Глава 12 Разговор под сенью
Внимание! Внимание! Рубрика «Личности»
Выпуск дня: Кёнхаку ден Мэй
Заметка 2. За окном было пасмурно, но крупный кусок ещё тёплого хлеба с мёдом придавал комнате неповторимый аромат. Его горячие края жадно впитывали в себя растопленный янтарный нектар, мешая в воздухе насыщенные запахи выпечки и освежающей прохлады из приоткрытого окна.
Хоть я и была грязной после целого дня на улице, но усталость заставила сесть прямо в носках на мягкие подушки широкого подоконника и без зазрения совести уплетать сладости.
- Ох и влетит же мне...!
Тётушка сегодня хлопочет на кухне...
- Вот же блин, не поможет убраться...
Герда хоть и строгая, но вряд ли расскажет папе. Он и так приехал всего на день. Тётя точно не отпустит его голодным, а за едой не до жалоб.
Я жадно облизала пальцы, и случайно посмотрела в зеркало. Перемазанные в меду нос и руки выдавали моё маленькое свинство, оставляя смачные липкие пятна на чистом стекле.
- Ничего, потом быстро вытру и всё!
Успокоившись, я быстро зарылась носом в густую творожную шапку поверх моего медового хлебца. Блаженство...
За окном начал капать дождь, размазывая грязь на не вымытых мною красных садовых колпаках.
- Фух... вот и причина не мыть. Спасибо тебе, дождик.
Ну, теперь точно влетит... впрочем, всего один раз за две промашки. Это уже успех...
- Ох, и хулиганка же ты, Кён... и почему мне не стыдно? Ай-яй-яй...
С ещё большим удовольствием я вгрызлась в поджаренную хрустящую корочку, с сытой усталостью наблюдая за бегущей в дом сестрой, уже вымокшей до нитки. А мне тут так хорошо...
На душе немного потеплело, и я на секунду закрыла глаза.
- И чего ты тут расселась? Кто кричала мне, что вымоет окна, только дайте погулять?! Может мне рассказать отцу? А?!
Чума-сестрица уже стояла на пороге комнаты, спуская на пол струйки холодного дождя. Аж вскипая от злости, она состроила такую умилительно злобную гримасу, что я не могла не рассмеяться, глядя на её гневно растормошённые косички.
- Чего дымишься, сестрица? Вытрись, а то в комнате от твоего пара влажно станет ха-ха-ха.
- Ах ты!
Оставляя размазанные следы от мокрых босых ног, Аяно побежала на меня, не пытаясь уже так манерно, как раньше, придерживать своё бесстыдно облипшее платье.
Налетев на меня в прыжке, сестрёнка с лёту стукнулась лбом о стекло, да так, что с силой захлопнула его пластиковые ставни. На мгновение удивлённо выпучив свои широко раскрытые глазки, она плавно сморщила лобик и, словно медленно догоняя неотложную истину о своей дурости, громко расплакалась.
- Ты дура, Кён...! Дура-дура-дура...!
- Ах так, принцесска избалованная! Ну погоди!
Вытирая об меня свои сопли и размазанные, по заплаканному лицу, слюни, она не прекращала меня обзывать, барабаня своими мокрыми ножками по невинным подушкам.
- Сама дурная, принцесса.
Я с любовью обняла свою маленькую, приятно пахнувшую головку и с неописуемым удовольствием посмотрев на её завывания, поучительно впилась ноготками ей в виски.
- Крутим-вертим, всё подметим! Всем покажем, как мы дурь накажем!
- Ай-яй-яй, сестра!
- Дурь в голове, она как нефть, когда выходит, помогает двигаться вперёд. Помнишь? Помнишь...?!
- Помню-помню, только отпусти, ай-яй-яй!
- То та же...
Я отпустила свою младшенькую хулиганку, и та тут же накинулась на меня снова, впиваясь своими маленькими пальчиками в самые щекотливые места.
- Ая-яй-яй! Прекрати!
- А куда подевалась принцесса?!
- Ай пощади! Ой, не могу!
Наведя на подоконнике сущий хаос, я валялась на перемазанных в меду подушках и с трудом могла дышать от приступа смеха, а вот сестрёнка неожиданно быстро остановилась и поникла.
- Что случилось, ваше высочество? Чего наша принцесса сегодня такая страшная? Обидел кто?
- Да ну тебя...
Аяно сидела рядом, зажимая мне ноги, чтобы я не смогла сбежать от все поглощающей «щекочущей козы» из её растопыренных пальцев, но потом просто легла рядом, зарывшись мне носом в плечо.
- Ничего такого, просто...
Я обняла сестрёнку, прижав её к груди, захватив в свою, пока ещё большую, охапку. Ещё разок пихнув её под задницу, мы вместе закрылись от мира горой из невинно побитых подушек, отвернувшись к окну с его чарующим весенним дождём.
- Больно ты нефть добываешь...
За окном уже начался настоящий ливень, окончательно смывший грязь с красных колпаков и на душе немного отлегло. Они такие яркие...? Никогда бы не подумала, ну хоть не влетит... скажу, что помогала сестре. Да! Отличная идея.
И в кого я такая умная...?
- Ну, тогда двигайся вперёд сама. Без нефти тяжело, но тише едешь, дальше будешь, так что начинай рассказывать, принцесска. Что случилось?
Сестра фыркнула и слегка укусила меня за руку.
- Ау!
- А вот нечего умничать, неуч ты эдакая! Кто заставляется младших сестёр тебе книжки на ночь читать, а?
- Не переводи тему... я же вижу, что ты опять грустная. Что случилось?
Аяно лишь отвела взгляд.
- Не могу я быть здесь больше...
- А что не так? Тут так красиво!
- Не могу и всё...
Сестра пихнула меня локтем в бок, но получив в ответку щелбан по носу, быстро поняла у кого всё же силы побольше и пятки грязнее, а потому зарылась с головой в одеяло. Состроив из-под него свои заплаканные глазки, она потянула меня за собой, утащив в наш маленький тёмный мирок.
- Кён, я... я...
- Да-да, что ты?
- Влю...
- Что?
- Я влю...
- Что-что?
- Забудь! Дурная...
- Ну погоди, малявка, сейчас я тебе покажу, как обзываться!
Стоило только мне состроить грозное лицо и подготовить два пальца к бою, чтобы защекотать эту нахалку, как Аяно грустно посмотрела мне в глаза и взяла за руку.
- Не надо... Кён. Мне совсем не смешно...
- Ты влюбилась...?
- Угу.
Лишь смущенно кивнув, она прижалась лбом к моей груди, и не дожидаясь новых издёвок невнятно бормотала что-то про себя. Конечно, из её слов было ничего не разобрать, но какой бы я была сестрой, если бы всё не знала сама.
- Опять издевались во дворе, да?
- Угу.
- Ну, я знала, что всё этим кончится.
Сестрица удивлённо подняла на меня свои ясные чёрные глазищи и застыла с немым вопросом на белоснежном личике с его непередаваемыми нотками смущения и румянцем.
- Чего удивляешься, малявка? Какой бы я была сестрой, если не разберусь во вкусах на мальчиков своей принцесски? Хоть ты ещё малявка, а на него пускала такие томные взгляды, что даже мне неловко было тебя подкалывать. Представляешь?
Хоть и характер был не единственной причиной почему милашку-сестрицу ещё с детства прозвали принцессой, но он отлично уживался с грациозным личиком и всегда задранным к верху носом. Наверное, трудно чувствовать себя по-настоящему маленькой, с таким серьёзным взрослым взглядом... не то что мне.
- Дура...
- Что-что, простите? Кажется, кое-кто у нас тут влю...!
Естественно я не могла долго удержаться. Ну вот прям ни за что. Всё-таки иногда признать себя мелкой балованной засранкой бывает куда приятнее высокосветских манер с языком, застрявшим глубоко в чьей-то высокопоставленной заднице.
Эх, принцесска, мне тебя так жаль...
Впрочем, с огромным облегчением и улыбкой, последние слова я сказала, как можно громче, растягивая каждую букву. Сестрёнка сразу же накинулась на меня с кулаками, но я тут же схватила буйную головку и крепко прижала к себе.
- Не бойся, Ая, я никому не скажу. Думаю, папа и так всё знает, но я правда никому не скажу. Если захочешь, я помогу тебе во всём. Знаю, что Питер тебе нравиться... знаю уже очень давно, но не удивлюсь, если он и сам заметил твои воздыхания.
- Кён...!
Мелкая снова нахмурила свой маленький лобик, угрожая впиться зубами прямо в мой любопытный длинный нос, так что пришлось уступить.
- Если захочешь, я не поеду сегодня. Скажу, что простудилась. Такой дождь льёт, что мне точно поверят. Только смотри сама не простудись, а то будет обидно. Не смогу тебя прикрыть.
- Питер в кубе будет скучать.
- С чего бы?
- Сестра-сестра... лучше своё бы бревно в глазу замечала, как дразнить меня.
Я смутилась. Не знаю почему, но на душе стало приятно.
- Не понимаю о чём ты...
Я не заметила, как с мыслями о Питере младшем, стала крутить косичку в руке, щекоча Аянке лицо её пушистым кончиком, но даже такая маленькая стервочка, как она, не стала привычно пинать меня в бок.
- О чём замечталась, галчонок?
Я смутилась ещё больше.
- Питер он...
- Что-что? Какой? А? А? А?
- Дразнишься, да?
Она немного повеселела и снова стала привычно бодро улыбаться. Ну ничего, я всё равно тебя люблю... моя ты мелкая избалованная принцесска.
- Они оба братья-сорванцы, но их ещё можно терпеть, так что я...
- Ты ему нравишься, Кён... не я одна могу томно смотреть, дурная.
- Малявка...
Ая скрутилась в клубочек, обхватив коленки руками и тёплым затылочком упёрлась мне щёку, отводя вниз смущённые глазки.
- Малявка или нет, но тоже хочу быть хорошей сестрой... хотя уверена, что по мне и не скажешь.
Самой бы сбежать от стыда, да как же тут спрячешься? Всё же, это первый раз, когда мы с сестрой говорим о мальчиках не из кино. Старшей быть чертовски трудно...
- А тебе он нравиться, Кён? Не зря же ты всё время играешь только с ним? Хоть он и в кубе... эх, трудно, наверное, быть третьим Питером в семье. Отец, брат... потому и такой тихоня, бедняжка.
- Что? Не хотела бы тоже быть Кён?
Аяно снова посмотрела на меня с лёгким налётом пренебрежения и сдавленным смешком, чудно сведя брови в кучку под складочками сморщенного лба.
- Ну если дурость передаётся по имени, то точно нет.
- Малявка...!
Еще спустя пару минут эпичных баталий подушками под накрытым одеялом халабуды, и вот мы уже снова лежали без сил сказать и слово, в отнюдь нелёгких попытках отдышаться.
- Скажи, когда мы были у них в последний раз, Питер говорил обо мне?
- Мой или твой?
- Мало нефти добыли, дурная? Нету никакого моего...
- Эх... и кто ещё из нас дурная?
Очень напоминая маму, Ая тяжко выдохнула и снисходительно посмотрела на меня снизу-вверх, закинув мне на живот свою, уставшую в боях, ногу.
- Нет, не говорил. Грустил, но ничего не сказал. У него-то есть манеры, не то, что у местных. Даже твоя неугомонная дурость не сравниться с ними. Я не могу... не могу даже поговорить с ними. Пытаюсь, но не могу...
Пусть она и сестра и красиво перевела тему, но мне было жалко только дворовых. Знаю, что должна быть на её стороне и якшаться с простолюдинами зазорно, но с такой зазнобой даже заговорить страшно, а рискнёшь, так сразу получишь порцию манерных речей.
А потом нагоняй...
Ох, как вспомню у меня до сих пор уши вянут от скуки, а у этих бедняг... всё же, к такому трудно привыкнуть. А вот Питер совсем другая порода...
- Послушай...
Я не могла быть уверена, что это правильно, но и так молчала слишком давно. Говорила папе сотню раз, но... наверное, всё же, должна сказать ей сама.
- Ая, тебе правда нравиться Питер? Знаю, что ты полезешь в драку, но лучше пусть это будет со мной. Я стерплю удары, но не хочу снова врать, что мы с тобой просто подрались... понимаешь?
- Питер, он... просто сильный... Мальчики всегда буйные... вот и всё.
Аянка снова отвернулась, скрутившись комочком ближе к стеклу, не двусмысленно намекая на неприятную тему и девичью обидку.
- Ты моя умница, Ая. Я верю тебе, но не хочу, чтобы ты путала того, кого нужно любить и с кем ты можешь просто поговорить. Синяки не лучшая плата за общение. Мальчики не должны так поступать.
- Давай не будем об этом! Пожалуйста...
- Хорошо... а что насчёт дворовых, то не надо считать их врагами. Знаешь, что они мне сказали сегодня?
Тем временем, уязвлённая маленькая принцесска уже стояла у выхода, элегантно выскользнув из-под одеяла, по пути в сердцах раскидав по всей комнате наше маленькое тёмное убежище из многострадальных подушек.
- И что же они про меня сказали?!
В меня со всего размаху полетела подушка. Хоть она была очень мягкой, но больно попала прямо в лицо, стоило только ей оказать в руке такой маленькой, но обиженной принцесски.
- Какая стерва?! Да!?
Не останавливаясь, в меня летели подушки и мягкие игрушки, словно из старых мультиков в коллекции отца, пока сестрёнка с яростью метала в меня всё, что попадалось под руку.
- Как же она нас бесит? Эгоистка!? Зазнайка!?
Наконец, игрушки закончились, перемазавшись в мёде вместе с буйной принцессой и успевшими, в своей жизни даже полетать, подушками. В сердцах Аяно схватила мой тяжёлый белый плед и стащив с кровати, со всей силы попыталась поднять его скомканное махровое облако.
- Да что они знают обо мне?!
К моему удивлению, сестрёнка таки подняла тяжеленный плед и с истеричными криками, не жалея сил, кинула его в меня. Правда он лишь гулко рухнул к её ногам, до головы завалив принцесску своими мягкими толщами махры, не давая дёрганному созданию вылезти из-под его пушистого плена.
- Хах... можешь даже не говорить.
Спустя пару столь непривычных для неё ругательств, Аянка перестала брыкаться, просто продолжая лежать на полу под белоснежным пледом, словно приведение, бубня что-то из его тёплых глубин.
- Я не удивлена их призрению... я же просто истеричная принцесса, только и всего. Я влезла в их мир и чего-то хочу получить взамен сама не дав ничего. Заезжая богачка... Лишь раздражаю... Какой смысл пытаться понять меня?
- Дурная... не лежи на полу. Простынешь ведь...
- Не важно. Всё равно никто не будет звать.
- Ай... даже дворовые сказали, что хотят прийти к тебе в гости завтра. Сказали, что не знают, на что ты обиделась и хотят принести цветы. Между прочим, я их тоже собирала. Думаю, они видели, как ты плакала на лавочке. На той...под вишней. Это же была ты?
Это точно была она. Любимая лавочка «цветочных косичек». Как же не знать... как не прийти от грусти туда, где есть что-то только хорошее? Как не прийти туда, где даже тугая коса – твоя маленькая девичья гордость, может стать ещё чуточку краше? Красивее от чего-то не золотого или драгоценно, а от простого вплетённого в косу цветка. Столь благородного в своей красоте, что доступен даже нищему. Кто же, как не Аяно больше всех любила это дерево, у благородства которого могла мечтать быть скромной пастушкой, в душе оставаясь лишь гордым королём?
Это точно была она...
- Мне не нужны подарки от врагов... Ты их подруга, тебе и возиться с ними! Можешь избавить меня от них? Я буду только рада...
В глубине, на самом дне тёмных закоулочков, думаю, я могла её понять. Вот только найти нужные слова обычно умела именно Ая. Моя маленькая принцесска со всегда красивым личиком и подвешенным острым язычком.
А вот я же в беседе скорее напоминала саму себя на выходных, что с головой провалилась в тех самых тёмных закоулочках. Всё же, я не я, если не опоздаю в попытке найти что бы одеть. Не думала, что разговор с сестрой о мальчиках окажется настолько труднее этого...
- А разве мы не избавляемся от врагов, делая их друзьями...?
Ая уже давно вылезла из-под пледа, но тут на мгновение замерла у выхода. Через секунду нервно сжав кулачки и дёрнув дверную ручку, она опомнилась и быстро распахнула дверь.
- Вы снова поссорились, девочки мои? Что случилось, родные?
На пороге стоял папа, встревоженно улыбаясь из-под всегда уставших, слегка опущенных век. Ая бросила на него свой заплаканный взгляд и юркнула у него под рукой, быстро удаляясь со шлёпающими звуками ножек и грохотом двери.
- Ну вот... опять в своей комнате. Она только вышла сегодня. Такая бледная. Наверное, голодная, бедняжка. Совсем не ест, и вот снова. Галчонок, что случилось?
- Ничего!
Отвернувшись к окну в обнимку с подушкой, я ушла от ответа. Впрочем, даже так мне всё равно было нечего сказать. В конце концов это её проблема... не моя.
- Это то, о чём ты говорила?
- Да...
Папа вздохнул и тихонько прикрыл дверь, так по-взрослому не забыв повернуть её старый ручной замочек от непрошенных гостей.
- Слезай с окна, родная, простудишься. Нам ещё долго ехать.
- Куда?
- К фон Тэшен, милая.
В этот миг, казалось, в груди что-то опустилось, растворившись в животе тошнотным смокающим чувством предательства и удивления.
- Почему...?
- Так надо, галчонок. Иди сюда. Я заплету тебе волосы.
- Но пап!
- Иди сюда, Кён. Не заставляй меня повторять.
Папа был грустным, но всё равно тяжело улыбнулся, стоило только мне развернуться к нему и обречённо поплестись к пуфику у трюмо.
- Зачем нам ехать к ним, пап? Я знаю, что Ая любит туда ездить, но он обижает её, пап. Я же говорила тебе, что Питер, он же... он...!
- Я знаю, галчонок... я знаю.
Отец положил мне руки на плечи, обхватив горячими ладонями почти пол спины и мягко усадил на пуфик.
- Так давай не поедем, пап. Пожалуйста! Если это из-за меня...!?
Слёзы сами собой стали наворачиваться на глазах, стоило только гневу испариться без следа в заботливых руках.
- Я... я... правда помою шапочки гномиков, честно, но пожалуйста, давай не поедем!
Папа лишь спокойно погладил меня по голове.
- Ты очень хорошая сестра, Кён. Очень хорошая, но это наш долг. Слёзы не важнее моего поручения, солнышко. Это по работе и важно ради всех людей.
- О чём ты, пап? Что за долг?
Отец заботливо встал спиной к лампе, чтобы она не слипала мне глаза, пока я заплаканно смотрела на него вверх, ещё пытаясь уговорить папочку спасти сестрёнку от новых побоев.
- Скажи... ты любишь сестру?
- Ну конечно! Я же и говорю, что не хочу, чтобы её обижали.
- Почему ты любишь её, Кён?
- Почему...? Ну...
Я не знала, что сказать. Стало даже стыдно, что так оплошала на, казалось бы, очевидном вопросе. Было так досадно, что я аж подскочила на ноги, совершенно забыв всё, что только могла бы сказать про самого близкого мне человека.
- Она маленькая и миленькая, и... и такая смешная, когда злиться, ещё и...
- Потому что она твоя семья?
- Ну... да.
Отец снова усадил меня обратно на мягкий пуфик и развернул лицом к заляпанному, в пылу боя, зеркалу.
- С момента твоего рождения, я всегда заплетал тебе волосы, приводя под наше любимое семейное дерево. Знаешь почему?
- Нет...
Папа вынул из кармана маленькую коробочку и достал из неё связку нежно-розовых лент с игравшим на свету золотистым узором.
- Оно растёт уже с незапамятных времён, когда его посадил мой дедушка. Конечно же с множеством приставок «пра».
Уголки его губ слегка дрогнули, но с облегчением устремились вверх, когда он посмотрел в зеркало, и мы встретились взглядами.
- Так что для тебя, солнышко, этих «пра» на одно больше. Ты выиграла ха-ха-ха...
Взяв в руки расчёску, папа уверенно встал сзади и словно в рекламе, загадочно смотрел перед нами на моё отражение в до того безобразно заляпанном зеркале, что мне снова стало стыдно. Зарывшись пальцами в мои густые чёрные волосы, слегка массируя их глубокие корни, и щекотно взъерошивая локоны кверху, папа с серьёзным лицом вымерял для дочери её идеальный входной образ.
Мой самый лучший парикмахер на свете...
После такого, от стыда опять проступили слёзы, но я быстро втянула их обратно, чтобы снова не расстраивать отца. Ему и так пришлось видеть нас с Ая не в лучшем свете...
- Я уже не маленькая, пап. Я смогу заплести косу сама. Мне даже стыдно, что ты мне помогаешь. Ты же устал...
- Я заплетаю тебе волосы не потому, что ты слабая или глупая.
- Нет...?
- Я просто хочу сделать приятное тому, кого люблю, так что сиди смирно и не вертись, а то сплету тебе коровий кизяк. Будешь ходить, как дурная. Представь, как Аяно с Гердой засмеют нас обоих.
Аргумент был железным и возразить было нечего, так что я просто стала наслаждаться такой долгожданной встречей со знаменитым учёным, что волею судьбы для меня был ещё и лучшим отцом...
- Если в вкратце, то с тех самых пор, каждый хранитель нашей семьи год за годом ухаживал за этой прекрасной вишней. Хоть её красота и долговечна, но вплетая цветы своим маленьким «бриллиантикам» мы смогли защищать их до сего дня. Так сказать, передав силу дерева своим дочерям. Красивая легенда, правда?
- Я не знала об этом. Почему ты не рассказывал мне раньше?
- Думаю, ты заметила, что такие ленточки носила только тётя Герда, правда?
- Угу...
- До этого, только она хранила нашу семью. Тётя Света сильно пеклась о людях вокруг, а Герда заботилась о вас, но теперь ты уже большая, галчонок. Ваши тёти не всемогущи, так что пора и тебе стать взрослой, чтобы позаботится о сестрёнках. Вот и решил рассказать.
Папа аккуратно расчесал последние комочки моих, свалявшихся в меду, волос, и просто погладил меня по голове.
- Когда-нибудь меня тоже не окажется рядом, галчонок, но тебе придётся хранить своих сестричек, как бы не было тяжело...
Мне нечего было возразить. Даже в мыслях принять папину смерть было очень трудно, но тётя не раз говорила об этом, так что я уже знала, о чём всегда можно заранее поплакать. Ещё и в такой прекрасный дождливый день...
- Я знаю, что сейчас это кажется страшной сказкой, но это правда, родная. Ты самая сильная, мой галчонок, и всё переживёшь. Только мы можем уберечь близких от ловушек тьмы и воспитать в них силу самим переживать невзгоды, чтобы даже без нас они смогли выжить.
Не отрываясь от зеркала своим сильным проницательным взглядом, папа смотрел куда-то вдаль, пытаясь быть спокойным и улыбаться. Вот только мне стало страшно...
- Это неблагодарное дело, я знаю, но ты старшая дочь ден Мэй. Ты – моя гордость, Кён. Это очень сложно и страшно, но я не буду смягчать правду. Как бы не было тяжело это принять, родная, но, чтобы исправиться, сделать хоть что-то хорошее, нужно остаться в живых. При этом всё будет против нас и не будет друзей больше, чем семья. Но самое страшное, что только мы можем по-настоящему ей доверять и принимать её взамен. Семья должна верить в своих людей и защищать любой ценой, но никогда не отбирать их право выбора. Если они захотят уйти, то отпусти, всегда ожидая их возвращения. Как бы они не предавали, всегда дай семье ещё один шанс. Таков наш долг, галчонок. Даже если будет одиноко, даже если будет обидно и страшно, всё равно не переступи эту грань...
Папа взял в ладонь несколько маленьких полосок розовой шёлковой ткани и медленно стал вплетать их в мои разделённые под косы пряди.
- Каждая ленточка, это очередной хранитель этого места. Ленточка, олицетворявшая каждого из тех, кто хранил семью до конца. И пусть это всего лишь волосы, но в них... в тебе течёт их кровь и живёт их дух. Живу и я. Так что теперь тут есть и твоя... Ты любишь нашу семью больше всех, так что обещай мне, что будешь беречь эту любовь до самого конца. Волосы – это просто волосы, но, надеюсь, они смогут напомнить тебе о том, за кого ты сражаешься... для кого живёшь. Вот в чём наш долг, галчонок.
Расчёска треснула в руке у отца так неожиданно, что я аж вздрогнула на месте.
- Пап...!
- Прости, родная. Что-то я сильно растрогался своим унылым монологом ха-ха-ха. Прости, что нагрузил тебя так сразу. Не бойся, милая, я вас ещё не скоро оставлю, так что расти большой и умной пока есть время. От части сегодня мы едем именно ради вас, галчонок, так что долго ещё сестра тебе книжки читать на ночь будет? Не стыдно?
- Пс... уже растрепала, балаболка.
- Кён!
- Прости... хорошо, пап. Просто мне нравиться быть с ней, а иначе не удержишь. Сразу сбежит звонить своему этому... так бы и врезала!
- Хорошо-хорошо, галчонок, не заводись. Лучше расскажи почему вы поссорились на этот раз?
- Она снова пыталась подружиться с дворовыми, но когда они стали играть в стихи, то... в общем, никто из них не знал, что такое ямб и амфибрахий.
- Ясно ха-ха-ха! Да, это наша Ая...
- Вот и я о том же. Я рассказала им всё потом, но она уже обиделась и весь день проплакала под вишней, когда ей сказали, что она зазнайка и в шляпе похожа на мухомор. Честно говоря, это было обидно даже мне.
- Ну, не всем же быть вежливыми. Как не крути, но без хамства и вежливости не было бы как таковой.
- А почему у дяди Питера не так же?
- О чём ты, родная?
- Почему Мая не может жить с нами? Он никогда меня к ней не пускал. Говорил, что она не их семья и отрепье, хотя Питер в кубе всегда называл её сестрой. Это же не вежливо, правда? Или он может так говорить, потому что хранитель своей семьи, пап? Кланы - это так сложно...
- Знаешь, Кён, дворовые мальчишки просто ещё маленькие глупые сорванцы. Ты сама подрастёшь и поймёшь, почему они так поступают. Я тоже всегда не понимал сестру. Тётя Герда с самого детства была такой же: чёрствой и надменной, всегда меня задирала... а потом я просто решил заботиться о ней, какой бы сестрёнка не была. И знаешь... теперь только она меня ждёт до поздней ночи и не оставит без завтрака даже если не спала до утра, ожидая что её оболтус-брат таки соизволит прийти. Ая очень похожа на неё. Хоть и не её дочь, но она вся в Герду. Подумай над этим. Сама решишь, как поступать.
Взяв из комода новую расчёску, папа вновь поправил мне непослушную чёлку и подровнял расслабившиеся ленты.
- Что же до дяди Питера, то кланы тут не причём. У него просто была власть, а когда в руках молоток, всё вокруг сразу начинает напоминать гвозди. Когда тебя все считают зажравшимся аристократом, то гораздо проще стать тем, кем тебя так хотят видеть, чем попытаться доказать обратное. Вот он и потерял эту грань... за что и поплатился. Ая же ещё пытается бороться с гордыней, так что укажи ей путь.
- Как...?
- Просто помни в чём наш долг, галчонок. Вспомни его, когда придётся делать выбор и тогда станет понятно, как поступать. Долг – это просто красивое слово, но его суть всегда проста и понятна. Если любишь кого-то, то тебе будет в радость его спасти, не смотря на любые трудности. Хах, думаю это будет всё же куда проще чем говорить о таком с дочерью ха-ха-ха.
На конце свежей сплетённой смольной косы аккуратно затянулся прекрасный и такой до безобразия женственный розовый бантик, что я невольно засмотрелась в зеркало.
- Сейчас мы едем не только по работе, но и проводить дядю Питера в лучший мир, так что веди себя хорошо. Любовь – наш долг перед родными, а вежливость перед остальными. Надеюсь, ты не забудешь свой, хулиганка, и смотри не бей Питеров сильно... хотя бы не по лицу ха-ха-ха.
Папа впервые засмеялся, потрепав меня по моей фирменной чёлке его недавнего производства и поцеловав в затылок, пошёл к двери.
- А теперь иди к сестре и заплети ей волосы, Кён, и помни: это не унижение, а лишь забота о ближнем. Кстати... я всё слышал про гномов. Ловлю на слове... галчонок.
Папа вышел из комнаты, снова, так по-взрослому, повернув её маленький дверной замочек.
Уже спустя пару минут на кухне раздавалось задорное грюканье ложек и непривычно заискивающий голос тёти Герды, заботливо предлагавшей отцу кушанья, что на перебой пахли одно лучше другого. Тазик наполнялся водой медленно, давая вдоволь раздразниться ароматами базилика и свежего шафрана. Тем временем вода уже прилично клубила облаками горячего пара.
- Так... тряпка есть, мыло... верёвка... ну, к встрече с сестрой вроде готова.
Воодушевившись такой тщательной подготовкой, держа в зубах полотенце и с тазиком в руках, я ногой кое-как приоткрыла дверь покоев принцесски.
- Что? Решила извиняться и хочешь пойти ко мне в слуги? Избалованной принцессе они же так нужны, да?!
Словно ожидая моего визита или старательно подгадывая мои шаги, в меня снова полетела через чур меткая подушка, которых тут было ещё вдоволь. Как банально, сестрица. Хоть бы что-то новое придумала, интересное, а то мне даже стало обидно за пролитые мне в лицо пол тазика воды. Впрочем, вот и награда за мою доброту... А ведь так хотелось налить ей кипятка... Эх, и был бы он на мне. И в кого я такая добрая...?
- Нет...
Вся пижама и чёлка промокли насквозь. Хоть я была уверена, что не повела и бровью, но, по всей видимости, моему внутреннему настрою было не настолько плевать, как мне казалось. Настолько не плевать, что сестрёнка тут же скукожилась со страху, прикрываясь от меня своим огромным плющевым медвежонком.
Тем не менее спокойно выдохнув и открыв глаза, заодно смачно причмокнув, чтобы сдержаться от браного комментария, я поставила тазик у её, до сих пор грязных, босых ног и требовательно подставила руку.
Аянка удивлённо и с опаской покосилась на такое невообразимое зрелище. Хоть я знала, что ей было стыдно, пусть она и никогда не признается в этом, но не ожидала, что эта мелкая стервочка всё же протянет мне свою чумазую ножку. Хах, ещё бы! Такое зрелище она вряд ли когда-нибудь ещё увидит, а вот не далась бы, так я бы вовсе могла законно впиться ей в её наглую пятку и защекотать до мурашек.
- И что же хочешь в оплату? Чтобы я пошла к тем нахалам? Извинилась?
- Заботиться о ближние важнее обиды, а о любимых... лучшая награда. Я просто хочу быть с тобой рядом... где бы не оказались.
Ая стыдливо отвела глаза, но не стала вырываться даже после лёгкой щекотки, за что обычно я бы сразу получила пяткой по носу. А потом бы мне пригодилась лежащая рядом верёвка... для милой сестринской беседы.
- У отца научилась, да? Теперь чувствую себя негодяйкой...
- Так и есть...
- Что?!
- Ничего, сестрёнка... я не такая умная, как ты, но проведу тебя во мраке ночи до самого конца и не дам снова плакать... даже из-за него. Как бы ты не хотела этого, но я исполню свой долг, а отец лишь помог мне впервые самой найти слова...
Слово за слово да дела поделом и вот мы уже в срочном порядке снова садились в нашу уютную машинку после короткой встречи с удивительно весёлым дядей Стэном. Хоть я и пыталась прикрывать принцесску как могла, кашляя каждый раз, как она шмыгала носом, но думаю папа всё равно догадался. Всё же, прогулки под дождём до добра не доводят, хотя было куда приятнее думать, что Ая покраснела лишь от мыслей о своём ненаглядном.
Впрочем, сейчас папа остался уже так далеко, когда усадьба дяди Стена быстро скрылась за горизонтом, что стало немного не по себе. Вроде не впервой так надолго отлучаться, да и мне уже слишком много лет, чтобы плакать, но стало грустно. Скорее, мне просто хотелось думать, что грустно, а не страшно. Всё же, у дяди Стена умер брат. В такой день Питеры не будут донимать Ая... надеюсь.
- Да, я буду держаться.
Гриша с улыбкой смотрел на меня в стекло заднего вида со своего водительского кресла, но моей решимости не было предела. Похлопав себя по щекам и ободряюще сжав кулачки, я уселась обратно в кресло и даже пристегнула ремень. Сама! Такое было впервые...
- Ничего себе я послушная...! Ой, старею-старею...
Гриша снова заулыбался, но ничего не сказал, уже куда серьёзней отвернувшись к очередному завалу на дороге.
- Эй! Вы там! Уважаемый, когда разгребут уже всё?!
- Да как всех баб покрою, так сразу, сударь!
Ответил дядечка с вершины завала, нервно пожёвывая соломинку под ярким весенним солнцем. Гриша что-то проворчал, грозно выйдя из машины. И какой это уже раз? Пятый? Бедный город... Столько завалов... Прям как в моём шкафу...
Жаль у меня не было часов, но розовенькие круглые шестерёнки, ещё отмеряли свои секунды на маленькой ручке Дианочки.
- Спи, сестрёнка, спи. Так хоть быстрее доедешь до конфет. Эх, мне бы такую безмятежность...
На часиках был полдень. Да как же!? Уже так поздно!? И как там Ая...?
Я снова взглянула в окно. Усадьбу было видно издалека, так что за очередным поворотом мы снова смогли посмотреть на её стены из красного кирпича. Наверное, я бы быстрее дошла сюда и пешком. А сколько тут крыш... эх, так бы и полазать!
С грустью посмотрев на длиннющее в пол платье и горько вздохнув, я снова отвернулась к окну. Может, я просто слишком долго просидела в тонированном салоне, но в попытке пробиться через приближавшееся облако пыли, у солнца словно открылось второе дыхание.
- Красиво...
По крайней мере так хотелось думать... непривычно по-девичьи наивно. Впрочем, когда что-то подсветило лучиками яркого света золотисто-багровое зарево над сводами заваленных крыш, стало не до красоты. Сидение слегка задрожало и завибрировало, нарастая противным свербением с каждой секундой, словно предвещая для попы, уже куда более привычные для меня, приключения.
Я быстро потянулась к Диане. Пристегнув сестрёнку в последний момент, через мгновение трухнуло так, что даже бедные развалины рядом рассыпались прямо на глазах, а у машины затрещали окна. С потрёпанных стен грудами покатилась старинная черепица, и без того чудом дожившая до сего дня. Солнце же всё продолжало жестоко хвалиться своей красотой, спокойно глядя на то, как неряшливая груда завала быстро упрятала дядю сверху на ней под тоннами, раскалённого этим хвастовством, бетона.
На удивление, сильно уставшая в дороге сестрёнка лишь слабо повела носиком и снова отвернулась лицом к мягкому сидению. За окном же уже было мало что видно. Серые облака наконец настигли и нас, окутав едкой сажей наш единственный оплот отечественного автопрома. Врезаясь с сильными потоками ветра в её стёкла с багрово красными разводами тлеющего пепла, они наводили суеверный ужас и... заставляли сердце трепетать.
- Почему тебе не страшно, Кён? Почему... почему ты счастлива? Что за кураж...?
За долю секунды пронеслось в голове немым вопросом, но я не хотела искать ответ. Думаю, я и так его знаю где-то в глубине... В глубине, свербящей до приключений зад... долга, да, именно его. Впрочем, сейчас было совсем не до него, подпрыгивая от тряски на кожаном диване в попытке хоть как-то дотянуться до страховочного ремня сестры. Сейчас я не могу бояться...
- Вы на месте?! Девчата?!
В машину влетел встревоженный Гриша, в момент запорошив весь салон, гнавшимися за ним, клубами жгучего едкого пепла. Перемазанный бетонной стружкой и в изорванном костюме, он тут же прощупал нас с ног до головы и уже через мгновение машина рванула с места.
Дороги больше не было. Лишь тут да там виднелись тусклые проблески света в густых и обволакивающих всё клубах дыма. Бедный капот машины принимал на себя весь удар, разметав во все стороны одну груду завалов за другой, а на крутых поворотах отрывая от себя изуверски разодранные куски металла.
До того скрытая от взора усадьба снова показалась на, казалось, таком близком горизонте, что добраться туда стоило бы всего пары минут. Вот только машина неслась вперёд, неумолимо увозя меня прочь от пылавшего вдалеке зарева пожара в своём, испытывая на прочность свой сильфонный компенсатор безмятежного кожаного салона.
- Гриша! Там пожар!
- Я увезу вас, госпожа! Пристегните...!
Он не успел договорить. Наконец до меня докатилась раскатистая волна и в ушах прогремел оглушительный взрыв, а тянуться до ремня сестры пристёгнутой было очень далеко... но я успела.
Стекло грюкнуло о голову и быстро разлетелось на тысячи осколков вместе с тихим щелчком Дианочкиного ремня. Непривычно мягкое стёклышко, так старательно бившее меня по носу каждый раз, стоило только мне засмотреться в него на повороте, сегодня разлетелось в прах. Всё закружилось и слилось в серо-красный фон для жгуче-терпкой боли, словно от стёртых коленок. Вот только куда сильней.
- Госпожа...!
Машина совершенно скрылась из виду, а голос Гриши тут же пропал. Может он и вовсе лишь послышался мне в грохоте вокруг? Впрочем, это было и не важно. Всё равно меня отнесло к обочине, вытянув из салона словно тряпичную куклу из раскрученного барабана старой стиральной машинки.
Удар сильно тряхнул, но как-то после сестринских тумаков показался таким отдалённым, что я уже сама, незаметно для себя, успела юркнуть в ближайшую расщелину меж двух сваленных плит. Увернувшись от нависших сверху кусков арматуры и грохнувшись куда-то вниз подальше от обжигающего тяжёлого воздуха из жжёного бетона, я обхватила голову руками и замерла.
Тряхнуло ещё пару раз и наконец всё стихло. По затылку медленно текла сильно горячая струйка, очень быстро пульсирующая, казалось, прямо в голове. Сверху ещё доносился грохот и за шиворот то и дело осыпалась мелкая крошка, заполняя рот и налипая на подсохшие корки крови из разбитого носа.
С последним толчком я приоткрыла глаза.
- Где я...?
Промелькнуло в голове на долю секунды, но глаза слипались от осевшего на них вездесущего серого порошка. Дышать от взвешенной крошки было просто невыносимо, но грудь, как бы на зло, вздымалась от будоражащего волнения всё сильней и сильней. И уж точно не от стыда за в труху разодранное платье...
- Диана...!
Я рванула с места, когда в голову снова ворвались уже не столь эгоистичные мысли. Рванула, да только тут же рухнула на слизкий припорошенный пол. С размаху напоровшись и разодрав ладонь о торчащие отовсюду осколки изуродованной арматуры, я тихонько позвала сестру, едва сдержавшись, чтобы не завыть.
- Ах, да... точно... она же с Гришей. Слава Богу она не может быть здесь.
В груди кольнуло.
- И это ты называешь защищать?
На сердце самой стало мерзко от желания видеть свою сестрёнку здесь и сейчас. Несмотря ни на что... вместо радости, что она с Гришей. Почему же тогда сердцу так больно от мерзости если в этом я вся...? Почему... Кён?
- Сделать ей лучше, заманив сюда вслед за собой, чтобы поплакаться о руке?! Ты хочешь ей того же?!
Желания видеть её, чтобы не произошло не утихало, сдавливая в горле горьким комком и обжигая глаза наворачивающимися слезами под вновь намертво слипшимися веками.
- Разве это твой долг?!
Нервный смешок прошёлся так незаметно и естественно, что опомнившись, я на секунду даже ужаснулась.
- Слава Богу... она не здесь. Слава Богу...
Уже третий раз за день стало так грустно, что я заревела. Честно и без отговорок...
- Спасите...! Я здесь...! Спасите... страшно...
Странно, но у меня не было слёз. Все они почему-то верили, что мне не страшно... говорили, что я не смею плакать. По крайней мере, пока не найду моих девчат.
- И ты ещё плачешь? Как ты смеешь плакать, не сумев их даже защитить? И кому только доверился папа? Как саму не тошнит от прямо-таки жизненной необходимости привязать её к себе?
Папа... что мне делать? Долг лишь слова, да? Приложить его и всё станет ясно? Ты говорил, что «Это наш долг. Слёзы не важнее меня... ради всех людей».
- Я не могу бояться... Эгоистка... радуйся, что она не здесь, дура. Защитишь ты её... да конечно! Неудачница... ври побольше! Ей лучше без такой тебя...
Я помню, пап... я помню. Прости, что растерялась. Просто так больно...!
Ноги были содраны по самые бёдра и страшно кровили. Тут и там из рук торчали кусочки бетонного скола, но снова взяв себя в руки и привстав, я окинула взглядом округу. Тусклый свет небольшой расщелины наверху пробивался через густое, смольно-чёрное от копоти облако бетонной взвеси, едва разгоняя полнейшую темень и неестественный холод серых стен.
- Так... значит. Так...
Попытка привстать оказалась не самой удачной и даже предварительно умостившись на коленки, я всё равно соскользнула вниз с пригорка от резкой боли.
Нет... нельзя сдаваться.
Ты должна встать, Кён. Забудь о боли. Если хочешь их спасти ты не должна бояться... не должна бояться сделать всё.
Остатки разломанного в дребезги пола были полностью запорошены тонкой плёнкой скользкой пыли и крови, торча со всех сторон страшными сколами бетонных плит. Впрочем, потолок стал угрожающе торопить потрескиваниями, но мысли о нём тот час прервал мускусный запах свалившегося сверху ещё тёплого тела.
- А...!
Мгновенно взвизгнув и отпрянув назад, я смогла разглядеть дядю, у которого даже осталась во рту его, уже обгоревшая, соломинка.
- Дядя... простите.
Может это неправильно и что-то со мной взаправду не так, но смущения не было совсем. Хоть и с огромным трудом, но я таки смогла стащить с дяди его огромную рубашку.
- Прости, дядя... хоть одну вы смогли покрыть. Не знаю зачем это вам, но надеюсь, мы квиты.
Быстро накинув на себя его огромный балахон, в котором мы могли бы все втроём завернуться в сестринский рулет, я обмотала голову в несколько слоёв, широкими краями ткани закрыв лицо до самых глаз. Завершив маскировку бантом из перевязанных под подбородком рукавов, я снова поднялась, упираясь в дядю руками.
- Простите...
Оперившись на широкий рабочий торс, я оттолкнулась ногами от плиты. Скрипя зубами и не по-девичьи ругаясь на неповоротливого тяжеленого дядю, я кое-как развернула беднягу вдоль стены.
- Ещё...! Чуть... чуть!
Едва не надорвав поясницу и сорвав ноготок, наконец, я это смогла... Перевернув дядю на острые края, я медленно соскользнула вниз и легла ему на грудь, ползком пробралась по ней к дальнему углу.
Острые края обломков завала, припорошенные скользким налётом пепла, оставались позади, со страшным звуком впиваясь в дядю подо мной, стоило только мне сделать малейший шорох.
- Простите, дядя... ничего не поделать.
Наконец завал был позади, оставаясь немного снизу от моего надёжного дядиного плеча.
- Так... ты сможешь. Давай... не время бояться.
Тихий шорох вовремя выдал то, что дядя стал сползать вниз, оставляя под нами кровавую дорожку, а время на аккуратность у меня уже не осталось.
- Давай!
Стремительно согнувшись и поджав ноги под себя, я тут же смогла дотянуться и упереться в дядино плечо. Вложив всё, что было во мне в последний рывок, я толкнулась вперёд. На удивление, пальцы ухватились за ломкие края сверкающей светом надежды, расщелины у самого потолка, и даже предательски не соскользнули в последний момент. Впрочем, сейчас без опоры мне оставалось лишь беспомощно висеть на руках, болтая ногам в тщетной попытке оттолкнуться от воздуха.
Позади что-то треснуло и на сердце резко помутнело. Сейчас некогда было думать и что-то чувствовать, но страх смог пробиться через апатично отстранённое от всего ужаса вокруг, сознание. Бездушный обвал же не терзался сомнениями и через мгновение уже обрушил на меня тонну пепла и едкой бетонной стружки. Кому, как не ему было плевать на мои жалобы... Плевать на невыносимое жжение в ногах, так старательно притрушенных им горячими осадками, словно сладкой пудрой.
Впрочем, огромный валун рухнул у самой ступни, сорвав в бездну разлома мой разодранный ботинок. И это вместо похвалы за первый в моей жизни раз, когда я смогла подтянуться на руках и пулей вылететь из расщелины наружу.
Тяжёлый кашель тут же сковал грудь, промочив горло и пересохший нос проступившей кровью, а в глазах помутнело до полной черноты.
- Вот и всё...
И это всё, на что ты способна, Кён? Где же кураж? Где же трепет... ради кого ты решила спастись?
Неожиданно в этот раз в голову сразу пришёл столь важный ответ. Трепет... кураж?! Какая же я эгоистка... Ещё и ждала жалости? Нет... девчатам сейчас куда трудней.
Мысли жалости сразу вызвали злобу, прочистив для их потока и мутное сознание. Ноги сводило судорогой, а глаза ещё наливались багровым туманом, но всё же мне удалось встать с колен. Шатаясь на ветру, я кое-как оглянулась назад и утерев кровь изо рта, шагнула вперёд, одержимо гонясь за своим маяком из зарева пожара.
- Простит, дядя... Не стоило делать из вас лестницу...
Простите, но меня ждёт моя семья, ради которой я больше не смею бояться.
Всем отбой! Глава сказал!
- Была рада вас увидеть. Обещаю, мы встретимся ещё очень скоро мои милые. Ну а сейчас мне пора. Смотри не подкачай...!
Фата сан снова улыбнулась и загадочно подмигнула, оставив нас с Роем смущенно теряться в догадках от её слов. Сама же, улучив момент, богиня растворилась на фоне ярких лучей заходящего солнца.
- Знаешь, у меня раньше была подруга...
Рой начал первым, без особого трепета пропустив слова Фата Сан мимо ушей.
- Хотел бы назвать её кем-то большим, но слишком уж это было давно. Она никогда не говорила о себе, но это было её шармом в купе с весёлой натурой. Эта девчонка была оживлённой, даже, когда, очертив голову, не раз спасала мне жизнь. А ведь мне тогда было всего лет семь, наверное... в жизни было столько всего нового, а запомнилась именно она, понимаешь?
Рой помрачнел, с тоской смотря в след заходящему солнцу.
- Все звали её Кён... просто Кён. Знаю, что и у вас есть такая. Мы так редко общались с вашими на границе, что даже обидно, а ведь могли узнать о ней и раньше...
- И что? Только ради неё? Больше прям совсем нечего было обсудить? Ах да... у животных же так много забот.
Он сидел спокойно, даже не пытаясь больше приблизиться ко мне снова, печально опустив взгляд в землю.
- Прости, что ушёл тогда с нашей дуэли. Не обижайся... мне и правда было нужно спешить. Впрочем, я видел, как ваша Кён смотрела на тебя. Волновалась... Когда мне сказали, что ваш командный состав отступил после нашей засады, я сразу понял, что руководила отходом именно она. Кое кто мне донёс позднее, но я сразу это понял. Видимо, имя и правда делает людей чем-то похожими...
- К чему всё это? Я устала слушать то, что не по теме встречи. Сложно сдерживаться слишком долго.
Да прекрати же ты нарываться, Шина! Сколько можно...
Хотя, чему я удивляюсь? Горячий священный пирожочек ещё до сих пор немного дрожал в руках от волнения, но как же его съешь-то, когда этот... смотрит.
Нет, Шина, держи себя в руках! Это просто еда... какие ещё признания в любви от варвара?
- Это просто еда...
Впрочем, в груди очень щемило от волнения и шока, а лёгкий трепет не пропадал даже от его грустного и сердитого лица.
- Мою Кён забрали псы. Впрочем, как и всё остальное... В зубах зверомена легко потерять себя ха-ха- кха...
Запрокинув голову на тёплый ствол и отвернувшись, он пару секунд промолчал, но потом снова повернулся ко мне и улыбнулся.
- Я даже не то, что не попрощался, я вообще не видел её в тот день, представляешь? Не смог спасти, не смог отплатить или хотя бы просто быть рядом... а сейчас стал забывать. Никто её больше ни видел, да даже будь она жива, то вряд ли я узнаю подругу теперь, увидь хоть в плотную. И могу ли я теперь звать её подругой?
Он сильно злился и с трудом держал себя в руках, но всё равно улыбался, а моя голова уже не могла справиться с таким обилием невероятного.
Не могла смириться с сегодняшним днём...
- Прости, что мы и правда отошли от темы, но она одна из причин, почему я пришёл сюда... почему правда хочу мира. Может для вас это и не аргумент, но мой клан меня точно поймёт. Пускай это и мир просто с её тезкой...
Солнце плавно заходило за горизонт. Веки медленно следовали за ним, конвоем сопровождая меня во власть недосыпа. Его спокойные слова и долгое, столь непривычное тревожное волнение измотали не на шутки, так что я, наконец, сдалась и даже не заметила, как уснула под тёплые лучи далёкого светила.
Тихий шелест... слабый треск... тепло...
Всё вокруг так навязчиво уговаривало поспать ещё, но нужно идти на смотр.
- Ох... как же я давно так не спала!
Мягкий подголовник сладко манил моим же ещё тёплым ароматом, но запах жареного мяса и пороха немного вернул интерес к миру за пределами сонной неги.
- О, проснулась, наконец...
Бородатые глаза смотрели на меня лицом так, что даже мысли стали путать слова местами.
- Как? Где я?
Да, неведение и в правду роскошь, а вот осознание такой слабины повлекло только горькое смущение.
- Уснуть рядом с лохматым... Позор... чёрт с ней с жизнью, но какой позор...
Впрочем, он учтиво промолчал и не стал подначивать. Ладно, нельзя подавать вид. Всё так и должно было быть. По крайней мере теперь-то я уж точно доказала свою доброжелательность.
Да... так и есть.
Все те мысли хороши, но голова всё так же по привычке отвернулась, аж до крови прикусив злосчастную губу. Всё-таки оправдаться перед самой собой оказалось труднее всего.
- Твои губки безусловно вкусные, я тебе верю, но не стоит их смаковать самой. В компании куда приятней...
Аж хрипя от сдержанного смеха, встретил моё пробуждение этот до мерзкого приятный тип.
Нет! Нет уже пути назад!
Нацепив самую уверенную мину из всех, что только бывают спросонья, я причесалась двумя руками, пальцами пафосно взъерошив назад густые волосы от чёлки до самого затылка.
Ах, да... чего я ещё могла ожидать?
Предательские ногти тут же застряли в не привычных косах, аж до скрипа в ушах натянув волоски на себя и увязнув так, что я вряд ли смогла бы расцепить их сама. Было так стыдно, что казалось, будто бы смирно курящие в сторонке инстинкты решили-таки основательно надавать мне по лицу. Отхлестать по щекам и заставить тихонько простонать от неожиданности с до безобразия глупым лицом.
Тут сдавленным смехом было уже не обойтись, и он не заставил себя долго ждать, быстро заполонив всю округу. Тем не менее я села ближе к разведённому костру, и примостив руки к огню, не спуская марки, просто спокойно смотрела на его розоватый отлив.
Да. Сработало.
Фирменное спокойствие всегда смягчало учителя. Так и знала, что сработает и на нём. Закономерно смех быстро угас и с тяжёлым дыханием Рой протянул мне кусочек обжаренного мяса, аккуратно нанизанный на кончик грубого ножа.
- Смотри...
С интригой в глазах он посыпал кусочек порохом из маленького пакетика и с лёту высек искру проведя ножом по лезвию воткнутого в землю меча. Мяско вспыхнуло, как и моя ненависть к нему за испорченный кусочек, неведомого мне, жирненького, сочного мяса.
Стоило только открыть рот, как порох очень быстро погас, забрав с собой и новую гневную подружку, уведя её от меня куда-то очень далеко. Запахи столь родного пороха и мяса оказались просто гениальны, что я даже не заметила его жирного пролитого сока на единственное в клане, чудом уцелевшее, платье.
В какой уже по счёту раз за этот день, стыд вернулся в гости ко мне, укоряя за отсутствие фантазии. Да и кто бы не пришёл в гости, когда на столе есть такое лакомство?
Впрочем, как бы там ни было, но прямо-таки сладкий запах мяса манил сильнее стыда и долго не думая, я уже вцепилась зубами в его жирный бочок.
- Вай-вай, по легче!
Немного возмущённо, Рой потряс пальцами, кои с большой удачей остались на своём законном месте. Ничего... заслужил.
- Ох, какая дикая нашлась?! Аж чуть палец не откусила.
- Всё. Я уже предостаточно показала, что пришла с миром. Больше не дождёшься.
Уже настоящие спокойствие и серьёзность как-то неожиданно прокрались с чёрного хода и смущение, не ожидавшее подвоха, было бескровно свергнуто с трона. Хотя я и правда через чур расслабилась. Что со мной? Так и убить могут... а он не убил. А стоило бы...
- Странный же ты... Рой.
Слава Отцу он не услышал моих слов и лишь с удовольствием откинулся на свежую траву.
- Не знаю, как тебе, но я рад что пришёл. Было неожиданно встретиться с тобой вот так.
- Что за мясо?
Довольно грубо перебив лохматого, спросила я, уже не в силах мучиться этим неведением.
- Тут зверья много. Вот и поймал.
- Так же нельзя. Это священное место! Сам же должен знать!
Он заложил руки за голову и посмотрев на Великую Крышу, с улыбкой повернулся ко мне.
- Ну, знаешь, мне угостить тебя было важнее, чем какое-то там священство. Старался вообще-то! Вкусно же...
Что-то сильно сдавило в груди. Лишь на мгновение испугавшись, я поняла, что в ней не больно, а лишь очень тепло и впервые за день по-настоящему спокойно. Да. Умение льстить ему явно к лицу...
- А губы уже не вкусные, значит...?
- Что?
Лёгкое жжение в груди плавно скатилось к животу, заполнив его зябкую неуютную пустоту горячим жирком тёплого мяса и дав возможность в наглую проигнорировать его вопрос. Дыхание то замирало, то снова начинало вздымать подрагивающие спросонья ключицы, пока голова от волнения и удовольствия, порой забывала даже жевать.
Эх, лохматый... убить бы тебя за то, что видел меня спящей, но...
Глаза непроизвольно закатились, а тёплое блаженство с дымным вкусом пороха мягко скользнуло вниз. Хотела бы я злиться, но в этот момент голова была нужна только для того, чтобы есть... никаких обид.
- Что у тебя на груди? Крест? А говоришь на священство плевать? Сомневаюсь...
В блеске костра его бронзовый крест переливался багряным огнём, придавая образу загадочности и силы. Он потянул за цепочку и вытащил из-за широкого кожаного воротника крест размером с ладонь.
- Его мне Самура подарил. Ну, его-то ты точно должна знать.
- Конечно знаю. Не держи за дуру.
- Не держу... с дурочкой я бы спал вместе.
Его лицо расплылось в довольной улыбке и мне ничего не оставалось, как снисходительно и демонстративно вздохнуть.
Лохматые...
- Впрочем, он сказал, что это сохранит мне жизнь. Ну, надеюсь пуля отскочит, а там кто знает. По крайней мере я долго точил его конец. Может сработает как кол на чёрный день. Вот и ношу, да и директора уважаю. Думаю, он плохого точно не скажет. В конце концов я его офицер, так что...
- Понимаю...
- Хотя, пожалуй, скорее ношу его ради Дианочки. Она же тоже из этих...
Диана... так ты тоже знаешь её. Ну, это и к лучшему. Она-то точно смогла бы приручить это лохматое зверьё. Впрочем, не думаю, что она меня ещё помнит, но всё же... Пэа не стала бы доверять встречу с плохим... человеком.
- Знаешь, я впервые сижу так с лохматым. Вообще никто из них ещё не издевался надо мной так как ты. Я спокойна лишь потому, что сама пришла из любопытства и, знаешь, так и не могу решить кто же ты. Враг ли... или друг?
Я перестала жевать, боясь проглотить язык от лишних разговоров. Всё же и комок уже сам не лез в горло от его постоянного взгляда и сдавленной грустной улыбки. Словно он смотрел на глупое, заигравшееся дитя.
Почти, как Нен...
- Моей мечтой было много вещей. В детстве хотела, чтобы ожил Джек, потом остаться с братом. Бывало и такое, что мечтала просто поесть, но... стоит признать, что я сама не знаю, как всё пришло к этому. Почему вообще сейчас сижу тут и говорю со скотом...
Мяско полностью опустилось на дно, всей своей массой согревая меня изнутри, так что для злости уже не было места.
Даже вспомнив брата... впервые я осталась спокойной.
- Конечно сейчас я гораздо спокойнее отношусь к ним, но никогда не позволю быть наравне. Ха... даже учитель стала смеяться надо мной, что я хочу мира с тобой... впервые не хочу воевать.
Я засмеялась. По крайней мере, я хотела засмеяться, а на деле вышел лишь жалкий придушенный хрип, словно прокуренный кашель Маи после долгой ночи во дворце.
- Ты же должен понимать, что за смехом всегда стоит что-то большее. Вот и твоя обожаемая Столица узнала об этом... хотя я правда не хотела этого. Хотя ты же мне не веришь... какой смысл распинаться.
Расковыряв обугленную головешку и подняв небольшое облачко пепла, я бросила прутик в огонь и почему-то заплакала. Тихо... совершенно беззвучно, быстро вытерев слёзы, измазанным в саже, рукавом и отвернулась, неизменно закусив многострадальную губу.
- Знаю, что звучит двусмысленно, но я не хотела тебя злить. Даже скота... даже животное стоит уважать, и я...
Едва не поперхнувшись, я прикрыла рот ладонью и с трудом глотнула последний кусочек мяса.
- Знаю, что говорю гадко и не жалею оскорблений, но я честно... пришла просто поговорить. Глупо, правда?
Наверное, эта способность у меня в крови, если она сама без практики сработала, как часы. Умение превращать искренность в самое коварное оружие... в женские слёзы.
- А стоит ли бичевать себя за то, что было в прошлом? Я сейчас здесь... перед тобой. Для нас сейчас всё впервые...
Не знаю, что со мной, но почему-то мне просто захотелось плакать, а его реакция сама подсказала, как действовать дальше. Лохматый... такой наивный. Это даже мило...
Я искренне хотела просто узнать его получше, но почему-то стала говорить то, что он хотел слышать... решила показаться слабой. Беззащитно лепетала всё то, что сделало бы его моим другом... моей пешкой.
- Я готов принять тебя такой, какая ты есть и уже предлагал забыть ссоры. Столица ещё не весь мир... ты даже не представляешь, насколько он велик. Понятное дело, что тебе не дадут закончить войну, но всё-таки было приятно пообщаться, хоть ничего толком мы то и не решили.
Вот и первый крючок.
- А что решать? Я не хочу войны, но ты сам сказал, что от неё никуда не деться, пока есть далеко не решённые проблемы. Еды всегда будет не хватать, а сама я ею становиться не хочу... вот был бы тот, кто смог бы просто нас принять. Помочь хотя бы с едой...
Очередной кусочек таинственного мяса, заботливо протёртый солёной залой, оказался у меня на коленях. Как бы не пыталась, как бы не хотела остаться расчётливой и беспристрастной, но в глазах сразу мелькнула лёгкая, ребяческая радость и горькая улыбка. Мясо за мои красивые грустные глазки... значит? Мило... как же мило...
- Проблема только в этом?
Уже готов отдать мне припасы? Неужели ты попался...?
Я взаправду удивилась. Хотя, что тут говорить... надеюсь ты и правда попался. Не хотелось бы видеть тебя мертвецом... уж лучше милым ручным дурачком, но живым.
- Не скажу за весь ваш гарем, но тебя-то я точно смогу прокормить...
Лохматый... надеюсь, я правда смогу тебя приручить. Смогу сделать что-то, чтобы не убивать. Надеюсь, смогу быть лидером для всех нас... даже для таких, как ты. Смогу не потеряться в своей же лжи... смогу увидеть в своих словах эту, помутневшую за годы, грань.
- Ты так меня за муж зовёшь что ли, лохматый? Готов принять такой какая есть? А ты смешной... или тупой?
- И какой же?
- Ещё не решила...
Почему же я волнуюсь...? Хотя, наверное, просто похолодало.
И правда. Ветер стал куда сильнее, обдувая почти голую неприкрытую спину, пока руки были у слабеющего тепла костра.
Да... всё идёт по плану, так с чего бы мне волноваться?
- А... принял бы...? Забудь.
- Не ломайся, спрашивай.
- Принял бы меня с кланом...?
Да что я вообще несу?!
Инстинкты вопили от ужаса, покрыв спину обжигающе ледяным потом, но отступать было уже не куда. Не знаю почему, но загнанные в угол, они сдались, уступив место желанию узнать его ответ. Пусть даже он пошлёт меня куда подальше, но я уже не могу не узнать этот ответ...
Рой немного отстранился, теряясь в полумраке и отблесках костра. Слегка помедлив, он взял мои потные от волнения руки с палочкой мяса в свою широкую охапку и поднёс её ко рту, сдув с него лишние солёные крохи.
Прутик с манящим чарующим кусочком неведомого мяса, вдруг упёрся в мой кончик носа своим тёпленьким бочком и всей манящей тушкой заставил смущенно стянуть зубами в рот эту румяную прелесть.
- Гарем – это хорошо, но с такой, мне хватит и одной...
Пускай он и не дал ответа, сбежав от него в красивые слова, но идеи для уловок кончились и больше никто не решался заговорить. Кто-то от стыда, не в силах даже проглотить свой кусочек от приятного возмущения, а кто совершенно бесстыдно отсел обратно, скрывая свою наглую рожу в полумраке затухавшего костра.
Лишь пару тяжёлых минут спустя, крики стражи отвлекли нас от пустых и неумелых фраз в попытке хоть как-то снова начать разговор. Мы были просто никто друг другу. Куда уж там поддержать разговор с врагом...?
- Такое сказал и замолк... козёл.
И всё же, вот уже проклиная его на чём свет стоит, я неслась за лохматым по тёмным ухоженным тропинкам БатСада, освещённым лишь звёздами прозрачной Великой крыши. Он схватил меня за запястье и уверенно потащил за собой, пока, наконец, мы не юркнули в приветливо ждавший нас куст приятно пахнущей травы. Нос щекотали редкие листья и сладковатый запах цветов, но им не сломить железной воли под пристальным взглядом страха быть пойманной стражей с таким позором.
- Вот же гады! Сбежали! Обыскать лес!
Кричала со всех сторон бравая охрана, пытаясь поймать нерадивых нарушителей, но те украдкой уже проскользнули в тёмные недра леса, быстро выйдя по ним к парадному входу.
Мы бежали тихо, но интрига охоты и атмосфера приключений была столь приятной, что хотелось просто бежать. Бежать и не видеть ничего вокруг и даже собственной привычной тоски за ушедшим прошлым... привычным убежищем для всего хорошего.
Хлеб свой я уже получила, а зрелище вышло столь новым, что под занавес уходящего дня, наконец, в голове прояснилось. Лёгкий ветер и редкие ветви зарослей трепали по лицу под звуки сверчков и только мы бежали на встречу чему-то новому.
Остановившись у выхода и опиравшись на стену, мы, тяжело дыша, просто смеялись, впервые убегая от стражи, а не грудью принимая удар. Такого не было уже очень давно, что даже казалось неправдой.
- Не ранена? Всё хорошо?
Он посмотрел на меня и пальцем вытер капельку крови с ссадины на моей щеке, но смущения уже не было, оставив место только веселью. Хотя платью пришёл конец...
- Спасибо... Рой. Завтра мы снова будем врагами, но... спасибо.
- Кстати мне 18! Так что я старше. Не забывай про вежливость, а то я вас, девчонок, знаю...!
Посмеявшись, он потрепал меня по голове за что закономерно получил коленом в живот. Старше он! Что за ребячество!?
- Хах, а ты и правда смешной... лохматый.
- Рой... сан, значит...
Улыбка сама вскользь проскочила по губам, но всё так же смеясь на прощание, я слегка поклонилась и быстро, без долгих церемоний, заставила себя уйти. Впервые... впервые шла, но хотела остаться.
- Надеюсь мы ещё встретимся.
Уже совсем тихо, едва дыша, я прошептала ему в ответ и быстрым шагом убежала из страны, где впервые, ещё не осознавая этого, нашла своё чудо...