Глава 13 Встреча под Великой крышей...
Тайный архив. Запись №2014УК: «Вложение в мечту»
Тихий денёк заканчивал свой ход за очередной пробиркой, переваливая за обед, но Марта никак не хотела возвращаться с заваренным чаем. В горле ужасно жгло и першило уже третий день, а кожа с её ороговевшими чешуйками стала слезать куда реже, окончательно прорастая сквозь дряхлеющий бицепс.
- Марта...! Всё хорошо?!
Стрекочущим порывом воздуха, голос с трудом донёсся лишь до другого конца комнаты. Слава Богу есть динамики.
На другом конце была лишь интригующая тишина, словно в морге. Впрочем, кто знает, что нас ждёт за очередной неудачной пробиркой... Может морг будет и не самым плохим местом. Даже с кондиционером! Хах-ха.
Кривой культей я кое-как попытался взять несколько пробирок в руку, но перейти к станку было уже не суждено. Перелом давал о себе знать ещё с первого дня, как нас заселили в этот элитный номер с минимальным комфортом и заколоченной дверью. Прямо уют и веселье, да и конкурсы интересные! Ха-ха.
Ладно, чего уже жаловаться? Я и сам сделал бы так же. Вот только переломанное предплечье не давало нормально срастись даже этим хитиновым подобиям рук.
- Да... видимо не скоро, этот просроченный лет на тридцать, молодой человек, сможет держать себя в руках. Хе-хе.
Вытирать пролитую лужу было уже невмоготу и не сгибая срастающихся поясничных позвонков, я кое-как поковылял вверх по лестнице.
Надеюсь Марта уже выпила тот новый рецепт. Всё же формула 3-1-2-2 должна сработать лучше предыдущей. Внутренняя эмфизема была ещё мелочью, а вот ростки вирусного новообразования из плоти с клеточными мембранами гриба, внутри её и без того слабого лёгкого, уже вовсе не были шуткой.
- Такой стресс, а ещё и работа...
Да, бедняжке моей досталось куда больше меня. Говорил же, надо выговориться, а держать всё в себе вредно... не думал, что, когда-нибудь моя чернявая шутка станет явью.
- Ха... эм да, не смешно.
С каждым шагом я чувствовал холодненькое дыхание в затылок. Загадочная костлявая незнакомка, что всегда ждала нашей встречи, никогда не отставала, отдавая изо рта приятным холодком ментоловой жвачки. Да, именно жвачки, что же ещё... верно?
- Наверное, у неё просто убийственный вкус! Хо-хо.
Скосит наповал, не иначе...! Кхе-кхе... Да, всё же не стоит оборачиваться к ней раньше времени. Жвачки вредны для зубов, верно?
Казалось, эта загадочная спутница всегда поддерживала меня сзади своей изогнутой косой, давая подняться как можно повыше. Глупо думать, что ради меня. Скорее, чтобы потом раз за разом пытаться сильным порывом вновь сбросить с лестницы вниз, потянув за широкие края рубашки.
Хах, с такой женщиной каждый подъём ещё та азартная игра. Ох и надавала бы Марта мне по шее за таких «незнакомок»...
Тем временем лестница не заканчивалась и третий день приходилось подниматься с огромным трудом. Опираясь на заботливо подставленное плечо отдышки, без которой не обходилось ни единого дня, я кое-как оставил ступеньки позади.
- Ещё чуть-чуть...
Толкнув старенькую дверь, я наконец, оказался наверху, просыпая на пол мелкую труху.
- Ну что, дверь, признавайся! Или снова скажешь, что это я сыплюсь? Скажи ещё, что я старпёр хренов, да? Ладно-ладно...
Очень медленно, словно в бездонных пучинах отменного местного эля, я посмотрел на свои ноги и впервые согласился с дверью.
- Что? Всё так плохо, да?
Дверь издевательски тихонько скрипнула в ответ.
- Сучка...
Впрочем, всё и правда было плохо, но вот жалеть себя и говорить с дверью было уже не модно в мои-то годы. Нужно срочно запить горе чаем. Без чая и умирать грех. Как же я королеве в глаза-то на том свете смотреть буду...?
Плавно пытаясь перешагнуть порожек деревянного, наспех сколоченного сарая «бункера смертников», я с досадой махнул на обзывающуюся дверь. Вот только договориться с отдышкой на этот раз не удалось. Надёжного некогда плеча не оказалось рядом и ничего не помешало мне с грохотом рухнуть на пол.
- Чёртов порог! Не планировка, а сущее зло!
Бедные доски аж проломились под моим подобием лица, лишь отдалённо напоминавшим гуманоида, а нога заныла так, что вряд ли мой чай теперь обойдётся без молока.
Спокойное закатное небо слабо светило сквозь распахнутое окно, где мирно сидела Марта рядом с клубящимися кружечками чая.
- Присела отдохнуть, дорогая?
Тишина да покой были нерушимы и лишь мирное похрустывание ноги нарушало звенящую тишину.
- Посиди-посиди, уморилась, наверное?
К несчастью... Кость сломана, как минимум в двух местах и Марта уже не поможет мне встать. Ох чёрт... ещё и голеностоп! Ах, твою же...! Как же всё-таки больно!
- Ну класс... Прямо-таки сбился с ног за рабой! Ха-ха.
От боли мысли на время испарились из головы вместе с ещё целым ворохом шуток и злорадства о том, как даже чёрт ногу сломит с такой планировкой.
Отползя от двери и облокотившись на стену, я переводил дух, любуюсь тихим закатом с блестящими, на его лучах, волосами Марты. Она мирно сидела на нашем любимом месте, если его вообще можно было так назвать в этой тюрьме, а её голова лежала на плече, спуская золотисто-тёмный водопад.
- Дорогая, ты спишь?
А в ответ была лишь тишина, взятая за основу в этом месте для последних уединённых и «романтичных» дней пожилой пары. Что же, не буду тебя будить.
- Не нужно так свешивать ручку, дорогая, затечёт. Вон она и так уже холодная. Давай я тебя укрою.
Солнце уже почти скрылось за горизонт, словно желтый свет светофора, предупреждая о своём скором сне после долгой работы, отражаясь последними лучами в парах свежего прекрасного чая.
- Всё же, даже здесь очень красиво. Я рад, что мы вместе, дорогая. Там внизу темно без тебя, а тут так светло и тепло...
Её рука снова упала с колена и повисла с другой стороны её любимого кресла. Эх, непослушная дурочка...
- Главное проснись не с будильником, дорогая... а с мечтой.
Укрыв её руку пледом, я наконец сел в своё кресло, опрокинув от боли пару встревоженных вздохов вместо глотков долгожданного чая.
- Как хорошо, что мы взяли их сюда. Эти кресла навивают столько воспоминаний. Да... сколько же я тогда пальцев обколол. Уже и не счесть.
Из вечно синего великого неба сейчас разлетались огненные облачка закатной поры, а стаи пернатой братии снова возвращались в наши края. Вдалеке же стояла она. Мечта и надежда. Вера и любовь к светлому будущему с его надеждой на новое начало.
- Ради мечты любимой о парных креслах был готов на что угодно и как же рад, что ты не поддалась тогда на моё ворчание. Прости, что они должны стоять здесь, а не там, как ты мечтала.
Среди заснеженных, таких далёких и вместе с тем непостижимо близких Альп, стояла школа моей мечты. Школа с широкими стенами и гигантскими сводами, что ещё не видывал мир земной науки. Конечно, она была всего лишь прикрытием для тех тайн, что хранились в недрах старых, как мир, гор, но она и сама была, своего рода, неповторимым чудом, словно корнями уходя фундаментом в надёжные породы.
- Древние гробницы - это конечно прекрасно и прибыльно, но мечта есть мечта, а вот она уже стоила слишком дорого. Хоть в них было то, что позволило выжить людям, но... почему-то совесть всё равно грызёт. Прости дорогая... я мечтал любить человечество, чего бы мне этого не стоило. Такая честь, что ты осталась со мной, не смотря на одержимость... не смотря на мой эгоизм.
Слава Богу в школе хоть будет жить куда лучше, чем в этой дыре. Твоя идея с эко-банями просто находка... Ещё ведь столько убежищ... сколько можно было бы спасти...! Деньги, чтоб вы погорели все синим пламенем! Столько пророков было и где теперь это всё?! Без Ханов совсем тяжело... кто же достроит теперь всё это... Кому можно верить...?
- Не скучаешь за той подвеской, что тебе подарила мама? Жаль, что так и не смогли выплатить за неё залог. Она так отлично шла к глазам... всё же белый тебе к лицу.
Легонько, словно самое хрупкое в мире сокровище, я перебирал в руке её холодные пальцы, нежно растирая твёрдые, мозолистые пучки, узнавая на них каждый завиток. Всё же жаль, дорогая, что это не кино...
- Знаешь, я так скучаю за нашим маленьким заводиком в Киеве. Всё же, не зря я купил его. На нём я встретил вас обеих... Прости, дорогая, не знаю почему вспомнил её. Наверное, уже просто хотел выговориться... всё же, я правда любил её. Хорошо, что ты спишь, но прости дурака. Знаешь же этих мужчин, они всегда такие, не ревнуй.
Ветер тихо гудел между узких ставен, играя прохладой ранней весны из распахнутого окна, пока горячие лучи согревали уставшую от холода, и взявшуюся морщинами, кожу. Не отпускай мою руку, дорогая, пожалуйста, не отпускай...
- Зато я как сейчас помню твоё лицо, когда мы столкнулись в его тесных коридорчиках между станков. Я был всего лишь портным, но, видимо, судьба заплатила мне натурой, коль такому, как я досталась такая красавица. Красная нить, так сказать. Ради такого стоило быть портным...
Ослабевшие руки, наконец, превратились просто в конечности, с трудом ворочая суставы, а её пальцы улучили момент и сразу ускользнули из моей неуклюжей культи. Не плачь... последнее время и так слишком много слёз. Прости дорогая, не уходи...
- А? Что ты говоришь, дорогая? А... перестать отмазываться и записать твои наработки. Конечно запишу, дорогая, конечно, подожди секундочку. Твои ножки и так слишком красивы, чтобы ступать по такому полу, так что посиди тихонько, я скоро.
Привстав с кресла, спустя пару шагов я уже был у небольшого шкафчика, освещённого лучами бордового заката. И как вообще мы стали биологами...? Да какая, впрочем, уже разница...
Пластиковый ящик комода нашей «усадьбы» в стиле «апокалипсис» со скрипом открылся, хрустнув где-то в глубине своим древним замком.
Сколько же лет я не видел тебя, дружок...
- Вот и передатчик, дорогая. Сейчас всё запишем, передадим, не переживай. Всё будет хорошо...
Кресло снова встретило приветливым теплом от багряных лучей нежного, не пекущего солнца, и день снова стал прекрасным, когда его освещало для меня два моих любимых солнышка...
- Добрый...
Страшный кашель прошёлся от почек до зубов и, казалось, выбьет их хлипкие остатки из кровоточащих дёсен. Нет... надо продолжать.
- Протокол... этот чёртов регламент хочет, чтобы мы отчитались, но... кхе-кхе. Чёрт, только для протокола скажу, что мы слишком рассчитывали на свои силы. С помощью знаний и технологий сможем пошатнуть естественный порядок... Как же были глупы те, кто верил, что тяжёлые сапоги вечности смогут остановить такие как мы... А ведь я говорил, что не выйдет. Даже грустно от того, что жалкие букашки, способные силой своей пронырливой мысли покорять небеса, решили, что смогут остановить ногу гиганта, уверенной поступью грозящегося раздавить нас в любую секунду. Технологии древних... серьёзно? Мы не могли даже использовать их, но в серьёз мнили, что с их помощью покараем врага? Вселенная ещё заставит нас склониться за нашу надменность...
Ну и завернул... Впрочем, не зря же я чувствую, как язык покрылся мозолями. Хах... тот урод за приёмником с той стороны точно в этом замешан. Типун мне на язык пожелал, не иначе...
- И всё же, вселенная не всесильна и вряд ли настолько быстра, как наша мысль в стремлении жить. Вот и её цепные псы нанесли нам удар в наше самое ценное сокровище, развратив саму жизнь. Рабство, брат, это то, что уже так давно кануло в лету и посмотри... Что теперь? Разруха и голод в её ещё пуще расцветшей красе. Мы давно променяли души на безделушки и власть. Даже пророки не в силах искоренить зло внутри нас. Впрочем, эти «залётные жуки» тоже были созданы людьми. Это почти не опровержимый факт и даже доказывать не имеет смысла. Просто посмотри на них. Они ведут себя так, как мы сами учим делать своих же детей... свою страну. Они видят в нас зло, которого стыдятся в самих себе... может поэтому они нас так и ненавидят?
Отдышка снова подставило своё уже триста лет ненужное плечо, нежно закрыв своею ладонью мои плавно срастающиеся веки.
- Ладно, хватить нудить. Сознание наш единственный козырь, но этот вирус и его отнимает очень быстро. «Орудие пространственной дестабилизации» уже не может нас защищать, как раньше и этот вирус тому доказательство. Они не могут пройти к нам сами, так решили извести нас изнутри силами наших же близких и родных. Превращают их в чёртовых зомби...
Один глаз медленно заволокло красной пеленой и уже окончательно скрепило веки, словно после долгого дневного сна.
- Раньше их лучи и ракеты просто проходили сквозь планету, пропадая в «фантомной реальности». Поместить устройство древних в единственный уцелевший ускоритель частиц и фактически зарядить его энергией от микро чёрных дыр в его сердцевине было гениальной идеей. Вот только теперь они явно понимают, что скоро коллайдеру не выдержать такой постоянной нагрузки. Я сам был там и видел, как оно работает. Точно могу сказать только то, что нихрена не понял, хоть и было очень интересно.
Язык стал царапаться о прорезавшиеся клыки и промахиваться мимо звуков и тонов, заставляя говорить всё тише и тише, чтобы не разбудить любимую такой мерзкой трескучей балтавнёй.
- Бедный коллайдер бы раскалён и дымил настолько, что на нём даже яичницу не пожаришь, а просто спалишь несчастное яйцо ко всем чертям. Дело времени, когда он падёт и тогда их накопившийся за это время ярости больше не будет придела. Хоть было очень красиво, когда огромная струя фотонов несётся на тебя разрушительным лучом и, словно сквозь призрака, проходит насквозь, не причиняя вреда, но матрица орудия не сможет спасать нас вечно. Мы и так получили непростительно много времени для подготовки к бою, но так и не смогли понять ничего из того, что реально получилось хотя бы включить, не то чтобы использовать.
Я непроизвольно покрутил в руке свой маленький пейджер и с ещё большей горечью усмехнулся.
- Древние технологии... хах, они просто чёртовы читеры. Крутили науку на причинном месте, а физика мироздания не послушный щенок, законы которого можно нарушать вечно. Впрочем, это было лучшее зрелище, что мне когда-либо доводилось видеть, но я и так повидал слишком много для одной жизни. После планетарного фотонного щита большого коллайдера с меня уже точно достаточно.
Причитаю, как старик... Хах, ну надо же до такого докатиться. Впрочем, назвался груздем, полезай в корзину, верно? Хоть от этой пословицы сейчас во мне был только гриб, но острить сил больше не было. Что это со мной? Прямо какое-то зелье из негатива.
- Бобровы слюни, фредовы нюни... Ха-ха. Таки смог сострить... значит ещё поживём.
- Если вы слышите это сообщение, то уже знаете, что у меня в руке, но для формальности скажу... Может хоть назовут моим именем... если ещё будет кому называть. Это последнее, что я смог создать, но не успел... может, это и есть моя кара за эгоизм? Впрочем, моя любовь всё равно уже спит, и оно ей не нужно, так что надеюсь, это лекарство и правда принесёт пользу тем, кто решиться войти в мою комнату. Надеюсь, ещё будет кому, рискуя заразиться, его забрать ради всего человечества. Оно состоит из плазмы моей же крови, так что не удивляйтесь что там много белка... это я уже просто немного не в форме ха-ха. Внутричерепная гематома даёт о себе знать. Могу смело заявить, что бился головой над чем-то важным. Ха-ха...
Задорное настроение снова украдкой показалось из-за угла, услышав любимые разговоры о науке с полным чувством доминирования над дегенератом-собеседником, что даже на отчёт не может ответить уже который день в подряд.
- Ладно, ближе к делу... Если серьёзно, для протокола запишите, чтобы всех заражённых сжигали... лучше напалмом, чтоб наверняка. Они ещё люди, но увы им никак не помочь. Всё же, мы были правы и многие умирали не просто так. Вирус и правда убивает совсем небольшой процент заражённых, а вот большинство найдёт в себе много чего нового. Ха-ха. Мне так и не удалось отследить всех аспектов, но точно знаю, что он, вирус, не переносит четвёртую группу крови. Ещё есть ряд белков, но всё это найдёте в моих документах.
Я кликнул на пейджер и замигав лампочками в последний раз, он уже врос в мою ладонь.
- Уже все отослал. Впрочем, у нас с женой та самая панацея. Да, четвёртая группа крови правда способна убить вирус, но не всё так просто. Читайте внимательней! Я использовал героин и плазму своей крови, чтобы подсадить здоровые белки в мозг заражённых. Естественно это не всё, но как ни странно, именно мой кашель натолкнул меня на идею. Чёрт бы вас побрал, скупердяи! Даже на сироп от горла старику не скинулись. Впрочем, на этот раз вам повезло...
Отдышка... вот ты где, родная. Я скучал. Не забыла ты старого Фреда, да? Это я - твой Фридрих... ха-кха
Снова оно. Новый прилив. Горло стало першить, а ключицы чесались и нестерпимо горели, не давая даже закашляться. Я уже прекрасно знал, что лучше перетерпеть и не чесать, а то получишь новый разрыв и тогда точно хана.
- Пока не забыл. Вирус использует для своих метаморфозов в первую очередь кожу, так что она у меня сейчас тоньше твоей кишки, дегенерат ты эдакий! Да, ты, там на проводе! Так что лучше не раздражать её тонкий эпителий, а то будет прорыв и бесконтрольные мутации. Хотя таким как ты там даже к лучшему. Может хоть на мозги мутируешь. Ладно, не буду тратить силы на это... продолжим.
Переведя дыхания, я не стал отвлекаться на через чур манящий чай.
- Почему-то вирус хуже всего выживает в зонах мозга, ответственных за, так сказать, «бурное веселье», а заодно и за кашель. Если принять малую дозу героина, на молекулярном уровне растворив его в толще плазмы крови и потом вводить здоровые клетки в мозг, то лекарство сможет спасти хоть небольшую часть населения, пока вирус не захватил контроль окончательно. Не знаю... в теории всё красиво, но Марте не помогло... по крайней мере не совсем. Наверное, всё из-за крови... не знаю. Лучше вводить детям, пока они смогут восстановиться и не встретить вирус беззащитными. По моей статистике, процента полтора не больше, переживёт нападки вируса, но, если есть лекарство, то уже до тридцати, а дети и вовсе семьдесят. Пусть называться будет «Шанс»... символично, не правда ли?
Всё же, верно говорят, что смеяться хорошо тому, кто смеётся последним. Дегенерат на другом конце приёмника ещё долго будет смеяться, и я очень надеюсь, что как можно дольше... Жаль, но вот из моего рта снова раздался раздирающий скрипучий кашель. Ладонь окрасилась чёрной жижей, что язык не поворачивался назвать своей кровью.
Выбора нет. Мозг и так умирает, путая последние мысли. Нужно заканчивать...
- Дом просто сожгите... не смейте церемониться и просто жгите. Вряд ли кто-то правда захочет похоронить то, чем я являюсь сейчас. Думаю, вам не мало хлопот достанется перевести запись. Простите, но эти мерзкие отростки вообще сложно назвать ртом. Хелицеры, и то не факт, так что я старался как мог. И, надеюсь, что, когда-нибудь, хотя бы в далёком и светлом будущем, но этому грёбанному дегенерату на том конце провода, наконец попадётся под его «натруженную» руку что-то кроме пикантных журналов. Мой отчёт, например, и грёбанный микрофон! Ха-ха... кха.
Мелкие и тонкие, словно паутинка ранней весной, но уж точно крепче моего здоровья, нити оплетали шею невидимой сеткой, душа последние очаги затухающего сознания. Думаю, даже мельчайшие клетки тела сейчас в ужасе просто прощались с близкими и родными, на пару с вирусами весенней простуды, будто старые друзья, позабыв о извечной вражде.
Их не было видно и мало кто знал, что именно так умирали люди внутри тех, кто рождался после них, яростно пытаясь сожрать оставшихся. Внутри капилляров всё дальше и дальше прорастали эти мерзкие лозы инопланетной грибковой заразы, прорастая сквозь их тонкие стенки, пробиваясь к последним живым и независим островкам ещё «моего» мозга.
- Я... я...
В последний раз взглянув на лекарство я просто отвернулся...
- Нельзя, Фред, нельзя. Тебе уже не поможет...
Последние образцы давно иссякли. Кто знает, появятся ли новые? Будут ли живы те, кому они понадобятся?
- Не рискуй человечеством, Фред... если хотя бы Марта...
Нет, Фред, ты же знаешь, что она мертва.
- Закрой глаза, Фред... закрой их и не думай об этом. С глаз долой из сердца вон...
Рука осталась на стуле и уже не шевелилась. Мелкие ризоиды ещё пару минут назад были такими маленькими, а сейчас уже не дают оторваться от деревянной глади стула. Ну что же... хоть стану мебелью.
- И то неплохо...
Вторая рука не имела с левой ничего общего и кое-как давала попытку хоть в последний раз почесать нос, но вот её хитиновые наросты были совсем другого мнения. Впрочем, плеер с передатчиком и так не дали потратить свой последний шанс на такую глупость. Ну вот, брат...
- Теперь ты главный, Стен...
Как всегда, и мечтал.
- Как же всё-таки жаль, Марта, что мы не в кино. В нём всегда есть счастливый конец...
Солнце скрыло свои последние лучи, но даже так я уже не видел их блеска, наслаждаясь ласковыми ручками светила на закрытых веках и последним в жизни глотком прекрасного чая. Последние слова... ха-кха, скажи что-то умное Фред... чтобы хоть не было стыдно перед королевой...
- И да, я... сын... если ты слышь это, то позаботься о Мае. Всё же она твоя сестра... какой бы она не была. Ты уже слишком большой, чтобы лить слёзы по матери. Твоя благородная леди-мать в прошлом. Теперь ты мужчина, а они не плачут... лишь иногда потеют глазами ха-ха. Спасибо тебе за чай... он правда был вкусным. Прощай, солнышко...
Конец записи!
Я шла по своему любимому Саду с чувством выполненного дога. Шла счастливая впервые за несколько дней и улыбалась всем и каждому, кто просто проходил мимо.
Всё же, сегодня и правда отличный день...
Поднимаясь по лестнице для служителей на верх, я остановилась на пролёте, где свежий ветерок по вечерам всегда спокойно развевал непослушную прядь.
Я любовалась видом, смиренно стоя до тех пор, пока тёплые широкие руки после долгого ожидания, крепко не обняли сзади, перекрыв для меня всю остальную красоту... весь остальной мир.
- Вы так хвалили мне этих двоих, а сами так соблазнительны, миледи...
Шептало тёплое дыхание тяжёлой головы, мягко лежащей у меня на плече. Ах... как же хочется дождаться.
Я потёрлась о бородатую щёку с неприкрытой радостью и ноткой гордости обняв его руки на своём животе.
- Ревность лучшее средство. Вижу, тебя тоже задело.
Утонув в его горячих объятиях, я с улыбкой, снова смогла увидеть вокруг свой драгоценный рай... мой вечно зелёный Сад.
- А вы так проницательны, Фата сан. Роя не пронять, так легко, а вот я ревную.
- Я сводила лёд и пламя, так что сделала всё что могла. Должна же я вас обогнать.
Сильные руки быстро развернули меня к себе, аккуратно, но властно прижав за талию к огромной богатырской фигуре и закружив на руках, найдя благородный предлог его шаловливым пальчикам заигрывающе поплыть чуть ниже.
- Вы так скромны, моя госпожа...
- А вот вы не очень, господин ха-ха-ха...!
Игриво обняв фигуру за шею и притянув к себе моё любимое лицо, я очень близко стала «делиться» с ним моей скромностью, а солнце почтительно не стало подглядывать, позвав свои последние лучи за далёкий горизонт.