нас, даже не допуская и шанса на поражение, но всё равно предусмотрительно не сводя с меня глаз. Хотя, что удивительного в том, что на такую гигантскую нечисть никто до сих пор не посмел бы напасть?

- Даш... бегом к воротам, я задержу!

Дашка и правда рванула вперёд, но тесак всей шириной своего бокового ребра пришёлся по лицу подруги, и та отлетела на пару шагов. Не вставая...

- Даша...!

В том же порыве, я рванула с места прямиком на гигантскую бороду и перед самым носом, проскочила ему между ног. Не останавливаясь проскользив по гладкому полу и развернувшись, словно червяк над огнём, в одном движении я потянулась к его ноге.

Всего один надрез... пожалуйста, всего один.

Естественно, в драке с горой, что тебе не отвечает, лучше просто развернуться, и бежать со всех ног, но коль судьба-злодейка заставляет тебя идти к ней, то шанс всего один... один удар.

Цель - сердце.

- Удар по ноге и запрыгнуть сверху... смерть или победа.

Так учила меня Кён, когда Дианочка загоняла нам добычу, а на мне лежала вся тяжёлая ноша одного последнего удара. Лежи тихо Шина, терпи, ходи под себя если нужно, но только терпи... всего одна секунда и один удар.

Ему тоже хватит одного.

Медленное скольжение по шершавому полу сдирало кожу, оставляя явные кровавые улики, но и тот самый последний удар ушёл в молоко.

Нога великана резко отвелась назад и в бок, словно специально заманив меня в столь очевидную заманчивую ловушку. Стоило поймать меня на крючок, как теперь его сапог отступил для своего решающего удара.

Его-то точно, хватит одного...

Носок огромной ножищи пришёлся как раз в грудь. Благо, подоспевшее плечо, успело спасти мою жизнь, прикрыв собой тщедушное тело. Под немой крик оно тотчас запекло и онемело, а рука, провиснув, словно не родная, выронила нож на пол.

- Чёрт... кричать нельзя, нет!

Как бы себя не утешала и не говорила, что нельзя, но кричать хотелось на уровне инстинктов и плачь со слезами и криками, всё равно разошёлся по всей аудитории.

- А! Чёрт...!

Простите учитель... лучше я умру здесь. На что я надеялась...? Сейчас всё казалось таким глупым и слегка розовым от крови в глазах, но я должна... должна отомстить, не могу же я умереть вот так... хоть попытаюсь.

Могу или нет было интересным вопросом, но не более, а вот огромные ноги уже подступили всё ближе и ближе под общий шум и гул по всей округе. Видимо, парни уже готовы к бою... и всё же, они не дураки.

- Что за чёрт!? Это вы сделали?!

Жилистая рука ухватила меня за разорванный воротник. Не пожалев захватить волосы в увесистую охапку, гора подняла меня в воздух, словно мелкого смурфика за хобот перед тем, как содрать с него столь ядовитую кожу.

- Смотри в глаза, гадина! Это вы сделали!?

Тупая сторона тесака ударила закруглённым носиком прямо в живот, а громила, не жалея, развернул лицом к аудитории.

- Хах... пожар...

Мая, надменная ты сучка... пожар! Ха-ха-ха ты таки смогла! Что же, за такое, может и прощу...

Силы снова стали покидать голову, в очередной раз превращая меня в безвольную тряпку, но...

- Что, запахло жареным, да?

Лишь тонко пропищав сквозь обжигающую кровь в груди и ноющие рёбра, я стала терять сознание от жгучей боли.

Как же было смешно... смешно до боли и истерики, пока очертя голову я беззвучно смеялась, а глаза блестели от розовых слёз.

В ожидании чуда, что, наконец, избавит меня от мук, я просто закатила глаза и всё так же скалясь, наконец стала задыхаться, а здоровяк замахнулся острой стороной тесака. Как же глупо было сейчас быть такой дерзкой... глупо и наивно, но нет лучше смерти, чем с улыбкой.

Последней победной улыбки... когда позади великана рухнул первый засов.

- Ах ты ж гадина!

Упираясь всем телом, едва ворочая его сломанной рукой, Дашка уже подняла последний засов этих чудесных неописуемых ворот.

Я смогла его отвлечь, учитель... я смогла.

Как не старалась, но великан уже развернулся к воротам и заревев, опустил меня на пол, намотав волосы на ладонь и потащив меня за собой, как мешок.

- Даша! Быстрей!

Бедная Дашка и так надрывалась из последних сил, но пожар разносился по аудитории, заполняя всё вокруг едким дымом и удушающим зловонием.

Но самое страшное было не это...

Благо бородач был один на ногах, а постовых удалось усыпить заранее. Не зря же Дашка пила с ними в конце-то концов?

Вот один... вот второй стук раздался в голове. Даже сквозь весь хаос и суету, мозг улавливал, условленные ранее, стуки по рассохшимся сводам ворот. Девчата... вы уже здесь! Ещё секунду... подождите ещё чуть-чуть.

- Тревога...!

Заорал великан своим гудящим басом, от которого даже заложило в ушах.

Так вот почему я промахнулась... это было всего лишь не то время, не тот удар.

Как бы то ни было, но только теперь я поняла план этого существа... злобную сущность Великой Крыши. Думаю, это её извращённый урок, чтобы заставить меня стать терпеливой и не сдаваться, не отходить от мести до самого конца, за что, наконец, и подарила мне мой единственный удар.

Резкий перекат на живот.

Вот и руки уже вцепились в ноги громилы.

Пучок волос остался в его руке. Плевать!

Рывок вперёд и вот, его нога в моих руках.

Он на всех порах нёсся на спасение своих ворот. Впервые скажу это, но он и правда герой. Несмотря ни на что, а здоровяк сделал больше для спасения аудитории чем все её наивные жители.

- Отцепись, дрянь!

Сокрушительный удар пяткой в лицо. В глазах почернело... плевать.

Ещё один маленький рывок...

Ухватилась за штанину. Есть!

Оголившаяся нога тут же попала в рот.

Всё... конец.

С сокрушительным треском и воплем, гора поддалась и пала.

- Ах ты дрянь...!

Он со всей силы двинул меня рукой, но тут у него уже не было шансов.

За мной была Великая крыша... а за ним ничего.

Быстрый уклон вниз. Кулак прошёл мимо, а он задел меня лишь мягкой частью плеча. Зато я была прямо перед ним, быстро вскарабкавшись по его широченной груди до самой огненно-рыжей бороды.

Очень жаль, что я не знаю его имени, но ещё печальнее было то, что это были его последние, не самые благородные слова.

Сейчас... всего за пару часов во мне сломалось всё, что строилось годами. Ненависть, призрение к лохматому отродью, обида... всё. Конечно, сейчас я просто хотела его разорвать в пылу драки, но всё же... понимала, что не смогу его ненавидеть. Во мне просто не хватит места...

Думаю, он будет одним из парней, к кому я изо всех сил постараюсь не питать ненависти... станет ещё одним моим маяком.

Последним уроком Великой Крыши...

Я, что было мочи, впивалась в его огромное горло и сжала зубы, но уже не могла даже дышать. Лишь смотреть в пустоту и сжимать. Сжимать скованные судорогой челюсти до самого конца...

Я чувствовала, как клыки протыкали столь мягкие вены за такой грубой плотью гортани. Слышала, чувствовала на истончённой эмали каждый его маленький, утихающий раз за разом, удар сердца и вкус солёной желчи густой алой крови.

Гора обхватил меня за горло руками и крепко сжал, испуганно и с ненавистью глядя на меня, но не думаю, что в этом сумраке, он мог разглядеть во мне человека.

Наконец, я смогла... простите девчонки, мне не смыть вины, но буду стараться до конца своих дней. Не думаю, что смогу себя простить, но хотя бы умоюсь на этот раз во вражеской крови. Прости гора, но это твоё последнее извержение, которое я точно запомню навеки.

Спи с миром... здоровяк.

Бедный бородач даже не думал, что всё может кончиться так. Его глаза, сейчас метались из стороны в сторону, и под звуки рычаний да чавканий безумного демона, плавно замирали, пока на мутнеющие роговицы продолжали капать горячие капли с его же оторванного кадыка в моих зубах. Наконец, он отпустил мою шею, спокойно застыв взглядом, на мирно плывущих звёздах ненасытной Великой Крыши.

Засов пал...

- На... наконец-то.

Я заплакала. Больше не было злости. Не было ничего, кроме радости, когда волна соплеменниц устремилась мне навстречу, с дикими воплями празднуя мою победу... новую эру для нас всех.

Больше не было сил. Последние ушли на улыбку.

Лицо обмякло, выпустив изо рта окровавленный кадык. Глаза закрылись сами собой, а я встретила новый мир с его торжеством, упав без чувств, лицом в пузырящуюся лужу уз крови и свежей слюны.

Простите девчата... видно, не суждено мне встретить мир с вами.

Я сделала всё, что могла...

Глаза закатились, и даже затекавшая в рот мерзкая жижа, не смогла отлечь усталое тело от крепкого сна.

Острая боль врезалась в голову и заставила открыть глаза.

Кён не слишком церемонилась. Резкими размашистыми движениями перематывая мою рану одну за одной, она крепко перебинтовала сломанную руку, да так, что я, наконец, окончательно проснулась от боли.

- Ну, вопрос с твоим выживанием, думаю, можно снимать...?

Весьма холодно, даже жестоко, сказала учитель, подняв на меня свои неестественно блестящие, «надутые ветерком», но привычно грозные глаза. Не отрываясь от бинтования, она резко дернула тряпьё, крепко затужив узел прямиком на ране.

- С-с-с...!

Злится...? Конечно, злится.

- У тебя был жар, но жить будешь. Рука сломана, но шевелить сможешь, так что обойдёшься без таблеток. На тебя не стану тратить попусту. Плечо вывихнуто и порваны некоторые жилы. Воспаление пройдёт, но болеть будет долго.

От учителя приятно пахло «ветерком», а глаза были столь влажными, что блестели вдвойне, отражая пробивавшиеся утренние лучи.

- Обратно его никто тебе не вправит, даже не надейся. Я перетянула его жгутом. Поможет, но не полностью, так что будет тебе уроком. Вряд ли вообще есть такие умельцы среди живых, так что береги руку. Никаких замахов сверху. Никаких длинных драк. Если...

Она отвела взгляд, пряча глаза за всё туже пережимающимися бинтами.

- Если затянешь... потеряешь руку.

- Простите, учитель...

Кён резко оборвала мои пререкания сдержанно поднятой ладонью.

- Если найдёшь того, кто сумеет вправить, то сразу тащи в клан... даже если это лохматый. Соблазняй чем угодно, хоть собой, но...

С трудом контролируя движения, сдуваемые «ветерком», учитель тут же отвернулась и встала у окна палатки, величественно озарившее её, до дрожи напряжённое влажное лицо, золотистыми лучами утреннего света.

- Мая уже отчиталась, можешь не утруждаться. Отдыхай, ты сделала всё, что могла. Следуй достойно выбранному пути, как бы не пришлось его пройти.

От её намёков стало ещё более тошно.

Я огляделась. Снова знакомые стены и пахшие рвотой, пожёванные края бедненькой кожи, до сих пор свёрнутой в мягкий рулон. Если мы снова в кровати брата, то это значит...

- Мы... победили?

Слёзы радости сами собой проступили на краешках век, опалив пересохшие глаза своей жестокой солёной натурой. Нет... я не должна радоваться. Только не первой же мыслью, нет. Эта новая я... должна узнать сколько пало наших... нет, лучше не спрашивать сейчас. Не смогу спросить без слёз.

- Я заслуживаю смерти, учитель...

Кён схватила меня за воротник и со всей силы притянула к себе так, что даже её тугой бандаж на моей руке, громко звякнул, отдавая эхом в груди из резкой боли и стыда.

- Заткнись! Ты ничтожество не потому, что сглупила, а потому, что ведёшь себя, как ничтожество! Когда же ты поймёшь, что лидер – это лицо всех его людей! Это пастырь, что ведёт их за собой и не спрашивает мнения, не плача и не само уничижаясь за неудачи. Он тот, кто просто берёт их бремя на себя, дарит надежду и веру в то, что всегда есть выход, что не нужно бояться. В глазах людей он всегда знает путь и заберёт их боль...

Голос учителя дрожал от злости, еле сдерживаясь, чтобы в конце вовсе не перейти на душераздирающий вопль.

- Веди себя как лидер, чёрт возьми! Даже если не видишь пути, скажи им, что он есть, и не смей бояться! Люди трусливы, но ты должна быть храброй за них... ради них! Умереть с гордо поднятой головой – это твой долг! Подать пример... Будь лидером, за которым захочется идти, Пэа...!

Она оттолкнула воротник и впервые за последние дни, я увидела её несдержанную нервную дрожь и, наверное, впервые в жизни, её слёзы. Неужели так много наших...?

- Пей. Там тебя ждёт подарок. Остальное зависит от тебя...

Кён уронила пару слезинок в надколотый стакан крепкого чифира из сине-белых цветов и, с холодной статью, развернулась, не сказав больше ни слова.

Крепкий... горький и прекрасный, в своей отвратности, чай отлично бодрил и, как нельзя кстати, пришёлся мне в холодной нетопленной палатке с воспалённой раздувшейся рукой. Боль и жжение набросились снова, словно дикие звери, но в словах Кён, я потерялась настолько, что просто не смела даже думать о себе.

Лишь спустя пару минут, я начала жадно пить, проливая капли анестетика с трясущихся, от боли и холода, рук.

- Больше нельзя ждать чуда...

Больше никаких извинений...

Наконец, спустя пару минут страданий, в попытке привести себя в порядок одной целой рукой, я таки вышла из палатки.

Колонна из пленных смиренно шла мимо, пока победительницы отдавали честь своему герою-лидеру, почти в одиночку открывшему ворота.

Мне же ничего не оставалось, как провожая взглядом носилки с лежащими на них сёстрами, как когда-то в той самой комнате и осознавать, что никакой сахар им уже не поможет.

- Пэа!

Пара девчат подбежав ко мне и, с оживлением в глазах, подхватили меня под руки.

- Пэа, вас там ждёт сюрприз. Было тяжело, но у нас получилось взять его живым! Для вас старались, Пэа!

Через минуту я уже стояла перед целой толпой, что хором орала «убей!», а в моих ногах на коленях стоял брат, смиренно и по-доброму улыбнувшийся мне, не смотря на всё вокруг.

Ну что с тобой не так, брат...? Я же наконец-то стала полноценным лидером... так почему мне так одиноко?

Я стояла в толпе, но, как никогда, сейчас была одна. Одна, во всей школе. Одна под взором ненасытной Великой крыши, что продолжала кричать «убей!».

Никто сейчас не мог понять меня... никто не мог увидеть, как брат всё так же давил свою до мерзости милую улыбку.

- Ты всё понимаешь, брат... понимаешь почему всё так... почему я не могу отступить тебя и жить...

Молча крича и озираясь вокруг, я застыла перед ним, в надежде, что кто-то увидит мои настоящие чувства, и вновь...

И снова... снова только она.

Кён стояла вдалеке за толпой уже захмелевших девчонок, что впервые увидели брагу, и не устояли перед её притягательным зовом. Она смотрела на меня, с полным уверенности, взглядом, и мягко кивнула.

- Давай, убей его, ты заслужила

Читалось в её глазах, но моя рука онемела, а его мягкая белая шея пустила пару кровинок от лёгких дрожащих касаний занесённого ножа.

- Хоть кто-нибудь, пожалуйста, увидь меня... кто-нибудь... спасите...

Я оглядела толпу своих боевых подруг и сестёр, которых, всех до одной, знала в лицо, но тут, наконец увидела то, чьё хотела видеть сейчас больше всего. Дианочка стояла позади огромной палатки из костей гарпии и кожи, словно тень, выглядывая из-под её раскидистых сводов, теряясь в шуме и гаме толпы.

Суровая, но такая заботливая сестра, сейчас смотрела на меня с немой мольбой, посылая взглядом просьбу о милости.

Я прекрасно понимала, что Дианочка никогда не была такой злой, как старалась себя вести. Она всегда лишь пыталась внушать страх тем, кто по истине хотел быть злым. Любящая сестра неизменно была той, кто, как и много лет назад, отдаст свой последний кусочек сахара, чтобы спасти близких.

Вот и сейчас она молила меня не стать такой, как учитель. Не перейти черту, что та уже прошла. Может, и правда не стоит его убивать? Зачем вся эта месть...? Я уже, и сама не помню за что так его ненавижу... зачем тогда мстить?

- Но он же сбежит и вернётся нас убить! Это очевидно!

Пыталось сопротивляться зачерствевшее нутро, говоря, что брата нельзя отпускать. Впрочем, кто я такая, чтобы осудить его за это... сама же ничем не лучше.

Как бы то ни было, рука дрожала и, лишь придержав её второй, скрипя сквозь зубы, мне удалось хоть немного унять дрожь.

- Пожалуйста... брат, хоть ты скажи, что-нибудь! Что мне делать...? Оскорби меня, попытайся сбежать! Дай хоть что-нибудь, за что бы я могла тебя убить и не сожалеть...!

Молчаливые крики про себя разрывали душу, но язык сам нашёл выход и сглотнув тугой комок по пересохшему горлу, решил-таки заговорить.

- Может хоть перед смертью хочешь узнать за что вам всё это?

Я наклонилась к уху брата, словно выдерживая для толпы драматичную паузу, пытаясь выдать своё малодушие за потеху для толпы. Девчонки же вокруг лишь гудели и кричали всё, что приходило в голову, невпопад напевая и ругаясь вокруг подожжённой палатки, наслаждаясь холодной сладостью мести и жаром пепелища.

Куда им до моих метаний...

- И что теперь...? Что дальше... в чём смысл?

Слова сами сорвались с языка, раздираемые внутренней враждой между сердцем и умом. Брат же медленно повернулся, смотря на моё грустное лицо с натянутой на него серьёзностью и злобой. На мои жалкие попытки отогнать сомнения и саму себя убедить в том, что всё хорошо.

- А разве нужен смысл для мести, когда за всё это ты и так призираешь саму себя? Я поверил тебе, зная, что всё будет так, а теперь с радостью умру за эту надежду... как и все из нас.

Тёплые губы, словно кусочки старой довоенной тушёнки, прикоснулись к моей руке, оставив на ней едва уловимый отпечаток кровавой слюны.

- Живи долго сестра... теперь у вас много мяса.

Он мягко, без резких движений, поднялся на одно колено и подался вверх, пока его бледную шею не встретил металл дрожащего ножа, войдя в горячую плоть по самую рукоять. Ключица прошла мимо, и он вошёл словно в воду, беззвучно раскроив её ровную багряно красную гладь.

- А? А...!

Рука задрожала, пока я не могла отвести глаз от происходящего. Пальцы сковали рукоять, не в силах разжаться, а горло пересохло и окончательно перекрыло воздух, который просто кончился в тот миг.

- Что... про... происходит? Спасите...

Лишь громогласные крики победителей стали мне ответом, празднуя окончание клана Бескровных и рождение чего-то нового в песне из крови и льда. Никто и подумать не мог о помощи, ведь каждый мечтал оказаться на моём месте, пока под ногами лежал бы мой, но только не их брат.

Лицемерки...

Сознание стало мутнеть и теряться, пока я плавно превращалась в собаку, что так вероломно кусает руку своему господину. Человеку, что был к ней добр и приютил.

Словно издеваясь, брат повернулся ко мне в последний раз и улыбнулся. Его глаза на мгновение беззлобно блеснули и плавно закатились, медленно осев вместе с ним. Горячий металл клинка выходил с томным шипением из медленно стекавшего по нему, размякшего тела, пока брат окончательно не рухнул на сырой пол в его крови.

Не знаю сколько прошло секунд до тех пор, пока я смогла отвести глаз от его тела, но Кён уже стояла рядом, гладя по заляпанному плечу тёплой рукой.

Сейчас я не хотела чувствовать ничего... даже её похвалу.

Язык разбух и, казалось, давил на зубы, распирая изнутри. Слова рвались из груди, не имея и шанса выйти наружу, протекая лишь сопливыми потоками слёз на онемевшем лице.

Площадь медленно пустела и все разошлись прочь. Может, такую услугу мне в последний раз оказала учитель, отозвав их прочь, а может, и остальные поняли то, что я хотела сама, лишь интуитивно чувствуя это.

Я не знаю... я ничего не знаю.

Ноги сами подкосились и, словно мешок полный дерьма, я упала на колени с их омерзительным глухим треком, и просто завыла в потолок. Мой шанс уже прошёл, а это был её последний, смертельный удар из-под тяжка. Так вот кто был моим врагом с самого начала...

Ещё долго я просто стояла на разбитых коленях и громко орала в темноту Великой крыши, проклиная её жестокость, пуская слюни и рвоту на обожжённую землю.

Теперь, я никто... девка у которой отобрали даже собственный выбор оставив мне лишь пустоту.

Понятным было только одно, что...

- Месть... свершилась...

Победа без чести, без смысла...

Жизнь без надежды на новое начало...

Может это и есть наш достойный конец? Наказание, которого я так боялась, где та злобная и рогатая тварь не сидела на плече у уха, лишь отвечая на моё чертыханье, а этим чёртом оказалась я...

Всем отбой! Глава сказал!

Чай из рук главы казался невероятным и горечь старых разварившихся, уже не один раз, листочков, никак не смущала, пускай и на вкус садовые сине-белые цветы были поприятнее в маленькую, совсем крохотную, бесконечность раз.

- Приходи сегодня к веранде. Буду ждать.

Сказал глава, и с важным видом удалился, не смотря на ранний час.

- Ну, что с ним поделать? А убираться кому?

Ну, конечно, же мне...

Разложив разбросанные, по всему кабинету, книги и украсив шкаф новым сердечком, что было уже куда аккуратней старого, да лихо расставив все корешки в нём по алфавиту, я, наконец, смогла спокойно выдохнуть.

- Эх... вроде глава, а всё равно парень, как не крути.

И тем не менее, спустя пол часа, я подняла приказную книгу и пристально осмотрев кабинет, с нетерпением и, прямо-таки с детским восторгом, побежала к своему месту у главы.

Миновав пару узких коридоров и спустившись на первый этаж аудитории, я быстро перебежала её главную площадь, прижимая к груди заветную папочку и старый планшет. Огромные прямоугольники стен Столицы привычно давили со всех сторон, помпезно возвышаясь на целых четыре маленьких яруса, подвешенных, словно корзинка цветов на петельке под потолком между первым и вторым этажом школы.

На балкончиках стояли молодые парочки и, то и дело, проходили конвои жёлтой гвардии, подгоняя особо ленивых, разгребать оставшиеся, от вторжения сестрёнки, завалы. Как бы то ни было, но Столица снова оживала, а потолок сверкал радостными дневными лучами, играя зайчиками на глади чешуи красных рыбок центрального фонтана.

Подойдя к булькающей воде, и умывшись, я, на мгновение, замерла и огляделась.

- Даже не замечала, как всё это великолепие так приелось...

А ведь, здесь и правда можно жить, почти как в настоящем раю.

Стало немного стыдно.

- Быстро же я забыла, как это...

Спать и просыпаться только от чьего-то надоедливого храпа, а не от криков и очередной твари.

Тяжко вздохнув и снова улыбнувшись, я побежала дальше, следуя за полосочками ламп дневного света к своей царской веранде с её прекрасным слоем бронестекла. Надо же было додуматься и сделать такое диво...

- Небьющиеся стекло! Чудеса...

Помечтав о том, как глава дарит мне колечко с камушком из бронестекла и радуясь, как малое дитя, я быстро пробежала дозорных на правительственной лестнице, шустро свернув в комнату. Постояв пару секунд и переведя дух, рука уже не дрожала и спокойно открыла дверь в мир, где моя бронебойная витражная прелесть открывала взору начальства прекрасный пейзаж на огромные школьные пустоши.

Увидеть весь мир с одного окна это же, просто...

Сглотнув потёкшие слюни и похлопав себя по щекам, мне удалось придать им приятный румянец и смело войти в комнату, где меня ждала моя прелесть.

Ах, а ещё и вместе с главой... это дороже любой еды.

- Доброе утро. Иди ко мне... Дин.

Дыхания не хватало, чтобы описать этот наивный трепет и восторг. Глава стоял тёмной величественной фигурой в свете настоящего солнца на фоне прекрасного бронестекла, сливаясь с ним в идеальную картину моей мечты.

Встав из величественного директорского кресла, он развернулся, и уверенно протянул свою руку мне навстречу и так небрежно позвал меня по имени...

- А вам хорошо, глава...

Просто встал и всё, готово, а девичья душа покрывалась мурашками от возбуждения с одного лишь взгляда на столь величественную картину силы.

Я... я не знаю, как описать лучше этот, до дрожи приятный, благоговейный трепет окутывающий с ног до головы, словно горячая вода, нежно обжигавшая кожу после одинокого холодного утра.

В такие моменты, когда всё вокруг веяло властью и чистейшим пафосом, я просто не могла устоять.

Когда-то, меня звали грозой пустоши, пифией ада... восхищались из далека, но даже боялись подойти, не говоря уже о том, чтобы обнять и утешить. Мне же оставались только мечты, что хоть кто-то просто по-доброму взглянет мне в глаза и искренне скажет: «я тебя не боюсь» и...

Вот только я всегда была сильной... сколько могу себя вспомнить. Была первой всегда и во всём... И только здесь я нашла такие редкие, свободные и лёгкие минутки, как сейчас, что давали удовольствие побыть слабой... полностью насладиться желанием быть второй.

- Чего ты перепугалась, дорогая? Я жду тебя, Дин. Иди ко мне.

Перепугалась... значит.

- Наверное, вы правы, глава. Может, поэтому и я была страшной... пыталась быть злой.

Не знаю... может, я просто хотела найти ту силу, от службы которой, буду страдать и радоваться больше, чем от охоты на живца? Может, для меня было лучше умереть, со связанными ногами, на канате ныряя в вивернское гнездо ради еды, чем продолжать быть той, кем быть не могла? Я не знаю...

- Что ты так скромно шепчешь, Дин? Я всегда рад тебя услышать.

Этот подлец вновь улыбнулся и приветственно развернул ладонью протянутую ко мне руку.

- Иди ко мне.

- Да, глава...

- Не уж то ты боишься подойти ко мне из-за сестры? Это не твоя вина, Дин.

Я улыбнулась и подошла чуть ближе, игриво заведя за ухо серебристую прядь.

- Знаете, глава... Может, это всё сестра и её вечный кураж, её заразная сила?

- Ты о чём, дорогая?

- Хах, сама не знаю...

Немного отходя от восторженного шока, я не могла перестать улыбаться.

- Кён всегда была сильной, глава. Мечтала и жила мечтой защищать других с самого детства.

- Тебе ли не знать...

- Вы как всегда правы, глава.

Я снова улыбнулась и даже немного засмеялась, украдкой смотря на главу из-под, специально для него, подкрашенных ресниц.

- Кён никогда не была злой... порой жестокой, упрямой, впрочем, как и я, но никогда не была злой. То, что она со мной сделала всего лишь мелочь, глава... пожалуйста, не ругайтесь с ней ради меня. Я делала куда хуже...

- Ты пришла ко мне по такому вопросу? Дин, ради тебя я не рискну Столицей...

- Разумеется, глава. Просто прошу... пусть это останется между нами. Кён, она... Сестра всегда хотела быть сильной ради других, но я ею быть была обязана. Я слишком хорошо знаю, что сестрёнке пришлось пережить...

Я перестала пытаться привлечь директорское внимание новой подводкой, так старательно варенной из каминной копоти и сала. Перестала эгоистично посылать намёки и просто прошла к нему вплотную, бесцеремонно прислонясь к его плечу.

- Хорошо, я учту твои слова. Присядь со мной. У нас ещё и так много работы...

Да, я была сильной ради сестры, ради всех сестёр, но не для себя... Мной восхищались, но только здесь я нашла ту мощь, которую буду бояться до дрожи в коленях и ту, которой смогу восхищаться сама...

- Может, всё это наивные глупости, но всё же, я хочу остаться жадной...

Самура ничего не ответил, лишь придерживая меня за плечо.

Думаю, сестра бы сказала, что я жалкая, фыркнула на «подстилку», но смогла бы понять, а вот спроси Маю, то та просто покрыла бы матом. Впрочем, многие бы назвали это раболепством и желанием шлюхи угодить хозяину.

Возможно так и есть... кто знает, но всё же я им честно отвечу, попросив пройти далеко и подальше от места, где я впервые почувствовала себя счастливой. Моего места на краюшке веранды, где глава и моя маленькая бронебойная страсть выбивали у меня пол из-под ног от просто неописуемого восторга, заставляя получать настоящий экстаз.

- Такая вот история, одной маленькой маньячки, зато честно, как не крути.

Впрочем, эти приятные деньки были уже, казалось, в далёком прошлом и вообще, словно давно приснившийся волшебный сон. Сейчас же, в уютной качалке из старой рассохшейся лозы и с горьковатым чаем в руках, мир вовсе казался доской. Простой игровой деревяшкой, где на поле из зелёного сада и мёртвой ограды из четырёх этажей, холоднокровно расставлялись живые фигуры.

Ох, как же я надеюсь, что во всей этой суете, мы не заиграемся в интриги, и не потеряем себя... не потеряем желание видеть такие сны.

- Помнишь, как парнишки забавлялись? А, ведь, и правда было весело.

Смиренно слушая мои разговорчики самой с собой, Самура решил присоединиться и усадив меня в кресло, сам завёл разговор.

- Нашёл чью-то голову и бегаешь за девчонками. Поймал одну и говоришь: «кого поцелуешь: меня или его?», да и тычешь ей к лицу голову. Эх... что не сделаешь ради женского внимания.

- Интересный у вас подход, глава.

- Всё ради девочек. Парни созданы чтобы их любить, вот и пытались как могли, а они убегали. Знаешь, как обидно было.

Хоть мне и никогда не верилось в такие байки, зная строгий нрав главы, но послушать его голос чуть больше, чем в виде приказа, было всегда приятно. В конце концов, это даже весело...

- И чего же перестали, глава? Такие забавные игры не бросают просто так.

Саму резко скривился и непроизвольно цокнул.

- Одна поцеловала голову... не меня. Как-то перехотелось играть.

От неожиданности я рефлекторно засмеялась, едва успев прикрыть рот ладонью. Слава Отцу, сейчас у нас был перерыв.

- Хах, так вам и надо, глава! Может, это спасло в вас джентльмена.

- Ну а какие же были игры у вас, госпожа секретарь?

Директор, смущённо сведя уголки рта, спокойно отпил чая и не подал виду. Эх, глава... я всё равно всё вижу.

- Ну, у нас игры были попроще. Всего лишь выживание и охота. Иногда разгребали мусорные кучи и складывали из них домики. Клали туда желточек и ждали, когда крысы сбегутся, а потом был суп. Зато, как попадётся вор желточка, так и давай его палкой горячей в пятки тыкать. Весело... правда не долго. А старшие у нас их просто убивали. Может, тем и для вас поставки голов делали, да, глава?

Мне показалось, что Самура немного побледнел, слыша от меня такие вещи с моей лёгкой улыбкой и ноткой ностальгии.

- Всё-таки, жестокие бывают игры.

- Еды в клане всегда не хватало, а яиц тем более. Вы, когда-нибудь, ныряли за ним на канате в гнездо?

- Не довелось.

- А я была охотницей, так что было в двойне обидно, знаете ли. Столько усилий, а кто-то его просто слопал.

Директор допил последнюю капельку, привычно растягивая чашку на пару сотен глотков, и помрачнев, отставил её на блюдце.

- Клан волков помнишь? Там ещё пират такой одноглазый был, Дерел.

- Ага.

Я почти тотчас нашла на него наше столичное досье, открыв на планшете мою стройную базу и показав главе.

- Вот он то у нас заводилой был. Больше всех перецеловал, ну а потом потеряли его, а он свою стаю собрал на втором этаже, да вот на девочек Шины нарвался и поплатился. Раньше головы на пиках ставил у лагеря, а теперь грустит. Видимо, для Шины такого подхода было мало.

Стало немного грустно. Сразу вспомнилась сестра и от этого заныл маленький свежий шрамик на подбородке от её окованного сапога.

- Ну что сказать? Они хоть и дикарки, но поступили честно, как считаете?

- Всё равно защищаешь их, да?

Я молча пожала плечами.

- Понимаю... ты правильно делаешь. Семья никогда не бывает прошлой. Впрочем, я бы не стал после этого на неё работать. Он захватил лестницу у 109той, да и 209тую с 208мой не пощадил. Перегородки у коридоров поставил, так теперь не пробьёшься легко.

- Глава, ну что вы. Не скромничайте так, это же не вам достоинство на пику насадили. И кстати про достоинство... что делает его милость? Это ведь уже его земли...

От упоминая короля, глава слегка поморщился, но, как обычно, не подал виду.

- Я могу понять Хьюго. После выкупа башни у 409, у них не осталось денег. Королевство отказалось помогать 209той. Сказали, что их участок только лестница и башня. Отгородили вход в неё изнутри, а остальная аудитория уже не их забота. Тае пришлось оставить сестру у нас в «гостях», так что 209тая пока успокоилась на время. Их мало затронули, так что можно и припасы пополнить там же, но что с нашими людьми? Потери.

Я взяла со столика планшет, и положив его на коленки, раскрыла заготовленные таблицы.

- Из тридцати двух, лишь 3 мертвы и 15 ранены, но с ними все нормально. Оклемаются быстро.

- Отлично. Передай Сэму привет, заслужил. С тех пор, как он прибыл к нам, многое изменилось к лучшему.

- Глава. Сэм только что передал, что его окружили у 207мой, но я постараюсь выслать людей.

- Нет. Выдвигаемся прямиком от сюда и возьмём 205тую, а там и остальные падут. Они не ждут удара по центральной лестнице, так что получится взять их в кольцо. Вот только дроби мало осталось. Шина подожгла склад и большинство оплавилось или погнулось, но мы ударим быстро, так что...

Глава взволнованно махнул рукой, едва не перекинув блюдце, но тотчас осёкся и откинулся в кресле.

- Должно сработать...

- Ему не хватит еды если не получится. Вы уверены?

- Да, дорогая, уверен. Я знаю волка слишком давно. Он уже выманил одних из 203тей, выкурив, как зверей. Хоть я и уверен, что он сделал это по приказу сверху, но его это не оправдывает, да и обвинять 201вую в геноциде целой аудитории просто нет смысла. Всё равно ничего не докажем. Лучше сыграть с ними в их же игру и с ним сделать так же. Готовь ребят!

Встав с кресла, он подал мне руку, и мы быстрым шагом вышли из кабинета.

Спустя сутки, дробь ещё позвякивала то тут, то там, но, уже без всякого сомнения, это была их последняя агония. Снег скрипел под ногами, нанесённый с разбитой внешней стены, как памятник основанию новой «мёртвой зоны» многострадального второго этажа. Куртку продувало во всех местах, а юбку с трудом удавалось держать прикрытой от сильного ветра.

В остальном было трудно сомневаться, ведь план сработал и тяжёлый туман дымящихся покрышек заволакивал до самого потолка, вынуждая дышать украдкой через потёртый рукав. Решительность волков и их знатный опыт выдавали себя с первых минут, но горящая дробь не спасает от удушья. Зато для владельца Столицы переправить вентиляцию с нужного коридора в другое место, где дымились бы старые покрышки, было сущей мелочью. Даже не приходилось вручную лесть под пули, рискуя здоровьем на поле брани. Стоило нажать одну лишь кнопку властным перстом, обрекая тем десятки на верную гибель.

Взорвать стену на месте волков было умно и глупо одновременно, но кто уж решится их осудить, когда последние волчата были мертвы. Зато новая «дверь» в школу для мутантов была готова. Впрочем, именно такая дыра уже не даст провернуть этот план снова.

Слишком большой сквозняк...

Наконец, мы вышли к краю пробитой стены, откуда показался прекрасный восход, цветами крови озарявший новый день и лица немногих уцелевших волков.

- Привет друг, помнишь меня?

- Кто ты, чёрт возьми!?

Глава обиженно скривился.

- Ну же, не знать старых друзей не очень прилично, как считаешь? Хотя вас уже давно не было, или может вместе с кое чем ты потерял и память?

- Самура... Тьфу...

Смачный плевок, переполненный призрением и кровью, остался на красном снегу, растопив в нём маленькую ямку рядом с лежащей, уже ничейной, ногой.

- Ну вот что ты наделал, а? Так хорошо начинал, столько девочек соблазнял, а теперь? Служить им стал, или может сам уже наполовину...

Тут уж и главе прилетел, даже немного заслуженный, удар. Слова Самуры казались уж больно жестокими, так что это вызывало только уважение. В конце концов далеко не каждый сможет в таком состоянии продолжать сражаться ещё и своей же оторванной ногой.

А вот мне теперь стирать... эх, всё на вашей совести, глава. Ой... кровищи-то сколько!

Крепкая рука прошлась по лицу, вытирая огромные мазки грязи и крови, а её хозяин учтиво повернулся ко мне, выбив ногой «грозное оружие» из рук Дерела.

- Дорогая, тебе не нужно смотреть. Ты слишком прекрасна, чтобы ожесточаться увиденным.

- Спасибо, но с вами я знала к чему приду.

- Прозвучало грубо... Хорошо.

В тот же миг вторая чистая рука, видимо из уважения, схватила бывшего друга за горло и вынесла над прорубью в «зашкольный» мир. Теперь даже он был осквернён нашей нескончаемой ненавистью к самим себе, что стекала обильным потоком из разошедшегося подобия швов. Может, это даже было милостью... Уверена, что остатки его раздробленной ноги уже начали подгнивать, а голод осаждённых не способствовал её исцелению.

Макнув свой железный прутик-ручку в ближайшего бедолагу, я уселась на холодный снег и приготовилась писать. Подмечать всё, что случится в такой исторический момент, наконец, найдя предлог для того, чтобы прикрыть вечно задирающийся подол юбки. Багровые чернила отлично подходили к атмосфере события, а красивый девичий почерк во всех смыслах выделял их, поистине, красным словцом.

- Прощай Майнард. Обещаю, Дерел, тебя не забудут... по крайней мере я.

Старый волк промолчал, а слова же последнего утонули в их бессмысленности для истории. Тело шестёрки воительниц полетело вниз, закончив на том эпоху клана волков, что уже давно были кастрированными пёсиками второго этажа.

Хоть мы и победили, успев вовремя, но даже так, они были теми, кто столь грозно лишил нас последних союзников на своей земле. Кто же станет за нас после подлой «душной» победы...?

Для коридорной швали это непомерно круто.

Впрочем, думаю, мало кто заметил, но держа друга за шиворот, глава дал волку повод улыбаться, без шума вонзив ему заточку под сломанную ключицу. Всё же, мы все понимали, что его бы ждало, сохрани глава его жалкую жизнь. Не мы, так запытают свои.

- Хитрый же вы, глава...

Разыграли такое шоу чтобы друг успел умереть достойно, упав без единого крика. Всё же, вы не такой жестокий...

- Назови его вождём, ну так, чтоб красиво было.

- «Вождь горевестник»?

Глава неодобрительно поцокал и отошёл от пропасти в застенный мир.

- Нет, что-то не так. Ладно, думаю люди и сами дадут ему имя.

С того момента прошло уже несколько дней. Закончились и первые победы, перейдя в мелкие стычки и не дав остыть даже телам врагов, а победителям дослушать эхо стихающих выстрелов. Столица же всё разгребала завалы от устроенного погрома, унижённо вспоминая своё первое поражение и не задумывалась о том, что происходит на её далёких рубежах.

Всё как всегда...

- Да, давно я не видела главу таким крутым...

Нет-нет... вот снова я замечталась. Всё, выдохни...

Как бы не пыталась успокоиться, но неугомонное сердце даже плавный вдох превратило в прерывистое эротичное постанывание, заставив поперхнуться остатками чая и пролить его на единственное, ещё целое, платье.

- Ну вот, до сих пор смешно, да? Не смейся за чаем, а то подавишься и как мне жить без тебя?

Протянув мне платок, сказал глава со спокойной улыбкой.

- Простите. Уже прошло столько дней, а как вспомню, так всё равно смешно.

- А ты куда жёстче, чем кажешься, Дин... смеёшься над покойником?

- Ну что вы, я не...

- Да брось. Я же шучу. Всё же хорошо его назвали, да?! «Пролетающий вождь» ха-ха-ха!

Понятно, что так, глава неуклюже пытался спасти меня от неловкости, продолжая держать неприкасаемую маску, но за это я и буду с ним до самого конца, не смотря, ни на что.

- Да уж. Удивились на первом этаже, видимо, на славу.

- Ещё бы. Когда ещё вожди-то с внешней стороны летают?

- А вы знали, что про него теперь легенды ходят?

Я быстро набрала текст и быстро зачитывая, прямо на ходу переводя пустые байки в стройную и информативную выжимку.

- Говорят, что он вернётся и отомстит, а сейчас живёт в теле зверомена. Ходят слухи, что даже одного нашли такого, с глазами людскими. Теперь вот, их рабы боевые духом воспряли, и что-то нашим не сладко. Всего 10 парней, а целый коридор держат. Опасно всё это.

- Ну, легенды легендами, что уж там, культуру разнообразит, а вот помыться надо.

Пройдя мимо зеркала, холоднокровный глава, наконец, заметил горелую ткань, уже который день свисавшую со слипшихся в крови засаленных волос. Хоть очередная зачистка была всего два часа назад, но только сейчас он вытер лицо обоими ладонями, размазав кровь ещё больше, превратив грязь и бурые массы в однородную кашу на перепачканном лице.

Скривившись и сбросив с себя порванную, пропахшую порохом рубаху, глава, слегка стиснув зубы от боли, оторвал от порезов остатки ткани и запёкшейся крови.

- Уже три дня даже умыться некогда. Пора и честь знать. Вода горячая уже закончилась, а новую купить ещё не скоро выйдет, так что я пошёл, пока не остыла.

Вдруг, я сама осознала, что выгляжу не многим лучше, чем мой подопечный, которого так опекаю. Вот же... Что делать? Я же не могу принимать людей в таком виде. Что о главе подумают, когда секретарь в таком жалком состоянии?

Нельзя же забывать о себе, а то так не ровен час... можно его потерять. По крайней мере для себя.

- А... простите, глава, но...

Мой желанный мужчина повернулся и вопросительно приподняв бровь, улыбнулся.

- Не могли бы вы мне уступить место сегодня... пожалуйста.

- Нет.

Не раздумывая отказал глава. Тут я уже замялась, ведь и так была уже чрез чур дерзкой, но схватив его за рукав, всё же попросилась вновь.

- Вам будет неловко, если девушка будет грязной рядом, и что люди подумают?

- Я за равенство полов, дорогая, а потому не люблю, когда о них вспоминают ради выгоды. Или ты хочешь помыться со мной?

С издевательской улыбкой, он прижался ближе.

На мгновение сердце ёкнуло, но... глава так изменился с тех пор, как вышел на тропу войны, что и не всегда понятно, чего он хочет на самом деле.

Или это всё я?

С того нападения на Столицу он стал более живым и с тем жестоким. Его слова ранили и порой шокировали, но я явно стала ему по-настоящему ближе, а что ещё нужно?

Заметив мою растерянность, глава легонько щёлкнул меня по носу.

- Ты всегда красивая, Дин. Я бы не стал тебя делать секретарём, если бы ты не радовала глаз. Ум - это хорошо, но за него я доверю тебе спину, а вот кресло секретаря только для тебя в твоём прекрасном платье. Хах... а ведь раньше ты и посмотреть на меня боялась, помнишь?

Никаких слов не хватит, чтобы описать мои глаза, что в тот момент, наверное, выражали сразу всё смущение в этом мире, погрузив разум куда-то очень далеко, а зависшее сознание удачно пропустило идеально спланированный побег главы.

- Эх, глава-глава, как дитя малое, ну правда.

Сильно шлёпнув себя по щекам и постояв так с минуту, я, наконец, смогла собраться и сесть за планшет.

- Что же, придётся заняться работой.

История пишется долго, пускай, и сама черкала её только сегодня, но бездушно переписать всё в чистовик – путь слабаков, а потому редакция для пропагандистской рассылки по всем ИИ, займёт ещё целую ночь.

- Ах... глава.

Вот, вроде, живу с вами в одной комнате уже не первый день и почти не выходим наружу так, что даже моё любимое кресло теперь пахнет и мной. Казалось бы, чего ещё мне желать? Но нет... Всё же я стала жадной.

- Хоть бы пришёл, когда ко мне, что ли...

Ай, нет, о чём это я думаю, Дин! Прекрати!

Как бы не хотела перестать, но только работа помогала лучше всего. Погружая в любимые, непознанные дали новых миров, что уже стало моей неизменной фишкой. Только она не давала забыться... замечтаться в густой дымке тлеющей ладанки, отбивающей смрадный запах свеч.

Я начала писать...

- Выходим по одному, не толкаемся! По одному!

Доносился отовсюду мерзкий голос, сквозь рупор, потерявший где-то по дороге не только сочувствие, но, по-видимому, и пол. Впрочем, не только голосом неведомого существа полнился отнюдь не пустой мир, в ослепляющем солнечном свете после долгой поездки на тёмном авто.

Последние часы были очень скудны и суетливы, стерев многое из детской памяти всего-то несколько раз отпраздновавшей свой самый счастливый для ребёнка день в году, что была даже не в силах их сосчитать.

Последний день рождения я помню лучше всего, но он был и последним, что по истине приносил радость в кругу семьи. Огромный дом горел и громыхал, завораживая ещё пятилетнюю девочку своим причудливым фейерверком над домом старых друзей в честь её дня. Но сестрёнка быстро ушла, а Гриша увозил меня всё дальше и дальше от всех самых интересных событий. Кён лишь помахала рукой и тут же скрылась из виду в толще поднятой пыли, а водитель мчал и ругаясь, разбивал о борта машины, ещё не одно деревце.

Наконец, мы достигли места, куда так рвался Гриша, а за моё спокойствие обещал дать конфет, за которыми мы и поехали в город.

- Гриша хороший, так что вперёд!

Успокоившись и прислонившись к окну, я уснула, пока, наконец, мы и не прибыли сюда.

Дверь резко открылась и лишь выпучив, со страху, глаза, я уже оказалась в его руках. Любимый дядя Гриша, присев у колеса, непривычно серьёзно обнял и попрощался, поцеловав в лоб, пока не лёг рядом у моих ног в густой липкой лужице. Уже через миг я была на руках у огромного дядьки в жёлто-зелёном и, как можно быстро, понеслась прочь от Гриши, подскакивая на твёрдом плече.

После уже ничего не помню, но от встряски стошнило быстро и, освободив себя от лишнего груза, я устало уснула под крики толпы.

- По одному!

Всё так же громко, почти на ухо, кричала в рупор неведомая тётенька. Да, пожалуй, буду считать её тётей, а редкие дядьки в тех же костюмах, всё бегали и бегали вдоль нас. Наконец, всё немного стихло, когда конвой из маленьких человечков на фоне огромных жёлто-зелёных созданий, вошёл в тёмный, но приятно прохладный дом. Вдали виднелись другие цепочки грязных и битых людей, что были куда меньше созданий, но явно напоминали по росту сестру. Недолго думая уже через мгновение, я выбежала к ней из своей вереницы других девчонок, не обращая внимания суету вокруг.

- Кён...!

Удар пришёлся по голове и на этом всё затихло.

Белая чистая койка встречала приятным запахом и улыбчивой тётей в зелёном, но, уже куда нежнее предыдущих, протиравшей мой ушибленный затылок, хоть и щипало его изрядно.

- Проснулась? Вот умница. Как тебя зовут? Всё хорошо, не бойся. Это больница, ты же уже большая, знаешь, что это, правда!?

- Ди... Диана.

- Вот и славно! Так и запишем. Ты смотри, бегать нельзя! Тут строгие порядки, так что будь хорошей девочкой, договорились?

На том тётенька и ушла, неплотно закрыв дверь и уведя за собой, грозно стоявшего дядьку в суровом зелёном костюме. Он был явно чем-то очень недоволен, заставив тётеньку почти силой тащить его за собой.

- О, ты ещё работаешь?! Прекращай уже, иди отдохни!

Потирая мокрую голову, из директорского душа уверенной летящей походкой вышел, уже чистый подкачанный сухощавый торс, подгоняемый расползавшимся по земле клубящимся паром. Хоть воды было и всего ничего, но «старые люди» были очень умны, оставив нам экономные миниатюрные бани. Воды было не больше, чем стакан, но на замашки главы хватало, а это уже много.

- Фух... хорошо... денег жалко, но всё же, как хорошо-то, а!

- Сто девятая прислала счёт сегодня, так что ознакомьтесь, глава. Их камин хорошо работает, но последнее время из-за пробоин в стенах расходы увеличились. Прогноз не утешительный, так что тратьте поменьше. Отопление сейчас слишком дорого, а ваши отношения с королём не способствуют скидкам, знаете ли...

Видимо, слегка с раздражением, вырвалось моё такое неуместное замечание в столь приятный и долгожданный момент, что Самура скривился и молча сел в кресло.

- Я... я же... там спать буду, глава...!

Своим голом телом, что стыдливо прикрывал уже неведомого цвета полотенцем, он рухнул в моё любимое зелёное кресло. Хоть и смущает, зато стало понятно от чего оно пахло до сих про столь чудесно.

- Не бойся, не промокнет.

Слегка смочив палец в маленькой пиале ладана, что был его, благо не столь же дорогой, слабостью, глава встал и взяв из шкафа любимый тетешник, вернулся в кресло. Я знала, что он неприкасаемая реликвия, любимая игрушка этого невыносимого мальчишки, но всё равно ему уделялось времени даже больше чем мне уже который день в подряд.

Обидно...

Вот же, «Ашот»! Всегда подозревала, что твой голубой корпус это не с проста...! А я значит тут третья, да...?

- Почему такая грустная?

Вдруг очень спокойно и задумчиво спросил глава, не отрываясь от своего ненаглядного любовничка.

- Обидел кто...?

Спросил, будто бы это абсолютная норма нескромно сидеть голышом с голубым автоматом и усердно натирать его массивный съёмный ствол, смущая скромную девушку. Бесит!

- Нет, глава. Всё хорошо. Совсем ничего Не произошло!

Потирая цевье из велосипедной сидушки влажной тряпочкой от старого ковралина, глава поднял глаза и упёрся локтями в колени. Оставив на них красные надавленные пятнышки, он тяжело уставился на меня.

Такое, почти осязаемое, давление чувствовалось всеми фибрами души даже не отводя глаз от трещин монитора. Может, глава, наконец, заметил меня за своим ненаглядным Ашотом? Может, хоть где-то далеко и мимолётно, на заднем плане, сквозь свои узкие шуточки и за стёртыми в боях тетешными бойками, я и правда мелькнула в его сердце? Ну сделай ты хоть что-нибудь! Ты парень или кто!?

- Прости...

- Что? Нет, только подумай... ну нет, ты серьёзно?

Последние слова, конечно же, пробубнила так тихо, как только могла, давясь каждым звуком. Я держалась, как могла, пока под давлением бушующей злости от сидящего напротив «явления», чувства нахрапом не взяли контроль над переправой меж мозгом и языком.

Всё, конец! Вот и увидели, как стойкая скромница, превратилась в жадную ревнивицу, что ревнует его даже к тому, кто не движется. Дожились...

- Прости меня, Дин. Я не знаю почему ты сердишься сейчас, но ты мне очень важна. Даже не хочу думать о том, что могу тебя потерять и что это было так близко тогда. Я многим тебе обязан, но так только устраивал проблемы и обижал.

Всё также потирая любимого, глава устало разбирал его содержимое, аккуратно перебирая компрессор и цепной барабан своей, по сути, боевой воздушки.

- Может, всё гораздо проще, и ты злишься из-за ванны, я даже не буду делать вид, что понимаю. И всё же, мне правда жаль за очень многое.

Хоть лаской Самура одарил лишь Ашота, заботливо смазав затворный ход и вытерев тряпочкой, но от слов приятно стало и мне.

- Ничего вы не понимаете, глава...

- Ты что-то сказала?

- Нет, глава, совсем ничего...

Он был совершенно не прав... ну не прав и всё тут, но... я и сама злилась слабо понимая на что. И всё же, этому болвану удалось немного сбить накал уже давно накипевших страстей и дать мне сил спокойно унестись верхом на его словах далеко-далеко, плавно снова уйдя в работу.

- Мы же договаривались! Что снова не так!

Послышался крик тётеньки из другой комнаты.

- Да она почти скончалась! Ты потратила на неё последний имплантат, чтоб тебя! Еды всего на год! Нет её больше, понимаешь? Нам придётся их убить рано или поздно, а так она бы спокойно уснула и всё, но нет... у нас же тут герой!

Столь же грубо отвечал ей дядька.

- Та ты у нас вообще скотина, я погляжу!? Мне что, было её бросить там с дырой в башке?!

На тех словах маленькая, почти до пояса громиле, медсестра яростно толкнула великана. Он даже не шелохнулся, продолжая грозно возвышаться над ней в своём зелёном костюме, даже на расстоянии, не влезая в меленькую щель раздвижной электронной двери.

- Вижу, бесполезно спорить. Ты же знаешь цену, верно? За такое бы казнили на месте, но это же добровольно, не так ли?

Сразу поникши и попятившись назад, тётенька упёрлась в низенький хирургический столик, на который присела, когда ноги поняли, что отступать больше некуда.

- Может, спорить не буду, полковник, но хоть используй... ну, «его».

- Да брось... когда ещё у тебя будет шанс на детишек? Ты же так их любишь, ха-ха-ха!

Создание больше не говорило, просто тяжело дышав у того самого маленького столика, под слабые, сдерживаемые рукой, вскрики тёти и тряску всего, что было рядом. Но вдруг всё резко прекратилось.

Великан приложился к животу медсестры, до того, крепко сжимая его в своих руках, а теперь нежно прислушивался к нему огромной бородатой щекой.

- Погодите-ка. Нет... только не говори, что...

- Да, козёл! А ты что думал!? Напомнить откуда берутся дети!?

Наконец, тётенька Ника, как было написано на её бейджике, лежащем с моей стороны двери, встала со столика, нервно и быстро стягивая вниз задравшееся платье униформы. Грозный же дядька, обхватив голову руками, развернулся и пошел к окну.

- Твою мать!

Размашистым ударом, дядька отправил с основного стола ещё много колбочек, а настольная книга полетела на кафель, как и прочая утварь. Зелёный гигант, сильно покраснев, наверное, от криков, таки развернулся к окну, переводя сбитое дыхание, пока тётя нервно плакала в углу, прикрывая лицо рукой.

- Давно? Да не важно... Ладно, послушай, я...

- Заткнись уже и прими ответственность!

Казалось, что дядя растерялся и не знал, что сказать, вежливо подбирая слова, но тётя перебила его быстрее, чем он смог договорить.

- Что-то ты дерзкая, не находишь? Я вообще-то собирался предложить помощь, а теперь, что-то сомневаюсь. Сколько тебе там? Шестнадцать? Ну да, самое время побыть дерзкой. Ничего, это мы из тебя выбьем... но не сейчас. Тебе лучше прилечь... и, смотри, не делай «глупостей».

Тётенька Ника сильно дрожала и это было точно не от холода. Всё так же опираясь на уже запачканный столик, она спокойно пошла к великану навстречу. Её голова поникло смотрела в пол и немного подёргиваясь, колеблясь болванчиком под неуклюжие спотыкающиеся шаги. Никто не успел ничего понять, но Ника, уже прямиком от пояса, украдкой замахнулась.

- Хотел помочь... значит...хах...хах...ахаха... да ты шутишь... ахах!

Тётеньке было очень смешно, но здоровяк не зря получал свой хлеб, а потому плохо спрятанный фигурный нож уже был в его руке, второй сжимая запястье медсестры.

- Глупая... я же не тварь последняя. Хоть ты так и считаешь, но... постой, ты закрыла дверь?

Грозный и подозревающий взгляд окинул вход. Через мгновение он уже смотрел мне прямиком в душу, заставив отпрянуть от укромной щелки, таки сдавшей меня, двери.

- Вот же, малявка! Ану иди сюда!

Не дожидаясь, великан подбежал к заевшей двери и, ударившись о нераскрывшиеся ставни, со злостью разжал её голыми руками.

- О да, девчушка! Ты проиграла последний свой шанс, дорогуша!

Бежать...бежать! Только и крутилось в голове, но куда там. Огромное создание с блестящей бритой головой, что, отражая костюм, была похожа на свежую зелень, оказалось куда быстрее.

- Ну вот. Игры кончены. Она родит, дети будут, а значит тебя, наконец, можно добить! Ничего личного, но имплантат ещё сгодится, а свидетели нам не нужны.

Может это и жалко, но маленький фигурный ножик, что только сейчас был отброшен в сторону дядькой, сжимался в моей лихорадочно дрожащей руке, для которой, был даже великоват. Вторая ручка безрезультатно пыталась удержать перед собой эту единственную надежду на хоть какое-нибудь спасение. Правда, в него совсем не верилось, находясь в тени возвышающейся зелёной массы, зловеще закрывающей единственный в комнате химический свет резервного освещения.

- Ану не отвлекайся!

Истерично визжа, сзади накинулась тётя, повиснув на огромных зелёных утёсах, где старинными нашивками, красовались лампасы. Думаю, многих волос в тот момент лишились оба из них, но вот седых набралась я одна. Хотя эта милая прядь и до сели свисает козырным серебристым чубом, то и дело попадая в глаза или рот.

Зато нравится главе.

Перекинув тётю через плечо, великан сразу отстранился, но, когда она начала махать осколком у самого горла, отбросил её в стену, превратив кабинет в целое поле битого стекла.

- Прекрати, дура! Что ты творишь!? Ты теперь не одна, чтоб тебя!

- Не... одна... ха-ха-ха! Я никогда не была одна так, как сейчас!

Ника с трудом встала, до крови упираясь руками в разбитое стекло.

- Ты дал мне мужа... и сделал шлюхой ради других ха... хах...ха! Ради моего же врачебного долга... ха-ха-ха!

Сейчас, я боялась тётю больше, чем громилу, стараясь не смотреть в её чёрные, словно у панды, размазанные глаза. Она набросилась на скалу снова, пытаясь пырнуть огромным осколком в руке, но он быстро схватил её тонкую кисть, а второй, наотмашь ударил ладонью по лицу.

- Прекрати... не доводи до греха, Ник. Чёрт возьми, я не хочу тебе вредить!

- Ты уже сломал мою жизнь ублюдок. Я даже не могу смотреть тому мальчику в глаза... хотел женить, так сам бы и сделал это, мерзавец! А теперь... теперь... я сама себе противна...

Тётя плакала и отбивалась, но страшный дядька уже не бил её и лишь сдерживал в крепкой хватке от попыток его пырнуть.

- Ты же понимаешь, что нам это было нужно, чтобы сплавить работу на полях и трубах на эту мелочь. Кто, как не ты, сможешь их научить, а он был подопытным проекта ден Мэй. Идеальный вариант сделать его главным. Я же ради тебя старался, думал, будешь рада. Так бы этого смутьяна казнили бы. Он вломился на тайный совет, ты же знаешь!

- Заткнись...! Просто заткнись...!

Дядя отпустил обессиленную тётю, и та упала на пол, но... снова вставая с осколков и вся в порезах, Ника поднялась, взяв с пола всё тот же осколок стекла.

- Хочешь сделать мне приятно...? Умри... пожалуйста, просто умри.

Тётя кинула опрокинутый горшок в скалу и быстро подбежала к нему. Здоровяк скривился, но схватил её за плечи, и крепко обнял, сдавив так сильно, что Ника просто забилась в его руках, не пытаясь уйти.

Вскоре, Ника всё же начала изнемогать, метаться, тяжелей дышать. Сдавив его в последний раз, зрачки её очень грозных глаз, сверкнули напоследок, и обессиленно закатились, оставив руки без командира.

Аккуратно разжав руки, скала подхватил тётеньку на руки и отнёс на кровать.

- Не бойся, мелкая... на сегодня с меня хватит баб.

Дядька с трудом прохрипел что-то, но сразу прекратил пытаться подойти, ещё заведомо раньше, зажав меня в углу у лазаретной кушетки.

Покраснев и схватившись за бок, сейчас он просто стоял и переводил дух, пока, наконец, не смог говорить. Скала много говорил того, что я не могу повторять, сидя рядом и перевязывая самого себя, с огромным трудом ворочая сильную тушу.

Наконец, я сама не смогла это терпеть.

- Дайте... помогу.

Еле-еле выдавив из себя жалкие два слова, я, наконец, смогла глотнуть тот комок, что уже и так передушил пересохшее, от волнения, горло.

- Папа говорил, что помощь всегда делает людей добрее.

Я верю тебе...папа. Пожалуйста... помоги.

Создание удивлённо кивнуло, приоткрыв для меня свою свежую рану. Упёршись в его огромную коленку, я стала тянуть пока осколок чего-то острого не поддался и не вышел из широкого ребра, пустив фонтанчик уже загустевшей крови вперемешку с ещё ярко алой. Много новых слов я узнала в тот день и создание в близи показалось даже красивым. Впрочем, кто знает, что могло крутиться в маленькой дурной голове, где мешались манеры с жестокостью и такой простой детской наивностью.

- Знаешь, когда-то давно люди считали Землю центром мира.

Наконец, дядя перестал ругаться и пристально посмотрел на меня.

- Потом и вовсе говорили, что она стоит на слонах, а сейчас ты познаёшь вкус и цену крови. Вряд ли ты меня понимаешь, но не суть.

Руки дрожали от страха, но под его советы мне кое-как всё-таки удалось перевязать рану.

- Позже, конечно, люди узнали правду, а сейчас ты должна решить для себя, что захочешь узнать завтра, малявка. Запомни! Никогда не переставай узнавать мир и хорошо учись. Может, из тебя даже будет толк... Впрочем, пока следи за Никой. Я могу тебе доверять?

Ничего не оставалось, как кивнуть в ответ.

- Хорошо... думаю, она тебе всё расскажет. Вы обе не глупые девочки, разберётесь, что говорить и помнить...

Дядя заправил повязку в свой, заляпанный кровью, мундир и быстро поднялся.

- А сейчас приляг и спи... ты должна набраться сил после операции, чтобы хоть чем-то быть ей полезна. Не дай Бог я увижу, что ты не спишь!

Я тут же развернулась на бок лицом к стене, сильно зажмурив глаза прямиком на полу. Уложив спать ещё маленькую, для всё происходящего, девочку в её детское время, скала тихонько хрипло засмеялся и бросил мне подушку.

- Не простудись...

Больше я не слышала ничего, во мгновение ока потеряв, и без того перегруженное операцией, сознание.

Проснулась я уже на коленях у тётеньки, что от радости сжала меня в объятьях, но прохрипевшее дыхание заставило её аккуратно положить меня обратно. Мягонькое прохладное одеяло прикрывало исцарапанные ноги, освежая в душной комнате, но онемевший затылок не чувствовал тётиной руки.

- После операции... операции... бедняжка... прости меня, всё будет хорошо, слышишь...

Уж не знаю кто из нас со стороны, больше казался бедняжкой, но всхлипывающая тётя, не скрываясь, громко плакала рядом, всё также пытаясь утешить меня.

- Слава Богу ты жива...я... я не знаю, что делала б если... а...а!

Неожиданно застонав и скорчившись, тётя рухнула рядом на край кровати, но сильные судороги сбросили её на пол. Резко подорвавшись на ноги, я встала рядом и, как мне казалось, пыталась помочь, беспомощно метаясь вокруг, пока сама не упала ей на грудь от навалившейся слабости.

- Всё хорошо, Дианочка... малышка моя. У меня уже просто будет своя маленькая радость, так что всё хорошо. Она будет красивой, как думаешь?

Смеясь сквозь силу, она всё так же продолжая гладить меня, по свисающим на щеке волосам.

- Хочешь сестричку? А вдруг это мальчик?

Тётя спокойно приобняла и уложила меня на крепкое, но мягкое плечо, глядя в герметично закрытое окно на против нас, пока встающее солнце стыдливо не скрыло её мертвецки белое лицо за лучами своего багряного величия.

- Знаешь, старый мир был прекрасен... порою жесток, но, как не крути, прекрасен.

Тётенька делала много пауз, иногда обмякая на моём плече, но занемевшая рука просто не разжималась, чтобы её отпустить. Как бы не было тяжело, но обняв Нику, я сидела так ещё очень долго, сама, постепенно приходя в себя. Порой незаметно теряясь, но вновь и вновь открывая глаза.

Пробираясь сквозь красный туман, я провожала взглядом ясное белое солнышко новой пустыни за окном, даже не заметив, как оно закатилось до самого горизонта.

- Мир был прекрасен... твоя головка цела только благодаря ему, да и моя крошка вроде успокоилась. Уже не делает маме больно, так что всё будет хорошо.

- Тётя Ника, вы очень много знаете о мире, правда?

- Ну... может быть, кто его знает?!

Уже улыбнувшись и вытерев кровь с лица, отвечала Ника, аккуратно поправив мою онемевшую руку, слегка растирая её от локтя до самых ладошек.

- Думаю, ты ещё не понимаешь, что произошло, но, пожалуйста, зови меня мамой. Кроме истории и своей медицины я ничего не умею, но, надеюсь, смогу стать для тебя хорошей мамой...

Тётя Ника заплакала, поцеловав меня в лоб, и прижала к груди.

- Прости... я, просто восхищалась Гао-цзу, но никогда не думала, что окажусь на месте У Дзэтянь. Прости, Дианочка, мне просто очень страшно, вот и говорю всё в подряд. Ты очень умная девочка, я верю в это. Я научу тебя всему, что знаю, так что, пожалуйста, будь сильной... не такой как я.

Тётя вытерла с лица слёзы, рукавом вернув своим чёрным глазам, привычный голубой цвет, и улыбнулась.

- Надеюсь, мы подружимся, так что давай вставать. Красный туманчик есть в глазах?

- Еще чуть-чуть.

- Ну вот и славно. Ты спрашивала за мир, да? Прости, что перебила. Что мне сказать, старый мир был прекрасен не только на словах, но и на деле. Раньше такие раны, как у тебя, убивали на месте, а теперь даже без лечения ты сама родилась крепышкой. Генная инженерия как ни как. Да и имплантаты ничего. Эх... ГМО, чтоб его! Ой, прости. Живот ещё болит вот и вырвалось. Обещай не ругаться, хорошо!

- ГМО?

- Ну да, конечно. Гадости детям только и запоминаются. Эх... Ну не думаю, что в школе это так рано рассказывали. Мы с пятого класса генетику проходили, так что ты ещё маленькая. А вот ругаться вас точно не учили... смотри мне!

Снова погладив меня по голове, уже со снисходительным взглядом и лёгким смешком, тётенька взяла за руку и указала на уже почти вставшее солнце нового дня.

- Знаешь, как бы всё плохо не было мы всегда встретимся вновь, так что не переживай и просто радуйся каждому дню. Вот вышло солнышко, а ты выйди за ним и порадуйся тому, что оно снова взошло, и любая беда отступит. Так что не смей унывать, слышишь? Миру нужны такие красавицы, а будешь грусть морщины появятся!

Хоть про ГМО никто не знал из моих друзей и, думаю, даже сестрёнка, но не было ничего страшнее для девичьего сердца, чем слово морщины, а потому, возможно, я и помню эти слова до сих пор.

Так мы и сидели на полу, облокотившись спинами на кровать, и устало смотрели в окно, где так ярко, до боли в глазах, светило прекрасное и могучее солнце, обе плача и, как дурочки, улыбаясь наступившему дню...

Первому дню нового мира.

- Пойдём со мной, я всё тебе покажу. Вот и узнаешь, как много я знаю. Хах... Надеюсь не разочарую...

С теми словами поднявшись сама и опираясь на кромку кровати, Ника протянула мне руку. С широчайшей улыбкой, лишённой сегодня пары зубов, но с огромной искренностью, мама повела меня в новый, для нас обоих, мир.

Как не крути, но чудесный мир...

Наконец, работа была закончена и ночной туман непривычно отступил, оголив молодые и столь редкие, для нас, звёзды.

- Закончила?

Аж подскочив со страху и схватившись за грудь от столь неожиданного шёпота за ухом, я рефлекторно замахнулась на звук, но кулак оказалась в охапке горячих рук. Обомлев, я вновь рухнула в директорское кресло.

- А! Я вас чуть не ударила, глава!

Самура лишь ехидно усмехнулся.

- Всё-всё больше не буду. Ты так красиво смотрелась, пока писала, что я аж не удержался. Так вдохновлённо. Что-то личное?

- Ах, это? Да нет...

Переведя сбившееся дыхание, я отложила планшет и прокрутилась в мягком кресле.

- Ну, всё ведь это наша история, так что я наконец решилась её записать. Конечно, убрала отсебятину, переписала, как сухое чтиво, но всё же... Может она и правда будет слишком личной для других? Конечно про себя в голове всё звучало совсем по-другому, с деталями, которые я бы не хотела вспоминать, но... И вообще, глава, не переводите тему! Как будете извиняться!?

Посмеявшись немного над моей злостью, которую он так ласково называл «обаянием», глава снял с кресла старый, как мир, махровый плед. Романтично подкравшись сзади, пока я задумчиво отошла к окну, переводя дух и ещё не остывшие, от испуга и смущения, щёки, он широким жестом закутал меня в него с ног до головы.

Негодяй... мерзавец.

- Ты молодец, но хватит работать. Посмотри, какой сегодня удачный день.

И правда. Звёзды светили просто прекрасно, освещая таинственную пару таких же влюблённых, стоявших вдалеке на краю одной из огромных башен и мягко мерцали в россыпи яркого ночного неба. Такие далёкие, но непостижимо красивые, они блестели, отражаясь от пары ночных голубков на огромные стены своим холодным светом, превращая их мёртвый бетон в сверкающий замок из снега и льда.

Из далека казалось, что та загадочная пара стояла будто бы в длинном платье, концами которого была сама башня, освещённая сотнями мерцающих отражённых огней. Будто бы сама школа примеряла своё новое нарядное платье, любуясь на себя в блестящем зеркале искусственной луны. И всё же, моё тёплое платьице из старого коврика с подогревом из главы, обнимавшего со спины, казалось куда романтичней даже платья из тысячи звёзд.

- Вы же знаете, что нравитесь мне, глава?

Начала я издалека, чтобы не взболтнуть лишнего и не испортить столь прекрасный миг.

- Вы так заботливы последнее время, что мне даже неловко. Я себе больше напоминаю собачку.

Закинув голову Самуре на плечо, я не сводила глаз с чудесных звёзд, но мыслями была только с ним.

- Простите меня, но лучше не надо. Из-за вас я стала забывать о ужасе вокруг, а смотря на свою книгу вижу лишь розовые мечты по реальным мотивам, но не более. Вы правда нравитесь мне, как и множеству других, но... я не пытаюсь снять звёзды с неба.

Я развернулась к главе, не пытаясь ускользнуть из столь обожаемых рук, и посмотрела ему в глаза.

- Пожалуйста... будьте честны со мной. Прошу, если вы не серьёзны, то пусть этот прекрасный момент останется мне последним подарком. Только в эту последнюю ночь... Я же знаю, что будет, если вам признаться... Прошу, не давайте мне больше надежд.

Глядя в холодный свет ночного неба мне так хотелось, чтобы их прекрасный холодный свет обратил слёзы счастья в снег. И всё же, они были теплы, конденсируясь на холодном сердце главы и медленно стекая всё ниже и ниже. Кому, как не его секретарю знать, что признаться главе – это подписать своему сердцу приговор. Да и не только сердцу... в конце концов за такое грозит изгнание.

- Простите... Я лучше пойду...

Да куда там я пойду...? В одинокую норку уже не сбежишь из замкнутых стен кабинета. В конце концов тайна наших планов куда важнее моих хотелок, а таким темпом не далёк час, когда я нарвусь на изгнание.

- Знаешь, старшие говорили когда-то, что люди были созданы из звёздной пыли. Тогда я спорил с ними, говорил всякую чушь про ДНК и прочий вздор, но потом понял, что они имели в виду.

Самура плавно прижал меня обратно, не дав отступить даже к любимому креслу.

- Зачем искать невозможного, пытаться найти эти далёкие отблески в бескрайней темноте, если самое важное всегда рядом... когда ты и есть звезда. Стоит только для кого-то засиять...

Глава обнял и нежно прижал к себе.

- Свою же звёздочку я уже дождался...